CC BY
27
R E F E R E N C E S
1. Akimushkin O.F., Kushev V.V., Salakhetdinova M.A. Persian and Tajik Manuscripts of the Institute of the Peoples of Asia of the Academy of Sciences of the USSR. Part 1. M.: Nauka, 1964. 633 p.
2. Gilyazutdinov S.M. Description of Persian Manuscripts from the IYALI Vault. Kazan: Fiker, 2002. 254 p.
3. Iskandarova S.A. Catalog of Arabic early printed editions of the Institute of History, Language and Literature of the USC RAS. Ufa: IYAL UNC RAN, 2015. 276 p.
4. Iskandarova S.A. A brief description of some poetic works in Persian from the Fund of Manuscripts of the IYAL UFITS RAS // Oriental studies in Bashkortostan: a collection of scientific articles. Ufa: IIYAL UFITS RAN, 2018. 304 p.
5. Iskandarova S.A. Persian language in the Bashkir old-method madrasahs // Comparative-historical, comparative-typological studies in Turkology and Oriental studies: history and modernity: collection of materials of the international scientific-practical conference dedicated to the 85th anniversary of the birth of Dr. Philol. sciences, prof. E.F. Ishberdina (Ufa, December 12, 2019). Ufa: RIC BashGU, 2019, pp. 169-174.
© С.А. Искандарова,
кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН, эл. почта: iskandarovas@mail.ru
6. Safiullina R.R. Arabic book in the spiritual culture of the Tatar people. Kazan: Alma-Lit, 2003. 211 p.
7. Collection of Oriental Manuscripts of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR / Ed. A.A. Semenov. T. III. Tashkent: Publishing House of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR, 1955. 555 p.
8. Collection of Oriental Manuscripts of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR / Ed. A.A. Semenov. T. IV. Tashkent: Publishing House of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR, 1957. 560 p.
9. Collection of Oriental Manuscripts of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR / Ed. A.A. Semenov. T. VIII. Tashkent: Publishing House of the Academy of Sciences of the Uzbek SSR, 1967. 798 p.
10. Fakhreddin R. Asar. T. 2. Issue. 14. Orenburg, 1908, pp. 423-502. (in the Old Turkic language).
11. Fakhretdinov R. History of awakening and innovation // Shura. 1913. No. 18. Pp. 559-561. (in the Old Turkic language).
12. Shcheglova O.P. Lithographic book publishing in Persian in Turkestan and Bukhara. 1881-1918 St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2011. 246 p.
13. Yastrebova O.M., Vasil'eva O.V. New acquisitions in the Department of Manuscripts of the Russian National Library. 2001-2005 Issue. 4. Handwritten books of Arabic script and other materials of oriental origin. SPb., 2017. 320 p.
© Iskandarova S.A.,
CPhD (Philology), Researcher of the Institute of History, Language and Literature of the Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences e-mail: iskandarovas@mail.ru
УДК 947(470.57) DOI: 10/24412/1728-5283_2022_1_68_77
ГОЛОД «1921-1922 ГГ.» И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В БАШКИРИИ
© Исянгулов Шамиль Наилевич
Ордена Знак Почета Институт истории, языка и литературы - обособленное структурное подразделение Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук.
Статья посвящена анализу состояния масштабов голода 1921-1922 гг. и особенностям демографических процессов в Малой Башкирии и Уфимской губернии (с июля 1922 г. - в Большой Башкирии). Целью работы является определение демографических потерь населения региона в 19211922 гг. в результате голода и эпидемий. Оценка сложившейся ситуации была осуществлена с учетом следующих данных: численность населения по итогам переписей в 1920 и 1923 гг.; текущего учета населения, количества голодающих с 1921 по 1923 г.; изучение уровней рождаемости, смертности, естественного, механического прироста (убыли) населения. Из краткого обзора имеющейся литературы следует, что тема изучена недостаточно подробно. В работах первостепенное внимание обращалось на борьбу с голодом, а демографические последствия этого стихийного бедствия оставались практически неизученными. В предлагаемой статье автор исходит из статистических методов изучения демографических процессов. Исследование выполнено на основе опубликованных и архивных статистических данных, которые, зачастую имеют неполный характер. Автор
на основании имеющихся статистических материалов определяет уровни рождаемости, смертности и естественного прироста (убыли) населения в 1921-1922 гг. в Малой Башкирии и Уфимской губернии, показывает их динамику в указанный период. В статье отмечается, что в 1920-1922 гг. население региона уменьшилась более чем на 600 тыс. человек, или на 21,7%. Установлено, что голод, начавшись весной - летом 1921 г., фактически продолжался до середины 1923 г., достигнув пика в апреле-мае 1922 г. В период голода резко упала рождаемость, уровень которой опустился ниже 20 промилле, а смертность - значительно возросла. В ряде городов и Малой Башкирии уровень смертности составлял более 100 промилле. Часть населения покинула регион, некоторые жители были направлены в более благополучные районы страны в организованном порядке. Автор делает вывод, что от голода сильнее всего пострадали восточные, главным образом, горнолесные, бывшие
— скотоводческие районы Башкирии,
Ключевые слова: Башкирия гшод рождаемость где проживало в основном башкир-
смертность, естественная убыль населения, миграция _______„„„
г > } , г ское население.
