CC BY
313
том, что все-таки именно мужчины создавали славу века Екатерины Великой. То есть путем пародийного снижения Екатерина самоутверждалась в своей роли единовластной правительницы великой империи. Таким образом, в игровой форме преодолевался один из фундаментальных стереотипов русского сознания - олицетворение власти с могущественной фигурой мужчины-царя, т.е. как и в классическом случае перевернутых отношений - карнавале, описанном М.М. Бахтиным, эта черта женского правления в России носила компенсаторный характер преодоления неуверенности в себе. Это отражает и специфику русской ситуации - великим правительницам западных держав, таким как Елизавета Английская, не было необходимости в следовании мужскому стилю поведения.
Нельзя не обратить внимание и на то, что именно Екатерина II, немка по рождению, а не русские Анна Иоанновна и Елизавета, сумела создать наиболее успешный вариант женского правления, так как она, представительница европейской цивилизации, получила подпитку западной рациональности, позволявшей ей выбирать и принимать удачные решения и легче чувствовать себя в ситуации нарушения традиционных для русского общества норм.
Русские женщины в XVIII в. прошли весьма значительный путь. Во многом они обязаны этим ре-
формам Петра Великого, однако основные результаты проявились позже - в конце столетия и даже в начале следующего. Это выход знатных женщин в свет, появление женского образования при Екатерине II, приобщение к элитарным формам культуры, выработанным ранее западной цивилизацией (субкультура великосветских кокеток). Декабристы, цвет русского дворянства, были воспитаны прежде всего дома, своими матерями. Но специфика русских процессов реформирования (ориентированных прежде всего на военные и политические вопросы) такова, что женщины по-прежнему, несмотря на столь яркое явление, как женское правление, оставались отрезанными от общественных, и прежде всего властных, сфер, великие русские императрицы не стали первыми феминистками, выстраивая свою политику мужскими методами и мужскими руками. К тому же и женщины, получившие образование, не были востребованы обществом в ту эпоху, женское образование стало лишь демонстрацией престижа. Это иллюстрирует четкую привязанность «женского вопроса» к историко-культурным реалиям конкретной эпохи.
Статья подготовлена при поддержке гранта Министерства образования РФ на проведение молодыми учеными научных исследований в ведущих научно-педагогических коллективах 2002-2004 гг.
Литература
1. Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 2000.
2. Лефстранд Э. Петр Великий и русские женщины // Царь Петр и король Карл. М., 1999.
3. Анисимов Е.В. Петр Великий // Там же. М., 1999.
4. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М., 2000.
5. Пушкарёва Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). М., 1997.
6. Мильдон В.И. «Сказка - ложь...» (вечно женственное на русской земле) // Вопр. философии. 2001. № 5.
7. Домников С.Д. Мать-земля и Царь-город (Россия как традиционное общество). М., 2002.
8. Уортман Р.С. Сценарии власти (Мифы и церемонии русской монархии от Петра Великого до смерти Николая I). М., 2002.
9. Матвеев В.Ю. К истории возникновения и развития сюжета «Петр I, высекающий статую России» // Культура и искусство России
XVIII века. Л., 1981.
10. Живов В.М. Культурные реформы в системе преобразований Петра I // Из истории русской культуры. Т. 3 (XVII - начало XVIII века). М., 2000.
11. Лотман Ю.М. Очерки по истории русской культуры XVIII - начала XIX века // Там же. Т. 4 (XVIII - начало XIX века). М., 2000.
12. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). М., 2001.
13. Ксенофонтова Н.А. Африканки. М., 1999.
Ю.М. Гончаров
ГОРОДСКИЕ ПРАЗДНИКИ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В СЕРЕДИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Алтайский государственный университет
Праздники всегда играли большую роль в жизни общества, отвлекая от череды повседневности, служа средством общения и развлечения, способствуя формированию и укреплению общности людей [1, с. 9].
Городская праздничная культура в значительной степени отличалась от сельской, крестьянской. Перемещение традиционных земледельческих праздников в городские условия не могло не сказаться на их характере. В атмосфере города такие существен-
ные черты традиционных праздников как строгая регламентация и обрядность, магическая сторона действий перестают ощущаться [2, с. 6].
