CC BY
114
Вестник Института экономики Российской академии наук
5/2019
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
М.А. ДЕРЯБИНА
кандидат экономических наук, главный научный сотрудник ФГБУН Институт экономики РАН
ГОРИЗОНТАЛЬНЫЕ И ВЕРТИКАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ В ЭКОНОМИКЕ: ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ1
В статье исследуется эволюция теоретических и методологических подходов к соотношению горизонтальной и вертикальной производственно-хозяйственной интеграции, представленной как взаимодействие иерархических и сетевых структур в экономике. Показано, что современная организация инновационной экономики опирается на богатый опыт теоретических парадигм - от неоклассики до мезоэкономики. Исследованы внутренние истоки динамики и роста экономики, формируемые на мезоуровне.
Ключевые слова: вертикальная интеграция, горизонтальная интеграция, иерархии, сетевые структуры, организационные структуры, мезоэкономика, мезоуровень. JEL: B20, B52, L16, L23, P50. DOI: 10.24411/2073-6487-2019-10056
Структура отношений и взаимодействий экономических агентов на всех стадиях экономического развития предполагала широкое качественное разнообразие, которое в литературе обычно группируется по двум обобщающим принципам, облегчающим анализ. Это во-первых, иерархический тип отношений, иначе квалифицируемых как вертикальная интеграция. Во-вторых, это отношения кооперации, проявляющиеся как конкуренция либо как сотрудничество, и характеризуемые как горизонтальная интеграция. В реальном секторе оба принципа выступают в форме вертикально или горизонтально инте-
1 Статья подготовлена в рамках государственного задания по теме «Феномен мезо-уровня в экономическом анализе: новые теории и их практическое применение».
Вестник ИЭ РАН. №5. 2019 С. 9-23
грированных корпоративных и рыночных сетевых взаимодействий. Поэтому в основе анализа социально-экономических систем всегда, явно или неявно, лежит анализ принципов и форм их организации. В современной постиндустриальной экономике закономерности формирования и взаимодействия иерархических и сетевых структур остаются важным аспектом системного анализа.
Проблемы организации экономики и общества традиционно изучались в рамках двух исследовательских трендов. Во-первых, с точки зрения «всеобщей организационной науки» (по А. Богданову), т. е. как теоретические и методологические основания способов организации предпринимательской деятельности, реального сектора экономики, организации рынков и способов координации рыночных взаимодействий [1]. Во-вторых, как прагматичная научная дисциплина, отвечающая запросам выработки экономической стратегии, решения важных практических проблем развития и роста, способная создать необходимые теоретические и методологические основания уже для конкретной экономической политики с обязательным включением проблем властных и регуляционных отношений. Как залог успешности системных экономических изменений оба тренда должны поддерживать друг друга: концептуальные, «модельные» разработки должны опираться на адекватные инструменты их практической реализации, а институты системного реформирования (структуры, формы, нормы, правила) не должны противоречить концептуальному замыслу. При этом обязательной сферой организационного структурирования всегда была организация процессов принятия решений [2].
В теоретическом наследии индустриальной экономики последовательно складывались своего рода прообразы современного понимания иерархических и сетевых организационных структур отношений экономических агентов. В исторической ретроспективе господствуют два мощных направления теоретической организационной мысли - теория фирмы и теория рынков. А прообразы вертикальной и горизонтальной интеграции просматриваются в теоретическом объяснении вариантов обмена как основной формы движения продукта - либо через рыночный ценовой механизм, либо как процесс, непосредственно регулируемый предпринимателем.
От неоклассики к неоинституционализму. Значимые попытки понять и объяснить процессы, совершающиеся в рамках фирмы (в отличие от неоклассического «черного ящика»), обосновать границы фирмы в рыночном пространстве (вертикальные связи), увидеть природу и формы рыночных взаимодействий и рыночной координации (горизонтальные связи) были предприняты и последовательно развивались в рамках неоинституциональной теоретической парадигмы. Знаменитая статья Р. Коуза [3] показала разную природу раз-
деления и кооперации труда в рамках (границах) фирмы и в конкурентном рыночном пространстве. Издержки использования ценового механизма (трансакционные издержки), экономию которых не может обеспечить рынок («провалы рынка»), ведут к необходимости увести их в рамки фирмы на откуп решениям предпринимателя, осуществляющего функцию координации. Происходит «замещение» рынка и рыночной координации фирмой (с ее границами).
