CC BY
30
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2009. № 5
А.И. Костин, В.С. Изотов*
ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС В ЗЕРКАЛЕ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
В статье обращается внимание на особенности современного глобального экономического кризиса и его политические последствия. Интенсивность глоба-лизационных процессов делает неизбежным формирование цепочки взаимозависимых изменений, часть из которых напрямую затрагивает область международных отношений и мировой политики. В статье фиксируется ряд основных тенденций, определяющих характер мировой политики в кризисный период. Говоря о глубине кризиса, авторы ориентируются на сроки до 3—4 лет. Существующая ситуация чревата изменениями в диапазоне от "неприятных, но неизбежных " до "критически опасных". Мировая рецессия замедляет глобализацию, одновременно высвечивая все ее недостатки. Наиболее уязвимы страны с нестабильными политическими системами и предельно ослабленными экономиками. Формула успешных действий такова: "тенденция — последствия — контрстратегия". Успешное ее применение требует мобилизации всех национальных и надгосударственных коллективныхре-сурсов.
Ключевые слова: современный глобальный экономический кризис, структура международных отношений, циклы Кондратьева, глобальная перенапряженность США, глобализационные процессы, мировая рецессия, однополярная система.
The article points out the contemporary issues of global economic crisis and its political consequences. Intensification of globalization leads inevitably to the appearance of mutually dependant transformation processes some of which are in the sphere of international relationship and world policy. The article states a number of leading trends, which will determine the way of world policy in the period of crisis. Discussing the depth of crisis the authors consider that it could last about 3—4 years. The existing situation has the potential threat of changes that could be expressed as "unfavorable but inevitable" till "critically dangerous". The world recession slows down globalization process and simultaneously reveals its internal drawbacks. It mostly threatens the countries with unstable political systems and extremely weak economies. The success formula is based on the following statement: "trend — consequences — contra-strategy". However, the result of its implementation depends on possibility of total mobilization of national, governmental and other common resources.
Key words: contemporary global economic crisis, international relationship structure, Kondratiev's cycles, global overtention of USA, global processes, world recession, mono-polarity system.
* Костин Анатолий Иванович, e-mail: [email protected]
Глобальный кризис, прежде всего его финансово-экономический аспект, широко обсуждается в научном и экспертном экономическом сообществе. Между тем анализ происходящих процессов, их причины и возможные последствия могут дать весьма важную информацию для размышлений политикам и политологам, специализирующимся на международных отношениях. Внимательный анализ без труда выделяет логическую взаимосвязь между событиями последнего времени и девальвацией глобального статуса США. Интенсивность глобализационных процессов делает неизбежным формирование цепочки взаимозависимых последствий, часть из которых напрямую выходит в область международных отношений. В этих условиях весьма важно выделить ключевые тенденции, производные от текущей рецессии. Анализ происходящих изменений при определенных условиях может помочь предотвратить некоторые негативные сценарии, включая потенциальные геополитические и геоэкономические проигрыши государств, в том числе и России, в новой, во многом непредсказуемой структуре международных отношений.
С сентября 2008 года экспертное и публицистическое внимание сфокусировано на двух симптоматичных событиях: российско-грузинском конфликте и глобальном экономическом кризисе. Первое из них уже названо символичным в смысле определяющей черты, за которой начинается качественно новый этап российской внешнеполитической стратегии, своеобразный транзит которой растянулся на 18 лет. Только сегодня можно говорить о завершении "остаточной постсоветской фазы"1, за пределами которой открываются качественно новые горизонты. Рассмотрение этих событий, столь разных по масштабам и, казалось бы, происходящих в двух разных сферах (региональная политика и глобальная экономика), выявляет интересные тенденции. Может показаться парадоксальным утверждение о том, что политическая природа произошедшего одинакова. Тем не менее это так. В обоих случаях причиной стала перенапряженность державы, стремившейся оправдать заявленный 18 лет назад статус глобальной метрополии в моноцентричной планетарной системе. Причем стратегию США "замкнуло" сразу в двух пересекающихся сферах: финансово-экономической и международно-политической2.
