CC BY
6
Научная статья УДК 339.923
https://doi.org/10.24158/pep.2023.9.8
Глобальный рынок угля в новых геополитических реалиях Андрей Андреевич Сизов
Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, Москва, Россия, andrew.a.sizov@yandex.ru, https://orcid.org/0009-0007-9485-8110
Аннотация. Сегодня глобальный рынок угля испытывает влияние ряда противоречивых факторов, которые способствуют тому, что угольная энергетика в ближайшие годы сохранит значительную роль в мировой экономике. В частности, негативное воздействие на природную среду может быть значительно снижено, благодаря новым технологическим решениям (CCUS, HELE).
Важную роль на глобальном рынке угля играет угольная отрасль России, которая, несмотря на западные санкции, динамично развивается, в том числе за счет перенаправления экспортных потоков на восточное направление. Для закрепления лидирующих позиций России на глобальном рынке, по нашему мнению, необходимо реализовать идею объединения стран-производителей угля, сформировав организацию «Альянс экспортеров угля» (Alliance of Coal Exporters, АСЕ). Создание Альянса экспортеров угля будет способствовать повышению степени управляемости глобального рынка угля в целом и предсказуемости мировых цен на уголь, что будет соответствовать интересам как поставщиков, так и потребителей угля.
Институциональной основой для создания Альянса экспортеров угля могла бы стать Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), объединяющая ряд ведущих поставщиков и потребителей этого вида топлива. Растущий геополитический и военно-политический потенциал ШОС будет дополнен энергетической составляющей, которую, при взаимной координации евразийских стран-производителей угля, не смогут поколебать оставшиеся вне организации экспортеры.
Ключевые слова: угольная энергетика, глобальный рынок угля, декарбонизация, энергобезопасность, Россия, Альянс экспортеров угля, ОПЕК, ШОС
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Сизов А.А. Глобальный рынок угля в новых геополитических реалиях // Общество: политика, экономика, право. 2023. № 9. С. 65-70. https://doi.org/10.24158/pep.2023.9.8.
Original article
The Global Coal Market in New Geopolitical Realities
Andrey A. Sizov
Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Moscow, Russia, andrew.a.sizov@yandex.ru, https://orcid.org/0009-0007-9485-8110
Abstract. Currently, the global coal market is influenced by several conflicting factors, which contribute to the fact that coal energy will retain a significant role in the world economy in future. In particular, the negative impact on the environment can be significantly reduced with new technological solutions (CCUS, HELE).
An important role in the global coal market is played by the Russian coal industry, which, despite Western sanctions, is developing dynamically, including due to the redirection of export flows to the east. To consolidate Russia's leading position in the global market, in our opinion, it is necessary to implement the idea of uniting coal-producing countries by forming the Alliance of Coal Exporters (ACE). The creation of the Alliance of Coal Exporters will help to increase the degree of controllability of the global coal market as a whole and the predictability of world coal prices, which will meet the interests of both suppliers and consumers of coal.
The Shanghai Cooperation Organization (SCO), which unites a number of leading suppliers and consumers of this type of fuel, could become the institutional basis for the creation of the Alliance of Coal Exporters. The exporters remaining outside the organization will not be able to challenge the energy component of the SCO, with its growing geopolitical and military-political potential and mutual coordination of the Eurasian countries - coal producers.
Keywords: coal energy, global coal market, decarbonization, energy security, Russia, Alliance of Coal Exporters, OPEC, SCO
Funding: Independent work.
For citation: Sizov, A.A. (2023) The Global Coal Market in New Geopolitical Realities. Society: Politics, Economics, Law. (9), 65-70. Available from: doi:10.24158/pep.2023.9.8 (In Russian).
© Сизов А.А., 2023
Угольная энергетика, генерируя 36 % тепловой и электрической энергии в мире, представляет собой одну из важных составляющих глобальной экономики. В ряде стран (например, Индия, Китай) угольная генерация является основным источником производства электроэнергии (соответственно, 69 и 60 % от совокупного объема электрогенерации в Индии и Китае). Свидетельством востребованности угля в качестве энергетического ресурса является двукратный рост его потребления на глобальном рынке за последние два десятилетия. При этом на долю Китая приходится более половины мирового потребления угля, а в совокупности с другими странами ЮВА (в первую очередь, Индия, Южная Корея, Тайвань) - 75 % (Бобылев, 2022).
