CC BY
119
В.Д. Орехова
«ГОСУДАРСТВА-ИЗГОИ» КАК ОДНА ИЗ ВАРИАЦИЙ ОБРАЗА «ДРУГОГО»
ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ США*
"ROGUE STATES" AS A VARIATION OF "THE OTHER" IMAGE IN THE US FOREIGN POLICY
В статье рассматривается история и причины формирования американской концепции «государств-изгоев», представляющей собой политический и ценностно-идеологический инструмент демонизации отдельных стран для укрепления национальной идентичности и обоснования глобального лидерства США.
Ключевые слова: «государства-изгои», политика США, национальная идентичность.
The article discusses history and causes of the American "rogue states" concept formation as an evolution of a political and ideological demonization tool applied towards other countries for the purpose of the national identity strengthening and the U.S. global leadership justification.
Key words: "rogue states", the USA policy, national identity.
Одним из важнейших факторов, влияющих на процесс принятия внешнеполитических решений, является национальное мировоззрение, самовосприятие на международной арене, которое формируют традиции, историческое наследие, идеология. Р. Лебоу полагает, в его основе лежат конкретные, неизменные принципы, понимаемые и разделяемые всем обществом, бережно передаваемые последующим поколениям [1].
Принято считать, что во внешней политике США основными являются две тенденции: изоляционизм и мессианство. Историк У. Лафабер определил закономерность их последовательной смены следующим образом: «американцы тяготеют к изоляционизму, когда не могут доминировать на международной арене, и интернационализму, если им это удается», всегда прибегая, как отмечает Г. Киссинджер, к морализаторству при обосновании выбора между ними и ссылаясь на идею исключительности американской нации, наличие особенных характеристик, отличающих Соединенные Штаты от других, в первую очередь, европейских стран.
Америка была создана «современной», унаследовавшей достижения передовых государств и избежавшей пережитков прошлого. Удаленность от
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 15-37-01208.
83
Старого Света, погрязшего в войнах и конфликтах, обеспечили ей безопасность и стабильность. Широкий консенсус в США по поводу поддержки либеральных, демократических, индивидуалистических, эгалитарных ценностей составили ядро «американского символа веры» в трактовке Г. Мирдала. Американцы - нация, состоящая из людей, приехавших со всего мира и объединившаяся вокруг таких принципов, как республиканизм, верховенство права, частная собственность, laissez-faire, поэтому для них является вполне логичным и допустимым навязывание собственного мировоззрения странам с другим укладом.
В соответствии с теорией О. Холсти [2], общепринятые в государстве взгляды на национальные приоритеты, цели и способы их достижения; взятые на себя обязательства и выполняемые функции в сфере международных отношений, представляют собой «концепцию роли», оказывающую влияние на процесс принятия внешнеполитических решений, иными словами, она закреплена на когнитивном уровне у высших должностных лиц и может быть оценена путем анализа их высказываний. Всего исследователь выделил семнадцать типов ролей: «бастион освободительной революции», «региональный лидер», «медиатор», «защитник веры», «преданный союзник», «изоляционист» и т.д. У одного актора их может быть одновременно несколько, в этом случае их множество образует национальную концепцию роли), которым соответствует «ролевое исполнение», т.е. определенная модель поведения, и «ролевое ожидание» - восприятие реакции внешней среды. Разумеется, международные и внутригосударственные институты, равно как и сама структура мировой политики, также влияют на роль страны [3].