Дальнейшее развитие проблема вертикальных и горизонтальных отношений в рамках неоинституциональной парадигмы получила в результате методологического осмысления неизбежного поиска каждой фирмой ответа на вопрос - производить сложный продукт самостоятельно или отдать свободному рынку те или иные операции технологической цепи. Это еще один прообраз современных иерархических и сетевых отношений [4].
Если посмотреть, какие отношения в конечном итоге лежат в основе современных сетевых бизнес-процессов, обеспечивающих цепочки создания добавленной стоимости в суверенных и в глобализированной экономике, то можно увидеть все эти прообразы, описанные еще неоинституционалистами.
Многие современные проблемы организации экономики теоретически укоренены в неоинституционализме. Однако сравнительные теоретические исследования показывают, что по основным своим исходным положениям неоинституционалисты все же ближе к неоклассике, чем к современным трендам. Это хорошо показано в фундаментальной работе М. Белоусенко [5].
Суть в том, как главные неоинституционалисты объясняли роль рынка и фирмы в экономике. Центральная идея, объединявшая Р. Коуза, А. Алчиана, Х. Демсеца и О.Уилсона, сводилась к тому, что рынок и только рынок является основой и первоначалом любой хозяйственной деятельности, а фирма с ее иерархичной внутренней координацией (которую вообще игнорировала неоклассика) возникает только там и тогда, когда обнаруживаются «провалы» рынка. Иными словами, иерархии возникают в зонах «провалов» рынка [6]. Правда, развивая мысль о рынках и фирмах как иерархиях, теоретический неоинституционализм уже видел и так называемые «гибридные» структуры - стратегические альянсы, франчайзинговые соглашения, сети фирм (кластеры), различного рода объединения самостоятельных организаций, сознательно и добровольно отдающие часть своей хозяйственной автономии и независимости. Это еще один прообраз современных сетей и иерархий [7]. О. Уильямсон, анализируя реальную картину эволюции организационных форм в течение более чем двухсот лет, сделал вывод:«Могут встречаться более или менее предпочтительные типы иерархии, но иерархия сама по себе неизбежна
всегда, когда недопустимо жертвование эффективностью производства». [4, с. 370]. Итак, неоинституционализм усматривал первооснову развития и движения организационных форм исключительно в свете теории трансакционных издержек. В отличие от неоклассики, которая вообще не интересовалась закономерностями организации общественного производства и организацией самой производственной деятельности, неоинституционализм «заглядывал в черный ящик», но только в аспекте конкуренции трансакционных издержек и социальных структур (поведенческие характеристики), не касаясь производственно-технологического аспекта организации.
Ресурсно ориентированный подход и «организация промышленности». Ни неоклассика, ни неоинституционализм не видели необходимости в анализе истоков саморазвития организации, т. е. внутренних факторов, обеспечивающих рост и развитие. Ответ на эти вопросы пытается найти так называемый ресурсно-ориентированный подход к теории фирмы. Основоположником этого направления считается Э. Пенроуз (Великобритания). Классический труд - «Теория роста фирмы» [8]. Рост и развитие (фирмы) определяется, по Пенроуз, двумя факторами. Во-первых, наличие неделимого, невоспроизводимого фонда, комплекса производственных ресурсов, создающих для их обладателей поток стоимости (конкурентное преимущество). Примечательно, что ресурсы трактуются как коллективные, т.е. их использование по отдельности и вне рамок фирмы конкурентных преимуществ и потока стоимости не дает. Во-вторых, фирма являет собой сеть административных (властных, менеджерских) отношений, координирующих использование фонда ресурсов в различных целях и в разное время [8, с. 20, 24].
Пенроуз и ее последователи наметили еще один важный аспект организации экономики, ее структуры и предпосылок к росту. Речь идет об экспансии фирмы в другие отрасли (сферы), отличные от тех, где она была создана, о процессе диверсификации реального производства в связи с такой экспансией [9]. В этих работах можно увидеть еще один прообраз методологического и теоретического осмысления последующего сетевого порядка. В отличие от неоклассики, видевшей причину диверсификации исключительно в несовершенстве рынка (и, соответственно, в падении прибыли), Пенроуз рассматривает диверсификацию и экспансию фирмы в другие отрасли и производства в качестве ее собственной уникальной способности использовать ресурсы для получения еще большей прибыли и порождать еще более высокий рост. Но и такая логика с современных позиций тоже «не дотягивает». У Пеноруз речь идет о категории неиспользованных или недоиспользованных ресурсов. Однако, чтобы уйти от уязвимой логики неоклассики, необходимо понять, что речь должна идти не
о неиспользуемых ресурсах, а о таких, которые пока не существуют, которые еще нужно найти, создать, понять и развить. Этот логический недочет был замечен и восполнен несколько позже [10].
