CC BY
82
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 1. С. 39-52.
УДК 930
Н.Г. Федорова, В.П. Золотарев, Г.П. Мягков
Казанский государственный университет
ГОСУДАРСТВЕННАЯ АТТЕСТАЦИЯ ШКОЛЬНЫХ УЧЕБНИКОВ ПО ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ НА РУБЕЖЕ XIX - XX вв.
Рассматривается процесс прохождения государственной аттестации школьных учебников по всеобщей истории на рубеже XIX - ХХ вв.
Ключевые слова: школьный учебник на рубеже XIX - ХХ вв., аттестация учебников, механизм инспектирования учебников.
Заботы об ограждении учащихся от «вредных учений» и обеспечении учебных заведений «качественной» учебной литературы занимали правительство Российской империи уже с петровских времен. На каждом этапе её истории многочисленные узаконения и циркуляры, обширные официальные инструкции отражали понимание правящей элитой того, каким должно быть «правильное содержание» учебной литературы, что такое «хороший школьный учебник по истории», коим необходимо снабдить учебные заведения. В результате формируется одна из традиций системы образования в дореволюционной России - контроль за качеством школьных учебников. Механизм «инспектирования» отрабатывался, реформировался, совершенствовался1.
Институционализация практики государственной проверки учебной литературы для средней школы произошла в начале XIX в., когда для рассмотрения проектов учебных пособий в 1817 г. в составе Министерства духовных дел и народного просвещения был создан Ученый комитет (далее - УК, УК МНП)2. Упраздненный в 1831 г., он был восстановлен в 1856 г.
После последовавшего при министре А.В. Головнине очередного преобразования Министерства народного просвещения за Комитетом по «Учреждению 18 июня 1863 г.» были закреплены обширные функции. Среди прочих он должен был рассматривать: «1) педагогические вопросы и предположения; 2) учебные руководства и программы преподавания;
3) книги и периодические издания для учебных заведений и сочинения, подносимые государю; ...7) конкурсы и премии; 8) все дела и вопросы по указанию министра». В 1869 г. был учрежден особый отдел Ученого комитета, призванный рассматривать учебники и книги для народного чтения, а также «для употребления в начальных училищах» [1]. Ученый комитет МНП контролировал состав бесплатных народных и школьных (ученических и учительских) библиотек3.
Обсуждение учебной литературы по истории для средних учебных заведений приобретало на рубеже Х1Х-ХХ столетий характер оживленных дискуссий, в ходе которых выявлялись различные точки зрения
© Н.Г. Федорова, В.П. Золотарев, Г.П. Мягков, 2010
специалистов и отстаивались диаметрально противоположные мнения. Фактически, возникла ситуация нетипичная для образовательной системы Российской империи. Министерство народного просвещения, прежде всего как раз в лице Ученого комитета, не могло остаться в стороне. Деятельность последнего представляет значительный исследовательский интерес, особенно в свете того, что спустя столетие российское общество продолжает поиски форм содействия, влияния, контроля и т. п. над исключительно сложной и противоречивой сферой процесса обучения истории и обеспечения её учебной литературой4.
В конце XIX в. сложилась следующая практика комплектования Ученого комитета МНП. Он состоял из председателя, определяемого «именным Высочайшим указом», неопределенного числа постоянных членов, назначаемых министром, и правителя дел. Председателю было предоставлено право «приглашать с разрешения министра к участию в трудах Ученого комитета, по мере надобности, и посторонних лиц с правом голоса». Членам особого отдела также было присвоено звание членов Ученого комитета. Председателями Ученого комитета в конце XIX - начале ХХ вв. в разные годы были А.И. Георгиевский, В.Г. Васильевский, Н.Я. Сонин. В состав УК входили глава особого отдела В. В. Федоров, университетские преподаватели и школьные учителя: профессора Санкт-Петербургского университета С.Ф. Платонов и Г.В. Форстен, приват-доцент того же университета Б.А. Тураев, наставник-руководитель гимназии при Санкт-Петербургском историко-филологическом институте М. А. Андреянов, директор Царскосельской гимназии И.Ф. Анненский, преподаватель Санкт-Петербургского реального училища М. А. Помяловский, преподаватель Сиротского Института императора Николая I А.Е. Пресняков и др.5
Рабочим органом Ученого комитета являлись специальные комиссии, которые создавались для обсуждений самых различных вопросов. Основной задачей комиссий было рассмотрение учебников для их допуска в школы в качестве учебных руководств, пособий, а также в библиотеки средних учебных заведений. Сам механизм был достаточно прост: рукописи учебников, иногда сопровождаемые прошениями [2], представлялись авторами в Департамент народного просвещения, который переда-
вал их в Ученый комитет. Комитет, в свою очередь, назначал рецензента(-ов), кото-рый(-ые) непосредственно знакомился(-лись) с рукописью и докладывал(-и) о результатах изучения на специальных заседаниях комиссий УК. Однако комиссии в конце XIX - начале XX вв., по всей видимости, имели только консультативную функцию: их члены, соглашаясь с мнением рецензента(-ов) и особенно с заключением докладчика, принимали предварительное решение, которое нуждалось в официальном утверждении - подписи «Согласен» товарища министра. Однако окончательное решение, выносимое на уровне министра или его заместителя могло быть диаметрально противоположным мнениям, высказанным членами комиссии. Как на пример, иллюстрирующий ограниченность функций комиссии, укажем на историю с четырьмя учебниками по всеобщей истории Д.И. Иловайского, направленными на рассмотрение в Министерство народного просвещения в июле 1900 г.
Дело в том, что С.Ф. Платонов, которому Ученый комитет переслал учебники Д. И. Иловайского для подробного изучения, попросив «ускорения отзыва о них» [3], отказался от рецензирования в силу различных причин, которые им были перечислены. Показательно, что среди прочих открыто называется «литературная вражда» между назначаемым рецензентом и Иловайским. Сам Иловайский уже успел предусмотрительно заявить о ней газете «Кремль» (1900. № 8) как о факторе, который заведомо обусловит отрицательные оценки его учебников Платоновым, обеспечив себе тем самым прочный «тыл». Из документов складывается впечатление, что историки если не с опаской, то с большой настороженностью относились к необходимости полемизировать с Иловайским, поскольку «история его литературной деятельности богата столкновениями, в которых он обнаружил большую несдержанность и страстность» [4]. Поэтому когда Платонов посчитал правильным при рассмотрении учебников Иловайского проявить «крайнюю осмотрительность», чтобы не испытать на себе «неудобство характера Иловайского», Ученый комитет согласился с его мнением, что «необходимо соблюсти в данном случае особую осторожность» [5]. Поэтому для изучения учебников была назначена особая комиссия. Результаты её работы были таковы: Б.А. Тураев дал отри-
цательную оценку «Древнему миру» [6] и пришел к мнению, что «Учебник мало пригоден для школы»; Г.В. Форстен отрицательно оценил «Средние века» («Неумелый план, разбросанность материала. старые, отжившие свой век точки зрения - всё это делает книгу Иловайского совершенно непригодной для наших современных гимназических требований» [7]) и «Новую историю» («Учебник этот решительно непригоден для наших гимназий, он точно задался целью извращать факты, а не объяснять их, не излагать их согласно с исторической наукой» [8]). Но несмотря на столь решительно проявленное единодушие членов Ученого комитета, товарищ министра наложил резолюцию: «Все четыре указанных здесь учебника допустить в качестве руководства в средних учебных заведениях» [9].
