CC BY
280
УДК 94(47041) "1861/1917"
Миронова Елена Валерьевна
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела новой и новейшей истории
ГБУ «Институт истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан», Казань, Татарстан, Россия 420014, Казань, Кремль, 5-й подъезд, (843) 292-84-82 e-mail: Yelena.Mironova@yandex. ru
ГОРОДСКАЯ ЖИЗНЬ ДВОРЯН КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ
В 1861-1917 ГГ.
Yelena V. Mironova
Candidate of historical sciences, scientific researcher of Department
of New and Modern History
State-Funded Research Institution «Sh. Mardzhani Institute of the Academy of
Sciences of the Republic of Tatarstan» the 5-th entrance, Kremlin, 420014, Kazan, Tatarstan, Russia e-mail: Yelena.Mironova@yandex. ru
THE LIFE OF THE HEREDITARY NOBLEMEN IN THE CITIES OF KAZAN PROVINCE IN THE POST-REFORM PERIOD
Аннотация: В настоящей статье представлена характеристика жизнедеятельности дворян Казанской губернии в городах. Хронологически исследование охватывает период с начала реализации в 1861 г. буржуазных преобразований, ставших важной вехой в судьбах представителей высшего сословия. На основе широкого круга источников автор показывает влияние эпохи «великих реформ» на повседневный уклад жизни дворян в столице и уездных городах в пореформенный период и в начале ХХ века.
Ключевые слова: Казанская губерния, Казань, уездные города, пореформенный период, дворянство, повседневная жизнь.
© Миронова Е.В., 2014
Abstract: This article presents a description of the life and activity of noblemen in the cities of Kazan province. The study covers the period from the beginning of realization of the bourgeois reforms in 1861, which became an important milestone in the lives of the upper class. On the basis of a wide range of sources the author shows the influence of the era of "great reforms" on the everyday life of the nobility in the capital and provincial cities in the post-reform period and in the beginning of the XX-th century.
Key words: Kazan province, Kazan, provincial towns, the post-reform period, the nobility, daily life.
Закономерным следствием модернизации в России второй половины XIX столетия стал интенсивный рост городского населения. К примеру, число жителей столицы Казанской губернии, доходившее до 60 тысяч человек в начале пореформенной эпохи [15, с. 165], к концу 1890-х гг. превысило стотысячный порог [17, с. 80]. Одним из источников урбанизации являлся переезд дворян из деревень. Правда, этот процесс начался не сразу. Накануне эпохи «великих реформ» представители высшего сословия в своем большинстве проживали в городах и посадах. Их удельный вес равнялся 85% от общей массы губернских дворян [Подсчитано по: 15, с. 27]. Составление уставных грамот, выделение крестьянам надельных участков и определение дальнейшей судьбы поместий потребовало от помещиков личного присутствия в имениях. Это привело к тому, что в 1860-1870-х гг. количество дворян в ряде городов сократилось. Это произошло, главным образом, за счет отъезда землевладельцев. Так, в Чистополе убыль числа потомственных дворян составила 20%, в Лаишеве, Свияжске, Тетюшах и Чебоксарах - 70% [13, с. 11, 23, 89, 87, 110, 112, 131, 188, 163, 165]. С преодолением первых трудностей переходного периода, прекращением обязательств крестьян к помещикам последние вновь устремились в города. В результате к началу 90-х годов XIX в. лишь 20% помещиков остались в сельской местности для постоянного жительства [Подсчитано по: 16, с. 18].
