CC BY
123
УДК 94(470.6)«1917/1918» ББК 63.3(235.7)6 К 13
А.Г. Кажаров,
кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры этнологии, истории народов КБР и журналистики Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, г. Нальчик, тел.: +79054359981, e-mail: [email protected]
ГОРСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ОБ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ: ИДЕИ, ПРОЕКТЫ И ИТОГИ НАЦИОНАЛЬНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ
В 1917-1918 ГГ.
(Рецензирована)
Аннотация. В данной статье проанализированы взгляды лидеров горской интеллигенции на этнополитические процессы на Северном Кавказе в 1917-1918 гг. Февральская революция 1917 г. привела к зарождению национального движения в регионе. Представители горской интеллигенции провозгласили создание национально-политической организации «Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана» и созвали горский съезд, на котором были приняты основополагающие документы - Конституция, Политическая программа и проекты различных реформ, которые предполагали, в том числе, формирование автономии горских народов в составе будущей Российской Республики. После Октябрьской революции 1917 г. позиция Союза объединенных горцев претерпела кардинальные изменения, что выразилось в провозглашении независимой Горской республики в мае 1918 г. Однако отсутствие социальной поддержки и начало Гражданской войны не способствовали институционализации горской государственности. Многие представители горской интеллигенции были вынуждены покинуть историческую родину. В эмиграции они активно занимались осмыслением проблем этнополити-ческого развития горских народов в революционную эпоху. Изучение их наследия является одним из важнейших факторов и условий объективного исследования национально-политических процессов на Северном Кавказе в новейшее время.
Ключевые слова: Северный Кавказ, Горская республика, интеллигенция, эмиграция, самоопределение, съезд, автономия, независимость.
A.G. Kazharov,
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Associate Professor of Department of Ethnology, History of the People of the Kabardino-Balkarian Republic and Journalism of the Kabardino-Balkarian State University named after Kh.M. Berbekov, Nalchik, ph.: +79054359981, e-mail: [email protected]
THE MOUNTAIN INTELLECTUALS ABOUT ETHNOPOLITICAL PROCESSES IN THE NORTH CAUCASUS: THE IDEAS, PROJECTS AND RESULTS OF NATIONAL SELF-DETERMINATION IN 1917-1918
Abstract. This paper analyzes views of leaders of the mountain intellectuals on ethnopolitical processes in the North Caucasus in 1917-1918. The February
Revolution of 1917 has led to origin of the national movement in the region. Representatives of the mountain intellectuals proclaimed creation of the national political organization "Union of the Integrated Mountaineers of the North Caucasus and Daghestan" and convened a Mountain Congress at which fundamental documents were accepted: the Constitution, the Political Program and projects of various reforms which assumed also formation of autonomy of the mountain people as a part of future Russian Republic. After the October revolution of 1917 the position of the Union of the Integrated Mountaineers underwent cardinal changes that was expressed in declaration of the independent Mountain Republic in May, 1918. However, the lack of social support and the beginning of Civil War did not promote institutionalization of mountain statehood. Many representatives of the mountain intellectuals were forced to leave the historical homeland. In emigration they were actively engaged in elucidation of problems of ethnopolitical development of the mountain people during a revolutionary era. Studying their heritage is one of the major factors and conditions of an objective research of recent national and political processes in the North Caucasus.
Keywords: North Caucasus, Mountain Republic, intellectuals, emigration, self-determination, congress, autonomy, independence.
Одним из последствий революционных и военно-политических событий 1917-1918 гг. на Северном Кавказе стало политическое поражение идеологов, деятелей и сторонников проекта независимого государственного развития горских народов. Это привело не только к их политико-идеологическому вытеснению из регионального этнопо-литического пространства. Многие из них вынуждены были покинуть историческую родину, пополнив северокавказскую эмиграцию, образовавшуюся в результате Кавказской войны и мухаджирства в Турции и во многих других странах в XIX в.