© Isyangulov Shamil Nailevich
FAMINE OF 1921-1922 AND DEMOGRAPHIC PROCESSES
IN BASHKIRIA
Institute of History, Language and Literature of the Ufa Federal Research Centre of the Russian
Academy of Sciences
The article deals with the scale of the famine of 1921-1922 and the features of demographic processes in the Small Bashkiria and Ufa province (since July 1922 - in Big Bashkiria). The aim of the work is to determine the demographic losses of the region's population in 1921-1922 as a result of famine and epidemics. To achieve it, the investigator examines the following issues: the population number according to the results of the census in 1920 and 1923, that of the current population count, also the number of hungry people from 1921 to 1923, studying the levels of birth rate, mortality, natural, mechanical increase (loss) of the population in the period under review. A brief review of the available literature shows that the topic is studied one-sidedly and insufficiently. The works focused on the fight against hunger, but the demographic consequences of this natural disaster remained virtually unexplored. In the article suggested the author proceeds from primarily uses statistical methods for studying demographic processes. The sources of his research are published and archived statistical data, which, however, are often incomplete. Proceeding from the available statistical data, the author determines the levels of birth rate, mortality and natural growth (loss) of the population in 1921-1922, of Little Bashkiria and Ufa province, and shows their dynamics during this period. The article states that in 1920-1922 the population of the region decreased by more than 600 thousand people, or 21.7 %. It is stressed that the famine, which began in the spring and summer of 1921, actually lasted until mid - 1923, reaching a peak in April-May 1922. During the famine, the birth rate sharply fell, its level decreasing below 20 ppm, while the death rate significantly increased. This, in a number of cities and Small Bashkiria, the death rate over 100 ppm. Part of the population fled the region, a small part of it being taken to safe by authorities. The article concludes that the famine affected the most the mainly eastern, mountain-forest, i. e. former
cattle-breeding regions of Bashkiria
Key words: Bashkiria, famine, birth rate, mortality, natural population decline, migration
in habited by the Bashkir population.
Голод, как социальное бедствие, охватив- сти населения в наиболее пострадавших от
шее Россию в 1921-1922 гг., оказал колос- голода районах страны, как в городах, так и в
сальное влияние на демографические про- сельской местности. К наиболее пострадав-
цессы. В этот период отмечались значитель- шим регионам РСФСР следует относить Ма-
ное снижение рождаемости, огромный рост лую Башкирию и Уфимскую губернию (по-
смертности, убыль и уменьшение численно- следняя декретом ВЦИК от 14 июня 1922 г.
была включена в состав республики, в результате появилась так называемая Большая Башкирия).
На территории Башкирии ситуация голода 1921-1922 годов в имеющейся научной, научно-популярной и публицистической литературе представлена недостаточно подробно. Так, в 1920-е гг. выходили работы, освещающие голод в Башкирии, в том числе его демографические последствия. Однако они остаются малоизвестными как широкому читателю, так и специалистам [1, с. 29-38; 2; 3, с. 157-163 и др.]. В работах последующего периода, особенно вышедших в 19501980-е гг., первостепенное внимание уделялось борьбе с голодом и эпидемиями. Собственно масштабы голода и эпидемий, а также связанные с ними демографические последствия, освещались достаточно скупо (4, с. 83-124; 5, с. 193-198; 6, с. 16-22). В постсоветский период появилось много работ относительно борьбы с голодом на Урале, помощи зарубежных организаций в 1921-1922 гг. Однако, такие вопросы, как масштабы голода и эпидемий, демографические процессы в Башкирии рассматривались в них лишь попутно или явно недостаточно [7; 8, с. 46-57; 9, с. 107, 129, 135-139; 10, с. 253-255; 11, с. 174-179; 12, с. 65-69 и др.]. Специальные работы, посвященные демографическим проблемам в Башкирской АССР вследствие голода 1921-1922 гг., отсутствуют. Данное обстоятельство свидетельствует, что изучение масштабов голода и демографических процессов за 1921-1922 гг. в Башкирии остается актуальной научной проблемой. Значительное повышение смертности, снижение рождаемости, а в результате убыль населения республики в современный период, особенно на фоне пандемии коронавируса, все больше актуализируют изучение истории демографических проблем столетней давности.
Ряд статистических материалов, в том числе по рождаемости, смертности, миграции населения в период 1921-1922 гг. прежде всего по Уфимской губернии, был опубликован [13, с. 108-109; 14, с. 36-42; 15, с. 53; 3, с. 158-159; 16, стб. 468; 17, с. 111; 18, с. 418]. Однако они мало используются в научных исследованиях.
Э
Неопубликованные документы содержатся в ряде фондов Национального архива Республики Башкортостан. Несмотря на то, что архивные материалы, прежде всего статистические сведения, характеризуются известной неполнотой, в целом они позволяют с определенными оговорками представить масштабы голода, уровень естественного и механического движения населения Малой Башкирии и Уфимской губернии в этот период. Это, прежде всего, абсолютные цифры по смертности и рождаемости населения. Относительные же показатели по естественному и механическому движению населения в источниках встречаются реже (а по Малой Башкирии их нет вообще). В связи с этим относительные сведения по смертности, рождаемости и естественному приросту (убыли) населения автор попытался рассчитать для обоих регионов, исходя из материалов Всероссийской переписи населения 1920 г. и текущего статистического учета. Учитывая, что сами абсолютные цифры, особенно по Малой Башкирии, не являются полными, то они не могут считаться точными и окончательными, однако позволяют хотя бы примерно представить демографическую ситуацию в крае за рассматриваемый период.
Данная статья посвящена определению демографических потерь населения региона (Малой Башкирии и Уфимской губернии) в 1921-1922 гг. в результате голода и эпидемий.
Сведения Башкирского центрального статистического управления показывают изменения численности населения за 19201922 гг. (таб. 1).