Правда, такие несовпадения решений УК и руководства Министерства, по всей видимости, были скорее исключением, чем нормой. В большинстве случаев резолюция МНП отражала мнение комиссии, причем, скорее всего, товарищ министра не знакомился с самим учебником, поскольку даже в «проблемных» ситуациях не находил для этого возможности. О чем, например, свидетельствует история с учебными пособиями Н.И. Кареева. Когда известный педагог и ученый отправил свои книги в Ученый комитет и в нем возникли разногласия в оценке этих пособий, то председатель УК
А.И. Георгиевский предусмотрительно переслал все отзывы товарищу министра Н.А. Звереву6. Последний, вероятно, не захотел решать дело и, сославшись на занятость и недосуг для чтения книг Кареева, вернул все материалы обратно в УК. Это явствует из письма Н.А. Зверева к А.И. Георгиевскому от 17 октября 1900 г. [10] .
Поэтому в большинстве документов преобладают стандартные формулировки: «Слушали мнение. об учебной книге. и определено озаглавленную книгу. согласно с заключением докладчика допустить (или признать, согласно с мнением рецензента, не подлежащей допущению с кратким объяснением причин и указанием на необходимость сообщить о решении книгоиздателю)». Далее следовала резолюция товарища министра «Согласен» с указанием даты и подписью.
Таким образом, Ученый комитет одобрял и рекомендовал учебные книги в «школьное обращение»: для библиотек,
классного употребления и в качестве руководств или пособий. Его контролирующая функция заключалась также в том, чтобы допускаемые книги не содержали ссылок на «нежелательную» литературу. Так, по итогам заседания 24 марта 1903 г. о книге Н.И. Кареева «Главные обобщения всемирной истории» было определено: «допустить рассмотренную книгу в ученические, старшего возраста, библиотеки средних учебных заведений МНП, признав при этом желательным, чтобы в следующих изданиях... из библиографического приложения (стр. 134) было исключено указание на книгу М. Ковалевского, не одобренную комитетом» [11].
По результатам работы Ученый комитет должен был сообщать авторам учебников результаты экспертизы и «поставить. на вид настоятельную надобность исправления» [12], если в таковых, по мнению членов комитета, была необходимость. Однако характеризовать подобные действия «охранительными» не представляется правильным, поскольку даже если в книге и встречались серьезные «недочеты» (как, например, карты распространения представительных учреждений и крепостничества в учебнике новой истории Н.И. Кареева, которые признавались «излишними»), тем не менее этот учебник допускался комитетом в качестве учебного руководства для старших классов с единственным уточнением - признавалось «желательным, чтобы в следующем издании книги» они были опущены [13].
Иногда комиссии образовывались Ученым комитетом для обсуждения присланных на конкурсы рукописей учебных книг. Так, рукопись «Книги для чтения по истории средних веков», составленная «кружком преподавателей под редакцией профессора П. Г. Виноградова», в конце 1894 г. была представлена в комитет «для сыскания премии им. Петра Великого». Ученый комитет создал комиссию под председательством В. Г. Васильевского в составе С.Ф. Платонова, Г.В. Форстена и М.А. Андреянова. Комиссия признала, что труд «заслуживает награждения большой премии Императора Петра Великого» [14]. В этом же представлении упоминается о приложении к этому решению «подробной рецензии», которая была опубликована в «Журнале Министерства Народного Просвещения» [15]. Вскоре основной отдел Уче-
ного комитета одобрил и допустил «Книгу для чтения по истории средних веков» (Вып. 1. М., 1896) в фундаментальные ученические библиотеки старшего возраста, библиотеки средних учебных заведений, мужских и женских, и библиотеки учительских институтов [16].
Ученый комитет сам мог выступать инициатором проведения какого-либо конкурса или ходатайствовать о поощрениях. Так, в отзыве специальной комиссии, обсуждавшей учебники Н.И. Кареева и П.Г. Виноградова, на итоговом заседании была высказана идея-предложение о возможности объявить премию «за лучшие руководства по всеобщей истории. по условиям Министерства народного просвещения»
[17].
В других случаях комиссии созывались для обсуждения докладов по тому или иному научному сборнику. Так, В.Г. Васильевский анализировал содержание первых пяти томов «Исторического обозрения», издаваемого Н.И. Кареевым. В доложенном Ученому комитету отзыве, с одной стороны, четко было выражено, причем достаточно безапелляционно, собственное мнение рецензента относительно стиля руководителя «Обозрения»7, а с другой - делается вывод о «благонадежности» рассматриваемого издания: «Направление это, кстати сказать, не заключает в себе ничего разрушительного или опасного, напротив, скорее характеризуется примирительным характером» [18]. Выявление «опасных» элементов в научных сборниках, по-видимому, также составляло обязанность Ученого комитета Министерства народного просвещения.
Остановимся более подробно на отзывах членов Ученого комитета об отдельных рассматриваемых комитетом учебниках. Большинство из рецензий имеют сходства и характерные черты. Обычно вначале дается краткая общая оценка учебника8, иногда она более пространна, поскольку делается сравнение результатов - текста учебника - с поставленными изначально автором руководства задачами9. Во втором случае оценки звучат менее субъективно и более доказательно. Да и в целом именно замысел а.втора учебника становится в конце XIX - начале XX вв. своеобразным «отправным пунктом» всех оценок рецензента. Так, В. Г. Васильевский, анализируя учебник новой истории П. Г. Виноградова, указал, что «обычные и не лишенные осно-
вания сомнения и упреки, какие высказываются против учебников проф. Виноградова практиками-педагогами», «отчасти
устраняются», если руководствоваться, в первую очередь, предположениями самого автора учебника о назначении своего руководства («Автор предполагает, что его изложение должно служить только точкою отправления для учителя, который даст живой и подробный рассказ о. деятелях и событиях, а затем - необходимым пособием для ученика, чтобы свести слышанное к общему порядку и единству» [19]), а также, если принять во внимание «автором же указанную и заранее оговоренную специфику пособия»10. Б.А. Тураев, анализируя стиль учебника истории средних веков Н.И. Кареева, отметил: «Что касается языка книги, то автор и здесь вполне осуществил поставленное им же самим требование» [20].
