CC BY
89
ББК 87.6
ГЛОБАЛЬНЫЙ «ЧУЖОЙ»/ «ДРУГОЙ» - СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Д.Н. Шульгина
На современном этапе развития общества наблюдается «ломка» и трансформация социокультурной среды обитания человека, одним из факторов которой является изменение концепта «чужого» (в рамках дихотомии «свой-чужой»), являющегося неотъемлемым конструктом культурной идентичности
Ключевые слова: глобализация, культурная трансформация, культурная идентичность, другой, чужой
Глобализация в ее современном понимании мыслится как процесс срастания политических, экономических, социальных, культурных сфер разных государств через их взаимопроникновение и установление взаимозависимости в общей мировой жизни. В глобализации одновременно
осуществляются объективные, происходящие как бы стихийно процессы объединения стран и сознательная целенаправленная деятельность по объединению мира. В то же время реалии данного процесса отнюдь не всегда выступают так, как они в идеале мыслятся.
Глобализация, которая порождает взаимозависимость,- есть, в первую очередь, зависимость от рисков, ибо они вплетены в саму ткань современных процессов жизни. Примета нового времени- современный человек создал слишком сложный для себя, для своих интеллектуальных возможностей мир и потому больше не может ясно осознавать и эффективно предсказывать направление своего собственного развития.
Наиболее противоречивые тенденции связаны с глобализацией культуры и ее влиянием в этой сфере. Возрастающий динамизм мирового цивилизационного развития, глубокие социальные трансформации актуализируют потребность обратиться к их изучению и тем последствиям, которые они с собой несут.
Мнения большинства западных и отечественных исследователей сходятся в том, что социокультурные трансформации современных обществ XXI века затронут изменения и содержание ценностей. Чтобы осознать весь тот спектр проблем, которые нарастают подобно снежному кому в сфере глобализации культуры, не распыляясь на количественные параметры этого процесса, взглянем на происходящую ситуацию кризиса культурной идентичности из субстанциональных основ, делая упор на философскую рефлексию.
«В мире, пронизанном глобальными потоками богатств, власти и образов, поиск идентичности, коллективной или индивидуальной, приписанной или сконструированной, становится
фундаментальным источником социальных значений. Это не новый тренд, ибо идентичность, особенно религиозная и этническая идентичность, лежала у корней значения с начала человеческого общества. Однако в исторический период, характеризуемый широко распространенным деструктурированием организаций,
делегитимизацией институтов, угасанием крупных общественных движений и эфемерностью культурных проявлений, идентичность становится главным, а иногда и единственным источником смыслов. Люди все чаще организуют свои смыслы не вокруг того, что они делают, но на основе того, кем они являются, или своих представлений о том, кем они являются». /1/ Данная модель современной жизни, которую Кутырев в онтологическом срезе обозначил как борьбу двух миров - культуры и технологии - завершается, судя по всему, упрощением духовно-ценностных иерархий и приобщением людей и стран к информационнотехническим достижениям, в которых видят источник общечеловеческих ценностей, видимо, потеряв цену этим самым ценностям.
Ущерб получает не только ценностносмысловой мир единичной идентичности индивида в современных условиях, но и культура в целом каждого народа подвергается радикальной пере-деконструкции. Самое опасное во всех этих процессах заключается в построении культуры, по отношению к которой никто не может сказать: «это моя культура!». Это ничья культура, у нее нет субъекта, за нее никто не отвечает. Порождаемые ею «глоба-ценности», могут быть какими угодно: бездуховными, разрушительными, низкими, порочными, аморальными. В отсутствии ответственного субъекта никто не обязан овладевать ею, развивать ее, улучшать ее.