Таким образом, по данным ЦСУ численность населения республики с 1920 г. по 1922 г. сократилась на 650,8 тыс. человек, или на 21,7 %. Больше всего уменьшилось население восточных кантонов: Тамьян-Катайского (на 30,9 %), Месягутовского (на 26,5 %), Зилаирского (на 26,8 %), Аргаяш-ского (на 22,9 %), а также Белебеевского (на 25,2 %) кантонов. Меньшая убыль отмечалась в Стерлитамакском (на 19,6 %), Бирском (на 17,3 %) и Уфимском (на 16,7 %) кантонах. Сельское население Башкирии сократилось на 22,5 %, тогда как городское - намного меньше - лишь на 9 %. Как показал
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
/
Г
ТАБЛИЦА 1. Динамика численности населения Башкирской АССР в 1920-1922 гг. (в границах 1922 г.)
Названия кантонов 1920 г., тыс. чел. 1922 г., тыс. чел. В % к 1920 г.
Аргаяшский 83,8 64,6 77,1
Белебеевский 668,0 499,4 74,8
Бирский 627,3 519,0 82,7
Зилаирский 329,1 241,0 73,2
Месягутовский 173,5 127,5 73,5
Стерлитамакский 449,1 361,1 80,4
Тамьян-Катайский 147,3 101,8 69,1
Уфимский 521,5 434,4 83,3
Всего 2999,6 2348,8 78,3
В т.ч.: в городских поселениях 170,0 154,7 91,0
на селе 2829,6 2194,1 77,5
[Составлена по: 14, с. 42]. Примечание: Названия кантонов даны на конец 1922 г
Л.И. Лубны-Герцык, масштабы сокращения численности населения, скорее всего, были еще большими [19, с. 51].
Положение с продовольствием в Башкирии ухудшилось еще весной 1921 г., когда голод начали испытывать более 300 тысяч сельчан, питаясь суррогатами с незначительной примесью муки [4, с. 93]. Следует отметить, что к голодающему населению относились люди, лишившееся средств к существованию и нередко использующее в пищу суррогаты. Небывалая засуха, установившаяся уже в апреле месяце, не оставляла шансов на урожай. Число голодающих росло с каждым днем. Голодные люди пытались найти спасение в городах. С лета 1921 г. отмечается наплыв беженцев в города, что привело к распространению различных эпидемических заболеваний.
С конца июня 1921 г. в регионе появляется холера. К октябрю она была побеждена благодаря усилиям медицинских работников. По неполным данным, в Малой Башкирии за июнь - октябрь 1921 г. от холеры умерло 12540 человек. В Уфимской губернии за тот же период было зарегистрировано 21727 случаев заболевания холерой, умерло от нее - 9516 человек [1, с. 33; 20]. С хо-
лерой на регион надвигались голод и другие болезни, сопутствующие ему: желудочно-кишечные, цинга и др. Население питалось лебедой, разными травами, ягодами, а осенью - желудями. В связи с этим летом и осенью наблюдался огромный рост желудочно-кишечных заболеваний, которые приводили к распространению малокровия, цинги, общему истощению организма. С наступлением похолодания была съедена значительная часть скота, население начало питаться березовыми сережками, древесной корой (пытались из нее сделать муку), соломой, мякиной и другими суррогатами. Постепенно в деревнях не осталось домашнего скота, кошек, собак и другой живности.
К ноябрю 1921 г. число голодающего населения достигло в Уфимской губернии 1217,8 тыс. человек (59,8 % населения), в Малой Башкирии - 671,1 тыс. (53,4 %) [21, л. 32; 22]. По другим сведениям, в Уфимской губернии в декабре 1921 г. уже голодало 80-85 % населения, в ноябре 1921 г. в Малой Башкирии - до 90 % [11, с. 175]. Однако, последние данные, скорее всего, преувеличены. К началу 1922 г. в Уфимской губернии голодало 1227,8 тыс. человек (61,5 %), в марте - 1299,3 тыс. (68,8 %). В Белебеев-
ском уезде голодало - 84,7 % населения, в Уфимском - 67,2 %, в Златоустовском -57,6 %, в Бирском уезде - 46,4 %. К маю 1922 г. число голодающих достигло максимума - 1447,1 тыс. (76,5 %), в том числе на селе - 1336,9 тыс. (77,2 %), в городах -110,2 тыс. (70,2 %). С июня 1922 г. начинается постепенно снижение количества голодающих [21, л. 39, 57 об, 96, 134].
Масштабы голода были весьма значительными в Малой Башкирии. К марту 1922 г. в республике голодало 785,2 тыс. человек (без Стерлитамакского кантона) или 82 % населения [23, л. 78, 168]. Голод коснулся практически полностью всего населения восточных кантонов республики: Ар-гаяшского, Бурзян-Тангауровского, Тамьян-Катайского, Кипчак-Джитировского, г. Кар-галы, чуть менее - населения приуральских кантонов. К началу мая 1922 г. число голодающих по всем кантонам Малой Башкирии достигло 985,7 тыс. человек, что составляло 85,3 % населения [23, л. 175]. По другим сведениям, голодающих в республике в мае 1922 г. было 92 % населения [7, с. 15]. После включения Уфимской губернии в состав республики, к июлю 1922 г. на территории Большой Башкирии продолжало голодать 2233,7 тыс. человек. Постепенно к августу данный показатель сократился более чем в два раза, до 968,3 тыс. человек. Со сбором нового урожая к сентябрю 1922 г. число голодающих уменьшилось, составив 361,5 тыс. человек. Однако с началом осени их число начинает вновь расти, достигнув к октябрю 472,9 тыс. человек, что составляло 19 % населения региона [21, л. 134, 141, 143, 146]. В ноябре 1922 г. в Башкирии голодало 20,9 % населения, в январе 1923 г. - 31,0, в марте -36,4, в мае 1923 г. - 43,2 % [24, л. 4, 6, 10, 12, 13; 25, л. 282]. Таким образом, голод в Башкирии продолжался до лета 1923 г.
