CC BY
60
ПРОЧТЕНИЯ
Н.В. Возякова
ГОРОД-ЖЕНА В ИСПАНСКИХ ПОГРАНИЧНЫХ РОМАНСАХ
Опыт прочтения
Завершение Реконкисты (1492) обозначило новый этап в развитии Испании, а в словесности - новый круг тем и мотивов. Так, в устной традиции конца XV в. появляется небольшой корпус текстов о Гранаде, который веком позже распространяется в книжных поэтических сборниках, -это пограничный (fronterizo) цикл романсов.
Испанский романс представляет собой лиро-эпический (определение литературоведов), танцевально-песенный (определение этнологов) фольклорный жанр, для которого характерны одноэпизодность и фрагментарность в изображении событий. С момента возникновения, приблизительно XIV в., романсы тяготеют к циклам - они объединяются общим героем или историческим событием. В пограничном цикле рассказывается о войне королей Кастилии с наместниками Гранадского королевства, о битвах за последние мавританские города. Соответственно, объединяющим принципом здесь являются не герои, а города королевства, центром же всех сражений, исходным и завершающим пунктом походов - Гранада. Этот город косвенно и прямо связан со всеми действиями мусульман и христиан, с придворной жизнью и куртуазным миром.
Пограничный цикл принято относить к так называемым летописным (noticieros) романсам. Испанские последователи научной школы Р. Менедеса Пидаля, приравнивали их к хроникам, изучая с точки зрения исторической достоверности1. Подобный подход исключал художествен-
ную ценность и достоинство самих текстов. В данной работе предпринята попытка посмотреть на пограничные романсы с иной исследовательской позиции. Как мне кажется, при анализе романсов необходимо помнить об их фольклорном происхождении, поскольку до момента публикации они принадлежали народной традиции и были ориентированы на устное воспроизведение. Взаимодействуя с другими устными жанрами фольклора, испанские романсы содержательно обогащались и варьировались, их сюжеты складывались под влиянием многих источников. Таким образом, моей целью является рассмотреть сюжет о городе Гранаде в пограничном ро-мансеро и реконструировать возможные связи сюжета с фольклорными и нефольклорными текстами, что позволит по-новому взглянуть на него.
Города в пограничных романсах персонифицируются в архаическом фольклорном образе женщины. К городам сватаются, с ними сражаются, об их потере плачут, как о потере женщины. Это очень древний параллелизм, которому посвящено немало работ в отечественной науке. Метафора города-жены в ветхозаветной и новозаветной традиции исследована
2 3 4
О.М. Фрейденберг , И.Т. Франк-Каменецким и В.Н. Топоровым . О народной метафоре свадьбы как войны и взятия города как брака пишет Ф. Бадаланова-Покровска5; о синтезе христианской и народной традиций -Ф. Бадаланова-Покровская совместно с М.Б. Плюхановой6. Б.Н. Путилов касается мотива героического сватовства-взятия города в работе о русском и южнославянском эпосе . Н.И. Кравцов рассматривает его на материале сербского эпоса8. Трансформация фольклорного мотива в литературе прослежена С.Ю. Неклюдовым9. В исследовании сюжета о Гранаде я опиралась на все перечисленные работы.
По причине того, что сюжет о городе-жене наиболее полно представлен в пограничном романсе об Абенамаре (Abenámar, Abenámar, moro de la morería), в то время как во всех остальных текстах, учитывая их эпи-
зодичность, присутствуют лишь некоторые элементы, я предлагаю рассмотреть его подробнее на фоне остальных текстов.
В романсе король Кастилии Хуан II приближается к Гранаде в сопровождении Абенамара (сына христианки и мавра). Завидя красивые дворцы, он расспрашивает своего провожатого об их назначении. Затем он обращается к Гранаде с предложением руки и сердца, но получает отказ, так как дама верна своему мужу - мавританскому королю.
Перед нами три персонажа: Абенамар, король Хуан II и Гранада. С каждым из них связано несколько мотивов, и все эти мотивы подчинены одной теме, или одному герою, - Гранаде. Особого внимания заслуживает фигура Абенамара. Романс начинается с его чудесного рождения, что по эпическому канону должно сопровождать образ героя-жениха (в романсе -короля), а не его помощника:
Abenámar, Abenámar, moro de la morería,
El día que tu naciste grandes señales había Estaba la mar en calma, luna estaba crecida...
