CC BY
703
Виктор Кондрашмн
Голод 1932 - 1933 гг. в Российской Федерации (РСФСР)
Одной из актуальных и дискуссионных проблем новейшей истории России является голод 1932 - 1933 гг. В последние годы эта тема вышла за рамки чисто научных споров и приобрела общественно-политическое звучание как в нашей стране, так и за ее пределами. Ее политизация навязана российской и мировой общественности президентской администрацией Виктора Ющенко и рядом украинских, а также зарубежных историков и политиков, которые доказывают тезис об исключительном характере голода 1932 - 1933 гг. на территории Украины, квалифицируют его как «голодомор», «геноцид» украинского народа.1 При этом украинскими коллегами заявляется, что в российских регионах (за исключением Кубани и Казахстана) в 1932 -1933 гг. голод был намного слабее, чем в Украине. На этом основании они заключают, что в СССР в то время было как бы два голода: один, настоящий голод («геноцид», «голо-
домор»), сопровождавшийся всеми его ужасами, - на территории Украины, второй - «просто голод», без его крайних проявлений - в российских регионах. Главную причину такого различия эти исследователи находят в якобы существовавшем у сталинского руководства СССР намерении не допустить выхода Советской Украины из состава СССР. Отсюда и организация «геноцида украинского народа» с помощью «голодомора». В российских же регионах подобной угрозы не существовало, поэтому сталинисты действовали там «мягче», забирали у крестьян в ходе хлебозаготовок только хлеб, оставляя им другие съестные припасы, в отличие от украинских селян, где конфисковывалось все продовольствие.2 Именно поэтому и оказались несопоставимыми по масштабам жертвы голода в Украине и России. Мы категорически не согласны с подобной интерпретацией обстоятельств голода 1932 - 1933 гг., поскольку она противоречит реальным фактам и направлена на раскол бывших братских народов СССР: России, Украины и других государств, для которых в действительности это была общая
трагедия.3 И в настоящей статье мы попытаемся доказать это.
В центре внимания статьи - голод 1932 -1933 гг. в российских регионах, на территории бывшей Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР), его причины, региональные особенности, демографические последствия. Основу источниковой базы составляют архивные материалы, выявленные автором в ходе работы над международным проектом Федерального архивного агентства РФ «Голод в СССР. 1929 - 1934 гг.», а также изученные в предшествующие годы в рамках работы над кандидатской диссертацией и международным проектом РАН «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание».4
...Сталинское руководство СССР не хотело голода, но организовало его своими ошибками, а в ряде случаев - и преступными действиями. Итогом стала гибель миллионов крестьян, в основном в зерновых регионах, ставших главным источником для индустриализации.
Мы не будем специально и подробно останавливаться на историографии проблемы. Отметим лишь, что она значительна и представлена трудами историков не только России и Украины, но и многих других зарубежных стран.5
В литературе определилось две принципиальные позиции по теме голода 1932 - 1933 гг. в СССР. Первая из них - это уже упомянутая концепция «голодомора», «геноцида украинского народа». Вторая, разделяемая автором настоящей статьи, -идея о том, что данный голод стал закономерным результатом антикрестьянской политики сталинского режима (насильственной коллективизации и принудительных хлебозаготовок), разрушившей сельское хозяйство страны. Эта политика проводилась в рамках курса на форсированную индустриализацию за счет мобилизации внутренних ресурсов, прежде всего советской деревни. Сталинское руководство СССР не хотело голода, но организовало его своими ошибками (например, в области планирования хлебозаготовок), а в ряде случаев - и преступными действиями (борьба с миграцией голодающих, замалчивание голода,
отказ от международной помощи). Итогом стала гибель миллионов крестьян, в основном в зерновых регионах, ставших главным источником для индустриализации, а также в Казахстане, где коллективизация разрушила животноводческое хозяйство республики.6
На наш взгляд, наибольший вклад в подлинно научное осмысление великой трагедии народов бывшего СССР внесли такие ученые, как В.П. Данилов, И.Е. Зеленин, Н.А. Ивницкий, Е.Н. Осколков, Р.У Дэвис, С. Уиткрофт и др. В украинской историографии голода, несмотря на ее очевидную политизацию, несомненным достижением является публикация архивных документов, показывающих масштабы голода 1932 - 1933 гг. в Украине, его ужасы и демографические последствия.7
Не претендуя на бесспорность и категоричность суждений, остановимся на ключевых аспектах проблемы применительно к ситуации в российских регионах. Прежде всего, проведенный нами анализ архивных источников и других материалов позволяет пересмотреть хронологические рамки трагедии. Как известно, ее начальным рубежом украинские и другие исследователи считают 1932 год - время наступления смертного голода в Украине, массовых репрессий против крестьянства на почве принудительных хлебозаготовок во второй половине 1932-го - начале 1933 гг. Но в действительности отсчет правильнее начинать не с 1932 г., а с 1929 г., когда на территории СССР, вследствие принудительных хлебозаготовок и уже фактически начавшейся тотальной коллективизации, в сельской местности крестьяне стали умирать от голода. Следует отметить, что и предшествующие годы НЭПа не были «крестьянским раем». Серьезные продовольственные трудности и даже голод сельское население переживало и в 1924 - 1925 гг.8 Ситуация повторилась зимой - весной 1928 г., как результат проведенных в СССР, впервые после гражданской войны, хлебозаготовок из урожая 1927 г. с помощью административного принуждения и даже, в ряде случаев, прямых репрессий против крестьянства.9 И если принудительные хлебозаготовки 1927/1928 гг. были спонтанной реакцией власти на возникший хлебозаготовительный кризис, то в дальнейшем политика насилия над крестьянством становится осознанной, а с 1929 г. в условиях свершившейся победы сталинистов во внутрипартийной борьбе за власть в СССР она утверждается окончательно. Поэтому с 1929 г. голод становится «сталинским», как закономерный результат аграрной политики утвердившегося руководства страны.
Смертный голод начинается с территории РСФСР. Именно в российских регионах крестьяне
первыми начинают умирать от голода, вызванного политикой сталинского режима. В других регионах СССР также наблюдались серьезные трудности с продовольствием, но факты смертей от недоедания не регистрировались. Весной 1929 г. в письмах крестьян льноводческих губерний РСФСР в «Крестьянскую газету» указывалось: «завоза хлеба нет», «в кооперации нет хлеба», «есть случаи голодной смерти», «есть заболевания от недоедания», «нас пугает призрак голодной смерти», «беднота голодает, продает последнее».
Голод нарастал по мере разрушения сталинской аграрной политикой сельского хозяйства СССР, особенно его зерновых районов, включая Украину, которые стали главным источником получения средств для нужд индустриализации.
Голод нарастал по мере разрушения сталинской аграрной политикой сельского хозяйства СССР, особенно его зерновых районов, включая Украину, которые стали главным источником получения средств для нужд индустриализации (зернового экспорта, снабжения флагманов пятилетки и растущего городского населения). Кульминацией кризиса стал 1933 г., породивший массовый смертный голод в Украине и российских регионах.
Фактором дальнейшего углубления продовольственного кризиса в стране выступают хлебозаготовки 1929 г. План дается в 700 млн пудов, на 11,2 млн пудов больше, чем в 1928 г. Причем И.В. Сталин прямо указывает В.М. Молотову: «Если с хлебом выиграем - выиграем во всем, и в области внутренней, и в области внешней политики».10 При этом усиливается административный нажим на крестьянство («никаких уступок»).
