Гнилые плоды Карабаха. Заметки очевидца. Часть вторая Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ

ВОПРОСЫ НАЦИОНАЛИЗМА 2016 № 4 (28)

Анатолий Урдлов

ГНИЛЫЕ ПЛОДЫ КдрдбАХА

Заметки очевидца Часть втордя

18 сентября в Баку вновь начался митинг, разрешенный городскими органами власти, который быстро распространился на всю республику. Волнения среди населения подхлестывались очередной волной беженцев, продолжавших прибывать из Нагорного Карабаха. На митинге звучала обеспокоенность людей ситуацией, сложившейся в Нагорно-Карабахской автономной области, их стремление к нормализации создавшегося положения. Люди говорили: «Надоело жить и работать в такой накаленной обстановке. До каких пор будут бездействовать партийные и советские органы нашей республики? До каких пор провокаторы, стравливающие два народа, будут оставаться безнаказанными? Почему азербайджанцев увольняют с работы, изгоняют из Степанакерта и никто не может или не хочет их защитить?».

Выступающими с трибуны выдвигались еще более категорические требования немедленно восстановить законность («иначе сами восстановим!»), все более жесткие обвинения в адрес местных властей в неспособности защитить интересы и права граждан республики, справиться с нарушителями законов в НКАО.

Звучали требования твердых гарантий безопасности для азербайджанского населения Армении. Впервые появились требования о предоставлении автономии азербайджанскому населению Армении. Остро ставился вопрос

102

Часть первую см.: ВН. 2016. №27.

о скорейшем восстановлении правопорядка в НКАО, некоторые видели выход вообще в ликвидации административной автономии области.

Однако эскалация агрессии продолжалась. Сентябрь 1988 года был отмечен невиданным доселе кровавым столкновением вооруженных азербайджанцев и армян. Пролитая кровь, убитые люди и десятки раненых трагически отразились на несчастных судьбах этнических меньшинств в городах Карабаха.

Обострившаяся ситуация вынудила Москву по согласованию с руководством Азербайджанской Республики ввести 21 сентября на территории Степанакерта и Агдамского района режим особого положения и установить комендантский час. Таким образом, вслед за Сумгаитом еще на одной территории Азербайджана власти вынуждены были применить силу для нормализации обстановки. С каждым новым витком развития карабахского кризиса масштабы использования властью чрезвычайных мер возрастали. В силу вступали другие законы — цепной реакции насилия, неуправляемого, стихийного поведения толпы.

Было очевидно, что введением чрезвычайного положения невозможно изменить политическую ситуацию в НКАО. По закону сообщающихся сосудов рост антиазербайджанизма в Армении провоцировал антиарменизм в Азербайджане; чем ожесточенней происходило межобщинное противостояние в Нагорном Карабахе, тем острее становилась реакция населения респу-

блики на бедственное положение карабахских азербайджанцев.

Жестокость доходила до того, что для беженцев оставляли лишь один путь в изгнание — заснеженные горные перевалы, где десятки раздетых людей, прежде всего дети, нашли себе могилы. А те, кто ценою жутких мучений дошел до Баку, Сумгаита, Гянджи, не могли сдержать своего гнева. Им, в большинстве своем мирным крестьянам, трудно было понять, что они стали жертвой политики деструктивных, националистических сил, фактически захвативших власть в Армении.

Политика геноцида и выдавливания азербайджанцев с территории Армении сопровождалась грубой дискриминацией их конституционных прав, отказом от удовлетворения национальных и культурных интересов. Почти триста тысяч азербайджанцев, проживавших в Армении до 1988 года компактными крупными группами, не имели никаких признаков даже национально-культурной автономии.

Националистические заправилы Армении могут гордиться своим достижением — эта республика после изгнания азербайджанцев стала единственной в СССР с моноэтническим составом населения. Претворен в жизнь вожделенный лозунг «Армения для армян».

Изгнание десятков тысяч азербайджанцев из Армении в ноябре 1988 года послужило детонатором, взорвавшим и так неспокойную ситуацию в Баку, где начались массовые демонстрации протестов. Баку до тех пор еще не знал столь многолюдных несанкционированных митингов и шествий. Огромную центральную площадь столицы республики, носившую имя Ленина, переполняла учащаяся молодежь, представители творческой интеллигенции, рабочие, служащие. Стихийное скопление множества людей быстро превратилось в массовое собрание граждан, манифестирующих свое отношение по поводу событий вокруг НКАО. Разумеется, собрание неоднородное: среди со-

бравшихся много разных людей, объединенных одной общей темой — «армянские притязания на НКАО и бездействие центральных и республиканских властей».

Людей объединяла потребность выразить солидарность с соотечественниками, пострадавшими в Армении и Карабахе; информационный голод и потребность разобраться, обсудить происходящее; ощущение растущей нестабильности вызывает потребность выразить общую тревогу, предчувствие надвигающейся беды.

Сообщение Азинформа: «Правительством республики совместно с комендантом особого района города Баку генерал-полковником И. Тягуновым принимаются меры по вывозу семей из населенных пунктов компактного проживания азербайджанцев в Армении ввиду их тяжелого положения. Вывезено 3800 человек из Масисского района, 400 человек — Спитакского, 450 чел. — Араратского, 150 чел. — Калининского, 482 — Кироваканского, 614 — Сте-панаванского. Они временно были размещены в перевалочных пунктах, откуда направляются в места дальнейшего поселения. Правительством республики определено 40 районов, где будут размещаться беженцы. Местные партийные и советские органы, предприятия торговли и быта, учреждения здравоохранения и культуры готовы к их приему. Министерствами и ведомствами предусматривается первостепенное обеспечение этих семей строительными материалами и сборнощитовыми домами».

Из обращения военного коменданта особого района г. Баку генерал-полковника М. Тягунова: «Дорогие товарищи! Жители и гости города Баку! Сейчас, когда проблема беженцев надвинулась на всех нас, как грозовая туча, нам не до митингов. У всех нас одинаковая боль той трагедии, которая, к сожалению, стала реальностью. Настала пора остановиться, одуматься, оказать незамедлительную помощь лю-

дям, попавшим в беду. Мы все должны быть едиными в выполнении этой благородной, гуманной и неотложной задачи.

Прошу жителей города Баку и его гостей соблюдать спокойствие, организованность и порядок. У войск особого района нет иной задачи, кроме защиты жизни, чести и достоинства каждого гражданина Союза Советских Социалистических Республик в пределах границ города.

Военный комендант особого района г. Баку генерал-полковник М. Тягу-нов ».

В записке ЦК КПСС «О неотложных мерах по наведению общественного порядка в Азербайджанской ССР и Армянской ССР» от 23 ноября 1988 года констатировалось: «Развитие событий в Азербайджанской и Армянской союзных республиках, вокруг Нагорного Карабаха приобретает все более опасный характер. Ширится забастовочное движение, увеличивается количество несанкционированных митингов и демонстраций. Выступления и действия их участников становятся все более агрессивными и неконтролируемыми, перерастают в массовое неповиновение». Центр отмечал, что «правовыми средствами пресечь эти антиобщественные действия не представляется возможным».

В самой Армении в это время царил хаос и разгул насилия. Банды армянских боевиков совершали набеги на азербайджанские деревни, терроризировали жителей, сжигали их дома. К концу года в сельских районах Армении были покинуты десятки деревень, из которых были изгнаны более 200 тысяч постоянно проживавших в Армении азербайджанцев и «присоединенных» к ним курдов-мусульман. Спасаясь от преследователей, гонимые страхом, плохо одетые, не защищенные от морозов тысячи мужчин, женщин, стариков с детьми на руках пробирались сквозь снежные сугробы, через горные перевалы, замерзая, погибая, теперь уже

от холода. С этого момента в Армении больше не осталось азербайджанцев. За этим трагическим финалом — длинная цепь исторических событий, начинавшихся более ста лет назад.

Возникла своеобразная система взаимообменов, когда многие азербайджанцы продавали свои дома армянским переселенцам, бежавшим из Азербайджана. Вадим Бакатин, будучи министром внутренних дел Советского Союза, в конце 1988 года выезжал в Армению и в Азербайджан, чтобы попытаться остановить массовые депортации. Он встречал запуганных азербайджанцев недалеко от города Спитака в Армении и запуганных армян в азербайджанском городе Кировабаде. Все они просили о защите, обеспечить которую Центр был не в состоянии.

В конце ноября — первых днях декабря создалась жуткая атмосфера. Некоторые из митингующих настолько потеряли чувство ответственности, что, не разбираясь, несли буквально все, что приходило на ум. Как можно назвать митингом собрание, где не дают возможности говорить аксакалу, всем существом своим связанному с народом, землей?! Одни и те же лица, распределившие между собой обязанности и места на трибуне, дирижировали массой.

Объективности ради замечу: отдельные проявления хулиганства имели место еще в первые дни митингования. А день разгона участников митинга стал днем злостной преступности и очевидных диверсий. Оставшись ни с чем, авантюристические группы еще больше разбушевались: переворачивали машины, избивали людей, громили окна и двери магазинов, учреждений и организаций.

Итак, второй этап (или вторая волна) стихийно формировавшегося массового протестного движения достиг кульминации ко второй половине ноября — начале декабря. Резко обострившаяся политическая обстановка была отмечена рядом противоречивых, ярко проявивших себя особенностей, сыгравших

существенную роль в последующем развитии этнополитического кризиса в Азербайджане.

С ноября митинги стали перманентными, участники ночевали на месте их проведения. Выявились лидеры, националистически настроенные, циничные и смелые ораторы, усиливающие своими речами антиармянские настроения. С высоты девятого этажа Дома правительства, где приходилось дежурить ночами, можно было услышать их выступления и то, как площадь реагировала на них. В первых числах декабря, после долгих уговоров, вызванные части милиции силой очистили площадь. Были убраны все палатки, очищены от мусора, остатков пищи емкости фонтанов, превращенные в отхожие места. Оружие не применялось, раненых не было. Но те, кто простаивал на площади, уже ощутили слабость власти. К тому времени вожаки определили цели — ЦК и райкомы партии. И толпы стали прибывать к этим помпезным, выделяющимся на фоне остальных зданий Баку, партийным зданиям. Наш райком Низаминского района, где я являлся председателем Совета по изучению общественного мнения, стоял на возвышенности, рядом со станцией метро «Нефтчиляр». Сверху, из окна райкома, было хорошо видно, как из выходов станции, словно из нефтяной скважины, через ровные и короткие промежутки времени выплескивалась почти такая же черная, как и сама нефть, толпа людей, разливаясь и постепенно поднимаясь все выше и выше к зданию...

Исход азербайджанцев из Армении

Декабрь 1988 года в сложнейшей многовековой истории армяно-азербайджанских отношений занял особое место как год полного и окончательного изгнания азербайджанского этноса из Армении. Начинавшийся в феврале с массовых выступлений в Армении и Нагорном Карабахе под лозунгами «воссоединения», этот год завершался тотальной этнической чист-

кой населения этой республики. Народ Азербайджана требовал, чтобы преступные действия против азербайджанского населения Армении получили политическую и правовую оценку Верховного Совета СССР. Это тем более необходимо, если учесть, что творимый в Армении произвол привлекает своей безнаказанностью деструктивные силы в других регионах страны.

Митингующие требовали, чтобы Верховный Совет СССР принял действенные меры по восстановлению справедливости и обеспечению гарантий возвращения азербайджанских беженцев к своим родным очагам в Армении, где они жили веками, и обретению ими национально-территориальной экономики, создания компетентной следственной комиссии Верховного Совета СССР для расследования фактов агрессии Армении против Азербайджанской ССР и геноцида азербайджанского народа в Армении.

Из обращения народных депутатов СССР от Азербайджанской ССР к сессии Верховного Совета СССР:

«Народные депутаты СССР от Азербайджанской ССР, выражая боль и гнев семимиллионного многонационального народа Азербайджана, ставшего жертвой неприкрытой агрессии со стороны Армении; стремясь довести до сведения советской и мировой общественности историческую правду и оградить азербайджанский народ от потока лжи и клеветы; разоблачить подлинную сущность непрекращающихся территориальных притязаний армянских националистов, обращают внимание членов Верховного Совета СССР на следующее.

Во-первых, четко обозначившееся в феврале, на начальном этапе конфликта, азербайджано-армянское противостояние стало основным источником всей последующей этнополитиче-ской мобилизации азербайджанского общества. К осени политическая обстановка в республике позволила активистам и лидерам протестных выступле-

105

ний приступить к формированию первичных организационных форм массового движения по карабахскому вопросу. По мере того как межнациональный конфликт приобретал все более массовые формы и ожесточенный характер, росло все возрастающее влияние этого движения на формирование главного вектора политических изменений в обществе — усиление оппозиционных настроений и протестных форм их выражения.

Во-вторых, все более политическую окраску стали приобретать этнокультурные мотивы протестных настроений. Впервые получили публичное политическое выражение социальные, социально-экономические требования и претензии населения. При этом попытки официальной пропаганды перенаправить социальное недовольство общества против сторонников прежнего руководства республики ("антиперестроечные силы", "коррумпированные кланы" и т.п. идеологемы, которые усиленно вбрасывались в общественное мнение и подхватывались СМИ) особого эффекта не давали: верх брали мотивы национальной солидарности и этно-политической мобилизации общества.

В-третьих, уже на этом этапе армяно-азербайджанского противостояния, борьбы за Нагорный Карабах официальная партийно-государственная власть явно проигрывала зарождающейся политической оппозиции борьбу за влияние на массы. В отличие от оппозиционно настроенных представителей творческой и научной интеллигенции (а также в отличие от политически-идеологической ситуации в Армении, где правящая бюрократия с самого начала конфликта была солидарна с населением) советская власть в Азербайджане отнюдь не выглядела в общественном мнении столь же патриотичной, способной сплотить и возглавить народ в борьбе за "территориальную целостность и суверенитет республики". Именно по этой причине любая крупная массово-политическая акция

несла потенциальную угрозу безопасности жизни и здоровью населения, что и вынуждало власти использовать силовые методы подавления протестных проявлений, тем самым противопоставляя себя всему населению республики. Эти люди довольно успешно использовали огромную энергию народного возмущения и протеста в корпоративных, клановых и прочих интересах. Они сумели верно оценить и умело воспользоваться беспомощностью и политической немотой правящей партократии.

В-четвертых, в критических выступлениях митингующих стали усиливаться социальные и политические требования и лозунги. Острая критика социального положения населения, выдвижение по вопросам возрождения традиций национальной культуры и истории придали оппозиционному движению новый масштаб и энергетику».

Однако в Баку напряженность обстановки возросла в результате продолжающегося потока беженцев азербайджанской национальности.

Из интервью одного из активистов акции Фарамаза Аллахвердиева: «Девять месяцев живем в постоянном напряжении. В соседней республике продолжают обливать нас грязью, особенно преуспевает армянская пресса. Растет количество беженцев из Армении. В НКАО не обеспечиваются безопасность и право на труд азербайджанцев. Более того, в Нагорном Карабахе допускаются действия, нарушающие суверенитет Азербайджана. Мы требуем, чтобы был ликвидирован статус автономии НКАО. Создание автономной области было широким жестом, актом проявления интернационализма со стороны Азербайджана, хотя в Армении не обеспечена автономия для 200 тысяч азербайджанцев, проживающих также компактно. Мы дали им землю, создали условия, при которых интересы национального меньшинства надежно защищены. Но если эти права оборачиваются против основного населения республики, если ими пользуются для

того, чтобы добиться шовинистических целей, подрыва основ интернационализма, то такую автономию нужно ликвидировать».

В Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 6 декабря 1988 г. «О недопустимых действиях отдельных должностных лиц местных органов Азербайджанской ССР и Армянской ССР, вынуждающих граждан покидать постоянные места проживания» с особой озабоченностью отмечалось, что в Азербайджанской ССР и Армянской ССР сложилась нетерпимая обстановка, когда при попустительстве, а зачастую и при прямом участии отдельных должностных лиц местных партийных, советских и хозяйственных органов экстремистски настроенными группами совершаются действия, приводящие к массовому выселению и выезду горожан по национальному признаку с постоянных мест проживания. В результате десятки тысяч людей из обеих республик остаются без крова, работы и средств к существованию. Тем самым нарушаются конституционные права советских людей, им наносится моральный и материальный ущерб. Все это усугубляет сложную обстановку в республиках, местные правоохранительные органы во многих случаях должных мер к наведению порядка не принимают, не дают отпора действиям экстремистских элементов.