В советской, а затем в российской традиции содержание понятия «организация промышленности» существенно отличается от принятого в западной теоретической литературе. В российских источниках под организацией промышленности понималась и сейчас понимается прежде всего отраслевая и территориальная структура промышленности, состав ее основных единиц (предприятий и организаций) по размерам и типам. В западной традиции под «теорией организации промышленности» понимается организация рынков, рыночная координация и рыночные взаимодействия. В известной работе Г. Ричардсона [9] под организацией промышленности понималась некая «способность к организации» (organizational capabilities), определяемая комплексом знаний, умений и опыта в осуществлении той или иной производственной и предпринимательской деятельности.
В знаменитом учебнике лауреата Нобелевской премии за 2014 г. Ж. Тироля теория организации промышленности концентрируется на трех аспектах: вопросы теории фирмы; несовершенная конкуренция и политика общества по отношению к бизнесу [11]. Это главный круг вопросов. Теория организации промышленности в этой традиции исследует истоки и условия рыночной власти, формы ее проявления, факторы ее удержания и утраты, ценовое и неценовое соперничество. (Используется именно термин соперничество, а не конкуренция: англ. rivalry, нем. Wettbewerb, а не competition или Konkurrenz). Под влиянием Чикагской школы все большее внимание в теории организации уделяется проблемам дерегулирования, либерализации условий входа в отрасль (и выхода из нее), конкурентоспособности на мировых рынках.
Ресурсно-ориентированный подход обнаруживает еще один, едва ли не самый важный, прообраз будущих сетевых отношений. Имеется в виду способность, организационное преимущество фирмы, позволяющее организовать производство и необходимые кооперационные связи в такой форме, в какой рынок этого сделать просто не может. «Формы, в которых фирма управляет своими ресурсами и способностями, могут в результате давать высокую производительность, обеспечивая постоянный источник конкурентных преимуществ» [12, с. 536]. Накапливалось понимание того, что существуют способности, компетенции, взаимодействия, которые не могут быть собраны вместе в целях более высокой производительности исключительно посредством механизма рынка [13, с. 150-151].
До появления современных сетевых структур означенная организационная производительность достигалась в рамках фирмы. Формат
фирмы до известной степени позволял соответствующим образом организовывать конкурентоспособное производство и реализовывать потенциальные конкурентные преимущества бизнес-единиц [5, с. 87].
К сетевым организационным структурам методологически подводит идея так называемых динамических трансакционных издержек. Это важно для вертикальной интеграции стадий производства, когда необходима устойчивость отношений всех участников производственно-хозяйственной кооперации. Препятствием для эффективной интеграции промежуточных стадий технологической цепочки может быть оппортунистическое поведение того или иного участника кооперации. А поскольку экономика подвержена частым систематическим изменениям, связанным как с техническим прогрессом, так и с рыночной средой, то организационные проблемы координации возникают постоянно. Они связаны с издержками на убеждение, ведение переговоров, координацию действий и передачу необходимых знаний участникам кооперации. Это и есть динамические трансакционные издержки [14].
Необходимость адаптироваться к систематическим изменениям требует от фирмы (бизнес-агента) оперативного использования новых знаний и умений (организационных способностей), которыми она не располагает, но может либо получить у внешних организаций, либо вырастить их самостоятельно, что неизбежно потребует времени и затрат. Поэтому необходимо на возмездных условиях кооперироваться с теми, кто располагает данным ресурсом, как это происходит в стратегических альянсах или иных сетевых структурах. Возможно и простое поглощение фирмы с необходимыми способностями. В таком случае вертикальная интеграция является, по сути, средством ликвидации препятствий для кооперации и механизмом прямой передачи информации, стимулирования обучения в организации [5,
В преддверии инновационной экономики. Окончательный отрыв от традиционных трендов научной мысли о принципах организации происходил в результате отказа от неоклассической (отчасти и неоинституциональной) трактовки организации. В процессе формирования так называемой теории инновационной фирмы произошло переосмысление методологических основ организации и сложилось представление о природе организации как о постоянном динамичном наращивании конкурентных преимуществ. Достижение всех видов устойчивых конкурентных преимуществ теперь увязывается с активными инновационными процессами и соответствующими принципами организации. Теория инновационной фирмы развивается в работах У. Лацоника. На формирование его взглядов, в частности, оказали влияние работы Э. Пенроуз и Й. Шумпетера [15; 16].