Зависимость от угля становится весомым инструментом внешнеполитического давления со стороны развитых стран. Так, действия «антиугольных» лоббистских групп привели к отказу Всемирного банка поддерживать инвестиции в строительство в развивающихся странах работающих на угле электростанций, что создало возможности для расширения китайского присутствия в рамках стратегии «Один пояс, один путь» (Springer, Shi, Kudrimoti, 2022: 125). Серьезным ресурсом влияния на энергетический сектор, а, следовательно, и инструментом политического давления на Индию обладает Австралия как крупнейший экспортёр угля1. Тем самым подтверждается неомарксистский тезис об использовании любых, в том числе «энергетических инструментов» в отношениях между государствами «центра» или «ядра» со странами периферии и полупериферии (Дробот, 2014).
В перспективе, к 2025 г. в мире ожидается увеличение добычи угля до 8,8 млрд т. Лидерами станут Индия (1,2 млрд т), а также Китай, Индонезия, Австралия и ЮАР, совокупная добыча которых достигнет 5,43 млрд т (Кондратьев, 2021). В Индии угольная генерация увеличится на 11 %, в Китае - на 4,1 % (Чурсин, Ананич, 2022).
Прогноз динамики спроса на уголь отличается значительной вариативностью. По расчетам экспертов Международного энергетического агентства (МЭА), в 2020 г. спрос на уголь должен был снижаться. Но в 2021 г. (7,947 млрд т) продажи угля на глобальном рынке приблизились к рекорду 2013 г. (7,997 млрд т). А в 2022 г. был обновлен исторический максимум не только потребления (8,025 млрд т), но и добычи угля (почти 8,3 млрд т), а также угольной генерации электроэнергии в мире (10,3 ТВтч).
В настоящее время МЭА прогнозирует сохранение текущего уровня мирового потребления угля до 2025 г., в немалой степени, из-за обострения геополитического противоборства Запада и России. По причине отказа от импорта российских энергоносителей страны ЕС были вынуждены возобновить добычу на ряде угольных шахт на собственной территории, увеличив в 2022 г. потребление угля на 7 %2. В целом западные страны продемонстрировали приоритет политических, в основном конъюнктурных, интересов над долговременными экономическими и экологическими интересами, отложив, по крайней мере, на некоторое время, амбициозные задачи декарбонизации.
Тем не менее, МЭА обосновало ряд сценариев динамики потребления угля к 2030 г., в соответствии с которыми прогнозируется спад потребления угля в диапазоне от 5 до 55 %3. Эксперты Минэнерго России предполагают сокращение потребления угля в мире к 2040 г. на 65 %. По прогнозам British Petroleum, к 2050 г. потребление угля снизится на 25-90 %4. Соответственно, по расчетам экспертов Всемирной ассоциации угля, к 2040 г. должна снизиться также доля угольной электрогенерации - до 25 %5.
Основным сдерживающим фактором наращивания темпов угольной генерации является негативное воздействие на природную среду, которое все же может быть значительно снижено благодаря новым технологическим решениям. В частности, технологии улавливания, использования и хранения CO2 (CCUS) позволяют сократить выбросы на 90 %. По прогнозам экспертов МЭА, к 2050 г. технологии CCUS охватят 80 % мирового потребления угля6, что приведет к ежегодному снижению выбросов углерода на 5-18 гигатонн7. Как и большинство новых технологий в энергетической сфере, CCUS отличаются высокой стоимостью, которая значительно снижает
1 Coal politics in an unequal world [Электронный ресурс] // Centre for Science and Environment. URL: https://www.cseindia.org/coal-politics-in-an-unequal-world-5379 (дата обращения: 05.08.2023).
2 Сизов А. Светлое будущее «грязной» энергетики [Электронная ресурс] // Российская газета, 31 мая 2023 г. Федеральный выпуск: № 117 (9062). URL: https://clck.ru/34ZMcC (дата обращения: 05.08.2023).
