CC BY
159
УДК 316.32
Гринь Максим Валентинович
кандидат юридических наук, доцент Кубанский государственный аграрный университет
grin.m@kubsau.ru
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: СОЦИАЛЬНО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
В статье представлен анализ глобализации одновременно как причины и как результата технологической революции. Выявляется связь технологической и социальной динамики, а также проблема мирового информационного неравенства. Обосновывается теоретико-методологическая необходимость увязки феноменов глобализации и информационного общества. Противоречивость экономической глобализации заключается в том, что, с одной стороны, основой и условием глобализации выступает технический и технологический прогресс, охватывающий большинство стран расширяющимися информационно-коммуникативными сетями; тогда как, с другой стороны, глобализация в большей степени углубляет, нежели сглаживает разрыв между странами, занимающими различные позиции в мировой экономической системе. Экономический глобализм закономерно актуализировал ряд вопросов, решение которых имеет важнейшее значение для всего людского сообщества (экологическая проблема). И здесь в качестве выхода представляется некая смена приоритетов в международных экономических отношениях - переход от международной конкуренции к международному партнерству, на основании чего возможно как разрешить проблему угрозы экологического и ресурсного кризиса, так и оптимизировать хозяйственную жизнь в целом.
Ключевые слова: глобализация, технологическая революция, информационное общество, информационное неравенство, компьютеризация, индустриализация.
Весьма трудно оспаривать, что глобализация выступает одним из знаковых явлений современной эпохи. Все сильнее заявляют о себе процессы мирового уровня, которые трудно сбрасывать со счетов национальным общественным системам, особенно если учесть, что упомянутые процессы основательно затрагивают практически все значимые сферы социальной жизни - экономику, культуру, политику. В то же время нельзя не отметить, что глобализация - один из наиболее спорных и неоднозначных теоретических феноменов. Ученые расходятся в определении ряда его сторон. Так, стоящий на неомарксистских позициях мир-системный анализ (И. Валлерстайн, А.Франк, Б. Кагарлицкий) считает, что глобализационные процессы заявляли о себе уже на стыке эпох Средневековья и Нового времени (ХУТ-ХУП вв.), демонстрируя в дальнейшем преимущественно колебательную динамику - то угасая, то вновь усиливаясь. Ряд других обществоведов более склонны видеть в глобализации явление современности. Так, Ю.В. Шишков считает глобализацию качественно новым этапом развития мировой экономики. По его мнению, это зародившийся в рамках высокоразвитой экономики процесс системообразования, который «шаг за шагом, по мере технико-экономического и социально-политического дозревания различных стран мировой периферии все шире растекается по планете» [9, с. 155]. Известный ученый-обществовед, директор института проблем глобализации М.Г. Делягин также интерпретирует глобализацию как современный феномен. Не отрицая тенденций к объединению усилий отдельных стран в прошлом, по его мнению, глобализация представляет собой особый, современный, высший этап интеграции [3, с. 51].
Как бы то ни было, даже при разных трактовках исторических сторон глобализации, исследователи в основном сходятся в определении экономической
основы данного явления, где в качестве базисной предпосылки выступает индустриализация. Например, Ю.В. Шишков описывает здесь следующий механизм. В индустриально развитых странах, где имеет место расширяющаяся производственная динамика, остро встает вопрос о рынках массового сбыта, а также о притоках сырьевых ресурсов и полуфабрикатов. Вполне закономерный выход -вовлечение менее развитых стран в международное разделение труда, привязка их хозяйственных систем к производственному процессу передовых экономик. В свою очередь отсталые страны (мировая периферия) вынуждены следовать этому курсу, поскольку без этого оказываются не в состоянии решать собственные внутренние проблемы. Отсюда в последние десятилетия ХХ столетия сформировался «своеобразный геоэкономический симбиоз мирового авангарда и обширной периферии», которые все более нуждаются друг в друге. Причем цитируемый автор не видит в этом симбиозе статичного равновесия однажды возникшей взаимозависимости. По его мнению, здесь имеет место «живое, саморазвивающееся и все более углубляющееся взаимодействие двух различных подсистем единого геоэкономического организма» [9, с. 148-149].