По мнению американского социолога И. Валлерстайна, в настоящее время мир находится в фазе Б длинного цикла Н. Кондратьева, начавшейся 30—35 лет тому назад и последовавшей за фазой А, которая была наиболее длинной (1945—1975) за всю 500-летнюю историю капиталистической системы. В фазе А прибыль создавалась в мате-
1 Лукин А. Внешняя политика: от постсоветской к российской. Уроки конфликта с Грузией // Россия в глобальной политике. № 6. 2008.
2 В последнее время в западных изданиях популярны вариации карикатур на эту тему. Кризис как фигура человека изображается по-разному, но всегда на его одежде (или даже как татуировка) присутствует надпись: "Made in USA"
риальном производстве, тогда как в фазе Б прибыль создается в финансовой сфере за счет спекуляций. В течение последних трех десятков лет задолженность предприятий, государств и домашних хозяйств продолжала возрастать, и ныне мир-система оказалась в конце фазы Б цикла Кондратьева, когда виртуальный упадок становится реальным, растет число банкротств, растут уровень концентрации капитала и численность безработных, а экономика погружается в состояние реальной дефляции. В течение этих десятилетий, как пишет И. Валлер-стайн, мир находится "в финальной фазе существования капиталистической системы", что отличает эту фазу от последовательных экономических конъюнктурных циклов прошлого3. В результате положение становится все более хаотическим и неконтролируемым с непрерывно расширяющейся борьбой между всеми действующими лицами. Эта ситуация кризиса, в ходе которой, по мнению исследователя, капитализм берет прибыль там, где она в данный момент наиболее велика. При этом он не довольствуется малой прибылью, максимизируя ее, создавая монополии, как это происходит сегодня в биотехнологии или в информационной технологии. Однако, по мнению И. Валлер-стайна, возможности реального накопления в капиталистической мир-системе достигли своего предела. Капитализм, продолжая производить все больше благ и богатств, наносит огромный урон окружающей среде и обществу4.
Макроэкономисты задолго до кризиса указывали на очевидные факты, свидетельствующие о системных проблемах американской экономики. Все чаще авторитетные эксперты определяли ее как "виртуальную" или "экономику мыльных пузырей", которые сменяют друг друга вместо классических экономических циклов. Последний из таких циклов длился восемь лет, в результате чего коллапс интернет-рынка в 2000 г. сменился лопнувшим "ипотечным пузырем" во второй половине прошлого года. Примечательно, что на своем финансовом пике он приобрел более 12 триллионов долларов (!) фиктивной стоимости5. Прозрение наступило. В настоящее время, как метко констатирует немецкий политический журналист Н. Пипер, "Уолл-стрит как постоянной величины экономической жизни США больше не существует"6.
О системности американских экономических проблем свидетельствует перманентное финансирование собственного дефицита (в течение последних 34 лет внешнеторговый баланс США никогда не был положительным) за счет иностранных средств. Причем этот процесс приобрел порочную взаимосвязь: кредиторы американской экономики не могут продать долговые обязательства, так как это сразу повлекло бы падение
3 См.: Monde. P., 2008. 12 oct. P. 8.
4 См.: Monde. P., 2008. 12 oct. P. 8.
5 Среднее арифметическое от нескольких оценок, как в российских, так и американских СМИ. Возможно, эта цифра даже больше.
6 Пипер Н. Крах Уолл-стрит //Internationale politik. 2008. № 6. С. 30.
курса доллара и соответственно обесценило бы оставшиеся у них активы.
В западной прессе все чаще появляются публикации авторитетных американских экспертов, весьма критически оценивающих национальную экономическую стратегию. Пожалуй, никогда за этот период экономическая и политическая репутация Америки не была столь низка.
