CC BY
74
УДК 303
Попов Михаил Юрьевич
доктор социологических наук, профессор,
главный редактор журнала
«Теория и практика общественного развития»
ГЛОБАЛЬНЫЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ КОРРУПЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Popov Mikhail Yurievich
doctor of sociology, professor, chief editor of journal “Theory and practice of social development” [email protected]
GLOBAL AND LOCAL FACTORS OF CORRUPTION IN MODERN RUSSIA
Аннотация:
Статья посвящена анализу динамики коррупционных процессов в современном российском обществе, в результате которого делается вывод о диалектическом характере влияния на коррупцию не только государственного, общественного и субъективного факторов с российской спецификой, но и глобальных процессов.
Ключевые слова:
коррупция, гражданское общество, человек и гражданин, глобализм, трансформация, транснациональные корпорации, международная преступность.
The summary:
The article is devoted to the analysis of dynamics of corruption processes in modern Russian society, in the result of which the conclusion is made about the dialectic character of influence on corruption not only the state, public and subjective factors with the Russian specificity, but also global processes.
Keywords:
corruption, civil society, the person and the citizen, globalism, transformation, transnational corporations, international criminality.
Процессы глобализации, которые охватывают почти все сферы жизнедеятельности современного общества, чаще всего привлекают внимание исследователей негативными последствиями. Мы не будем оригинальны в этом контексте, к тому же коррупция, которая является предметом наших многолетних исследований, все чаще и в массовом сознании, и среди ученых, политиков, специалистов различного профиля ассоциируется с одним из глобальных социальных недугов, который пускает свои метастазы во все, даже самые сокровенные, стороны жизни современного общества.
Анализируя причины коррупции и масштабы ее распространения, мы считаем заблуждением попытки поиска природы коррупции, исходя только из тезисов о несовершенстве общества или человека.
Первый, признавая коррупцию как неотъемлемое для современного общества зло, направляет внимание исследователей, политиков, управленцев на его минимизацию в нескольких направлениях:
- совершенствования модели социально-экономического и политического устройства государства с минимумом коррупционных рисков. И, в принципе, такие формы государственного устройства - западные демократии - достаточно успешно функционируют, хотя и их время от времени потрясают коррупционные скандалы, в которых оказываются замешанными элитные фигуры среди политиков, госслужащих, финансистов;
- создания в системе государственного управления структур, способных воспрепятствовать проникновению и распространению коррупции в органах государственной власти и управления. В зависимости от степени угрозы, которая представляет коррупция для национальной безопасности, их полномочия могут быть самыми широкими, что подтверждает опыт Гонконга, где Антикоррупционный комитет обладал правами несанкционированных обысков, проникновения в офисы и жилище, арестов, допросов лиц независимо от их статуса. Эффект от его деятельности оказался настолько высоким, что, по утверждению руководства этой территории, где витиевато переплелись западная и восточная коррупционные традиции, с нею было покончено, а здание, в котором размещался этот комитет, было перепрофилировано в музей борьбы с коррупцией;
- формирования общественной морали, непреемлющей коррупцию в обществе в любой из форм ее проявления. Одним из ее элементов выступает идея о неотвратимости наказания за коррупционные действия. В случае получения информации о ней или даже подозрения о каких-либо коррупционных правонарушениях каждый гражданин был обязан доложить об этом
правоохранительным органам. И это правило давно уже стало традицией для демократических обществ и ассоциируется в массовом сознании с гражданским долгом и патриотизмом.
Акцент внимания только на несовершенстве человеческой природы и об индивиде как субъекте коррупции в обществе основывается на тех утверждениях, что:
- человеку везде и во все времена присущи такие пороки, как алчность, властолюбие, аддиктивность, порочные зависимости (алкоголизм, наркомания, игромания и др.);
- человек является частью социума, правилам поведения в котором он подчиняется через традиции, нормы, несомненно, имеют веские основания для существования. К тому же они, в какой-то степени, отражают одну из объективных причин коррупции. Но рассматривать ее вне других проблем, даже в контексте узкой научной специализации исследователя, будет, по нашему мнению, методологически неверно и не позволит провести ее системный научный анализ, а следовательно, как выявить ее подлинную природу, так и найти средства и выработать механизмы противодействия коррупции.