В целях защиты интересов граждан, пресечения противоправных действий должностных лиц местных партийных, советских и хозяйственных органов ЦК КПСС и Совет Министров СССР постановил:

1. Осудить, как грубое нарушение конституционных прав граждан СССР, действия отдельных должностных лиц местных партийных, советских и хозяйственных органов Азербайджанской ССР и Армянской ССР, допускающих и потворствующих выселению и выезду людей по национальному признаку с постоянных мест проживания.

2. Потребовать от ЦК КП Азер-

байджана и Армении, Советов Министров Азербайджанской ССР и Армянской ССР, правоохранительных органов этих республик принятия незамедлительных и решительных мер по пресечению указанных противоправных действий. Давать строгую политическую оценку каждому такому факту. Считать несовместимым пребывание в партии, в государственном аппарате и правоохранительных органах лиц, допускающих произвол и беззаконие.

3. Партийным и советским органам Азербайджанской ССР и Армянской ССР сделать все необходимое по оказанию содействия и помощи населению, покинувшему постоянные места проживания. Широко развернуть политическую и организационно-практическую работу с тем, чтобы люди могли вернуться в свои жилища и к нормальной трудовой деятельности. Правительственной комиссии оказывать всяческое содействие в решении этой острой и неотложной проблемы.

Секретарь ЦК КПСС М. Горбачев

Председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков».

Этим документом Центр фактически признавал наличие беженцев на территории СССР и эскалации межнационального конфликта.

Тем временем власти Азербайджана прилагали усилия, чтобы сохранять контроль за этнополитической ситуацией; правоохранительные органы были еще в состоянии пресекать проявления спровоцированной извне ар-мянофобии, противостоять стихии межнациональной конфронтации. Но их возможности и способности были слишком ограниченны, опоры слабы. Противостоять дестабилизирующим, конфликтогенным факторам становилось все сложнее, а доверие населения к властям убывало с катастрофической скоростью.

К концу 1988 года политические, идеологические, моральные ресурсы власти находятся на грани истощения. Опираясь на режим особого положе-

ния руководства, им удалось притормозить развитие этнополитического кризиса в республике, но причины, его вызвавшие, устранить они были не в силах. Корни кризиса, охватившего республику, были настолько глубоки, что введение режима особого положения, комендантского часа на значительной части территории Азербайджана отнюдь не привело к автоматическому прекращению забастовок и митингов. Понадобилась мобилизация всех возможностей властных структур, чтобы вернуть население в привычное русло трудовой жизни. И это удалось: с одной стороны, основная часть населения, напуганная крайностями и деструктивными последствиями массово-политических акций и забастовок протестантов, откликнулась и поддержала эти усилия. Народ еще не был готов к открытому противостоянию с властью, но это, судя по всему, становилось вопросом времени. А с другой стороны, молодая политическая оппозиция еще только формировалась, организовывалась, она еще только завоевывала симпатии масс, и это теперь также было вопросом времени.

Союзный центр фактически обошел факт полной депортации азербайджанцев из Армении. Это была, по сути дела, этническая чистка азербайджанцев, проживающих в Армении, под руководством Политбюро цК КПСС и лично М.С. Горбачева. И ничего удивительного нет в том, что, несмотря на грозные требования и предупреждения центра, армянские власти ничего не сделали, чтобы защитить, удержать азербайджанцев на своей земле. В Азербайджане же, тем не менее, все еще удавалось не допускать массового оттока армян. Но теперь, в свете новой этнодемогра-фической ситуации в Армении, это зависело от того, насколько местным властям хватит авторитета и сил контролировать политическую ситуацию.

Между тем к сложнейшим нерешенным межнациональным, политическим, национальным, социально-экономическим проблемам, с кото-

рыми уже не справлялась центральная и республиканская власть, прибавлялись все новые. На первый план среди них выдвинулась проблема беженцев. С этого момента в течение целого ряда лет феномен беженцев становится неустранимым фактором политической и социальной жизни республики, активно включенным в деструктивные процессы.

К этому времени на основе самодеятельных общественных организаций, возникших ранее под влиянием перестройки, стала складываться организационная основа будущей главной силы протестного движения в республике — Народного фронта Азербайджана. Однако пока массовое движение в Азербайджане носило во многом стихийный характер и, основываясь больше на эмоциях, ограничивалось только вопросами, связанными с «карабахской проблемой».

Ситуация становилась все более неконтролируемой. Митингующие демонстрировали все большую категоричность и нетерпимость. Такое огромное скопление народа неизбежно становится средоточием разного рода подстрекателей, провокаторов, психически неустойчивых индивидов. Они-то и оказываются орудием дестабилизации ситуации в руках оппозиционно или экстремистски настроенных групп. Особую опасность в этой ситуации приобретают провокации этнической, эт-ноэмоциональной направленности. Так эмоциональное напряжение, взрыв реализуются в разрушительных действиях.

Произошли беспорядки в Нахичевани, Кировабаде, Шеки, все тревожнее становилась обстановка в Баку. Многие предприятия города были парализованы забастовкой. Угроза обвальной дестабилизации обстановки нависла над республикой.

В этих условиях властям пришлось идти на крайнюю меру — было решено вводить особое положение, установить в столице и некоторых других местах комендантский час. Это был серьезный

политический шаг, означавший признание кризиса власти, оказавшейся и в самом деле неспособной вести публичный диалог с народом, контролировать сложную социально-политическую ситуацию в республике и вынужденной прибегнуть к экстраординарным мерам.

Тем не менее ресурс политического доверия населения государству еще не был исчерпан, еще оставались иллюзии о том, что руководство республики при поддержке союзного центра, как тогда выражались ораторы на митингах, «наведет конституционный порядок и привлечет к ответственности виновных в спровоцированной межнациональной вражде». Решение о введении в Баку комендантского положения не вызвало у населения протеста. Более того, к военнослужащим, выполнявшим соответствующие функции, проявлялось уважительное отношение.

Режим особого положения был введен в соответствии с законом; проведена разъяснительная работа среди населения, ввод войск в Баку сопровождался массово-политической и организаторской работой городских властей, горкома и райкомов партии. Им удалось наладить скоординированную работу с военными властями, которые в свою очередь также стремились к установлению тесных контактов с населением и местными властями.

Многое писалось о приезде в Армению самого известного советского диссидента, которого называли совестью нации, — Андрея Сахарова. Он завершал поездку по Азербайджану, Нагорному Карабаху и Армении вместе со своей супругой Еленой Боннэр. В Армении они посетили зону землетрясения и встретились с оппозицией. Взгляды Сахарова на карабахский вопрос были противоречивы. Вначале он занимал проармянскую позицию, заявляя, что Сталин несправедливо передал Нагорный Карабах Азербайджану в 1921 году и называя проблему Карабаха «пробным камнем перестройки и ее способности преодолеть сопротивле-

ние и инерцию прошлого». Проармян-ская позиция Сахарова сформировалась под влиянием его жены-армянки. Родители Елены Боннэр, чья девичья фамилия Алиханян, были армянами из Шуши, вынужденными покинуть город в 1920 году. Семейные воспоминания, видимо, произвели на нее глубокое впечатление. И все же Сахаров и Боннэр, выслушав обе стороны, несколько пересмотрели свое мнение. В качестве решения конфликта Сахаров предложил провести референдум, на котором жители каждой карабахской деревни могли бы решить, присоединяться ли автономной области к Армении или к Азербайджану. Но, посетив Нагорный Карабах и увидев, насколько сложна его география, Сахаров понял, что его идея неосуществима...

1989 год. Начало конца

Республика вступала в новый 1989 год, изнуренная неразрешенными эт-нополитическими противоречиями, навстречу новому, еще более разрушительному накату очередной кризисной волны. Именно в 89-м ясно проявились симптомы политического кризиса в области национальной политики, который в конечном счете привел к дезинтеграции СССР. «Внезапно» ожили очаги политической конфликтности уже не только в Закавказье, но и в Средней Азии, на Северном Кавказе, в Крыму. И хотя 1989 год в Азербайджане начался тихо, со временем события стали разворачиваться стремительно, неотвратимо двигаясь к ужасной кульминации.

В этой обстановке союзный центр принимает решение о введении в НКАО особой формы управления — советского аналога прямого президентского правления. Предполагалось, что временное упразднение областных органов управления, полностью вышедших из-под контроля республиканских и центральных властей, отстранение от официальных должностей активистов сепаратистского движения, введение 109 жесткой цензуры, сосредоточение всей

полноты власти в руках Комитета особого управления (КОУ), напрямую подчиненного Москве, позволит наконец восстановить контроль за ситуацией в регионе, прекратить публичную националистическую пропаганду в местных СМИ, «разобраться» с инфраструктурой лидирующей в области сепаратистской организации «Крунк».

Ожидалось, что армянское население НКАО благодаря подобным мерам освободится от влияния «Крунка», вернется к мирной жизни и мирным взаимоотношениям с азербайджанцами. И тем самым откроются реальные возможности постепенной нормализации межнациональных отношений, стабилизации обстановки в регионе, восстановления связей НКАО с Азербайджаном, реализации программы ускоренного социально-экономического развития автономной области. Во всяком случае, подобная картина рисовалась разработчикам проекта умиротворения со Старой площади.

«Указ Президиума Верховного Совета СССР. предусматривал введение временно в автономной области особой формы управления при сохранении статуса Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР. В соответствии с этим был образован Комитет особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью под председательством Аркадия Вольского. Были приостановлены полномочия Совета народных депутатов автономной области и его исполнительного комитета впредь до проведения выборов нового состава Совета. Установлено, что комитет особого управления подчиняется непосредственно высшим органам государственной власти и управления Союза ССР, председатель комитета наделяется правами и обязанностями председателя исполнительного комитета областного Совета народных депутатов. На период действия Указа расположенные на территории Нагорного Карабаха предприятия, учреждения и организации союзного и республиканско-

го подчинения, структурные подразделения подчинялись Комитету по кругу вопросов, определяемому Советом Министров СССР с учетом мнения Совета Министров Азербайджанской ССР.»

Идея такого решения исподволь вынашивалась в верхах с лета 1988 года. На одном из заседаний Политбюро цК КПСС (6 июня 1988 г.), обсуждавшем ситуацию в Армении и Азербайджане, Горбачев говорил: «Можно подумать о том, чтобы поднять НКАО до статуса автономной республики, но в рамках Азербайджана. О переводе в Армению не может быть и речи — этим спровоцируем геноцид. У нас есть уважительное отношение одинаково и к азербайджанцам, и к армянам. Если кто-то думает, что всё можно сделать нажимом, — беда. Только на путях максимальной уважительности и внимательности. Но и они — Азербайджан и Армения — должны научиться разговаривать друг с другом и вместе решать вопрос, учиться жить рядом.»

В процитированном фрагменте дискуссии обращает на себя особое внимание подход Горбачева к механизму урегулирования конфликта, выраженный в словах: «Пусть они соберутся вместе, пусть сами решают». За этим псевдодемократическим, показным самоустранением главы огромного многонационального государства от участия в армяно-азербайджанском урегулировании отчетливо просматривалось подспудное нежелание вернуть конфликтующие стороны на правовое поле законности и правопорядка.

Между тем стороны конфликта сами были не способны выйти из тупиковой ситуации, поскольку они занимали диаметрально противоположные позиции. Собственно говоря, в этом и состояла обязанность союзных, федеративных органов власти не заниматься бесплодными импровизациями, а ввести переговорный процесс в правовое русло. Если бы, разумеется, это государство само было бы правовым. Полагать, что стороны должны сами договаривать-

ся о выходе из конфликтной ситуации, было, по сути дела, проявлением политического лукавства — стремлением не принимать окончательного решения, вопреки конституционным требованиям, явно растягивая на неопределенный срок реальное и справедливое урегулирование конфликта. При очевидном понимании того, что не может быть компромисса в ситуации, когда Армения выступает стороной конфликта по карабахскому вопросу; а Азербайджан вынужден лишь защищать то, что и так защищено законом, конституцией.

Введение «особой формы управления » на территории НКАО восприняли в Баку, Ереване и Степанакерте с разных позиций, но одинаково настороженно и противоречиво. С одной стороны, в Армении были удовлетворены тем, что область практически выводится из-под юрисдикции Азербайджанской Республики, но, с другой, вызывала тревогу возможность «неблагоприятного» сценария, если Комитет особого управления и в самом деле расформирует формальные и неформальные центры местной власти, добьется перелома в карабахском регионе в пользу ее стабилизации. Что же касается Азербайджана, то официальное одобрение принятого решения здесь мотивировалось тем, что именно таким образом якобы открывается путь к восстановлению законности и правопорядка в мятежной автономии, восстановлению юрисдикции Азербайджанской Республики в регионе путем расформирования вышедших из подчинения областных партийных и советских органов власти и формирования их на новой основе.

В январе 1989 года Москва придала Комитету особого управления Нагорного Карабаха, под управлением Аркадия Вольского, статус постоянной администрации. Местные партийные органы были распущены, а политические митинги и собрания запрещены. Но несмотря на режим особой формы управления, лидеры сепаратистско-

го движения организовали и беспрепятственно провели так называемый «съезд полномочных представителей населения НКАО», заявивший о своем отказе признавать статус Нагорного Карабаха как автономной области в составе Азербайджанской ССР. Было объявлено, что единственной народной властью в НКАО является созданный съездом «Национальный совет».

Объявив Нагорный Карабах «независимой союзной территорией», сепаратисты как бы «снимали» вопрос о передаче НКАО в состав Армении. Тем самым якобы не нарушался принцип территориальной целостности Азербайджанской ССР, ее границы не изменялись в чью-либо пользу, лишь смещалась вертикаль управленческой системы в сторону вышестоящих органов союзного центра. Нельзя не отдать должное проявленной сепаратистами тактической гибкости. Но уже тогда было ясно, что это отвлекающий маневр, за которым происходило организационно-политическое укрепление власти сепаратистского движения территории НК, при возрастающем присутствии Армении. Между тем НКАО, будучи административно-территориальным образованием, не обладало правом самостоятельно изменять свой статус, территориальные границы и т.д. Акция была незаконна, но имела значительный пропагандистский эффект, рассчитанный на антиазербайджанскую политическую мобилизацию, укрепление ирредентистских настроений армянского населения области. Но это вело конфликтную ситуацию к еще большему ожесточению, провоцировало дальнейшее обострение армяно-азербайджанского противостояния.

В ЦК КПСС, наконец, было принято решение о проведении в 1989 г. специального Пленума ЦК с целью выработки концепции реформирования Союза, и на этой основе определить практические решения по конкретным межнациональным проблемам, в том числе

карабахской. Таким образом, карабахская ситуация вновь, в который раз, отбрасывалась к изначальной ситуации политической неопределенности, ожидания «окончательного» решения конфликта. Азербайджанская сторона, вынужденная обороняться, вновь и вновь доказывала свои общепризнанные конституционные права. Причем не только наций, но каждой национальности, независимо от ее численности и территориальной статусности.

Колебаниям центра, казалось, положили конец решения Президиума Верховного Совета СССР, подтвердившего статус НКАО в составе Азербайджана, что было поддержано руководителями всех союзных республик.

центральным событием года, на фоне которого продолжалась дальнейшая эскалация карабахского конфликта, стали подготовка и проведение I Съезда народных депутатов СССР. В самой его работе, в выступлениях депутатов наглядно отражалась едва ли не вся палитра политических тенденций и противоречий, актуализированных политикой перестройки, в том числе в сфере национальных отношений. Прямая трансляция работы съезда вызвала бурную политизацию советского общества. Возникла небывалая прежде ситуация виртуальной причастности населения к обсуждению вопросов, ранее не выносившихся на публику.

