CC BY
56
ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
А.С. Курилов
ГОРЬКИЙ И ВЕЧЕРНИЙ РАБОЧИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (ВРЛУ)
Аннотация
В статье рассматривается зарождение идеи создания учебного заведения для молодых начинающих писателей и отношение М. Горького к созданию литературного института для рабочих и крестьян при оргкомитете Союза писателей СССР.
Kurilov A.S. Gorky and the literary institute for the young workers
The author describes the history of foundation of the literary institute for the young workers in Moscow.
Ключевые слова: литературный институт, союз писателей, литературная учеба, литературные кружки.
Вечерний рабочий литературный университет (ВРЛУ) - так называлось учебное заведение, созданное 10 июля 1933 г. Постановлением Всесоюзного Оргкомитета СП СССР для «хотящих, -как говорили в XVIII в., - быти писателями»1. В 1936 г. оно было преобразовано в Вечерний Литературный институт при СП СССР, в 1939 г. Институт становится дневным. Имя А.М. Горького ему
присвоено в 1946 г. в связи с десятилетием со дня смерти писате-
2
ля .
Считается, что Литинститут является детищем Горького, создан по его инициативе и что воплощение идеи такого учебного заведения началось именно с ВРЛУ3. Однако это не совсем так, вернее - совсем не так. К созданию ВРЛУ Горький не имел никакого отношения и в организации его не принимал никакого участия.
1
Кто видит в Горьком создателя Литературного института при СП СССР ссылаются при этом исключительно на слова писателя, сказанные им однажды на одной из встреч с В.И. Лениным. «Я, - вспоминал Горький, - говорил, что... считаю совершенно необходимым организацию литвуза с кафедрами по языкознанию, иностранным языкам - западным и востока, - по фольклору, по истории всемирной литературы, отдельно - русской»4.
Возможно, такой разговор с Лениным действительно имел место. И если имел, то не ранее января 1920 г. - времени создания Петроградской Комиссии по улучшению быта ученых, о своей работе в которой Горький упоминает при изложении беседы с Лениным, и не позднее 24 июня 1921 г. - последней, зафиксированной в летописи их встреч, даты5. Но вспомнил он об этом разговоре и сделал его достоянием общественности лишь десять лет спустя. Однако сама идея создания специального учебного заведения в помощь молодым, начинающим писателям своим рождением обязана не Горькому, а В.Я. Брюсову.
Еще в 1902 г. в заметке «Школа и поэзия» Брюсов обратит внимание на неестественность такого положения, когда «у нас есть школы и академии художеств, есть школы музыки (консерватории)», но нет соответствующих «школ для писателей». И скажет: «Не надо бояться слов: "Школа поэзии"», а надо создавать такие «школы», в которых «опытные писатели» будут учить «своих младших собратьев» литературному мастерству, помогать им «овладевать техническими трудностями писательского искусства», что не только «можно», но и «следует» делать6.
К идее создания уже не просто «школы», а «Академии поэзии» Брюсов обратится весною 1918 г. в лекции о «ремесле поэта», которой откроет курс стихотворной техники в Московской «Студии стиховедения», а затем опубликует в качестве вступительной статьи к своим стихам 1912-1918 гг., собранным в книгу с характерным названием - «Опыты по метрике и ритмике, по евфо-нии и созвучиям, по строфике и формам» (1918). Брюсов убежден: «Академии поэзии», «Академии поэтов» - «неизбежное учреждение будущего». Конечно, тут же заметит он, «кто не родился поэтом, тот им никогда не станет», и все «эти "Академии". будут бессильны создавать поэтов (как консерватории не создают Рим-
ских-Корсаковых и Скрябиных), но помогут поэтам легче и скорее овладеть техникой искусства»7.
В то же самое время и, по-видимому, независимо от Брюсова мысль о создании «Академии поэзии» вынашивает и А. Л. Чижевский, опубликовав в 1919 г. в Калуге свой проект такой «Академии». Он призывает «наше русское общество и всех, кому дорога Поэзия, приступить к делу сооружения Академии Поэзии -центра поэтической и культурной жизни России», обозначает статус Академии и определяет ее основные, с его точки зрения, задачи:
Академия Поэзии «есть высшее учебное заведение, имеющее целью:
а) дать высшее образование по Литературе, Искусству и Истории культуры;
б) научную разработку теории и психологии поэзии и творчества.. .»8.
Следовательно, к 1920 г., когда Горький заговорил с Лениным о необходимости «организации литвуза», идея такого «учреждения» уже имела свою историю и буквально, как говорится, витала в воздухе, получив в лице крупнейшего писателя ХХ в. влиятельного и активного сторонника. Брюсов же не только выдвинул саму идею такого вуза, но и первым воплотил ее в жизнь.
Уже в середине 1920 г. он приступает к созданию специального учебного заведения для тех, кто «намерен посвятить себя самостоятельной творческой работе - быть художниками-творцами, романистами, драматургами, поэтами, а также переводчиками художественных произведений», кто «намерен работать как историки и критики художественной литературы, как инструкторы литературных клубов и кружков, как преподаватели художественной литературы в средней школе, как пропагандисты и агитаторы (т.е. публицисты. - А.К.) через литературу»9.
16 ноября 1921 г. такое учебное заведение - Высший литературно-художественный институт (ВЛХИ, или «Вэльхаи», как произносил эту аббревиатуру сам Брюсов) был открыт. Его организация далась Брюсову нелегко. Сама идея учебного заведения для начинающих писателей довольно долго и бурно обсуждалась в Наркомпросе на заседаниях Литературного отдела, созданном в декабре 1919 г., председателем которого был А.В. Луначарский,
заместителем - Брюсов, а одним из членов коллегии - Горький10. Особенно интенсивно - с середины 1920 г., когда в Наркомпросе создается Отдел художественного образования, по ведомству которого и проходила организация ВЛХИ, противники которого пытались представить его как чисто «буржуазную» затею. И, говоря Ленину о необходимости у нас литвуза, Горький тем самым не просто включался в развернувшийся тогда спор и целесообразности или нецелесообразности создания у нас специального учебного заведения для молодых писателей, а выносит решение этого вопроса сразу на самый высокий уровень - уровень главы государства, явно рассчитывая на его поддержку.
