CC BY
88
Вестник Челябинского государственного университета. 2017. № 7 (403).
Философские науки. Вып. 45. С. 73— 77.
УДК 130.2
ББК 71.0
ГОРОД КАК КУЛЬТУРНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
О. Ю. Голомидова
Гуманитарный университет, Екатеринбург, Россия
Анализируется город через метафору лаборатории как замкнутого пространства для экспериментальной и творческой деятельности. Подобно лаборатории город характеризуется относительной замкнутостью, нарочитой искусственностью, определенной жесткостью и агрессивностью «экспериментального поля», рождающего особую человеческую природу, специфические формы сообществ и особую городскую культуру.
Ключевые слова: город, городская культура, культурная лаборатория, горожанин.
Американский социолог Роберт Парк, ставший основоположником социологии города, назвал город социальной лабораторией [8]. В статье «Город как социальная лаборатория» он отмечал, что город является естественным обиталищем цивилизованного человека, при этом, несмотря на его сегодняшнюю «естественность» городская среда — это все же искусственный мир, созданный его обитателями, невольно преобразившими в процессе создания самих себя [Там же. С. 4]. Городская среда формирует новый социальный порядок, новые формы отношений и разделения труда, новые социальные институты и даже новые формы семейной жизни. Принципиально то, что формирует она и новый тип человека — мыслящего и действующего индивида, способного (или вынужденного) жить своим умом, а не коллективной мудростью крестьянской общины. Этот новый порядок жизни — прагматичный и экспериментальный артефакт, получивший характер своего рода контролируемого эксперимента, проявляющего и усиливающего любое качество человеческой природы [Там же. С. 8—12].
Продолжая мысль Р. Парка, можно утверждать, что город является еще и уникальной культурной лабораторией. Употребление данной метафоры подчеркивает замкнутость города. Ведь любой город — это физически и административно ограниченное пространство, подразумевающее подобно лаборатории наличие особого «оборудования»: скопления определенных архитектурных и инженерных сооружений, необходимых для жизнеобеспечения населения. То есть базово город определяется как административное понятие, и решающую роль в ограничении городского ареала играют физические границы. Сделаем оговорку об относительном характере замкнутости и закрытости городов. Ведь влияние города, особенно крупного, распространяется далеко за его пределы, да и сам город далеко не всегда воз-
можно определить через наличие определенных физических границ. К примеру, с точки зрения топологического подхода, рассматривающего сущность города как систему устойчивых отношений, город (особенно явно это проявляется на примере крупного столичного города) остается таковым до тех пор, пока сохраняют устойчивое положение в отношениях с другими городами и центрами. «Шереметьево, Домодедово и Внуково делают Москву Москвой больше, чем многие объекты, географически расположенные на ее территории. Отсюда любопытный феномен экстерриториальности: то, что делает город Х городом Х, может не находиться в его географических границах» [1. С. 28].
Кроме того, метафора «лаборатория» подчеркивает нарочитую искусственность городской среды, жесткость, агрессивность «лабораторных» условий, несоразмерность города — особенно мегаполиса — человеку. Совершенно очевидно, что городская среда создана человеком в процессе исторического развития общественного производства, резко отличается от естественных экосистем и не существует сама по себе в отличие от природы. В равной степени городская жизнь кардинально отличается от традиционной, чувственно-эмоциональной крестьянской среды, с ее развитым социальным контролем и персонификацией взаимоотношений. О горожанине как человеке принципиально нового типа упоминал еще Ф. Энгельс [11], в дальнейшем эта мысль развивалась в рамках разных направлений научных исследований: социальной философии, философской антропологии и пр. Стоит, однако, отметить, что характеристики обитателя города менялись с течением времени. Так, О. Шпенглер характеризовал горожанина как нового кочевника, паразита, бесформенную текучую массу, подлинного человека фактов с развитым умом, но лишенного традиций, неверующего и бесплодного
[10. С. 71]. К. Лоренц критикует горожанина за гибель самых важных «человеческих» черт характера, равнодушие, бесчувственность, агрессию, душевную слепоту к прекрасному, порожденный современной культурой инфантилизм, индоктри-нируемость, эмоциональную нищету и потерю связи с культурной традицией в вечной спешке и жажде денег [6]. Собственно, Лоренц рассуждает не о горожанине как таковом, а о типичном представителе «цивилизованного человечества», однако средоточием цивилизации как совокупности передовых культурных достижений или, напротив, антипод культуры (в продолжение взглядов Шпенглера) можно считать как раз крупные города. Тем самым Лоренц продолжает мысль Г. Зим-меля [5], который для характеристики образа жизни горожанина пользовался такими категориями, как «повышенная нервность», «пресыщенность», «одиночество», «математическая точность практической жизни» и др. В целом можно говорить о том, что подобное описание города и горожанина типично для эпохи модерна. Город в целом есть «квинтэссенция модерна в его противоположности традиционному обществу как аграрному и общинному устройству жизни» [4. С. 16]. На примере «Восьми смертных грехов» Лоренца и «Заката Европы» Шпенглера мы прекрасно видим, что и критика цивилизации модерна в первую очередь принимает форму культур-критики города.