Депутаты от Азербайджана и Армении выходили на трибуну съезда с взаимными обвинениями и претензиями, апеллируя к представителям других народов и республик, к высшему руководству государства. Армянская сторона конфликта, спекулируя на перестроечных мотивах и выступавшая под демократическим лозунгом права наций на самоопределение, получила на съезде сочувствие и поддержку тех депутатов и депутатских объединений, которые требовали радикальных демократических преобразований общества и государства. Азербайджанская же делегация, для которой глав-

ной задачей была защита суверенитета и территориальной целостности своей республики, исходила из требований безоговорочного соблюдения Конституции СССР. Основанная на конституционном приоритете неизменности территориальной целостности республики, позиция азербайджанской депутации вольно или невольно смыкалась с так называемым консервативным, «агрессивно-послушным» большинством съезда народных депутатов СССР, противостоявшего демократическому блоку. Хотя принадлежность к консервативному большинству давала определенные процедурно-организационные преимущества на съезде, но политической популярности азербайджанской делегации это не прибавляло.

Это стало существенным толчком для ускоренного вызревания на местах, в том числе в Азербайджане и Армении, политических и идеологических предпосылок взрыва многочисленных национальных движений в республиках и автономиях, которые подстегивались центробежными настроениями. Несмотря на экстраординарные меры, предпринимавшиеся союзным центром в течение минувшего 1988 года, включая многомиллионные финансовые вливания в бюджет НКАО, назначение неформальных лидеров сепаратистского движения на руководящие должности в партийных и советских органах автономии, вплоть до введения комендантского часа и использования подразделений внутренних войск МВД СССР во время межобщинных столкновений, нормализовать положение в регионе не удавалось. Не прекращались забастовки, шествия и митинги, местные органы власти демонстративно саботировали исполнение решений цК КПСС и СМ СССР, включая и те, что были связаны с реализацией социально-экономической программы, принятой Кремлем для НКАО.

Сепаратистские силы НКАО оказывали жесткое противодействие лю-

бым попыткам КОУ овладеть ситуацией в области. В условиях, когда начали предприниматься шаги по нормализации ситуации в области, находились силы, тормозящие этот процесс. Формально распущенные «крунковцы» с удвоенной энергией саботировали деятельность КОУ. И вновь в ход пускается испытанное оружие: митинги и забастовки, провоцирование межэтнических столкновений.

За первые месяцы работы Комитета особого управления усилилась реализация прав автономной области, последовательно претворялись в жизнь организационные и правовые решения, направленные на расширение самостоятельности и перевод области на принципы регионального хозрасчета, стимулирование разнообразных контактов армянского населения НКАО с Арменией в сфере культуры и образования при должном учете интересов также и азербайджанского населения.

В непростых экономических условиях, сложившихся в стране, автономной области были дополнительно выделены значительные средства. Однако позитивные тенденции в общественной и хозяйственной жизни НКАО в начале мая были прерваны забастовкой, в которую оказались вовлеченными определенные слои населения. Таким образом обозначилась конфронтация с органами власти, Комитетом особого управления НКАО. Ситуация начала быстро ухудшаться, дело дошло до межнациональных столкновений. В связи с этим в целях безопасности граждан потребовались дополнительные меры по усилению комендантского режима.

В связи с ожидаемым прибытием в автономную область комиссии по Нагорному Карабаху, образуемой по решению Съезда народных депутатов СССР, определенные круги (особенно лидеры движения за присоединения НКАО к Армении) пытались сорвать ее работу, дестабилизировать в этих целях обстановку, разрушить и без того хрупкий мир в местах совместного прожи-

вания армянского и азербайджанского населения.

Комиссия отметила, что путь забастовки как формы давления на государственные и партийные органы в решении карабахского вопроса является абсолютно бесперспективным, наносит тяжелый ущерб коренным интересам населения, создает взрывоопасную атмосферу, нагнетает недоверие и недоброжелательность в межнациональных отношениях.

Члены комиссии еще раз подчеркнули необходимость последовательного и настойчивого выполнения Комитетом особого управления НКАО возложенных на него обязанностей в деле нормализации общественно-политической обстановки в области, обеспечения правопорядка и безопасности граждан, организации бесперебойной работы предприятий, удовлетворения жизненных потребностей населения. Были расширены полномочия Комитета особого управления в интересах более эффективного решения задач социально-экономического развития, консолидации трудящихся на интернационалистской основе.

Разумеется, это не снимало ответственности с Центральных Комитетов компартий Азербайджана и Армении за оздоровление политической и идеологической атмосферы вокруг Нагорного Карабаха. К тому же обострение ситуации в НКАО существенно повлияло на тактические подходы Кремля к практическим функциям Комитета особого управления. Расхождение между задачами, которые ставились перед Комитетом при его создании, и конкретными задачами, которые пять месяцев спустя определялись комиссией Политбюро ЦК КПСС, отразило явную тенденцию в политике советского руководства на замещение центральными органами управленческих функций Азербайджанской ССР. О восстановлении связей НКАО с Азербайджаном в этом документе даже не упоминалось. Это был серьезный шаг в укрепле-

нии позиции армянской стороны. Однако это не помогло КОУ стабилизировать ситуацию в НК, где ситуация существенно осложнилась. Подстрекатели в равной мере, как из армянской, так и из азербайджанской части населения провоцировали обострение ситуации, чтобы продемонстрировать агрессивность другой стороны, невозможность совместного с ней проживания. Распространялись слухи о якобы готовящихся нападениях на мирных жителей, анонимные авторы по телефону угрожали массовыми погромами, что вызывало болезненную реакцию граждан, накаляло обстановку в первую очередь в областном центре, вело к росту агрессивности, активизации хулиганствующих элементов, особенно на дорогах.

Все это вызывало озлобленность и взаимную подозрительность. Несмотря на режим особой формы управления, на территории Нагорного Карабаха появлялось все больше вооруженных людей из Армении. По мере роста численности боевиков усиливается силовое давление на азербайджанское население области, блокируются азербайджанские села, их жители подвергаются неприкрытым угрозам и террору. В Нагорно-Карабахской автономной области возрастает межнациональная вражда, участились стычки больших групп населения с применением холодного и огнестрельного оружия, самодельных взрывных устройств, бутылок с зажигательной смесью. Усиливалась межэтническая конфронтация, росла вероятность еще более трагических событий. Участились нападения боевиков на приграничные с Арменией азербайджанские села с применением оружия и взрывчатых веществ. Как сообщает в своей книге бывший министр внутренних дел СССР В. Бакатин, на территории Азербайджана «действовали группы террористов, забрасываемых с территории Армении». Начиналась новая волна исхода азербайджанцев из Нагорного Карабаха. Летняя кампания конфликтного взаимодействия нагляд-

но показала всю бесплодность, более того — контрпродуктивность стратегии и тактики Кремля в карабахском конфликте.

Итоги года показали, что независимо от намерений советского руководства двусмысленный характер его политических и организаторских усилий все больше провоцировал ожесточенную полемику между конфликтующими сторонами, вызывая рост недоверия к центральным властям с обеих сторон. Уже к концу 1988 года стало очевидным, что политика умиротворения, проводившаяся цК КПСС в карабахском вопросе, не только не дала положительных результатов, но обернулась серьезными политическими просчетами и потерями. В итоге автономная область полностью вышла из-под контроля не только Баку, но и Москвы. Лишь силовые структуры могли контролировать ситуацию, главным образом в условиях «особого положения» и комендантского часа.

Нарастание политической напряженности, новые вспышки насилия, возникновение неуправляемых ситуаций в НКАО и других регионах республики люди прямо связывали с бездействием союзного центра, комитета особого управления в НКАО, республиканских властей.

16 июля Народный фронт провел первый съезд, на котором был выбран новый председатель — Абульфаз Эль-чибей, ставший в 1992 году президентом Азербайджана. НФА рвался к власти. Это было естественно. И он получил ее.

Эльчибей, Абульфаз Алиев, окончивший факультет востоковедения Азгосу-ниверситета, ставший кандидатом исторических наук, читал у нас, на историческом факультете, предмет «История стран Азии и Африки», считался среди определенных слоев азербайджанской научной интеллигенции диссидентом националистического толка, был ученым, специалистом по Ближнему Востоку и, как отмечали даже его противники, честным человеком, обладав-

шим большим моральным авторитетом. Увлекающийся идеями пантюркизма, будучи антикоммунистом, он видел будущее Азербайджана в тесных связях с Турцией и поэтому без особой симпатии относился к Ирану и России.

Став президентом Азербайджана, подчеркнуто отказывался говорить по-русски на публике, пользуясь услугами переводчика. Мне запомнилось его интервью с Дмитрием Дибровым, когда тот, вальяжно рассевшись перед Абуль-фазом и закинув ногу за ногу, снисходительно расспрашивал его о положении в Азербайджане. Абульфаз что-то тихо сказал переводчику, и тот весьма спокойным тоном спросил у Диброва: «Господин Эльчибей спрашивает вас, почему вы так пренебрежительно сидите в присутствии Главы самостоятельного независимого государства. Или вы всегда так себя ведете с первыми лицами?» Дибров резко изменился в лице, стерев пренебрежительное выражение, поставил нормально ноги и принял приличную позу.

Худшие опасения азербайджанской общественности сбывались со всей очевидностью: при невнятной позиции союзного центра присутствие соседней Армении в НКАО приобрело небывалые прежде масштабы.

К этому теперь прибавилась новая беда — обвальный поток беженцев из Армении, которых надо было поддержать, обустроить и, по справедливости, вернуть к собственным исконным очагам. Как ни парадоксально, не руководители СССР и Азербайджана, не политический слой общества, а так называемые «низы» первыми ощутили весь трагизм и масштабы, обрушившейся беды. С исходом азербайджанского народа из Армении возросли масштабы армяно — азербайджанского конфликта, в его воронку оказалась вовлечена еще большая масса людей, значительно расширилась география пространства конфликта с перспективой превращения в непосредственную конфликтную зону Баку и все те населенные пункты

Азербайджана, где проживали армяне и где стихийно оседали беженцы.

Попытки правительства Азербайджанской республики обустроить азербайджанских беженцев из Армении в НКАО, организовать в районах преимущественного проживания азербайджанцев промышленные предприятия, чтобы создать рабочие места для незанятого населения, наталкивались на ожесточенное сопротивление лидеров сепаратистского движения. В то же время как некоторые армянские семьи из Сумгаита после известных трагических событий стали селиться в НКАО, но это ни у кого не вызывало противодействия.

В это время меня, как председателя Совета по изучению общественного мнения при Низаминском райкоме партии и как члена комиссии ЦК Компартии республики, которая работала в Карабахе, попросили принять участие в составлении «Обращения к народным депутатам СССР», в котором в частности говорилось:

«Дорогие товарищи! К вам обращаются трудящиеся Низаминского района г. Баку — крупнейшего промышленного центра столицы Азербайджана. В нашем районе проживают и трудятся более 160 тысяч человек 37 национальностей — азербайджанцы, русские, белорусы, грузины, армяне, лезгины, евреи, татары, немцы и другие, накрепко связавшие свою судьбу и судьбу своих детей с многонациональным Азербайджаном.

.Мы с полной ответственностью заявляем: принимаемые меры по нормализации обстановки в регионе продолжают носить односторонний характер. Создается впечатление, что для деятелей так называемого карабахского движения в этом конфликте создаются условия наибольшего благоприятствования, в то время как наша республика, не претендующая ни на чьи территории, не требующая привилегий, выглядит стороной оправдывающейся. Все это не может не вызывать законного возму-

щения многонационального населения Азербайджана, которое требует:

дать четкий и однозначный ответ по проблеме беженцев. Более 50 тысяч армян вернулись в Азербайджан, были восстановлены на работу, виновные в притеснении строго наказаны, вплоть до увольнения с работы и исключения из партии. В Армению не смог вернуться ни один из 165 тысяч азербайджанских беженцев. Только в нашем районе нашли кров 895 семей беженцев — 4225 человек, а ведь среди них немало детей.

Мы считаем необходимым разносторонне и объективно разобраться в сумгаитской трагедии как звене в цепи трагических событий в целом по стране. Одновременно важно дать оценку убийств в Армении по национальному признаку во время событий прошлого и нынешнего годов 42 азербайджанцев.

Особую озабоченность вызывает позиция средств массовой информации Армении, ведущих разнузданную, другого слова не подберешь, антиазербайджанскую кампанию, которая продолжается и после призыва воздерживаться от взаимных обвинений.

.Только многонациональный народ Азербайджана вправе решать вопросы территориального устройства своей суверенной республики.». Но было очевидно, что многочисленные заявления и протесты видных деятелей науки, культуры, руководителей производства, авторитетных представителей различных слоев и этнических групп республики по поводу происходящего в Нагорном Карабахе и вокруг него, обращенные посредством СМИ к первым лицам и высшим органам власти Советского Союза, к сентябрю окончательно исчерпали свой пропагандистский ресурс.

В свои права вступала стихия массового протестного движения, который возглавил организационно и политически окрепший Народный фронт Азербайджана.

центральная и бакинская власти рассчитывали на то, что разгон 18-дневного массового митингового марафона,

парализовавшего республику в ноябре 1988 года, снизит политическую активность оппозиционно настроенной части населения. Но набиравшее силу брожение населения республики продолжало расти.

На этом фоне сильное раздражение в азербайджанском обществе вызвало постановление Совета Министров СССР о помощи «лицам азербайджанской и армянской национальности, временно покинувшим места постоянного проживания». Даже в своих благих намерениях центральная власть неизменно следовала принципу уравнения ответственности сторон конфликта во всех критических ситуациях вне зависимости от того, кто инициировал конфликт, откуда появились первые потоки беженцев, наконец, полное изгнание азербайджанского этноса из мест традиционного проживания.

Со стороны властей нельзя было не учитывать, что, во-первых, количество азербайджанцев, бежавших из Армении, тогда многократно превышало число армян, выехавших преимущественно из Сумгаита. Во-вторых, азербайджанцы оставляли земли — территорию исторического обитания: пастбища, пахотные земли, луга и т.п., принадлежавшие их отцам, дедам, прадедам. В то время как армяне, выехавшие из Сумгаита и ряда других промышленных центров Азербайджана, покидали главным образом квартиры в панельных домах. Поспешность, с которой разрабатывалась и реализовыва-лась эта программа, говорила о том, что в Москве и не думают о восстановлении этнического статус-кво в республиках.

Такая ситуация усиливала в Азербайджане не только антиармянские настроения, но умножали многочисленные претензии к руководству СССР, персонифицируясь в лице Горбачева. Их суть состояла в потворстве сепаратизму, в проармянской направленности практической деятельности центра, ничего не сделавшего для возвращения беженцев в Армению и Азер-

байджан. Можно предположить, что на начальной стадии конфликта, когда на дорогах Азербайджана в январе 1988 года появились гонимые страхом первые изгнанники из Армении, было возможно остановить этот поток. Для этого было достаточно принятия жестких мер, направленных на обеспечение правопорядка, с привлечением к ответственности виновных. Однако, как известно, этого не случилось. Острая критика союзного центра подстегивала вновь нараставший подъем протестного движения. Разумеется, это вело к дальнейшему обострению армяно-азербайджанского противостояния, эпицентром которого, наряду с судьбой беженцев, оставался Нагорный Карабах.

К августу 1989 г. развитие этнопо-литического кризиса в Азербайджане достигло той остроты, которая уже не позволяла руководству республики не считаться с Народным фронтом как влиятельной политической силой, возглавляющей массовое движение в защиту территориальной целостности республики. На этом фоне антиармянские настроения и мотивы массового движения все больше использовались лидерами НФА в качестве средства давления на республиканскую власть. Массовые демонстрации, митинги, забастовки, организуемые Народным фронтом, радикально изменили обстановку в республике. Растущий напор «низов» и неуверенное, нервозное политическое поведение «верхов» все больше усиливали опасность возникновения неконтролируемых ситуаций в регионах республики и особенно в ее столице.

Именно в ходе ответных действий на вызовы армянской стороны вырос и окреп НФА как реальная, хотя долгое время официально не признававшаяся политическая сила. Взяв на себя роль инициатора и организатора протест-ных выступлений социально активной части оппозиционно настроенного населения, НФА обеспечивал себе растущую массовую поддержку. Это облег-

чало выход оппозиции на политическую арену, порождая властные амбиции у ее лидеров. Среди них преобладали молодые, экстремистски настроенные, малообразованные, склонные к авантюризму люди, заявлявшие себя преданными национальной идее патриотами.