с. 89-90].
В условиях функциональной дифференциации, определяемой разделением труда, в рамках организационной структуры необходим «обратный» процесс интегрирования субъектов разделения труда в единое целое, работающее на достижение общей цели - создание постоянных конкурентных преимуществ. Поэтому неизбежно возникают иерархические механизмы управления. Организации, стремятся найти более или менее эффективные в заданных условиях варианты дифференциации и координации труда, обеспечивающие накопление разных организационно специфических ресурсов и стараются развивать те из них, которые являются более эффективными. Те, которые являются менее эффективными, они пытаются ликвидировать. Именно это ведет к трансформации организационных структур (организационных форм), т. е. к организационной эволюции [5, с. 254].
Исторический опыт крупных иерархий свидетельствует о наличии определенных закономерностей организационных изменений, ведущих к повышению эффективности в конкурентной среде [5, с. 299-301]. Прежде всего, речь идет о новой дифференциации во всей организации, о появлении новых линий подчинения и каналов коммуникации, а также о новых формах координации и мотивации. При этом организационные и технологические процессы неразрывны. Задача фундаментальной трансформации организационных структур специально не ставилась, она изначально была производной от стратегической цели - необходимости снижения издержек на единицу продукции под давлением конкуренции. И обратный процесс: по мере нарастания трудностей приспособления к новым условиям изменения в организационных отношениях поддерживали изменения технологий и, следовательно, трансформацию структур издержек. [5, с. 300]. Таким образом, одно без другого невозможно, оба фактора взаимно обусловлены.
Мезоуровень как элемент новой парадигмы. Развитые горизонтальные связи организаций на микроуровне ассоциативно воспринимаются как прообраз современных сетевых структур. Формирующиеся устойчивые пространственные, временные и функциональные структуры и взаимодействия уже невозможно просто квалифицировать как стандартные организации микроуровня, это нечто большее. Анализ таких структур логически требует введения адекватной их природе теоретической категории - мезоуровня. А теоретическая мысль еще в условиях индустриальной экономики исподволь готовилась к появлению новой парадигмы - мезоэкономики. Этому в немалой степени способствовало проникновение в экономическую теорию идей синергетики. Категория мезоуровня, например, изначально была синергетической.
Микроуровень состоит из отдельных организаций, которые, собственно, и реализуют рост экономики. Этот рост, наряду с прочим, обеспечивается особыми организационно специфическими ресурсами
организаций. Помимо общих потребностей роста, эти ресурсы лежат в основе еще одного важнейшего свойства экономики - они создают, формируют организационные рамки конкуренции. Организационно специфические ресурсы агентов микроуровня придают конкуренции (в отличие от рынка свободной конкуренции) особый олигополисти-ческий характер: опираясь на накопленные ресурсы (знания, технологии, опыт производственно-хозяйственной организации фирм, опыт налаживания их связей с внешней средой), отдельные, преимущественно крупные, агенты делят рынки и создают барьеры для входа новых субъектов. Организационно специфические ресурсы становятся ограничителем конкуренции в смысле входа в рынок и роста в нем благодаря тому, что их невозможно достаточно быстро скопировать другим субъектам. В этих условиях рост организаций происходит одновременно с ростом их доли рынка [5, с. 302-304].
В защиту вертикальной интеграции и иерархических структур. Важным концептуальным, можно даже сказать парадигмальным, элементом, на котором строились и теория фирмы Коуза, и неоинституциональная теория Уильямсона, является вертикальная интеграция. Если следовать логике поиска и анализа прообразов современных иерархических структур экономики, то корни большинства из них уходят именно в вертикальную интеграцию. В основе подобного анализа исходно, первоначально лежат производственно-технологические связи, производственно-технологические цепочки, создающие каркас, несущий скелет производственной интеграции, но не исчерпывающие, конечно, всего содержания интеграционных процессов.
