CC BY
114
© Т.А. Перова, 2008
УДК 323.32 ББК 66.3(2Рос).123
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ И БИЗНЕС: ФОРМИРОВАНИЕ КОРПОРАТИВНОЙ МОДЕЛИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Т.А. Перова
Работа посвящена анализу моделей взаимосвязи властных структур и бизнеса в дискурсе теории корпоративизма. Автором затронуты проблемы исторических предпосылок и современного состояния политического корпоративизма власти и бизнеса; проанализированы виды и формы взаимодействия последних; определены типы существующих корпоративных отношений; выявлены потенциальные возможности развития российской институциональной структуры.
Ключевые слова: политическая система, власть, бизнес, Россия, корпоративизм.
Новые, подчас неожиданные, повороты развития российской политической системы в последние десятилетия обусловили повышенный исследовательский интерес к зарубежным и отечественным теоретическим разработкам институциональных структур социума, актуализировавшихся с начала XX в. в политической и экономической науках. Необходимо отметить, что междисциплинарное взаимодействие в данном случае принесло свои положительные плоды. Во-первых, логико-дискурсивный арсенал российских ученых-политологов пополнился новым категориальным аппаратом, с помощью которого можно не просто адекватно описать статику и динамику политической системы, но и увидеть новые аспекты и грани ее существования. Во-вторых, сама институциональная теория обрела новый фактологический материал, преодолев акцент на описание явлений сугубо экономического порядка.
В определенные временные периоды и в конкретных социальных системах появляются специфические политические институциональные структуры, выступающие и объективным результатом развития породившего их социума, и выражением субъективной воли отдельных акторов и групп интересов, к которым, прежде всего, необходимо отнести представителей государственной власти и бизне-
са. Последние не только фрагментарно взаимодействуют друг с другом, но с течением времени нарабатывают определенную схему решения различных вопросов, механизмы и способы достижения консенсуса, деловую этику отношений, то есть формируют традиции ведения как партнерского диалога, так и конкурентной борьбы.
Выделяют два вида взаимодействия власти и бизнеса: «плюралистический» и «корпо-ративистский» [4, с. 33]. Первый характеризуется независимостью и самодостаточностью экономических групп интересов при взаимодействии с государством. Второй тип предполагает определенный уровень зависимости принимаемых бизнесом решений от целей государственной политики и непростую процедуру согласования. Поэтому корпорати-вистскому типу взаимодействия власти и бизнеса сопутствует сложное институциональное оформление.
Понятию «корпоративизм» даются различные определения. Под ним понимают «социальную организацию общества, характеризуемую наличием жесткой иерархической системы власти, поддерживаемой через огосударствленные корпорации, при этом отдельные организации, компании получают привилегии и возможность влияния на исполнение государственной политики» [5, с. 215]; «организацию общественной жизни, при которой отношения между группами интересов и поли-
тической системой реализуются главным образом через корпорации» [1, с. 45] и т. д. Под самой же корпорацией понимают «утвердившиеся формы организации производственнофинансовой деятельности, достаточно мощные, чтобы оказывать воздействие на принятие политических решений» [там же, с. 46] либо «любое структурированное представительство групп интересов, выходящее на уровень политических институтов» [там же].
Необходимо отметить, что хотя формирование корпоративной модели взаимодействия государственной власти и бизнеса есть новое явление на российской политической арене, связанное с политикой В.В. Путина выстраивания «властных вертикалей», тем не менее оно все же имеет свои исторические корни, уходящие в советскую эпоху. Речь прежде всего идет о системе отношений советских министерств и ведомств с партийно-административным аппаратом, называемой «бюрократическим корпоративизмом» [3, с. 27]. После распада Советского Союза частично была разрушена старая вертикальная иерархическая структура выработки и принятия политических решений и согласования интересов экономических (отраслевые органы и предприятия народного хозяйства) и политических (партия) субъектов. В противовес ей был поставлен зарождавшийся ельцинский федерализм, делавший упор на большую самостоятельность и независимость региональных политических систем от государственного центра. На смену вертикальным отношениям господства-подчинения стали приходить горизонтальные структуры координации, которые, с одной стороны, смогли мобилизовать местные социальные и политические ресурсы, выдвинуть ряд субъектов Российской Федерации в лидеры, дать толчок развитию предпринимательства, бизнесу регионального масштаба, активизировать появление местных некоммерческих и социально-политических организаций и движений, а с другой стороны, подтачивали фундамент российской государственной целостности. Новая политическая элита, пришедшая к власти в конце 1990-х-начале 2000-х гг., расставила приоритеты в пользу укрепления государственного единства. Именно этим периодом можно датировать нарастание неокорпоративистских тенденций в российской политической жизни.