1929-й - неблагоприятный в климатическом отношении сельскохозяйственный год, обусловивший, также как и в 1928 г., гибель посевов в 6 зерновых районах СССР, но еще большую, особенно на территории РСФСР. Вследствие этого | хлебозаготовки проходили очень напряженно, * особенно в российских регионах (Сибири, Повол- ^
о
жье, на Урале, в КАССР). Невзирая на недород, § они выполняются с помощью административного принуждения и насилия над крестьянством. В | хлебозаготовительную кампанию 1929 г. именно ^ в российских регионах создаются первые чрезвы- < чайные комиссии по хлебозаготовкам, которые впоследствии станут главным орудием сталинис- ^ тов в борьбе за хлеб (особенно в 1932 г.). ^
Всего из урожая 1929 г. было заготовлено н
943,8 млн пудов хлеба (на 243,8 млн пудов больше, ¡13
чем планировалось). Российские регионы обеспечили 64% от заготовленного объема, остальная часть пришлась на Украину (32,5%).11 По официальным данным, нормы изъятия составили: в Центральном Черноземном районе (ЦЧО) - 21,5%, Нижне-Волжском крае (НВК) - 25,9%, СевероКавказском крае (СКК) - 32,3%, Средне-Волжском крае (СВК) - 16,3%, Казахстане (КАССР) - 26,4%, в Украине (УССР) - 22,1%. Но это средние показатели. В действительности все было по-другому. Например, в Пугачевском районе СВК в счет хлебозаготовок ушло 84% урожая.12 В Оренбургском округе того же края планы хлебозаготовок превысили валовой сбор зерна.13 В большинстве регионов заготовки задели и семенные фонды.
1930 г. - это время усиления продовольственных затруднений и начала массового голода в отдельных регионах СССР, особенно в РСФСР. Голод наступает в результате хлебозаготовок и на их фоне. Об этом свидетельствуют многочисленные документы, прежде всего сводки ОГПУ и донесения в Москву местного партийного руководства. Например, в январе 1930 г. на территории Нижней и Средней Волги фиксируются факты опуханий от голода крестьян, употребления в пищу суррогатов, бегства из села учителей, непосещения школ учениками по причине голода и т.д.14
Голод усиливается весной. В сельской местности РСФСР люди продолжают умирать от недоедания. В то же время, на территории Украины, где продовольственный кризис также обостряется, подобных фактов не отмечено.
и
§ В рассматриваемый период в Сызранском ок-
» руге Средне-Волжской области регистрируется 9 ч случаев смерти от голода.15 По данным ОГПУ по* добные факты имеют место и Самарском округе д СВК.16 Одновременно, в городах Поволжья резко
о
о обостряется проблема со снабжением населения хлебом (за ним выстраиваются огромные очере-| ди). Цена пуда ржаной муки на рынке достигает ^ 12 - 15 рублей. В крае снимается со снабжения * часть учителей, врачей, служащих.
На территории Центрально-Черноземной Л области, так же как и в Поволжье, фиксируются ^ случаи опуханий крестьян от голода, употребле-^ ния в пищу суррогатов, распродажи скота с целью Ь покупки хлеба и т.д. «В результате употребления в
пищу суррогатов и недоедания отмечен ряд случаев заболеваний и смертных исходов», - отмечалось в сводке ОГПУ17
Не менее тяжелая ситуация складывается в Северо-Кавказском крае. Факты опуханий от голода и смертельных случаев по этой причине имеют место в Кубанском, Сальском и Ставропольском округах. Голодом поражены неурожайные районы и потребляющие (скотоводческие и горные).18 Например, в декабре 1930 года особенно сильным голод становится в Рутульском районе ДАССР.19
Голод распространяется и на Сибирь и Дальний Восток, где крестьяне растаскивают скотомогильники, пухнут от голода. Так же как и в других регионах, на указанной территории фиксируются единичные
факты голодных смертей.20
В сентябре 1930 г. продовольственные трудности обостряются в ВосточноСибирском крае. Особенно сильный голод наступает в Казахстане, автономной республике в составе РСФСР. В одной из сводок ОГПУ указывалось: «продовольственные трудности охватили новые районы и местами носят характер массового голода». При этом приводятся первые конкретные цифры голодающих - 109 809 человек. Весной 1930 г. в КАССР активизируются массовые переселения казахов-кочевников.21 В августе того же года начинается массовая перекочевка казахов в Средне-Волжский край. В сентябре обостряется голод в Актюбинском округе КАССР, где регистрируется голодная смертность.22 Как говорят источники, в общей массе голодающих крестьян большинство составляла беднота.
1930 г. - время ухудшения продовольственного положения также и городского населения РСФСР. Уже начиная с осени 1929 г. в городах снижаются хлебные нормы снабжения по карточкам. Особенно заметным это было в Ивановской промышленной области.23 Ситуация усугублялась бурным, стихийным в своей массе, приростом городского населения РСФСР за счет сельского (в 1929 - 1930 гг. население российских городов увеличилось на 2883,5 тыс. человек).
Таким образом, в результате хлебозаготовок 1929 г. ситуация с продовольствием в стране не улучшается, а ухудшается. Сталинский голод в СССР начинается с территории Российской Федерации.
Реакцией Центра на возникшие продовольственные трудности и голод стало выделение зерновым районам РСФСР продовольственных и семенных ссуд на проведение посевной из создан-
...Не вызывает сомнений связь между принудительными хлебозаготовками 1930 г. в российских регионах и зерновым экспортом, осуществлявшимся в СССР в интересах индустриализации. В 1932 - 1933 гг. эпицентры голода будут сосредоточены именно в экспортных зернопроизводящих районах РСФСР.
ного по инициативе И.В. Сталина «неприкосновенного фонда». Их получили Средне-Волжский край, Северо-Кавказский край, Сибирь и Казахс-тан.24
В том же году в СССР началась сталинская сплошная коллективизация на основе политики раскулачивания. Главный ее удар пришелся по зерновым районам страны, в том числе в РСФСР ими стали Северный Кавказ, Поволжье, ЦЧО, Северный Казахстан, Западная Сибирь. Целью коллективизации было, прежде всего, резкое повышение товарности зернового производства для нужд экспорта и растущего городского населения в эпицентрах индустриализации. И ее достижение воплотилось в резкое повышение планов хлебозаготовок для коллективизированных зерновых районов СССР. Так, например, союзный план заготовок хлеба вырос, по сравнению с 1928 г., в 2,1 раза (с 674,4 млн пудов до 1,397 млн пудов). Основная доля заготовок пришлась на зерновые районы, в том числе РСФСР (см. таблицу 1).
Хлебозаготовки 1930 г. были перевыполнены с помощью «встречных планов» (установленных Центром дополнительно, сверх уже выполненных
регионом). В результате в СССР было заготовлено 1307,1 млн пудов зерна, из них доля регионов РСФСР составила 62%, УССР - 35%.25 Результатом стало ухудшение продовольственного положения деревни. Но оно не переросло в голод благодаря хорошему урожаю 1930 г. и наличию у крестьян значительного количества молочного и другого скота на подворьях, которое активно использовалось в этот период для нужд пропитания. Кроме того, решением для многих стал массовый исход из деревни в города на заработки. Наиболее активно он наблюдался в сельских районах Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги. Только по официальной статистике в 1931 г. отход сельского населения из российских регионов составил 3338,6 тыс. человек, на 455 тыс. человек больше, чем в предшествующем году.26
На наш взгляд, не вызывает сомнений связь между принудительными хлебозаготовками 1930 г. в российских регионах и зерновым экспортом, осуществлявшимся в СССР в интересах индустриализации. В 1932 - 1933 гг. эпицентры голода будут сосредоточены именно в экспортных зернопроизводящих районах РСФСР. Как извест-
Табпица 1.