В дореволюционной России существовали различные виды праздников - государственные, религиозные, семейные. Так же как и теперь, нерабочие и праздничные дни отмечались в календаре красным цветом. В 1896 г., например, «красных» дней календаря насчитывалось 42 [3, с. 258].
Государственными праздниками были, как правило, события, связанные с важными моментами в жизни царствующего дома Романовых: рождением, крещением наследников, достижением ими совершеннолетия, вступлением в брак, коронацией. Например, в начале XX в. праздниками были 6 мая и 6 декабря - день рождения и день тезоименитства (день ангела) императора Николая II. 14 декабря и 22 июля были днем рождения и днем ангела его матери - вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Супруге императора - царице Александре Фёдоровне почести отдавались 25 мая и 23 апреля. К «царским» праздникам относился и день коронации правящей императорской четы - печально памятный в русской истории день 14 мая 1896 г. (в тот день во время народных гуляний на Ходын-ском поле в Москве погибло в давке около 1500 человек) [3, с. 258].
Правительство поручало организацию празднования официальных торжеств местным чиновникам. Для таких мероприятий была характерна официозность, нарочитая торжественность и строгое соблюдение установленного порядка. Начинался любой праздник в соборе, где горожане во главе с начальством обязаны были молиться за царя. Над городом раздавался перезвон колоколов.
Во время «царских» праздников на правительственных зданиях, а также на некоторых частных домах устанавливались государственные гербы и вензеля в виде деревянного каркаса с соответствующими случаю инициалами под короной. В вечернее время гербы иллюминировались разноцветными фонариками.
Нередко во время официальных торжеств проводили воинские парады. Особенно велико было значение военных парадов в общественном быту Омска, в котором располагался крупнейший в Сибири воинский гарнизон и центр армейского управления. Благодаря этому в Омске устраивали и военные триумфы, что не было свойственно другим сибирским городам [4, с. 116].
Воинские парады и церемонии были в то время одним из любимых развлечений не только простого народа, но и высшего общества.
Для солдат городских гарнизонов в эти дни обычно давались бесплатные угощения от городского общества. Так, в 1896 г. в Томске, во время празднования коронации Николая II, всем солдатам
местного батальона раздали «по чарке водки и пирогу» [5, л. 218]. Такая традиция свидетельствовала
о заботе горожан о людях, которые несли нелегкое бремя воинской службы. Организация бесплатных обедов с непременной выдачей винной порции была призвана создавать праздничное настроение среди солдат в дни государственных праздников. С другой стороны, устройство бесплатных угощений для солдат являлось демонстрацией верноподданнических монархических настроений со стороны молодой сибирской буржуазии, а иногда и средством получить правительственную награду.
Даже официальные праздники не обходились без эксцессов. Например, в маленьком Нарыме 1883 г. в день празднования коронации Александра III «умерло 4 человека от излишнего употребления водки» [6].
После поездки будущего императора Александра II по Западной Сибири в 1837 г. в Тюмени и Тобольске к числу общероссийских государственных праздников присоединился местный - день посещения города «высочайшей особой». В Тюмени эта дата отмечалась наиболее помпезно. Обычай ежегодно отмечать 31 мая это событие сохранялся в городе еще в начале 1880-х гг. В этот день в загородном Александровском саду устраивалось народное гуляние: «С утра все от мала до велика, одевшись в лучшие платья, отправляются на молебствование о здравии и благоденствии своего обожаемого Царя-освободителя; затем по выходе из церквей... спешат в загородный сад, где в богато раскинутых палатках жены именитых городских граждан ведут уже с благотворительной целью торговлю разными фруктами и печеньями. Часа в 3 пополудни для интеллигентной публики подается в вокзале роскошный обед, после которого, при звуках местной музыки, начинается гулянье и затем часов с 9 вечера открываются танцы и сад в продолжение уже всей ночи горит тысячами огней» [7, с. 139].
Несмотря на значительные усилия, предпринимаемые правительством и местной администрацией при организации пышных официальных празднований «высокоторжественных дней», влияние государственных праздников на жизнь основной массы горожан - мещан, купцов, разночинцев - ограничивалось лишь праздничным богослужением, лицезрением военного парада в тех городах, где были воинские гарнизоны, и незатейливыми развлечениями, устраиваемыми во время народных гуляний [4, с. 120].