К концу лета 1989 года поднялась новая волна массовых протестов, вызванных карабахской проблемой. В митингах и демонстрациях принимали участие сотни тысяч жителей Азербайджана. Лидеры НФА организовывали массовые митинги и заручились общественной поддержкой для своей разрушительной тактики: полной блокады железнодорожного сообщения с Арменией.

Осенью Москва, обеспокоенная усилением позиций Народного фронта, заменила Особый комитет Организационным комитетом, руководство которым осуществлялось непосредственно из Баку. В течение недолгого времени все оставалось по-прежнему, и Вольский со своим комитетом продолжал работать в Карабахе, сохраняя свои полномочия. Он выехал со своей командой из Карабаха только после событий «черного января» в Баку.

4 сентября НФА была объявлена недельная общенациональная забастовка, охватившая практически всю производственную инфраструктуру республики, за исключением предприятий, обеспечивающих жизнедеятельность населения. Массовые демонстрации, митинги, забастовки несли с собой серьезную угрозу роста политического радикализма. Растущее беспокойство в обществе, вызванное радикализацией про-тестного движения, опасной тенденцией дестабилизации обстановки в городе, отразилось в обращении Бакинского городского Совета народных депутатов к населению города, в котором в частности отмечалось:

«Сегодня волна забастовок захлестнула нашу республику. Общественно-политическая картина в столице нашей республики — Баку малоприятная: вы-

118

билась из привычного ритма работа предприятий, увеличилось количество людей, не подчиняющихся советским законам, хулиганских выходок.

Не скроем, что мы находимся в преддверии событий, которые могут иметь тяжелые, катастрофические последствия. Наступило время положить конец забастовкам, наносящим вред экономике республики, осложняющим жизнь населению».

Это обращение, проникнутое ощущением надвигающейся катастрофы, сегодня невозможно воспринимать иначе, как пророческое предупреждение о трагических последствиях неконтролируемого нарастания политического противостояния власти и оппозиции.

25 сентября Верховный Совет Азербайджана под давлением Народного фронта принял закон о суверенитете, по которому советские законы признавались действительными только тогда, «когда они не нарушают суверенных прав Азербайджанской ССР». Хотя этот закон и не являлся декларацией независимости, это был серьезный шаг в сторону отделения от центра. 4 октября власти сделали еще одну уступку и зарегистрировали Народный фронт как законную организацию.

Кризис продолжал обостряться, сопровождаясь усилением противостояния союзному центру уже не просто как законодательного органа власти республики, а массового оппозиционного движения во главе с Народным фронтом Азербайджана. Причем в данный политический момент главным, но не единственным аргументом НФА была продолжающаяся блокада дорог, которая воспринималась в центре как политический вызов, как отступление от достигнутых с руководством Азербайджана закулисных договоренностей по карабахскому вопросу. Разумеется, это не укрепляло азербайджанскую позицию по Карабаху.

Между тем продолжавшиеся сбои в производстве, забастовки резко ослож-

нили ситуацию в народном хозяйстве республики, создали реальную перспективу ухудшения экономического и социального положения населения по многим показателям.

Согласно официальным источникам, особенно большие потери были в связи с нарушением трудового ритма. За это время республика не получила большое количество цемента, лесоматериалов, металла, комплектующих изделий и других ресурсов. На этом социально-политическом фоне с удвоенной силой раскручивался маховик межнациональной конфронтации.

Между тем в сентябре-октябре еще можно было предотвратить губительные последствия растущего внутриполитического противостояния. Требования, выдвигавшиеся забастовщиками и манифестантами, были резонными и обоснованными. Речь шла о возвращении Нагорного Карабаха под юрисдикцию Азербайджана, о принятии со стороны центральных органов жестких правоохранительных мер, ограждающих население приграничных районов республики от кровопролитных нападений армянских вооруженных формирований. Руководство республики должно было откликнуться на эти требования, оппозиция — прислушаться к доводам о невозможности их моментального осуществления.

Но оно не поспевало за событиями, изменениями ситуации на карабахском направлении и в состоянии самого азербайджанского общества. Сочетание политической амбициозности радикальной части оппозиции и низкой политической культуры по обе стороны внутринационального противостояния углубляло политический кризис в республике, что явно ослабляло позиции республики в противостоянии с Арменией.

Были и другие факторы, затруднявшие политический диалог власти и оппозиции.

Среди них — приверженность большинства участников событий к неде-

мократическим формам и стилю политического поведения, неготовность, нежелание руководителей республики всерьез воспринимать лидеров оппозиции, их консерватизм и неповоротливость, а с другой стороны — радикализм вторых, их нетерпимость и негибкость. Более того, затянувшийся конфликт вел к новому, более опасному витку эскалации, милитаризации межнациональной конфронтации, в которую втягивались все новые слои и группы населения. В соответствующем Постановлении Верховного Совета Азербайджанской ССР «О положении в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР» выражалась глубокая озабоченность ситуацией в этом регионе республики.

Отмечалось, что создание в 1923 году в Азербайджанской ССР Нагорно-Карабахской автономной области, поддержанное всем населением региона, явилось актом доброй воли народа Советского Азербайджана, направленным на обеспечение сотрудничества и дружбы азербайджанцев и армян, народов двух соседних республик.

Но сегодня обозначилась конкретная позиция открытого противостояния республики и союзного центра по карабахскому вопросу. Это был тот редкий случай, когда Азербайджанская ССР отстаивала свои политические интересы не в качестве нижестоящего звена системы советской власти, а в роли самостоятельного субъекта Советской Федерации.

Итоги чрезвычайной сессии ВС свидетельствовали о том, что, с одной стороны, политическая ситуация в Азербайджане все больше выходила из-под контроля союзного центра, а с другой — все менее послушным становилось политическое поведение номенклатурно-бюрократического слоя республики.

Впервые самый «управляемый» орган республиканской власти принял решения, противоречащие конституцион-

ным позициям союзного центра; впервые самая послушная категория советской номенклатуры — народные депутаты — демонстрировала свою оппозицию власти центра. Эти решения были оплачены дорогой ценой усиления политического веса и влияния радикально настроенного крыла оппозиционных сил. А это в свою очередь делало неизбежным дальнейшее обострение политического кризиса в Азербайджане.

Осень 1989-го окончательно развеяла остатки иллюзий населения Азербайджана относительно готовности центра обеспечить конституционный порядок. В свою очередь, республиканская власть оказалась неспособной открыто занять решительную патриотическую позицию, которая могла бы, в какой-то мере, консолидировать общество. Руководству республики как раз не хватило национализма, чтобы не потерять влияния среди наэлектризованных масс. В результате население оказалось заложником радикальных настроений, в условиях которых стал возможным выход на авансцену политической жизни разъяренной толпы, возглавляемой подстрекателями.

Москва же упорно проводила линию на уравнивание позиций инициаторов межнационального конфликта и их жертв, тех, кто провоцировал насилие, — с теми, кто оказался перед лицом неспровоцированной агрессии. Это и толкало жертвы территориальных притязаний на самосуд, что неизбежно вело к дальнейшему обострению конфликта.

Среди населения стала проводиться кампания по сбору средств для снаряжения народного ополчения, приобретения оружия, медикаментов и т.п. в помощь приграничным с Арменией районам республики. Народным фронтом велась работа по вовлечению молодежи в группы добровольцев и, различными способами, ее вооружению, в том числе и путем нападений на армейские склады. Так добывалось огнестрельное оружие. Шла весьма запоздалая, самоде-

119

ятельная подготовка к отражению армянской агрессии. Это движение имело всенародную поддержку, тысячи людей участвовали в пожертвованиях, и тем самым укреплялся политический вес НФА. Опираясь на него, лидеры фронта при помощи массово-политических акций, захвата власти на местах наращивали давление на руководство республики, требуя его немедленной отставки.

В это время обе общины Нагорного Карабаха начали применять вместо охотничьих и самодельных ружей боевое стрелковое оружие, количество убитых стало непрерывно расти. Тогда же начали взрывать мосты, блокировать дороги и брать первых заложников. Армяне, составлявшие три четверти населения области, пользовались своим численным превосходством. Эта битва демографии с географией достигла апогея: армяне использовали свое численное преимущество, чтобы вытеснить всех азербайджанцев из Карабаха. Армянская молодежь забрасывала камнями автобусы и грузовики, доставлявшие товары в Шушу. Рабочие-азербайджанцы были выгнаны со всех предприятий Стапанакерта. Конфликт разгорелся с новой силой осенью 1989 года, когда азербайджанская оппозиция объявила о блокаде ведущей к Карабаху железной дороги и попыталась прекратить поставку в Армению горючего и продовольствия. Главным фактором политической мобилизованности азербайджанского общества по-прежнему оставалась все более растущая географически и по масштабам карабахская конфронтация. Эпицентром его осенних событий стали боевые действия террористических групп из Армении, наводивших ужас на сельских жителей приграничных населенных районов. Откликаясь на армянскую агрессию, НФА начинает формировать вооруженные группы, подконтрольные отдельным членам правления фронта. Это стало чувстви-

тельным фактором героизации радикалов из НФА.

Экономическая блокада Армении стала новым поводом усиления антиазербайджанской пропаганды в СССР и чуть ли не во всем мире. Поднятая на страницах союзной и зарубежной прессы пропагандистская шумиха затушевывала, заслоняла причины, вызывавшие экономическую блокаду Армении, оставляя в тени агрессивные действия армянской стороны карабахского конфликта, провоцировавшие ответные действия со стороны трудового населения Азербайджана.

Азербайджан смог блокировать поставку товаров в Карабах автотранспортом и по железной дороге, разгружая железнодорожные вагоны и забирая грузы еще на подъездах к Степанакерту. А так как восемьдесят пять процентов железнодорожных грузов поступало в Армению через Азербайджан, то блокада вызвала в республике трудности с бензином и продовольствием. Азербайджанцы к этому времени уже полностью контролировали единственный маленький аэропорт недалеко от селения Ходжалы.

Картину создавшегося положения весьма точно обрисовали Расим Ага-ев и Зардушт Али-заде в своей книге-исследовании «Азербайджан. Конец второй республики (1988-1993. М., 2006): «Железнодорожники терпели миллионные убытки. Армения во весь голос заявила об экономической блокаде. В Баку радикалы из НФА вывели людей на митинг, призывая не пропускать поезда, следующие в Армению. ЦК Компартии и правительство вновь оказались между молотом и наковальней. Союзное правительство, возмущенное убытками, санкциями за нарушение международных обязательств, не желало вникать в политические причины забастовки азербайджанских железнодорожников, напирая на экономическую сторону вопроса. Попытки надавить на железнодорожников результатов не дали. Железная дорога

находилась под контролем НФА. Реальная власть ускользала из рук ЦК» (С. 144).

Попытка разблокировать железные дороги и восстановить перевозки с помощью частей внутренних войск Министерства внутренних дел СССР прошла без особого успеха. Блокада стала причиной разрыва экономических связей между Арменией и Азербайджаном, которая продолжается и по сей день. В результате возникла ситуация, когда в надежде получить для себя преимущество в переговорном процессе каждая из сторон наносила другой как можно больший ущерб, пусть даже она сама при этом проигрывала еще больше. Но с каждым сожженным боевиками домом, с каждым раненым, погибшим азербайджанцем эти надежды катастрофически таяли. Адекватно росло отчуждение, ненависть к власти предержащей, мстительные чувства по отношению к продолжавшим жить по соседству армянам.

В обстановке стремительно нараставшего политического кризиса руководство Азербайджана безуспешно пыталось найти выход из создавшегося положения. Две основные причины делали бесплодными попытки нормализовать ситуацию мирным путем. Первая и основная состояла в том, что продолжалось вооруженное давление армянской стороны на азербайджанское население. Вторая в том, что после образования по примеру Армянского освободительного движения Совета национальной обороны Народного фронта добиваться с оппозицией какого-либо компромисса стало практически невозможно: оппозицией был взят курс на овладение властью любым путем. Чтобы избежать этой перспективы, руководство республики пыталось договориться с НФА как реальной общественно-политической силой. Однако и в этой острой, почти безвыходной ситуации власть и оппозиция не сумели шагнуть навстречу друг другу во имя безопасности населения. Радика-

лизм оппозиции в январские дни и дистрофия местной власти все больше загоняли ситуацию в тупик.

К тому же вконец утратившее всякую опору руководство республики быстро теряло поддержку и со стороны союзного центра. Нервозностью, непоследовательностью, шараханьем из одной крайности в другую отмечены лихорадочные взаимоотношения первого секретаря цК КПА с лидерами НФА. Возможно, что именно этой кризисной обстановкой, растерянностью, бессилием перед актами вооруженной агрессии с армянской стороны и отсутствием реальной помощи со стороны союзного правительства объясняется неожиданное заявление Везирова о необходимости организации вооруженного сопротивления армянским боевикам. Однако это заявление было запоздалым. «В Армении, — говорится в воспоминаниях В. Бакатина, — как теперь выяснилось, с санкции руководства республики, осуществлялось целенаправленное вооружение "Армянской национальной Армии". Армянская милиция этому помогала ». В отличие от Армении, в Азербайджане, действуя ответно, только приступали к созданию вооруженных групп. Они были малочисленны, плохо вооружены (преимущественно охотничьими ружьями и бутылками с самодельной зажигательной смесью), а главное — не спешили отправляться на границу с Арменией или в НКАО.

В конце 1989 года союзный центр был уже не способен реализовать какое-либо конструктивное решение ни в Армении, ни в Азербайджане, ни в Нагорном Карабахе в силу сложившейся в регионе неуправляемой обстановки.

1 декабря на сессии Верховного Совета Армянской ССР совместно с незаконно созданным национальным советом НКАО было принято решение «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». В этом документе ВС Армении расценил постановление ВС СССР от 28 ноября «как насильственное возвращение Нагорного Ка-

рабаха под власть Азербайджанской ССР» и объявил его недействительным. Вслед за этим на глазах у все еще действовавшего КОУ начался энергичный процесс демонстративного переподчинения организаций и учреждений области министерствам и ведомствам Армянской ССР.

В истории КПСС — оплота единства многонационального СССР — такого еще не было. Впервые структура региональных партийных организаций стала перестраиваться по национальному признаку. Тем самым интернационализм, умерший в феврале 1988 года, был похоронен в ноябре-декабре 1989 года. Много лет спустя Вадим Бакатин напишет: «Это была неприкрытая провокация. В жертву приносились армяне, проживавшие в Азербайджане. Ответ не заставил себя долго ждать ».

Вторая половина декабря была отмечена ростом террористических акций армянских боевиков, учащением их нападений на мирные азербайджанские села. В ежедневных сводках МВД республики постоянно мелькали сообщения о ранениях, гибели жителей приграничных с Арменией сел, об атаках с вертолетов, прилетавших из Армении, на населенные пункты Азербайджана. центральные власти как бы в отместку бездействовали. Блокада ожидаемого эффекта не давала.

Поэтому наиглавнейшим вопросом повестки декабря становятся с каждым днем все более категоричные требования об организованном отражении вооруженных нападений с армянской стороны. Они настойчиво выдвигались лидерами Народного фронта, озвучивались на многочисленных митингах в качестве одной из главных претензий к руководству республики.

При этом особую тревогу вызывал тот факт, что Армения не пускала к себе ни одного азербайджанского беженца и отказывалась выплачивать, несмотря на решение Совета Министров СССР, компенсацию за их имущество, что провоцировало постоянное давле-

ние на азербайджанское руководство со стороны азербайджанцев — беженцев из Армении, требовавших выселения армян из Баку, Кировабада, вообще с территории Азербайджана.

Антиармянские настроения и действия в этих условиях приобретают все более агрессивный характер. В записке БК КП Азербайджана отмечалось: «За последнее время в столице республики участились противоправные действия экстремистски настроенных лиц и групп, которые запугивают людей, принуждают к увольнению с работы по национальному признаку. Есть случаи грабежей и избиений. Некоторые хозяйственные руководители, секретари партийных организаций не дают должного отпора этим противозаконным действиям. С подобными фактами мирятся административные органы.