Фактические заготовки хлеба в зерновых районах СССР из урожаев 1929 - 1930 гг., млн пудов
1929/30 г. 1930/31 г. Увеличение заготовок в 1930/31 г. по сравнению с 1929/30 г., %%
Северо-Кавказский край 103,3 128,8 20,0
УССР 303,9 436,7 30,0
Нижне-Волжский край 68,5 84,9 20,0
Центральночерноземная область 106,0 114,1 7,0
Средне-Волжский край 46,6 72,3 35,0
Татарская АССР 15,7 16,4 4,3
Казахская АССР (КАССР) 37,8 40,7 7,2
Уральская область 42,4 74,0 43,0
Башкирская АССР 15,3 35,6 57,0
В целом по СССР 943,8 1307,1 28,0
но, сам экспорт зерна был возобновлен из СССР в 1930 г., с началом насильственной коллективизации. Его размеры из урожая 1930 г. были определены в количестве 5146,6 тыс. тонн, или 321,6 млн пудов.27 Основной вывоз хлеба пришелся на сентябрь - октябрь 1930 года (3730 тыс. тонн). Доля экспортного зерна в фактических хлебозаготовках 1930/31 г. составила: в РСФСР 17% (83,4 млн пудов), в УССР - 24% (105,3 млн пудов). Как и указывалось наркомом снабжения СССР А.И. Микояном, львиная его доля (70%) пришлась на два региона страны: УССР и Северо-Кавказский край, а остальная - на Нижнюю Волгу и ЦЧО. Например, в сентябре 1930 г. из 1600 тыс. тонн зерна, запланированного на экспорт, с Украины предусматривалось взять 875 тыс. тонн зерна (55%), Северного Кавказа - 525 тыс. тонн (33%). Остальное зерно раскладывалось на Нижнюю Волгу, ЦЧО и Крым.28 В октябре 1930 г. из 1500 тыс. тонн экспортного зерна Украина дала 810 тыс. тонн, Северный Кавказ - 280 тыс. тонн, Нижняя Волга - 175 тыс. тонн, ЦЧО - 140 тыс. тонн.29 Аналогичная ситуация повторилась и в 1931 г. Из урожая того года за границу планировалось направить 3750 тыс. тонн пшеницы. Постановлением СТО СССР от 17 августа 1931 г. задания по зерновому экспорту были распределены следующим образом: Украина - 1350 тыс. тонн, Северный Кавказ - 1100 тыс. тонн, Нижняя Волга - 830 тыс. тонн, Средняя Волга - 300 тыс. тонн.30 В 1932 - 1933 гг. именно Украина, Северный Кавказ и Нижняя Волга станут зонами массового смертного голода. В 1930 г. им суждено было оказаться основными зонами сплошной коллективизации, поскольку именно там традиционно выращивались пшеница и рожь на экспорт.
На наш взгляд, именно необходимость обеспечения экспортных заданий придала хлебозаготовительной кампании 1931 года особый, прину-
дительный характер. О связи зернового экспорта, хлебозаготовок и, впоследствии, голода свидетельствует следующая таблица.
Приведенные в таблице 2 цифры показывают, что в основных зерновых регионах РСФСР в ходе хлебозаготовительной кампании 1931 г. на экспорт ушла почти половина заготовленного зерна (47%).
1931 г. сыграл решающую роль в углублении кризиса сельского хозяйства в СССР, поскольку сталинское руководство, не считаясь с засухой в основных зерновых районах, ради получения средств для нужд индустриализации пошло на дачу регионам беспрецедентных в истории СССР планов хлебозаготовок. Первоначальный план составлял 1,612 млн пудов, на 305 млн больше, чем было заготовлено в СССР из урожая 1930 года, в 2,4 раза больше, чем заготавливалось до начала коллективизации.
Лето 1931 г. - дальнейшее ухудшение продовольственного обеспечения городов РСФСР, перебои с поступлением хлеба на Урале, в Западной Сибири. Осенью резко обостряется проблема снабжения мясом Москвы, Ленинграда, уральских промышленных центров.31 В этих условиях сталинский режим берет курс на безоговорочное выполнение плана хлебозаготовок. Но поразившая зерновые районы РСФСР в 1931 г. засуха и настойчивые просьбы региональных руководителей с мест вынудили Центр пойти на снижение первоначально установленных планов. Однако и окончательные планы (см. табл. 3) оказались чрезвычайно напряженные, а фактическое выполнение хлебозаготовок превзошло уровень самого благоприятного в климатическом отношении в СССР за все годы Советской власти урожайного 1930 г., составив 1371,4 млн пудов. При этом только официальная норма изъятия урожая в счет хлебозаготовок в 1931 г. составила в среднем по СССР 30%, а с учетом уточненного урожая ЦУН-
Таблица 2.
План зернового экспорта и хлебозаготовки 1931/32 г., млн пудов
Регионы СССР План экспорта зерна Фактические заготовки зерна Доля зерна на экспорт в хлебозаготовках, %
УССР (Украина) 84,4 415,4 20,0
Северо-Кавказский край 68,7 161,5 42,5
Нижне-Волжский край 51,9 73,0 71,0
Средне-Волжский край 18,7 68,1 27,0
ХУ СССР (683,7 млн центнеров вместо официальных 779,9 млн) - 32%.32 По регионам она была следующей: УССР - 41,3%, СКК - 34,2%, НВК - 41,0%, СВК - 38,6%, КАССР - 39,5%.33
Результатом хлебозаготовок 1931 г. стало еще большее углубление общего продовольственного кризиса в стране и усиление смертного голода в зерновых районах РСФСР и Казахской АССР. Обычно в литературе о смертном голоде в начале 1932 г. говорится применительно к Украине, где действительно он таковым и был. Но при этом некоторые украинские историки, обосновывая концепцию «геноцида - голодомора», утверждают, что в 1932 г. его не было в российских регионах. Он наступил там только в 1933 г. в результате хлебозаготовок и по своей интенсивности равнялся «украинскому голоду 1932 г.», который в свою очередь в 1933 г. в Украине стал «геноцидом - го-лодомором».34 На наш взгляд, подобный подход не верен, поскольку опровергается архивными документами, которые фиксируют смертный голод в 1932 г. на территории РСФСР. Так, например, в сводке крестьянских жалоб «на перегибы в хлебозаготовках, поведших к изъятию семенного материала и продовольственного хлеба», составленной по материалам секретариата ПредЦИК Союза ССР и ВЦИК 2 февраля 1932 г., указывалось, что в Западной Сибири крестьяне «питаются всякими травами, от которых начинают болеть и помирать».35
В Северо-Кавказском крае наиболее сильный голод зафиксирован в 5 районах края: Лабинском, Миллеровском, Краснодарском, Тарасовском и
Махотевском. В этих районах наблюдались факты смертей от голода, опуханий, употребления в пищу падали и суррогатов.36
В Нижне-Волжском крае голодало, пухло с голода, употребляло в пищу павших животных и разные суррогаты сельское население 20-ти районов, преимущественно северной части края. В них были зафиксированы факты голодных смертей. На территории Республики немцев Поволжья (АССРНП) в январе 1932 г. произошли волнения голодных колхозников на почве продовольственных затруднений. Голод поразил и другие регионы края.37 Голодная смертность, опухание от голода, употребление в пищу суррогатов получили широкое распространение и на территории Средне-Волжского края.38
Тяжелейшая ситуация сложилась в Казахстане, где сельское население умирало от голода, и на его почве резко активизировались стихийные откочевки казахов в соседние регионы РСФСР и Китай. Причиной этого были последствия насильственной коллективизации, проведенной в КАССР в крайне сжатые сроки со всеми ее негативными проявлениями. К началу осени 1931 г. в республике насчитывалось 78 районов (из 122), где коллективизацией было охвачено от 70 до 100%.39 Бездумная политика обобществления скота в животноводческих колхозах, оседания кочевого населения и завышенных планов скотозаготовок привела к разрушению животноводческой отрасли республики. К февралю 1932 г. 87% хозяйств колхозников и 51,8% единоличников полностью лишились своего скота.40 Не менее негативными
Таблица 3.