Гораздо большее значение для основной массы сибиряков имели традиционные народные и религиозные праздники. Календарный цикл праздников вносил разнообразие в череду повседневности.
Одним из важнейших праздников было Рождество. В преддверии его дома старательно мыли и чистили. Натирали полы, мыли двери. До блеска
начищали медные ручки и до срока обматывали их защитными тряпочками, чтобы «не захватать». Выбивали и чистили свежим снегом диваны и кресла.
Праздник Рождества начинался духовными обрядами: ходили к заутрене, к обедне; после обедни с поздравлениями к старшим. Дети и подростки в этот день с утра ходили по городу и «славили Христа». Обычай «славить» был популярен среди всех социальных групп.
На Рождество также было в обычае, что замужние дочери после обеда ездили с мужьями и детьми к родителям. На другой день делали визиты к старшим родственникам и принимали у себя гостей. По календарю рождественские праздники включали 3 нерабочих дня: 25, 26 и 27 декабря, но фактически после рождественской ночи праздники продолжались 12 дней, которые назывались святками.
На святки, продолжавшиеся с вечера 24 декабря по 6 января (от Рождества до Крещения), молодежь увлекалась играми и гаданьями. Святки были самым оживленным и веселым временем года, особенно для молодежи. Обычным явлением были ряженые. И взрослые и дети ходили по домам в импровизированных костюмах с музыкой, пением, танцами. Ряженые, как правило, разъезжали большими группами вместе с музыкантами: «В святочные вечера в Тобольске сохранилось еще обыкновение ездить замаскированными по домам знакомых и незнакомых и здесь под звуки 2-3 взятых с собою музыкантов танцевать кадриль, вальс, польку и т.п.» [7, с. 139].
Особенно популярным это развлечение было в небольших уездных городах. В Березове в 1860-х гг. рядились и мужчины и женщины из среды мелких чиновников, мещан, казаков. Ходили по домам горожан и солдаты, которые, не переодеваясь, а оставаясь в форме, устраивали групповые «представления»: «Солдатики представляют неизменную лодку, - писал один из современников, - сядут на пол, а один станет в качестве рулевого и затягивают песни, помахивая палками вместо весел» [8, с. 378]. В Бий-ске «.на святках мещане рядятся между прочим “рассейскими новоселами”, причем непременными статьями костюма считаются: синие, крашенинные, непременно узкие штаны, лапти, если только можно их найти, рваный кафтан, а главное - краюха черного хлеба под мышкой, ряженый должен просить милостыню» [9, с. 220]. Чиновник Г Колмогоров утверждал, что в уездных городах в святочных ряжениях участвовали все возрастные группы сибиряков, в том числе и пожилые люди, за исключением лишь старообрядцев [10, с. 265].
С середины XIX в. количество общественных увеселений на святках возрастало. В обычную практику в Тобольске и Омске вошло устройство театральных постановок силами учащихся военноучебных заведений, гимназий и солдат. В Барнауле
спектакли ставились горными инженерами и членами их семей [4, с. 121]. В конце XIX в. в сибирских городах появляется традиция устройства в эти дни елок для детей. Средства для святочных детских праздников чаще всего собирали по подписке.
Новый год во второй половине XIX в. не занимал среди календарных праздников того места, которое он имеет в наши дни. В этот день горожане с утра посещали собор, где слушали службу с «молитвой за царя». На утреннем богослужении 1 января обычно собиралось много прихожан во главе со всем местным начальством. После службы следовали визиты, поздравления. В губернских городах было принято подносить губернатору приветственный адрес от имени городского общества. Вечером
1 января у главы местной администрации или в общественном собрании мог даваться бал. Новогодние балы могли быть костюмированными. В середине XIX в. маскарады вошли в моду в губернских городах [11, с. 45].