Ученые, предпочитающие современную трактовку глобализма, полагают, что главным толчком для него послужил грандиозный прогресс в области технологий. Последний многие предпочитают характеризовать как «технологический прорыв» (Ю. Яковец), «мировая революция» (Д. Белл), «информационная революция» (М. Делягин) и т.п. Здесь не имеет смысла описание всей совокупности технологических сдвигов. Нам необходимо отметить те из них, которые непосредственно касались мир-системных процессов, во многом определяя их. Так, в первую очередь следует затронуть невероятно расширившиеся возможности многоканального коммуникационного обмена. К 1988 году
© Гринь М.В., 2014
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 7, 2014
139
во всем мире насчитывалось около 17 тыс. международных телефонных сетей, которые давали возможность почти мгновенного обмена конструкторскими чертежами, видеоизображениями, а также другими данными. Вместе с тем необходимо отметить очень важное обстоятельство - по ходу развития коммуникационных технологий происходило не менее стремительное их удешевление. Например, если в 1930 г. трехминутный разговор между Нью-Йорком и Лондоном стоил около 300 долларов (в ценах на 1996 г.), то в 1996 году уже около одного доллара [1, с. 295]. В 1991 году американский политик и ученый Р. Райх писал: «Основные знания и денежные средства, а также значительный объем товаров и услуг, выступающих в качестве статьи обмена между людьми разных национальностей, сегодня легко преобразуются в электронные сигналы, движущиеся со скоростью света... При этом такие нити складывающейся глобальной паутины остаются практически невидимыми и поэтому контролю часто не подлежат» [7]. По данным концерна Microsoft, в первой половине 2000-х гг. в мире имелось 1,5 млрд. телевизоров и 2,5 млрд. радиоприемников, которыми пользовались 75% населения Земли [5, с.95].
Безусловно, мощнейшим фактором мировой коммуникации стало создание глобальной сети Интернет. «Громадные и многогранные преимущества Всемирной сети, - пишет Ю.В. Шишков, - объясняют беспрецедентные темпы ее разрастания. После изобретения радио количество регулярных пользователей радиоприемниками достигло 50 млн. человек примерно через 40 лет. Аналогичный показатель для телевидения составил 13 лет, а для Всемирной паутины - лишь около
4 лет. В 1991 году количество компьютеров с доступом в Интернет во всем мире составило около
5 млн., в 1996 году - 60 млн. .Объем информационного обмена посредством Интернета удваивается через каждые 100 дней, т.е. ежегодно в 7,3 раза. Это поистине революционные сдвиги» [9, с. 152].
Российский ученый Ю. Яковец ставит вопрос о формировании глобального технологического пространства как материальной основы экономики. Причем, как он подчеркивает, проблема заключается не в только, а возможно не столько, в интенсификации международного обмена продуктами высоких технологий. Дело в том, что позднеин-дустриальные и постиндустриальные технологические системы выходят за национальные рамки, сталкиваясь с новыми глобальными вызовами. «Теперь ни одна национальная технологическая система не может существовать и развиваться самостоятельно, изолированно от мирового поля. Как только она попытается сделать это - начнется процесс деградации и саморазрушения. Более того, процессы, происходящие в национальных системах, диктуются переменами в глобальной системе; глобальные,
национальные и локальные технологические школы синхронизируются в своей динамике» [10, с. 137].