Осмысление исторических процессов на Северном Кавказе в 19171918 гг. стало одной из главных тем дискуссий в горской эмигрантской среде. В ней принимали участие не только деятели Союза объединенных горцев и Горской республики, но и современники исторических событий в регионе. Представители горской эмиграции публиковали свои работы на страницах журналов «Вольные горцы», «Независимый Кавказ», «Горцы Кавказа», «Северный Кавказ», «Кавказ», «Свободный Кавказ» и др. [1; 336-374].
Особый интерес представляют работы лидеров горского
национального движения П. Коце-ва, В.-Г. Джабагиева и Г. Баммат.
П. Коцев, который последовательно возглавлял Терский областной гражданский исполнительный комитет и Горское правительство, то есть органы исполнительной власти, соответственно, Временного правительства и Горской республики, оставил несколько публикаций, имеющих определенное значение для понимания сути этнополитиче-ских процессов на Северном Кавказе в рассматриваемый период.
Он, как и многие другие деятели Союза объединенных горцев и Горской республики, национальное движение 1917-1918 гг. считал продолжением освободительной борьбы под предводительством имама Шамиля в XIX в. Падение Российской империи, по его мнению, стало «удачным стечением обстоятельств», чем воспользовались кавказцы, «страстно жаждущие свободы» [2].
При этом ход и логика его рассуждений свидетельствуют о признании им факта отсутствия в период от окончания Кавказской войны и до Февральской революции 1917 г. гор-скогонационально-освободительного движения, национальных и политических организаций, целью которых являлась бы реализация проектов
государственно-политического переустройства Северного Кавказа.
П. Коцев считал переломным моментом политической жизни съезд народов Северного Кавказа, который состоялся в мае 1917 г., «первый случай проведения подобного схода», и был посвящен «вопросам национального самоопределения» [2]. Он не развивает эту мысль и не акцентирует свое внимание на результатах самоопределения, но конкретно ставит этот вопрос, в отличие от многих других деятелей горского национального движения.
Весной 1917 г. исторический контекст диктовал необходимость национального самоопределения. Крушение Российской империи требовало осмысленной и быстрой реакции, определения ясной политической позиции еще до созыва Учредительного собрания. Анализ материалов первого съезда свидетельствует о том, что народы Северного Кавказа под руководством либерально-демократической части горской интеллигенции самоопределились в пользу Российского государства.
Углубление революции в России способствовало, как считает П. Коцев, активизации деятельности исламского духовенства, большевизма, «реакционных белых генералов», что требовало «экстренной помощи и поддержки извне» [2]. Он не затрагивает вопрос о поддержке горскими народами Союза объединенных горцев, Горского правительства, а также идеи независимости. Но четко прослеживается линия, что провозглашение независимости происходит при опоре на Турцию, отсутствии управления и контроля со стороны горского правительства над территориями и населением, на которые оно претендовало в соответствии со своими программными документами.
В связи с этим представляется, что достаточных внутренних предпосылок для провозглашения горской независимости не было.
П. Коцев затронул попытки Союза объединенных горцев вернуть на родину Кавказскую конную дивизию. Для решения этого вопроса в июле 1917 г. он встречался с военным министром А.Ф. Керенским и управляющим Военного министерства и товарищем военного министра Б.В. Савинковым [3].
В условиях неуклонного ухудшения военно-политической ситуации в регионе Союзу объединенных горцев важно было иметь надежную вооруженную силу. Однако Кавказская конная дивизия вернулась на родину только осенью 1917 г. К этому времени горская интеллигенция потеряла стратегическую инициативу в определении направления и характера этнополитиче-ских процессов, а сама дивизия не могла быть опорой Союзу объединенных горцев для решения серьезных задач в силу отсутствия у него внятной национальной и политической программы, вытекающей из глубокого анализа текущей ситуации.
П. Коцев в своих работах пытается легитимировать факт провозглашения независимой горской республики в мае 1918 г. Конституция, принятая вторым съездом, наделила Центральный комитет Союза объединенных горцев правом объявить независимость в наиболее подходящий момент [3].