План и фактическое выполнение хлебозаготовок в СССР из урожая 1931 г., млн пудов
Регионы Заготовки 1930 г. Окончательный план 1931 г. Фактические заготовки
СССР 1307,1 1482,0 1371,4
НВК 84,9 88,0 73,0
СВК 72,3 78,0 68,1
СКК 128,8 200,0 161,5
Урал 74,0 55,0 44,4
КАССР 40,7 55,0 40,4
ЦЧО 114,1 150,0 136,4
ТатАССР 16,4 34,0 32,7
БашАССР 35,6 30,0 27,7
УССР 436,7 430,0 415,4
были последствия хлебозаготовок в зерновых районах Казахстана.
Документы фиксируют массовый голод также в сельских районах Татарии, Башкирии, Урала, Сибири, Дальнего Востока. Серьезные продовольственные трудности ощущаются в ЦЧО, Северном крае, Нижегородском крае, а также, в той или иной мере, и других регионах.41
Весна 1932 г. - это время обострения продовольственных затруднений в городах РСФСР. Его показателем стали массовые забастовки в апреле на почве перебоев со снабжением хлеба на текстильных предприятиях Вичугского, Лежневского, Пучежского и Тейковского районов Ивановской Промышленной области.42 Подобные факты недовольства рабочих продовольственным обеспечением наблюдались и в других местах.
Реакцией Центра на начавшийся голод в зерновых районах СССР, также как и в 1931 году, стали семенные и продовольственные ссуды. Российские регионы получили на проведение весенней посевной кампании 1932 г. 40,6 млн пудов. Это позволило засеять поля и вырастить урожай, превосходящий по своим размерам урожай 1931 г.43 По официальным данным, на июль 1932 г. виды на урожай определялись на 300 - 380 млн пудов больше, чем собранный урожай в 1931 г. Причем для таких российских регионов, как Средняя Волга и ЦЧО, виды на урожай были «выше среднего».44 Это был вполне нормальный урожай с точки зрения недопущения голода.
Но убрать выращенный урожай не удалось. Как минимум одна его треть осталась на полях из-за крайне некачественной уборки вследствие отсутствия тягла (за 1931 год поголовье лошадей
в СССР сократилось на 10%, крупного рогатого скота - на 11,3%) и недобросовестной работы крестьян.
Важнейшим фактором понижения урожая стало крестьянское сопротивление хлебозаготовкам в форме массового воровства зерна с полей, во время уборки, его использования на авансирование и общественное питание. Подобное поведение было закономерным результатом двух предшествующих хлебозаготовительных кампаний, прошедших по принципу «продразверстки» и вызвавших в деревне голод. Кроме того, крестьянское сопротивление хлебозаготовкам стимулировалось сложившейся системой их планирования по принципу «уравниловки» и «встречных планов» для выполнивших их колхозов и районов. В условиях недостатка тягла и оттока в города значительной массы трудоспособного населения выполнение планов было нереальным. Поэтому реакция деревни на хлебозаготовительную политику власти была вполне объяснимой. Налицо был глубокий кризис сельского хозяйства СССР по вине сталинского руководства, развязавшего авантюрную сплошную коллективизацию. О его глубине можно судить по зафиксированным органами ОГПУ разговорам российских крестьян накануне уборочной кампании 1932 г. Зафиксированы их крайне пессимистичное настроение, ожидание катастрофы, страшного голода вследствие развала сельского хозяйства и грядущих хлебозаготовок: «нет скота, рабочих рук, мало засеяли», «зачем работать, если все равно отберут». Крестьяне сомневаются в самой возможности убрать урожай: «некому работать, остались одни калеки», «много пропало лошадей, и люди разбежались», «поло-
Таблица 4.
Планы хлебозаготовок в СССР из урожая 1932 г., млн пудов
Регионы Заготовки 1931 г. Первоначальный план 1932 г. Окончательный план 1932 г.
НВК 73,0 79,0 80,0
СВК 68,1 74,0 72,0
СКК 161,5 140,0 112,4
Урал 44,4 49,0 62,5
КАССР 40,4 39,0 43,0
ЦЧО 136,4 118,0 127,0
ТатАССР 32,7 24,0 27,0
БашАССР 27,7 27,0 27,0
УССР 415,4 364,4 260,0
вина хлеба погибнет на полях», «урожай пропадет из-за отсутствия четкой работы в колхозах», «уборка пройдет плохо, так как все выкачали, голод, нет хлеба, люди голодные».45 Колхозниками и единоличниками овладевает идея о необходимости любой ценой сохранить хлеб в деревне: «Нужно копать ямы и прятать хлеб».
Выходом из данной ситуации стали крайне жесткие, несопоставимые по масштабам и глубине с предшествующими годами, меры административно-репрессивного принуждения крестьян к выполнению планов хлебозаготовок и уборке урожая. Результатом их стала трагедия 1933 г.
Планы хлебозаготовок 1932 г., также как и в 1931 г., первоначально были нацелены на максимальное увеличение. В декабре 1931 г. их размер был определен в 1,800 млн пудов, на 429 млн больше, чем заготовлено из урожая этого года. Но в дальнейшем планы были сокращены и в региональном разрезе оказались следующими (см. таблицу 4).
Но и эти планы были неподъемными для находящегося в глубоком кризисе сельского хозяйства страны, не желавшего задаром работать на государство советского крестьянства. Тем не менее, сталинское руководство сделало все, что было в его силах, чтобы заставить крестьян выполнять план.
Обстоятельства хлебозаготовительной кампании 1932 г. достаточно подробно описаны в исто-риографии.46 Поэтому укажем лишь на ряд принципиальных моментов.