Несомненно, рецензии несли на себе отпечаток интеллекта автора, его «положения» в науке. Необходимо подчеркнуть продуманный и серьезный подход Министерства народного просвещения к решению проблемы качественного оценивания учебной литературы по истории, отдававшего учебники на рецензирование самым авторитетным ученым того времени, действительно специалистам. Более того, рецензии членов Ученого комитета МНП выступали своеобразным «примиряющим» звеном между точкой зрения автора учебного пособия и мнением педагогической общественности, предлагая не ориентироваться в оценках на абстрактные ожидания учителей, а исходить из соответствия учебников требованиям программ, но допуская известный творческий подход самого автора - индивидуальный замысел и особенности его воплощения в учебнике. Поэтому иногда не просто дается анализ учебников. Интересна сама форма оценивания - через характеристику профессиональных качеств авторов и, соответственно, ожидаемого от этого автора. Блестящий пример таких рецензий - отзывы
В.Г. Васильевского. Вот формулировка интриги, увиденной им при обращении к ви-ноградовскому учебнику всеобщей истории (речь идет о его первой части «Древний мир»): «Если лицо, занимавшее такое высокое положение в науке, как профессор Павел Гаврилович Виноградов, берет на себя труд составления гимназического учебника, то мы заранее должны ожидать, что по-
лучим нечто далеко возвышающееся над обычным уровнем нашей школьной литературы. Действительность вполне оправдывает ожидания» [21]. В целом же рецензент удостоил положительных оценок этот учебник, обращая внимание и на содержание, и на оформление материала11. Васильевский полагал, что учебная книга соответствует возрастным особенностям учеников 8-го класса, а для 4-го - «при всех возможных сокращениях она оказалась бы слишком трудною» [22].
Часто при написании отзывов возникала деликатная проблема. Если в заглавии самого учебника или во введении было указано, что он составлялся «применительно к последним учебным программам», то единственным возможным аргументом для отрицательной оценки рецензентами Ученого комитета МНП могло стать только несоответствие учебника программам и, пожалуй, еще стиля изложения возрастным особенностям учашдхся (в этом случае сразу делалась косвенная отсылка в сферу компетенции психологии и педагогики), который хотя и очень важен, но всё-таки не играет определяющей роли. Поэтому если содержание учебника полностью соответствовало требованиям программ, а стиль был достаточно выдержан, но учебник, тем не менее, вызвал критику педагогической общественности (пусть даже и по отдельным характеристикам), то согласиться с этой отрицательной оценкой означало для Ученого комитета признать чрезмерную сложность учебных программ, разработанных и утвержденных Министерством народного просвещения, т. е., по сути, дискредитировать профессиональную компетентность собственную и высшего руководства. Поэтому рецензенты, как правило, демонстрировали знание общественного мнения (т. е. реакции учителей, в первую очередь), но не всегда соглашались с ним, апеллируя прежде всего к индивидуальному замыслу автора учебного пособия. Облекалось это несогласие в стилистически выдержанную, можно даже сказать, «мягкую» форму [12].
Однако такая особенность присуща далеко не всем отзывам. Некоторые рецензенты довольно категорично высказывали собственную точку зрения о том, как надобно правильно писать исторический учебник, ссылаясь на абстрактные авторитеты, например, вроде «русского православного историка» [23] у А.И. Георгиевско-
го. Подобные мнения были скорее редкостью, чем нормой, отражали индивидуальные общественно-политические взгляды председателя УК13 и высказывались, кстати, во время широкого обсуждения учебников П.Г Виноградова и Н.И. Кареева (об этом ниже), а не в индивидуальных докладах по поводу конкретного учебника на специальном заседании комиссии УК, которые, несомненно, обязывали к большей взвешенности и осторожности в оценках, поскольку на основании только этого одного мнения, в конечном счете, и должно быть вынесено решение о рекомендации учебника к употреблению в школе. Таким образом, вопреки тому, что некоторые ученые давали достаточно «жесткие» характеристики анализируемым учебникам, определенные «корпоративные ценности» всё-таки отстаивались и признавались большинством ученых, входивших в состав УК МНП.
Вслед за общей оценкой учебника в отзывах следовал анализ его содержательной части, автор, как правило, здесь демонстрировал авторитетное мнение, априори верное и неоспоримое14, акцентировал достижения автора учебника15, анализировал стилистическое оформление16, делал замечания, причем в рекомендательной форме, допускающей правильность мнения автора учебника17. Иногда оценки рецензентом содержания и стиля учебника были кратки и ограничивались одним, но емким, чеканным выводом18.
В некоторых рецензиях учебник сравнивался с другими учебниками этого же автора (или частями учебника, если речь идет, например, о едином «Учебнике всеобщей истории»), но не подробно, а рецензентом просто высказывалось мнение о том, как анализируемое пособие выглядит на фоне других19. В отдельных случаях сравнивались разные издания одного и того же учебника. Тогда в отзывах описывалась реакция общества на новые руководства в сравнении с общественным мнением о первых его изданиях20.
Завершались анализ и характеристика учебника в отзыве, как правило, общим выводом о соответствии учебного пособия требованиям существующих программ21, они иногда дополнялись итоговый субъективной оценкой рецензента22 и даже ходатайством перед комитетом о рекомендации
учебника «для соответствующих классов средних учебных заведений >£4.
Таким образом, члены Ученого комитета, рецензировавшие конкретные учебники, докладывая на заседаниях комиссий, давали общие оценки пособиям, так называемые оценки по существу, мелкие же «ошибки и промахи» не назывались и не перечислялись, признавались вполне естественными и не считались серьезными не-достатками23, часто просто делалась отсылка на сделанные на полях рукописи учебника замечания и исправления. Это и понятно. Ведь отзыв заслушивался членами УК для конкретных целей. Докладчик должен был высказать собственное мнение как рецензент, специально подробно изучавший пособие, чтобы Ученый комитет МНП мог на основании этого отзыва принять решение о рекомендации книги для школьного употребления..
В этом плане «журнальные» рецензии на учебники, печатавшиеся в периодике того времени, обладали своей спецификой и весьма отличались от тех, которые писались специально для «внутреннего пользования» на заседаниях Ученого комитета МНП и в такой форме, как правило, не повторялись в журналах. В прессе многие публицисты стремились публично «рассчитаться» с авторами учебников за их ошибки, критичность таких рецензий резко возрастала: перечисление конкретных стилистических или фактических неточностей анализируемых учебных книг часто занимало до нескольких журнальных страниц и сопровождалось безапелляционной констатацией, что подобные «недопустимые ошибки» не могут иметь место в учебных руководствах.
Исходя из этих оценок, можно сделать выводы о том, какие требования к содержанию, к стилю изложения, к внешнему оформлению предъявлял Ученый комитет МНП к учебникам по истории на рубеже столетий. А представления об этих требованиях, по-видимому, у членов комитета были весьма различными. О таком разногласии мнений, в частности, свидетельствует дискуссия, развернувшаяся в 1900-1901 гг. в комитете вокруг учебников по всеобщей истории Н.И. Кареева и П.Г. Виноградова.