В условиях голода происходило падение уровня рождаемости. В довоенный период (до 1913 г.) коэффициент рождаемости в Уфимской и Оренбургской губерниях был очень высоким и никогда не опускался ниже 40%о. Так, в 1911-1913 гг. в Оренбургской губернии он составлял в среднем 53,7 %, в Уфимской - 47,7 % [26, с. 168]. Лишь
5
в годы Первой мировой войны с 1914 по 1916 гг. уровень рождаемости в Уфимской губернии сократился более чем на треть или на 36,5 % [27; 14, с. 36].
К сожалению, сведения о рождаемости, смертности за 1917-1920 гг. по Уфимской губернии, за 1920-1922 гг. - по Малой Башкирии отсутствуют. В этот период прежняя статистическая служба была дезорганизована, а советская еще не начала полноценно функционировать. Более или менее точные статистические сведения о рождаемости за 1921-1922 гг. имеются лишь по Уфимской губернии.
Если за первую половину 1921 г. в Уфимской губернии родилось 45,9 тыс. детей, то во второй половине - лишь 35,3 тыс., то есть на 23 % меньше. В 1922 г. рождаемость продолжала падать: в первой его половине родилось 21,2 тыс. младенцев (в 2,2 раза меньше, чем за аналогичный период 1921 г.), во второй половине - 14,1 тыс. С марта 1922 г. рождаемость снизилась в 3-4 раза. В целом, по Уфимской губернии за 1922 г. родилось детей в 2,3 раза меньше, чем в предыдущем году. Рождаемость продолжала оставаться невысокой вплоть до мая 1923 г. И лишь с мая месяца она растет, начинается так называемый компенсаторный период. Так, если в Большой Башкирии в первой половине 1923 г. родилось 23 тыс. детей, то во второй половине - уже 63 тыс., то есть в 2,7 раза больше [15, с. 53; 2, с. 31].
В 1921 г. общий коэффициент рождаемости в Уфимской губернии (исчислен на население за 1920 г.) составлял 39,5 %, в том числе в городах - 45,3, в сельской местности - 39,0 %, то есть являлся высоким, а в городах - очень высоким. Интересным является то, что в городах коэффициент рождаемости был выше, нежели в сельской местности. В обычные же годы на селе он всегда был выше, чем в городах. Так, в г. Беле-бей общий коэффициент рождаемости в 1921 г. составил 55,4 %, тогда как в Белебе-евском уезде - 38,5. В целом, во всех городах губернии он оставался очень высоким, свыше 40 %. На селе наиболее низкий коэффициент рождаемости отмечался в Златоу-стовском уезде (32,7 %), наиболее высокий -
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
/
Г
в Уфимском (42,1 %) [14, с. 36-40; 17, с. 111].
По опубликованным сведениям, уровень рождаемости за 1922 г. в Башкирии составлял 13 % (однако, в источнике не уточнено, к какой территории относятся эти данные: только к Уфимской губернии или к Большой Башкирии) [3, с. 159]. Согласно проведенным расчетам, общий коэффициент рождаемости в 1922 г. в Уфимской губернии составлял 17,7 %. Думается, что в Малой Башкирии уровень рождаемости был примерно таким же, или ниже. В 1923 г. в Большой Башкирии общий коэффициент рождаемости поднялся и составил 29,5 %. Однако уровень 1921 г. тогда не был достигнут. Сказались последствия голода. Компенсаторный рост рождаемости в полную силу проявился в Башкирии лишь в 1924 г., когда ее уровень достиг довоенных показателей (до 1913 г.) и оставался на очень высоком уровне вплоть до конца 1920-х гг. [17, с. 113]. Данное обстоятельство позволяет предположить, что повышение рождаемости после 1922 г. носило именно компенсаторный характер.
Наибольшее влияние на демографические процессы в 1921-1922 гг. оказывала смертность населения. В дореволюционный период смертность населения была высокой, составляя в 1911-1913 гг. в среднем в Оренбургской губернии 37,2 %, в Уфимской - 32,1 % [26, с. 188]. За годы Первой мировой войны в Уфимской губернии уровень смертности снизился. В 1914 г. он составил 26,2 %, в 1915 г. - 31,4 %, в 1916 г. -22,4 % (данные за 1915-1916 гг. - без Мен-зелинского уезда). При этом в городах снижение уровня смертности было больше, нежели в деревне (в довоенный период в городах уровень смертности всегда был выше, чем в деревне) [27; 14, с. 36]. В 1921 г. на территории Уфимской губернии уровень смертности составил 49,2 %, в том числе в городах - 73,3, на селе - 47,2 %. Особенно высокий коэффициент смертности отмечался в городах Белебей (184,9 %), Бирск (142,4 %). Более низким он был в Уфе (62,4 %) и в городских поселениях Златоустовского уезда (45,8 %). Наиболее высокий уровень смертности на селе был зарегистрирован в Беле-беевском уезде (59,2 %), ниже - в Бирском
(44,8) и Уфимском (44,3 %%) уездах, наименьший - в Златоустовском уезде (26,8 %) [14, с. 36-40; 17, с. 111].
Если в первом полугодии 1921 г. по Уфимской губернии умерло 26747 человек, то во втором - 75955, то есть в 2,8 раза больше [15, с. 53]. Наиболее высокие показатели смертности были зарегистрированы в июне - сентябре, а также в декабре 1921 г. В июле 1921 г. умершие от холеры составили 28,6 % всех погибших, в августе - 20,6, а в сентябре - лишь 1,4 % [20; 9, с. 129]. Несколько снизившись в ноябре месяце, с декабря 1921 г. вновь начинается рост смертности населения. В первом полугодии 1922 г. в Уфимской губернии умерло 89,1 тыс. человек, во втором - 29,3 тыс., то есть в 3 раза меньше. Смертность продолжала снижаться и в 1923 г. [15, с. 53]. Своего пика смертность достигла в апреле 1922 г., когда умерло, по неполным данным, 20,2 тыс. человек, после чего она постепенно начала снижаться [28]. По моим исчислениям, коэффициент смертности в Уфимской губернии в 1922 г. составлял 59,3 %, то есть был выше аналогичного показателя за предыдущий год в 1,2 раза.