Однако Ленин не оправдал его надежд. Одобрив саму постановку вопроса: «Широко и ослепительно!» - он, как говорится, с ходу этот вопрос и «заморозил», отложив его решение, по крайней мере, на три-пять лет, считая, что в условиях, когда «своих-то профессоров» у нас еще нет, доверять воспитание молодой писательской поросли «буржуазным» ни в коем случае нельзя11. Получив, таким образом, вежливый отказ, Горький в дальнейшем уже ни к кому и никогда с подобным вопросом не обращался. К тому же с открытием Высшего литературно-художественного института он просто потерял свою остроту. Правда, ненадолго.
Она возникла после Постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций» и создания Всесоюзного Оргкомитета СП СССР, когда проблема воспитания будущих советских писателей становится одной из центральных в культурной политике партии. К этому времени о существовании ВЛХИ уже успели забыть. Со смертью в 1924 г. Брюсова он лишился своей главной опоры и защитника. В 1925 г. Институт переводят из Москвы «на берега Невы» и «сливают» с филфаком Ленинградского университета, в недрах которого он и прекратил свое существование.
Но если идея учебного заведения для молодых писателей не принадлежала Горькому, как и лавры создателя первого у нас подобного учебного заведения, то к возрождению этой идеи он имел самое непосредственное отношение. Начало тому положила публикация воспоминаний Горького о своем разговоре на эту тему с Лениным, когда доработанный писателем очерк «В.И. Ленин», куда войдет и изложение разговора с предложением организации
литвуза, процитированного нами выше, и которого не было в первом, публиковавшемся ранее, варианте очерке, будет напечатан дважды в 1931 г.: отдельной книгой и в составе 22-го тома Собрания сочинений писателя. Его соображения относительно необходимости литвуза на этот раз получат неожиданную поддержку, причем именно на том уровне, на какой он рассчитывал, затевая в свое время беседу о необходимости такого учебного заведения с Лениным.
Одним из самых внимательных и заинтересованных читателей Горького, в том числе и его воспоминаний о Ленине, был, как известно, И.В. Сталин. Особенно в 1931 - начале 1932 г. Тогда писателю активно навязывали мысль о желательности, даже необходимости создать очерк и о «наследнике дела Ленина», на что он в принципе согласился12. Чтобы больше расположить к себе Горького, а также всячески заманивая писателя на окончательный его переезд из-за границы в Союз, в качестве одной из «приманок» и одновременно как бы в развитие Постановления ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций», Сталин подбрасывает Горькому его же идею из доработанного очерка «В. И. Ленин». «Как думаете, - пишет Сталин Горькому в конце апреля - начале мая, - не следует ли организовать литературный вуз Вашего имени при клубе литераторов или около него?»13. Что ответил на это предложение писатель и ответил ли вообще - неизвестно: никаких материалов на этот счет в Архиве А.М. Горького нет. Однако спустя полгода это Сталинское предложение материализуется в Постановлении Президиума ЦИК Союза ССР от 17 сентября 1932 г. «О мероприятиях в ознаменование 40-летия литературной деятельности Максима Горького», первый раздел которого откроется словами: «Основать в Москве Литературный Институт имени Максима Горького»14. По замыслу разработчиков Постановления этот Институт должен был стать своеобразным научно-учебным учреждением, совмещая в себе «а) . литературный учебный центр» - своего рода Высшие литературные курсы, «дающие возможность писателям, творчески себя проявившим, и в первую очередь писателям из среды рабочих и крестьян, повысить свою квалификацию, получить всестороннее развитие и критически усвоить наследие литературного прошлого», и «б) . лабораторию для изучения художественной литерату-
ры народов СССР» - сугубо научно-исследовательское подразделение. Из Постановления следовало, что в Институт будут поступать не вообще учиться, как в любом другом, хотя в специфическом, но тем не менее вузе, а работать, повышать свою квалификацию, с учетом «особенностей каждого. писателя, его творческих навыков и приемов»15.
Понимая всю уникальность создаваемого Института, Президиум ЦИК Союза ССР поручил его организацию находящемуся в структуре ЦИКа Комитету по заведыванию учеными и учебными учреждениями (Ученому Комитету), включив проектируемый Институт в систему научных и учебных заведений, подведомственных этому Комитету. Процесс организации Института показал, что его замысел не соответствует первоначальному названию, данному ему исключительно с ориентацией на расположение Горького и продиктованного одним лишь стремлением угодить вернувшемуся на родину писателю. В 1934 г. он был переименован в Институт литературы им. А. М. Горького, а затем, уже после смерти писателя, в Институт мировой литературы им. А. М. Горького (по аналогии с Институтом русской литературы - Пушкинским Домом) и включен в состав учреждений Академии наук СССР16.
Сложилась парадоксальная ситуация. Создание учебного заведения для молодых, начинающих писателей было крайне необходимо, этого требовало время, задачи культурного строительства, подготовки «из среды рабочих и крестьян» будущих «инженеров человеческих душ» (И. Сталин). Однако организаторы Литературного института им. Максима Горького, призванного, согласно Постановлению ЦИК Союза ССР, в первую очередь решать именно эти задачи, видели в нем не столько «учебный», сколь «научный и научно-исследовательский центр», предназначенный не для начинающих авторов, а для уже в той или иной мере состоявшихся, творчески себя проявивших и остро нуждавшихся в повышении квалификации, культурного и профессионального уровня.
Делающим в литературе первые шаги, кто откликнулся на призыв партии: «Рабочих, ударников производства - в литературу!», для кого чуть ли не при каждом заводе, фабрике, учреждении создавались специальные литературные кружки и из кого в будущем могли вырасти настоящие писатели, «работники литературно-
го фронта», в Институт Максима Горького при ЦИК Союза ССР, как это следовало из Положения об этом Институте, путь был закрыт. А желающих приобщаться к сокровищам мировой художественной культуры, расти духовно и творчески, овладевать техникой писательского труда было очень много. Они буквально рвались к знаниям, в литературных кружках им уже становилось тесно, они мечтали и хотели войти в храм словесного искусства. И им прежде всего нужна была школа первичного литературного образования, создание которой не входило в планы организаторов Института им. Максима Горького при ЦИК Союза ССР.