Это утверждение не подтверждается известными на сегодняшний день материалами второго съезда. В тексте Конституции, опубликованной А.Х. Кармовым, нет соответствующей статьи [4; 142-145]. Более того, резолюцией, принятой на съезде по докладу Б. Далгат «О природе федерации», определялся состав комиссии «для составления проекта Конституции Союза горцев Кавказа как федеративного союза Российских государств» [4; 149], т.е. второй съезд продолжил линию первого съезда на государственное единство с Россией.
П. Коцев акцентирует внимание на принятое вторым съездом
решение о том, что «все земли и леса, которые были объявлены царской собственностью во время завоевания Кавказа, возвращаются народам, у которых были отобраны» [3]. Действительно, по предложению Б. Далгат, соответствующее решение было принято [4; 146].
Такие установки были зафиксированы в аграрной программе Союза объединенных горцев, принятой еще на первом съезде, но они тогда были увязаны с решением вопроса на Учредительном собрании. Материалы второго съезда свидетельствуют об изменении позиции Союза объединенных горцев по аграрному вопросу с точки зрения сроков и механизмов его разрешения. Но земельный вопрос невозможно было решить в одностороннем порядке, так как был тесно связан с горско-казачьими отношениями. Ни Союз объединенных горцев, ни Горское правительство не имели достаточных политических ресурсов для реализации решения второго съезда.
П. Коцев в известных нам публикациях обходит вниманием многие проблемы, связанные с размежеванием горских элит, взаимодействием Союза объединенных горцев с органами власти Временного правительства и различными национально-политическими структурами, механизмом принятия политических решений, в том числе по вопросу отставки его правительства в мае 1919 г.
Важное значение имеет анализ работ В.-Г. Джабагиева, который являлся одним из главных идеологов и деятелей горского национального движения на Северном Кавказе после Февральской революции 1917 г. Он входил в Центральный комитет Союза объединенных горцев и разные составы Горского правительства, был непосредственным инициатором, участником и свидетелем принятия многих решений. Он оставил множество работ, в которых отражены его взгляды на исторические процессы в регионе.
Публикации В.-Г. Джабагие-ва способствуют воссозданию конкретно-исторического содержания деятельности Союза объединенных горцев и Горского правительства, выявлению проблем политико-дипломатического признания Горской республики и т.д.
В статье «Борьба Северного Кавказа за свободу» В.-Г. Джабагиев связывал провозглашение независимой Горской республики с «захватом центральной власти в России вождями большевистской партии, иностранной оккупацией и интервенцией первой мировой войны, а также ростом и угрозой реставрационной имперской политики генерала Деникина» [5].
Он считал этот акт закономерным результатом социально-исторических процессов, развернувшихся в регионе после Февральской революции 1917 г. Первый съезд народов Северного Кавказа объявил автономию и обозначил Союз объединенных горцев как «единый правительственный орган» [5], т.е. горская интеллигенция, с точки зрения автора, планомерно и последовательно шла к объявлению независимой Горской республики. О решении съезда вынести вопрос об автономии на Учредительное собрание, вовлечении членов Союза объединённых горцев в процесс формирования органов власти Временного правительства и реализации общероссийской государственной политики в регионе автор не упоминает.
В работе «К истории провозглашения независимости Республики Северного Кавказа» В.-Г. Джаба-гиев детализировал свои взгляды на события 1917-1918 гг. Он, как и П. Коцев, попытался подвести основу для легитимации акта провозглашения независимой Горской республики в мае 1918 г. Он считал, что этот акт был результатом решений «трех съездов 1917 г.».
На первом съезде в мае 1917 г. все делегаты осознавали, что «борьба
идет за свободу и независимость», а на втором (август 1917 г.) и третьем съездах (октябрь 1917 г.) «было постановлено поручить Центральному Комитету Союза добиваться отделения от России и провозглашения в ближайшем будущем независимой Северо-Кавказской Республики» [6]. Следствием «большевистского октябрьского переворота» стали «переименование» Центрального комитета Союза горцев Кавказа в правительство, прокламация «отделения Северного Кавказа от России», а затем и объявление Декларации о независимости Северного Кавказа [6].