Принцип системности в подходе к анализу природы коррупции и способах противодействия ей предполагает, в первую очередь, осознание диалектической взаимосвязи, существующей между социальным и человеческим факторами, провоцирующими и стимулирующими коррупцию в обществе. Сложная структура каждого из элементов этой взаимосвязи позволяет в определенной мере объяснить не только природу этого явления, но и его устойчивость.
Постараемся в данной публикации проанализировать диалектический механизм этого явления, который концептуально можно сформулировать следующим тезисом: любая социальноэкономическая система потенциально является источником коррупционных рисков, степень которых возрастает по мере увеличения разрыва между государством и социумом, роста отчуждения человека и гражданина от управления государством. В то же время общество, пораженное вирусом коррупции, стимулирует коррупционирование государства до самых высших уровней управления им.
Таким образом, несовершенство (и/или изъяны) одного элемента этой системы провоцируют дальнейшее коррумпирование другого, приводя к ее высшему уровню: системной коррупции, характерной для тоталитарных и большинства транзитивных обществ.
Если же кратко проанализировать элементарную структуру коррупции с позиции диалектического подхода, то ее схематически можно представить следующим образом:
Рис. 1 - Структура коррупции с позиции диалектического подхода
Эта схема, по нашему мнению, достаточно наглядно демонстрирует взаимозависимость и претендует на универсальность, так как применима для любой социально-экономической системы и не только для темы данного исследования. Но в данном случае мы должны понять, что любые деформации в одном из элементов данной схемы провоцируют их ретрансляцию в другие элементы системы. Разорвать данную зависимость можно не только теоретически, но и практически, что и продемонстрировали власти Гонконга. Но столь позитивный результат, вне всякого сомнения, мог быть достигнут при определенных благоприятных обстоятельствах, когда структуры государства, общества и сам человек, и гражданин оказались способными позитивно принять инициативы государства в борьбе с коррупцией . В частности , общеизвестные успехи власти этой территории в борьбе с преступностью, благодаря чему Гонконг признается экспертами одним из наиболее безопасных городов мира.
Только в данном случае опыт Гонконга, приемлемый для малых социальноэкономических систем, несмотря на несомненный успех его руководства в борьбе с этим социальным злом, вряд ли может оказаться столь же эффективным, например, для Китая, в котором власть на протяжении последнего двадцатилетия ведет активную борьбу с коррупцией, достиг-
нув определенных успехов. Но, несмотря на жестокие меры, предпринимаемые китайским правительством в борьбе с коррупционерами, ее результаты менее впечатляющи, что в какой-то мере можно объяснить большими размерами этого государства, многочисленностью и полиэт-ничностью его населения, социальной раздробленностью китайского общества, где продолжают доминировать бедные слои населения, часть которого находится в традиционной зависимости от организованной китайской преступности - триад.
Для нашей страны этот опыт, если и может быть востребованным, но только отчасти, например:
- во властных инициативах по борьбе с коррупцией, в частности, по созданию эффективно действующих антикоррупционных структур с такими же широкими полномочиями, как у гонконгского Антикоррупционного комитета;
- в борьбе с организованной преступностью, благодаря чему произошло не только избавление общества от криминальной психологии, но и была подорвана одна из важных теневых экономических основ общества Гонконга.