Информационно-имиджевые угрозы для бывшего гегемона исходят уже из либерального экспертного сектора, обычного лояльного к экономическим стратегиям власти. В одной из недавних публикаций "The Financial Times" констатируются высокие риски для всей финансовой системы страны и практически полная зависимость экономики США от иностранных кредиторов, в первую очередь от Китая и нефтяных аравийских монархий. "Если Китай потеряет веру в доллар, то американскую валюту и, следовательно, экономику ожидает коллапс", — предупреждает Э. Ксай, бывший глава экономического отдела Morgan Stanley по АТР7. Показательно, что на фоне слабеющего доллара активизировались международные инициативы (Россия, Китай) по реформированию мировой финансовой системы и созданию новой резервной валюты.
"Надувные" деньги какое-то время позволяли финансировать многие, в том числе и внешнеполитические, проекты американской администрации (такие, как война в Ираке или постоянное присутствие в Афганистане), но с конца 2008 года перенапряжение стало очевидным. Экономический кризис заставил сократить расходы по многим статьям, включая и стратегические военные проекты8.
Одним из элементов геополитической стратегии США (также во многом обеспечиваемой "финансовыми пузырями"), стала "антикремлевская постсоветская игра", начатая в 2000 году. С завидным азартом была запущена цепочка процессов "бархатной циркуляции" государственного менеджмента в Узбекистане, Кыргызстане, Грузии и на Украине. Идеальная цель состояла в конструировании выгодной для США региональной подсистемы международных отношений, в условиях постоянных конфликтов низкой интенсивности которой укрепляются контролируемые Вашингтоном правящие политические элиты. При этом степень конфликта должна быть достаточно низкой, чтобы не перерастать в военные столкновения, но достаточно высокой, чтобы поглощать значительные экономические и политические ресурсы. Последнее обстоятельство гарантирует таким элитам стабильную зависимость от заокеанских геополитических дирижеров. Относительно не-
7 Xie A If China loses faith the dollar will collapse // The Financial Times. 5.05.2009.
8 В частности, Палата представителей в утвержденных проектах оборонного бюджета значительно сократила сумму в 310 млн долларов, которые администрация предыдущего президента запросила на развертывание системы европейской ПРО. Подробнее об этом см.: Лурье С. Логика переносного смысла // Политический класс. №32. 2007. URL: http: www.politklass.ru/ cgi-bin/ issue.pl? id=838
3 ВМУ, политические науки, № 5
33
сложная, хотя и финансово емкая технология успешно оправдывала себя в первые годы XXI века, но в Грузии произошел сбой. Непредсказуемость режима Саакашвили перешла все грани политически разумного и могла бы стать наглядной иллюстрацией классического труда Г. Лас-суела по психопатологии политики9. Результатом стали военные действия с последующим появлением на постсоветской карте двух новых независимых государств. Отметим, что данные события и их последствия в целом сыграли на руку России, способствуя укреплению ее внешнеполитической субъектности. При этом глобальный подтекст произошедшего читается легко — перегрузка американской политики международными акциями привела к очередному региональному конфликту, приобретающему, судя по всему, долгосрочный характер10.
Глобальная перенапряженность США — одна из самых популярных сегодня тем в работах внешнеполитических экспертов. В большинстве работ убедительно доказывается несостоятельность однополярных проектов. Дополнительных доказательств, похоже, уже не требуется. Геополитической парадигмы, поспешно выстроенной Вашингтоном на идеологической платформе победы в холодной войне, сегодня практически не существует. Точнее, она "разобрана на части" проамериканскими элитами стран, претендующих на роли региональных лидеров. Однако такое делегирование ответственности оказалось неэффективным. Поддержка (в том числе и финансовая) со стороны США снижается по мере девальвации их роли и влияния в мире. Союзников все более заботит решение насущных внутренних и региональных проблем. Отсюда — частые ссылки на кризис в системе международных отношений и утверждение о "финише глобализации и торжестве неореализма" — также популярное в академическом и военно-политическом сообществе.