Однако анализ известных и доступных материалов горских съездов 1917 г. не позволяет подтвердить такой подход к интерпретации исторических процессов, предшествовавших провозглашению горской независимости в мае 1918 г. Более того, необходимо отметить, что с самого начала функционирования Союза объединенных горцев наблюдается тесное его взаимодействие с органами власти Временного правительства России, что непосредственно способствовало укреплению его позиций в регионе.
В.-Г. Джабагиев подверг критике горское правительство. Оценивая его деятельность в конце 1918 - начале 1919 гг., он писал: «Недостаточно энергичные действия, проявленные Коцевым, полковником Тарковским, Рашид-ханом Капла-новым, Вассан-Гиреем Джабаги и Шахсуваровым, требовали отставки всего кабинета и сформирования нового правительства» [7].
В.-Г. Джабагиев сводил весь спектр сложных национально-государственных процессов, протекавших в регионе в 1917-1918 гг., к деятельности Союза объединенных горцев и функционированию Горской республики. Пять съездов народов Терской области в 1918 г., на которых делегаты выступали против сепаратистских инициатив горской интеллигенции, признание
горскими народами советской власти и государственного единства с Россией, функционирование Терской республики не стали предметом его осмысления. Однако игнорирование указанного исторического пласта не способствовало большей убедительности авторской интерпретации исторических событий о доминирующей или безальтернативной политической роли Союза объединенных горцев и укорененности в сознании горцев идеи независимости.
Поддержка горскими народами идеи независимого развития Северного Кавказа безосновательно не подвергается им сомнению. Но в 1917-1918 гг. не было ни одного всеобщего горского съезда, на котором обсуждался бы этот вопрос с последующим принятием соответствующего решения. После начала Гражданской войны не было также социальных и политических условий для созыва подобного съезда Союзом объединенных горцев.
Бывший министр иностранных дел Горского правительства Гайдар Баммат, подписавший наряду с А.-М. Чермоевым Декларацию об объявлении независимости Республики Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана (Горской республики), написал работу «Кавказ и русская революция» [8]. В ней автор сформулировал ряд идей, анализ которых позволяет понять некоторые проблемы деятельности Союза объединенных горцев и Горского правительства в 1917-1919 гг.
Г. Баммат считал, что «Кавказ образует отдельную целостность, полностью отличную от России» [8; 15]. По его мнению, идеологической платформой для объединения должен быть ислам [8; 6]. Многие деятели Союза объединенных горцев разделяли такие взгляды. Но в эту концепцию не вписывались такие фундаментальные факторы, как поликонфессиональность кавказских народов, многоязычие
и географические особенности региона.
Г. Баммат указывает, что «с начала революции политики, имевшие дело с Северным Кавказом, осознали, что перешеек образует географическое и экономическое единство и опасно делить район на отдельные государства, используя только этническую разницу в самом узком значении как основу» [8; 23].
Однако факторы, которые были концептуально важными для Г. Баммат - ислам и кавказская идентичность - не способствовали укреплению легитимности Горской республики. Исламские деятели в августе 1918 г. попытались провозгласить исламское государство -имамат [9; 5], что не вписывалось в государственно-политические представления основной части горской интеллигенции. А концепция кавказской идентичности выходила далеко за рамки собственно Горской республики, поэтому она фактически подрывала устои горской государственности в северокавказском измерении.
В программных документах Союза объединенных горцев и Горской республики декларировался тезис, находивший отражение в реальной политике Союза и Горского правительства, согласно которому Горская республика является переходной (промежуточной) национально-политической формой к более масштабным общекавказским или исламским структурам. Например, в Политической платформе и программе, а также в Конституции Союза объединенных горцев указывалось, что «Союз горцев Кавказа объединяет все горские племена Кавказа, а также ногайцев и туркмен, является членом Кавказского мусульманского союза...» [9; 28, 47-48].