Следовательно, можно утверждать, что США, исходя из идеи исключительности американской нации и геополитического веса, позиционируют себя как глобального лидера. В зависимости от состава администрации меняется «исполнение» этой роли, выражающееся в приверженности унилатерализму (если речь идет о безусловном лидерстве, классический пример - период президентства Дж. Буша-младшего) или мультилатерализму (как это происходит на современном историческом этапе). Что касается «ожидания», то, пожалуй, основное требование - лояльность и конструктивный диалог, выстраивающийся на основе традиционных американских ценностей. В этом случае антиамериканизм и ущемление национальных интересов США трактуются Вашингтоном как сознательное противопоставление страны сразу всей передовой мировой общественности и являются основанием для аккумулирования доступных ресурсов (военных, экономических, дипломатических) с тем, чтобы, пользуясь особым положением в структуре мировой политики, определить место данного актора: навязать роль, ограничивающую его
действия, заклеймить, создать негативный образ «другого» и укрепить тем самым собственную идентичность.
Образ «другого» может реализовываться в двух моделях: политической толерантности по формуле «я-другой-чужой» и интолерантности «я-другой-чужой-враг» [4] с использованием технологий мифологизации, дискредитации, унификации и дегуманизации. За счет его компаративного усложнения, связанного с глобализацией, доступностью и скоростью распространения информации, граница идентичностей переходит с национального уровня в ценностную плоскость [5].
Наглядным примером, подтверждающим обозначенный тезис, являются авторитарные режимы со своей идеологией, дистанцирующиеся в определенной степени от остального мира. В 1990-е гг. они были объединены американским политическим истеблишментом зонтичным понятием «государства-изгои».
В становлении американской концепции «государств-изгоев» можно условно выделить четыре периода, совпадающие с президентскими электоральными циклами. Еще до того, как она получила официальное закрепление, слово «изгой», его синонимы и эвфемизмы в отношении других стран («мракобесные государства/государства, вызывающие опасения/режимы-изменники») прочно вошли в политический дискурс на правительственном уровне.
В июле 1985 г. Р. Рейган назвал Иран, Ливию, Северную Корею, Кубу и Никарагуа членами «корпорации убийц» [6], мотивируя это тем, что осуществляемая ими поддержка террористических организаций и желание иметь собственное ядерное оружие представляют угрозу для американской нации, хотя в список спонсоров терроризма, впервые составленный Госдепартаментом США 29 декабря 1979 г., за исключением Ливии входили совсем другие страны: Южный Йемен, Ирак и Сирия [7].
Администрация У. Клинтона продолжила риторику республиканцев. Весной 1994 г. в Foreign Affairs вышла статья советника президента по национальной безопасности Э. Лейка [8]. Ему удалось сформулировать концепцию «государств-изгоев» в несколько ином - либеральном - ключе. Все «реакционные страны» (Куба, Северная Корея, Иран, Ирак, Ливия), по его мнению, управляются небольшими группами приверженцев радикальной идеологии, отрицающими участие широких слоев населения в политической жизни общества и подавляющими права и свободы собственных граждан с целью предотвращения попыток свержения созданных ими режимов. Они не способны конструктивно взаимодействовать с остальным миром и имеют «осадный» менталитет: постоянная «оборонительная» позиция разогревает их ам-
биции, проявляющиеся в реализации высокозатратных военных программ, сотрудничестве с террористами, попытками завладеть ОМУ. В заключение был сделан вывод о том, что, будучи единственной супердержавой, США ответственны за выработку стратегии по нейтрализации, сдерживанию и оказанию избирательного давления на «реакционных» представителей мирового сообщества ради их исправления.
Концепция Э. Лейка, включающая несколько пунктов обвинений, оказалась логичной и простой, поэтому сразу была взята на вооружение американскими политиками. В сентябре 1997 г. госсекретарь М. Олбрайт утверждала: «иметь дело с государствами-изгоями - один из самых больших вызовов современности... так как единственной их целью является разрушение всей системы» [9]. Однако вскоре столь жесткая риторика уступила место более корректным формулировкам: «государства, вызывающие озабоченность» (states of concern). Спикер Госдепартамента Р. Бушер объяснил это тем, что категория «изгой» себя изжила и найден более удачный эквивалент при сохранении прежнего курса [10]. В ходе президентской кампании 2000 г. похожие аргументы приводил и ставший впоследствии главой американского внешнеполитического ведомства К. Пауэл: он считал недопустимым вешать один и тот же ярлык на столь разные страны. Тем не менее, Дж. Буш-младший проигнорировал инициативу демократов и уже вскоре после инаугурации в феврале 2001 г. стигму «изгой» снова ввели в оборот [11].