Для пояснения ситуации отметим, что учебники П.Г. Виноградова [25] вышли в свет в 1896-1899 гг., один из них (по древней истории) был одобрен, а два (по сред-
ней и новой истории) даже рекомендованы УК в качестве учебных руководств для средних учебных заведений, и таким образом к началу нового XX в. уже прошли серьезную апробацию в гимназиях. А это значит, что в учительской среде уже сформировалось определенное к ним отношение, на которое, кстати, и ссылаются многие члены Ученого комитета24. Учебники Н.И. Кареева появились в 1900-1901 гг., они рассматривались МНП в самых первых изданиях и на практике едва начали применяться. Поэтому в обобщающих докладах, основанных на отзывах рецензентов по отдельным учебникам, пособия обоих авторов неизменно сравнивались. Несомненное предпочтение отдавалось учебникам Н.И. Кареева по причине их большей доступности пониманию учащихся25.
Учебную книгу новой истории Н.И. Ка-реева анализировал для выступления на заседании Ученого комитета С.Ф. Платонов, учебник по истории средних веков - Б. А. Тураев и С.Ф. Платонов, руководство по древней истории - Б.А. Тураев; часто на заседаниях выступал председатель УК А.И. Георгиевский, бравший на себя и функцию резюмировать итоги обсуждения, хотя с последней задачей он явно не справлялся. О брошюре Н.И. Кареева «Заметки о преподавании истории в средней школе» и о его учебниках высказывал свое мнение М.А. Андреянов. Отзывы об учебных руководствах Виноградова составлял М.И. Помяловский. Сравнительные характеристики книг Кареева и Виноградова как учебных руководств дали В. В. Федоров и А.Е. Пресняков [26]. В итоге на заседаниях УК в процессе обсуждений выявилась пестрая разноголосица мнений. И если внешняя форма отзывов, как правило, была в основных составляющих своих стандартной, то содержание полностью определялось научными позициями, педагогическими взглядами. Нельзя не почувствовать и проявление общественно-политических взглядов рецензентов, хотя прямолинейно они, как правило, не проводились. Исключение составляют, пожалуй, лишь рецензии А.И. Георгиевского.
А.И. Георгиевский резко критически оценивал учебники обоих авторов. О пособиях Н.И. Кареева он писал: «Я не нахожу, чтобы книги эти были соображены с силами учащихся в нашей средней школе, с условиями, в которые она поставлена, и во-
обще с её потребностями» [27], во-первых, поскольку находил их слишком трудными («возможно ли преподать и усвоить все те премудрости, которые заключаются на 204 страницах книги г. Кареева, не считая 32 страниц, напечатанных мелким шрифтом»), во-вторых, и именно это самая главная, по-видимому, причина недовольства А. И. Георгиевского, так как он неоднократно подчеркивает её, - автор проводит неправославную и негосударственную (если не сказать, немонархическую) точку зрения. Председатель УК указывал на расхождения одного из параграфов учебной книги с курсом Закона Божия, который «давал несколько иное понятие о вселенской церкви, чем об обширной организации, распространявшейся по всем областям Римской империи и признанной потом римским государством», упрекая Н.И. Кареева в том по существу, что он не проводил «строго научную или строго церковную точку зрения»26. Отмечает председатель УК и другие подобные «досадные промахи» у Н.И. Кареева»27. Не избежал Кареев в своем изложении и моментов, которые, по мнению А.И. Георгиевского, могут дискредитировать и авторитет, и незыблемость государственной власти: «Кареев стремился нарисовать все жестокости, разврат, междуусобицу при дворе», «Неосмотрительные для учебника средней школы отзывы находим об императоре Юстиниане I и супруге его Феодоре» [28], «Представляются лишними также для средней русской школы подробности о том, как воцарился Василий I Македонянин» [29].
В резюме А.И. Георгиевского, составленном на основании отзывов Б. А. Тураева и С.Ф. Платонова об учебнике по истории средних веков Н.И. Кареева, отразился взгляд председателя УК на задачи среднего исторического обучения в целом. Он отметил, что книга Кареева отличается «преобладанием крайне трудных для понимания и усвоения отвлеченных рассуждений, характеристик различных явлений внутренней жизни и обобщений, при невозможном иногда и слишком кратком изложении исторических фактов. а также недостаточною осторожностью в суждениях и характеристиках исторических лиц, событий и явлений и, наконец, слишком большим при такой трудности материала объемом [курсив авт.], не соразмерным с силами учеников средней школы» [30]. Исходя из этих общих оценок, можно сделать выводы
о том, какие требования предъявлял председатель УК к школьному учебнику по содержанию, по стилю изложения, по внешнему оформлению материала. Текст хорошей учебной книги по истории должен представлять собой, читается из подтекста отзыва, достаточно конкретное повествование с упором на изложение исторических фактов, точное и умеренно подробное, а также корректное и сдержанное.
Изучение фактов, «ознакомление с
коими учащихся в средней школе должно было бы, без сомнения, быть на первом плане и по времени и по существу самого дела» [31], должно определять содержание образования. Причина заключается в том, что, например, учебники Кареева и Виноградова, которые «.желают знакомить учеников не столько с фактами и действующими в истории лицами, сколько с различными идеями, теориями и воззрениями политического или религиозного свойства, с так называемою внутренней историей и бытом народов», способны, по мнению рецензента, «поставить учителя в. затруднительное положение, а учеников если не сбить с толку, то произвести в их умах крайне нежелательную смуту [курсив авт.]» [32]. Причем - отметим между строк
- последнее высказывание весьма многозначно. Мнение А.И. Георгиевского воспринималось тем более неестественно, что теоретически оно должно было резюмировать прямо противоположные по общим оценкам отзывы Б.А. Тураева и С.Ф. Платонова.
Б.А. Тураев, анализировавший учебники Кареева, напротив, считал, что они «представляют крупные явления в нашей педагогической литературе» и к достоинствам относил «критичность», «внимание к вопросам внутренней и культурной истории», «стремление воспользоваться приобретениями науки» [33]. Показателем «хорошего» учебника для Б. А. Тураева являлось удачное сочетание научности и доступности излагаемого в книге материала28, что в итоге должно было обеспечивать не запоминание, а понимание учащимися сущности исторических процессов: «. широкое распространение» учебника Н.И. Кареева по истории средних веков, по мнению рецензента, «несомненно, много послужит тому, что и у нас явится возможность порвать в преподавании истории с историей как делом памяти, чтобы превратить её в
предмет понимания» [34]. В целом же Б. А. Тураев очень доверительно и с уважением относился к педагогическим достижениям и таланту Н.И. Кареева, сумевшего создать учебник «. по системе, тщательно выработанной, строго продуманной и проверенной на практике» [35].