Нужно отметить, что корпоративизм в отношениях власти и бизнеса в период президентства Б.Н. Ельцина не был преодолен полностью. Он сосуществовал с другими институциональными формами их взаимодействия. Относительно этого периода можно говорить о конкуренции корпоративных интересов различных уровней власти. По одну сторону баррикад оказались федеральные органы государственной власти и управления и крупные государственные корпорации, такие как «Г азпром», РАО «ЕЭС России», РАО «РЖД», НК «Роснефть» и «Газпромнефть», Сбербанк, Внешторгбанк, управление российской атомной энергетикой и экспортом военной техники и оружия и др. Им подчас противостояли региональные группы политических интересов в лице глав и высокопоставленных чиновников субъектов Российской Федерации, поддерживаемые региональными бизнес-структурами.
В процессе политической модернизации современной России федеральный центр пошел по пути ограничения самостоятельности региональных политических акторов, перейдя от непосредственных выборов высших должностных лиц субъектов населением к их прямому назначению из Москвы. Таким образом, региональные субъекты государственной власти вынуждены ориентироваться не на поддержку местных бизнес-корпораций, как это было раньше, а на лояльность федеральных властей и придерживаться строгой исполнительской дисциплины. Региональному же бизнес-сообществу теперь предстоит выстроить новые связи и найти свою нишу в вертикальной корпоративной иерархии, идущей из федерального центра. А так как вершина этой пирамиды находится в Москве, то и правила делового общения устанавливаются представителями крупного бизнеса (госкорпорациями) в своих же интересах. Поэтому в ближайшем будущем возможно ухудшение экономико-политической конъюнктуры для малого и отчасти среднего бизнеса. Это не означает, однако, его полную деградацию или гибель, но при сохранении существующих параметров политической и экономической жизни малый и средний бизнес, лишенный действенных механизмов защиты и продвижения своих интересов на местах (в муниципалитетах и субъектах РФ), подвергнется серьез-
ному давлению со стороны крупных экономических субъектов, имеющих выход на корпоративные связи с государственной властью.
Существует еще один важный аспект корпоративных отношений государственной власти и бизнеса. Часть их реализуется через нормативно установленные правила и формальные механизмы, прописанные в отечественном законодательстве и системе подзаконных актов. Вместе с тем львиная доля этих связей приводится в движение неформальными, негласными соглашениями, которые условно можно подразделить на «персонифицированные» и «де-персонифицированные» [2, с. 16]. В первом случае органы власти производят обмен обязательствами с конкретным представителем бизнеса со специфическими для него условиями. Для другого экономического субъекта требования могут быть изменены. Сами же бизнес-субъекты для решения своих проблем между собой слабо взаимодействуют.
В случае «деперсонификации» отношений власти и бизнеса первая выдвигает определенный, единый для всех перечень требований, установленный на неформальной основе. Этот вариант способствует институциали-зации отношений как между властью и бизнесом, так и внутри самого бизнеса, артикуляции и агрегированию политических интересов. В целом «деперсонифицированная» модель взаимосвязи власти и бизнеса является критерием развития властно-политической управленческой системы, которая потенциально имеет возможность перерасти свои латентные корпоративные узы и выйти на формальный уровень представительства интересов.
Подводя итог, следует сказать, что современная российская политическая система обнаруживает склонность к формированию корпоративных связей с бизнесом, причем иерархия корпораций выстраивается от самых высших уровней государственной власти и доходит до звена муниципального управления. Подобного рода институциональная структура позволяет быстрее принимать и реализовывать политико-экономические решения и в целом делает политическую систему управляемой и предсказуемой. В то же время этот тип связей лишает политическую структуру государства возможности маневра и реализации альтернативных политических проектов, так как сложившиеся корпоративные отношения власти и бизнеса зачастую консервативны.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Галкин, А. А. Корпоративизм как форма отношений между государством и обществом / А. А. Галкин // Полис. - 2000. - № 6. - С. 43-47.
2. Курбатова, М. Деформализация правил взаимодействия власти и бизнеса / М. Курбатова, С. Левин // Вопросы экономики. - 2005. - №9 10. -С. 13-18.
3. Перегудов, С. Организованные интересы и государство: смена парадигм / С. Перегудов // Полис. -1994. - № 2. - С. 25-27.
4. Перегудов, С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и России / С. Перегудов // Полис. - 1993. - № 4. - С. 33-36.
5. Современный экономический словарь. - М. : ИНФРА-М, 2007. - 495 с. - (Б-ка слов. «ИНФРА-М»). -Режим доступа: http://www.infra-m.ru.
STATE POWER AND BUSINESS:
CREATION OF THE CORPORATE MODEL OF COOPERATION
T.A. Perova
The article is devoted to analysis of the models of State Structures and Business Cooperation in Corporativism Discourse. The author described the problems of Historical Preconditions and Modern Political Corporativism of Power and Business; analysed the species and forms of their Cooperation; identified the types of Existing Corporate Relations; determined the Potential Abilities of Russian institutional Structure development.
Key words:political system, the authority, business, Russia, corporativism.
174
Т.А. Перова. Государственная власть и бизнес