Бюро горкома партии признало неудовлетворительной работу первичных парторганизаций, руководителей предприятий и учреждений, обязало их принять незамедлительные меры по пресечению противоправных действий, предотвращению любых проявлений межнациональной розни.

Партийные, советские, общественные организации обязаны всемерно усилить работу в трудовых коллективах, среди различных слоев населения для нормализации обстановки в городе, восстановления нормальных межнациональных отношений». Но политическая обстановка в республике продолжала ухудшаться.

Все эти обстоятельства в их совокупности провоцировали антиармянские настроения и действия, которые в этой обстановке стали приобретать все более агрессивный характер.

Многотысячные митинги и собрания, забастовки многих трудовых коллективов сопровождались призывами к гражданскому неповиновению. Стали раздаваться угрозы в адрес отдельных руководящих кадров в центре и на местах; лейтмотивом массовых выступлений становятся требования об отставке

Везирова, безоговорочного восстановления суверенитета республики в Нагорном Карабахе. Стали ультимативно звучать призывы об увольнении и выселении из республики лиц армянской национальности. Пикетировались государственные учреждения, предприятия, министерства и ведомства.

Проходившие митинги в Баку показали растущую агрессивность их участников, массовый антиправительственный настрой. В общей сложности в течение октября-декабря в республике состоялось более 400 несанкционированных митингов, в которых участвовали около 1,5 млн. человек, в том числе в Баку было проведено около 100 митингов с участием, как правило, 650-700 тыс. человек. Это резко ослабило дееспособность властных структур, особенно правоохранительных органов, что создавало предпосылки для дальнейшего ухудшения неконтролируемой ситуации.

Усиление агрессивного характера массовых выступлений оппозиции во многом объяснялось внутренними политическими изменениями в НФА. Из его руководства были практически полностью вытеснены, лишены политического влияния либерально-демократически настроенные лидеры, инициировавшие создание НФА, разработавшие его демократическую программу и устав, пропагандировавшие в обществе национально-либеральные ценности.

Реальная власть в самом влиятельном, массовом оппозиционном движении в Азербайджане постепенно смещалась в сторону агрессивного национал-радикализма, бразды руководства в НФА захватывали экстремистски настроенные люди. Их энергия и напористость, умение мобилизо-вывать толпу были равны их политической безответственности и склонности к авантюризму.

Вопреки умеренным настроениям значительной части рядовых членов оппозиционной организации, группе ра-

дикалов удалось монополизировать руководство движением, взять курс на открытый захват власти в республике.

Хотя борьба НФА за власть заслонила собой события карабахского конфликта, тем не менее армяно-азербайджанская конфронтация не прекращалась ни на один день. Продолжающаяся забастовка на железной дороге, означавшая экономическую блокаду Армении, создавала крайне неблагоприятное впечатление в СССР и за рубежом о неуправляемой ситуации в Азербайджане, оставляя вне поля зрения страны и мира антиазербайджанские провокации армянской стороны. На II Съезде народных депутатов СССР, который открылся 12 декабря, большую остроту приобрело обсуждение выдвинутого депутатом от Армении Генрихом Игитяном предложения включить в повестку дня съезда вопрос о положении вокруг НКАО, и в частности о блокаде Армении со стороны Азербайджанской железной дороги. Большинство депутатов съезда по предложению академика Арбатова проголосовали за то, чтобы эта часть дискуссии не транслировалась по телевидению во избежание «излишних эмоций на местах».

1989 год в Азербайджане заканчивался на самой драматической ноте. Достигшее крайних пределов противостояние власти и оппозиции, колеблющаяся, растерянная интеллигенция, деморализованная номенклатура, разгневанные, разуверившиеся, возмущенные, напуганные массы, прежде всех испытавшие на себе экономические, социальные, политические, моральные тяготы перестройки, межнационального конфликта, внутриполитического раскола республики, ее противостояния с союзным центром, все больше сползавшего на позиции третьей стороны карабахского конфликта.

Раздвоенность царила во всем. Многие сбитые с толку люди в какой-то момент поверили НФА, его лозунгам и обещаниям справедливости и свободы,

продолжая в то же время ожидать от республиканских властей хоть какой-то дееспособности в защите безопасности, жизни населения от принимавших все более крупные масштабы террористических акций армянских вооруженных формирований. Но с каждым сожженным боевиками азербайджанским домом, с каждым раненым или погибшим азербайджанцем эти надежды катастрофически таяли, росло отчужденное отношение к власти, ненависть к власти предержащей, мстительные чувства по отношению к остававшемуся жить по соседству армянскому населению.

А на другом полюсе общественно-политической жизни — вконец утратившие всякую политическую опору партгосаппарат, руководство республики, которые практически потеряли поддержку и со стороны союзного центра. Думается, что именно этой кризисной обстановкой, чувством беспомощности перед вооруженной агрессией с армянской стороны и отсутствием реальной правоохранительной помощи союзного центра было вызвано неожиданное заявление Первого секретаря цК Везирова, озвученное республиканским телевидением, о необходимости организации вооруженного сопротивления армянским боевикам. Вероятнее всего, это заявление — плод запоздалого понимания того, что союзный центр оставил беззащитное население приграничных районов республики перед лицом вооруженной агрессии из Армении на произвол судьбы. В свою очередь лидеры НФА, ссылаясь на это заявление Везирова, активизировали свои усилия по формированию вооруженных групп.

К этому времени, кстати, в Армении активно действовали давно сформированные самочинные вооруженные формирования.

Уже сама ситуация явно провоцировала репрессивные акции против Азербайджана со стороны союзного центра. Выступая на многотысячном митинге

30 декабря, один из главных национал-радикальных глашатаев НФА Н. Пана-хов сказал: «Сейчас готовится введение комендантского часа в Азербайджане, но мы встретим этот комендантский час своей кровью».

Кровь пролилась спустя 20 дней, но это была кровь не микрофонных глашатаев, не тех, кто своей провокационной политикой из центра и с другой стороны межнационального конфликта толкал людей на протестные выступления. Это была кровь жертв политического кризиса в Азербайджане, его столкновения с третьей стороной конфликта.

В последние месяц уходящего 1989 года политическая обстановка в столице Азербайджана еще более ухудшилась. Оставшиеся в Баку армяне были запуганы. Среди тех, кто вынужден был остаться, преобладали женщины и пенсионеры. С декабря 1989 года они редко осмеливались выходить из дома. Русское население еще ходило на работу, но с оглядками. Из окна моей квартиры была видна большая надпись на противоположной стороне улицы: «Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы!» Подобных надписей на улицах Баку становилось все больше. Номинальный лидер компартии Везиров полностью утратил свой авторитет. Ответственным за происходящее все больше становился второй секретарь партии Виктор Полянич-ко.

В преддверии Нового года «радикалы» уже полностью управляли Народным фронтом. «Идеи радикализма, — отмечают Р. Агаев и З. Али-заде, — трансформация политики конфронтации с законной властью в политику насильственного свержения ее уже овладели умами людской массы» (С. 165). «Под контроль НФА переходили целые предприятия, беспрекословно подчиняясь приказам еще вчера никому не известных младших научных сотрудников, преподавателей, а то и просто таксистов, монтеров и прочего люда» (С. 165). Избранной группе активи-

стов часто давали эфирное время на азербайджанском телевидении. Видя все это и теряя опору, верхушка азербайджанского партийного руководства начала готовиться к худшему.

Оно началось с окраин республики. Местом драматических событий стала Нахичевань. Активисты НФА прибыли в автономную республику и повели толпы людей разбирать заграждения на границе с Ираном и жечь пограничные вышки. Тысячи азербайджанцев пересекли границу, воодушевленные первой за долгие годы возможностью братания со своими братьями по крови. Москва осудила эти беспрецедентные действия, в неприязненных статьях, опубликованных в центральной печати, утверждалось, что азербайджанцы бросились в объятия исламского фундаментализма.

Январь 1990 года. Обвал

В Азербайджане стали заметными факты массовых насилий над еще оставшимся в городе беззащитным армянским населением, которое ни военные, ни правоохранительные органы не собирались защищать. В Народном фронте экстремисты все больше оттесняли от управления деятелей умеренных взглядов. Партийное руководство Азербайджана теряло власть и из последних сил цеплялось за нее, как утопающий за соломинку.

Поступающие из Карабаха новости нагнетали психоз национальной ненависти. В январе 1990 года с началом беспорядков в Баку ситуация в районах вокруг Нагорного Карабаха вышла из-под контроля. 9 января парламент Армении проголосовал за включение Нагорного Карабаха в свой бюджет — шаг, вызвавший всеобщее негодование народа Азербайджана. На севере республики произошли массовые столкновения между армянами и азербайджанцами, в ходе которых были взяты заложники и убиты военнослужащие внутренних войск МВД СССР.

В начале января было обнародова-

но заявление лидеров Армянского общенационального движения о том, что оно не признает правительство Армянской ССР, создает комитет национальной обороны и требует от всех органов власти республики подчинения. В Азербайджане это заявление было воспринято как реальный вызов, означавший возрастание вооруженного давления на азербайджанское население, активизацию террористических акций в городах, селах республики. Эта ситуация провоцировала усиление влияния радикального крыла НФА, давая ему в руки мощные эмоционально-пропагандистские аргументы этнопо-литической мобилизации населения Азербайджана.

Реальная власть в самой влиятельной, массовой оппозиционной организации Азербайджана все больше оказывалась в руках радикально настроенных экстремистов. Их энергия и напористость, умение мобилизовывать толпу были равнозначны их политической безответственности и склонности к авантюризму. Это оборачивалось массовыми беспорядками на местах, нападениями на местные органы власти — райкомы, милицию и т.д.

На массовых митингах активисты НФА выдвигали требования:

— объявить военное положение на всей территории республики;

— подчинить военкоматы и органы КГБ Совету национальной обороны НФА или распустить их;

— произвести безоговорочную отставку партийного руководства республики, «виновного в предательском бездействии перед лицом вооруженной агрессии Армении»;

— вывести части Советской Армии из НКАО;

— разместить беженцев из Армении в освобожденных квартирах, домах в Баку;

— демонтировать памятники и монумент 11-й Красной Армии в Баку, символизировавших советскую власть.

Чтобы обезопасить себя от вмеша-

тельства правоохранительных органов, силовых структур в ситуацию в столице республики, были заблокированы места дислокации войсковых частей гарнизона, подступы к городу. В ряде районов митингующими захватывались здания, в которых размещались местные органы власти. Всего с 1 по 19 января в республике было проведено 186 митингов с участием более 2,5 млн. человек, в том числе в Баку — более полутора миллиона человек. Вошло в практику многолюдное пикетирование зданий МВД, Прокуратуры, КГБ — с требованиями об освобождении всех задержанных во время несанкционированных митингов и шествий, беспорядков; наряду с этим — требования об увольнении с работы и выдворении всех живущих в Баку армян.

Описание ситуации в Азербайджане, содержащееся в мемуарах Бакати-на, в полной мере отражает отношение центра к происходившим в республике событиям: «Партийные, советские правоохранительные органы заигрывали с экстремистами. Все это происходило в условиях актов диверсий, саботажа, забастовок, захватов заложников и вооружения. Руководство Азербайджана, пораженное национализмом, не могло выступать против экстремистских сил и поэтому делало вид, что оно не желает введения чрезвычайного положения в Баку. В то же время конституционная власть была бессильна и не могла предпринять каких-либо мер для восстановления порядка. Она уже не была властью, ее загнали в комендантский час».

Действительно, властные полномочия республиканских органов власти большей частью представляли собой «бумажные тигры», пустую декорацию, за которой едва скрывали механизмы жестко централизованной вертикали советского государства. У республиканских правоохранительных органов не было реальных сил, средств и возможностей защитить республику от вооруженной агрессии со стороны

Армении, предотвратить массовые беспорядки и бесчинства толпы в условиях затянувшегося политического кризиса и деморализованного персонала МВД.

9 января Верховный Совет Армении принял очередное противоправное решение «О включении в государственный план экономического и социального развития Армянской ССР на 1990 год плана социально-экономического развития НКАО на 1990 год». Эта подстрекательская акция была воспринята в Азербайджане как еще один шаг на пути к аннексии Нагорного Карабаха и, соответственно, вызвало новую митинговую волну. На митингах звучали призывы к привлечению руководителей республики к ответственности по «румынскому образцу», к захвату здания цК КПА.

Пока сохранялись иллюзии относительно обязанностей союзного центра защищать конституционные права и интересы Азербайджанской ССР, обеспечить безопасность ее населения, в республике еще удавалось как-то поддерживать элементарный правопорядок собственными силами. И армяне продолжали жить в Баку и других районах Азербайджана, несмотря на то, что азербайджанцы были полностью изгнаны из Армении и продолжали выдавливаться из НКАО.

Но атмосфера острого армяно-азербайджанского противостояния неизбежно стимулировала рост антиармянских настроений и как следствие — массовую миграцию армянского населения из республики.

11 января группа радикально настроенных членов Народного фронта распространяла провокационные заявления о том, что города Азербайджана переполнены бездомными беженцами, а тысячи армян до сих пор живут в комфорте — провоцируя тем самым людей на насилие.

13 января Баку захлестнула волна антиармянских погромов. Огромная толпа собралась на митинг на площади Ленина. Как и в Сумгаите, действия

нападавших отличались изощренной жестокостью: район вокруг армянского квартала стал ареной массовых убийств. Тысячи перепуганных армян нашли спасение в отделениях милиции и в зданиях райкомов партии под защитой военных. Оттуда их выводили на пристань морского вокзала, сажали на паромы и перевозили через Каспийское море, откуда их, тысячи избитых и перепуганных беженцев, через Красно-водск переправляли в Ереван, в Москву, в города Северного Кавказа. Так ужасно завершились взаимные этнические чистки в Армении и Азербайджане.

...В эти действительно черные для Азербайджана дни моя теща — Кадырова Тамара Мустафаевна и ее сестра — Наджафова Нина Мустафаев-на, напуганные происходящим, приехали к нам, взявши с собой паспорта, указывающие на то, что они — азербайджанки. Впрочем, ни мне, ни моей семье никто открыто не угрожал. Но надписи с угрозами против русского населения города навевали соответствующие мысли и требовали определенных и решительных действий. Тогда на семейном совете и было принято решение покинуть нашу, ставшую весьма негостеприимной к так называемым «оккупантам», родину.

Около девяноста армян погибли во время бакинских погромов. Число жертв трудно проверить, поскольку в последующие дни в Баку воцарилась разнузданная охлократия и чувствовалось опьянение безнаказанностью. На бакинских улицах хозяйничали далеко не лучшие представители и активисты националистического движения. На подходах к солдатским казармам на окраине города ими были возведены баррикады из грузовиков, автобусов, троллейбусов и бетонных блоков.

Конечно, жертв могло быть намного больше, если бы власти не предприняли меры по эвакуации армян. Но очень мало было тех, кто действительно был озабочен тем, как прекратить крово-

пролитие во время бакинских погромов. Из Москвы в Баку были присланы части внутренних войск МВД СССР, которые почему-то не имели приказа вмешиваться в происходящее.

После кровавого изгнания армян из Баку была подготовлена почва для окончательного выяснения отношений между Москвой и Народным фронтом. Еще во время погромов, 14 января, в Баку прибыла возглавляемая близким политическим соратником Горбачева Евгением Примаковым делегация Политбюро цК КПСС, чтобы попытаться взять ситуацию под контроль. Прилетел и министр обороны СССР Дмитрий Язов, лично взявший на себя руководство армейским контингентом, находящимся на территории Апшерона. Было принято решение ввести чрезвычайное положение в Нагорном Карабахе, пограничных районах Азербайджана и Армении и в Гяндже. Направленная по решению Политбюро специальная комиссия прилетела в Карабах, но на аэродроме толпа жителей окрестных деревень вынудила самолет отправиться обратно.