По Малой Башкирии точные сведения по смертности населения отсутствуют. По неполным данным, в 1921 г. в республике умерло от голода 97500 человек [1, с. 33]. Если принять эти цифры за общую смертность населения, то уровень смертности составит 79,3 %, то есть в 1,6 раза выше, чем в Уфимской губернии. По другим сведениям, с 1 августа 1921 по 1 апреля 1922 г., то есть за 8 месяцев, только от голода в Малой Башкирии (без Ток-Чуранского и Усерганского кантонов) умерло 83480 человек [13, с. 108-109]. К 1 июля 1922 г. число погибших от голода в республике (без вышеупомянутых двух кантонов) достигло 134812 человек [29]. За период с 1 августа 1921 по 1 июля 1922 г. уровень смертности (без учета населения двух кантонов) в республике составлял, по моим подсчетам, 131,3 %. В Тамъян-Катайском кантоне республики коэффициент смертности населения в 1922 г. был не менее 186,9 % [30, с. 74]. В то же время позже были опубликованы относительные цифры по смерт-
ности населения. Уровень смертности населения в 1922 г. составил примерно 43,7 % [3, с. 159]. По другим данным, в Башкирии на 100 душ обследованных семей число смертей в 1919/20 г. составило 2,8, в 1920/21 г. -2,4, в 1921/22 г. - 12,4 (остается не совсем понятным, что имелось в виду под Башкирией: Малая Башкирия, Уфимская губерния или Большая Башкирия) [16, стб. 468]. Скорее всего, эти цифры были получены в результате десяти- или пятипроцентного, а не сплошного обследования населения. В наше время указанные цифры о смертности опубликовал С. Максудов (у него за 1920/21 год ошибочно 400 смертей на 10 тыс. населения) [18, с. 418]. Однако следует обратить внимание, что за 1921/22 г. эти относительные цифры близки к нашим расчетам по смертности в Малой Башкирии, тогда как за 1920/21 г. они, скорее всего, заниженные.
Таким образом, смертность населения в Малой Башкирии была намного выше, чем в Уфимской губернии. Очевидно, что она еще более увеличилась в первой половине 1922 г. Летом 1922 г. смертность повышается от желудочно-кишечных заболеваний из-за отравлений от питания травами (конским щавелем и корнями камыша). Как пишет И.В. Нарский, в 1920-1922 гг. в Башкирии от голода погибло всего 551672 человека [9, с. 124]. Однако уже в 1923 г. смертность населения значительно снизилась, а общий коэффициент смертности до конца 1920-х гг. оставался ниже довоенных показателей примерно на 10 пунктов [17, с. 108, 113].
Лица мужского пола во время голода умирали чаще, чем лица женского пола. Так, в период максимального повышения смертности населения в феврале - мае 1922 г. по городам Уфимской губернии лица мужского пола составляли почти две трети умерших, на селе - чуть меньше. Однако следует учесть, что уже с марта 1922 г. сведения по отдельным волостям в губернский центр не доставлялись [28].
С июля 1921 г. до конца 1922 г. в Уфимской губернии отмечалась естественная убыль населения. Во втором полугодии 1921 г. она составила -40,7 тыс. человек, в первом полугодии 1922 г. -67,9 тыс., во вто-
9
ром полугодии 1922 г. -15,2 тыс. человек. С начала 1923 г. в республике отмечается очень незначительный прирост населения. В первом полугодии 1923 г. родилось на 2,2 тыс. человек больше, чем умерло [15, с. 53]. В городах Уфимской губернии за 1921 г. естественная убыль составила -28,0 %, на селе -8,2, всего -9,7 %. В г. Белебей коэффициент естественной убыли населения был на уровне -129,5%, в г. Бирск —95,6, в г. Уфе -
-17,5, в г. Златоуст--2,9 %. Среди уездов
также выделялся Белебеевский, в котором уровень убыли населения составил -20,7 %, в Бирском и Уфимском уездах, соответственно, -5,4 и -2,2, а в Златоустовском - отмечался небольшой прирост (5,9 %) [14, с. 36-40]. В 1922 г., по неполным данным, общий коэффициент убыли населения в пределах бывшей Уфимской губернии составлял -41,6 %, в Малой Башкирии, приблизительно, -62-64 %, (а в 1921 г. - несколько ниже). Во второй половине 1921 - первой половине
1922 г., то есть в период наивысшего роста смертности, в Малой Башкирии убыль населения составляла по самым примерным подсчетам не менее -100 %. В г. Уфе коэффициент естественной убыли населения в 1922 г. был -24,8 %, что было ниже среднегуберн-ского и среднереспубликанского уровней [31, с. 91]. По мнению Э.И. Гиккеля, убыль населения за 2,5 года, с начала 1921 по июль
1923 г. только по 4 кантонам Уфимской губернии составила 52 %. Население потеряло около 200 тыс. человек при неполноте сведений на 10-30 % [2, с. 31]. В Зилаирском кантоне лишь за 1922 г. убыло 20-25 % населения [32, с. 76]. В Тамьян-Катайском кантоне, по некоторым сведениям, от голода погибло до 60 % местного башкирского населения [11, с. 176]. Таким образом, в 1921-1922 гг. из-за голода и эпидемий в Малой Башкирии и Уфимской губернии отмечалась колоссальная убыль населения.