Абенамар, Абенамар, мавр из мавров,
Знамения были в день, когда ты родился: море стояло спокойно, луна нарастала.10
С мотива чудесного зачатия или рождения (от солнечного света, дождя, вкушения яблока, купания в источнике), как правило, начинается идеализированное описание эпического героя. В процитированном отрывке предзнаменования (природные явления) можно толковать как новое качество архаического брака, в котором участвуют водная и небесная стихии. Вода - среда всеобщего зачатия и порождения - является аналогом материнского лона; месяц (luna crecida) символизирует мужское начало. Соединение двух природных стихий - водной и небесной - указывают на необычность Абенамара. К чудесному происхождению героя добавляются
особые достоинства - благородство, правдивость, что наследуется от матери и может быть исключительным качеством христианина:
Moro que en tal signo nace no debe decir mentira <>
Porque soy hijo de un moro y им cristiana cautiva Siendo yo niño y muchacho mi madre me lo decía Que mentira no dijese, que era grande villanía;
Por tanto pregunta, rey, que la verdad te diría.
Мавр, рожденный под таким знаком, не должен лгать...
-Я сын мавра и пленной христианки.
В детстве часто мать мне говорила,
Чтоб не лгал я, так как ложь - большая низость;
А потому, спрашивай, король, отвечу тебе только правду.
Необыкновенные качества и двойная природа (полу-мавр, полу-христианин) делают Абенамара причастным и к христианскому, и к мусульманскому мирам. Это объясняет его посвященность в тайну Гранады, о которой король просит его рассказать.
Гранада наделена чудесными свойствами - она волшебно красива как город (пространство) и ослепительно прекрасна как невеста. Из двух ипостасей складывается чудесный образ города-женщины. Пространство Гранады в пограничных романсах двумерно: оно представлено с двух точек зрения11 - извне и изнутри. Внешняя Гранада мифологизируется, изнутри она явлена в своей повседневности, которая связана с куртуазной традицией, рыцарским миром, с мавританской экзотикой. Мавританский мир маркирован и замкнут, христианский не маркирован, разомкнут. Взаимодействие мавров и христиан, как правило, происходит на нейтральной территории, на границе двух миров, - на поле сражения или у городских стен. Христиане, не видя ничего дальше стен и башен, не могут попасть внутрь города, так как их останавливают хорошо укрепленные крепости.
Все города в пограничных романсах - Алама, Арчидона, Коломер, Антекера, Хаэн, Алора, Баса, Баэса, Кампос де Алкала, Сетениль, Г ибрал-тар, Моклин, Г уарда, Лоха - образуют не просто границу гранадского королевства, а первую границу, кольцо, изолирующее Гранаду как город от чужого мира. Цепь городов-крепостей вокруг нее подчеркивает ее исключительность как сердца королевства. Отмежевание второй границей происходит, как и у всех пограничных городов, ее собственной стеной и puerta de Elvira (воротами Эльвиры) - рукотворной границей. Природа поддерживает замысел человека, поэтому она окружила Гранаду еще более неприступной границей - реками (río Verde) и горами (Sierra Nevada). Ни один христианин не может пересечь этот предел без помощника. Это хорошо проиллюстрировано в романсе об Абенамаре. Король Хуан II не преодолевает границу даже с помощью знания Абенамара: он смотрит на Г ра-наду издалека, но даже то, что видит, не в силах понять, поэтому расспрашивает о Г ранаде Абенамара:
¿Qué castillos son aquellos? Altos son y relucían!
El Alhambra era, señor, y la otra, la mezquita;
Los otros, los Alixares, labrados a maravilla <.. .>
El ой^ es Torres Bermejas, castillo de gran valía...
Что там за замки? Они высоки и сверкают!
Это, сеньор, Альгамбра, там - мечеть,
Те (замки) поодаль - чудесно выстроенные Алихарес,
За ними - Башни Бермехас, бесценная крепость...
Цветовой (оттенки красного) и световой (блеск - relucían) аспекты дополняют инаковость мира Гранады. По свидетельству путешественников, красный цвет особо почитался в мавританской культуре, и действительно этимология названных замков в романсе связана с красным цветом:
12
Alhambra от арабского hamra, обозначает «красный» ; Torres Bermejas -
«башни пурпурного цвета». Название садов Альгамбры - Generalife - толковалось как «райский сад». В романсе: Generalife, huerta que par no tenía (Хенералифе - сад, не имеющий равного); Аликсарес, labrados a maravilla (чудесно сложенные). Красный - цвет торжества, нарядности, можно сказать, цвет мавританского королевства, что следует не только из описания Альгамбры. Рыцарская экипировка, костюмы, одежды в пограничных романсах включают почти все красные оттенки.