Из дневниковых записей бывшего председателя КГБ Азербайджанской ССР Вагифа Гусейнова: «13 января. По сообщениям из районов республики, на митинг в Баку стекается множество народа. Как всегда, основная сила — молодежь. Отмечается большой поток автомашин, направляющихся в Баку со всех районов. Докладываю о положении в республике, в том числе в НКАО, в районах, граничащих с Арменией. Сообщаю о нападении армянских боевиков. Их встретили сотрудники милиции и КГБ, местные жители, вооруженные охотничьим оружием. Есть убитые и раненые. Поступает информация об оживлении вокруг кварталов, где проживают армяне. Есть сигналы о нападениях на армянские квартиры; действуют организованные группы погромщиков со списками адресов в руках от 200 до 1500 человек. В их числе большое количество беженцев из Ар-

мении. Работники милиции, пытающиеся остановить погромщиков, подвергаются избиениям. Толпа погромщиков в высшей степени агрессивна, возбуждена. При пресечении преступных акций правоохранительными силами и с той и с другой стороны раненые».

Из воспоминаний Бакатина: «В эти дни я как министр каждый день требовал введения чрезвычайного положения в Баку. Внутренние войска, направленные в этот город, не имели правовой базы. Но решение откладывалось. До сих пор не знаю, почему. Нерешительность Горбачева и Лукьянова поражала. Кто на них влиял? Может быть, у них были какие-то более высокие мотивы».

Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР, кандидат в члены Политбюро цК КПСС Примаков отмечал: «В Баку в середине января 1990 года произошли армянские погромы. 14 января Горбачеву Крючков доложил о ситуации в Баку. "Нужно направить на место заместителя Председателя Совмина", — сказал Горбачев. Погромы продолжались 14, 15 и 16 января. А в цК КПА шли совещания, теперь уже с участием Примакова и Шаталина — командующего внутренними войсками МВД СССР. Последний прямо заявил о том, что «нам достаточно того, что было в Тбилиси — решения принимают политики, а отвечать приходится нам» (из «Январского дневника» Вагифа Гусейнова).

После обсуждения власти пришли к выводу — силовые методы не использовать и для выхода из положения применять политические средства.

В это время Бакинский горком партии обратился к бакинцам:

«Дорогие бакинцы! Братья и сестры!

Кровопролитие — не наш путь, мы должны продолжать борьбу мирным путем. Сохраняйте спокойствие, не допускайте негативных действий в городе, защищайте доброе имя, единство нашего народа, сохранить чистое имя Баку зависит от каждого из нас.

Бюро цК Компартии Азербайджана рассмотрело неотложные меры по нормализации обстановки в Баку. В принятом решении отмечалось, что преступные силы, ведущие дело к дестабилизации обстановки в республике, открыто перешли к практической реализации своих замыслов. «В ходе беспорядков и бесчинств, спровоцированных в Баку января, произошли трагические события. От рук преступников погибли люди, главным образом армяне, имеются десятки раненых. Совершены погромы жилищ». В сложной ситуации горком, райкомы партии с опозданием подняли партийный актив, трудовые коллективы на пресечение бесчинств. Потребовались экстренные, чрезвычайные меры, подключение для пресечения беспорядков подразделений внутренних войск МВД.

В этой обстановке республиканскими и военными властями при содействии множества рядовых членов НФА, активно участвовавших в спасении сотен людей от погромщиков, был организован массовый выезд армян за пределы республики.

Это было еще одним проявлением глубокой противоречивости возникшей в городе ситуации — одни члены НФА старались спасать армян, укрывать в своих помещениях, помогать вывозить за пределы республики, другие — стремились помешать военным, т.к. в руководстве НФА не без основания утвердилось убеждение: военные силы будут использованы для разгрома политической оппозиции в Азербайджане. Так или иначе, именно на тех, кто организовал, вдохновлял и исполнял преступления 13-16 января, не только кровь ни в чем не повинных армян, но и тех невинных азербайджанцев, что были убиты через несколько дней в ночь с 19 на 20 января введенными в город войсками.

Таким образом, благодаря погромам армян был получен «законный» повод убивать мирных горожан. Вопрос в том, кто создал такой повод и

оказал центру эту услугу, так и остался без ответа.

В те дни из Азербайджана, в основном из Баку, было вывезено несколько десятков тысяч человек — одних эвакуировали на паромах по морю, других — воздушным путем. Таким образом, спустя год и два месяца после того, как в Армении завершилась многолетняя этническая чистка азербайджанцев, сопровождавшаяся гибелью женщин, детей, людей различного, в том числе пожилого, возраста, и в Азербайджане (за исключением НКАО) почти не осталось армян.

Такова, в итоге, трагическая цена спровоцированного политическими силами Армении и зарубежной армянской диаспоры территориального спора, цена территориальных притязаний.

Достаточно ознакомиться с одной только статьей З. Балаяна, посвященной десятой годовщине трагических событий 13-16 января 1990 года в Баку, чтобы было ясно, о чем идет речь. Призывая азербайджанцев к покаянию, он ни словом не обмолвился в своей статье о бесчинствах и насилии, творившихся армянскими боевиками над мирным азербайджанским населением в Армении, Нагорном Карабахе, в приграничных с Арменией азербайджанских населенных пунктах.

Как обычно, и в этой публикации все азербайджанцы представлены в одном злодейском облике (см.: Зорий Балаян. Неизжитая трагедия // Независимая газета. 13 января 2000 г.).

Противостояние обостряется

Между тем начиная с 16 января на подступах к Баку была создана крупная оперативная группировка численностью более 50 тысяч военнослужащих. В ее составе — мотострелковая дивизия, воздушно-десантная дивизия, несколько полков внутренних войск, отдельный учебный центр 1-го управления КГБ, разведывательный батальон морской пехоты Черноморского флота.

Политическая атмосфера январских дней была пронизана ощущением неотвратимо надвигающейся катастрофы. Налицо все признаки достигшего крайней черты общественно-политического кризиса, когда власть окончательно потеряла контроль над ситуацией, а руководители оппозиции сами становятся заложниками ими же пробужденного массового, стихийного потока направленной энергии экстремизма. На какое-то время у многих она подавляет и соображения целесообразности, и инстинкт самосохранения.

18 января в Баку и сельских районах Азербайджана состоялись многотысячные митинги, на которых было объявлено о начале всеобщей забастовки в республике. Митингующими было окружено и блокировано здание цК Компартии Азербайджана.

Из «Январского дневника» Вагифа Гусейнова: «Поздним вечером 18 января первый секретарь цК КПА Везиров сообщил об очередной встрече с членами правления НФА. Они продолжали настаивать на своих требованиях, считая, что только отставка Везирова может преодолеть кризис. Везиров добавил, что пришел к окончательному решению подать в отставку и в принципе час назад этот вопрос обговорил с Горбачевым. На мой вопрос, "как дальше будут происходить события?", он ответил, что Москва приняла решение ввести чрезвычайное положение. Я спросил, как будет вводиться чрезвычайное положение, будет ли по этому вопросу приниматься решение Президиума Верховного Совета, Совета Министров? Везиров ответил, что теперь всеми вопросами занимается Примаков».

По воспоминаниям Бакатина: «В эти дни в Москве каждый день заседала кризисная группа, где участвовали министр обороны, министр внутренних дел, председатель КГБ, А.И. Лукьянов. Утром 19 января нас собрали в комнате президиума в Большом Кремлевском дворце. Там шло совещание. Меня, Язо-ва, Крючкова попросили доложить чле-

129

нам Политбюро о ситуации. Дмитрий Тимофеевич разложил карту. Доложили, что наращиваем силы, что армянские погромы прекращены, что будем стараться предотвратить незаконный захват власти. Мы уже собрались уходить, как вдруг раздался телефонный звонок. Нас с Язовым вернули. Михаил Сергеевич сообщил, что в Баку совершено нападение на цК, захватывают власть, перегорожены все улицы, "Народный фронт" объявил комендантский час. Надо срочно лететь туда. Я сказал, что войскам там нечего делать, если не будет правовой основы, если опять (в который уже раз!) в Баку не будет введено чрезвычайное положение. Лукьянов сказал: "Хорошо, летите, будет решение о введении чрезвычайного положения". И мы с Язовым полетели в Баку. Потом на вертолете облетели город. Улицы забаррикадированы гружеными машинами, троллейбусами, толпы людей...»

Независимо от того, был ли на самом деле упомянутый Бакатиным телефонный звонок, нападения на здание цК, вокруг которого плотно толпились сотни митингующих, отмечено не было. Что же касается захвата власти, то она попросту с какого-то момента январских событий перестала функционировать. Деморализованные чиновники партийных и государственных органов, в том числе аппарата ЦК Компартии, в своем большинстве отсиживались по домам, а сотрудники правоохранительных органов фактически под давлением НФА самоустранились от исполнения своих служебных обязанностей. Активисты НФА теперь не нападали на партийные комитеты, милицию, другие госучреждения, как это было в декабре и начале января. Контроль над ситуацией в республике и столице де-факто перешел в руки Совета национальной обороны НФА.

Как видно из приведенных фрагментов воспоминаний Примакова и Бака-тина, Горбачев и его соратники, не добившись обращения из Баку по поводу

введения ЧП, решили взять ответственность на себя.

Даже приняв отставку Везирова, Горбачев не обнародовал это решение до ввода войск в Баку, чтобы оно не выглядело как уступка местной оппозиции. Напротив, решено было ее разгромить, чтобы полностью восстановить контроль союзного центра в Азербайджане. Но как показало дальнейшее развитие событий, это был еще один тяжелейший просчет Горбачева. В этой целеустановке советского руководства объяснения того, почему центральная власть в условиях дистрофии местной власти не защитила армянское население Баку. И лишь после завершения эвакуации армян члены Политбюро ЦК решаются на введение чрезвычайного положения в городе, не оповестив его население о вводе войск.

19 января Горбачев самолично позвонил в ЦК Компартии Азербайджана и сообщил, что состоялось решение Президиума Верховного Совета СССР и в Баку будут введены войска.

О некоторых политико-правовых обстоятельствах введения чрезвычайного положения в Баку. Как видно из «Январского дневника» Вагифа Гусейнова, Министерство внутренних дел СССР решительно отклоняло устные обращения руководства Азербайджана об использовании внутренних войск МВД СССР для прекращения беспорядков и погромов в столице. Они подчеркивали, что для наведения порядка требуется прежде политическое решение, указ Президиума Верховного Совета СССР о введении чрезвычайного положения. Согласно советскому законодательству, подобное решение должно было приниматься на основе соответствующего обращения Президиума Верховного Совета союзной республики.

Горбачев в течение первой половины января пытался обеспечить легитимность экстраординарным решениям. Именно этим было продиктовано принятие Президиумом Верховного Совета

СССР 15 января Указа «Об объявлении чрезвычайного положения в Нагорно-Карабахской автономной области и некоторых других районах»:

«.обстановка в Нагорно-Карабах-ской автономной области Азербайджанской ССР и вокруг нее не только не нормализуется, но и продолжает ухудшаться. Значительно активизировались действия различных националистических и сепаратистских объединений, которые ведут подстрекательскую работу, втягивая в противоборство все более широкие слои населения. Экстремистски настроенные группировки организуют массовые беспорядки, провоцируют забастовки, разжигают национальную рознь и вражду. Ими осуществляются дерзкие преступные акции, минируются дороги и мосты, проводятся обстрелы населенных пунктов, захват заложников. В мирное время растет число беженцев, лишенных нормальных условий жизни и работы, имеются человеческие жертвы. Это вызывает тревогу и глубокое возмущение советских людей, всего нашего народа».

Впервые в директивном документе высшего государственного органа власти СССР были даны столь жесткие и адекватные оценки ситуации в НКАО. И хотя в документе не указывается, что речь идет о действиях армянских сепаратистских организаций и вооруженных группировках, было ясно, о чем идет речь.

«В настоящее время особенно обострилась обстановка в городах Баку, Гяндже и ряде других населенных пунктов. Дело доходит до убийств, грабежей, попыток вооруженного свержения Советской власти, насильственного изменения закрепленного Конституцией СССР государственного и общественного строя».

Впервые в Указе высказывалось требование к Армянской ССР «предпринять самые решительные шаги по пресечению подстрекательских действий с территории этой республики, разжигающих межнациональные страсти

и национальную вражду между двумя народами».

В течение нескольких дней, предшествовавших введению чрезвычайного положения, «находившиеся в Баку представители союзного руководства (председатель Совета Союза Верховного Совета СССР Е. Примаков, секретарь цК КПСС А. Гиренко, заместитель заведующего отделом цК КПСС В. Михайлов) на встречах с жителями города и представителями общественности, а также через средства массовой информации заверяли их в отсутствии намерения объявить чрезвычайное положение и установить комендантский час в г. Баку. Основываясь на этих заверениях, секретари цК КП Азербайджана и зав. отделами цК КП Азербайджана делали публичные заявления о том, что комендантский час вводиться не будет».

В комментарии ТАСС к Указу, опубликованному в Баку только 18 января, говорилось: «Во исполнение Указа органы государственной власти и управления приступили к практическим действиям. Для обеспечения общественного порядка и безопасности граждан сегодня в районы республики дополнительно переброшены более 6 тысяч военнослужащих внутренних войск. В помощь войскам МВД направлены воинские части Советской Армии общей численностью свыше 5 тысяч. Сформированы и направлены следственно-оперативные группы МВД и Прокуратуры СССР. Создаются комендатуры и комендантские участки. Задержано 49 подстрекателей и погромщиков. Вместе с тем обстановка остается крайне напряженной. В сложившейся ситуации многие жители требуют от властей принятия дальнейших решительных мер ».

Эта формула советской пропаганды о требовании народа «о принятии решительных мер» явно указывала, что вопрос об «осуществлении этих мер» практически предрешен.

Руководители НФА, видимо, не в

состоянии были отступить, отозвать народ с улиц города, если не будет удовлетворена хотя бы какая-то часть продекларированных требований. Требовалось безоговорочно расчистить завалы, убрать пикеты, освободить дорогу для продвижения войск. Что же касается республиканского руководства, то оно уже ничего не решало. Единственное, что могло бюро ЦК Компартии в качестве коллегиального органа — это не принимать решения в поддержку введения чрезвычайного положения, что и стало его официальной позицией, которую требовалось «озвучить», чтобы смягчить обстановку в столице, а может быть, и в других целях, о чем можно лишь догадываться.

Вот как этот эпизод описывается самим Примаковым: «Страсти нагнетались. У здания ЦК, где мы находились, шли ежедневные митинги. Подстрекатели призывали к насилию. Во время одного из митингов притащили несколько виселиц. Группа митингующих прорвалась и стала раскачивать железные ворота, пытаясь ворваться во двор здания. Митинги шли и на центральной площади Баку. Ко мне в здание ЦК пришла делегация женщин-врачей с просьбой выйти и выступить. Меня отговаривали, но я согласился. Слушали внимательно. Я подчеркнул, что, если будет снята блокада с казарм и аэродромов, никакой эскалации со стороны властей не будет».

На следующий день отрядами НФА был усилен контроль над дорогами, ведущими в столицу республики, в самом городе все более или менее значимые административные здания блокировались пикетами активистов. Части военного гарнизона и вновь прибывшие войсковые группы были также заблокированы. Члены совета национальной обороны НФА, выступая на многочисленных митингах, проходивших в этот день в различных районах столицы, призывали население к формированию отрядов народного ополчения. С самого утра здание ЦК было окружено еще

более плотным кольцом митингующих. Многие работники аппарата ЦК не смогли попасть в окруженное здание, иные и не пытались сделать это. Второй секретарь ЦК КПА Виктор Поляничко продолжал в течение этого дня предпринимать отчаянные попытки убедить членов СНО НФА увести людей с улиц, предупреждал их об уже принятом решении о вводе войск, но их движение остановить было уже невозможно.

К осуществлению карательной акции в Баку советское руководство подталкивали не только вызывающие акции неповиновения властям со стороны Народного фронта. Одним из самых болезненных проявлений политического поражения союзного центра в Азербайджане явилось то, что из-под его власти все более явно стала выходить республиканская номенклатура, особенно ее низовые звенья. Росло сочувствие к оппозиции и ее политическим требованиям в среде работников большинства исполнительных органов власти, хозяйственных структур, министерств и ведомств, не говоря уже о занятых в социально-культурной сфере.