Среди сибирских горожан встреча Нового года и празднование Святок сопровождались обычаями, связанными с гаданиями и разного рода приметами. Как и вообще у русских, в крае гадания были наиболее популярными среди девушек. Но гадания и вера в приметы были распространены среди всех слоев населения. Например, в Тюмени среди простонародья считалось, что если 1 января «кто, поскользнувшись, упадет, то в этот год непременно умрет». Гадали на Святки и в чиновничьей среде. Здесь гадания сохранялись по традиции, и их целью было не предсказание будущего, а развлечение участников [4, с. 124].
Одним из самых веселых праздников была Масленица - Сырная неделя великого поста. Офицер И. Белов оставил описание празднования Масленицы: «Никогда Омск не был столь шумным и веселым, как во время нынешней Сырной недели. город доселе казавшийся ленивым и спящим, мгновенно одушевлясь засуетился, сани на необозримое пространство, большею частию запряженные парой лошадей, непрерывною цепью снуют по главным улицам, народ толпится, шумит, резвится около и на самих ледяных горах. Сотни экипажей, проехав главными улицами, кружат весьма медленно и в порядке вблизи гор одни за другими, большая часть из этих саней похожи на цветочные корзины, наполненные прелестными в шляпках головами, личики которых горят нарумяненные морозом, за многими из них стоят на запятках кавалеры» [12, с. 27-28].
Круг развлечений на Масленицу был традиционным: «На масленицу устраивали ледяные горы с фонарями, катались в больших “кошевках” (санях) с цветными коврами, обжирались до заворота кишок» [13, с. 41]. Характерные черты празднования Масленицы - катание с ледяных гор и катание в са-
нях - бытовали во всех сибирских городах. Во время катаний старались блеснуть удалью, показать богатство экипажа и красоту упряжи. В обычае было заливать накануне праздника общественные катальные горы на центральных площадях. Горки, или как их еще называли в то время - «катушки», строились на столбах высотой 5-6 м. Прокатиться с такой горки можно было на расстояние до 100 м. Горы украшались елками, а по вечерам иллюминировали разноцветными фонариками и плошками (это глиняные чашки, наполненные салом, дегтем или смолой, куда вставлялся фитиль и зажигался) [14, с. 161]. В некоторых городах - Тобольске, Таре, Ялуторовске - в середине XIX в. общественные катальные горы были платными [4, с. 125].
В небольших городках одной из примет праздника было катание «госпожи Масленицы». Например, в Кургане в середине XIX в. в последний день Масленицы сколачивали огромные сани из шести связанных бревен и досок, на них крепили четыре столба с перекрестными перекладинами, на самом верху сооружения на колесе восседал «шут». На нижних досках размещались скамьи для карнавальных персонажей и музыкантов [15, с. 24].
По свидетельству Г. Колмогорова, в уездных городах сколачивали несколько саней «с верхом в виде лодки, увешанной разноцветными тканями, посредине с мачтой; на верху сажают чучела людские, иногда садятся там на колесе и сами люди». В середине лодки находились «замаскированные», которые разъезжали по городу с песнями и музыкой. Из богатых домов им высылали водку и деньги [10, с. 265].
В некоторых городах края имелись и свои местные особенности масленичных развлечений. Так, в Томске и Тюмени наряду с традиционным катанием на лошадях практиковались и бега, которые проводили на льду рек. В Тобольске катались не только в санях с гор, но и на коньках [4, с. 125-126]. В Кургане на льду реки укрепляли длинную жердь, верхнюю часть которой предварительно окунали в прорубь, после чего она покрывалась тонким слоем льда. На верхушке жерди помещали бутылку водки или петуха (иногда поросенка). Желающий добыть этот приз должен был забраться по жерди до самого верха [15, с. 25].
После Масленицы наступал Великий пост, во время которого шумные развлечения не были приняты. Чиновник В. Струве отмечал: «В Томске не было никаких достопримечательностей, никаких развлечений. Здесь впервые поразил меня резкий переход от шумной масленицы к великому посту, переход в столице, вообще незаметный, а в особенности для молодежи» [16, с. 16].