3 World Energy Outlook 2021 [Электронный ресурс] // International Energy Agency. URL: https://www.iea.org/ reports/world-energy-outlook-2021 (дата обращения: 05.08.2023).
4 Energy Outlook 2020 edition [Электронный ресурс] // British Petroleum. URL: https://clck.ru/VoKkz (дата обращения: 05.08.2023).
5 World Coal Association. Powering the globe [Электронный ресурс]. URL: https://www.worldcoal.org/coal-facts/coals-contribution/ (дата обращения: 05.08.2023).
6 Coal phase out and energy transition pathways for Asia and Pacific [Электронный ресурс] // United Nations ESCAP. 22 February 2021. URL: https://clck.ru/35dGYp (дата обращения: 05.08.2023).
7 CCUS in clean energy transitions [Электронный ресурс] // International Energy Agency. URL: https://clck.ru/35dGaW (дата обращения: 05.08.2023).
конкурентоспособность угля в сравнении с другими видами энергетических ресурсов. Но в будущем, по мере совершенствования технологий и масштабирования производств, предполагается снижение стоимости использования CCUS.
Вторая разновидность новых технологий - «чистые» угольные технологии, создающие условия для функционирования угольных электростанций по принципу повышения эффективности и снижения выбросов (high efficiency - low emissions, HELE). Реализация этого принципа позволяет не только снизить негативное воздействие на экологию, но и повысить КПД угольных электростанций. По подсчетам российской угольной компании «СУЭК», повышение КПД угольной генерации на 1 % приведет к снижению выбросов углерода, образующегося в процессе сгорания угля, на 2-3 %1.
В числе дополнительных факторов повышения спроса на уголь следует отметить глобальное потепление, не только увеличивающее нагрузку на энергетику, но и снижающее объем гидрогенерации из-за обмеления рек, что объективно увеличивает спрос на угольную генерацию. Ярким показателем тенденции является установление в 2022 г. в Китае семилетнего рекорда по суммарной мощности вновь вводимых угольных генераций.
Еще один опосредованный фактор, стимулирующий рост энергопотребления угля - май-нинг криптовалют. В 2022 г. мировое майнинг-производство достигло исторического максимума энергопотребления - 204,5 терраватт. Важно учитывать, что прибыль от майнинга криптовалют в определенной степени зависит от расходов на электроэнергию. В большинстве стран именно угольная генерация обеспечивает меньшую стоимость энергопотребления, чем другие виды производства электроэнергии.
Дополнительным стимулом повышения устойчивости глобального рынка угля может оказаться вероятная победа Республиканской партии в борьбе за пост президента США в 2024 г., поскольку представители республиканцев, как правило, негативно воспринимают инициируемые демократами законопроекты, сдерживающие экономический рост под предлогом борьбы с негативными влияниями на природную среду.
Важно также учитывать, что заявления правительств ряда стран о приоритетах экологических интересов не соответствуют их инвестиционной политике на территории других государств. В частности, правительство Японии, японская компания «Mitsubishi» и корейская компания «KEPCO» финансируют строительство вьетнамской угольной электростанции «Vung Ang 2». Британская компания HSBC планирует инвестировать в строительство свыше 70 угольных электростанций в 11 странах Азии и Африки2. Подобная практика двойных стандартов в значительной степени нивелирует эффект программ в области сохранения природной среды.
Важную роль на глобальном рынке угля играет угольная отрасль России. Наша страна занимает второе место в мире по запасам угля (173 млрд т) с долей в 17 % от общемировых запасов. С учетом текущего объема добычи (440 млн т в год) запасов российского угля хватит на 370 лет. При этом в течение последних десяти лет добыча угля выросла более чем в 1,3 раза. За этот же период были введены новые мощности с совокупной добычей угля 297 млн т, а инвестиции в основной капитал угольных предприятий увеличились в 2,5 раза (Бобылев, 2022). В результате, доля нашей страны в мировом экспорте угля выросла с 10 до 17 %. В современных условиях по объему экспорта угля Россия уступает только Австралии и Индонезии3.