Главное назначение лаборатории — научно-исследовательская, экспериментальная и творческая (в смысле разработки какого-то нового продукта) деятельность. По аналогии город ставит своеобразный эксперимент над человеком. М. Фаликман утверждает, что человек как биологический вид так и не эволюционировал для жизни в городе и вынужден приспосабливаться к условиям «эксперимента» здесь и сейчас [Там же. С. 121], что провоцирует состояние стресса и истощения ресурсов организма. Не случайно городская среда — то исследовательско-экспери-ментальное поле, которое привлекает многочисленную армию тех же психологов, занимающихся изучением особенностей познавательных процессов горожанина, специфических «городских» эффектов в работе определенных зон мозга и даже перестройки мозговых структур определенными типами активности, характерными для городского образа жизни.
Творческая же функция города как «лаборатории» заключается в том, что город порождает не только новый тип человека, но и новый тип общественных взаимоотношений. К примеру, Ф. Теннис выделяет в этом плане два ключевых понятия: общность и общество. Общностные
отношения он трактует как естественную, органическую, нерефлексивную связь между людьми, основанную на взаимной связи, взаимной зависимости и взаимной привязанности между людьми. Общественные же отношения характеризует как обусловленные определенной потребностью, необходимостью, но не другими людьми; это отношения, основанные на обмене, разумные действия разобщенных личностей, «которые до этого и сейчас во всем остальном друг от друга не зависели и не зависят, совершенно друг другу чужие, и вообще — как ранее, так и сейчас во всем остальном настроены по отношению друг к другу враждебно» [9]. Очевидно, что первый тип отношений возможен в семье или крестьянской общине, второй своего апогея достигает в поле вынужденного взаимодействия — большом городе, где расчет побеждает чувство, а обмен побеждает родство. Таким образом, города можно считать родиной политики, так как существование на ограниченном пространстве огромного числа людей с разными взглядами, целями, предпочтениями, уровнем образования, достатком, режимом дня влечет за собой необходимость договариваться друг с другом, поэтому «горожане обречены на политическую деятельность, если понимать под ней отстаивание своих интересов и достижение компромиссов с другими» [4. С. 30].
О роли городских обществ, а вернее, сообществ, заговорили в 1920-х гг. Причем именно представители чикагской школы, у истоков которой стоял упомянутый выше Р. Парк, одними из первых сняли антиномию «город-сообщество». В конечном итоге это вылилось в целый пласт исследований, доказывающих, что города нет, пока нет городского сообщества. Набор признаков, идентифицирующих сообщество как городское, может быть различен с точки зрения разных теорий. К примеру, Л. Вирт отмечал, что размер сообщества и административные границы поселения, плотность населения, его род занятий, наличие определенных физических сооружений, институтов и форм политической организации в данном случае имеют относительное значение. Куда большее значение он придавал гетерогенности городского населения, поверхностности, анонимности и мимолетности городских социальных связей, их утилитарной тональности и прочим характеристикам типичного «городского образа жизни» [3. С. 93—119]. В иных исследованиях можно встретить мнение, что в принципе некорректно говорить о наличии некого городского сообщества и городского образа жизни, ведь город — это, по определению, средоточие большого числа сообществ (нередко «замыкающихся
в себе», выстраивающих границу друг между другом), характеризующихся более чем одним образом жизни [7]. Как бы то ни было, в середине ХХ в. формируется несколько направлений городских исследований, концептуализирующих роль городских сообществ, а параллельно начинают предприниматься попытки практического их создания путем проведения каких-то мероприятий или организации работы определенных городских пространств, в рамках которых могло бы найти для себя какое-либо сообщество, а также борьбы за «право на город» некоторых существующих, но ущемленных сообществ.