Из весенних праздников в городах наиболее значимой была Пасха, которая являлась главным христианским праздником, кроме того, она была первым
праздником, который наступал после 40-дневного великого поста. Поэтому приближение Пасхи с нетерпением ожидалось всеми слоями горожан. К празднику пасхи готовились в сибирских городах «богатый как хочет, а бедный как сможет», но повсеместно пекли куличи, красили яйца, делали сыры. В богатых домах шили для всего семейства обновки. Святую неделю проводили в кругу родных и знакомых. В купеческих домах традицией было посылать в это время провизию в остроги и богадельни: «В Тюмени, например, пожертвования в праздники Рождества и Пасхи были столь велики, сытны и обильны, что этапные арестанты платили смотрителям деньги, чтобы на эти дни не выпускал дальше, а дал бы возможность поесть шанег, яиц, кислого молока и всего того, за что в других местах и дальше придется платить» [17, с. 9-10].
Начиналось празднование Пасхи с торжественного богослужения и крестного хода. И.Е. Лясоц-кий описывал, как это происходило в церкви Томского университета: «Двери церкви были уже распахнуты, виднелось много нарядных людей. У дверей стал народ попроще - здесь толпились служители и рабочие университета. Вдоль коридора были расставлены у стены длинные столы с куличами. По коридору к нам двигалось с пением шествие. Впереди несли иконы и хоругви. Сзади мелькали сотни огненных язычков от горящих свечей. Когда это шествие подошло к церкви, то церковные двери закрыли, и все разместились поудобнее. Священник в блестящей светлой ризе неуклюже стал спиной к двери и запел» [18, с. 23].
Пасха обычно праздновалась целую неделю, которая так и называлась пасхальной. Путешествовавшие в 1876 г. по Западной Сибири немецкие ученые А. Брем и О. Финьш, прибыв в Омск, с удивлением отметили: «Хотя мы встретили Пасху уже 5 дней тому назад, в Ялуторовске, но здесь праздник был еще в полном разгаре: все щеголяли в праздничных костюмах и веселились, даже лавки были закрыты» [19, с. 61].
На Пасху обязательно устраивались народные гуляния. Из-за весенней распутицы гуляния обычно проходили на возвышенных местах как наиболее сухих районах города. Праздничные гуляния привлекали и городскую «аристократию», и средние слои, и городские низы. Полицейский чиновник Е.П. Клевакин оставил описание этого обычая: «Пасхальные дни. Весь город веселится на праздниках. Только кончаются обедни, начинают путешествовать по улицам. Аристократы городские на лошадях ездят, делают визиты. Люди среднего класса, зажиточные подражают аристократии, а те, кто не имеет лошадей, но располагает хоть бы одним рублем, ездит на извозчиках. В каждом доме в течение недели не убираются со стола пасхальная за-
куска и вино. На улицах грязь невылазная, но и она не останавливает от шатания праздных людей» [20, с. 116]. На праздник Пасхи повсеместно было принято делать визиты и самим принимать гостей.
Распространенной пасхальной забавой были различные представления для простонародья: «На пасхальной же неделе на одной из площадей города устраивается местными антрепренерами качели и деревянные балаганы для представления простому народу кукольных комедий и разных фокусов» [7, с. 139]. Выступали фокусники, акробаты, дрессировщики, шарманщики, показывали виды столичных городов и другие картинки в подвижных панорамах или райках.
Во многих городах специально сооружали публичные качели. Еще в первой половине XIX в. в Тобольске существовало несколько разных типов качелей, от простых до весьма сложных, напоминавших современный аттракцион «колесо обозрения». Разные виды качелей были и в Томске в 1850-х гг. [4, с. 129]. В Таре устраивались большие качели, на которых сразу могли качаться по 12-15 человек взрослых [14, с. 161]. В сибирских городах качели были почти непременным атрибутом всех народных гуляний.
Воскресенье, которым заканчивалась пасхальная неделя, называлось Красная горка. В этот день справлялись свадьбы, так как он считался счастливым для вступающих в брак. Красная горка была также девичьим праздником. Полагали даже дурной приметой, если в этот день девушка просидит дома, считалось, что тогда она не вступит в брак, либо брак будет несчастливым, а супруг - некрасивым.