М. А. Андреянов анализировал учебники Н.И. Кареева с точки зрения того, насколько тому удалось реализовать прокламируемые им педагогические замыслы и теоретические посылки и нашел, что «его учебник, действительно, обладает той гибкостью и подвижностью отдельных частей, о которых он так много говорит в своей статье [36]» [37]. Особенно отмечались оригинальный «способ построения школьного курса новой и средней истории, который представляет искусное сочетание научных требований с соображениями чисто педагогического характера» [38], «удобная с педагогической точки зрения комбинация учебного материала» [39]. Серьезная предварительная разработка вопроса о том, «каким должен быть учебник истории для того, чтобы он удовлетворял своему назначению», составляет «главное отличие» [40], по мнению рецензента, учебников Кареева от прежних, существовавших до них. М.А. Андреянов, пожалуй, единственный из членов УК, который считал, что учебник Н.И. Кареева достоин высоких положительных оценок и в научном, и в педагогическом отношении. Причем у рецензента было свое понимание этих категорий. Учебник, отвечающий требованиям научности, по мнению М. А. Андреянова, «должен представлять картину последовательного развития исторического процесса в его общественных и культурных явлениях», а «в интересах педагогических он должен иметь такое расположение соответственного материала, которое облегчало бы усвоение этого материала и способствовало бы их историческому развитию» [41].
В начале отзыва М.А. Андреяновым приводятся общие рассуждения о требованиях к учебнику в целом и учебнику по истории в частности. Он называет три основных характеристики качества учебного руководства: «Достоинство книги, предназначенной для употребления в школе. определяется, помимо внешней стороны издания (бумага, печать, шрифт и т. п.), научною доброкачественностью заключающегося в ней материала и соответствием его педагогическим требованиям. В последнем
отношении важное значение имеет выбор учебного материала, его расположение и изложение» [42]. Особенность истории как предмета изучения, «располагающей материалом слишком обширным и разнообразным», обуславливает то, что «к учебнику истории с особой строгостью и требовательностью должна применяться педагогическая точка зрения при оценке его пригодности для школьного употребления» [43]. По мнению рецензента, не может быть отнесенным к числу недостатков учебников научный стиль изложения («некоторая серьезность тона», использование терминологии), так как «на помощь ученикам в таких случаях должен придти преподаватель»
[44].
Отзывы В. В. Федорова и А.Е. Преснякова построены на параллельном сравнении учебников Виноградова и Кареева, причем, согласно мнениям обоих рецензентов, «выигрывает» во всех отношениях
учебник второго автора, в котором «изложение. проще и лучше», «распределение учебного материала. несравненно удобнее» [45] (отзыв В.В. Федорова об учебнике древней истории Н.И. Кареева), а в целом «.именно те недостатки, которые особенно ощутительны при пользовании учебниками Виноградова, у Кареева устранены с значительно большим успехом» [46] (отзыв А.Е. Преснякова об учебнике всеобщей истории (ч. 1-3) П. Г. Виноградова).
Необходимо подчеркнуть, что один из рецензентов - А.Е. Пресняков - использовал оба этих учебника в школьном преподавании. В основном положительно оценивая «Учебник всеобщей истории» П.Г. Виноградова, которым он пользовался 4 года и отмечая вместе с тем трудности, с которыми пришлось встретиться, А.Е. Пресняков заявил, что «с успехом выдержать сравнение с ним могут только новые “учебные книги” профессора Кареева» [47]. Последние рецензент также уже начал применять в своей преподавательской практике, что позволило ему не только отметить конкретные удачи (например, «доступную ученикам
формулировку необходимого обобщения», когда речь шла о проведении итогового урока по той или иной теме [48]), но и найти «столь существенными» «педагогические достоинства учебных книг проф. Кареева», чтобы заключить: «испытание их [учебники Кареева - авт.] на деле весьма желательно»
[49]. Итожа отзыв, Пресняков высказывает
мысль о «действительных потребностях преподавания истории в средней школе», которое должно быть обращено не к «.одной памяти учащихся, а к их соображению» и ставить целью «.не только сообщение учащимся бессознательного запаса фактических сведений, но главным образом - уяснение ими основных исторических понятий» [50]. Именно этому и служат «профессорские учебники».
Итак, учебникам И.Н. Кареева и П.Г. Виноградова в Ученом комитете были даны самые разные оценки - и относительно их содержания (от отрицательных (А.И. Георгиевского), признающих руководства обоих авторов слишком сложными для школы (большинство членов УК), до признания их «научными»), и относительно педагогических качеств (большинство рецензентов указывали на недоступность руководств для учеников гимназий, другие же полагали их «особенно удачными для усвоения учащимися» (Б.А. Тураев, М.А. Андреянов, А.Е. Пресняков)). В многообразии оценок и характеристик отразились индивидуальные взгляды членов УК: консервативные, либеральные или умеренные, соответствующие различным представлениям о необходимом содержании преподавания истории в школе, о роли учителя и учебника в образовательном процессе, о задачах исторического обучения (запоминание фактов у А.И. Георгиевского или обращение к «соображению» для уяснения «основных исторических понятий» у А.Е. Преснякова и т. д.).
Совещания Ученого комитета завершились решением образовать при нем «для рассмотрения по преимуществу с педагогической точки зрения учебников истории Н.И. Кареева и П. Г. Виноградова» [51] особую временную комиссию под председательством С.Ф. Платонова в составе членов УК В. В. Федорова, Б. А. Тураева и преподавателей истории М. А. Андреянова, А.Е. Преснякова и М.И. Помяловского. Георгиевский в письме от 28 марта 1901 г. товарищу министра Н.А. Звереву заверил, что «состав особой комиссии для рассмотрения книг Кареева и Виноградова представляется удовлетворительным», и что он ручается за «безупречное решение дела как с научной, так и с педагогической точки зрения, тем более, что мнения комиссии подвергнутся еще рассмотрению всего Ученого комитета» [52].
Комиссия на своем заседании обсудила ранее представленные в УК отзывы и мнения и пришла к заключению, что, во-первых, «учебные книги гг. Кареева и Виноградова отличаются бесспорными научными достоинствами и соответствующим задачам современного преподавания истории подбором учебно-исторического материала, и в этом отношении они стоят выше всех прочих существующих в нашей педагогической литературе учебников всеобщей истории», а во-вторых, преимущество признано за книгами Кареева «в отношении простоты и ясности изложения, подбора и распределения учебного материала», поскольку они «понятнее и доступнее для учеников, в то же время. не пространнее учебников г. Виноградова» [53]. В итоге они
- «сравнительно удобнейшие во многих отношениях» [54]. Рецензенты также сошлись во мнении, что учебник Н.И. Кареева объемен, но «. система изложения значительно облегчает изучение предмета» (И.А. Ивановский) [55], и в целом пособия Кареева «легче, чем у Виноградова. Более систематизированные» (Н.Я. Сонин) [56]. Учебные руководства по всеобщей истории П.Г. Виноградова признавались более сложными и труднодоступными. Однако были отмечены и существенные недостатки учебных книг обоих авторов, основное из которых заключалось в несоответствии «ученых достоинств и степени педагогической пригодности разбираемых учебников» [57].