Несмотря на западные санкции, российский уголь остается конкурентоспособным на глобальном рынке, в особенности в странах Южной и Восточной Азии. Важнейшими внешнеэкономическими партнерами России в этих регионах являются Индия и Китай, которые, наращивая импорт российского угля, создали дополнительные условия для смягчения деструктивных последствий антироссийских санкций коллективного Запада.
В 2022 г. экспорт российского угля в Индию (по сравнению с 2021 г.) увеличился на 147,8 % (!) и составил 16,7 млн т. Рост экспорта российского угля в Китай достиг 11,2 % (59,52 млн т). Планируется, что к 2030 г. поставки российского угля в страны АТР возрастут в 1,5-2 раза. Дополнительным стимулом развития угольной промышленности России стало заключение в октябре 2021 г. соглашения с Индией, в соответствии с которым Россия до 2030 г. будет ежегодно поставлять 40 млн т коксующегося угля. Это соглашение выгодно не только России, но и Индии, которая за счет диверсификации источников поставок, снижает зависимость от Австралии (Новак, 2023а).
В настоящее время в стадии согласования находится проект межправительственного соглашения с Китаем о поставке российского угля и продуктов его переработки в КНР в ежегодном объеме около 100 млн т. Для обеспечения его реализации планируется к 2024 г. расширить пропускную
1 Перспективы мирового угольного рынка [Электронный ресурс] // Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. Энергетический бюллетень № 96. Май 2021 г. URL: https://clck.ru/bNL5m (дата обращения: 05.08.2023).
2 Перспективы мирового угольного рынка...
3 Там же.
способность Транссибирской и Байкало-Амурской ж/д магистралей до 180 млн т (Новак, 2023б). Продолжается также строительство железной дороги «Эльга - Чумикан», способной обеспечить рост объемов перевозок угля к 2025 г. до 10 млн т и к 2030 г. - до 30 млн т ежегодно. Развитие Эльгинского угольного комплекса позволит увеличить добычу угля до 50 млн т. В соответствии с программой развития угольной промышленности России на период до 2035 г., введен в эксплуатацию Сыллах-ский угольный разрез на юге Якутии мощностью 6,5 млн т угля в год (Новак, 2023а).
Важный вклад в увеличение экспортного потенциала России вносит наращивание на Дальнем Востоке портовых мощностей для транспортировки угля. В Приморском крае до конца 2023 г. должен начать работу специализированный порт в бухте Суходол. Через него морским путём на экспорт смогут отправлять 12 млн т твёрдого топлива. К 2025 г. в Ванино (Хабаровский край) планируется завершение строительства второй очереди угольного терминала. Это обеспечит перевалку ещё 12 млн т твёрдого топлива. В общей сложности мощности порта Ванино для транспортировки угля увеличатся до 40 млн т. При этом существующие портовые мощности на Дальнем Востоке с января по май 2023 г. обеспечили увеличение объёма экспортных поставок угля на 14 % (по сравнению с аналогичным периодом 2022 г.). В результате, через российские морские порты за указанный период было отправлено на экспорт 88,9 млн т угля. По железной дороге в восточном направлении за первые пять месяцев 2023 года отгрузили 45,1 млн т1.
Логистические возможности позволяют России осваивать новые экспортные направления, одним из которых является Вьетнам. В соответствии с проектом стратегии развития угольной промышленности Вьетнама, в период с 2025 по 2035 гг. планируется ежегодно импортировать 50-83 млн т угля (Новак, 2023б), и российские энергетики не без оснований рассчитывают на освоение расширяющегося рынка этого государства.
Для закрепления лидирующих позиций России на глобальном рынке, по нашему мнению, необходимо реализовать идею объединения стран- производителей угля, сформировав организацию «Альянс экспортеров угля» (Alliance of Coal Exporters, АСЕ). Создание Альянса экспортеров угля будет способствовать повышению степени управляемости глобального рынка угля в целом и предсказуемости мировых цен на уголь, что в целом будет соответствовать интересам как поставщиков, так и потребителей угля2.