Вертикальная структура определяется не только своим технологическим скелетом, но также и факторами рыночных взаимодействий. И в этом смысле известные «границы фирмы», понимаемые как устойчивый скелет трансакций, раздвигаются не только по стадиям «вперед» и «назад» по технологической цепочке, но и в горизонтальном рыночном пространстве хозяйственных взаимодействий, определяемом общим характером, величиной и главным образом специфичностью активов. Таким образом, чисто технологические аспекты организации дополняются «отношенческими». Одновременно повышается значимость специфических активов. Возникает необходимость согласованно решать задачи эффективной организации специфических активов в производственном и в хозяйственном аспекте.
В дополнение к факторам организации производственно-технологических и рыночных взаимодействий на вертикальные интеграционные процессы активно воздействуют уже социальные по своей природе факторы. Речь идет о процессах внутри самих иерархий - взаимоотношениях собственников, менеджеров и работников. Это минимально возможные социальные группы, набор которых может расширяться
в зависимости от специфики организации отношений и глубины их анализа. Фактически речь идет об интересах названных групп, которые «связывают» воедино организацию и оказываются в основании долгосрочного сотрудничества и целостности «трудового коллектива». При анализе социальных факторов важно видеть не только интегрирующие тренды сотрудничества, но, напротив, возможности оппортунистического поведения, эгоизма, отлынивания. Неоинституционалисты давно знали и учитывали в анализе такие «поведенческие» особенности социальной стороны организационных процессов [17].
Есть еще один фактор, толкающий в ряде случаев к интеграции автономных рыночных субъектов. Это недостаток опыта и знаний, т.е. упоминавшихся выше организационных способностей, для выстраивания длительных устойчивых кооперационных отношений и долгосрочной эффективной производственно-хозяйственной координации. В условиях неопределенности ситуации на рынках по тем или иным причинам, прежде всего из-за обострения конкуренции, может оказаться недостаточно стандартных контрактных отношений, и возникает мотивация к более надежной и формально закрепленной интеграции. Причем эти факторы толкают субъектов рынка не только к вертикальной интеграции, но и к организационному закреплению и фиксации горизонтальной хозяйственной координации, что стало одной из причин разного рода объединений, альянсов и партнерств. Эти процессы также следует методологически рассматривать как прообразы последующих развитых сетевых структур экономики.
Хотя в недрах современного технологического уклада экономики явственно созревают предпосылки и обозначаются практические результаты грядущих коренных изменений, все же разделение и специализация труда в обозримом будущем в той или иной форме останутся главным фактором организации производственных структур. Поэтому и иерархия сохранится как один из необходимых способов организации производства и, соответственно, механизмов управления.
Однако иерархические способы организации производства и управления совсем не исключают все более широкого распространения неиерархических форм организации. Традиции развитой рыночной координации, кооперации и разнообразных производственно-хозяйственных взаимодействий автономных субъектов порождают вполне эффективные и динамичные децентрализованные формы организации и управления, не предполагающие наличия жестких вертикальных структур. Современные инновационные процессы, бурное развитие ИКТ, динамизм и разнообразие современных товарных рынков и многое другое требуют и одновременно создают более гибкие и подвижные организационные структуры, отличные от иерархических. Упомянутые выше факторы накапливания знаний и умений,
организационных способностей, опыта самостоятельного налаживания производственно-хозяйственных связей и партнерских взаимодействий делают возможными организации с институционально закрепленной меньшей степенью иерархии.
Во многих случаях иерархические структуры, имеющие многоуровневый характер, связаны с высокими издержками для экономики, которые могут оказаться выше, чем при иных способах организации. Решение возникающих проблем можно обеспечить либо путем совершенствования самих иерархий (что не всегда возможно), либо через поиск других форм долгосрочной кооперации и сотрудничества. При этом в общий процесс организационного прогресса могут свободно включаться самые разные субъекты различных размеров и с разным потенциалом организационных способностей. Прежде всего, это возможность включения в производственные структуры агентов малого и среднего бизнеса.