Авторы многочисленных научных и публицистических работ последнего времени непрестанно констатируют углубление экономического кризиса и возрастающую хаотичность международной среды. В этих условиях весьма важны хотя бы краткосрочные прогнозы последствий в сфере глобального управления или осмысление изменений мировой политической конфигурации в условиях затяжной рецессии.
Исследователь глобальной политики не может довольствоваться лишь констатацией этих изменений и самых очевидных тенденций в структуре международных отношений. Намного интереснее и продуктивнее попытаться определить генеральные тренды, характер и последствия которых будут иметь важное или даже судьбоносное значение. В ходе такого анализа возникают новые вопросы, ответы на которые позволяют составлять прогнозы на среднесрочную перспективу. Только
9 Издание на русском языке: Лассуэлл Г. Психопатология и политика. М.: РАГС.
2005.
10 О роли США в российско-грузинском конфликте в августе 2008 г. подробнее см. в: Сизов В. Пятидневка противостояния // Международные процессы. № 2(17). 2008.
так возможно определить наиболее взрывоопасные сценарии, что позволит выработать антикризисные контрстратегии для предотвращения негативных вариантов развития событий.
Зафиксируем несколько основных трендов, определяющих характер мировой политики в кризисный период, который, по справедливому мнению известных политологов, будет длиться 3—4 года11.
Итак, первая и самая очевидная тенденция — снижение роли США и тесно связанный с этим кризис глобального управления. Мир вступает в период политического хаоса, во время которого лица, стоящие во главе западных государств и различных негосударственных структур, будут стремиться восстановить равновесие, тогда как требуется предпринять "нечто новое". Переживаемый кризис, подчеркивает И. Вал-лерстайн, завершает политический цикл американской гегемонии, установившейся в 1970-х годах, после чего США останутся важным игроком, но при этом могут оказаться самой политически нестабильной страной мира12.
Этот кризис будет проявляться по-разному. В частности, возможно замораживание процесса делегирования отдельных составляющих национальной власти на верхние интеграционные уровни, будь-то органы ЕС, НАТО или, скажем, АСЕАН или МЕРКОСУР. И хотя возможности США оказывать воздействие на международную систему в собственных интересах сократятся еще больше, представляется все же, что ситуация будет далека от последствий аполярности (apolarity), описанных в апокалиптических тонах Н. Фергюссоном в 2004 году13. Ближайшие события не изменят статуса США как крупнейшего, хотя и сильно ослабленного финансового и политического центра. Но притязания США на роль мирового гегемона будут все более умеряться как традиционными (ЕС, Япония, Китай, Россия), так и новыми (Индия, Южная Америка) центрами притяжений экономических ресурсов.
Сужение планетарных возможностей США активизирует неизбежное реформирование ООН (прежде всего Совета Безопасности), а также изменение формата глобальных экономических союзов (G5, G8, G20, G24). Наиболее уязвимой для критики в настоящее время является так называемая Большая восьмерка, анахронизм состава и механизма консультационных решений которой стал особенно очевиден после прошлогоднего (2008) саммита в Хоккайдо.
11 В частности, такой темпоральный прогноз дают политологи В. Лапкин и В. Пан-тин (См.: Лапкин В. Вступая в новую эпоху великих потрясений: попытка опережающей теоретической рефлексии // Полис. 2009. № 1).
12 Monde. P., 2008. 12 oct. P. 8.
13 Речь идет о получившей широкую научно-публицистическую известность статье Н. Фергюссона "Мир без сверхдержавы" (См.: Ferguson N. A World without Power // Foreign Policy. 2004. № 143. P. 32-39.
URL: http://www.hoover.org/publications/digest/3009996.html). Однако при неблагоприятном развитии событий часть предсказаний Фергюссона может реализоваться.