Укреплению горской государственности не способствовало также и то, что члены Горского правительства, в том числе Г. Баммат, и
после провозглашения независимой Горской республики не оставляли попыток создания единого государственного образования с народами Южного Кавказа и ее включения в Кавказскую республику.
этому противоречило другое мнение Г. Баммат о том, что ко времени Февральской революции 1917 г. народы Северного Кавказа, которые «еще не забыли свою свободу», немедленно озаботились восстановлением своей национальной жизни. Связывал он это с тем, что «они последними присоединились к России» [8; 22].
Однако, как известно, до присоединения кавказских народов к Российской империи не было структур, которые объединяли бы их, то есть традиций общекавказских форм политической самоорганизации не было. Поэтому после Февральской революции 1917 г. не было исторических условий для возникновения и развития интеграционных процессов, в которые могли бы быть вовлечены все кавказские народы.
Г. Баммат считал, что «.создание политического единства поможет народам Кавказа избежать территориальных раздоров, источника большинства конфликтов и затруднений» [8; 23]. Впоследствии исторические события показали, что объединение народов в рамках единых государственно-политических образований не становилось действенным фактором, блокировавшим возникновение этнотеррито-риальных коллизий. Более того, коллективные формы национально-государственных образований придавали серьезный импульс этно-территориальным противоречиям и конфликтам.
Г. Баммат в своей работе не упоминает о региональных органах власти Временного правительства, считая, что Союз объединенных горцев с самого начала формирования фактически олицетворял власть в регионе. Он писал: «Комитет приступил к работе немедленно
и работал в сложной обстановке падения русских институтов, обеспечивая порядок внутри Союза и налаживая хорошие отношения с окружающими Кавказ нациями» [8; 22].
Г. Баммат не учитывает, что Союз объединенных горцев не был уполномочен исполнять властные функции, тем более от имени всего Кавказа. Легитимность Союза объединенных горцев была основана на том, что многие его члены входили в состав органов власти и управления Временного правительства. Статус члена официального российского органа власти усиливал политическую роль и влияние деятелей Союза объединенных горцев.
Большой интерес также представляют мнения, оценки и суждения по проблемам формирования государственности народов Северного Кавказа в 1917-1920 гг. тех представителей северокавказской эмиграции, которые не являлись идеологами и лидерами Горской республики, но разделяли цели и задачи проекта независимой горской государственности. К их числу принадлежат М. Бутбай [10], Б. Билатти [11], Тамбий Елехоти [12], Нартон [13], Юсуф-бек [14].
Но наибольшее значение имеют аналитические записки и публикации Б. Байтугана. Он был непосредственным участником военно-политических процессов на Северном Кавказе, воевал против большевиков и деникинцев. Его заинтересованный взгляд «со стороны» представляет большой интерес, так как он был в числе тех, кто на себе испытывал действие или бездействие политических деятелей, Горского правительства и других национально-государственных структур.
В работах Б. Байтугана, в том числе опубликованных С.М. Исхако-вым в журнале «Вопросы истории», затрагиваются проблемы северокавказской идентичности и трансформации горских элит в Российской
империи. Он проанализировал деятельность горской интеллигенции в условиях революционных событий, проблемы формирования независимой государственности и причины провала этого проекта.
Б. Байтуган разделял точку зрения о существовании единой северокавказской нации. Более того, ему удалось наиболее точно сформулировать и объяснить ее суть [15; 15-17]. Концепция северокавказской идентичности имела принципиальное значение для национальных деятелей, которые организовали Союз объединенных горцев и провозгласили Горскую республику.