Институциональной основой для создания Альянса экспортеров угля могла бы стать Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), объединяющая ряд ведущих поставщиков и потребителей этого вида топлива, возможности которых значимы для глобальной экономики в целом -это, в первую очередь, Россия, Индия и Китай. В перспективе к ШОС могут присоединиться Индонезия и Вьетнам, что обеспечит практически монопольную в Евразии роль Альянса экспортеров угля, функционирующего на базе ШОС. Растущий геополитический и военно-политический потенциал ШОС будет дополнен энергетической составляющей, которую, при взаимной координации евразийских стран-производителей угля, не смогут поколебать оставшиеся вне организации экспортеры, например Австралия.
Создание новой организации, сопровождаемое переориентацией экспортных поставок российского угля с западного на восточное направление, позволит снизить издержки конкуренции между странами-экспортерами, в чем, в первую очередь, заинтересована Россия, испытывающая давление западных санкций. В то же время, в условиях добросовестной конкуренции укреплению позиций России на рынках дружественных евразийских государств способствует низкая себестоимость добычи угля, широкая сортовая номенклатура данного вида топлива, а также высокое качество российского угля, в частности низкое содержание серы, что особенно актуально для ряда азиатских государств, постепенно ужесточающих экологические требования.
При этом нельзя исключать возможность того, что в Альянс экспортеров угля войдут государства, тяготеющие к различным военно-политическим блокам, подобно тому, как ОПЕК объединяла шиитский Иран, суннитскую Саудовскую Аравию и социалистически ориентированную Венесуэлу.
Риски и уязвимости проекта создания Альянса экспортеров угля связаны с рядом следующих особенностей угольной отрасли.
1. Уголь сравнительно легко запасать и хранить. Несложно нарастить или приостановить добычу. Угольная отрасль характеризуется коротким инвестиционным циклом.
2. Ресурсообеспеченность углем избыточна, при отсутствии глобального дефицита сложно воздействовать при необходимости на потребителей.
1 На Дальнем Востоке наращивают портовые мощности для перевалки угля [Электронный ресурс] // Те-леграмм-канал «Добывающая промышленность онлайн». 6 июля 2022 г. URL: https://t.me/dprom/2454 (дата обращения: 05.08.2023).
2 Сизов А. Светлое будущее «грязной» энергетики [Электронная ресурс] // Российская газета, 31 мая 2023 г. Федеральный выпуск: № 117 (9062). URL: https://clck.ru/34ZMcC (дата обращения: 05.08.2023).
3. Сфера применения (энергетика, металлургия) более ограничена, чем у нефти. При этом в энергетике уголь есть чем заменить, а в металлургии развивается бездоменное производство. В ходе переработки угля не производят продукцию с высокой добавленной стоимостью. Доля угля в экспортно-импортных операциях в сравнении с мировым потреблением невелика в отличие, например, от нефти.
4. Несмотря на существование множества сортов, уголь (в отличие от нефтеперерабатывающей промышленности, в которой предприятия проектируются под определенный сорт нефти) - унифицированный товар (нет выраженной зависимости между сортом угля и потребителем), поэтому образующийся локальный дефицит может быть удовлетворен за счет поставок из альтернативных источников.
В обобщенном виде преимущества и возможности Альянса экспортеров угля можно охарактеризовать следующим образом.
1. Координация реализации планов по добыче угля и согласование ценовой политики стран-экспортеров позволит обеспечить предсказуемость рынка, энергетическую стабильность и безопасность.
2. Оптимизация логистики мировых угольных потоков приведет к снижению транспортных издержек.
3. Углубление взаимодействия между странами-участницами Альянса экспортеров угля будет способствовать повышению эффективности энергетической политики ШОС и повышению престижа обеих организации.
4. Расширение ШОС (в том числе, за счет включения Индонезии и Вьетнама, а также других государств Евразии) создаст условия для оптимизации деятельности Альянса экспортеров угля и обеспечения ведущей роли данной организации в Евразии, а в перспективе (например, при вступлении Австралии) и на глобальном рынке угля.