Резолюция комиссии как нельзя лучше демонстрирует, каким требованиям должен был отвечать хороший учебник, соответствующий «действительным условиям преподавания истории в нашей средней школе»
[58] и какими качествами обладать. Во-первых, это доступность для понимания школьников («Сообщить как П. Виноградову, так и Н. Карееву, что УК признает составленные ими учебники трудными для учащихся»); во-вторых, стандартный объем пособия, а значит - «умеренная» подробность изложения («учебный материал в этих учебниках слишком велик и нуждается в сокращении»), в-третьих, конкретность изложения, отсутствие излишних рассуждений («в зависимости от характера материала изложение бывает местами слишком отвлеченно и схематично, иногда даже сжато и скомкано до невразумительности» [59]). Причиной «сухости» учебников, по мнению членов УК, является мес-
тами наблюдаемая устремленность внимания авторов «исключительно... на так называемые внутренние процессыы с некоторым пренебрежением к элементу биографическому и анекдотическому».
Итоги обсуждению учебников в УК на заседании 9 сентября 1901 г. подвел новый председатель Н.Я. Сонин, отметивший как «крупные достоинства» учебников профессора Кареева («можно думать, что эти учебники представляют действительно выдающееся явление в нашей учебной литературе» [60]), так и «важные недостатки», в частности трудность изложения («чрезмерная теоретичность и проистекающая отсюда малая приспособленность их возрасту и степени развития учащихся» [61). Интересна стилистическая форма, в которую Н.Я. Сонин облек свое решение: «Так как не менее трудные учебники профессора Виноградова были некогда даже рекомендованы Ученым Комитетом, то я полагаю, что более систематизированные учебники г. Кареева должны быть во всяком случае допущены в качестве руководств для средних учебных заведений» [62]. Она, как видим, содержала прямую отсылку к более ранним решениям УК, рассматриваемым в качестве отправной точки для вынесения новых резолюций по учебной литературе. Нужно отметить, что Н.Я. Сонин только приступил к должности председателя УК, вероятно, поэтому он еще опирался на мнение бывшего председателя А.И. Георгиевского, хотя в некоторых оценках уже не соглашался с ним, например, в вопросе об изложении Н.И. Ка-реевым истории Византии, «низком» происхождении Юстиниана, пышности императорского двора и т. д.
Таким образом Ученый комитет придерживался ставших традиционными взглядов на изучение истории в школе. И это вполне объяснимо и с моральной, и с практической стороны. В условиях, когда методика привнесения в преподавание истории в школе элементов научности еще не была широко разработана (за исключением отдельных педагогов, например, Н.И. Ка-реева), когда этот предмет десятилетиями воспринимался исключительно как учебная дисциплина «в воспитательных целях», стереотипы прошлых десятилетий продолжали оказывать определяющее влияние на постановку образовательного процесса.
В дискуссиях об учебниках членами Ученого комитета МНП высказывалось от-
ношение к цели и задачам исторического обучения на разных его этапах. Например, утверждая, что учебник по истории древнего мира для учеников 4-го класса будет слишком трудным, Васильевский отмечал, что цель преподавания в 4-м классе должна быть иною: «На первом плане здесь именно должно стоять возбуждение некоторого любовного отношения к классическому миру; согласно с возрастом учеников, здесь должно привлекать главным образом личное и героическое, а не развитие учреждений и культуры». Вместе с тем ученый, предупреждая директивный стиль введения учебника, подчеркивал: «Окончательное разрешение должно принадлежать опыту» [63]. Опираясь на мнение Васильевского, комитет допустил учебник преимущественно для 8-го класса. Важное значение имеют содержащиеся в материалах обсуждений учебников мнения их участников
о возможности выбора учителем учебника.
Подводя итог, подчеркнем, что в начале ХХ в. изменяется регулирование Министерством процесса создания и использования уже изданных и употребляемых в школах учебников. В материалах заседаний отразились взгляды членов Ученого комитета: консервативные, либеральные или
умеренные, соответствующие различным представлениям о содержании преподавания истории в школе, о роли учителя и учебника в образовательном процессе, о задачах исторического обучения. Мнения специальных комиссий, опубликованные в виде отзывов и рецензий в «Журнале Министерства Народного Просвещения», фактически становились официальными. Государство стремилось определить необходимые характеристики учебников по истории, требования к учебной литературе для авторов новых руководств, тем самым оказывать определенное воздействие на общественное мнение по вопросу об «идеальном образе» учебника. Материалы и журналы заседаний основного и особого отделов Ученого комитета МНП позволяют выявить сам механизм осуществления государственного контроля за учебной литературой, а также изучить, каким образом оценивались учебники по всеобщей истории для средней школы и какие требования к ним предъявлялись со стороны Министерства в конце XIX - начале XX вв.
В резолюциях Ученого комитета, фактически, формулировался и находил выра-
жение «официальный взгляд» на вопросы постановки исторического образования в средних учебных заведениях. Его следует признать компетентным: членами УК МНП являлись преподаватели университетов, педагоги, которые, с одной стороны, ориентировались на официальные программы и постановления, а с другой - профессионально судили о школьных учебниках, учитывали научные позиции, авторитет их авторов. Внимания заслуживают взгляды членов комиссий - практикующих учителей по отдельным вопросам исторического обучения, особенно их оценки действовавших «профессорских» учебников по всеобщей истории.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В первой половине XIX в. проблема выбора
учебника для преподавания истории в школе не обозначалась официально. Учителя обязаны были пользоваться только рекомендованными учебниками, которым и отводилась роль формировать у учащихся чувства преданности монархическому строю, воспитания религиозности и христианской нравственности. Предметом истории считались «деяния и судьбы людей», а все события объяснялись психологией выдающихся личностей - государей, полководцев. История в целом и школьные учебники в частности должны были быть ориентированы на развитие памяти, на запоминание имен и событий. Именно такие учебники, всецело отвечающие политическим интересам правящей элиты, и признавались нужными. См.: Мягков Г.П., Федорова Н.Г Проблема «хорошего учебника всеобщей истории»: опыт и наследие Т.Н. Грановского // Ученые записки Казанского государственного университета. Т. 150. Серия Гуманитарные науки. Кн. 1. Казань, 2008.
2 О принципах отбора литературы говорится в со-
ставленной А.К. Струдзой для Ученого комитета «Инструкции»: «Исторические книги должны, колико возможно, возвещать о единстве истории, столь поучительном для ума и сердца учащихся. Кроме точного и подробного изложения происшествий, частое указание на дивный и постепенный ход Богопознания в человеческом роде и верная синхронистика с священным бытописанием и эпохами церкви должны напоминать учащимся высокое зна-менование и спасительную цель науки». Ш1_: http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/105 374/
3 С 1888 г. Ученый комитет МНП просвещения на-
чал издание списков разрешенных книг, которые стали основой комплектования фондов народных библиотек. Можно говорить о двух этапах в истории формирования состава библиотек: до и после издания «Правил о народ-
ных библиотеках» от 15 мая 1890 г. Они устанавливали «разрешительную систему допуска литературы» вместо прежней, «запретительной». Книжный состав библиотек ограничивался многочисленными циркулярами Министерства, которыми то создавались специальные «разрешительные каталоги» для учебных заведений, то изымались из библиотек ранее «допущенные» для чтения издания, но в которых усматривалась «какая-либо неблагонадежность».