Вторая тенденция заключается в изменении масштаба политических процессов. В частности, в ближайшие годы наиболее востребованными станут региональные интеграционные стратегии. Для подавляющего большинства государств необходимым условием антикризисных действий будет примат решения локальных задач над глобальными. Те же самые мировые консультационные альянсы больше сфокусируются на региональных вопросах, что же касается глобальных проблем, они будут ограничиваться лишь их констатацией. Первостепенные действия будут осуществляться в рамках децентрализованных парадигм, предполагающих конструирование или реформирование региональных объединений, способствующих эффективному решению точечных проблем.
Третья тенденция: экономизация политического пространства, имеющая ярко выраженные особенности, определяемые макроэкономическим контекстом. Мировой финансовый кризис непосредственно влияет на содержания и направления геополитических взаимодействий на международной арене, приобретающих в последнее время экономический "поисково-спасательный" характер. В политическом диалоге в обязательном порядке присутствует экономическая составляющая, а геополитические интересы все чаще отождествляются с планами по спасению национальных экономик.
По мере углубления мировой рецессии внешняя политика, договоры, коалиции в основном все чаще будут направляться на решение экономических задач. Приоритетные сферы: энергетика, маршруты поставок природных ресурсов, протекционистские действия. Реализация долгосрочных и неосязаемых проектов будет перенесена на будущее. В этой связи показательно, например, высказывание Министра иностранных дел РФ С. Лаврова: "Мы имеем дело с качественно новой геополитической ситуацией...когда глобальный финансовый экономический кризис заставляет всех сфокусировать внимание на насущных вопросах, а не на виртуальных проектах"14.
Четвертая тенденция: изменение статуса наднациональных акторов (МВФ, Всемирный банк, Парижский клуб, ВТО, ЕБРР и т.д.) в современной (поствестфальской) системе международных отношений — неоднозначна и потенциально конфликтна. С одной стороны, их кредитные механизмы станут более востребованными. С другой — процедуры финансового регулирования и выдачи займов станут менее прозрачными. Укрепление транснациональных финансовых элит, стоящих за этими институтами, будет способствовать снижению уровня публичности не только в мире "больших денег", но и (по мере влияния таких элит на политические процессы) в сфере глобальной политики. Кроме того,
14 Стенограмма выступления и ответов на вопросы Министра иностранных дел России С.Лаврова на пресс-конференции, посвященной внешнеполитическим итогам 2008 года, в МИД России, 16 января 2009 года // URL: http://www.ln.mid.ru/brp_4.nsf/spsvy? OpenView&Start=1
дискуссии о степени зависимости от мировых финансовых институтов (брать или не брать в долг) расколет национальные элиты многих стран. Отсюда — возможный рост политической нестабильности и социальных волнений.
Наконец, наиболее возможна пятая тенденция, пока только гипотетическая, однако наиболее опасная — геополитическая дестабилизация мировой периферии, обусловленная экономическим кризисом. Аналитики прогнозируют неизбежность второй (и, вероятно, не последней) волны кризиса, которая больнее всего ударит по странам третьего мира. Всемирный банк в своем специальном докладе "Swimming Against the Tide: How Developing Countries Are Coping with the Global Crisis" ("Сопротивляясь течению: как развивающиеся страны справятся с глобальным кризисом"), подготовленным к лондонскому саммиту G20, представил следующие прогнозы. В ближайшее время увеличится число бедных в мире на 46 млн человек, а голодающих людей — на 44 млн. Никогда еще Всемирный банк не предсказывал столь мрачной перспективы. По сути, прогнозируется скорая люмпенизация планеты под девизом "Back into Penury" ("Назад к бедности"), которая, безусловно, скажется на международных отношениях. В частности, профессор М. Клейр, эксперт авторитетного центра внешнеполитического анализа FPIF (Foreign policy in focus), обращает внимание на то, что обеднение населения резко усиливает социальные и политические волнения. Нельзя исключать, что массовые волнения спровоцируют смену внутренних режимов в "странах LIC"15. Последствия этого могут распространиться на сферу международной политики16.