Мы коснулись истории основания Литературного института им. Максима Горького при ЦИК Союза ССР не случайно. Именно это событие самым непосредственным образом сказалось на отношении Горького к созданию в Москве Всесоюзным Оргкомитетом СП СССР Вечернего рабочего литературного университета -ВРЛУ.
2
В Постановлении Президиума ЦИК Союза ССР от 17 сентября 1932 г. не говорилось, кто же конкретно будет заниматься созданием Литературного института им. Максима Горького. И в Оргкомитете СП СССР решили, что без них, раз Институт создается для «писателей из среды рабочих и крестьян», его организация просто невозможна. Подтверждением тому стало приглашение на заседание Комиссии по рассмотрению Положения о Литературном институте им. Максима Горького, сформированной Ученым Комитетом ЦИК Союза ССР. Оно состоялось 17 января 1933 г. На нем от Оргкомитета присутствовал заведующий его Оргмассовым отделом Ю.Ф. Березовский17. Что он вынес из этого заседания, какие выводы от услышанного им сделали в Оргкомитете, мы не знаем, только 9 февраля Председатель Оргкомитета И.М. Грон-ский пишет находящемуся в Италии Горькому о необходимости выяснить «содержание работы института Вашего имени, или, другими словами: чему и как мы будет обучать людей в этом институте». Именно «мы» - руководители будущего Союза писателей. И, считая этот вопрос решенным, утверждает: «Институт имени А. М. Горького должен проектироваться, исходя из необходимости обучения примерно двухсот писателей и работы (исследователь-
ской) прикомандированных к нему ста уже сложившихся работни-
18
ков художественной культуры» .
В ответном письме от 28 февраля Горький излагает свой «схематический план преподавания в литвузе» и копию направляет И. В. Сталину, сопровождая ее словами: «Серьезнейшее дело организации литвуза требует Вашего в нем участия, ибо дело это совершенно новое, а ставить его нужно образцово, без лишней словесной игры.»19
Откликнулся ли Сталин на призыв Горького, принял или не принял «участие» в «деле организации литвуза», неизвестно, только представители Оргкомитета СП СССР ни на какие заседания, проводимые Ученым Комитетом ЦИК Союза ССР по «делу организации литвуза» им. Максима Горького, уже больше ни разу не приглашались, тем самым недвусмысленно давая понять, что не писательское это «дело». 15 марта Президиум Ученого Комитета, а 22 марта Культпроп ВКП(б) утверждают Положение о Литературном институте им. Максима Горького, где подчеркивалось, что Институт «состоит при ЦИК Союза ССР и является высшим литературным, научным и научно-исследовательским центром»20.
Отлученные от организации Литературного института им. Максима Горького в Оргкомитете СП СССР поначалу не знали, как им быть и что в сложившейся ситуации делать. И пребывали в некоторой растерянности. Но недолго, пока кто-то не вспомнил (по-видимому, это был зав. Оргмассовым отделом Ю. Березовский, как видно из последовавших за этим событий), что в Ленинграде уже существует оригинальное учебное заведение -вечерний Рабочий литературный университет.
Он был создан весною 1931 г. для подготовки руководителей литературных кружков, которые тогда получили широкое распространение «при организациях пролеткульта, на фабриках и заводах, при журналах и газетах»21. В июне 1932 г. он перешел под патронаж Ленинградского Оргкомитета СП СССР, был реорганизован и нацелен не только на подготовку «младших командиров массового литературного движения» - «кружководов», - но и на то, чтобы стать «центром повышения литературной учебы для растущих кадров рабочих-писателей»22, «повышать литературную квалификацию рабочих-ударников, призванных в литературу, и начинающих рабочих-писателей»23.
Тогда же «штаб Ленинградского Оргкомитета по руководству литературными кружками» обратился в «Литературную газету» с просьбой поддержать идею создания в Ленинграде «единого учебного комбината» с непрерывной, «двухступенной» системой «литературной учебы начинающих писателей» - «низовой литературный кружок» и Рабочий литературный университет (РЛУ). Редакция газеты скептически отнеслась к этому начинанию, отметив спорность самой этой идеи. «Будет ли такой комбинат способствовать увязке учебы с практикой или наоборот? Этот вопрос надо обсудить», - говорилось в заметке «От редакции»24.
Идея «комбината» не прошла, и Ленинградский РЛУ, как и задумывалось, остается «высшей формой литературной учебы литкружковцев». Весною 1933 г. 77 слушателей обновленного РЛУ из 150 поступивших (остальные отсеялись) были переведены на второй курс и объявлен набор 150 новых. Этот «опыт Ленинграда» признается удачным, а «пример» - достойным подражания. И идея собственно писательского Литвуза получает возможность стать реальностью, воплотиться в жизнь.
7 июня 1933 г. Рабочий Президиум Оргкомитета СП СССР принимает по докладу зав. Оргмассовым отделом Оргкомитета Ю. Ф. Березовского решение:
«...г) Поручить Орг. массовому отделу (инициатива наказуема. - А.К.) начать подготовку организации вечернего рабочего литературного университета, приурочив открытие его к осени 1933 г.
(Учеба в ВРЛУ должна проходить без отрыва от производства. Студенты ВРЛУ должны набираться из состава лучших рабочих авторов - членов литкружков.)
Организацию ВРЛУ провести совместно с органами Нар-компроса, профсоюзов и комсомола.
Работу творческих бригад актива рабочих авторов перестроить, превратив их в творческие лаборатории молодых авторов»25.
Юрий Феоктистович Березовский (1900-1953) - личность сегодня совершенно забытая. А тогда он, сын известного сибирского писателя Ф.А. Березовского, был заметным работником Оргкомитета: возглавлял Орг. массовый одел с момента его создания в сентябре 1932 г. по декабрь 1933 г., одновременно с июля 1933 г. заведуя и массовым отделом «Литературной газеты». С ян-
варя 1934 г., он один из секретарей Оргкомитета, принимает непосредственное участие в подготовке и проведении Первого Всесоюзного съезда писателей, постоянно избирается в состав различных оргкомитетовских комиссий и бригад, редактирует «Информационный бюллетень» Оргкомитета СП СССР и т.д. Возглавляя Орг. массовый отдел, он много сделал для улучшения работы литературных кружков - самого распространенного тогда культурно-образовательного и творческого движения среди рабочих, крестьян, красноармейцев, служащих. Не случайно, что именно он поставил вопрос о создании в Москве ВРЛУ и ему же была поручена подготовительная работа по организации такого учебного заведения.