Теоретические истоки категории мезоуровеня экономической системы. Понятие мезоуровня, синергетическое по своей природе, наряду с другими элементами воспроизводственной организации, имеет достаточно длительную методологическую предысторию. М. Белоусенко в концепции общей теории экономической организации пользуется понятием мезоуровня как свойства организации экономики и меры ее организационной эволюции [5, с. 354-360]. Мезоу-ровень - это тот «уровень взаимосвязанных организаций и их отраслей, на котором отдельные фирмы еще можно различить» [5, с. 354355]. При таком подходе организационная эволюция рассматривается теоретически и методологически не как стандартная иерархия уровней управления экономикой «микро-макро», а как пространственная система взаимодействий «организация - внешняя среда». В современной экономике эти взаимодействия представлены как вертикальными, так и горизонтальными связями.
В стандартной экономической теории всегда уделялось большое внимание отношениям «фирма - внешняя среда (рынок)», а механизм экономического роста в целом расценивался как микроэкономический. Трансформация и развитие в такой схеме определяются только внешними ресурсными и рыночными ограничениями, не открывая природы и роли внутренних организационных ограничений (все та же логика «черного ящика»). Отсюда и статический характер толкования развития и роста, не опирающийся на внутренние факторы.
В теории мезоэкономики анализ хотя и концентрируется чаще всего на функциональных (институциональных) аспектах мезоуровня, но в отличие от неоклассики и неоинституционализма, мезоэкономи-ческая теория вносит динамизм в методологические основания развития. Его порождает сочетание внешних (со стороны рынка) и вну-
тренних (организационные способности) факторов и ограничений. Мезоэкономический анализ предполагает сложную систему внутренних подстроек, адаптации каждого агента к меняющимся условиям рыночных обменов. Так появляется внутренний источник динамизма всей системы. Формируется устойчивая изнутри и способная к развитию экономическая структура.
Предпосылки такого подхода к структуре экономической системы в теории, конечно, были. Так, Т. Веблен в «Теории делового предприятия» рассматривал экономику как устойчивую совокупность множества специализированных фирм на основе «сцепления» (concatenation) предприятий и отраслей [18]. Веблен утверждал, что объем бизнеса в пересчете на единицу продукции, взаимный выигрыш получаются благодаря согласованию действий специализированных и технологически взаимосвязанных самостоятельных организаций. Одновременно «сцепленные» предприятия согласованно преодолевают возникающие ограничения с целью создания конкурентных преимуществ. Это достигается с помощью упоминавшихся постоянных промежуточных подстроек друг под друга [5, с. 358-360]. Вебленовский принцип сцепления означает, что изменение эффективности (в сторону повышения или понижения) каждой отдельной организации обязательно поменяет соотношение потоков ресурсов и продуктов во всей системе. При этом возникают взаимные ограничения, т. к. у каждой сцепляющейся организации есть свои возможности изменять эти потоки для других участников сцеплений. Потому и нужна промежуточная подстройка организаций под внешние для них воздействия.
Эти принципы справедливы для любой экономической системы, основанной на разделении труда. Независимо от этапа и уровня развития экономики каждая организация в той или иной степени связана со всем множеством действующих на данный момент агентов. Из этого закономерно следует вывод о формировании сложной, разветвленной системы, являющейся не просто суммой, совокупностью огромного числа элементов, а способом системной организации ресурсных возможностей роста. Экономика как подобным образом организованная система растет не просто в каждом своем элементе, а во всех сцепленных частях, узлах и взаимодействиях. Так формируется мезоуровень экономической системы.
Мезоуровень экономики по своей природе сложнее, чем просто среднее звено в иерархии микро-макро. Его нельзя также упрощенно трактовать как своего рода агрегат агентов микроуровня. Отношения на мезоуровне экономики сложнее, т. к. имеют двухсторонний характер. Организация воздействует на мезоуровень и одновременно получает обратное воздействие на себя - происходит постоянное двухстороннее взаимодействие. Конечно, нечто подобное имелось и в стандартной
экономической теории - фирма постоянно взаимодействовала с внешней средой, т.е. с рынком, и получала постоянное воздействие на себя со стороны рынка. Методологически фирму нельзя рассматривать в отрыве от среды, от рынка. Рыночная среда (через систему институтов) поддерживает либо отторгает возможность стратегического или организационного выбора.