Если подобная концептуализация относительно неплохо работала в первой половине ХХ в., то в условиях современных, динамично и постоянно растущих мегаполисов эта идея быстро превратилась в клише [2]. Понадобился иной язык описания города и появилось понимание того, что город как раз дает человеку возможность не становиться частью какого бы то ни было сообщества (семьи, клана, сословия или того же «городского сообщества» в классическом понимании урбанистов), а оставаться индивидом. В данном случае подчеркивается, что город дает возможность сформироваться новому типу экономики, основанному на разделении труда и профессионализме, новому типу семьи, создание которой теперь вопрос не хозяйственного характера, а личного эмоционального выбора, и в целом освободиться от давления и власти общины. Собственно, эта мысль далеко не нова — подобные замечания прямо или косвенно встречались уже в классических исследованиях города рубежа XIX и XX вв. Принципиальной в этой теории является мысль о том, что в городах люди не страдают от одиночества, а напротив, ценят его и возможность не вступать ни в какие дополнительные коммуникации, кроме самых формальных функциональных взаимодействий и прохладных ритуалов вежливости [4. С. 18—22]. С другой стороны, город открывает нам возможность для выстраивания так называемых слабых связей, то есть деловой коммуникации — не слишком душевной, поверхностной и опосредованной разными церемониалами городской вежливости, зато весьма информативной и все более значимой в современном мобильном мире. Такой тип отношений позволяет формироваться так называемому «креативному классу» и обеспечивает высокую степень толерантности.
С этой точки зрения можно сказать, что город является носителем значений, способных так
или иначе символически «преодолеть» различия между конкретными и очень разными городскими жителями и сообществами. Таким образом, «идентитетом для городской идентичности выступает город, а не городское сообщество», а городскую идентичность можно охарактеризовать через «принадлежность к культуре» [7]. К примеру, А. Мусиездов, пытаясь обозначить содержание городской культуры как источника значений для идентификации с городом, называет город особой культурной формой, имеющей свою нормативную среду, идеологию, вещную среду и интерес. При этом он отмечает, что социальный интерес в городе носит функциональный характер и связан с обеспечением возможности реализации различных частных интересов и целей городских жителей. В контексте городской идеологии А. Мусиездов рассуждает о городе как об условии, площадке и носителе возможности для достижения целей, что актуализирует ценности активности, успеха, прогресса, развития, современности, мобильности, динамичности и т. п. Под нормативной средой подразумевается то, как следует относиться и вести себя по отношению к «своим» и «чужим» в городе. Поскольку городская среда абсолютно гетерогенна и представлена самыми разнообразными культурными образованиями, она является неким «общим знаменателем» городской нормативности (здесь вновь можно вернуться к теме толерантности как способности понимать относительность и своих собственных, и чужих культурных привычек и стереотипов, то есть готовности до определенной степени мириться с чем-то, что нам активно не нравится). Вещная среда города подразумевает свойство вещей быть знаками, символами, воплощениями представлений, что означает актуализацию демонстративности в использовании вещей. В этом смысле город характеризуется как привилегированное «место потребления» (в том числе потребления культурного), вследствие чего вещная среда города — это не только «инфраструктура» как средство удовлетворения потребностей, но и «реквизит» для выражения и культивирования собственной принадлежности [Там же].
Таким образом, город как «лаборатория» рождает не только новый тип личности, новые форматы взаимоотношений людей, но и выполняет культуротворческую функцию, порождая специфическую городскую культуру и становясь самой настоящей «культурной лабораторией».
Список литературы
1. Вахштайн, В. С. Пересборка города: между языком и пространством / В. С. Вахштайн // Социология власти. — 2014. — № 2. — С. 9—38.
2. Вахштайн, В. Социология города [Электронный ресурс] / В. Вахштайн // Постнаука. — URL: https://postnauka.ru/faq/59648 (дата обращения 23.06.2017).
3. Вирт, Л. Избранные работы по социологии : сб. пер / Л. Вирт ; пер. с англ. В. Г. Николаева. — М. : ИНИОН, 2005. — 244 с.
4. Горожанин: что мы знаем о жителе большого города / под ред. И. Фурмана. — М. : Strelka Press, 2017. — 216 с.
5. Зиммель, Г. Большие города и духовная жизнь [Электронный ресурс] / Г. Зиммель // Логос. — 2002. — № 3—4 (34). — URL: http://magazines.russ.ru/logos/2002/3/zim.html (дата обращения 23.06.2017).
6. Лоренц, К. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества [Электронный ресурс] / К. Лоренц // А. И. Фет. Сборник переводов. — Sweden : Philosophical arkiv, 2016. — 633 с. — С. 18—94. — URL: http://aifet.com/books/transl_v1_Lorenz.pdf (дата обращения 22.06.2017).
7. Мусиездов, А. Город как культурная форма [Электронный ресурс] / А. Мусиездов // Социол. обозрение. — 2013. — Т. 12, № 3. — С. 121—136. — URL: https://sociologica.hse.ru/data/2013/12/31/1338705405/ SocOboz_12_3_06_Musiyezdov.pdf (дата обращения 23.06.2017).
8. Парк, Р. Город как социальная лаборатория [Электронный ресурс] / Р. Парк ; пер. с англ. С. Бань-ковской // Социол. обозрение. — 2002. — Т. 2, № 3. — С. 3—12. — URL: https://sociologica.hse.ru/ data/2011/03/04/1211598040/soc_oboz_2_3. pdf (дата обращения 22.06.2017).