По мнению Б. Байтугана, суть трансформации горских элит состояла в идеологическом разрыве с традиционной «дороссийской» элитой, что было результатом присоединения Кавказа, развития русской школы и приобщения их к русской культуре. Отсутствие национальной школы не способствовало формированию национального движения, а интеллигенция в силу этого впоследствии оказалась не готова «к тому, чтобы стать наследницей идеи мюридизма и преобразовать эту идею на современных началах» [16; 13].
Б. Байтуган считал, что идея независимости провалилась в силу неподготовленности горской интеллигенции, которая «не была организована, не имела точной и ясной национальной программы...» [16; 14-15]. Она «растерялась в вихре происходивших событий, и роль ее фактически свелась к писанию деклараций и воззваний, почти не распространяемых, и игре в правительство...» [17; 19].
Увлеченность «бюрократической» стороной функционирования государственных и политических институтов была следствием отсутствия опыта как административно-хозяйственной деятельности, так и участия лидеров горского национального движения в революции 1917 г. или в целом в российском
политическом процессе. Они не прошли школу практической административной, политической и революционной деятельности, что привело к отсутствию у них понимания природы функционирования государственных институтов, а также соответствующего мышления и масштаба ответственности. В годы революции и Гражданской войны представители горской интеллигенции получили громадный политический и государственный опыт, однако впоследствии им не было суждено его использовать в национально-государственном строительстве горских народов.
Главный вывод Б. Байтуга-на заключался в том, что горская интеллигенция оказалась неподготовленной и неорганизованной и не смогла дать народу твердого национального руководства [18; 26]. это стало причиной провала проекта независимой горской государственности. Об оценке результатов происходивших событий свидетельствует то, что он в своих работах не оперирует таким понятием, как «Горская республика», так как не рассматривал ее как свершившийся исторический факт. Он считал, что «независимость была продекларирована официально», но «не получила практического осуществления» [16; 14].
Главным противоречием во взглядах Б. Байтугана является то, что, с одной стороны, для него основной целью исторических процессов в регионе было достижение государственной независимости единой горской нации, а, с другой, в его работах убедительно показано отсутствие предпосылок для горского сецессионизма. Об этом свидетельствуют его характеристики исторического контекста Северного Кавказа: «минимум сепаратистских тенденций», «психологическая неподготовленность к восприятию в полном объеме идеи сепаратизма», «наименьшее влияние сепаратистов-интеллигентов» [17, 18-19] и т.д.
Б. Байтуган не замечает, что революция и Гражданская война, которые он и другие представители горской интеллигенции считали историческим шансом, а также неприятие горской массой идеи сепаратизма не могли способствовать достижению их целей: единства горцев и независимости. Он преувеличивал потенциал северокавказской идентичности и возможности ее институционального оформления. Поэтому его оценки роли и деятельности горской интеллигенции, которая являлась продуктом определенной исторической эпохи, представляются чрезмерно критическими.
Исторические и политические взгляды представителей горской эмиграции на этнополитические процессы являются скорее проявлением ретроспективного субъективного осмысления северокавказскими эмигрантскими кругами событий 1917-1918 гг., нежели следствием объективной оценки. Н.А. Бердяев писал, что «воспоминание о прошлом никогда не может быть пассивным, не может быть точным воспроизведением. память активна, в ней есть творческий, преображающий элемент, и с ним связана неточность, неверность воспоминаний. Память совершает отбор, многое она выдвигает на первый план, многое же оставляет в забвении, иногда бессознательно, иногда же сознательно» [19; 6-7]. К тому же многие эмигрантские авторы не смогли преодолеть «синдром побежденных» [20; 33], что характерно и для горской эмиграции.
Анализируя работы лидеров горского национального движения, можно согласиться с тем, что провозглашение горской независимости было продиктовано окончанием либерально-демократического этапа российской революции 1917 г., вне контекста которого была невозможна общественно-политическая и государственная деятельность горской интеллигенции.