На сокращение количества населения оказало влияние и механическое движение населения. И.В. Нарский предполагал, что в 1920-1922 гг. из Башкирии бежало от голода около 100 тыс. человек [9, с. 124]. Источники свидетельствуют, что в первом полугодии 1921 г. в Уфимскую губернию прибы-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
/
ло 19,1 тыс. человек. Однако с июля 1921 г. отмечалась механическая убыль населения. С июля 1921 г. по декабрь 1922 г. губернию покинуло 123761 человек, в том числе во втором полугодии 1921 г. - 40674, в 1922 г. - 83087. Таким образом, отрицательное сальдо миграции в 1921-1922 гг. в Уфимской губернии составило 104628 человек [15, с. 53]. По Малой Башкирии подобных статистических сведений не имеется. Учитывая масштабы голода, следует предположить, что механическая убыль населения в 1921-1922 гг. здесь также была значительной. Часть населения, прежде всего дети, была эвакуирована в организованном порядке. К июню 1922 г. из Малой Башкирии и Уфимской губернии было отправлено в более благополучные регионы страны более 11 тыс. детей [33, с. 101].
В результате голода 1921-1922 гг. население Башкирской АССР сократилось на 21,7 %, в том числе башкир и татар - на 29, русских - на 16 %. Особенно велика была убыль башкирского населения в горнолесных юго-восточных кантонах республики,
где население занималось преимущественно скотоводством и в меньшей степени земледелием и огородничеством. В ряде волостей этих районов погибло 2/3 населения [8, с. 56]. Таким образом, невиданная демографическая катастрофа (то есть многократное повышение смертности) и значительный демографический кризис (сильное снижение рождаемости), бегство населения в другие регионы страны стали основными демографическими и социальными процессами в рассматриваемый период, привели к деформации половозрастной структуры населения. Так, материалы Всесоюзной переписи 1926 г. показали низкий удельный вес детей 4-11 лет, то есть 1915-1922 годов рождения, очевидно, наиболее пострадавших во время голода 1921-1922 гг. На 1000 женщин в 1926 г. приходилось всего 897 мужчин [34, с. 64-67]. Отмечавшиеся после 1923 г. высокий уровень рождаемости и низкий - смертности населения, скорее всего, носили компенсаторный характер (впрочем, данный вопрос требует специального изучения).
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Медицина в Башкирии (Краткий очерк деятельности Башнаркомздрава в пределах Малой Башкирии за время 1919-1922 гг.). Уфа, 1923. 38 с.
2. Гиккель Э.И. Обзор заболеваемости населения Уфимской губернии и Башреспублики в 19201922 гг. // Вестник Башкирского народного комиссариата здравоохранения. 1924. № 1-2. С. 19-34.
3. Десять лет. Советская Башкирия к 10-й годовщине Октябрьской революции. Уфа: Изд. Башкирского ЦИК, 1927. 168 с.
4. Сайранов Х.С. Упрочение Советской власти в Башкирии (1919-1922 гг.). Уфа: Башкирское книжное изд-во, 1957. 144 с.
5. Очерки по истории Башкирской АССР. Т. II (Советский период). Уфа: Башкирское книжное изд-во, 1966. 643 с.
6. История развития здравоохранения и медицинской науки в Башкирской АССР (1917-1980 гг.). Уфа: Башкирское книжное изд-во, 1981. 408 с.
7. Каракулов Д.В. Голод 1921-1922 годов на Урале. Ав-тореф. дис... к.и.н. Екатеринбург, 2000. 24 с.
8. Давлетшин Р.А. История крестьянства Башкортостана. 1917-1940 годы. Уфа: Гилем, 2001. 275 с.
9. Нарский И.В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М.: РОССПЭН, 2001. 632 с.
10. История Башкортостана. 1917-1990-е годы: в 2-х т. /
Отв. ред. Р.Н. Сулейманова. Т. 2: 1945-1990. Уфа: Гилем, 2005. 313 с.
11. Надеждина В.А. «„Все к социализму иду и никак не могу дойти»: рабочие и крестьяне Южного Урала и социальная политика Советского государства в годы НЭПа. Уфа: РИО БашГУ, 2005. 268 с.
12. Усманов Н.В. Американская администрация помощи на Урале (1921-1923 гг.). Уфа: РИЦ БашГУ, 2015. 300 с.
13. Отчет Башкирского Экономсовещания Совету Труда и Обороны. № 2. (На 1-е апреля 1922 г.). Уфа, 1922. 125 с.
14. Историко-статистические и экономические таблицы по Автономной Башкирской Советской Социалистической Республике. Уфа, 1923. 145 с.
15. Отчет о деятельности Народного комиссариата здравоохранения Башреспублики за время с 1-го октября 1923 г. по 1-е декабря 1924 г. // Материалы к отчету Центрального исполнительного комитета и Совета Народных Комиссаров IV созыва Пятому Всебашкирскому съезду Советов (Ведомственные отчеты). Уфа, 1925. С. 1-91.
16. Черняк Я. Голодание // Большая Советская Энциклопедия. Т. 17. / Гл. ред. О.Ю. Шмидт. М.: Советская энциклопедия, 1930. Стб. 466-468.
17. Башкортостан в цифрах. Статистический сборник. Уфа: Китап, 2018. 768 с.
18. Максудов С. Победа над деревней: Демографиче-
ские потери коллективизации. М.; Челябинск: Социум, 2019. 601 с.
19. Лубны-Герцык Л.И. Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции. М.: Плановое хозяйство, 1926. 124 с.
20. Национальный архив Республики Башкортостан (далее - НА РБ). Ф. Р-101. Оп. 1. Д. 78. Л. 27 об.
21. НА РБ. Ф. Р-101. Оп. 1. Д. 30а.
22. НА РБ. Ф. Р-101. Оп. 1. Д. 35. Л. 30.