Как и у любого начинания, в процессе создания Альянса экспортеров угля могут возникнуть препятствия. Важно учитывать, что эти препятствия в современных условиях могут быть не только экономического, но и политического свойства. Человечество вступает в стадию построения поли-центричного миропорядка, в котором исход многих неизбежных противостояний будет зависеть от способности большинства государств находить компромиссы в русле взаимовыгодного сотрудничества. Представляется, что Альянс экспортеров угля может внести значительный вклад в обеспечение глобальной энергобезопасности. Для реализации этой цели, в частности, целесообразно создать фонд, на паритетной основе аккумулирующий часть получаемой участниками угольной ренты для финансирования таких логистических проектов, как, например, Восточный полигон, а также для инвестирования разработки и внедрения технологий, способствующих минимизации «углеродного следа».
Список источников:
Бобылев П. Угольная промышленность как гарантия энергобезопасности и устойчивого развития России // Энергетическая политика. 2022. № 12 (178). С. 50-55. https://doi.org/10.46920/2409-5516_2022_12178.50.
Дробот Г.А. Марксизм в теории международных отношений: история, зарубежная и отечественная школы // Социально-гуманитарные знания. 2014. № 6. С. 61-83.
Кондратьев В.Б. Ситуация на мировом рынке угля в период восстановления мировой экономики после кризиса COVID-19 // Горная промышленность. 2021. № 4. С. 84-92. https://doi.org/10.30686/1609-9192-2021-4-84-92.
Новак А. Российский ТЭК 2022: вызовы, итоги и перспективы // Энергетическая политика. 2023а. № 2 (180). С. 4-11. https://doi.org/10.46920/2409-5516_2023_2180_4.
Новак А. Энергетическая политика России: разворот на Восток // Энергетическая политика. 2023б. № 6 (184). С. 14-19.
Чурсин М., Ананич И. Уголь: закат или ренессанс? // Энергетическая политика. 2022. № 3 (169). С. 4-13. https://doi.org/10.46920/2409-5516_2022_3169_4.
Springer C., Shi D., Kudrimoti A. The Political Economy of Coal. The Case of China // The Political Economy of Coal. Obstacles to Clean Energy Transitions / Ed. by M. Jakob and J. C. Steckel. Routledge, 2022. Pp. 117-135.
References:
Bobylev, P. (2022) The Coal Industry as a Guarantee of Energy Security and Sustainable Development of Russia. Energy policy. (12 (178)), 50-55. Available from: doi:10.46920/2409-5516_2022_12178.50. (In Russian).
Chursin, M. & Ananich, I. (2022) Coal: Sunset or Renaissance? Energy policy. (3 (169)), 4-13. Available from: doi:10.46920/2409-5516_2022_3169_4. (In Russian).
Drobot, G.A. (2014) Marxism in International Relations Theory: History, Foreign and Domestic Schools. Social and Humanitarian Knowledge. (6), 61-83. (In Russian).
Jakob, M. & Steckel, J.C. (eds.) The Political Economy of Coal. Obstacles to Clean Energy Transitions. Routledge, 2022. 365 p.
Kondratiev, V.B. (2021) Situation on the Global Coal Market During the Recovery of the World Economy after the COVID-19 Crisis. Russian Mining Industry. (4), 84-92. Available from: doi:10.30686/1609-9192-2021-4-84-92. (In Russian).
Novak, A. (2023) Russia's Energy Policy: a Turn to the East. Energy policy. (6 (184)), 14-19. (In Russian).
Novak, A. (2023) Russian Fuel and Energy Complex 2022: Challenges, Outcomes and Prospects. Energy policy. (2 (180)), 4-11. Available from: doi: 10.46920/2409-5516_2023_2180_4. (In Russian).
Springer, C., Shi, D. & Kudrimoti, A. (2022) The Political Economy of Coal. The Case of China. The Political Economy of Coal. Obstacles to Clean Energy Transitions. In: Jakob, M. & Steckel, J. C. (eds.). Routledge, pp. 117-135.
Информация об авторе А.А. Сизов - кандидат технических наук, докторант кафедры международных отношений и внешней политики России, Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, кандидат технических наук, Москва, Россия.
Конфликт интересов:
автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author A.A. Sizov - Ph.D. in Engineering Science, Postdoctoral Student, Department of International Relations and Foreign Policy of Russia, Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Moscow, Russia.
Conflicts of interests:
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 03.08.2023 Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 31.08.2023 Принята к публикации / Accepted for publication 19.09.2023
Автором окончательный вариант рукописи одобрен.