Малым провинциальным городам высшее сословие предпочитало губернскую столицу. По данным на 1890 год, в Казани насчитывалось 3069 дворян, а спустя десятилетие - 4060. Из них подавляющее большинство селилось в центральных городских районах [9, с. 30, 48, 49], где сосредоточились основные административные, образовательные и культурные учреждения. В этой части города разместились особняки таких видных деятелей дворянского самоуправления, как П. Демидов (улица Грузинская), А. Казаков (улица Большая Красная), А. Лебедев (улица Лядская), Д. Теренин (улица Нагорная) и другие. В основном, это были устроенные на загородный манер каменные дома; усадьбы дворян, занимавшихся торговлей и промышленностью, включали в себя также некоторые хозяйственные постройки. Например, у владельца водочного завода К. Юшкова по соседству с жилым домом близ Николаевской площади были выстроены каменная кладовая
и холодные службы с подвалом. Такие же строения имелись на усадебной территории дворян Н. Болховского (Верхне-Федоровская улица), П. Осокина (улицы Георгиевская и Вознесенская), И. Аристова (Кошачий переулок), М. Палицына (улица Касаткина) и других [1. Ф. 407. Оп. 1. Д. 319. Л. 9об.]. Дворяне, не имевшие собственного жилища, арендовали дома, снимали номера в столичных гостиницах на время пребывания в городе. Одним из популярных мест было «Казанское подворье» на Проломной. Расположенная в центральной, оживленной и коммерческой, части города, близ Кремля, присутственных мест и частных банков, гостиница включала в себя 165 номеров стоимостью от 60 копеек до четырех рублей, в зале стоял рояль, имелись первоклассная кухня, кофейный буфет, парикмахерская, ванны, души, телефон, посыльные, русские газеты. Все это дало основание составителю дореволюционного путеводителя заключить, что «Казанское подворье» «по своему устройству, безукоризненной чистоте, удобствам и образцовому порядку отвечает самым строгим требованиям новейших европейских гостиниц» [19, с. 10].
Большую привлекательность для дворян, кроме столицы, представлял еще один крупный город губернии - Чистополь: здесь проживало свыше двухсот дворян. При этом лишь единицы имели собственные дома. Так, по состоянию на конец XIX в., в городе было 13 дворян-домовладельцев [1. Ф. 407. Оп. 1. Д. 319. Л. 9об.].
Сферу трудовой деятельности дворянства наполняли государственная и общественная служба, управление хозяйством, преподавание. Выбор источника заработка зависел от таких факторов, как традиция, образование, наличие земельной собственности, размер жалованья, в целом от имущественного достатка дворянина и его семьи, личных предпочтений. Состав губернских и уездных органов дворянского самоуправления второй половины XIX - начала ХХ в. наглядно иллюстрирует предпочтения дворян: лиц, отслуживших на военном «поприще», было в полтора раза меньше, чем тех, кто имел выслугу по гражданскому ведомству. Возможно, этому обстоятельству способствовало наличие в губернской столице большого числа учебных заведений, готовивших к чиновной службе. Даже поместное дворянство Казанской губернии было ограничено в материальных возможностях обучения отпрысков в военных учебных заведениях, находившихся за пределами губернии (Нижегородский графа Аракчеева кадетский корпус, Николаевское военное училище гвардейских юнкеров, Константиновское артиллерийское училище и прочие), а число бесплатных вакансий в них было ограниченным. Сама военная служба, по замечанию исследователя Ю. Лотмана, также «не могла считаться доходным занятием», так как жалованье «едва покрывало расходы, которые требовала военная жизнь» [12, с. 28], хотя она и обеспечивала более быстрое продвижение по званиям, нежели гражданская.
По памятным и адресным книгам Казанской губернии видно, что все высшие начальствующие лица были из дворян, они комплектовали многочисленные присутствия, уездные мировые учреждения и съезды,
губернское правление и его отделения и другие ключевые органы местного государственного управления. Из этого же источника следует, что немало гражданских чинов находилось на службе в учреждениях военного ведомства.
Помещики, вышедшие в отставку и селившиеся в деревне, поступали на местную выборную службу - будь то земские учреждения или дворянские. Историк и публицист XIX в. Н. Семёнов писал об этом: «Большинство поместных дворян не оставалось всю жизнь на государственной службе. Прослужив 10-15 лет, они вызывались престарелыми родителями для выдела им имения или раздела имущества... Они продолжали труд родителей, не отказываясь, впрочем, если дозволяли им средства и время, от местной службы, по выбору дворянства» [20, с. 27, 30].