23 НА РБ. Ф. Р-101. Оп. 1. Д. 154.
24. НА РБ. Ф. Р-1316. Оп. 2. Д. 41.
25. НА РБ. Ф. Р-1316. Оп. 1. Д. 7.
26. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (18111913 гг.). Статистические очерки. М.: Госстатиздат, 1956. 352 с.
27. НА РБ. Ф. И-148. Оп. 1. Д. 27. Л. 6 об-7.
28. НА РБ. Ф. Р-472. Оп. 1. Д. 351.
29. НА РБ. Ф. Р-100. Оп. 1. Д. 42. Л. 29.
30. Доклад о деятельности [отдела] здравоохранения Тамъяно-Катайского кантона за 1922 год // Вестник Башкирского народного комиссариата здравоохранения. 1923. № 2-3. С. 72-74.
31. Дробижев В.З. У истоков советской демографии. М.: Мысль, 1987. 221 с.
32. Доклад отдела здравоохранения Зилаирского кантона // Вестник Башкирского народного комиссариата здравоохранения. 1923. № 2-3. С. 76-77.
33. Детская беспризорность на Южном Урале в 1920-е годы: Сборник документов и материалов / Отв. ред. Р.Н. Сулейманова. Уфа: Гилем, Башк. энцикл., 2013. 384 с.
34. Население Башкортостана: XIX-XXI века: статистический сборник. Уфа: Китап, 2008. 448 с.
R E F E R E N C E S
1. Medicina v Bashkirii (Kratkij ocherk deyatel'nosti Bashnarkomzdrava v predelah Maloj Bashkirii za vremya 1919-1922 gg.) [Medicine in Bashkiria (A brief outline of the activities of the Bashkir People's Commissariat of Health within the Small Bashkiria during 1919-1922)]. Ufa, 1923. 38 p. (In Russian).
2. Gikkel' E.I. Obzor zabolevaemosti naseleniya Ufim-skoj gubernii i Bashrespubliki v 1920-1922 gg. [Review of the morbidity rate of the population of the Ufa province and the Bash Republic in 1920-1922]. Bulletin of the Bashkir People's Commissariat of Health. 1924. No. 1-2. pp. 19-34. (In Russian).
3. Desyat' let. Sovetskaya Bashkiriya k 10-j go-dovshchine Oktyabr'skoj revolyucii [Ten years. Soviet Bashkiria on the 10th anniversary of the October Revolution. Ufa, Izdanie Bashkirskogo CIK, 1927. 38 p. (In Russian).
4. Sajranov Hh.S. Uprochenie Sovetskoj vlasti v Bashkirii (1919-1922 gg.) [Consolidation of Soviet power in Bashkiria (1919-1922)]. Ufa, Bashkirskoe knizh-noe izdatel'stvo, 1957. 144 p. (In Russian).
5. Ocherki po istorii Bashkirskoj ASSR. T. II (Sovetskij period) [Essays on the history of the Bashkir ASSR. Vol. II. (Soviet period)]. Ufa, Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1966. 643 p. (In Russian).
6. Istoriya razvitiya zdravoohraneniya i medicinskoj
nauki v Bashkirskoj ASSR (1917-1980 gg.) [History of the development of healthcare and medical science in the Bashkir ASSR (1917-1980)]. Ufa, Bashkirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1966. 408 p. (In Russian).
7. Karakulov D.V. Golod 1921-1922 godov na Urale. Avtoref. diss... kand. ist. nauk. [The famine of 19211922 in the Urals: Cand. hist. sci. diss.]. Yekaterinburg, 2000. 24 p. (In Russian).
8. Davletshin R.A. Istoriya krest'yanstva Bashkorto-stana. 1917-1940 gody [History of the peasantry of Bashkortostan. The years 1917-1940]. Ufa, Gilem, 2001. 275 p. (In Russian).
9. Narskij I.V. Zhizn' v katastrofe: Budni naseleniya Urala v 1917-1922 gg. [Life in a disaster: Everyday life of the population of the Urals in 1917-1922]. Moscow, ROSSPEN, 2001. 632 p. (In Russian).
10. Istoriya Bashkortostana. 1917-1990-e gody: v 2-h t. / Otv. red. R.N. Sulejmanova. T. 2: 1945-1990. Su-leymanova R.N. (Ed. by.). History of Bashkortostan. 1917-1990-ies: in 2 volumes. Vol. 2: 1945-1990-ies. Ufa, Gilem, 2005. 313 p. (In Russian).
11. Nadezhdina V.A. «...Vse k socializmu idu i nikak ne mogu dojti»: rabochie i krest'yane Yuzhnogo Urala i social'naya politika Sovetskogo gosudarstva v gody NEPa ["...I go all the way to socialism and I can't reach it in any way": workers and peasants of the Southern Urals and the social policy of the Soviet state during the NEP]. Ufa, RIO BashGU, 2005. (In Russian).
12. Usmanov N.V. Amerikanskaya administraciya po-moshchi na Urale (1921-1923 gg.) [American Relief Administration in the Urals (1921-1923)]. Ufa, RIC BashGU, 2015. 300 p. (In Russian).
13. Otchet Bashkirskogo Ekonomsoveshchaniya Sovetu Truda i Oborony. № 2. (Na 1-e aprelya 1922 g.) [Report of the Bashkir Economic Council to the Council of Labor and Defense. No. 2. (As of April 1, 1922)]. Ufa, 1922. 125 p. (In Russian).
14. Istoriko-statisticheskie i ekonomicheskie tablicy po Avtonomnoj Bashkirskoj Sovetskoj Socialistiches-koj Respublike [Historical-statistical and economic tables for the Autonomous Bashkir Soviet Socialist Republic]. Ufa, 1923. 145 p. (In Russian).