Культурная идентичность представляет собой составную часть социальной идентичности личности, которая воспринимается как осознание человеком своей принадлежности к определенной культуре с ее системой ценностей, набором традиций, обычаев того или иного народа, коллективным мироощущением и переживанием изменений окружающего мира, особенностями
Шульгина Дина Николаевна - ВГУ, ст. преподаватель, тел.(4732) 46-42-22
языка и психологии. Базовым кодом культурной идентичности является диспозиция «Свой - Чужой», которая регулирует поведенческую деятельность, формируя стереотипы мышления, поведения, социальные практики, институциональные организации. Скажем так, - это те культурные «очки», которые увеличивают различия одной культуры от другой и демаркируют субъекта одной культуры от субъекта другой культуры. «Свой» -
родной, близкий, исторически связанный с родной землей, общими историческими событиями,
знаменательными датами. «Чужой»- он может быть внешним, как чужестранец, пришлый, но чаще, «внутренний»- просто не «свой», не «наш». «Чужой»- это не Враг. Если последнего ненавидят, стараются уничтожить, покорить, победить, то первого уже терпят, с ним уживаются, сосуществуют. Но только на границе «свой-чужой» мы непрерывно утверждаем себя в противовес «ненашим". И чем отчетливее эта граница, тем сплоченнее национальное, этнокультурное сознание и самосознание.
Расширяя социокультурное пространство идентификации «своих» и сближения с тем, что когда-то было чужим, глобализация создает опасность отчуждения от самобытного «своего» и далеко не в пользу усвоения лучшего из «чужого», генерирует не только новую социальную напряженность и открывает неоднозначные многообразные горизонты трансформации базовой составляющей культурной идентичности - «свой»/ «чужой». В условиях развивающейся толерантности и мультикультурализма как неолиберального проекта «третьей» волны глобализации (в которую головокружительно бросилось человечество), допускается то, что прежде было недопустимо и культурно запрещено.
В публицистике, политике, средствах массовой информации, теории культуры, социологической аналитике налицо мощная струя, которая предлагает новый модус взаимодействия с «Чужим». Другими словами, «Чужые» ужасным образом куда-то подевались, даже не сообщив о своем месте нахождения. На смену «Чужому» пришел «Другой». Он имеет свою самоценность, свою значимость и со временем становится просто Другом. «Другой» возможно тоже имеет «свою» правду, может даже более правдивую, чем «наша». И тогда точно звучат слова М.Хайдеггера: «каждый есть Другой, и никто не есть он сам».
Опасность глобализации с ее прозрачностью границ создала угрозу в условиях потери образа «Чужого» и переплавлении его в доброжелательного «Другого», ибо это навредило культурной идентичности и национальной целостности народа, как бы потерявшего «нюх» на опасность в самых разных ее проявлениях. Скажем даже больше, в виду процедур десоциализации, декультурации и дезинтеграции людей, обрубивших национальные корни, в современном
глобализирующемся мире формируется новая
социальная категория граждан- «космополитов» («граждан мира» (З.Бауман), «кочующая диаспора», «человек- фланер», «модульный человек»
(Э.Тоффлер), «человек-турист» (А.Панарин), -
«беспринципных» отщепенцев, не знающих никаких культурных, нравственных, внутренних
ограничений и никаких «местных обязательств».
Национальные качества и гражданские предпочтения, культурная приверженность
становятся для таких людей ситуативны, неустойчивы. Человек- «кочевник» пересекает
континенты, желая вкусить культурной экзотики. Здесь не предполагается ангажированности теми смыслами и ценностями, которыми насыщена инокультурная среда. Напротив, чувство отстраненности от нее - сознание свободного наблюдателя или игрового стилизатора - составляет главную прелесть туризма. Поспешив сбросить с себя национальные одежды, смыть знаки особой культурной принадлежности, «гражданин мира» не заметил, как внедрился в новую
транснациональную среду, где он бестелесная капля мысли в океане информации.
Надо отметить то, что «глобальный индивид», погруженный в пространство потоков, кочует не только в физическом пространстве, выискивая места, где лучше. Он кочует в межтекстовом пространстве культуры, нигде
особенно не задерживаясь, заключая лишь
временные соглашения с попадающейся ему на пути социальной средой. При этом его пространственные и «межтекстовые» странствия имеют определенный вектор: он мигрирует из мест, где нормы более жесткие, в места с разряженным нормативным пространством, в котором ни на его практики, ни на его «чувственность» никто не посягает.