На заседании Рабочего Президиума Оргкомитета СП СССР, которое состоялось 7 июня 1933 г., председательствовал А. Фадеев, «присутствовали (согласно протоколу. - А.К.): Фадеев, Став-ский, Субоцкий, Кирпотин, Скурихин, Амаглобели (в стенограмме ошибочно записано - Амоглабели. - А.К.), Либерман, Березовский, Иллеш, Люткевич»26. Именно они, поддержав решение о начале организации в Москве Вечернего Рабочего Литературного Университета, дали зеленый свет созданию будущего Литературного института им. А. М. Горького при СП СССР.
Решение Рабочего Президиума Всесоюзного Оргкомитета СП СССР от 7 июня 1933 г. «начать подготовку организации вечернего рабочего литературного университета» было продиктовано, как это видно из его формулировки, только одним желанием -дать возможность молодой литературной поросли овладевать писательским мастерством не только в Ленинграде, где подобное учебное заведение уже существовало с 1931 г., но и в столице. При этом создание в Москве ВРЛУ никак не связывалось с именем Горького, и во время обсуждения этого вопроса на Рабочем Президиуме имя писателя ни разу не прозвучало.
Не упоминалось оно и 10 июля 1933 г. на расширенном заседании Президиума Всесоюзного Оргкомитета, посвященном специально работе с молодыми, начинающими писателями. Когда речь заходила непосредственно о создании в Москве ВРЛУ, главным и единственным аргументом и побудительным мотивом была исключительно успешная деятельность вечернего Ленинградского РЛУ.
Выступая одним из первых, представитель Ленинградского Оргкомитета, работник ЛенГИХЛа Н. Слепнев отметил, что «по сравнению с Москвою» у них уже «есть высшая форма литературной учебы литкружковцев, - это рабочий литературный университет». Идею создания в Москве «такого же литературного вуза» поддержали А. Сурков и И. Жига, а П. Васильев прямо заявил: «Давайте открывать вечерний университет без отрыва от производства, давайте не откладывать этого дела. Хватит ждать, заждались». И ни слова о Горьком как инициаторе такого университета. В то же время А. Сурков, поддержавший «замечательный опыт Ленинграда», посчитал «легкомысленной» идею создания в Москве университета, основываясь только на этом «опыте»: «Нужны кадры, нужно найти преподавателей. Дело сложное». При этом он задал прямой вопрос ведущему заседание В.П. Ставскому: «Как дела с Институтом имени Горького? Проходит второй год, а этот Институт на мертвой точке?»27. И хотя Сурков был не точен: с момента выхода Постановления об организации Литературного института им. Максима Горького прошло только девять месяцев, что тоже немало, - сама постановка этого вопроса означала: стоит ли затевать силами Оргкомитета создание еще одного литвуза, если такое не удается сделать на правительственном уровне?
Вопрос, заданный Сурковым, Ставский оставил без ответа. Он проинформировал собравшихся, что «два дня тому назад мы (т.е. члены Президиума Оргкомитета. - А.К.) встречались у Горького». Я, сказал Ставский, «говорил там об элементах замкнутости в литературе, относительно кустарщины, о том, что Оргкомитет, я имею в виду его рабчасть, не получает поддержки в осуществлении своих задач, не получает должной помощи. Я говорил относительно работы с читателем, об участке совершенно забытом. О работе с молодежью, за которую мы, литераторы, отвечаем, как об участке, который также забыт»28. И ни слова ни об Институте им. Максима Горького, ни о ВРЛУ, создание которого было намечено Рабочим Президиумом Оргкомитета еще 7 июня.
Это означало: или встречавшиеся с Горьким секретари Оргкомитета ничего ему не сказали о своем решении начать организацию ВРЛУ, что маловероятно, или сказали, но реакция писателя на это инициативу Оргкомитета была настолько бурной и негатив-
ной, что говорить о ней, об этой части встречи с Горьким, Став-ский просто не рискнул.
Горького можно понять. Он решил, что ВРЛУ задуман как альтернатива Литературному институту его имени, и, вместо того чтобы приложить максимум усилий для организации этого Института, Оргкомитет решает создать свой, «карманный», литературный университет, что, естественно, не могло не возмутить писателя. Горький не знал, что Оргкомитет пошел на создание ВРЛУ вынужденно, после того, как его «отлучили» от участия в организации Института им. Максима Горького. Он не знал, а секретари Оргкомитета, возможно, не сумели внятно объяснить ему, - а может Горький просто не мог тому поверить, - что всему виной ведомственные интересы, что члены Ученого Комитета при ЦИК Союза ССР, по ведомству которого проходила организация Литературного института, не допускают их к участию в его организации и они, видя, что «дела с Институтом им. Горького», как подметил в своем выступлении Сурков, находятся на «мертвой точке», вынуждены идти на создание своего собственного вуза, откликаясь на призыв партии: «Рабочих, ударников производства - в литературу!». Для них-то и был предназначен ВРЛУ.
Он задумывался исключительно как первичная «школа» для молодых, начинающих писателей, повышения их образовательного и культурного уровня. Институт же имени Максима Горького создавался в первую очередь для писателей «из среды рабочих и крестьян», уже «творчески себя проявивших», что должны были, пребывая в нем, не просто учиться, а работать, повышать свою квалификацию с учетом «особенностей каждого. писателя, его творческих навыков и приемов29. В ВРЛУ предполагалось принимать всех, кто хотел стать писателем, уже выступал в печати -многотиражках, газетах, журналах и имел «образование в объеме семилетки» (тогда было всеобщее семилетнее образование): это -рабочие-авторы, литкружковцы (им отдавалось предпочтение),
30
красноармейцы, служащие .