Подводя итоги, следует отметить, что провозглашение акта независимости стало историческим шагом, предпринятым в конкретно-исторических условиях революции 1917 г. Однако он не был результатом целенаправленных политических действий горской интеллигенции после Февральской революции 1917 г. Горская интеллигенция не могла предусмотреть, что исторические процессы после свержения российского самодержавия приведут к падению институтов Временного
правительства, с которым горская интеллигенция связывала свою политическую будущность. Также необходимо иметь в виду, что закономерность прослеживается именно с точки зрения логики общественной и политической деятельности Союза объединенных горцев, а не фундаментальных социально-исторических процессов, развернувшихся в регионе, так как деятельностью горской интеллигенции не исчерпывалась новая историческая реальность на Северном Кавказе в 1917-1918 гг.
Примечания:
1. Мурзаханов М.И. Материалы для библиографии Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи (1918-1940 гг.) // Эльбрус. Нальчик, 1992. № 2. С. 336-374.
2. Коцев П. Свободы без жертв не бывает // Сказания о Дагестане. Сопроводительные очерки, перевод, комментарии и составление Муртазали Дугричило-ва. Махачкала, 2000. С. 264-275. URL: http://murtazali.livejournal.com/159683. html (дата обращения: 19.12.2015).
3. Kosok P. Revolution and Sovietization in the North Caucasus. URL: http:// abkhazworld.com/aw/Pdf/Kosok.pdf (дата обращения: 22.05.2016).
4. Материалы съездов горских народов Северного Кавказа и Дагестана 1917 года / сост., автор вступ. ст. А.Х. Кармов. Нальчик: Издат. отдел КБ ИГИ, 2014. 168 с.
5. Джабагиев В.-Г. Борьба Северного Кавказа за свободу // Свободный Кавказ. Мюнхен, 1951. Октябрь № 1. URL: https://ghalghay.com/2010/04/03/борьба-северного-кавказа-за-свободу (дата обращения: 14.05.2013).
6. Джабагиев В.-Г. К истории провозглашения независимости Республики Северного Кавказа. URL: http://www.gazavat.ru/history3.php?rub=25&art=891 (дата обращения: 14.05.2013).
7. Джабагиев В.-Г. Революция и Гражданская война на Северном Кавказе. URL: http://samlib.ru/m/murtazali/rewoljucijaigrazhdanskajawojnanasewernomka wkaze.shtml (дата обращения: 14.05.2013).
8. Баммат Г. Кавказ и русская революция: политический аспект / пер. с англ. У. Темирбековой; ред. Х.-М. Доного. Махачкала, 2000. 40 с.
9. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.) и Горская республика (1918-1920 гг.). Документы и материалы. 2-е изд., испр. и доп. / сост. Г.И. Какагасанов, Л.Г. Каймаразова. Махачкала: Ин-т истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, 2013. 290 с.
10. Бутбай М. Воспоминания о Кавказе / пер. с тур. З.М. Буниятова. Махачкала: Наш Дагестан, 1993. 67 с.
11. Билатти Б. Идеологические основы национальных движений // Горцы Кавказа. Париж, 1934. № 47. С. 15-21.
12. Тамбий Е. Горцы и Терское Казачье войско // Кавказ. Орган независимой национальной мысли. Париж, 1937. № 8/44. С. 18-22.
13. Нартон. 11 мая 1918 г. // Горцы Кавказа. Париж, 1933. № 39. С. 4-6.
14. Юсуф-бек. Коммунисты - националы (Картины с натуры) // Горцы Кавказа. Париж, 1932. № 30. С. 10-13.
15. Байтуган Б. Имеем ли право на жизнь? // Горцы Кавказа. Париж, 1933. № 37. С. 15-18.
16. Байтуган Б. Этапы развития национально-освободительного движения на Северном Кавказе // Вопросы истории. М., 2001. № 5. С. 8-17.
17. Байтуган Б. История возникновения и развития Народной партии горцев Кавказа // Там же. С. 17-23.
18. Байтуган Б. Роль горской интеллигенции в горском освободительном движении // Там же. С. 23-26.
19. Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М.: Междунар. отношения, 1990. 336 с.