На корректировку культурной
идентичности нации нацелены глобальные,
транснациональные коммуникации. Эффективность этой корректировки определяется способностью информационных потоков посредством образования, науки, массовой культуры, рекламы и пропаганды, политических форм и технологий обеспечить восприятие большинством населения созданных на основе глобальной матрицы новых смыслов, мифов, ценностей, символов, стандартов. «Чужой» легко в образе «Другого», которому всецело доверяют и восхищаются его образом и стилем жизни, легко подменяет историю «научной» мифологией, покушается на национальные идеалы и святыни, а сила национальной культуры незаметно заменятся силой имиджа, силой бренда, репутацией народа, способного качественно производить только определенную группу товаров. Соединение отдельных товаров с определенным народом рождает мировой бренд. Один народ припечатывается брендом производителя лучшей колбасы и пива, а другой - брендом программного обеспечения, самолетов, автомобилей, поп-музыки и т.д.
Специалист по способам «манипуляции сознания» Кара-Мурза, отмечает, что
внеисторичность очищенного от традиции прагматичного мышления приводит к тому, что человек теряет способность помещать события в систему координат, «привязывать» их к какой-то жесткой абсолютной шкале. Все становится относительным и взвешивается какими-то резиновыми гирями неизвестного веса.
Идеальная модель мультикультурализма -Интернет, где не важна ни культурная, ни социальная, ни половая, ни возрастная, вообще никакая принадлежность, кроме содержания коммуникации, обозначенного условным адресом. Границы «своего» и «чужого» стали не просто плавающими, растекшимися в культуре виртуальной реальности, но потеряли свое исконное значение- быть пространственными ограничителями, предупреждающими знаками. В конце концов, ведь вещь сохраняется благодаря своим границам.
Кризис обнаруживает себя тем сильнее, чем активнее происходит взаимодействие с инаковостью.
Метафорически в образе «Чужого» можно видеть непрошенного гостя: ты выставляешь его за дверь, а он лезет в окно. Ты стараешься закрыть перед ним окно, а он проникает, проведя кабель. Ты обрезаешь кабель, а этот гость вместе с Интернетом возникает на экране благодаря телефонному проводу. Ты рвешь телефонный провод, а он входит в дом с помощью спутниковой связи. Ты выбрасываешь сотовый телефон, а он уже на экране телевизора или компьютера. «Чужой»/ «Другой» находится рядом с тобой в комнате. Он проникает даже в твой организм. Ты ешь его. Он внутри тебя. Он порождает разрыв между отцами и сыновьями, матерями и дочерьми, дедами и внуками. «Чужое» подстерегает нас повсюду, настигает нас прежде, чем мы успеваем оглянуться.
Воронежский государственный университет
И здесь у читателя должен возникнуть закономерный вопрос: кто же этот «Чужой»/ «Другой», что ворвался в «нашу» жизнь без спроса и заправляет всем? Исходя из многоликости его образов - это глобальный «Чужой», ставший уже просто Другом и требующий толерантного отношения к себе. И он не врывался без спроса, он всего лишь постучался и «мы» сами открыли ему дверь.
В подвижном, текучем, расползающемся, «ускользающем из рук» (Э.Гидденс) мире
представляется необходимым вновь выстраивать осмысленную границу между «своим» и «чужим». И это не символизирует обязательную отсылку к закрытости, изоляции, социокультурной
обособленности от окружающего мира, но является выстраиванием Границ защиты, как упреждающих действий от несанкционированного вторжения извне. «Место» в традиционном его понимании воплощает в себе протест против бесперспективной погони за пространством, и которое для культуры означает - осознание четких демаркационных линий собственно «своего» и собственно «чужого».
В том же метафорическом ключе подытожим, не ставя точку: корабль, в котором убраны все трюмные перегородки, становится легче и идет быстрее, но может погибнуть от одной пробоины.
Литература
1. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс: пер. с англ., науч. ред. О.И. Шкаратана. - М.: ГУ ВШЭ, 2000.- С.27.
2. Кутырев В.А. Культура и технология: борьба миров / В.А. Кутырев. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 240 с.
A GLOBAL “STRANGER/OTHER”- SOCIOCULTURAL THE TRANSFORMATIONS IN CONDITIONS GLOBALIZATION
D.N. Shuligina
«Breaking» exists on modem stage of the development society and transformation sociocultural environment of habitation person, which one of the factor is a change modification «stranger» (within the framework of dichotomy «own-stranger»- integral constituent cultural identity)
Keywords: Globalization, the cultural transformation, the cultural identity, the other, the stranger