Отмеченные тенденции позволяют описать возможную в ближайшем будущем ситуацию. Кроме того, они порождают много вопросов. Например, означает ли понижение экономического и политического уровня влияния США наступление долгожданной эры полновесной многополярности, о неизбежности или желательности которой говорят последние 15—20 лет? За это время сложилось представление о желательной конфигурации международной системы, согласно которому многополярный мир уравновешивает влияние центров силы, стабилизирует политическое пространство и гарантирует безопасность. Однако в последние годы российские политологи высказывают опасения относительно неоднозначных последствий и рисков мультиполярности17.
15 LIC (от англ. low — income country) — международная экспертная аббревиатура, обозначающая страны с низким уровнем дохода.
16 Klare M. The Second Shockwave // URL: http://www.fpif.org/fpiftxt/5968
17 Эту точку зрения отстаивают прежде всего представители либерального направления в отечественной политологии. Среди них: Н. Загладин, В. Загорский, В. Сергеев, Д. Тренин, Л. Шевцова и др. См., например: Сергеев В. Экономические центры силы на пороге XXI века // Мир и Россия на пороге XXI века. М. 2001; Бордачев Т. Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности "большой сделки". М., 2009. С. 145-146.
В какой-то мере эти опасения справедливы. В частности, требуют внимания глобальный контекст, изначальные условия, порождающие многополярность. Весьма вероятно, что в ближайшее время (в результате действия первой и второй тенденций) современная нестабильная ситуация приведет к трансформации существующей структуры.
Закономерно возникает следующий вопрос: какой же будет конфигурация после рецессии и изменится ли она в принципе? Отвечая на него, необходимо обратить внимание на важное обстоятельство. Специалистам хорошо известна теория "игры с нулевой суммой"18, описывающая действия двух лидеров в биполярной системе, когда "...любой выигрыш для одной из сторон означает проигрыш для другой"19. В современных условиях эту аксиому, естественно, следует признать анахронизмом, скорее, наоборот: особенности взаимозависимости ведущих экономик мира таковы, что ослабление одной влечет за собой ослабление остальных экономик. Так, девальвация экономической мощи США уже обусловила ослабление национальных экономик целых регионов, не говоря об экономиках отдельных стран. Тем не менее Америка потеряет в пропорциональном отношении меньше, чем другие центры силы. Так, известный российский американист Ф. Войтоловский (ИМЭМО РАН), считает, что "благодаря самому высокому даже среди развитых стран уровню интернационализации национальной экономической системы. США имеют наилучшие шансы по сравнению с большинством других ведущих держав (возможно, за исключением КНР) для выхода из кризиса"20. Более того, гиперглобализированный и одновременно рецессивный контекст происходящего, в частности степень взаимного влияния политического и экономического, позволяет предположить то же самое и в отношении политического могущества США. Оно сокращается и будет сокращаться еще больше, но другие станут еще слабее. Тем не менее Вашингтон уже не сможет использовать прежние механизмы односторонних действий и будет вынужден разработать новую стратегию преобразования институциональных механизмов коллективного влияния на развитие мировых экономических процессов21. Однако на это необходимо не только время, но и значительные ресурсы, в том числе и финансовые.
В итоге прогностический концепт будущей структуры описывается как девальвированная однополярная система с сохраняющейся тенденцией к регионально-экономической дифференциации мира. Внутри такой системы вероятны деструктивные импульсы, способствующие дальнейшему
18 Подробнее об этом см.: Гаджиев К. От биполярной к новой конфигурации геополитических сил // Мировая экономика и международные отношения. 1993. № 7. С. 63; McGwire M. Perestroika and Soviet National Security. N.Y., 1991. P. 288-290.
19 Киссинждер Г.Дипломатия. М., 1997. С.14.