Важно вспомнить, что мавры и христиане видят город по-разному. Для мавров он является городом рукотворного происхождения, а для христиан - неизвестного. Хуан II видит Альгамбру «высокой и блистательной», и спрашивает о ней как о чем-то неземном, нечеловеческом. Абена-мар рассказывает историю Альгамбры как историю ремесленного создания: какую брал плату мавр, строивший дворцы, и как он был убит за свое мастерство. Он погружает нас во все мелочи, раскрывающие секрет города:
El moro que los labró cien doblas ganaba al día, y el día que no los labra de lo suyo las perdía.
Мавр получал за них сто дублонов в день, а когда не работал, их терял.
Альгамбра окружена таинственностью: мавр, построивший ее, был казнен мавританским королем, чтобы не повторить сотворенное им чудо в других королевствах Андалусии. Казнь мавра за Альгамбру увеличивает ее сказочную неуязвимость, поскольку секрет похоронен вместе с его творцом. Смена точек зрения изображает Гранаду двояко: она и рукотворна (для мавра), и небесно красива (для христианского короля).
В романсе акцентируется не только знание, но и умение им воспользоваться. Абенамар охотно рассказывает о владениях Гранады, раскрывая смысл величественных строений, но попадание в неведомый мир мавров
как бы ослепляет короля, делает его беспомощным, что и приводит к поражению. С рассказом Абенамара тайна Гранады открывается христианскому взгляду, но город не перестает быть загадкой.
Наконец мы приблизились к заключительному мотиву - сватовству короля. В романсе об Абенамаре мы наблюдаем весь традиционный состав персонажей: в роли жениха - король Хуан II, мавр Абенамар - его проводник и помощник, и суженая - Г ранада. Король Хуан II сватается к Г ранаде по модели героического сватовства: в сопровождении Абенамара он предстает перед городом, чудесной Гранадой, и просит ее стать его женой. За отказом следует сражение, финал которого из текста нам неясен. Возникает тема битвы за Гранаду - необычную невесту, наделенную волшебной силой. Король предлагает Гранаде дары: arras (тринадцать монет, которые дарят друг другу новобрачные в день свадьбы) и dote (приданое) - Кордову и Севилью, умаляя тем самым достоинства этих андалусских городов, стоящих в сумме одного. Отказ Гранады мотивирован ее замужеством: Casada soy, rey don Juan, casada soy que no viuda, el moro que a mi me tiene muy grande bien me quería.
Я замужем, король дон Хуан, замужем, не вдова я, мавр, мой хозяин, очень сильно меня любит.
Мотив сватовства здесь является метафорой сражения. Вспомним о героическом сватовстве, где, как правило, оговаривается, что герой ищет суженую в чужой стране. Для Хуана II такой страной становится гранадское королевство.
Сюжет «Абенамара» имеет глубокие корни и представляет собой очень сложный комплекс напластований архаических фольклорных образов, литературных мотивов, а также элементов мусульманской и христианской культур. В романсе можно выделить глубинные архетипические структуры, а также увидеть влияние некоторых источников арабского про-
исхождения. Его первоосновой назовем сюжеты сугубо фольклорного происхождения, связанные с весенними посевными и свадебными обрядами. Параллелизм города-жены, как показывают исследования, принадлежит мировому фольклору. Например, А.Н. Веселовский в статье «Из истории эпоса»13, в которой рассматриваются мимические акты посевноплодородного цикла, символизирующего брачные отношения, упоминает о хороводных играх взятия ворот, распространенных в Италии и Испании. Их основным мотивом было овладение городом-воротами, в которых героем выступал жених-король. В действительности этот игровой мотив встречается и в романской, и в общеславянской, и в германской традициях. А.А. Потебня14 в южнорусских текстах весенних и осенних обрядов объясняет эти игры мифологической схемой брака зари и солнца, где небесные светила спроецированы на мир людей. Он описывает ряд славянских колядных сюжетов, развивающих параллелизм «взятие города - брак», прослеживает его в свадебных играх в итальянской традиции15. Так, существовала игра «отворять ворота», когда человек, изображающий сокола, старался перескочить ворота круга, пытаясь овладеть ими.