9. Теннис, Ф. Общность и общество [Электронный ресурс] / Ф. Теннис ; пер. с нем. А. Н. Малинки-на // Социол. журн. — 1998. — № 3—4. — С. 206—229. — URL: http://jour.isras.ru/index.php/socjour/ article/view/586 (дата обращения 22.06.2017).
10. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер ; пер. Н. Ф. Гарелина. — Новосибирск : Наука : Си-бир. издат. фирма, 1993. — 592 с.
11. Энгельс, Ф. Положение рабочего класса в Англии. Большие города [Электронный ресурс] / К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2-е. — М. : Госполитиздат, 1955. — С. 231—517. — URL: https:// www.marxists.org/russkij/marx/cw/t02.pdf (дата обращения 22.06.2017).
Сведения об авторе
Голомидова Ольга Юрьевна — аспирантка, АНО ВО «Гуманитарный университет». Екатеринбург, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2017. No. 7 (403). Philosophy Sciences. Iss. 45. Pp. 73— 77.
THE CITY AS A CULTURAL LABORATORY
O. Yu. Golomidova
University for Humanities, Yekaterinburg, Russia. [email protected]
City is analyzed through the metaphor of the laboratory as a closed space for experimental and creative activity.
Like a laboratory the city is characterized by a relative isolation, deliberate artificiality, a certain rigidity and aggressiveness of the «experimental field» that generates a particular human nature, specific forms of communities
and a particular urban culture.
Keywords: city, urban culture, cultural laboratory, citizen.
References
1. Vakhshtayn V.S. Peresborka goroda: mezhdu yazykom i prostranstvom [Reassembly of the city: between language and space]. Sotsiologiya vlasti [Sociology of Power], 2014, no. 2, pp. 9—38. (In Russ.).
2. Vakhshtayn V. Sotsiologiya goroda [Sociology of the city]. Postnauka. Available at: https://postnauka. ru/faq/59648, accessed 23.06.2017. (In Russ.).
3. Wirth L. Izbrannye rabotypo sotsiologii [Selected works on sociology]. Moscow, 2005. 244 p. (In Russ.).
4. Furman I. (ed.). Gorozhanin: chto my znayem o zhitele bol'shogo goroda [Townsman: what do we know about a resident of a big city]. Moscow, 2017. 216 p. (In Russ.).
5. Zimmel' G. Bol'shiye goroda i dukhovnaya zhizn' [Large cities and spiritual life]. Logos [Logos], 2002, no. 3—4 (34). Available at: http://magazines.russ.ru/logos/2002/3/zim.html, accessed 23.06.2017. (In Russ.).
6. Lorents K. Vosem' smertnykh grekhov tsivilizovannogo chelovechestva [Civilized Man's Eight Deadly Sins]. Fet A.I. Sbornikperevodov [A collection of translations]. Sweden, 2016. Pp. 18—94. Available at: http://aifet.com/books/transl_v1_Lorenz.pdf, accessed 22.06.2017. (In Russ.).
7. Musiyezdov A. Gorod kak kul'turnaya forma [The City as a Cultural Form]. Sotsiologicheskoye oboz-reniye [Sociological review], 2013, vol. 12, no 3, pp. 121—136. Available at: https://sociologica.hse.ru/ data/2013/12/31/1338705405/Soc0boz_12_3_06_Musiyezdov.pdf, accessed 23.06.2017. (In Russ.).
8. Park R. Gorod kak sotsial'naya laboratoriya [The city as social laboratory]. Sotsiologicheskoye oboz-reniye [Russian sociological review], 2002, vol. 2, no. 3. pp. 3—12. Available at: https://sociologica.hse.ru/ data/2011/03/04/1211598040/soc_oboz_2_3.pdf, accessed 22.06.2017. (In Russ.).
9. Tennis F. Obshchnost' i obshchestvo [Community and society]. Sotsiologicheskiy zhurnal [Sociological Journal], 1998, no. 3—4, pp. 206—229. Available at: http://jour.isras.ru/index.php/socjour/article/view/586, accessed 22.06.2017. (In Russ.).
10. Shpengler O. Zakat Evropy [The Decline of Europe]. Novosibirsk, 1993. 592 p. (In Russ.).
11. Engel's F. Polozheniye rabochego klassa v Anglii. Bol'shiye goroda [The position of the working class in England. Big cities]. Marks K., Engels F. Sochineniya [Essay]. Ed. 2. Moscow, 1955. Pp. 231—517. Available at: https://www.marxists.org/russkij/marx/cw/t02.pdf, accessed 22.06.2017. (In Russ.).