Существовал примерно однотипный механизм репрессий против крестьянства. Чрезвычайные комиссии Политбюро ЦК по хлебозаготовкам были созданы почти одновременно не только в Украине, но и на Кубани, и в Поволжье.47 «Черные доски» для не выполнивших план хлебозаготовок районов были введены не только в Украине, но и в Северо-Кавказском крае и Поволжье.48 Конфискация всего продовольствия у крестьян за невыполнение плана хлебозаготовок происходила в 1932-1933 годах не только на Украине, но и в российских регионах. Произвол местных властей в России в отношении сельских тружеников в этот период был не меньшим, чем на Украине, о чем можно судить хотя бы по письмам М.А. Шолохова И.В. Сталину о ситуации в Вешенском районе.49
В 1933 г. в РСФСР наступил один из самых сильных в истории России голод. В зерновых районах и КАССР он характеризовался всеми его ужасами. Например, в 1933 г. случаи людоедства и трупоедства имели место в таких селах Саратовской области как Новая Ивановка, Симоновка Калининского района, Ивлевка Аткарского района,
Залетовка Петровского района, Огаревка, Бурасы Новобурасского района, Ново-Репное Ершовско-го района, Калмантай Вольского района, Шумейка Энгельского района, Семеновка Мокроусовского района, в селе Козловка Пензенской области, в таких селах Волгоградской области как Савинка Палласовского района, Костырево Камышинско-го района, Серино, Моисеево Котовского района, Мачеха Киквидзенского района, Етеревка Михайловского района, Отрог Фроловского района, в селе Кануевка Безенчукского района Самарской области.50 Подобных примеров можно привести немало и по другим регионам, прежде всего по Северо-Кавказскому краю и Казахской АССР.51
Украинские исследователи провели очень большую и заслуживающую высокой оценки работу по сбору и публикации воспоминаний свидетелей голода 1932 - 1933 гг. в Украине.52 Но эту ценнейшую и имеющую большое нравственное значение информацию они используют как важнейший аргумент в пользу концепции «голодо-мора - геноцида украинского народа». Более того, воспоминания очевидцев предполагается приобщить к общему массиву документов для «суда над организаторами голодомора», который планируется в Украине,53 а также направить их в зарубежные организации.
В этой связи представляется целесообразным привести в настоящей статье отрывки из воспоминаний российских крестьян о голоде 1932 -1933 гг. в Поволжье, записанных автором в ходе его работы над кандидатской диссертацией «Голод 1932 - 1933 гг. в деревне Поволжья».54
Вот лишь некоторые из воспоминаний на эту тему жителей Саратовской области:
К.В. Филиппова:
«Ракушки из Хопра съели, лес ободрали, гнилую картошку съели, мышей, кошек, собак. Дохлую конину, облитую карболкой, отмачивали и ели. Люди падали, как инкубаторские 6 цыплаки. Мы однажды с отцом купили холодец, а он оказался из человечьего мяса. Моя бабуш- | ка год пролежала без движения. А когда зернеца * принесли маленький ломтик, она его прижала ^
о
к губам и отвернулась. Повернули голову-то, а § бабушка мертвая. Только на щеке слезу видно было. Дождалась, значит, хлебушка». |
А.А. Краснова: <
«У поварихи умерли дети и муж, а она не
плакала, только через два года пошла на клад- ^
бище и заплакала... Все завалено мертвыми ^
было, сил нет могилы рыть. К сельсовету при- н
везут и бросят.». ¡13
В.Н. Крутяков:
«В 1933 г. служил в Красной Армии. Прислала письмо мать сыну. Писала: «Как вы служите? Хоть досыта хлеба ешьте. А вот у нас...». Командир узнал, доложил политруку. Шилова посадили за распространение клеветы. Послали запрос в Ивановский сельсовет. Подтвердилось. Его выпустили, но предупредили, чтобы помалкивал об этом. Рассказывали... среди двора двойня лежала. Один на груди у матери, другой за платье держится».
П.Н. Кузнецова:
«Мертвые валялись на улице. Хоронить некому. Была общая могила. Туда мы ходим молиться.».
А.В. Пугачева:
«Мы работали в поле и ночевали там, а некоторые ездили домой. Они приедут, а мы спрашиваем: сколько там, в деревне, гробов -пять, десять?».
И.А. Горохов:
«Деревня была не описать, заброшена. Ни ауканья, ни петух не кричит... Заросшая бурьяном. Люди на ходу умирали. В соседях смотрим, их нет. Пришли, они лежат.».
И.Н. Юдина:
«Люди самих себя ели. Мальчишка, полтора года, пальцы свои съел. Умер».
А.А. Алексеевская:
«Два гроба было в сельсовете, катали их как скот. С метр могилы. Кресты ставили, а люди их растаскивали, топиться нечем...».55
Думается, что приведенные отрывки из вос-
и
§ поминаний саратовских крестьян, подкреплен» ные многочисленными архивными документами, ч убедительное доказывают несостоятельность * предложенной рядом украинских исследователей д концепции о «голодоморе» в Украине и просто
о
о «голоде» в России. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить их с опубликованными воспоми-| наниями украинских крестьян. ^ Как уже отмечалось, в начале 1930-х гг. серь* езные продовольственные трудности и голод пе-)5р реживало и городское население РСФСР. В 1933 г. Л ситуация в российских городах, как и в сельской ^ местности, еще больше ухудшилась. В ряде горо-^ дов наблюдались случаи голодных обмороков на Ь производстве, смертей иждивенцев и многочис-
ленных стихийных мигрантов (особенно казахов в СВК и Западной Сибири).56
Реакция сталинского режима на голодную трагедию была явно запоздалой, недостаточно эффективной, а на начальной стадии трагедии -просто преступной, с современной точки зрения. Прежде всего, Центр попытался установить жесткий контроль над стихийной миграцией сельского населения с помощью блокады эпицентров голода, и не только Украины и Кубани, как принято считать в историографии, но и других российских регионов. Речь идет о печально известной директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 22 января 1933 г., установившей блокаду УССР и Северо-Кавказского края.57 Согласно ей местные органы власти должны были с помощью специальных кордонов остановить массовый выезд крестьян «за хлебом» в другие районы страны. Украинские историки и некоторые политики постоянно акцентируют внимание на этой директиве, утверждая, что именно блокада Украины доказывает факт «геноцида го-лодомором».58 Но 16 февраля 1933 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) действие этой директивы было распространено и на Нижне-Волжский край (в настоящее время это территория Астраханской, Волгоградской, Саратовской областей, Республики Калмыкия). Оно гласило:
«Обязать ОГПУраспространить на Нижнюю Волгу постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января 1933 г. о самовольном выезде крестьян из пределов своей области, задержке их и принудительном возврате на старые места жительства».59
Документы свидетельствуют, что решение Центра о блокаде эпицентров голода в стране выполнялась не только на территории Украины, но и в России, где на равных основаниях органы ОГПУ и местные активисты вылавливали и возвращали на свои места украинских и русских крестьян. Об этом можно судить хотя бы по «Директивному распоряжению начальника Орловского оперсектора ОГПУ ЦЧО» от 1 апреля 1933 г. В нем указывалось:
«За последнее время усилились выезды крестьян из Украины, СКК, НВК. . выявленные беглецы подлежат немедленному задержанию и водворению обратно на родину., вагоны с бежавшими с Украины, СКК, НВК направляйте с конвоем на ст. Орел, линпост ТО ОГПУ, откуда ...по месту назначения».60
На наш взгляд, концепция «геноцида голодо-мором» выглядит неубедительно и с точки зре-
ния поведения сталинского режима в 1933 г. Несмотря на преступную политику замалчивания голода и отказа от ....................