ВРЛУ создавался не как альтернатива Литературному институту им. Максима Горького при ЦИК Союза ССР, а как первая, начальная, низшая ступень литературного образования «хотящих быти писателями». Институт же им. Максима Горького рассматривался инициаторами ВРЛУ в качестве второй, высшей
ступени такого образования. Однако Горький, которому льстило решение Правительства о создании «литературного учебного центра» его имени и удручала медлительность, с какой шла его организация (с момента выхода Постановления Президиума ЦИК прошло почти девять месяцев), не понял или не захотел понять идеи создания ВРЛУ, увидев в нем прямую угрозу этому «центру», заподозрив секретарей Оргкомитета в нежелании содействовать его скорейшему созданию и в стремлении основать свой собственный, подчиненный только им «литвуз».
В Оргкомитете, помня реакцию Горького и не отказываясь от задуманного, что получило отражение в 7-м пункте их Постановления от 10 июля «О работе с начинающим автором»: «Учитывая опыт Ленинграда, считать необходимым организацию к осени вечернего рабочего литературного университета», - 8-м пунктом записали поручение себе: «Поставить перед соответствующими органами вопрос о том, чтобы Литературный вуз им. А.М. Горького (определенный Постановлением ЦИК Союза ССР от 17 сентября 1932 г. - А.К.) мог начать функционировать не позднее начала 1934 г.»31.
В Оргкомитете серьезно опасались, что Горький, пользуясь своим авторитетом, может заблокировать как их решение, так и сам процесс создания ВРЛУ, если узнает о каких-либо действиях в этом направлении, не видя при этом никакой если и не заинтересованности, то, по крайней мере, озабоченности Оргкомитета в деле организации Института его имени. И они идут на компромисс, заявив о своей готовности активно содействовать тому, чтобы и Литературный институт им. Максима Горького открылся «не позднее 1934 г.».
Все это нашло отражение в информации о расширенном заседании Президиума Оргкомитета, состоявшемся 10 июля, и помещенной в «Литературной газете» 17 июля. Подчеркнув главное: «Президиум Оргкомитета в резолюции ставит вопрос о необходимости организации в Москве (по примеру Ленинграда) рабочего литературного университета, который должен явиться высшей формой работы с начинающими авторами, - газета тут же отметит: "Решено также принять все меры к открытию университета (т.е. Литературного института. - А.К.) им. Горького к началу 1934 г."»32.
Однако компромисс компромиссом, но пойдет ли на него писатель - это еще вопрос. Тревога за судьбу их детища, которая все-таки могла оказаться в руках Горького с заведомо предсказуемым негативным результатом, ни на минутку не оставляла руководителей Оргкомитета. И, желая подстраховаться, они, говоря современным языком, начали с писателем информационную игру, маскируя по возможности свои действия, связанные с организацией ВРЛУ, чтобы не давать ему повода для вмешательства в процесс создания Университета.
Береженого, как говорится, Бог бережет. И они помещают информацию о расширенном заседании Президиума Оргкомитета и принятых на нем решениях не в специальной, достаточной заметной, уже ставшей традиционной рубрике под шапкой «В Оргкомитете», где регулярно освещалась его жизнь, помещались резолюции и решения, а в качестве отдельного сообщения в ряду прочих, заполнявших последнюю страницу «Литературной газеты». Озаглавленная: «Работа с начинающими писателями все еще плоха. О руководстве литмассовым движением», - там она не бросалась в глаза. И лишь в самом ее конце говорилось и о необходимости организации в Москве ВРЛУ, и о решимости Оргкомитета «принять все меры к открытию университета им. Горького», создание которого было определено Постановлением ЦИК Союза ССР от 17 сентября 1932 г.
Расчет был прост: если этот номер газеты попадется на глаза Горькому, то его внимание привлечет, скорее всего, то, что касалось непосредственно деятельности Оргкомитета и что освещалось под шапкой «В Оргкомитете», чем пестрота других сообщений в основном о мелочах литературной жизни. И расчет оказался верным: Горький никак не отреагировал на эту публикацию. И в дальнейшем, вплоть до самого кануна открытия ВРЛУ, все решения Оргкомитета, касавшиеся создания этого Университета, помещались, в отличие от других, вне специальной оргкомитетов-ской рубрики.
Полный текст Постановления «О работе с начинающим автором» был опубликован только 5 августа, спустя почти месяц после его принятия на расширенном заседании Президиума Всесоюзного Оргкомитета. Предчувствуя возможную негативную реакцию Горького на их решение о создании ВРЛУ, представителям
Оргкомитета в течение этого времени, очевидно, удалось согласовать все вопросы с «соответствующими органами». И только после того как они получили там «добро» на создание при Оргкомитете СП СССР Вечернего рабочего литературного университета наряду с уже создаваемым Литературным институтом им. Максима Горького при ЦИК Союза ССР, публикуют постановление в «Литературной газете» и также в стороне от оргкомитетовской рубрики, не под шапкой «В Оргкомитете».
Хитрость и на этот раз удалась. И выступая на расширенном заседании Президиума Оргкомитета 7 сентября, касаясь «глубоко важного вопроса - „.вопроса о воспитании новых литературных кадров», подчеркнув при этом: «.нам надо сейчас же ставить эту работу самым серьезным образом», - Горький ни слова не говорит о ВРЛУ, целью которого как раз и было поставить работу «воспитания новых литературных кадров. самым серьезным образом». Он связывает постановку такой работы исключительно с Институтом его имени. «Тут, как известно, - скажет Горький, -предполагается организация литвуза, высшего литературного учебного заведения; но "улита едет, когда-то будет".»33. С момента выхода Постановления Президиума ЦИК Союза ССР о его организации прошел ровно год, и этой «улите» предстояло «ехать» еще год.
Первоначально предполагалось, что занятия в ВРЛУ начнутся 1 октября, а документы будут приниматься с 25 июля по 15 сентября. Но публикация постановления о создании Университета по причинам, отмеченным выше, откладывалась. Но и после его публикации руководители Оргкомитета не спешили с объявлением о приеме документов и дате открытия ВРЛУ. Они решили повременить, подстраховаться и не раздражать лишний раз Горького: неизвестно, как он поведет себя, узнав, что ВРЛУ будет открыт раньше, чем Литературный институт его имени, - и ждали, когда писатель уедет на лечение в Крым, куда газеты из Москвы если и доходили, то с большим опозданием.