Крупные и средние землевладельцы нацеливались на почетные, неоплачиваемые должности предводителей и депутатов. Были в системе самоуправления низовые звенья, не обставленные цензами, но приносившие доход. Это касалось служащих канцелярий: архивариус дворянского собрания получал 500 рублей, столоначальник и протоколист - 300, что было сопоставимо с годовым окладом фельдшера, акушерки, так же оценивался квалифицированный труд ремесленника [8, с. 202-203]. Выборная дворянская служба не сулила карьерного роста - многие занимали должности по нескольку десятилетий, без подвижек по служебной лестнице, но для дворян с «заротными» чинами или не имевших их вообще она давала возможность дослужиться до УП-Х класса [18, с. 441]. Для этих дворян-помещиков город выступал, прежде всего, местом службы.
Член статистического комитета министерства внутренних дел Н. Штиглиц отмечал, что современные ему дворяне-горожане совмещали службу в губернских учреждениях и органах городского самоуправления [22, с. 11]. Однако данные по началу ХХ столетия показывают, что в думах Спасска и Ядрина их доля достигала 22,7%, в Чистополе она составляла 3,8%, а в Козмодемьянске, Лаишеве, Свияжске и Чебоксарах равнялась нулю [4, с. 119]. А пост городского главы был буквально монополизирован представителями купеческого сословия.
Так, например, в 1879 г. на выборах градоначальника в уездном городе Тетюши одержал победу дворянин, отставной канцелярский служитель почтового ведомства Ф. Шишкин. Но он так и не был утвержден в должности, поскольку началась целая кампания по разоблачению новоиспеченного главы. До губернатора доходили сведения о том, что дворянин был временным жителем Тетюшей, не имел ни дома, ни другой собственности в городе, отличался нигилистическими воззрениями на вещи и либеральными убеждениями, характеризовался как «не верующий ни во что» человек. Разоблачителям удалось отыскать в его биографии подробности эпизода, позорящего честь и достоинство. Шишкин состоял под судом за убийство по неосторожности, по распоряжению духовного начальства был предан церковному покаянию и отпущен на волю. Вместо неутвержденного дворянина
пост главы города занял купеческий ставленник И. Макаров [1. Ф. 1. Оп. 3. Д. 4579. Л. 16-16об., 39-40].
Значительно больше дворян было в столичной думе, хотя и здесь они не имели численного превосходства, конкурируя с представителями торгово-промышленного капитала. Но именно из их состава формировались комиссии при городской думе, где они и работали совершенно бесплатно. Такую работу на общественных началах могли себе позволить лишь наиболее состоятельные потомственные дворяне. Неслучайно их фамилии встречались в ряду латифундистов и крупных промышленников. Так, землевладельцы братья Перцовы держали винокуренное предприятие при селе Петропавловском Казанского уезда. Продукция стекольного завода, бумажной и картонной фабрик казанского домовладельца К. Юшкова сбывалась по всему Поволжью, а его вина «лучшей очистки» продавались в торговых домах на Булаке и Проломной [3. № 23. С. 93].
Во второй половине XIX в. потомственные дворяне активнее реализовывали себя в делах коммерции и предпринимательства. Тесно связанные с сельским хозяйством, они организовывали в городах предприятия в пищевкусовой отрасли. Например, в 1874 г. начал свою работу Чистопольский крупяной завод губернского секретаря Г. Кацари. Здесь трудилось семеро взрослых и столько же несовершеннолетних рабочих, ими ежегодно производилось до двух тысяч кулей гречневой крупы [13, с. 159].