4 Основными источниками, использованными при
написании данной статьи, послужили документальные материалы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (фонд 734 «Ученый комитет Министерства народного просвещения»). Журналы заседаний основного и особого отделов Комитета позволяют ответить на многие вопросы об осуществлении государственного контроля за учебной литературой по истории.
5 Члены Ученого комитета были известными дея-
телями науки, народного просвещения. Укажем некоторые сведения из их жизни, связанные с рассматриваемой деятельность. А.И. Георгиевский (1830-1911) - писатель и государственный деятель, в 1866-1870 гг. редактор «Журнала Министерства Народного Просвещения», которому придал характер ученого издания, непосредственный участник разработки проекта «толстовской» реформы среднего образования и «Устава гимназий и прогимназий» 1871 г., был председателем Ученого комитета МНП (1873-1898), членом совета министра народного просвещения (с 1871 г.);
В.Г. Васильевский (1838-1899) - российский византинист, академик Петербургской АН (1890 г.), редактор «Журнала Министерства Народного Просвещения» (с 1890); Н.Я. Сонин (1849-1915) - известный математик, академик Петербургской АН (1893), в 1899 г. назначен попечителем Санкт-Петербургского учебного округа; С.Ф. Платонов (1860-1933) - русский историк, до 1896 г. состоял помощником редактора «Журнала Министерства Народного Просвещения», был членом Ученого комитета МНП, с 1899 г. - профессор Петербургского университета, член РаН (с 1920 г.); Г.В. Фор-стен (1857-1910) - историк, один из основоположников изучения истории скандинавских стран в России, профессор Петербургского университета (с 1896 г.); Б.А. Тураев (18681920) - русский историк, один из основоположников египтологии в России, с 1896 г. приват-доцент, в последующем профессор (с 1911 г.) Петербургского университета, академик (1918 г.); М.А. Андреянов (?-?) - преподавал в 1872-1878 гг. в Царскосельской императорской николаевской гимназии, затем в Санкт-Петербургском реальном училище, в 900-е гг. - член совета министра народного просвещения; И.Ф. Анненский (1855-1909) -поэт, преподаватель древних языков и русской словесности, директор гимназий в Киеве, Пе-
тербурге, Царском селе, с 1898 г. - член Ученого комитета МНП, с 1906 г. - инспектор Санкт-Петербургского учебного округа; М.А. Помяловский (?-?) - преподаватель Сиротского Института императора Николая I; А.Е. Пресняков (1870-1929) - историк, ученик С.Ф. Платонова, в последующем - член-корреспондент РАН (1920); И.В. Помяловский (1845-1906) - историк, филолог и археолог, профессор Петербургского университета, декан историко-филологического факультета, член совета министра народного просвещения и учебных комитетов МНП, член-корреспондент Петербургской АН и др.
6 Н.А. Зверев (1850-1917) - ученый-правовед и
государственный деятель; в 1898 г. - ректор Московского университета. В том же году министр народного просвещения Н.П. Боголепов пригласил его к себе товарищем министра; руководил реформой средних учебных заведений.
7 «Он [Кареев. - Авт.] готов требовать, чтобы все
занимались тем же и так же, как и чем занимается он сам - и строго осуждает холодность и равнодушие специалистов к высшим [теоретическим. - Авт.] проблемам своей (исторической) науки» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 70. Л. 48).
8 Например, об учебнике К.А. Иванова «История
средних веков. Курс систематический» (СПб., 1892) В.Г. Васильевский пишет: «Курс истории средних веков... в общем производит удовлетворительное впечатление» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 68. Л. 113-415).
9 Об учебнике всеобщей истории П.Г. Виноградова
(Ч. 3. Новое время. М., 1896) читаем: «Главной целью было изложить существеннейшие факты новой истории в таком выборе и порядке, чтобы выяснились общий ход развития и причинная связь главных событий. Эта задача исполнена с совершенным успехом, можно сказать с великим мастерством» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 76. Л. 544).
10 «Он сам признает, что он позволил себе в исто-
рии нового времени коснуться некоторых вопросов и фактов, понимание и усвоение которых требует значительного развития» (Там же. Л. 544-545).
11 «Что касается исполнения, то поистине нужно
признать мастерским и превосходным. Поражает удивительная выдержанность плана и построения, соразмерность и равномерность всех отделов и частей. Всё проникнуто одним духом, и всё отлито в одну строгую форму. Изложение отличается поразительной сжатостью» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 70. С. 241-242).
12 В отзыве В. Г. Васильевского на учебник нового
времени П.Г. Виноградова читаем: «Не решаемся утверждать, что подобные замечания (замечания практиков-педагогов о слишком высоких требованиях по отношению к ученикам. - Авт.) заранее должны быть отклонены в приложении к третьему тому, подлежащему теперь нашему суждению» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 76. Л. 544-545).
13 В современной литературе Председатель Уче-
ного комитета МНП А. И. Георгиевский характеризуется как «клеврет Д.А. Толстого и М.Н. Каткова». Действительно, его, полагавшего, что «пока не переколеют все профессора, прошедшие в университеты на основании устава 1863 г., до тех пор новый устав (1884 г. -Авт.) не будет применен во всех подробностях» (цит. по: Троицкий Н. Контрреформы 1889-1892 гг.: Содержание контрреформ // http://scepsis.ru/library/id_1536.html), трудно заподозрить в положительном отношении к трудам профессоров, принадлежавших к числу тех, кто формировался в университетах, живших по уставу 1863 г.
14 Ср.: «...за Византией и славянством признается
подобающее значение.» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 68. Л. 414).
15 «. Уже одно то, что относящиеся к славянам
отделы размещены внутри общего обозрения, а не отнесены в конце в качестве придатка, представляющего соблазнительное удобство для сокращений, составляет полезное нововведение» (Там же).
16 «В литературном отношении изложение заслу-
живает полной похвалы: язык отличается ясностью, правильностью и даже выразительностью. Грубых ошибок не встречается, а мелкие неточности. отмечены нами на полях рукописи» (Там же).
17 «Может быть, следовало бы еще больше избе-
гать таких выражений, как цивилизация и особенно культура, культурные народы; а если они кажутся необходимыми, то следовало бы подобные термины сопровождать точным определением смысла, в каком они употребляются» (Там же. С. 415).
18 Опять лучший пример - характеристика В.Г. Ва-
сильевского: «Полное обладание предметом, строгая продуманность, равномерность неослабевающего внимания ко всем основным явлениям, редкое умение сжато и точно формулировать исторические идеи - составляет общие достоинства учебных книг проф. Виноградова» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 76. Л. 544-545).
19 «Третья часть учебника. составлена по тому же
плану, как и первые две. общие достоинства книг проф. Виноградова. в учебнике новой истории. проявляются с особенною силою» (Там же).