Непроницаемостью Гранада похожа на сказочный потусторонний мир: чтобы преодолеть границу, герой вынужден переправляться через нее определенным образом, либо сам справляясь с трудностями, либо прибегая к знанию помощника, каковым и является Абенамар для короля Хуана II. В пограничных романсах мавры въезжают в Г ранаду через ворота; христиане же пытаются проникнуть туда, взбираясь на стены и башни и встречая непреодолимые препятствия на пути. Фольклорная символика ворот очень древняя. Мы сталкиваемся с ней не только в художественных текстах, но и в обрядах и народных играх. Символика ворот и мотива прохождения сквозь ворота или двери рассмотрен подробно А.А. Потебней на материале южнорусских песен и О. Фрейденберг в ветхозаветной и новозаветной традиции16. Ворота в древних фольклорных источниках символизируют
материнскую утробу, а пройти через них означает заново родиться, так как человек, пересекая символическую границу, приобретает иной статус. «Так мы и видим в международном фольклоре: открытые ворота - значат родить, и ворота однозначны женскому рождающему органу. Материнская утроба при родах - открывающиеся небесные врата, а пройти сквозь воро-
17
та, через дверь - значит спастись, родиться» . Это толкование вполне уместно в данном контексте и только подтверждает сказочную особенность мавританского мира. Христианский рыцарь должен уподобиться герою сказки и в момент «переправы» через границу должен переродиться, явившись в другой мир в ином статусе.
Следующей архетипической структурой романса является непосредственно эпос о героическом сватовстве. В романсе совершенно очевидна комбинация исторического события (осада Гранады королем Хуаном II в 1431 году) и эпического мотива - героического сватовства, который накладывается на событие и осмысляется в брачных образах Хуана как жениха и Гранады как жены мавра, предполагаемой невесты короля. В героическом сватовстве усиливаются мотивы обряда и обрядовой лирики, свадьба героя осмысляется как поход, завоевание. Вот что о свадьбе и свадебном обряде пишет Ф. Бадаланова-Покровская: «Взятие города - обычная для фольклора метафора свадьбы. Терминология славянской свадьбы включает специ-
18
альный слой военной лексики, поддерживающей этот параллелизм» . А.А. Потебня: «В свадебных и других песнях, кроме общих указаний на то, что сваты - войско, старший сват - воевода, сватовство - война, находим в частности добывание города и девицы»19. Здесь уместно вспомнить сам обряд сватовства как преодоление ряда всевозможных препятствий на пути сватов: выезд из дома20 (когда соблюдаются предосторожности от сглаза недоброжелателей, действия нечистой силы), словесный поединок с родителями невесты у нее в доме. Они предпринимают все хитрости и уловки, чтобы достичь желаемой цели, поэтому согласие родителей означает побе-
ду сватов. Точно так же в героическом эпосе строптивость, упрямство девицы составляет главную трудность на пути к желаемой цели жениха, так как за сватовством следует, как правило, довольно устойчивый мотив отказа невесты. Тогда герой пытается восстановить должный порядок (отсюда и название героического сватовства), заставить принять предложение силой, поэтому прямая цель героического сватовства - покорить невесту.
В эпосе же она еще может метафорически осмысляться как покорение города. Девица, в свою очередь, не может легко согласиться на брак в силу своей природы. Это либо «дивная красавица», либо «небесная дева» с фантастическими чертами, живущая на краю света в сказочном мире. Несмотря на пространственную удаленность, пространственную инаковость, она в то же время предназначена герою свыше как суженая, поэтому сражение с ней (как в переносном - словесная перепалка, так и в буквальном смысле) необходимо в качестве проверки его эпической сверхъестественной силы, а также права быть ее мужем. По закону развертывания фольклорного сюжета он не просто ее завоевывает (то есть становится ее обладателем), но и покоряет - делает себе подобной, адаптирует своему миру. Это тоже отчасти объясняет значение битвы. Эпос унаследовал от обряда мотив задабривания родственников дарами; фигуру помощника в сватовстве, расхваливающего достоинства девушки. Суть героического сватовства заключается в том, что жених силой или хитростью добывает себе невесту, часто сражаясь за нее или с ней. Мы видим в романсе об Абенамаре наличие почти всех перечисленных тем и мотивов, что, на мой взгляд, и будет составлять его архаическую схему.
Наряду с фольклорными образами и мотивами, сохранившимися в текстах устного происхождения, мы можем назвать возможный источник влияния и заимствования образа города-жены - андалусскую лирику. О влиянии и заимствовании мы имеем право говорить уже и потому, что и арабов и испанцев объединяла единая территория проживания - Пиреней-
ский полуостров. Безусловно, арабская лирика была доступна романскому
21
населению. Испанский комментатор Мария Крус Гарсия де Энтерриа в своем сборнике романсов дает комментарий к тексту «Абенамара». Не называя конкретные источники, издательница ссылается на поэзию арабоиспанских поэтов, в которой очень распространен образ города-жены, и
22
откуда будто бы он был заимствован в романсе . Арабской лирике в целом свойственен антропоморфизм - присвоение природным явлениям человеческих качеств. Это видно из стихотворения об Альгамбре поэта XIV в. ибна Сумрака:
Detente en la Sabika23 y mira a tu alrededor,
La ciudad es una dama cuyo marido es el monte.