Общая ситуация в СССР, таким образом, вынуждала ее государственное руководство лихорадочно искать выход в силовом давлении на республики. Эта ситуация не могла не отразиться на отношении союзного центра к происходившим в Азербайджане событиям.

Было и другое: бесконечные политические провокации Армении, все более обострявшие межнациональный конфликт, и как следствие — дестабилизация обстановки в республике, бесчисленные террористические акции армянских боевиков, взрывы в автобусах, «каменная война» на дорогах, блокады дорог, столкновения на этнической почве, десятки тысяч беженцев, неуправляемые ситуации, массовое ожесточение, этнофобия, истерия толпы, погромы, избиения беззащитных людей, происходившие на фоне попустительства центральных властей и беспомощности властей местных.

Тем не менее чаша весов еще колебалась: если нельзя было избежать введения чрезвычайного положения, если не было собственных сил и разумения восстановить в городе элементарный порядок, то все еще можно было избежать прямого столкновения безоружных людей с войсками, не допустить жертв и кровопролития.

Из «Январского дневника» В. Гусейнова: «19 января. Встреча с Абульфазом Алиевым (председателем НФА). Мною было сказано (А. Алиеву), что руководители НФА сознательно нагнетают напряженность в республике и довели людей до такого состояния, что сами же управлять процессом не могут. И это неминуемо приведет к трагическим результатам. Мы не раз предупреждали вас, что политический процесс должен протекать в конституционных рамках. Несмотря на это, после своей конференции (6-7 января) НФА, его правление и председатель перешли исключительно к радикальным действиям.

А. Алиев отвечал, что он и его товарищи готовы на все — и на арест, и на гибель. Что касается возникшего положения, то оно результат бездарной политики Везирова и его окружения. Эта политика отвечает интересам центра, армянского лобби в Москве, под влиянием которого находится Горбачев, интересам сепаратистов НКАО. Что касается возможной трагедии, то она сплотит народ и поможет прогнать разоблачивших себя руководителей из республики. Вместе с тем А. Алиев согласился, что невинные люди не должны становиться жертвами.

19-го же состоялось обещанное Примаковым накануне совещание, но уже у министра обороны Язова, на которое были приглашены председатель КГБ, министр внутренних дел и прокурор Азербайджанской ССР, ответственные работники ЦК КПСС, а также руководители правоохранительных органов республики.

Язов спросил у них: "В какое время лучше осуществить введение чрезвы-

чайного положения?" Последовал ответный вопрос: "Принят ли указ по этому вопросу?" Язов сказал, что он будет принят сегодня-завтра. Мы, — пишет В. Гусейнов, — сказали, что для исполнения Указа о чрезвычайном положении необходимо подготовиться и, прежде всего, оповестить об этом население города. Язов и Бакатин были проинформированы председателем КГБ и министром внутренних дел республики о ситуации в городе».

В ночь на 20 января Москва решила ввести в Баку армейские подразделения. Вводилось чрезвычайное положение. Город был переполнен противоречивыми слухами на грани истерии. Телеэфир, после взрыва блока питания на телевизионной станции, не работал. Сразу после полуночи войска вышли из казарм, и танки, сметая баррикады, и давя встречные и стоящие на обочине автомашины, двинулись в город. Большая часть армейских частей, входившая в город с юга, была поднята из местных гарнизонов, поэтому им не пришлось с боями пробиваться к городу. Войска же, подтянутые с севера, вошли в Баку и стали переползать через баррикады, сминая на своем пути автомобили и даже фургоны «скорой помощи». С возвышенности, на которой стоял наш дом, были отлично видны линии трассирующих пуль и слышна стрельба армейских пулеметов в районе так называемых «Сальянских казарм», где располагались армейские части.

Введение чрезвычайного положения в Баку было осуществлено на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР, подписанного М.С. Горбачевым: «В связи с резким обострением обстановки в городе Баку, попытками преступных экстремистских сил насильственным путем, организуя беспорядки, отстранить от власти законно действующие государственные органы и в интересах защиты и безопасности граждан Президиум Верховного Совета СССР, руководствуясь пунктом 14

статьи 119 Конституции СССР, постановляет:

1. Объявить с 20 января 1190 года чрезвычайное положение в г. Баку, распространив на ее территорию действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1990 года.

Председатель Верховного Совета СССР.

Москва, Кремль, 19 января 1990 г.

М. Горбачев».

В операции были задействованы крупные формирования сухопутных, военно-морских, военно-воздушных и воздушно-десантных войск Союза ССР, а также войск специального назначения КГБ и МВД СССР. Очевидцы вспоминают, как решительно действовала армия и войска МВД. К утру командовавший вводом войск министр обороны Д. Язов и помогавший ему министр внутренних дел В. Бакатин могли доложить Главнокомандующему, что задание выполнено: город взят.

Вот как вспоминал о бакинских событиях в своей книге генерал Лебедь: «Самолет приземлился на аэродроме Кала, в 30 километрах от Баку. Кругом постреливали. Начальник штаба доложил обстановку: "Въезды на аэродром забиты КамАЗами, КРАЗами с бетонными блоками и щебнем. Прикрыты эти импровизированные баррикады нагло ведущими себя группами численностью от 50 до 150 человек. Кроме того, подвижные группы на легковых автомобилях катаются по периметру аэродрома, обстреливают приземляющиеся и взлетающие самолеты".

— Задача, — начальник штаба хмыкнул в темноте, — .задачу доложит. командир полка.

— Докладывайте — сказал я.

— Разрешите воспроизвести, товарищ полковник.

— Ну, воспроизводи!..

— Министр обороны поднес мне к носу кулак и сказал: "Попробуйте, мать вашу так, не возьмите!.. Передай Лебе-

134 дю!"

— Это все?

— Все!..

— А чего взять-то?

— Да Баку. Больше здесь брать нечего».

Приведенный выше текст недвусмысленно свидетельствует о том, что служащие армейских подразделений не представляли, что на самом деле происходит в Азербайджане. Они входили в город, чтобы «разнимать дерущихся », и не понимали, чего на самом деле хотят, почему так озлоблены встречающие их люди. Военные входили в город, чтобы спасать армянское население, а им «забыли» сказать, что оно полностью вывезено из этого города. Им сказали — город в руках бунтовщиков и его надо взять приступом. Однако «В частях Бакинского гарнизона, ККФ, Бакинском общевойсковом училище офицеры, солдаты, сержанты, старшины, курсанты и матросы не питали враждебных чувств к азербайджанскому населению. На направлениях, на которых использовались эти части, было наименьшее число жертв со стороны гражданского населения. Личный состав был напуган, боялся за свою жизнь, ждал яростного огневого сопротивления и, по существу, был психологически подготовлен к проявлению жестокости ».

19 января один из лидеров НФА, член национального совета обороны Эти-бар Мамедов с трудом добился встречи со вторым секретарем цК Компартии Азербайджана Виктором Полянич-ко. Тот сказал: «Ваше время истекает. У вас осталось всего несколько часов». Этибар позвонил на телевидение и попросил предоставить ему эфирное время. Однако к этому времени энергоблок телерадиоцентра был взорван.

Вот выдержка из протокола встречи, состоявшейся у президента Азербайджанской Республики Абульфаза Эль-чибея 13 января 1993 года в связи с подготовкой к траурной церемонии памяти погибших 20 января.

Эльчибей: «Событие 20 января — историческое событие, послужившее огромному повороту в истории азер-

байджанского народа. В судьбе каждой нации имели место подобные исторические события. То есть каждый народ, желающий приобрести свободу, всегда поднимался на борьбу и был вынужден вести сражение против сил, посягнувших на его свободу. В этих сражениях каждый народ жертвовал сыновьями, воспитанными в своей среде. Как бы тяжело не было, мы должны были пройти это испытание... если какой-то этнос создает в своей среде жертвы в результате борьбы... и жертвует своими сыновьями, то. он начинает жить заново».

В итоге — сто тридцать один погибший, семьсот сорок четыре раненых. И все это в основном — мирные горожане: молодежь, старики, дети. Согласно данным Комиссии ВС Азербайджанской Республики, погибло 30 и ранено более 90 военнослужащих, пострадавших преимущественно от рук своих товарищей в результате несогласованных действий командования.

Таков страшный итог еще одного акта трагедии, разыгравшегося на улицах Баку в ночь на 20 января 1990 г. К многочисленным жертвам длившегося к тому моменту уже два года карабахского конфликта прибавились новые. Реакция населения республики на карательную акцию опровергла ожидания организаторов массового избиения жителей Баку. Первым официальным откликом на трагедию стало мужественное, гневное выступление по радио Эльмиры Кафаровой, возглавлявшей Президиум Верховного Совета республики: «От имени азербайджанского народа и всех граждан республики заявляю решительный протест в связи с грубым нарушением суверенитета Азербайджанской ССР и объявления Президиумом Верховного Совета СССР чрезвычайного положения в столице Азербайджана, городе Баку, во исполнение которого были предприняты жестокие акции против мирного населения с применением боевой техники и автоматического оружия, приведших

к многочисленным жертвам, среди которых молодежь, старики, женщины и дети.

Со всей ответственностью заявляю, что органы власти и управления Азербайджанской республики не принимали решения о введении чрезвычайного положения в Баку и не давали согласия на принятие подобного решения Президиуму Верховного Совета СССР. Вся ответственность за пролитую кровь невинных людей лежит на тех органах и должностных лицах центральной власти, которые принимали это решение и обеспечивали его непосредственное претворение в жизнь. Азербайджанский народ никому не простит гибели своих дочерей и сыновей.

Баку. 20 января 1990 г. 19.00 часов».

В обстановке чрезвычайного положения в Баку состоялась чрезвычайная сессия Верховного Совета Азербайджанской ССР, давшая жесткую оценку событиям 20 января. Это была кульминация политического противостояния высшего органа государственной власти советского Азербайджана союзному центру. Об этом свидетельствует каждая строка Постановления Верховного Совета об отмене чрезвычайного положения в г. Баку:

«Верховный Совет Азербайджанской ССР, отмечая, что согласно статье 81 Конституции СССР, единственной целью введения войсковых подразделений Советской Армии в республику является нормализация положения в Нагорно-Карабахской автономной области и восстановление суверенных прав Азербайджанской ССР, выражая гнев и возмущение азербайджанского народа в связи с кровавой расправой над мирным населением столицы республики города Баку, учиненной войсками Министерства обороны СССР, Министерства внутренних дел СССР и Комитета государственной безопасности СССР, что привело к гибели и ранению многих сотен людей, отмечая, что высшими органами власти и управле-

ния СССР грубо нарушены условия Договора об образовании СССР и Конституции СССР и без согласия суверенной Азербайджанской Советской Социалистической Республики принято решение об объявлении чрезвычайного положения в г. Баку и введении войск, в результате чего откровенно попраны суверенные права Азербайджанской ССР, постановляет:

1. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 января 1990 года о введении в г. Баку чрезвычайного положения считать агрессией против суверенной Азербайджанской ССР, а действия высших органов власти СССР и высших должностных лиц, распорядившихся о реализации этого Указа, приведшего к гибели и ранению сотен людей в г. Баку и его окрестностях, — преступлением против азербайджанского народа.

.3. Потребовать немедленной отмены Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 января 1990 г. о введении чрезвычайного положения в г. Баку и районах республики, вывода в кратчайший срок всех войсковых частей и подразделений из города Баку и районов республики.

4. Принять обращение к Верховным Советам союзных республик, правительствам всех демократических стран мира с призывом осудить эту акцию вандализма и агрессии, противоречащую международному праву, которая привела к гибели и ранению многих сотен людей.

5. В случае, если от союзных органов не поступит положительного ответа, продолжить работу чрезвычайной сессии и приступить к обсуждению вопроса о целесообразности сохранения союзных отношений между СССР и Азербайджанской ССР.

Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР

Э. Кафарова

Секретарь Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР

Р. Казиева».

В те же дни в Москве в постоянном представительстве Азербайджана при Совете Министров СССР состоялось протестное выступление проживающего тогда в Москве Гейдара Алиева, бывшего первого секретаря ЦК КП Азербайджана (1969-1981), члена политбюро цК КПСС, первого заместителя председателя Совета Министров СССР (1981-1987): «Что касается событий, происшедших в Азербайджане, то считаю их антиправовыми, чуждыми демократии, полностью противоречащими принципам гуманизма и строительства в нашей стране правового государства. Есть определенные причины сложившейся в Азербайджане обстановки. На протяжении двух лет продолжается межнациональный конфликт между Азербайджаном и Арменией, который возник в связи с событиями в Нагорном Карабахе и вокруг него. Два года — достаточный срок для того, чтобы руководители Азербайджана и Армении, высшее партийно-политическое руководство страны отрегулировали этот вопрос, положили конец междоусобной войне, межнациональным конфликтам и создали условия для свободного проживания каждого человека, независимо от его национальной принадлежности, в нашем общем федеративном Союзе ССР.

Однако за эти два года достаточных мер в этом направлении принято не было. Если бы в начале возникновения осложнений в Нагорном Карабахе были бы предприняты необходимые меры, прежде всего высшим партийным политическим руководством страны, то сегодня мы не наблюдали бы эскалации напряженности и потерь, имеющих место с той и другой стороны в течение этих двух лет и той военной акции, которая была предпринята в ночь с 19 на 20 января 1990 года, обернувшаяся человеческими жертвами.

Считаю, что резервы для политического урегулирования положения в Азербайджане были. Руководство Азербайджана, а также высшее поли-

тическое руководство страны не использовали эти возможности. Считаю, поведение людей, принявших такое решение, политически ошибочным. Допущена грубая политическая ошибка. Они просто не знали подлинной обстановки в республике, психологии азербайджанского народа, не имели достаточных контактов с различными слоями людей. Не могли представить себе, что дело обернется такой трагедией.»

.Выступление Г.А. Алиева в азербайджанском постпредстве в Москве было первым после его вынужденной отставки со всех высоких постов в 1987 году. Но трагические события в Баку побудили его выразить публично осуждение действий союзного руководства и неадекватного поведения руководителей Азербайджана, не сумевших предотвратить трагедию. Бакинский январь стал одним из наиболее острых проявлений кризиса политической системы СССР, политики перестройки Горбачева. Центральные власти СССР оказались не готовы и не способны к новым, действительно демократическим взаимоотношениям с элитой и народами национальных республик. Это был кризис, приведший к такому глубокому разрыву между массами и руководителями, республикой и центральной властью, что его оказалось невозможно преодолеть.

Причем ситуацию усугубляло то, что этот кризис происходил на фоне геополитического конфликта, кризиса армяно-азербайджанских отношений. В итоге январь стал рубежом, перейдя который, люди чувствовали — к прошлой жизни и прежним отношениям возврата уже не будет. В общественном сознании происходили необратимые сдвиги — движение к независимости вышло на финишную прямую, и уже в том же 90-м году оно стало вооружаться возрожденной, узаконенной, национальной атрибутикой первой на всем мусульманском Востоке светской Азербайджанской Демократической Республики.

В 7 часов утра 20 января военными властями по республиканскому радио было объявлено о введении чрезвычайного положения и установлении комендантского часа. К моменту официального объявления о введении чрезвычайного положения «было убито 82 и смертельно ранены 20 человек» (все они скончались в больницах в этот и последующие дни).

Всего в результате ввода войск в г. Баку и районы республики было ранено 744 человека, из них 460 было освидетельствовано судебно-медицинскими экспертами в г. Баку: в том числе 375 — на основании постановления следственной группы Прокуратуры СССР, а остальные — по настоянию комиссии либо в результате самостоятельных обращений.

Согласно сведениям, представленным в комиссию Министерством социального обеспечения Азербайджанской ССР и Азербайджанским Советом профессиональных союзов, поступившим в комиссию в первые дни после ввода войск в Баку, не было сведений о судьбе более 400 человек.

В целях объективности, полноты и всесторонности расследования комиссией предпринимались меры для выяснения обстоятельств гибели и ранения военнослужащих, однако все попытки установить в связи с этим контакты с военными властями оказались безрезультатными.