20 Так, В.Г. Васильевский как председатель Учено-
го комитета анализировал причины успешного использования на практике нового руководства А.Я. Гуревича «История Греции и Рима (курс систематический)» (Изд. 6. СПб., 1894), опираясь на сложившееся общественное мнение об учебнике и пытаясь объяснить его, давая обобщенную сравнительную характеристику качеств нового издания пособия: «Он пришелся по вкусу и ученикам, и преподавателям более, чем другие руководства по тому же предмету. Причина заключается в той его особенности, что он не ограничивается кратким и сжатым обозначением фактов. а дает
развитый и довольно полный рассказ, изложенный притом весьма живо, а по местам и с одушевлением. Этот учебник. оказал значительные услуги нашей школе» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 74. Л. 352).
21 Нельзя не признать, что рецензент подчас вы-
нужден был защищать новации автора учебника. Вот как это делал В. Г. Васильевский, отвергая упреки в адрес учебника новой истории П.Г. Виноградова: «Между прочим - и это самое главное - он [П.Г. Виноградов. - Авт.] обратил большее внимание, чем это обыкновенно требуется, на политические события XIX столетия. Могу сказать только, что обзор событий новейших времен не противоречит идеальным требованиям гимназического преподавания истории по самой гимназической программе...» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 76. Л. 544545).
22 Об этом же пособии П.Г. Виноградова В.Г. Ва-
сильевский: «.а в книжке проф. Виноградова он [обзор событий новейших времен. - Авт.] изложен весьма умно, сдержанно и трезво, а его сравнительная подробность может иметь и ту хорошую сторону, что облегчит задачу менее опытных преподавателей» (Там же. Л. 545). Б.А. Тураев об учебнике по истории средних веков Н.И. Кареева: «В заключение считаю долгом назвать новый педагогический труд профессора Кареева (учебник по истории средних веков - Авт.) ценным приобретением нашей учебной литературы» (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 201. Ч. 2. Л. 67).
23 См.: «Критические замечания, сделанные в свое
время специалистами о недостатках в содержании этих учебников, сводятся к указанию частных промахов, недосмотров, которые неизбежны в такого рода общих трудах и легко исправимы» (Там же. Л. 76).
24 «На практике учебники профессора Виноградо-
ва, по свидетельству многих преподавателей истории, оказались, к сожалению, совершенно непосильными для учащихся в средних учебных заведениях» (рГиА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 94. Л. 94). «Член И.А. Ивановский заявил, что ему также известно из практики о трудности учебника Виноградова. Учебник Виноградова был введен в Александровский Лицей и заменен учебником Иванова» (Там же).
25 А. И. Георгиевский резюмировал, что «при всех
своих недостатках. учебники Кареева. всё же значительно легче, и потому, при выборе учебника, по крайней мере, по новой истории, учебник Кареева заслуживал бы решительного предпочтения перед учебником Виноградова» (Там же. Л. 95). И. А. Ивановский считал учебник Кареева более доступным, чем учебник Виноградова, но обладающим меньшими научными качествами (Там же. Л. 96).
26 РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 201. Ч. 2. Л. 117. Вот что
говорил А.И. Георгиевский об изложении Н.И. Кареевым причин разделения церквей: «Выходит так [у Кареева. - Авт.], как бы в разделении церквей Восток был виновен если не
более, то и не менее Запада. Едва ли это -русская православная и даже строго научная точка зрения» (Там же. Л. 118).
27 «К Византийской империи вообще наш автор
едва ли относится как подобало бы русскому православному историку» (Там же. Л. 118-118 об.). А.И. Георгиевский считал недостойным писать о папе Григории VII, как о «святом сатане», идеалом которого была «теократия, притом вселенского характера» (Там же. Л. 119).
28 «. будучи строго научной и отвлеченной по из-
ложению, книга в то же время отличается ясностью и легкостью усвоения» (Там же. Л. 67).
ЛИТЕРАТУРА
[1] См.: Ш1_: http://www.rusinst.ru/articletext.-asp?rzd
=1^=3463
[2] См. например: Прошение Н.И. Кареева в УК МНП от 8 ноября 1908 г. о допущении “учебных книг” древней, средней и новой истории в среднюю школу // РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 216. Л. 413.
[3] РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 91. Л. 1264.
[4] Там же. Л. 1265.
[5] Там же. Л. 1266.
[6] Там же. Л. 1262-1266.
[7] Там же. Л. 1266-1269.
[8] Там же. Л. 1269-1273.
[9] Там же. Л. 1285.
[10] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 71-71 об.
[11] Там же. Д. 101. Л. 217 об.
[12] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 90.
[13] Там же. Д. 97. Л. 410.
[14] Там же. Д 70. Л. 228.
[15] См.: XVII и XVIII присуждение премий Императора Петра Великого, учрежденных при МНП // ЖМНП. 1895. Ч. 299. Отд. 1. С. 1-31. (На с. 4-
24 размещена объемная рецензия на эту книгу).
[16] РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 78. Л. 1893-1895.
[17] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 90 об.
[18] Там же. Д. 70. Л. 49-50.
[19] Там же. Д. 76. Л. 544.
[20] Там же. Д. 201. Ч. 2. С. 67.
[21] Там же. Д. 70. С. 240-241.
[22] Там же. С. 242.
[23] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 118 об.
[24] Там же. Д. 201. Ч. 2, Л. 67.
[25] Виноградов П.Г. Учебник всеобщей истории. М., 1896-1899. Ч. I. Древний мир. Ч. II. Средние века. Ч. III. Новое время.
[26] РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 201. Ч. 2. Л. 106-113.
[27] Там же. Л. 115.
[28] Там же. Л. 118 об.
[29] Там же. Л. 119.
[30] Там же. Д. 94. Л. 93.
[31] Там же.
[32] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 120.
[33] Там же. Л. 66.
[34] Там же.
[35] Там же. Л. 67-68.
[36] Речь идет о статье: Кареев Н.И. Заметки о преподавании истории в средней школе // Русская школа. 1899. № 10. С. 194-216; № 11. С.
169-200; № 12. С. 183-206.
[37] РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Д. 201. Ч. 2. Л. 96.
[38] Там же. Л. 99 об.
[39] Там же. Л. 98 об.
[40] Там же.
[41] Там же. Л. 99 об.
[42] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 94.
[43] Там же. Л. 95.
[44] Там же. Л. 99 об.
[45] Там же. Л. 106 об.
[46] Там же. Л. 112.
[47] Там же. Л. 111 об.
[48] Там же.
[49] Там же.
[50] Там же. Л. 112 об.-113.
[51] Там же. Д. 94. Л. 96.
[52] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 70-70 об.
[53] Там же. Л. 75 об.
[54] Там же. Л. 90 об.
[55] Там же. Д. 94. Л. 96.
[56]Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 74.
[57] Там же. Л. 90.
[58] Там же. Д. 44. Л. 575.
[59] Там же.
[60] Там же. Д. 201. Ч. 2. Л. 74.
[61] Там же.
[62] Там же. Л. 74-75.
[63] Там же. Д. 70. Л. 243.