международной помощи
голодающим в СССР,61 он предпринял серьезные меры по ослаблению голода. Прежде всего, в эпицентры голода, хотя и с опозданием и в явно недостаточном количестве были направлены зерновые ссуды. По нашим подсчетам, основанным на анализе источников, опубликованных в третьем томе сборника документов «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание», в 1933 г. российские регионы получили, в общей сложности, в виде ссуд 990 тыс. тонн зерна, т.е. в 1,5 раза больше, чем в 1932 году (650 тыс. тонн), Украина (УССР), соответственно - 501 тыс. тонн зерна, или в 7,5 раз больше (65,6 тыс. тонн). Для выхода из голодного кризиса, наряду с выделением зерновых ссуд, в первой половине 1933 г. сталинским руководством были приняты меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозов с помощью политотделов МТС, разви-
...Сила голода в его эпицентрах - и в Поволжье, и на Украине - в 1933 г. была примерно одинаковой. Разными были лишь количественные показатели, связанные с плотностью сельского населения.
тию огородничества и личных подсобных хозяйств колхозников и городских жителей. Кроме того, в 1933 г. изменилась система планирования хлебозаготовок: сверху устанавливались фиксированные нормы сдачи зерна. Эти действия были нацелены, прежде всего, на сохранение колхозно-совхозного строя. Они позволили провести основные сельскохозяйственные работы, собрать урожай и ослабить голод. Но полностью ликвидировать его так и не удалось. В начале 1934 г. голод снова поразил левобережные районы Поволжья и Южный Урал, пережившие сильную засуху 1933 г.62
Каковы были жертвы голода 1932 - 1933 гг. в РСФСР? Комплекс выявленных нами источников позволяет заключить, что они оказались сосредоточены, прежде всего, в районах товарного зернового производства, где в наибольшей
Табпица 5.
Зарегистрированная ЗАГСами смертность сельского населения Нижне-Волжского края в 1932 - 1933 гг. в сравнении с данными ЗАГС по УССР
УССР Нижне-Волжский край
1932 г. 1933 г. в 1933 г. в % к 1932 г. 1932 г. 1933 г. в 1933 г. в % к 1932 г.
Январь 31691 43901 138 3408 5390 158
Февраль 35404 60632 171 3416 6892 202
Март 43100 135767 315 3616 12750 352
Апрель 46617 174202 373 3483 18955 544
Май 50401 253155 502 3502 30170 861
Июнь 55293 361195 653 4070 31635 777
Июль 52818 278789 528 5289 28753 544
Август 47939 103319 215 4768 15555 326
Сентябрь 43265 65649 152 4766 9059 190
Октябрь 47083 42820 91 4201 6832 163
Ноябрь 38716 28167 73 3659 4738 129
Декабрь 34801 34421 99 3771 4875 129
В среднем за год 527134 1582017 300 47949 175604 366
Источники: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 17. Л. 19, 56, 136; Станислав Кульчицький. Демографiчнi наслщ-ки голодомору 1933 р. в Украш. Геннадш Еф1менко. Всесоюзний перепис 1937 р. в Украш: документи та матерiали. Ктв, 2003. С. 46.
Таблица 6.
Убыль сельского населения в бывших районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев между переписями 1926 г. и 1937 г., чел.
Бывшие районы Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев
Сельское население по переписи 1926 г. Сельское население по переписи 1937 г. 1937 г. в % к 1926 г.
Куйбышевская область 3704388 2950886 79,7
Мордовская АССР 1212565 1102955 91,0
Оренбургская область 1280852 1196649 93,4
Саратовская область 2032247 1209330 59,5
Немцев Поволжья АССР 495875 366802 74,0
Сталинградская область 1685255 1375596 81,6
Всего по НВК и СВК 10411182 8202218 79,8
Источник: Всесоюзная перепись населения СССР 1937 г. Краткие итоги. М., 1991. С. 48 - 59.
степени сказались последствия коллективизации и хлебозаготовок. В них интенсивность голода была такой же, как и в УССР. Это подтверждается анализом официальной статистики зарегистрированной смертности в 1933 г. в российских регионах. Вышесказанное опровергает позицию ряда украинских ученых, утверждающих, что факт «геноцида голодомором» в Украине доказывается меньшей смертностью от голода в сопоставимых по территории районах РСФСР, в частности, в Поволжье.63
Сравним помесячные данные о смертности в сельских районах УССР и Нижне-Волжского края,
зарегистрированные органами ЗАГС в 1933 г. (см. таблицу 5).
Из таблицы хорошо видно, что и в НВК, и в УССР пик голода пришелся на весну и начало лето 1933 г., когда смертность в сельских районах достигла максимума. В среднем за 1933 г. уровень зарегистрированной смертности вырос на Нижней Волге, по сравнению с 1932 г., в 3,6 раза, а в УССР, соответственно, в 3 раза. На этом основании можно утверждать, что сила голода в его эпицентрах - и в Поволжье, и на Украине - в 1933 г. была примерно одинаковой. Разными были лишь количественные показатели,
Таблица 7.
Убыль сельского населения в УССР между переписями 1926 г. и 1937 г., чел.
УССР
Сельское население по переписи 1926 г. Сельское население по переписи 1937 г. 1937 г. в % к 1926 г.
Винницкая область 3829831 3456669 90,3
Киевская область 4748237 3786939 79,8
Черниговская область 2444022 2194462 89,8
Харьковская область 4747282 3469456 73,1
Донецкая область 2032386 1392845 68,5
Днепропетровская область 2916426 2152859 73,8
Одесская область 2455291 1899485 77,4
Молдавская АССР 489638 473127 96,6
Всего по УССР 23663113 18825842 79,6
Таблица 8.
Смертность населения в сельских районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев в 1932 - 1933 гг. по национальным группам, зарегистрированная органами ЗАГС
Зарегистрированное число смертей
Национальные группы в 1932 г. в 1933 г. Рост смертности в 1933 г. в %% в 1933 г. в % к 1932 г.
Русские 116478 241562 207 207
Украинцы 8520 17080 200 200
Немцы 16754 38661 231 231
Мордва 21554 33214 154 154
Татары 5228 10062 192 192
Чуваши 4360 8037 184 184
Казахи 2524 1496 59,3 59,3
Источники: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 21. Л. 58, 59, документов.
связанные с плотностью сельского населения УССР, НВК и СВК. В частности, сельское население Украины в 2,3 раза превосходило сельское население Поволжья. Однако демографические процессы развивались примерно по одному и тому же сценарию.
Данный вывод подтверждается и сравнительным анализом материалов всесоюзных переписей 1926 г. и 1937 г., зафиксировавших факт примерно одинаковой в процентном отношении к общей массе населения убыли сельского населения в УССР и Поволжье, соответственно, 79,6% и 79,8% (см. таблицы 6 и 7).