15. Otchet o deyatel'nosti Narodnogo komissariata zdravoohraneniya Bashrespubliki za vremya s 1-go oktyabrya 1923 g. po 1-e dekabrya 1924 g. [Report on the activities of the People's Commissariat of Health of the Republic of Bashkortostan for the period from October 1, 1923 to December 1, 1924]. Materialy k otchetu Central'nogo ispolnitel'nogo komiteta i Soveta Narodnyh Komissarov IV sozyva Pyatomu Vsebashkirskomu s"ezdu Sovetov (Ve-domstvennye otchety) [Materials for the report of the Central Executive Committee and the Council of People's Commissars of the IV Convocation to the Fifth All-Bashkir Congress of Soviets (Departmental Reports)]. Ufa, 1925. p. 1-91. (In Russian).
16. Chernyak Ya. Golodanie [Starvation]. Schmidt O.Y. (Ed. by). The Great Soviet Encyclopedia, vol. 17]. Moscow, Sovetskaya enciklopediya, 1930. Column 464-468. (In Russian).
17. Bashkortostan v cifrah. Statisticheskij sbornik
К ИСТОРИОГРАФИИ УГОРСКОЙ ГИПОТЕЗЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ БАШКИРСКИХ ТАБЫНЦЕВ
Г
[Bashkortostan in numbers. Statistical collection]. Ufa, Kitap, 2018. 768 p. (In Russian).
18. Maksudov S. Pobeda nad derevnej: Demogra-ficheskie poteri kollektivizacii [Victory over the village: Demographic losses of collectivization]. Moscow, Chelyabinsk, Socium, 2019. 601 p. (In Russian).
19. Lubny-Gercyk L.I. Dvizhenie naseleniya na territorii SSSR za vremya mirovoj vojny i revolyucii [Population movement on the territory of the USSR during the World War and the Revolution]. Moscow, Pla-novoe hozyajstvo, 1926. 124 p. (In Russian).
20. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 78, list 27 ob. (In Russian).
21. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 30a. (In Russian).
22. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 35, list 30. (In Russian).
23. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-101, opis 1, delo 154. (In Russian).
24. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-1316, opis 2, delo 41. (In Russian).
25. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-1316, opis 1, delo 7. (In Russian).
26. Rashin A.G. Naselenie Rossii za 100 let (1811-1913 gg.). Statisticheskie ocherki [Population of Russia for 100 years (1811-1913). Statistical essays]. Moscow, Gosstatizdat, 1956. 352 p. (In Russian).
27. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond I-148, opis 1, delo 27, list 6 ob-7. (In Russian).
© Ш.Н. Исянгулов,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Ордена Знак Почета Институт истории, языка и литературы - обособленное структурное подразделение Федерального государственного бюджетного научного учреждения Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук, пр. Октября, 71, 450054, г. Уфа, Россия, эл. почта: isangul-schamil@mail.ru
28. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-472, opis 1, delo 351. (In Russian).
29. National Archives of the Republic of Bashkortostan. Fond R-100, opis 1, delo 42, list 29. (In Russian).
30. Doklad o deyatel'nosti [otdela] zdravoohraneniya Tam"yano-Katajskogo kantona za 1922 god [Report on the activities of the Health Department of the Tamyano-Katai Canton for 1922]. Bulletin of the Bashkir People's Commissariat of Health. 1923. no. 2-3. pp. 72-74. (In Russian).
31. Drobizhev V.Z. U istokov sovetskoj demografii [At the origins of Soviet demography]. Moscow, Mysl, 1987. 221 p. (In Russian).
32. Doklad otdela zdravoohraneniya Zilairskogo kantona [Report of the Zilair Canton Health Department]. Bulletin of the Bashkir People's Commissariat of Health. 1923. no. 2-3. pp. 76-77. (In Russian).
33. Detskaya besprizornost' na Yuzhnom Urale v 1920e gody: Sbornik dokumentov i materialov / Otv. red. R.N. Sulejmanova [Suleimanova R.N. (ed.). Children's homelessness in the Southern Urals in the 1920s: A collection of documents and materials]. Ufa, Gilem, Bashkirskaya Enciklopediya, 2013. 384 p. (In Russian).
34. Naselenie Bashkortostana: XIX-XXI veka: statis-ticheskij sbornik [Population of Bashkortostan: XIX-XXI centuries: statistical collection]. Ufa, Kitap, 2008. 448 p. (In Russian).
© IIsyangulov SH.N.,
Institute of History, Language and Literature -Subdivision of the Ufa Federal Research Centre of the Russian Academy of Sciences, 71, prospekt Oktyabrya, 450054, Ufa, Russian Federation, e-mail: isangul-schamil@mail.ru
УДК 39 DOI 10.24412/1728-5283_2022_1_77_86
К ИСТОРИОГРАФИИ УГОРСКОЙ ГИПОТЕЗЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ
БАШКИРСКИХ ТАБЫНЦЕВ
© Сальманов Азат Салаватович
Институт истории, языка и литературы Уфимского исследовательского научного центра Российской академии наук
Цель статьи - рассмотреть угорскую гипотезу происхождения башкирского племенного объединения табын с начала ее появления в дореволюционный период до сегодняшнего дня. Так, М.И. Уметбаев пишет, что башкирские табынцы являются угорским этническим образованием. Это согласуется с мнением Х.-Г.М. Габаши, по которому угры приняли участие в этногенезе башкир. Однако в советское время эта гипотеза стала утрачивать свою актуальность в связи с появлением работ такого выдающегося этнолога как Р.Г. Кузеев, который придерживался тюркской или тюрко-монгольской гипотезы. В последнее время современные исследователи (Д.М. Исхаков, Ш.Н. Исян-