Esta ceñida por el cinturón del río,
Y las flores sonríen como alahajas en su garganta.
La Sabika es una corona sobre la frente de Granada,
En la que querrían incrustarse los astros.
Y la Alambra - Dios vele por ella! -Es un rubí en lo alto de esa corona24.
Остановись на склоне холма Сабики и посмотри вокруг себя:
Г ород - это дама, муж ее - гора.
Она опоясана рекой,
И цветы радуют глаз подобно сокровищам в ее ущелье.
Сабика - корона на челе Г ранады,
Та, на которой хотели воссиять звезды,
И Альгамбра - Да хранит ее Господь! -Рубин на вершине этой короны.
До XV в. жизнь гранадского королевства ни документально, ни художественно не была отражена в испанских источниках: ни в народной поэзии, ни в эпических жанрах, ни в хрониках. Цикл пограничных романсов - это первый памятник устной словесности, в котором различными
средствами изображается «чужой», мусульманский, город. В культуре средневековья существовало оценочное противопоставление двух миров «чужого» и «своего», в котором «чужое» всегда было воплощением «плохого»25. Как мы увидели, в испанском пограничном романсе эта оппозиция подменяется оппозицией «своего» и «необычного» загадочного мира, который осмысливается в фольклорных образах и мотивах.
1 Подробнее см. дипломную работу Н.В. Возяковой, защищенную в РГГУ: Гранадский топос в испанской литературе XVI века. М., 2000. С. 10-11.
2 Фрейденберг О.М. Въезд в Иерусалим на осле (Из Евангельской мифологии) // Фрей-денберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 630-773.
3 Франк-Каменецкий И.Г. Женщина-город в библейской эсхатологии // Сергею Федоровичу Ольденбургу: к пятидесятилетию научно-общественной деятельности 1882-1932. Л., 1934. С. 535-548.
4 Топоров В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте // Исследования по структуре текста. М., 1987. С. 121-133.
5 Бадаланова-Покровска Ф. «Дивна града» - девица и невяста. Съпруга и вдовица, а по-някога и блудница // Епос-етнос-етос. Епосът във фолклорната култура на славянските и балканските народи. София, 1995. С. 137-197.
6 Бадаланова-Покровска Ф.К., Плюханова М.Б. Средневековые исторические формулы (Москва-Тырново-Новый Царьград) // Ученые записки Тартусского гос. университета. Вып. 855. Труды по знаковым системам. Т. XXIII: Текст-культура-семиотика нарратива. Тарту, 1989. С. 80-94.
7 .
ПутиловБ.Н. Русский и южнославянский героический эпос. М., 1971. С. 45.
8 Кравцов Н.И. Сербскохорватский эпос. М., 1985. С. 207
9 Неклюдов С.Ю. «Сдается пылкий Шлиппенбах» (К истории одной метафоры) // ПОЛYТРОПОN: К 70-летию Владимира Николаевича Топорова. М., 1998. С. 567-586.
10 Здесь и далее романс цитируется по сборнику: Romancero viejo. Madrid, 1987. P. 9395.
11 Точка зрения проводит границу в пространстве. Носителем точки зрения может быть носитель текста, в романсе это зависит от участия героев в диалоге.
12 По легенде, дворцы Альгамбры строили ночью при свете факелов, которые придавали особый красный оттенок камню.
13 Веселовский А.Н. Из истории эпоса // Веселовский А.Н. Избранные труды. М., 1921.
14 Потебня А.А. Переправа через воду как представление брака // Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. С. 553.
15 Потебня А.А. Объяснение малорусских и сродных песен // Русский филологический вестник. Т. IX. Вып. 1. Варшава, 1883. С. 116.
16 Фрейденберг О.М. Въезд в Иерусалим на осле... С. 103-105.
17 Там же. С. 630.
18 Бадаланова-Покровска Ф.К., Плюханова М.Б. Указ. соч. С. 89.
19 Потебня А.А. Переправа через воду ... С. 653.
20 Blanco J.F. Usos y costumbres de nacimiento, matrimonio y muerte en Salamanca. Salamanca, 1999.
21 García de EnterríaM.C. Romancero viejo. Madrid, 1987. P. 5-42.
22 Арабские поэты обычно называют «мужем» владельца какой-нибудь области.
23 Сабика - холм, на котором располагается с одной стороны садово-парковый ансамбль
Хенералифе, а с другой - крепости и дворцы Альгамбры.
24
Alhambra y su Generalife. Granada, 1987.
25 Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1. Таллинн, 1992. С. 386-407.