Данные Всесоюзных переписей населения 1926 и 1937 гг. показывают, что как минимум четыре региона РСФСР - Саратовская область, АССР Немцев Поволжья, Азово-Черноморский край, Челябинская область - пострадали не меньше Украины. Сравнительный анализ материалов переписей фиксирует следующие темпы сокращения сельского населения в районах СССР, пораженных голодом в начале 1930-х гг.: в Казахстане - на 30,9%, в Поволжье - на 23%, на Украине - на 20,5%, на Северном Кавказе - на 20,4%.64
Известная специалистам текущая демографическая статистика (данные сельскохозяйственного учета и ЗАГСов) также свидетельствует о сопоставимой убыли сельского населения в Украине и основных зерновых регионах РСФСР во время пика голода в 1933 г. Так, например, за период с 1 января 1933 г. по 1 января 1935 г. численность сельского населения в областях УССР сократилась: в Харьковской области на 29%, Киевской - на 28%, Черниговской - на 21%, Винницкой - на 18,5%, Молдавской АССР (входила на правах автономии в УССР) -
»об., 61, 62 - 62об., 63, 64 - 64об.; ГА РФ. Коллекция
на 18%, Одесской - на 17%, Днепропетровской -на 16,5%, Донецкой - на 10,4%. За тот же период в основных зерновых регионах РСФСР она сократилась, соответственно, в Саратовском крае - на 32%, Оренбургской области - на 30%, Свердловской -на 22,4%, Азово-Черноморском крае - на 22%, Сталинградском - на 18%, Куйбышевском крае -на 15%, Курской области - на 13%, Воронежской области - на 11%, Северо-Кавказском крае - на 10%.65 Сопоставимыми являются и количественные показатели демографических потерь в пик голода, в 1933 г., в зерновых районах РСФСР и Украины. Так, например, по данным ЦУНХУ СССР, в период с 1 января 1933 г. по 1 января 1935 г. общая убыль сельского населения составила в РСФСР 7631 тыс. человек (76,6 млн чел. в 1933 г., 68,7 млн чел. в 1935 г.). Но из них 5554,8 тыс. человек (73%) пришлось на основные зерновые районы без Казахстана (Северный Кавказ, Поволжье, ЦЧО, Урал).66 В Украине в тот же период общая убыль сельского
и
населения составила примерно столько же, что 6
о_
и в вышеназванных зерновых районах России, -5395 тыс. человек. Из них украинские исследова- | тели не менее 3 млн человек относят к прямым * жертвам голода.67 Учитывая, что с 1933 г. в РСФСР ^
о
действовали жесткие методы по борьбе со сти- § хийной миграцией, особенно в Нижне-Волжском
крае, российские исследователи из цифры общей |
убыли сельского населения в 7631 тыс. человек ^
могут выделить непосредственные жертвы голо- < да, и они будут такими же значительными, как и в
Украине. Поэтому необходима дальнейшая работа ^
в этом направлении. ^
Следует напомнить, что в сельской местности н
Таблица 9.
Рождаемость населения в сельских районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев в 1932 - 1933 гг. по национальным группам, зарегистрированная органами ЗАГС
Зарегистрированное число рождений
Национальные группы в 1932 г. в 1933 г. Уровень рождаемости в 1933 г. в % к 1932 г.
Русские 239859 179087 74,7
Украинцы 14189 10254 72,3
Немцы 15797 11230 71,1
Мордва 44406 33240 75
Татары 13939 12273 88
Чуваши 9537 6641 70
Казахи 2372 1462 62
Другие 10959 12139 111
Источники: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 21. Л. 58, 59, 60об., 61, 62 - 62об., 63, 64 - 64об.; ГА РФ. Коллекция документов.
по данным ЦУНХУ СССР равнялась 24,7 млн че- порядка 4-5 млн человек. При этом не учитываются ловек, а в зерновых регионах РСФСР, на которые потери населения РСФСР от голодного 1934 г.69 пришлась львиная доля убыли сельского населе- Проблема окончательных расчетов наиболее
ния, соответственно, 33,2 млн человек. Как видим, вероятных жертв великого голода в России оста-и эти цифры вполне сопоставимы. ется открытой и должна решаться на основе глу-
бокого и всестороннего
..................................................................... анализа всего комплекса
Проблема окончательных расчетов наиболее вероятных жертв великого голода источников, доступных в России остается открытой и должна решаться на основе глубокого и всесто- исследователям. роннего анализа всего комплекса источников, доступных исследователям. В РСФСР в 1933 г.,
.................... в период кульминации
трагедии, голод в равной степени коснулся всех проживавших в его эпицентрах народов. Мы не согласны с утверждениями некоторых украинских историков и публицистов о том, что за пределами УССР самый сильный голод был, прежде всего, в украинских селениях, что, по их мнению, является еще одним доказательством факта «геноцида украинского народа».70 Нами был проведен сравнительный анализ динамики смертности и рождаемости в 1933 г. внутри различных этнических групп в Нижне-Волжском и Средне-Волжском краях (русских, немцев (жители Республики немцев Поволжья - АССРНП), украинцев, мордвы, татар и др.). О его результатах дают представление таблицы 5 и 6.
Представленные в таблицах цифры показывают, что в наибольшей степени голодом оказались поражены селения немецких, русских и украинских крестьян, расположенных в районах зернового производства. Менее пострадали другие народы, проживавшие не в зерновых районах. Так, например, в 1933 г. зарегистрированная смертность в не-
Отсюда, на наш взгляд, можно сделать вывод концептуального значения: число жертв голода 1932 - 1933 гг. в конкретных регионах СССР, в том числе в России и Украине, оказалось прямо пропорционально объемам изъятого там зерна в счет хлебозаготовок и экспорта. Это ударило по основным
и
§ житницам СССР, в которых и наступил массовый » смертный голод со всеми его ужасами. Больше все-ч го умирали и страдали от голода в тех регионах Рос* сии и Украины, где выращивался товарный хлеб. д На общем фоне выделяется ситуация в Казахской
о
о АССР. Но и там в зерновых районах действовало это правило, хотя главная трагедия произошла в
| скотоводческих районах из-за преступной полити-
^ ки коллективизации, разрушившей традиционный
* уклад жизни казахов-скотоводов.
)5р На данный момент, по мнению авторитетного
Л российского демографа В.Б. Жиромской, от голода
^ в начале 1930-х гг. за пределами Украины, на терри-
^ тории РСФСР (без учета Казахстана) погибло не
мецких селах, по сравнению с 1932 г., выросла в 2,3 раза, в русских - в 2,1 раза, в украинских - в 2 раза, а рождаемость, соответственно, упала: в немецких - в 1,4 раза, в русских - в 1,3 раза, в украинских - в 1,4 раза. В общей массе умерших доля русских крестьян составляла около 70%, немецких - 11%, украинских - 5%. Но данный показатель не говорил о какой-то исключительности русских на фоне общей трагедии. Просто их было больше, чем других в силу сложившейся в регионе демографической ситуации. Этот вывод подтверждается и материалами ЦЧО, изученными К.С. Дроздовым, где в эпицентре
голода в 1933 г. оказались пшеничные районы с преобладающим украинским населением.71 Неодинаковая интенсивность голода у крестьян разных национальностей объяснялась не этническим фактором, а экономическими и географическими.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно заключить, что голод в РСФСР в начале 1930-х гг., кульминацией которого стал 1933 г., был не меньшей трагедией для проживавших там народов, чем в Украине. Это была общая трагедия народов бывшего СССР, и общая память о ней должна не разъединять, а объединять их.
1 28 ноября 2006 г. Верховная Рада Украины приняла президентский закон о «Голодоморе», который признал «Голодомор 1932-33 гг.» актом геноцида украинского народа. - Прим. авт.
2 Кульчицкий С.В. Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор. Киев: Украинская пресс-группа, 2007. 207 с.
3 Официальное послание Президента Российской Федерации Д.А. Медведева Президенту Украины В.А. Ющенко от 14 ноября 2008 г. URL: http://archive. kremlin.ru/text/greets/2008/11/209176.shtml (дата обращения: 16.12.2009).