Мезоэкономический подход видит эти процессы сложнее и глубже. Дело в том, что организация не только постоянно адаптируется к заданной институциональной системе, но одновременно активно ее меняет. Чтобы подобраться к таинству этих взаимодействий, необходимо не просто увидеть их институциональную природу, но и понять специфику работы самих институтов (теория институциональных изменений Д. Норта тут вполне пригодна) [19].
В каждый данный момент организация располагает определенными организационно специфическими ресурсами, т. е. знаниями, опытом, нормами поведения, ценностями, непосредственно определяющими ее конечную производительность. В традициях ресурсно-ориентированного подхода это называется организационными способностями. Вместе с тем эти же ресурсы потенциально могут и тормозить общую динамику издержек организации. Это объективно существующие своего рода центробежные силы, порождаемые процессом разделения труда. Любая организация вынуждена постоянно стремиться снижать силу возможного противодействия процессу извлечения внутренней экономии. Организации учатся создавать такие специфические ресурсы, которые обеспечивали бы достижение своей главной цели. Это и значит, что формируются институты, нормы функционирования организаций и их взаимоотношений, вырастающие как бы изнутри, из первоначальной материально-технической структуры. Благодаря таким изначальным институтам снижается степень возможного взаимного оппортунизма автономных рыночных субъектов и повышается роль коллективных отношений, их норм и ценностей. Таким образом, в процессе конкуренции субъекты экономики сначала производят отбор организационных форм, обеспечивающих и содействующих максимально эффективной деятельности, а затем транслируют их другим субъектам с целью максимизации эффекта сотрудничества [20; 21].
Сам этот процесс не может быть простым, он нелинейный, т.к. связан с возможностями возникающих институтов для целей эффективной реализации живого и развивающегося потенциала человеческих ресурсов [5, с. 370-372]. В ходе указанного отбора организации разрабатывают соответствующие мотивационные системы и нормы взаимодействий, которые направляют и при необходимости меняют вектор их эффективного функционирования. Это класс неформальных институтов, структурирующих организации изнутри и определяю-
щих обратное воздействие их на рыночную среду. Существует и класс формальных институтов, структурирующее воздействие которых на организации и рыночную среду более очевидно, проще наблюдаемо. Прежде всего, это институты прав собственности.
Постиндустриальная экономика унаследовала солидный теоретический и методологический багаж по проблеме иерархических и сетевых связей. В распоряжении современной экономической науки, несмотря на сильно изменившийся предмет исследований, имеется как огромный пласт целостных теоретических парадигм раннего и позднего индустриального периода, так и общеметодологические подходы к способам организации и координации человеческой деятельности. Ретроспектива теоретического знания охватывает широкий спектр подходов. Это и «Всеобщая организационная наука (тектология)» А. Богданова, и многочисленные зарубежные и отечественные исследования по теории организации и теории управления. Исследования современной организации могут опираться на большой массив работ по теории институтов и институциональных изменений, по ресурсной теории организации вплоть до современных исследований, характеризующих организацию постиндустриальной экономики и общества [22; 23; 24; 25; 26; 27; 28]. Специальное внимание в постиндустриальных исследованиях уделяется теоретическому осмыслению вопросов вертикальной и горизонтальной организации в реальном секторе экономики, ее иерархических и ассоциативных форм и, что немаловажно, источников вертикальной и горизонтальной власти.
ЛИТЕРАТУРА
1. Богданов А. А. Тектология: Всеобщая организационная наука / Под ред. Г. Д. Гловели. М.: ЛЕНАНД, 2019.
2. Саати Т.Д. Принятие решений при зависимостях и обратных связях. Аналитические сети. М.: ЛЕНАНД, 2019.
3. Природа фирмы /Под ред. О.И. Уильямсона и С.Дж. Уинтера. М.: Дело, 2001. В оригинале: The Nature of the Firm. Origins, Evolution and Development. Edited by O.E. Williamson and S.G. Winter. New York Oxford. OXFORD UNIVERSITY PRESS, 1993.
4. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат, 1996. В оригинале: Williamson Oliver E. The Economic Institutions of Capitalism. Firms, Markets, Relational Contracting. The Free Press. A Division of Macmillan, Inc. New York, 1985.
5. Белоусенко М.В. Общая теория экономической организации. Организационная эволюция индустриальной экономики. Донецк: ДонНТУ, 2006.