Весенний цикл праздничных гуляний заканчивался Троицей (50-й день от Пасхи), которая знаменовала также переход к лету. Обычно он приходился на середину мая - первую половину июня. Жители, в основном женщины и девушки, сообща украшали церкви и дома молодой растительностью, березками: «Накануне Троицы все горожане несли с базара березки или свежие березовые веники. Веники помещали в банки, а березки закапывали в вырытые у ворот лунки или ставили в ведра. Запах весны разливался по всему дому. В церкви шла торжественная служба. Много народа выезжало в лес, и город казался пустым» [21, с. 55].
Крестные ходы во время важнейших православных праздников были крупными событиями в жизни горожан. Они представляли собой торжественное церковное шествие из одного храма к другому либо к определенному месту с иконами, хоругвями и другими святынями, прежде всего с большим крестом. Маршруты наиболее важных, имевших давнюю традицию крестных ходов начинались в пригородных селах или местах, где хранились почитаемые реликвии, и вели в город. Крестные ходы
вызывали большое оживление на городских улицах. Иконы горожане во главе с высшим чиновничеством встречали еще за городом, а многие жители сопровождали их весь обратный путь. Обычно впереди процессии шли дворяне и чиновники, затем купечество, после них - остальные горожане с семьями. Во время пребывания икон в городе служили молебны в церквях, носили образа по домам и в присутственные места, где совершали молебны с водосвятием. Крестные ходы сопровождали едва ли не всякое значимое для города начинание, например открытие новых учебных заведений, начало ярмарки.
Званые приемы гостей устраивались по всем праздникам - семейным, церковным, государственным. В домах богатых купцов, верхушки чиновничества гостей созывали также по случаю приезда важных должностных лиц, известных путешественников, ученых или в честь каких-либо других выдающихся событий: получения очередного чина, почетного звания, награждения орденом, удачной сделки и т.п.
Могли широко отмечаться юбилеи видных горожан. Купец Федор Конюхов в своей «Кузнецкой летописи» описывает, как в городе в 1879 г. отмечали 50 лет служения в священническом сане протоиерея П.Т. Стабникова: «.по окончанию молебна юбиляр и с ним все духовенство в 12 часов отправились в дом к городскому голове, где собралось первостатейное городское общество; по прибытии юбиляра градской голова встретил его на крыльце, а по входе в комнату поднес ему хлеб-соль от имени городского общества и он с удовольствием принял; затем все собрание угощено было чаем, водкой и закуской, приготовленной на счет общества; во время закуски духовные лица и с ними некоторые и частные, пели духовные песни и. громогласно троекратно кричали “ура”» [22, с. 121].
Постепенно в моду входило отмечать юбилеи коммерческих предприятий. Например, торговый дом «М. Плотников и сыновья», располагавшийся в Тюмени, 1 ноября 1899 г. отпраздновал 10-летие своего существования. В честь праздника всем служащим, прослужившим полные 10 лет, было выдано в награду 10 % получаемого жалованья, а также «очень изящные жетоны» стоимостью 25 р., изготовленные в Москве, а один из пароходных лоцманов получил обратно 500 р., внесенных им за причиненные фирме убытки. Торжество сопровождалось праздничным обедом [23, с. XXXV].
Праздновались и годовщины различных обществ. Так, 29 мая 1883 г. широко отмечало свою годовщину Томское вольное пожарное общество. Члены общества, собравшись в 11 с половиной часов утра в зале городской думы, направились к часовне Иверской божьей матери. Во время шествия впереди несли знамя общества, за ним следовал со-
вет, а затем шли члены четырех отрядов «в строгом порядке». У часовни были торжественные речи, затем состоялся молебен, а потом марш под звуки оркестра по улицам города. В 4 ч пополудни в честь праздника началось народное гулянье на Ново-Соборной площади «с оркестром музыки, песенниками, призами с лазаньем по столбам, каруселями и качелями». Вечером площадь была иллюминирована. Гуляние «прошло довольно оживленно», в нем участвовало до 2 500 человек. Закончилась программа празднования танцами, начавшимися в 10 ч вечера [24].