Теракт 9/11 кардинально изменил поведение США на международной арене, была объявлена глобальная война против терроризма и обозначен узкий круг особо опасных «изгоев» - «ось зла», включающая Ирак, Иран и Северную Корею.
В Стратегии национальной безопасности 2002 г. [12] утверждается, что ни террористы, ни «изгои» не представляют для американцев большую угрозу, чем когда-то СССР, но высокая вероятность получения и применения ими ОМУ против Соединенных Штатов значительно усложняет современную систему безопасности. В документе приводятся шесть критериев причисления к «изгоям»: жестокое отношение к собственному народу и распределение национальных ресурсов в соответствии с личными целями правителей; неуважение к международному праву и заключенным договорам; стремление обрести оружие массового уничтожения и последние военные технологии для реализации планов агрессии; спонсорство терроризма; отрицание базовых человеческих ценностей и ненависть ко всему, что поддерживают США. В Стратегии предлагается действовать на опережение: укреплять альянсы и сотрудничать с бывшими противниками; поощрять инновации в применении вооруженных сил и военных технологий; разрабатывать эффективные систе-
мы противоракетной обороны; заниматься разведывательной деятельностью; совершенствовать дипломатию; вводить контроль над экспортом с целью поддержания режима нераспространения. В этих мерах отражено изменение философии всей внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов в начале XXI столетия: отказ от доктрины сдерживания времен холодной войны в пользу «превентивного удара» - «доктрины Дж. Буша».
Тем не менее, неоднозначные результаты операции «Иракская свобода», критика односторонних действий Соединенных Штатов, прозвучавшая как на внутригосударственном, так и международном уровнях, доказали необходимость выстраивания индивидуальных стратегий отношений с каждым «государством-изгоем». Избирательный подход сделал коллективную стигматизацию избыточной, и соответствующая терминология стала исчезать из выступлений официальных лиц, почти полностью перейдя в публицистику. Окончательный отказ от ее использования произошел благодаря Б. Обаме. Подчеркивая значимость моральных ценностей и достоинства личности как условий прогресса, президент оправдал давление, оказываемое в гуманитарных целях лидерами мирового развития на остальные страны, сохранив, в целом, заданный предшественником внешнеполитический вектор.
В итоге эволюция концепции, отражающая изменение подходов Белого Дома к «изгоям», воплощающим образ «другого/чужого» как оппонента американским политическим ценностям, укладывается в следующую упрощенную схему: 1980-е гг. - акцент на исходящие от ряда акторов угрозы международной безопасности в условиях сдерживания СССР; 1990-е гг. - комплексная вовлеченность в международные дела и распространение демократии в условиях однополярного мира; 2000-е - общая радикализация в рамках стратегии превентивного удара; 2010-е - отказ от некорректных геополитических обобщений, признание множественности центров силы, развитие международного сотрудничества и ориентация на демократические и морально-ценностные ориентиры, предотвращение угроз на региональном уровне.
Многие исследователи убеждены в чисто утилитарном назначении концепции «государств-изгоев», от которой в определенный момент в Вашингтоне были вынуждены отказаться, поскольку она предполагала наличие общей стратегии действий в отношений акторов, соответствующих ее критериям, что в практическом плане нерационально, не всегда возможно и, следовательно, значительно ограничивает возможности дипломатического маневра. Тем не менее, концепция, во-первых, стала эффективным инструментом политической мобилизации населения, красивым теоретическим обоснованием циничного характера национальных интересов США с привязкой к универсальным гуманитарным ценностям «безопасности», «демократии», «прав и свобод че-
ловека». Во-вторых, она подчеркнула правомерность американских амбиций, связанных со стремлением с позиции гегемона определять международную повестку дня, подавляя страны, претендующие на значимость в мировой политике при отсутствии необходимого для этого потенциала из-за комплекса нерешенных социально-экономических проблем. Их демонизация оказалась необходимой для оправдания применения насилия. Криминализация образа «другого», его девиантное/преступное поведение негласно санкционировало внешнее вмешательство, а употребление выражений «изгой», «пария» стало всего лишь сильным рекламным ходом.