Как только он уехал, тут же в «Литературной газете» на последней - шестой - странице, без крайне важной по такому поводу шапки «В Оргкомитете» появляется в рамочке среди прочих объявлений и объявление о приеме слушателей в ВРЛУ. Причем с небольшой накладкой, что очень примечательно.
Объявление появилось 29 октября, а в его тексте стояло: прием слушателей начинается с 25-го. В Оргкомитете надеялись, что Горький уедет в Крым до 20 октября, и наметили публикацию объявления в номере «Литературной газеты», который должен был выйти 23 октября (предыдущий вышел 17-го), обозначив, естественно, дату приема документов в ВРЛУ с 25-го, т.е., как и положено, после официального извещения о начале приема. Объявление с такой датой было набрано и подготовлено к печати. Однако Горький продолжал оставаться в Москве, публикацию попридержали и, лишь убедившись, что он уехал, срочно поставили в очередной номер газеты. Но переполненные по такому случаю радостью в Оргкомитете так торопились с публикацией, что в спешке не удосужились еще раз взглянуть на уже набранный текст и исправить стоявшую там дату - 25 октября, хотя бы на ближайшую за днем публикации. И появилось это объявление с «задним» числом о начале приема слушателей в ВРЛУ.
В объявлении говорилось, что документы для поступления в Университет будут приниматься до 10 ноября, а занятия начнутся 15 ноября. Организаторы ВРЛУ надеялись уложиться с его открытием до возвращения Горького из Крыма. Но желающих учиться было так много, поступившие документы с ходу рассмотреть не удалось, а тут стало известно, что Горький вернется в Москву только в декабре. И открытие Университета переносится на 1 декабря, о чем 23 ноября, по истечении ранее объявленного срока его открытия, «Литературная газета» извещает будущих слушателей на своей последней - шестой - странице и также не под Орг-комитетовской шапкой. Лишь к 26 ноября удалось согласовать список поступающих и утвердить его в количестве 130 человек.
Однако, не дожидаясь, когда рассмотрят все поступившие документы и утвердят список принятых на учебу, 13 ноября В.П. Ставский проводит совещание литкружковцев, подавших заявления в Университет. Именно здесь, в его вступительном слове, впервые прозвучит имя Горького, связанное напрямую с ВРЛУ. И не просто прозвучит, а как бы освещая авторитетом писателя сам факт создания Университета.
3
Воспользовавшись тем, что Горький был далеко и не мог услышать или быстро узнать, как и в связи с чем используется его имя, а потому не опасаясь неизбежной при этом реакции писателя, Ставский стал причислять к заслугам Горького то, к чему писатель в действительности не имел никакого отношения.
«.По указанию Алексея Максимовича Горького, - скажет Ставский на совещании литкружковцев, - Комитет писателей (Оргкомитет СП СССР. - А.К.) поставил перед собой практическую задачу организовать литературный вечерний университет». Отметив тут же не «указание» Горького, а истинную побудительную причину создания такого университета в Москве: «Опыт Ленинградского университета подсказал нам необходимость этого мероприятия», - Ставский затем снова делает реверанс в сторону писателя: «И не случайно то огромное внимание начинанию ленинградских товарищей, которое оказал А. М. Горький»34. Однако ни в письмах, ни в статьях, ни в выступлениях писателя нет никаких ни прямых, ни косвенных свидетельств его внимания, не говоря уже огромного, к Ленинградскому ВРЛУ. Да и знал ли он вообще о его существовании?
«. И не случайно, - продолжает Ставский, - А. М. Горький является инициатором создания нашего Московского рабочего Вечернего литературного университета.»35. Так рождается легенда о Горьком как инициаторе ВРЛУ, что впоследствии автоматически переносится и на Литературный институт СП СССР, который был прямым наследником этого университета. Появление такой легенды легко объяснимо: как в жизни страны ничего не совершалось без «мудрого руководства» и «указаний» Сталина, так и в нашей литературной жизни ничего, тем более такое важное мероприятие, не могло произойти без «указаний» и «инициативы» Горького. В «самодеятельность» членов Оргкомитета без ведома и одобрения Горького поверить тогда никто не смел, в глазах общественности такое было просто немыслимо.
Понимая, что у всех на памяти Постановление Президиума ЦИК Союза ССР 1932 г. об организации Литературного института им. Максима Горького, Ставский, разумеется, никак не мог обойти вниманием этот факт. И сотворение легенды продолжается. Сказав о Горьком как инициаторе Московского ВРЛУ, Ставский заявляет,
что писатель является также инициатором и «университета литературного (т.е. Литературного института им. Максима Горького, что в действительности создавался по инициативе Сталина. -А.К.), над созданием которого Оргкомитет сейчас основательно работает. Мы, - продолжает он, - не можем вам сказать сейчас, когда будет открыт этот Литературный университет им. Горького, но мы его открываем и основательно к этому делу готовимся»36.
Чтобы избежать вопросов о том, как соотносится создаваемый Вечерний рабочий литературный университет с намеченным Постановлением Президиума ЦИК Союза ССР Литературным институтом им. Максима Горького, Ставский представил дело так, что этот Институт, названный им «Литературным Университетом им. Горького», является просто естественным продолжением ВРЛУ как звено одной, общей для двух учебных заведений, инициативы Горького. И этот второй университет они, т.е. Оргкомитет, реализуя предложение («инициативу») Горького, также, вслед на первым, будут открывать и «основательно к этому делу готовятся». Правда, они не могут сказать, когда это произойдет, но тем не менее именно они и собираются его открывать.