К числу новых видов досуга сибирских горожан конца XIX - начала XX в. можно отнести различные общественные праздники, связанные с чествованием памятных дат и различных юбилеев. Очень часто подобные праздники, связанные с официально признанными именами или фактами российской истории, проводились по инициативе администрации. Повсеместно, например, отмечалось 300-летие Дома Романовых. Программа таких праздников обычно включала службу в соборе, торжественные речи в честь празднуемого события, выступления учащихся с чтением стихов, пение хора. В это событие старались внести вклад все общественные организации. Так, Томское мещанское общество создало специальную комиссию по подготовке праздника, наметило программу участия общества в нем: «...в день исполнения 300-летия. устроить иллюминацию дома Управы, выставить портрет Первого Царя из Дома Романовых, кроме того устроить на берегу Ушайки вечером фейерверк, на что ассигновать до 100 руб. .Помимо устройства иллюминации и фейерверка отпустить в распоряжение господина начальника губернии от 50 до 100 руб. на устройство народных увеселений». На имя императора мещанским обществом была послана поздравительная телеграмма с выражением верноподданнических чувств [25, л. 3-18].
В некоторых сибирских городах в начале прошлого столетия сложилась традиция проведения литературных праздников. Например, в Барнауле в 1902 г. отмечали 50-летие со дня смерти Н.В. Гоголя, в 1909 г. - 100-летие со дня его рождения. Имен-
но с литературными юбилеями связано переименование ряда улиц в Барнауле: Иркутской в Пушкинскую (1899 г.), Кузнецкой в Гоголевскую (1902 г.). Большой Тобольской в улицу им. Льва Толстого [26, с. 116-117].
Эта традиция распространялась и в небольших городках. В частности, в Таре накануне юбилейного дня Ломоносова отслужили панихиду. На следующий день после молебствования для учащихся был устроен чай с бутербродами и конфетами. Празднование продолжалось в учебных заведениях пением гимна, затем кантаты Ломоносову и чтение его биографии. В программу праздника входили также литературное утро с декламацией стихотворений Михаила Васильевича и раздача наград лучшим учащимся [27, с. 173].
Общественные праздники в эти годы были широко распространены. В Тюмени, например, в 1882 г. было празднование 300-летия покорения Сибири Ермаком, в 1886 г. - торжественно праздновалось 300-летие основания города, а в 1912 г. «26 августа в г. Тюмени было празднование 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г., когда для народа и учащихся были устроены повсеместно чтения с картинами из истории войны 1812 г.» [28, с. 49-52]. В Тобольске также праздновали 300-летнюю годовщину покорения Сибири - 6 декабря 1882 г.: «В этот день в Тобольском кафедральном соборе совершена была, в присутствии начальника губернии и представителей всех сословий города. торжественная литургия. По окончании молебствования. на соборной площади происходил парад от Тобольского кадрового резервного батальона». В программе празднования также были: открытие приюта для бедных детей, завтрак в общественном собрании и танцевальный вечер [7, с. 19-20].
Новые праздники, становившиеся частью городской жизни, свидетельствовали о дальнейшем социокультурном развитии региона и предоставляли горожанам значительно больше возможностей для общения и культурного отдыха. Новые формы городских праздников были признаком продолжавшегося упадка традиционной культуры и дальнейшего формирования городского образа жизни.
Литература
1. Мазаев А.И. Праздник как социально-художественное явление. М., 1978.
2. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища конца XVIII - начала XX в. Л., 1988.
3. Байбурова Р.М. Праздники в Москве 100 лет назад // Развлекательная культура России XVIN-XIX вв.: Очерки истории и теории. СПб., 2000.
4. Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX века: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1995.
5. ГАТО. Ф. 130. Оп. 1. Д. 139.
6. Томские губернские ведомости. 1883. № 24.
7. Голодников К. Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины завоевания Сибири. Тобольск, 1882.
8. Губарев К. От Тобольска до Березова // Современник. 1863. № 1-2.
9. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 11: Западная Сибирь. СПб.; М., 1884.
10. Колмогоров Г. Очерк простонародного быта в уездных городах и селах Сибири // Северная пчела. 1859. № 67.
Ф.Н. Подустов. Комплектование Красной Армии личным составом в 1925-1930 годах...
11. Маркова И.Б. Досуг сибирских чиновников в первой половине XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII - начало XX в. Новосибирск, 1985.
12. Белов И. Путевые заметки и впечатления по Западной Сибири. М., 1852.