4 Голод в СССР, 1930 - 1934. М.: Федеральное архивное агентство. При содействии фонда «Историческая память», 2009; «...Наша деревня опустошена до последнего семенного зернышка». Из дневника литературного критика К.Л. Зелинского и информационных сводок ОГПУ о голоде в СССР. 1933 г. / Подг. к публ. З.К. Водопьянова, В.В. Кондрашин. // Отечественные архивы. 2009. № 1. С. 87 - 95; «Говорить о голоде считалось чуть ли не контрреволюцией». Документы российских архивов о голоде 1932 - 1933 гг. в СССР. / Подг. к публ. В.В. Кондрашин, Е.А. Тюрина. // Отечественные архивы. 2009. № 2. С. 94 - 127; Кондрашин В.В. Голод 1932 - 1933 гг.: трагедия российской деревни. М.: РОССПЭН, 2008. 519 с.; Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы, 1927 - 1939. Т. 3. М.: РОССПЭН, 2001.
5 Кондрашин В.В. Голод 1932 - 1933 гг.: трагедия российской деревни. С. 474 - 486.
6 См. напр.: Зеленин И.Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перелома». 1930 - 1939: политика, осуществление, результаты. М.: Наука, 2006. 313 с.
7 Там же. С. 20 - 35.
8 См. подробнее: Поляков В.А. Голод 1924 - 1925 гг. в Поволжье. Волгоград, 2009.
9 См. подробнее: Трагедия советской деревни... Т. 1.
10 Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925 - 1936 гг. Сборник документов. М.: Россия молодая, 1995. С. 156.
11 Российский государственный архив экономики (да-
лее: РГАЭ). Ф. 7486. Оп. 1. Д. 117.
12 Там же. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 109.
13 Там же. Д. 101.
14 Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее: ЦА ФСБ РФ). Ф. 2. Оп. 8. Д. 778. Л. 394 - 398.
15 Там же. Д. 824. Л. 69 - 71.
16 Там же. Л. 436 - 454.
17 Там же. Д. 852. Л. 296 - 302.
18 Там же. Д. 787. Л. 978 - 989.
19 РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 109.
20 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 9. Д. 546. Л. 302 - 303.
21 Там же. Оп. 8. Д. 744. Л. 103 - 105.
22 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 747. Л. 843 - 843 об.
23 Государственный архив Ивановской области (далее: ГАИО). Ф. Р-1276. Оп. 3. Д. 7. Л. 52.
24 Российский государственный архив социально-политической истории (далее: РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 162. Д. 8. Л. 161, 163 - 164.
25 РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 103. Л. 85.
26 Там же. Ф. 1562. Оп. 20, Д. 26. Л. 18.
27 Там же. Ф. 8043. Оп. 11. Д. 28а. Л. 10.
28 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 24, 26 - 27.
29 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 11. Д. 12. Л. 123.
30 Там же. Д. 20. Л. 92 - 95.
31 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 31. Л. 225.
32 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 89 - 102.
33 Там же. Л. 107 - 108.
34 Кульчицкий С.В. Указ. соч. С. 125; Голод по-большевистски: организаторы и вдохновители. // Родина. 2007. № 8. С. 82 - 89; № 9. С. 80 - 86.
35 РГАСПИ. Ф. 631. Оп. 5. Д. 71. Л. 1 - 22.
36 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 330.
37 Там же. С. 328; Государственный архив новейшей истории Саратовской области. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2086. Л. 16 - 19, 27 - 32, 37 - 38, 43.
38 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 327.
39 Жалнин Н. Очередные задачи колхозного движения в Казахстане. // Народное хозяйство Казахстана. 1931. № 8 - 9. С. 92.
40 Звонарев А.Г. О коллективизации аула. // Большевик Казахстана. 1931. № 5. С. 72.
41 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 322, 326, 340, 341, 342 - 347, РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 11. Д. 52. Л. 235 - 236; Д. 58. Л. 53 - 56; Российский государственный военный архив (далее: РГВА). Ф. 9. Оп. 36. Д. 338. Л. 63об. - 64.
42 ГАИО. Ф. Р-327. Оп. 4. Д. 514. Л. 18 - 27.
43 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 44. Л. 11.
44 Сталин и Каганович. Переписка. 1931 - 1936 гг. / Фе-дер. арх. служба России, РГАСПИ; сост.: О.В. Хлев-нюк, Р.У Дэвис, Л.П. Кошелева. М.: РОССПЭН, 2001. С. 217.
45 РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 258. Л. 447 - 448; Д. 338. Л. 63 об. - 64; Д. 391. Л. 7 - 9; Д. 411. Л. 67; Д. 426. Л. 54 - 57; Л. 167- 170.
46 См. напр.: Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 483 -634; Кондрашин В.В. Голод 1932 - 1933 годов: трагедия российской деревни... С. 94 - 171.
47 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 880. Л. 7 - 9.
48 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 598 - 601.
49 Кондрашин В.В. Указ. соч. С. 148 - 150.
50 Там же. С. 174; Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 677; Государственный архив социально-политической истории Самарской области. Ф. 1141. Оп. 14. Д. 8. Л. 5; Государственный архив Волгоградской области. Ф. Р-5883. Оп. 3. Д. 16. Л. 117; Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Урала в 1928 - 1934 гг. Сборник документов и материалов. Т. 1. Оренбург: Оренбургское литературное агентство, 2005. С. 205.
51 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 664 - 665; Голод в СССР, 1930 - 1934. М.: Федеральное архивное агентство, 2009. С. 267 - 269, 422.
52 См. напр.: 33-й: голод. Народна Книга - Мемориал / Упоряд.: Л.Б. Коваленко, В.А. Маняк. Кшв: Рад. пись-менник, 1991. 584 с.
53 Украинский суд общей юрисдикции может провести судебный процесс над организаторами Голодомора 1932-33 годов в Украине после того, как Генпрокуратура расследует соответствующее уголовное дело. Такое мнение высказал исполнитель обязанностей главы Службы безопасности Валентин Наливайченко. // Украина. 3 дек. 2008 г. URL: http://rus.newsru.ua/ukraine/03dec2008/ sudnadgolodom.html (дата обращения: 17.12.2009).
54 Кондрашин В.В. Голод 1932 - 1933 гг. в деревне Поволжья // Автореф. дисс.канд. ист. наук. М., 1992.
55 Кондрашин В.В. Голод 1932 - 1933 годов: трагедия российской деревни. С. 488 - 514; Известия. 2008. 22 окт.
56 Отечественные архивы. 2009. № 1. С. 87 - 94.
57 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 634 - 635.
58 Кульчицкий С.В. Указ. соч. С. 100.
59 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 - 1939. Документы и материалы. Т. 3. М.: РОССПЭН, 2001. С. 644.
60 Государственный архив Орловской области. Ф. Р-1847. Оп. 1. Д. 3. Л. 2.
61 Кондрашин В.В. Указ. соч. С. 249 - 265.
62 Там же. С. 299; ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 747. Л. 337 - 338.
63 Кульчицкий С.В. Указ. соч. С. 85 - 87.
64 Зеленин И.Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перелома». С. 120.
65 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 49. Л. 3 - 4.
66 Там же. Л. 161 - 162.
67 Кульчицкий С.В. Указ. соч. С. 86, 158 - 162.
68 Российская газета. № 4240. 2006. 6 дек.
69 ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 1. Д. 747. Л. 337 - 338.
70 Кульчицкий С.В. Указ. соч. С. 85 - 87.
71 Об этом К.С. Дроздов (научный сотрудник ГАРФ, аспирант МГУ им. М.В. Ломоносова) заявлял в своих выступлениях на международных конференциях в Москве и Харькове в ноябре 2008 г. - Прим. авт.