Если же коснуться темы коррупции в современной России, то следует отметить, что системный кризис, сопровождавший трансформационные процессы в нашей стране, спровоцировал криминализацию общества и массового сознания, коррупцию по вертикали и горизонтали в политической, экономической и социальной сферах, многочисленные социальные недуги: наркоманию, алкоголизацию, проституцию, венерические и другие болезни социальной окрашенности: туберкулез, сердечные, психические заболевания, общее физическое нездоровье, вызываемое бедностью и пр. И каждая из этих проблем, вне всякого для нас сомнения, диалектически связана с другими. Так, если коснуться темы социального здоровья, сохраняющего актуальность и для современной России, то она имеет и политическую, и социально-экономическую, и духовную природу, так как, во-первых, государство в годы преобразований не смогло эффективно распределить свои ресурсы, в том числе, и на физическое здоровье общества, а во-вторых, коррумпированные и криминализированные чиновники и бизнесмены еще более истощили государственные средства, направляемые на здравоохранение. В-третьих, вульгаризированная интерпретация в массовом сознании представлений о демократии и свободах на фоне социального стресса, который пережила основная масса населения России под влиянием «широкой терапии», как раз и спровоцировала большинство из вышеназванных социальных недугов. В результате во многих звеньях общества оказались задействованными миллионы физически, психически и нравственно нездоровых людей, чей интеллект, психика, физические возможности, мировоззрение не соответствуют уровню требований, предъявляемых государством к профессиональным качествам лиц, принимаемых на государственную службу, к правоохранительной деятельности, в Вооруженные силы и т.д., а именно эта категория лиц наиболее подвержена стрессам, депрессивным состояниям, быстрой физической и психической утомляемости. В совокупности с примитивизированным сознанием они не только оказываются неспособными к постоянному самоконтролю, к взвешенным решениям и действиям, но и потенциально подвержены криминализации и коррумпированию, чем и пользуется организованная преступность, находящаяся в тесной связи с коррумпированным чиновничеством и хозяйственниками. А попав в коррупционные и криминальные схемы, эти люди вносят свой посильный «вклад» в дальнейшее коррумпирование и криминализацию власти, органов государственного, регионального и муниципального управления, провокацию у новых поколений социальных недугов.
Борьба с системной коррупцией в нашей стране, как и в том же Китае или в других государствах, переживающих состояние трансформационного синдрома, имеет еще одну особенность, которая, вне всякого сомнения, должна учитываться российской властью и обществом. Речь идет о внешних угрозах коррумпирования Российского общества.
Она исходит из нескольких источников, среди которых доминируют:
- союзы государств, заинтересованных в контроле за внутренней и внешней политикой российского государства с целью обеспечения его функционирования в контексте их глобальных внешнеполитических стратегий;
- транснациональные корпорации, не только заинтересованные в российских ресурсах и рынках сбыта, но и стремящиеся подчинить российскую экономику своим интересам;
- международная преступность, заинтересованная в использовании теневых секторов и экономики, и политики в своих интересах;
- международные организации политических и религиозных экстремистов с их идеями разрушения современного мироустройства и создания на его руинах нового миропорядка.
Вполне естественно, что все они нуждаются в агентах влияния, и чем статусней последние, тем выше гипотетические шансы у ранее названных глобальных сетей, заинтересованных в реализации своих стратегических планов.
Таким образом, ведя речь о диалектической взаимозависимости, существующей между государством, обществом и человеком, и гражданином в борьбе с коррупцией, мы должны включить в этот триумвират и четвертый - глобальный фактор. Поэтому при анализе перспектив преодоления Россией коррупционной зависимости мы должны проанализировать потенциал каждого из этих факторов.
Г осударство
Мы позитивно оцениваем стремление Президента России и его ближайшего окружения минимизировать влияние коррупции на деятельность органов государственной власти и управления. На это направлено антикоррупционное законодательство, а также реформирование правоохранительной системы и меры, предпринимаемые Президентом по ограничению участия гос. чиновников в деятельности корпораций и иных крупных коммерческих структур с участием государственного капитала.
К сожалению, эффект от усилий государства в исследуемом нами направлении далек от прогнозируемого, хотя, по нашему мнению, вряд ли от них можно ожидать большего, потому что им противостоят хорошо организованные контрагенты как внутри государства, так и из-за его пределов, что вынуждает Российское государство вести борьбу с коррупцией и с позиции обеспечения его национальной безопасности.
Тем не менее государственная власть в нашей стране, обладающая наибольшими ресурсами для противодействия коррупции по сравнению с другими его элементами, должна создать более благоприятные условия для открытости и подотчетности его институтов и других элементов перед обществом и международным сообществом (в последнем случае, за исключением его деятельности, затрагивающей интересы национальной безопасности).