Новым видом коммерческой деятельности дворян стало открытие книжных магазинов и читален, типографических и фотографических заведений, выпуск периодических изданий. В Казани действовало несколько частных библиотек, принадлежавших дворянкам. Наибольшую известность получили две из них - библиотеки А. Михайловой и Пальчинской [1. Ф. 1. Оп. 4. Д. 1142. Л. 1, 7]. Известные типографии дореволюционной Казани принадлежали титулярному советнику Л. Антонову, жене статского советника О. Люстрицкой, надворному советнику И. Евдокимову. Благодаря активности дворян -владельцев типографий в крупных городах аналогичные заведения появлялись и в уездных центрах. Например, одним из инициаторов открытия типографии в Тетюшах в середине 1890-х гг. стал собственник издательства в столице соседней Вятской губернии надворный советник И. Кибардин [Там же. Оп. 3. Д. 10072. Л. 1, 4]. Нередко владельцы типографий начинали издавать свои периодические издания. Например, Л. Антонов получил свидетельство на выпуск ежедневной газеты «Казань» [Там же. Оп. 4. Д. 6941. Л. 1, 12].
Благодаря развитию издательского дела в городах процветала книготорговля. Ее вели «в разнос» и в стационарных торговых точках, оптом и в розницу. Например, дворянин К. Красовский ходатайствовал о разрешении ему открыть в Казани оптовую продажу книг, периодических изданий, открытых писем [Там же. Д. 6950. Л. 1]; надворная советница С. Мышкина просила о выдаче ей свидетельства на ведение книжной и писчебумажной торговли в Ядрине и так далее [Там же. Д. 6963. Л. 4, 8].
Несмотря на распространение среди дворян новых видов заработков, доход большинства из них составлялся отнюдь не от промышленной и коммерческой деятельности: финансовое благополучие потомственного дворянства продолжало зависеть от прибыли с поместья. Независимо от способов эксплуатации имений: личного управления или через специально нанятых лиц, передачи в аренду, уездную дворянскую опеку, залога - доход с хозяйства служил материальной базой для жизни и деятельности дворян в городах. Благодаря разветвленной сети кредитных учреждений, существованию уездных опек специально для дворян последние получали средства к безбедному существованию. Например, внук тетюшского предводителя дворянства поручика Я. Горемыкина Николай вел разорительный образ жизни. Ему ежегодно приходилось уплачивать по займу проценты в размере двухсот рублей. Всего же на его имении при селе Семи Ключах числился долг до пяти тысяч рублей банку и частным лицам. Дабы спасти владение от публичной продажи, жена Николая Горемыкина инициировала учреждение опеки над имуществом супруга. Более двух десятков лет поместье состояло в ведении дворянской опеки, что позволило помещику не «впасть в полную нищету» и при этом продолжить «нетрезвую жизнь» [Там же. Оп. 3. Д. 8839. Л. 1-59]. Практика передачи капитала и имений под опекунское управление была распространенной. Например, по Казанскому уезду только за 1881 г. над имуществом и финансами дворян была учреждена 101 опека [Подсчитано по: там же. Ф. 140. Оп. 1. Д. 1469].
Сферой приложения профессионального труда представителей высшего сословия выступала педагогика. Дворяне работали в высшей и средней школе, занимались частной практикой. К примеру, по состоянию на 1861 год, в Казанской первой гимназии преподавало девять дворян, во Второй гимназии -десять, в восьми уездных училищах губернии - одиннадцать. Доход зависел от уровня учебного заведения, выслуги лет, занимаемой должности, образования преподавателя. Учителя начальных уездных училищ зарабатывали по 300 рублей в год, кандидаты к ним - 120.
Преимущественно дворянским был кадровый состав Императорского Казанского университета: к данному сословию относились несколько десятков преподавателей и других должностных лиц учебного заведения, таких как библиотекарь, помощники инспектора [Подсчитано по: 15, с. 51-60]. Доценты и профессора университета получали высший должностной оклад, превышавший 1000 рублей. Правда, такой доход едва ли мог покрыть все расходы, связанные с командировками и бесплатной деятельностью в научных обществах. В наиболее выгодных условиях находились педагоги, имевшие дополнительный (если не сказать основной) источник денежных средств. В их числе были землевладельцы А. Бутлеров, А. Якобий, Д. Корсаков и другие.