Так умножается обман в освещении роли Горького в создании двух «университетов» - вечернего рабочего и собственно имени Горького. Отлученные от формирования широко разрекламированного Литературного института им. Максима Горького как «учебного литературного центра» для повышения квалификации писателей «из среды рабочих и крестьян» и видя, как неторопливо он создается, Оргкомитет, не дожидаясь его открытия, ускоренными темпами создает свой литературный Университет - ВРЛУ, и именно как «учебный литературный центр», обещанный молодым писателям «из среды рабочих и крестьян» Постановлением Президиума ЦИК Союза ССР от 17 сентября 1932 г. Противопоставлять создание одного литвуза другому Ставский, разумеется, не мог, а потому старается внушить будущим слушателям ВРЛУ, что организация их Университета не только не противоречит, а наоборот, предваряет и дополняет создание другого, уже собственно литературного, отвечая единому для них замыслу («инициативе») Горького.
Но что любопытно. Хотя Ставский во всю, как говорится, распинался перед литкружковцами о роли Горького в создании
двух «литературных университетов», это предназначалось только для аудитории будущих слушателей ВРЛУ, для домашнего, внутреннего, как говорится, пользования. В печати имя Горького как инициатора ВРЛУ, а тем более Литературного института при ЦИК Союза ССР, еще не появляется.
Теоретически, даже находясь в Крыму, Горький все еще мог повлиять на процесс создания и открытия рабочего литературного университета. И в Оргкомитете решили ни в чем не искушать судьбу, даже в мелочах. Так, объявив участникам совещания лит-кружковцев 13 ноября, что от их имени будут направлены приветствия «т. Сталину, Л. Кагановичу, А.М. Горькому, секретарю ЦК ВЛКСМ т. Косареву, Моссовету, Оргкомитету и ВЦСПС», о чем и сообщили в информации об этом совещании в «Литературной газете» от 23 ноября, в действительности они были посланы всем, кроме. Горького. Машинописные копии этих приветствий сохранились в архиве Оргкомитета, нет там только копии приветствия писателю. Нет и оригинала в Архиве А. М. Горького при ИМЛИ, где собрано и хранится все, что получал на свое имя и в свой адрес Горький. Вместо приветствия ему было послано подписанное секретарями Оргкомитета П.Ф. Юдиным, В.П. Ставским и И.К. Микитенко извещение: «В начале декабря мы (т.е. Оргкомитет. - А.К.) хотим открыть Московский вечерний рабочий университет. Уже была проведена подготовительная работа. Первые дни, когда стало известно об этом университете, показали, что университет дело нужное, важное и необходимое». Это был прямой ответ Горькому, который таким «делом» считал организацию Литературного института его имени, а не ВРЛУ. Затем шел реверанс в сторону писателя: «Мы просим Вас, дорогой Алексей Максимович, помочь этому хорошему делу своими указаниями и советами», - что означало: перестаньте мечтать об Институте Вашего имени, организация которого практически еще не начиналась и когда начнется неизвестно, и переключайтесь на организацию работы в ВРЛУ: «Посылаем Вам положение об Университете, проект учебного плана и список будущих слушателей - молодых писателей рабочих литкружковцев». И далее: «Директора университета еще нет. Без Вашей помощи в этом деле мы обойтись не можем. Точно так же просим помочь нам подобрать преподавателей». И называют предполагаемые кандидатуры37. Горького эти просьбы
не тронули, и письмо секретарей Оргкомитета осталось без ответа.
В литгазетовской информации о встрече Ставского с «рабо-чими-литкружковцами - будущими слушателями университета», опубликованной 23 ноября, имя Горького не упоминается. И была она помещена, как и все ранние сообщения, касавшиеся организации ВРЛУ, на последней - шестой - странице: подальше от глаз писателя. Не прозвучало имя Горького и в большой подборке материалов, связанных непосредственно с предстоящим открытием Университета и помещенной в «Литературной газете» 29 ноября. На этот раз вся информация о ВРЛУ, а также «Приветствие В. Ставского», адресованное «молодым писателям, рабочим-литкружковцам, слушателям университета», выносится на 1-ю страницу газеты. Продолжая находиться в Крыму, Горький уже никак, даже теоретически, не мог повлиять на открытие Университета, намеченное на 1 декабря, и организаторы ВРЛУ прекратили с ним всякие информационные игры.
Только на торжественном собрании по случаю открытия ВРЛУ Ставский уже не кулуарно, как это было на совещании с литкружковцами, а принародно, прилюдно освящает это событие именем писателя. «По указанию Алексея Максимовича Горького, - скажет он, - открывается высшая литературная школа для рабочих, для литкружковцев, для молодых писателей». И это тоже будет напечатано на 1-й странице «Литературной газеты» 5 декабря. А чуть ранее, 2 декабря, заметка «Университет писателей», помещенная в «Вечерней Москве», начнется словами: «Вчера вечером открылся рабочий литературный университет, задуманный М. Горьким». Так была обнародована и стала жить самостоятельной жизнью легенда о Горьком как инициаторе Вечернего рабочего литературного университета - будущего Литературного института им. А. М. Горького СП СССР.
О том, что ВРЛУ стал фактом литературной жизни страны, Горький узнает, находясь в Крыму, из письма к нему Ставского от 7 декабря. «Открыли мы Вечерний рабочий литературный университет, - пишет Ставский. - Принято 140 человек из 450 подавших заявления». В действительности 130 из 400. И цифры эти уже дважды, причем с подачи самого Ставского, были опубликованы в газетах. Чем был вызван такой мелочный обман? Не иначе как же-
ланием произвести на Горького большее впечатление масштабностью открытой Оргкомитетом «литературной школы» для молодых писателей. «Скандалов, - продолжает Ставский, - не оберешься. Обиженные - прямо атакуют. Студенты горят на учебе!». Затем он сообщает Горькому, что ему посланы «материалы об университете» (имеется в виду письмо к нему секретарей Оргкомитета от 23 ноября с приложением этих «материалов»), и отмечает «слабые места: - 1) Еще нет программы - есть учебный план; 2) не подобраны руководители творческих семинаров», и обращается с просьбой: «Без Вашей помощи мы не сумеем их подобрать. Ждем помощи»38. И ни слова признательности писателю, по «указанию» и «инициативе» которого, о чем прямо заявил Ставский 1 декабря на торжественном собрании, Университет был создан. И это письмо Горький также оставил без ответа.