Таким образом, концепция «государств-изгоев» прошла долгий путь эволюции и, несмотря на то, что отсылки к ней в современном политическом дискурсе официальных должностных лиц США почти не встречаются, логика ее возникновения понятна, поскольку, во-первых, американцы по-прежнему верят в свою «исключительность» [13], во-вторых, есть страны, не соответствующие американскому видению мирового порядка (Pax Americana). Следовательно, данную концепцию можно рассматривать как неоднозначный политический сценарий, методы которого не перестали быть актуальными и, соответственно, при необходимости могут быть использованы в новой редакции.
Список использованных источников и литературы
1. Lebow R. Between Peace and War: The Nature of International Crisis.
- Baltimore, 1984. - P. 197.
2. Holsti K.J. National Role Conceptions in the Study of Foreign Policy // International Studies Quarterly. - 1970. - Vol. 14, No. 3. - P. 233-309.
3. Barnett M. Institutions, Roles, and Disorder: The Case of the Arab States System // International Studies Quarterly. - 1993. - Vol. 37, No 3. - P. 271
- 296.
4. Морозова Е.В. Дегуманизация как технология формирования образа другого/ чужого в политике // Среднерусский вестник общественных наук.
- 2015. - № 6. - С.121-128.
5. Чернобаров Д.В. Эволюция «образа другого» в конфликтах современности: конструктивистский подход // Вестник МГИМО Университета. -2012. - № 6. - С. 47-53.
6. Цит. по: Litwak R.S. Regime Change. U.S. Strategy through the Prism of 9/11. - Washington, 2007. - P. 28.
7. State Sponsors of Terrorism // U.S. Department of State. - URL: http://www.state.gov/j/ct/list/c14151 .htm
8. Lake A. Confronting Backlash States // Foreign Affairs. - N.Y.: Council on Foreign Relations, 1994. - Vol. 73, No. 2. - P. 45-55.
9. Secretary of State Madeleine K. Albright Address and Question and Answer Session before the Council on Foreign Relations. New York, September 30, 1997 // U.S. Department of State. - URL: http://secretary.state.gov/www/statements/970930.html
10. U.S. Department of State Boucher Richard Daily Press Briefing. June 19, 2000 // U.S. Department of State. - URL: http://secretary.state.gov/www/briefings/0006/000619db.html
11. Powell, Rice Stress Commitment to Missile Defense // CNN. - February 4, 2001. - URL: http://edition.cnn.com/2001/ALLP0LITICS/stories/02/04/missile.defense/index.html
12. National Security Strategy 2002 // National Security Strategy Archive. - September 17, 2002. - URL: http://nssarchive.us/national-security-strategy-2002/
13. Wertheim St. Trump and American Exceptionalism. Why a Crippled America Is Something New // Foreign Affairs. - January 3, 2017. - URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2017-01-03/trump-and-american-exceptionalism; Fukuyama Fr. American Exceptionalism // The American Interest. - January 3, 2012. - URL: http://www.the-american-interest.com/2012/01/03/american-exceptionalism/
Коротко об авторе
Орехова Валерия Дмитриевна - аспирантка Института истории и международных отношений Саратовского национального исследовательского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Электронная почта: [email protected]
Briefly about the author
Orekhova Valeria Dmitrievna - post-graduate student of Institute of History and International Relations, Saratov State University. E-mail: [email protected]