20 Войтоловский Ф. Нестабильность в мировой системе // Международные процессы. 2009. № 1(19).
21 Там же.
ужесточению конкурентных стратегий и возникновению ситуативных краткосрочных альянсов для решения предельно конкретных проблем. Субъектные решения в данной структуре будут приниматься изолированно, а не одновременно или последовательно. Негласной идеологической мантрой станет экономический и политический постреализм, направляющий страны по векторам геополитической конкуренции и идентифицирующий их как рациональных, эгоистичных агентов, которые борются за ресурсы и их эффективное распределение в соответствии с национальными интересами. Такими представляются возможные последствия действий третьей и четвертой тенденций.
Прогнозируя развитие пятой (самой опасной) тенденции, можно предположить, что в условиях экономических неудач обострятся гуманитарные проблемы, связанные в первую очередь с распределением энергии, воды и продовольствия, что возникнет соблазн решить их "другими способами". Одновременно решается важная задача переключения внимания общества с внутриполитических задач на внешнеполитические. При этом нельзя исключать того, что у многих государств — жертв кризиса просто начнут "сдавать нервы". Наиболее возможно развитие событий по такому сценарию в милитаризованной Азии с ее ядерным оружием. В этом плане потенциально опасны и среднеазиатские республики СНГ. Например, Кыргызстан, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан в условиях экономической катастрофы и негибких авторитарно-клановых режимов могут оказаться беспомощными перед многочисленными угрозами, в том числе и связанными с исламским экстремизмом.
Если указанные факторы перестанут быть латентными, в политике большинства стран возрастет роль военной составляющей. С высокой долей вероятности можно предсказать интенсификацию гонки вооружений. Экономический и политический постреализм уступят место различным "теориям хаоса", оправдывающим агрессивные действия государства во враждебном окружении.
Подведем некоторые итоги. Существующая ситуация несет в себе потенциал изменений в диапазоне от "неприятных, но неизбежных" до "критически опасных". Мировая рецессия замедляет глобализацию, одновременно высвечивая все ее недостатки. Финансово-экономический кризис, вернее его последствия, могут охватить сферу международных отношений. При этом изменится социальная, финансовая и геополитическая конфигурация мира. Высока вероятность того, что девальвированная однополярная система не сможет сдержать процесс расслоения мира по регионально-финансовым границам с тенденцией к автаркии. Взаимозависимость и финансовая проницаемость различных барьеров ускоряет цепную реакцию, расширяющую границы кризиса. Наиболее уязвимыми будут страны мировой периферии с нестабильными политическими системами и предельно ослабленными экономиками.
В таких условиях представляется важным знать грядущие перспективы и опасности, что значительно повышает шансы в дальнейшей стратегической игре на их опережение. И это уже немало. Конкретные действия государств должны быть предельно гибкими, исходить из оперативного изменения ключевых внешних стратегий — экономической, геополитической, демографической, гуманитарной.
Формула успешных действий такова: "тенденция — последствия — контрстратегия". Однако для ее применения необходима мобилизация всех национальных и надгосударственных, коллективных ресурсов. Лишь тогда текущий кризис и его последствия не перерастут в тотальную деструкцию, а дополнят существующую теорию спадов и подъемов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Войтоловский Ф. Нестабильность в мировой системе // Международные процессы № 1(19). 2009. URL: http://www.intertrends.ru/nineteenth/002.htm
2. Издание на русском языке: Лассуэлл Г. Психопатология и политика. М.: РАГС, 2005.
3. Киссинждер Г. Дипломатия. М., 1997.
4. Лукин А. Внешняя политика: от постсоветской к российской. Уроки конфликта с Грузией // Россия в глобальной политике. 2008. № 6.
5. Пипер Н. Крах Уолл-стрит //Internationale politik. 2008. № 6.
6. Xie A. If China loses faith the dollar will collapse // The Financial Times. 5.05.2009.