Никакого интереса к созданному университету Горький по приезде в Москву не проявил. В самом ВРЛУ ни разу не был, со слушателями не встречался (хорош «инициатор»!), хотя и до и после постоянно указывал на необходимость учить молодых писателей литературному мастерству.
По-видимому, он смирился с созданием Вечернего рабочего литературного университета. Публично отказываться от того, о чем все говорили, что он является его «инициатором», было, мягко говоря, глупо. Одобрить организацию ВРЛУ он не мог: в Оргкомитете все-таки его не послушали и обошли. В такой ситуации самое лучшее было промолчать, что он и сделал. Тем более что уже в начале 1934 г. намечается движение, связанное с организацией Литературного института его имени, толчком к чему, несомненно, стало открытие ВРЛУ. В ЦИК Союза ССР и секретариате ЦК партии ведутся интенсивные поиски директора для этого института. Возможные кандидатуры обсуждаются с Горьким; в апреле наконец все сходятся на Л. Б. Каменеве, который в августе того же года и назначается директором Института литературы им. А.М. Горького: именно так стал тогда называться Литературный институт им. Максима Горького, основанный Постановлением Президиума ЦИК Союза ССР 17 сентября 1932 г.39
Выступая на I съезде писателей с докладом «О литературной молодежи нашей страны», Ставский, зная о действительном отношении Горького не только к созданному ВРЛУ, но и к самой идее
его создания, ни о какой «инициативе» писателя даже не заикается. «Оргкомитет, - только и скажет он, - сделал хорошее дело, организовав Вечерний рабочий литературный университет»40. Лишь слушатели университета, не зная о той игре, какую Оргкомитет вел с Горьким вокруг создания ВРЛУ, в своем приветствии съезду «от всей души выразили глубокую искреннюю благодарность Алексею Максимовичу», «по инициативе» которого «был организован в Москве Вечерний литературно-творческий университет», называя его также и «литературным вузом», и «Вечерним литературным творческим Московским университетом»41, явно стесняясь слова «рабочий», стоявшего в официальном его названии.
Литературная газета. - 1933. - 5 августа. - С. 4.
Имя Горького // Литературная газета. - 1946. - 24 августа. - С. 1.
См.: Литературный институт им. А.М. Горького СП СССР: 1933-1973. - М.,
1974. С. 6-7; Воспоминания о Литинституте: 1933-1983. - М., 1983. - С. 6.
ГорькийМ. Полн. собр. соч.: Худож. произ.: В 25 тт. Т. 20. - М., 1974. - С. 48.
См.: Летопись жизни и творчества А.М. Горького. Вып. 3. - М., 1959. -
С. 152, 231.
Аврелий <В.Я. Брюсов>. Школа и поэзия (По поводу одной книжки) // Приложение <Воскресное> к газете «Русский листок». - 1902. - № XI. - 1 марта. -С. 166.
Брюсов Валерий. Собр. соч.: В 7 тт. Т. 3. - М., 1974. - С. 457, 459. Чижевский А.Л. Академия Поэзии: Проэкт. - Калуга (1919). - С. 21, 27. См. также: Чижевский А. Стихотворения. - М., 1987. - С. 219, 228. Брюсов Валерий. Высший литературно-художественный институт // Журналист. - 1923. - № 8. - С. 24.
Известия. 1919. № 286. 29 декабря. С. 4; Летопись жизни творчества А.М. Горького. - Вып. 3. - С. 151.
Горький М. Полн. собр. соч.: Худож. произв. - Т. 20. - С. 48. См.: Спиридонова Л.А. М. Горький: диалог с историей. - М., 1994. - С. 247. Архив А.М. Горького при ИМЛИ им. А.М. Горького РАН: КГ-0Д2-64-9. Правда. - 1932. - 26 сентября. - С. 1. Там же.
См.: Курилов А.С. День рождения ИМЛИ // Литературная Россия. - 1997. -№ 39. - 26 сентября. - С. 2; Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН: 1932-2002. - М., 2002. - С. 3-4.
Отдел рукописей (ОР) ИМЛИ им. А.М. Горького РАН: Ф. 41. Оп. 1.
Ед. хр. 985. Л. 1, 2.
Архив А.М. Горького: КГ-П-22-7-2.
2
3
4
5
6
7
8
9
10
12
13
14
15
16
17
19 Горький и Сталин: Переписка // Новый мир. - 1998. - № 9. - С. 175.
20 ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Ед. хр. 557.
21 См.: КЛЭ. Т. 4. - М., 1967. Стлб. 309.
22 Литературная газета. - 1932. - 5 июля. - С. 4.
23 Правда. - 1932. - 12 августа. - С. 4.
24 Литературная газета. - 1932. - 5 августа. - С. 1.
25 ОР ИМЛИ: Ф. 41. Оп. 1. Ед. хр. 443. Л. 13.
26 Там же.
27 ОР ИМЛИ: Ф. 41. Оп. 1. Ед. хр. 66. Лл. 41, 69, 73, 86, 87.
28 Там же. - Л. 64 об. - 65.
29 Правда. - 1932. - 26 сентября. - С. 1.
30 ОР ИМЛИ: Ф. 41. Оп. 1. Ед. хр. 790. Лл. 7, 8; Литературная газета. - 1933. -29 октября. - С. 4.
31 Литературная газета. - 1933. - 5 августа. - С. 4.
32 Литературная газета. - 1933. - 17 июля. - С. 4.
33 Горький М. Перед нами развертывается огромнейшая и прекрасная работа: Речь <7 сентября> // Литературная газета. - 1933. - 11 сентября. - С. 1.
34 ОР ИМЛИ: Ф. 41. Оп. 1. Ед. хр. 91. Лл. 8, 9.
35 Там же. - Л. 9.
36 Там же. - Л. 9 об.
37 Архив А.М. Горького: КГ-П-90-14-6. Выражаю глубокую признательность старшему научному сотруднику ИМЛИ Быстровой Ольге Васильевне, обратившей мое внимание на это письмо.
38 Там же. - КГ-П-73-11-2.
39 ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 13. Ед. хр. 20, ч. 2. Л. 115 об.
40 Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934: Стеногр. отчет. - М., 1934. - С. 597.
41 Там же. - С. 611.