Армия в считанные часы взяла город под полный контроль и восстановила власть Центра. Тем не менее именно 20 января 1990 года Москва, в сущности, потеряла Азербайджан. Значительная часть пока все еще интернационального населения Баку вышла на общие похороны жертв ночного побоища. В знак протеста против ввода войск в город тысячи членов агонизирующей и потерявшей всякий авторитет коммунистической партии Азербайджана устраивали на улицах костры, в которых сжигали свои партийные билеты.

После кровавых событий 20 января

Аркадий Вольский и его команда покинули мятежную область, оставив ее без дееспособного управления. Виктор Поляничко, являясь вторым секретарем цК, лично возглавил новый Организационный комитет, созданный в качестве исполнительного органа автономной области. Планировалось, что дополнительный многотысячный контингент внутренних войск генерала Сафонова восстановит в области порядок, а Поляничко вернет политические институты Карабаха под контроль Баку.

Созданный Президиумом ВС Республиканский оргкомитет НКАО под руководством второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана Виктора Поля-ничко смог приступить к своим обязанностям в Степанакерте лишь после январских событий 1990 года. Оказались замороженными планы обезвреживания групп вооруженных экстремистов в НКАО, разблокирования азербайджанских сел, создания необходимых условий для возвращения азербайджанских беженцев.

Бакинские власти оказали поддержку азербайджанскому населению Карабаха, расселив азербайджанских беженцев в Ходжалы, после чего этот поселок на равнинной части автономной области официально получил административный статус города. Новыми жителями Ходжалы стали несколько сотен азербайджанцев вместе с турками-месхетинцами, которые в свое время также с кровью были выгнаны из Средней Азии. Какая страшная участь ожидала в ближайшем будущем жителей этого селения, теперь знают все.

Что еще? Во времена всех этих печальных и в большинстве своем трагических событий я успел еще несколько раз побывать в Карабахе. Побывал в Степанакерте, Мардакерте, Гадруте, Шуше. Этот азербайджанский городок мне особенно понравился. Эта бывшая старинная столица Карабаха не зна-

ла социально-экономических проблем Сумгаита. И поначалу между обеими этническими общинами города не было вражды. Но сумгаитские погромы февраля 1988 года немедленно привели к росту напряженности, которая стала быстро нарастать, когда в Нагорный Карабах начали прибывать беженцы — сначала армяне из Сумгаита, а затем азербайджанцы из Армении. В Шуше пламя вражды разгоралось медленнее — возможно, в силу годами укреплявшегося взаимного доверия. Мне удалось побывать в этом историческом центре Нагорного Карабаха уже после того, как в 1988 году все армяне в считанные дни были изгнаны из Шуши, а все азербайджанцы — из Степанакерта.

Я жил в городской гостинице, номера которой, как и в Степанакерте, занимали беженцы. Но теперь это были азербайджанцы, жившие ранее в Степанакерте, пограничных селах Армении, в райцентрах Нагорного Карабаха. По своему поведению они мало чем отличались от беженцев-армян. Другим был язык, жесты, места проживания. Но и тех, и других объединяло одно — они принадлежали к одному слою советского общества, который в истории страны был только один раз, в годы Великой Отечественной войны, — беженцы.

В этом отношении Шуша мне представилась специфическим объектом для анализа этнических конфликтов, когда соседи вдруг перестают быть друзьями и начинают враждебно относиться друг к другу. Тем более что за прошедшие столетия этот город в результате разных военных стычек несколько раз сжигался дотла.

Можно привести некоторые факты векового противостояния. Война в Карабахе шла постоянно с армянами «храброго Андроника». Британская администрация почему-то передала населенные армянами уезды Елиза-ветопольской губернии под юрисдикцию Азербайджана. Британский администратор Карабаха полковник Ша-

тельворт не препятствовал притеснениям армян, чинимым татарской администрацией губернатора Салтано-ва. Межнациональные трения завершились страшной резней, в которой погибла большая часть армян города Шуши. Бакинский парламент отказался даже осудить свершителей шушин-ской резни, и в Карабахе вновь вспыхнула война. Англичане пытались разъединить армянские и азербайджанские войска. Когда же они ушли из региона, азербайджанская армия была в начале ноября 1919 года полностью разгромлена армянами. Только вмешательство англичан смогло предотвратить поход армянских войск на Елизаветполь (Гянджу) и Шемаху.

Даже в истории братоубийственных войн на Кавказе это рекорд. Но в промежутках между этими трагическими событиями Шуша вновь восставала. Жуткие погромы прошли в Шуше в 1920 году, сразу же после того, как на излете очередного периода экономической разрухи и Гражданской войны русские оставили город. Историю города мне поведал азербайджанец — сапожник, сидевший в своей будке в центре города, которая, как обычно бывает у сапожников, вся была увешана цветными вырезками из журналов, в том числе и с портретами членов Политбюро. Мы с ним проговорили около двух часов, и скажу откровенно, лучшего знатока сложной истории этого проблемного края, который мне объяснил ситуацию, подведя под нее философскую и историческую базу, я не встречал. Это был великолепный рассказчик, который давно уже, с точки зрения много прожившего и много видевшего человека, проанализировал зарождение нового, но уже не раз повторявшегося витка эскалации национального психоза как с одной, так и с другой стороны. И, как бывает с людьми подобного склада ума, он воспринял с чувством глубокой горести, обиды за действия обманутых толп и бездействия властей.

Расстались мы с грустью и сознанием

того, что в данное время слова разума бесполезны и сделать ничего нельзя. С конца 1988 до начала 1992 года, уже после того, как армяне покинули город, Шуша оставалась непокорным азербайджанским форпостом в самом сердце Нагорного Карабаха, оказавшегося под контролем армянских националистов.

.Каждый раз по возвращении в Баку я информировал о поездке в мятежную область коллектив института, в котором работал. Раз от раза информация становилась все тревожнее и мрачнее. Помню, когда наша группа приехала из Степанакерта, мы собрались в здании Высшей партийной школы и написали обращения ко всем представителям, как сказали бы сейчас, «властной вертикали». Текста дословно я уже не помню. Но, если коротко, он звучал так: «Эй, вы там, наверху. Еще есть время одуматься. Еще не поздно принять меры. Еще можно образумить тех, кто во имя своих амбиций разваливает государство».

Но, как оказалось в дальнейшем, обращаться было не к кому. И когда меня в институте спросили, что же все-таки происходит в стране, я ответил, что «государство перестало выполнять свои функции и находится на грани развала».

.За время моих поездок по Азербайджану и Нагорному Карабаху я пришел к двум заключениям, которые знатоки и специалисты могут оспорить. Первое состоит в том, что с созданием автономной области конфликт был неминуем и только ждал своего часа. Нагорный Карабах — это было своеобразное нестабильное политически-территориально-этническое устройство, которое не могло не вызывать проблем и которое вышло на первый план, как только обозначилась нестабильность советского режима на Кавказе.

Вывод второй. Во многом виновата

139

в первую очередь Москва, но огромная доля вины лежит и на руководстве и на национальной элите двух «братских» бывших советских республик.

По материалам, публикуемым в прессе и освещаемым по телевизионным каналам, видно, что в настоящее время своеобразное образование, каким является Нагорный Карабах, существует как республика со всеми атрибутами независимой страны (президент, правительство, армия и т.д.) и в то же время представляет собой некий симбиоз с Арменией, во всем его поддерживающей. Но более всего, и я убедился в этом собственными глазами, область представляет собой осажденный анклав, все экономика которого милитаризована и подчинена только одной цели — укреплению обороноспособности. Конечно, что-то подкидывает Армения, что-то — богатая армянская диаспора, как из Америки, так и из России. Но так же очевидно, что это не может продолжаться вечно. И это признается даже странами, участвующими в конфликте — Азербайджаном и Арменией.

В новом — XXI веке — значимость этого региона многократно возросла. Игнорировать конфликт нельзя. Нагорный Карабах остается узлом противоречий, сложившимся в одном из важных центров системы международной безопасности. История возникновения этого узла имеет прямое отношение к политической стабильности ныне независимых Армении и Азербайджана. При всей своей трагичности эта история помогает лучше понять, как рождаются подобные конфликты и почему развалился Советский Союз.

В течение более чем двух десятков лет армяне безраздельно владеют всей территорией Нагорного Карабаха и прилегающими к нему районами Азербайджана — что в общей сложности составляло около 20 процентов международно признанной территории суверенного Азербайджана. Сотни тысяч азербайджанцев изгнаны с родных земель.

Все эти годы Азербайджан и Армения живут в состоянии позиционной войны, и никакие посредники не могут избавить их от ненависти к соседу. Там стреляют по-прежнему, несмотря на соглашение о прекращении огня. Постоянное балансирование на грани войны и мира при желании перехитрить соперника и настоять на своем — вещь опасная. Но и этот неестественный, сложившийся под влиянием трагических событий статус-кво считается достижением.

Международная дипломатия уже израсходовала все мыслимые и немыслимые варианты, чтобы сдвинуть процесс с мертвой точки. Все аргументы противных сторон уже приелись и хорошо известны всем, кто занимается данной проблемой. Потому что повторялись уже сотни раз не только в Лондоне, но и в Москве, в других столицах Европы, где армяне и азербайджанцы садились за стол пререговоров. Повестка дня одна и та же — «продолжение диалога». Но диалога не получается. Вместо этого, как отмечают журналисты, «косые взгляды, эмоции, ругань и взаимное поношение».

Если собрать все высказывания азербайджанцев и армян, которые я слышал на протяжении своего проживания в Баку, а тем более во время поездок в конфликтные зоны, особенно в Нагорный Карабах, то они в основном сводятся к пересказу затверженных наизусть, повторяемых доводов. Всем они известны и не новы.

Что будет дальше? Предсказать несложно. Судя по высказываниям первых лиц с той и другой стороны, бескровных путей решения карабахской проблемы не предвидится.

Из Баку звучат открытые боевые вызовы в адрес Еревана. Их смысл в общем сводится к одному — «враг должен знать, что азербайджанская армия способна в любой момент освободить свои земли». Переговоры, считает Ильхам Алиев, не могут продолжаться вечно. «Нагорному Карабаху никогда

не будет предоставлена независимость, и он никогда не объединится с Арменией». Таково мнение Президента Азербайджана. И даже такой абсолютно толерантный человек, как Полад Бюль-Бюль оглы, несмотря на проведенную миссию мира, отметил, что «данное положение становится нетерпимым». Конечно, послы могут считать, что «пришло время для контактов».

Как заявил глава государства, Азербайджан, разумеется, «желает мирного разрешения конфликта, однако терпение народа не безгранично». «Азербайджан не согласится с оккупацией своих земель и освободит их любым путем, — заявляет Алиев. — В вопросе территории Азербайджан не пойдет ни на какие компромиссы, и чем раньше это поймут в Армении, тем лучше ». Увеличивая с каждым годом добычу и продажу нефти, Азербайджан год от года наращивает и свои ассигнования на военные нужды. «Мы должны быть в любой момент готовы к войне, — считает Ильхам Алиев, — поскольку у нас пока нет мира, а заключено лишь перемирие. Боеготовность нашей армии находится на высоком уровне».

Однако премьер-министр Армении, ныне президент, Серж Саргсян, являясь выходцем из Карабаха, считает, что Президент Азербайджана «выдает желаемое за действительное. Позиция армянского руководства остается неизменной: "Карабах является законно созданной (но не признанной) республикой. Народ Нагорного Карабаха имеет полное право на самоопределение. Карабах не может существовать анклавом. Он должен иметь сухопутную границу с Арменией" ». Следовательно, судьба захваченных районов остается незавидной. Также ясно, что Армения никогда не пойдет на их освобождение. Став при таком положении настоящим анклавом, Нагорный Карабах превращается в полностью осажденную крепость, и сколько бы ни длилась осада, крепость в конце концов сдается. И, чтобы сохранить

свое лицо, Армения будет вынуждена воевать.

«Если Ильхам Алиев решит начать все с нуля, то вынужден будет заново пройти все этапы, которые мы оставили в прошлом. Я не думаю, что мировая общественность готова пройти дорогу протяженностью в 10 лет. Кроме того, армия Армении сегодня гораздо сильнее, чем была в те годы, и Карабах состоялся — никто не может пренебречь этими реалиями, а тем более повернуть колесо истории вспять. Просто невозможно, имея этот многолетний опыт, говорить с Арменией на языке силы». Такова позиция Сержа Саргсяна.

Общеизвестно, что решение карабахского вопроса так, как этого хочет Армения, является краеугольным камнем всей армянской политики. Ереван тоже формирует свой военный бюджет. Обнародование вышеупомянутой цифры Ереван преподнес как «наш ответ Азербайджану», хотя догонять и перегонять Баку Армении будет весьма непросто, поскольку социально-экономическая жизнь в стране оставляет желать лучшего. Однако Серж Саргсян заявляет: «Мы ни на один цент не отстанем от Азербайджана в расходах на оборону». И тогда же он сделал примечательное добавление: «А как и откуда будут изысканы эти средства, это уже другой вопрос».

Грядут ли военные действия между Азербайджаном и Нагорным Карабахом (читай — Арменией)? Это, как полагали многие эксперты, вполне может случиться. Конечно, Армения входит в состав ОДКБ и на ее территории находится российская военная база (5 тыс. человек с современным вооружением и боевыми самолетами). А значит, начав войну против Армении, Азербайджан будет иметь дело с Россией.

Все это в Баку не могут не осознавать. Но щекотать нервы заклятому врагу наращиванием ассигнований на, если можно так выразиться, наступательные нужды национальной обороны — тоже действенный ход. Послед-

141

ствия его, как считают эксперты, могут быть такими. Бедная Армения окажется не в состоянии каждый год давать «адекватные ответы». Нынешнее «тихое» социальное напряжение обострится. Под шумок, когда армия будет задействована для стабилизации обстановки в стране, Азербайджан вполне способен попытаться вооруженным путем, «мощным ударом» вернуть Карабах в «законные границы страны».

Только мне очень жаль, что ни та, ни другая сторона не слышит мудрых, спокойных, горьких и убедительных слов шушинского сапожника.

P.S.

В какой мере карабахский конфликт был и остается фактором формирования национального азербайджанизма?

Об этом рассказывает бывший заведующий отделом агитации ЦК КП Азербайджана, доктор философских наук, координатор социологических служб Афранд Дашдамиров:

«Дело в том, что карабахский конфликт и, так сказать, "армянский вызов", адресованный Азербайджану, чрезвычайно политизирует сознание азербайджанцев. Чрезвычайно. Собственно говоря, именно на волне политизации, которая охватила все слои общества, "Народный фронт Азербайджана" конституировался как идеологический лидер. Но азербайджанизм обострился не только в связи с Карабахом. Карабах просто означал усиление общенациональной солидарности. А азер-байджанизм возник в качестве мощной тенденции, которая призвана выделить и утвердить азербайджанцев как особый самосотворенный этнос, в отличие от других тюркских народов, от осталь-

ного тюркского и исламского мира. Акценты располагаются, мне кажется, тут. Карабахский конфликт сыграл особую роль в этнической мобилизации. Кроме того — в культивировании антисоветских, антикоммунистических и. если хотите, даже антироссийских тенденций и настроений. Поскольку сложилось убеждение, что за карабахским конфликтом стояли определенные силы в самой России.

Вопрос из зала: С одной стороны, вы говорите о таких явлениях, как региональная самоидентификация, локальное самосознание, а с другой — о национальном самосознании, национальном патриотизме. Хотелось бы знать, как вам видится, существует ли сегодня азербайджанская нация? Какой в этническом смысле будет ее основа?

Дашдамиров А.Ф.: Конечно, азербайджанская нация отличается от иных. Пожалуй, наша национальная идея не есть идея полководцев, политиков, это скорее идея творцов культуры. Это немножко другой характер нации. Но то, что сложилась национальная общность, не вызывает сомнений. Противоречит ли это реальным локальным идентичностям? Мне кажется, что вопрос в значительной степени носит ситуационный характер. В период распада, катаклизмов, в том числе в масштабах Азербайджана как небольшого государства, как раз семейные, родственные, клановые, районные связи становятся приоритетными на данный момент, чтобы удержаться, сохраниться, выжить. Это способ выживания».

Что же. Будущее покажет, а история рассудит. И пусть этот суд истории будет справедливым.