20. Шелохаев В.В. Переформатирование партийного пространства в России в 1917 г. // Российская история. М., 2017. № 2. С. 32-41.
References:
1. Murzakhanov M.I. Materials for the bibliography of Kabardino-Balkaria, Kara-chay-Cherkessia and Adygheya (1918-1940) // Elbrus. Nalchik, 1992. No. 2. P. 336-374.
2. Kotsev P. Freedom without victims does not happen // Legends about Dagestan. Accompanying essays, translation, commentary and compilation by Murtazali Dugrichilov. Makhachkala, 2000. P. 264-275 // URL: http://murtazali.livejournal. com/159683.html (Date of access: 19.12.2015).
3. Kosok P. Revolution and Sovietization in the North Caucasus // URL: http:// abkhazworld.com/aw/Pdf/Kosok.pdf (Date of appeal: May 22, 2016).
4. Materials of the congresses of the mountain peoples of the North Caucasus and Dagestan in 1917 / Compiler, the author of the introductory article is A.Kh. Karmov. Nalchik: Publishing Department of KB IGI, 2014. 168 pp.
5. Dzhabagiev V.-G. The struggle of the North Caucasus for freedom / Free Caucasus. Munich, 1951. No. 1, October // URL: https://ghalghay.com/2010/04/03/ Struggle-of-the-North -Caucasus-for-Freedom (Date of access: 14/05/2013).
6. Dzhabagiev V.-G. To the history of proclaimation of the independence of the Republic of the North Caucasus // URL: http://www.gazavat.ru/history3. php?rub=25&art=891 (Date of access: 14.05.2013).
7. Dzhabagiev V.-G. The Revolution and the Civil War in the North Caucasus // URL: http://samlib.ru/m/murtazali/rewoljucijaigrazhdanskajawojnanasewernom-kawkaze.shtml (Date of access: 14/05/2013).
8. Bammat G. Caucasus and the Russian Revolution: The Political Aspect. Transl. from English by U. Temirbekova. Ed. by Kh.-M. The Donoy. Makhachkala, 2000. 40 pp.
9. The Union of the United Highlanders of the North Caucasus and Dagestan (1917-1918) and the Mountain Republic (1918-1920). Documents and materials. Second edition, revised and enlarged / Compiled by G.I. Kakagasanov, L.G. Kaimara-zov. Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography, Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, 2013. 290 pp.
10. Butbay M. Memories of the Caucasus: Transl. from Turkish by Acad. Bunya-tov Z.M.. Makhachkala: Our Dagestan, 1993. 67 pp.
11. Bilatty B. Ideological bases of national movements // Highlanders of the Caucasus. Paris, 1934. No. 47. P. 15-21.
12. Tamby E. Highlanders and the Terek Cossack Army // The Caucasus. The organ of independent national thought. Paris, 1937. No. 8/44. P. 18-22.
13. Narton. May 11, 1918 // Highlanders of the Caucasus. Paris, 1933. No. 39. P. 4-6.
14. Yusuf-bek. National Communists (Pictures from life) // Highlanders of the Caucasus. Paris, 1932. No. 30. P. 10-13.
15. Baytugan B. Do we have the right to life? // Highlanders of the Caucasus. Paris, 1933. No. 37. P. 15-18.
16. Baytugan B. Stages of development of the national liberation movement in the North Caucasus // Problems of history. M., 2001. No. 5. P. 8-17.
17. Baytugan B. History of the emergence and development of the People's Party of the Caucasian Highlanders // Problems of History. M., 2001. No. 5. P. 17-23.
18. Baytugan B. The Role of the Mountain Intelligentsia in the Mountain Liberation Movement // Problems of History. M., 2001. No. 5. P. 23-26.
19. Berdyaev N.A. Self-knowledge (Experience of philosophical autobiography). M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1990. 336 pp.
20. Shelokhaev V.V. Reformatting the party space in Russia in 1917 // Russian history. M., 2017. No. 2. P. 32-41.