Под влиянием развития культуры и науки в XIX столетии в высшем обществе рос интерес к исследованию и коллекционированию. В городских усадьбах появлялись обширные собрания памятников искусства,
формировались домашние библиотеки. Хорошо известны коллекции семьи Лихачевых, вобравшие в себя ценные предметы декоративно-прикладного искусства, этнографии, археологии, нумизматики, рукописи и многое другое. Впоследствии они составили основу фондов Казанского городского научно-промышленного музея [14]. Другой тип фамильных коллекций представляли семейные реликвии личного происхождения: портреты родственников, собственные произведения искусства, фотографии, переписка. Это относится к собраниям казанских дворянских родов Ильиных, Боратынских, ретиво хранивших память о своих предках [7, с. 179-183; 10, с. 34-36].
Частные коллекции семейств вдохновили дворянское сообщество на создание Дворянского древлехранилища, открытие которого состоялось в 1903 г.. Здесь были представлены портреты уездных и губернских предводителей дворянства (Л. Есипова, И. Горталова, А. Евсевьева, А. Молоствова, П. Манасеина и др.), работы казанского художника В. Тюфяева, разнообразные письменные памятники [1. Ф. 897. Оп. 1. Д. 3. Л. 6, 8, 20].
Общий культурный подъем пореформенных лет актуализировал идею ответственности богатых за бедных, а финансовые сложности высшего сословия стимулировали открытие в Казани благотворительных заведений для самих дворян. Таковыми стали Александро-Чемесовская богадельня с убежищем для неизлечимо больных женщин, мужская богадельня имени А. Фон-Финк и женская богадельня имени Столбовской и Шляхтиных. Самые состоятельные из дворян становились членами благотворительных обществ, действовавших при образовательных учреждениях города Казани, выступали с инициативой открытия новых благотворительных организаций, делали пожертвования.
Поскольку небольшие провинциальные города отличались тихой и однообразной общественной жизнью, безусловным центром культурно-развлекательного отдыха являлась губернская столица. Досуг отличался не только видовым, но и ценовым разнообразием, а значит, и доступностью горожанам. Так, танцевальные вечера в Купеческом собрании обходились кавалерам в 1 руб., а дамам - в 50 коп. [3. №2. С. 8]. Это определило их демократичный характер: в одном и том же зале собирались купцы, мещане и дворяне (правда, с небольшим достатком).
То же самое можно было сказать и о распространенных в городской среде гуляньях в парках. Традиционно они проходили на Черном озере, в местечке под названием «Русская Швейцария», вдоль набережной озера Кабан и в других местах. Однако и здесь бывал не каждый представитель высшего сословия. По свидетельству выпускника Императорского Казанского университета С. Смоленского, это могли быть «разве только отбившиеся от Казанского "общества" или совсем переродившиеся в местных чиновников» [21, с. 246].
На фоне происходившей демократизации культурно-досуговой сферы городского быта по-прежнему существовал разрыв между общедоступными способами времяпрепровождения и элитарными местами отдыха и
развлечений. «На вечерах дворянского собрания, - отмечалось в «Справочном листке города Казани» за 1867 г., - бывает только небольшой кружок дворянства и семейств высших представителей администрации... там все друг с другом знакомы.» [3. №3. С. 10]. Вход в клуб был возможен только членам дворянского собрания (с ежегодным взносом в 25 рублей) и приведенным гостям с платой в 50 копеек [11, с. 34]. Аристократичность дворянского клуба просматривалась во всем, начиная с убранства интерьера и заканчивая внешним видом гостей: «помещение поистине барское. широкая лестница ведет в боярские хоромы, уставленные изящной. мебелью; в огромной зале широкие хоры поддерживаются массивными колоннами, обширная столовая украшена по малиновым обоям гербами Казани и уездных городов Казанской губернии... прочие комнаты также. удовлетворяют вкус и требования даже взыскательного посетителя.» [3. № 3. С. 10]. Этот же источник сообщает, что каждая посетительница дворянского бала была в «туалете, полном хитро обдуманного изящества, шлейф ее пышного платья тянется сзади чуть не на аршин, вся она. как томная вечерняя звезда.» [Там же]. Все эти внешние атрибуты подчеркивали особость собиравшейся публики, тем самым противопоставляя ее остальной части общества.