И, конечно, в нашей стране назрела необходимость создания мощной, независимой, эффективной антикоррупционной структуры, подчиняющейся только Президенту, потому что полномочия по борьбе с нею, которыми наделено множество правоохранительных и контролирующих органов до настоящего времени не дают положительных результатов своими разрозненными действиями в борьбе с этими системными явлениями.
Общество
К нашему сожалению, российское общество, если вести речь о его участии в управлении государством, переживает аморфное состояние. Для большей его части в качестве доминирующего приоритета сохраняется стремление к самосохранению в неблагоприятных экономических условиях, при невнятной социальной политике государства, а также - в модернизации экономики, где продолжается подмена реальной деятельности декларативными заявлениями. Закономерным итогом такой политики является нигилистическое отношение части общества к власти. Подтверждением тому стали обнародованные в феврале 2011 г. в ряде СМИ результаты социологического исследования, проведенного Левада-Центром, в соответствии с которыми 49,6 % респондентов выказали недовольство властью и выразили готовность участвовать в массовых акциях протеста. Другие социологические исследования неоднократно подтверждали готовность опрошенных участвовать в коррупционных отношениях с чиновниками, нарушать законы ради решения своих частных вопросов с наименьшими потерями времени и здоровья.
Вышеизложенное никак не может служить основанием для оптимизма в отношении перспектив сближения государства и общества, хотя эти процессы и проходят в определенной динамике.
В нашей стране есть части социума, представленные в основном интеллигенцией, политической оппозицией, осознающей важность развития институтов гражданского общества в интересах стимулирования в нашей стране демократических процессов, но они малочисленны, а их гражданская активность далеко не всегда позитивно воспринимается как властью, так и социумом.
Кстати, если более подробно коснуться темы развития институтов гражданского общества в современной России, то мы хотим отметить, что в их структуре, помимо вышеуказанных институтов, есть те, которые обслуживают интересы власти, используя имидж институтов гражданского общества в качестве источника материальных благ. Не исключаем мы и существование среди них агентов внешнего влияния, а то и - работающих на зарубежные спецслужбы.
Таким образом, в настоящее время нужно быть большим оптимистом, чтобы верить в высокий потенциал влияния институтов гражданского общества на демократические процессы в России и, в том числе, на противостояние коррупции.
Человек и гражданин
Тема его влияния на социально-политические процессы в нашей стране нами уже обсуждалась в разделе «Общество». Хотелось бы добавить к ранее сказанному, что в настоящее время в отношениях между гражданами и властью, а также и структурами гражданского обще-
ства обратная связь сведена к символическому минимуму. И интересно то, что подобная оценка относится не только к рядовым гражданам, но и определенной части элиты, для которой ее частная жизнь, личные интересы преобладают над общественными.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что в решении проблемы противостояния коррупции в нашей стране власти рассчитывать особо не на кого, что никак не может способствовать ее открытости для общества, если оно в этом само не очень заинтересовано.
Может ли российская власть рассчитывать в противостоянии коррупции на другие силы, например, на мировое сообщество? В какой-то степени да, если она обеспечит себе защиту от внешних угроз глобализирующегося мира, а использует его позитивный потенциал в объединении усилий с мировыми лидерами в выработке единой стратегии противостояния коррупции как глобальному явлению, в первую очередь, в законодательном, организационном обеспечении противодействия коррупции.
В завершении данной публикации мы хотим дополнить вышеизложенное в рисунке № 1 о диалектической взаимосвязи, существующей между коррупционными процессами в нашей стране и государством, властью и человеком, и гражданином, четвертым блоком - глобализацией.
Рис. 2 - Диалектическая взаимосвязь, существующая между глобальными и локальными
факторами коррупции в современной России
Таким образом, только системный подход к анализу природы и механизмов функционирования коррупции в России в условиях модернизации позволит не только выяснить ее глубинные причины, но и позволит разработать комплексную стратегию борьбы с нею в современных условиях.