6. Williamson O. Markets and Hierarchies: Analysis and Antitrust Implications. Free Press: New York, 1975.
7. Williamson O. The Mechanisms of Governance. Oxford University Press, 1996.
* * *
8. Penrose E. The Theory of the Growth of the Firm. New York. M.E. Sharpe, 1980.
9. Richardson G. The Organization of Industry. // Economic Journal. 1972. Vol. 82. Pp. 883-896.
10. Lazonick W. The US Industrial Corporation and The Theory of the Growth of the Firm. In: C. Pitelis (ed.) The Growth of the Firm: The Legacy of Edith Penrose. Oxford University Press. 2002. Pp. 249-277.
11. Tirole J. The Theory of Industrial Organization. Cambridge, MA: MIT Press, 1988.
12. Madhok A. Reassessing the Fundamentals and Beyond: Ronald Coase, the Transaction Cost and Resource-Based Theories of the Firm and the Institutional Structure of Production. // Strategic Management Journal 2002. Vol. 23. Pp. 535-550.
13. ТисДДж, Пизано Г., Шуен А. Динамические способности фирмы и стратегическое управление. // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия «менеджмент». 2003. № 4. С. 133-185.
14. Langlois R., Foss N. Capabilities and Governance: the Rebirth of Production in the Theory of Economic Organization. In: Langlois R., Yu T., Robertson P. (ed.). Alternative Theories of the Firm. An Elgar Reference Collection //The International Library of Critical Writings in Economics. Cheltenham. 2002. Vol. 1. Pp. 4-19.
15. Lazonick W. Business Organization and the Myth of the Market Economy. Cambridge University Press, Cambridge, USA, 1991.
16. Lazonick W. The Theory of Innovative Enterprise. In: International Encyclopedia of Business and Management //Handbook of Economics. (ed. Lazonick W.). London, 2002. Pp. 640-661.
17. Robertson P., Altson L. Technological Choice and the Organization of Work in Capitalist Firms. // The Economic History Review. 1992. Vol. 45. № 2. Pp. 330-349.
18. Торстейн Веблен. Теория делового предприятия. М.: Дело, 1932. В оригинале: Thorstein Veblen. The Theory of Business Enterprise. New York, Ch. Scribners sons, 2007.
19. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. В оригинале: North D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge University Press, 1990.
20. Полтерович В.М. К общей теории социально-экономического развития. Часть 2. Эволюция механизмов координации. // Вопросы экономики, 2018. № 12.
21. Полтерович В.М. Позитивное сотрудничество: факторы и механизмы эволюции // Вопросы экономики, 2016. № 11. С. 5-23.
22. Колесник Г.В. Моделирование конкуренции в иерархических социально-экономических системах. М.: ЛЕНАНД, 2015.
23. Кондратьев В.Б. Глобальные цепочки стоимости, индустрия 4.0 и промышленная политика. // Журнал Новой экономической ассоциации, 2018. № 3 (39). С. 170-177.
24. Смородинская Н.В. Глобализированная экономика: от иерархий к сетевому укладу. М.: ИЭ РАН, 2015.
25. БолтанскиЛ., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: Новое литературное обозрение, 2011. В оригинале: Boltanski L., Chiapello E. Le nouvel esprit du capitalism. Paris: Editions Gallimar, 1999.
26. Олескин А.В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2015.
27. Мильнер Б.З. Теория организации: Учебник. М.: ИНФРА-М, 2012.
С. 77-102.
ABOUT THE AUTOR
Deryabina Marina Alexandrovna - Candidate of Economic Sciences, Chief Scientific Associate of the Federal State Budgetary Institution of Science - Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences (the RAS), Moscow, Russia deryabina.marina@rambler.ru
HORIZONTAL AND VERTICAL STRUCTURES IN THE ECONOMY: THE EVOLUTION OF THEORETICAL FOUNDATIONS
The article explores the evolution of theoretical and methodological approaches to the ratio of horizontal and vertical industrial and economic integration, presented as the interaction of hierarchical and network structures in the economy. It is shown that the modern organization of an innovative economy is based on the rich experience of theoretical paradigms -from neoclassicism to mesoeconomics. The internal sources of the dynamics and growth of the economy, formed at the meso level, were studied.
Keywords: vertical integration, horizontal integration, hierarchies, network structures, organizational structures, mesoeconomics, meso level. JEL: B20, B52, L16, L23, P50.