Такую же консолидирующую функцию выполняли другие увеселительные мероприятия дворянства. Чрезвычайно популярным в светском кругу стал Александровский сад, куда приходили «щегольнуть роскошью и богатством наряда», поэтому собиралась «публика. отборная, высшего тона». Музыканты играли до двух-трех часов ночи, к услугам посетителей всегда был «довольно порядочный буфет», а для желавших испытать счастье - «лотерея-аллегри» [3. № 93. С. 371]. В середине 1860-х гг. в саду был открыт театр под открытым небом, на сцене которого выступали цирковые артисты, марионетки, ставился балет, показывали «кинезотографию». Параллельно с летними площадками действовал каменный театр.
В свою очередь, казанская элита возродила популярный в крепостную эпоху домашний театр. Известно, что богатейшие помещики империи в своих загородных особняках устраивали сцены, строили для этих целей специальные здания [5, с. 11]. С конца 1870-х гг. любительские спектакли начали ставиться в домах именитых казанских дворян: Молоствовых, Граве, Боратынских, Хитрово, Геркен и других. В постановке наряду с профессиональными артистами принимали участие сами дворяне [2, с. 3].
Таким образом, высшее аристократическое общество стремилось проводить время в узком кругу. Этому способствовало и то обстоятельство, что некоторые виды отдыха были затратными, а потому и недоступными всем городским обывателям. К числу таковых можно отнести занятия спортом, например, конными скачками. Недаром среди учредителей и участников спортивных обществ губернии были крупнопоместные дворяне. Первым возникло Казанское Общество охотников рысистого бега, устраивавшее соревнования на столичном ипподроме.
В ряду зачинателей нового дела был известный коннозаводчик и латифундист Спасского уезда полковник В. Молоствов. Этому дворянскому роду принадлежит заслуга в развитии коннозаводского дела в губернии: при его участии в 1898 г. состоялось первое собрание членов Казанского общества охотников конского бега, затем, в 1908 г., возникло Казанское Общество поощрения коннозаводства, а в 1912-м - Волжско-Камское общество поощрения рысистого коннозаводства. В числе постоянных призеров оказывались скакуны К. Молоствова, Э. Грахе, В. Обухова, Н. Сазонова [1. Ф. 491. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 - 1об., 3об.; Д. 2. Л. 1-3, 5об.]. Появились Общество любителей игры в «лаун-теннис», речной яхт-клуб, организовывались соревнования велосипедистов и автомобилистов. Доступность многих занятий лишь ограниченному числу горожан, их аристократический характер отражены в пассажах краеведческих работ: «Господа тешили душу играми в шахматы, в неспешный садовый крокет... столь же неспешные катания по Кабану на яликах, по городу на «великах»...» [6, с. 16-17].
Развитие культурного потенциала пореформенной эпохи привело к оживлению общественной жизни в уездных городах начала ХХ в. Стали появляться отделения столичных культурно-досуговых организаций, действовавших на правах филиалов. Одним из них было Тетюшское общество правильной охоты, в состав правления которого под председательством потомственного почетного гражданина Н. Серебрякова входили такие представители местной торгово-промышленной и дворянской элиты, как И. Куприянов, Н. Полосухин, Н. Крупин и другие. Такие же филиальные отделения названного общества действовали в других уездных городах Казанской губернии.