13. Майский И.М. Воспоминания советского посла. Кн. 1: Путешествие в прошлое. М., 1964.
14. Воспоминания К.А. Калугина о Таре // Тарская мозаика (история края в очерках и документах. 1594-1917 гг.). Омск, 1994.
15. Миненко Н.А. Досуг и развлечения уральских горожан в XVIII - начале XX в. // Уральский город XVIII - начала XX в.: история повседневности. Екатеринбург, 2001.
16. Струве В.В. Воспоминания о Сибири. 1848-1854 г. СПб., 1889.
17. Максимов С.В. Сибирь и каторга. СПб., 1990.
18. Лясоцкий И.Е. Записки старого томича. Томск, 1954.
19. Финш О., Брем А. Путешествие в Западную Сибирь. М., 1882.
20. Клевакин Е.П. Очерки из бийской жизни // Культурное наследие Сибири. Барнаул, 1994.
21. Тамм Л.И. Записки иркутянки. Ч. 1. Иркутск, 2001.
22. Конюхов И.С. Кузнецкая летопись. Новокузнецк, 1996.
23. Адрес-календарь Тобольской губернии на 1900 год. Тобольск, 1899.
24. Томские губернские ведомости. 1883. № 23.
25. ГАТО. Ф. 130. Оп. 1. Д. 65.
26. Скубневский В.А. Заметки о духовном мире барнаульского купечества // Образование и социальное развитие региона. 1995. № 2.
27. Тарская мозаика (история края в очерках и документах. 1594-1917 гг.). Омск, 1994.
28. Калугин Т.Ф. Тюмень: Справочник и адрес-календарь по городу и уезду. Тюмень, 1913.
Ф.Н. Подустов
КОМПЛЕКТОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ ЛИЧНЫМ СОСТАВОМ В 1925-1930 ГОДАХ (НА МАТЕРИАЛАХ СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА)
Томский государственный педагогический университет
Изучение проблемы комплектования частей военных округов Сибири и Дальнего Востока в 19251930 гг. вызвано: критическим отношением к существующей форме организации военной системы; необходимостью разработки модели армии, которая отвечала бы требованиям современного общества; падением интереса молодежи к военной службе, снижением престижа армии в обществе.
Кроме того, автор полагает, что без выяснения численности и социального состава различных категорий военнослужащих Сибирских военных округов невозможно рассмотрение места и роли Красной Армии в общественно-политической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока в межвоенный период. При изучении культурных процессов в Красной Армии, ее вклада и роли в общественно-политической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока в исторической литературе не уделялось достаточного внимания анализу ее организации, комплектования рядовым и командно-политическим составом, материальным условиям жизни и быта военнослужащих, которые несомненно имеют важное значение и служат убедительным доказательством взаимозависимости и неразрывности этих составных частей.
Сегодня при реформировании Вооруженных Сил России и сокращении их численности создаются возможности более качественно улучшить их состав, призывать и оставлять в армии наибо-
лее достойных, осуществлять более тщательный отбор призывников. К сожалению, линия на повышение качества личного состава армии не проводится целенаправленно. Одна из тенденций функционирования потенциала армии и флота связана с дальнейшим снижением общеобразовательного уровня, культуры личного состава, особенно призывной молодежи. По итогам весенней призывной компании 1997 г., 27 % призывников не имели среднего образования, а 11 % получили только начальное. По данным Министерства здравоохранения, в 1997 г. 28.4 % призывников были признаны негодными к военной службе по состоянию здоровья, а 40 % составляли лица с различными психическими расстройствами. На военную службу идут, как правило, представители из наименее защищенных слоев общества. Около 30 % из них воспитывались без родителей или в неполных семьях. С учетом существующей системы многочисленных отсрочек военная служба становится в значительной степени уделом тех молодых людей, которые не имеют возможности получить хорошее образование, медицинскую помощь, плохо питаются [1, с. 96, 108, 109].
Вопрос о принципе и системе комплектования - важный вопрос, который встает с зарождения каждого нового исторического типа армии. Всегда было так, что новый класс, приходящий к политической власти, создавал свою военную организацию из тех общественных сил, которые являлись