Местные дворяне-горожане имели свои благородные собрания, созданные для «приятного времяпрепровождения, заключающегося в чтении книг, газет и других периодических изданий, в дозволенных играх в карты и на билиарде». «Сверх сего, - прописывалось в уставе Царевококшайского благородного собрания, - .бывают бальные, танцевальные, семейные и другие вечера, маскарады, обеды и ужины». Членство в таких клубах, как и в столице, было доступным не для всех горожан - допускались только дворяне и чиновники - и предполагало ежегодный взнос в 10 рублей [1. Ф. 1. Оп. 4. Д. 5344. Л. 6-8].
Как ни странно, чем дальше уходила дореформенная эпоха, тем большее воздействие она оказывала на потомственное дворянство. Это проявлялось в сохранении и укреплении дворянских традиций бытования, в стремлении к сословной консолидации и обособлению от остальной части общества. Идейное наследие дворянства - быть первыми и лучшими - находило отражение не только в делах самоуправления, торговле, промышленности, но и в культурно-досуговой сфере. Активное проявление в трудовой и общественной жизни делало дворян носителями городской культуры, а их быт - неотъемлемой частью повседневной жизни города.
Список литературы
1. Национальный архив Республики Татарстан.
2. Волжский вестник. - 1884. - № 4.
3. Справочный листок города Казани. - 1867.
4. Бадретдинов Т.З. Городское самоуправление Казанской губернии в начале ХХ в.: выборы, структура, общественно-политическая деятельность (1905-1917): дис. ... канд. ист. наук. - Казань, 2002. - 264 с.
5. Брянский А.М. Еще о крепостном театре // Столица и усадьба. - 1916. -
№ 50.
6. Ерунова Л.М., Ерунов Б.Г. Казанский спорт: за годом - год, из века - в век. - Казань, 2005. - 183 с.
7. Завьялова И.В. Семейные коллекции казанских дворян Ильиных // Казанский посад в прошлом и настоящем: сб. ст. и сообщ. науч.-практ. конф., 21 мая 2002 г. - Казань, 2002. - С. 179-183.
8. Зорин А.Н. Города и посады дореволюционного Поволжья. - Казань,
2001. - 703 с.
9. История Казани в документах и материалах. XIX век: Кн. 2. Население, конфессии, благотворительность / авт.-сост. И.К. Загидуллин и др. - Казань, 2011. - 703 с.
10. Ключевская Е.П. Художественные коллекции Боратынских // Литературные чтения в усадьбе Боратынских (19-20 марта 2002 г.). - Казань,
2002. - С. 34-36.
11. Коновалова С. «Я двадцать пикников отдам за маскерад...» // Татарстан. - 2012. - № 1. - С. 32-35.
12. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). - СПб., 1994. - 399 с.
13. Опись городских поселений Казанской губернии / сост. А.П. Орлов. -Казань, 1885. - Вып. 1. - 185 с.
14. Основа коллекции музея - собрание А.Ф. Лихачева // Русский музей: виртуальный филиал. - URL: http://www.virtualrm.spb.ru/ru/virtual/museums/kazan_collection (дата обращения: 12.05.2013).
15. Памятная книжка Казанской губернии на 1861 г. - Казань, 1861. -Отдел III. - 241 с.
16. Памятная книжка Казанской губернии за 1891-1892 гг. - Казань, 1892. - 333 с.
17. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. / под ред. Н.А. Тройницкого. - [СПб.], 1899-1905. - 108 с.
18. Писарькова Л.Ф. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века. Эволюция бюрократической системы. - М., 2007. - 743 с.
19. Прокофьев Н.Ф. Полный путеводитель по Казани и всем ее окрестностям / Справочная книжка для приезжающих в Казань. - Казань, 1909.
- 12 с.
20. Семенов Н.П. Наше дворянство: [Положение его до и после реформы].
- СПб., 1899. - 103 с.
21. Смоленский С.В. Из воспоминаний о Казани и о Казанском университете в 60-х и 70-х годах // Былое из университетской жизни: Литературный сборник к 100-летию Императорского Казанского университета.
- Казань, 1904. - С. 237-273.
22. Штиглиц Н. Современные дворянские вопросы. - СПб., 1897. - 48 с.