Тем самым приведение экономических процессов к определенной системе стало возможным главным образом благодаря технологической революции. В качестве нервной и кровеносной системы глобальной экономики выступают транснациональные корпорации (ТНК) [10, с. 165], которые наряду с национальными хозяйственными системами образуют единый общепланетарный экономический организм с универсальной системой регулирования. Причем ведущая роль многими учеными приписывается именно ТНК, в развитии которых произошел скачок на почве технологического прорыва. Так, к 1970 году в 14 ведущих экономически развитых странах мира насчитывалось 7,3 тыс. ТНК, имевших 27,3 тыс. зарубежных филиалов и оборот в размере около 626 млрд. долларов. Со второй половины 1980-х годов с развитием всемирной компьютерной сети внешние инвестиции стали стремительно расти, намного превосходя инвестиции в основные фонды. По данным академика Н.Н. Моисеева, в последние десятилетия XX века возникло 37 тыс. ТНК, имеющих 200 тыс. филиалов в разных странах. ТНК владеют 1/3 всех производственных фондов планеты, производят 40% мирового продукта, обеспечивают более половины внешнеторгового оборота (и более 80% торговли высокими технологиями), контролируют более 90% вывоза капитала [6, с. 151]. По данным Ю.В. Шишкова, в 2000 г. общее количество транснациональных корпораций достигло около 60 тыс., тогда как число их зарубежных филиалов перевалило за 800 тыс. Объем их международных инвестиций приблизился к 6 трлн. долларов, а их глобальные активы оцениваются в 21,1 трлн. долларов. В первой половине 2000-х гг. ТНК держали под контролем от 1/3 до 1/2 мирового промышленного производства, 2/3 международной торговли, около 4/5 мирового банка патентов и лицензий на новую технику, технологии и «ноу-хау» [9, с. 153].
Разрастание транснациональных хозяйственных процессов закономерно поставил вопрос о принципиально новом уровне кредитных отношений мирового характера. Одновременно с развитием международного производства стремительно растет мировой рынок ссудных капиталов. Этому в решающей степени способствует информационная революция, благодаря которой стал возможен грандиозный рост масштабов виртуальной экономики на базе финансовых спекулятивных операций.
Правда, здесь следует отметить, что определенный толчок этому процессу был дан несколько раньше и источник его заключался более в сфере политики, а не экономики. Во многом результатом четвертой арабо-израильской войны стал международный экономический кризис 1973-1975 гг., вынудивший правительства развитых стран отказаться
140
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова iij- № 7, 2014
от прямого контроля за банками. Затем после самоликвидации социалистической международной системы усилилась либерализация внешних торговых и финансовых операций. В середине 1990-х гг. ликвидировались фактически все ограничения на передвижение иностранных капиталов на национальные рынки и препятствия к нему, что вполне логично сказалось быстрым ростом объемов. Если в 1979 г. объем операций на мировом рынке капиталов составил около 80 млрд. долларов, то уже через десять лет он возрос в 9 раз (718 млрд. долларов), а еще через тот же промежуток времени вырос более чем в два раза (1,5 триллиона долларов) [4, с. 114]. Под впечатлением подобной тенденции ряд ученых даже счел возможным определять ее как «финансовую революцию» (Л. Гринин).
Вместе с тем информационная революция за последние два десятилетия обеспечила появление новых финансовых технологий, основанных на «возросших возможностях концентрации капиталов и управления чужими средствами путем получения прав на покупку/продажу гигантских активов с помощью современных форм торговли фондами всего за 2-3% их стоимости; на многоуровневом перестраховании рисков; на ускоренной, почти конвейерной выдаче кредитов и усиливающейся деперсонификации капиталов, вращающихся на международных рынках, и т.д. Эти технологии оказались гигантски усиленными информационно-компьютерными инновациями... Такой симбиоз придал финансовым операциям невиданный масштаб, в результате чего произошел или усилился отрыв этих финансовых технологий от реального сектора» [2, с. 170-171]. Результатом этого стали резко возросшая роль фондового рынка и ускорение финансовой и экономической глобализации. За последнее десятилетие ХХ в. капитализация мирового фондового рынка выросла в 4 раза [8, с. 496].
Вышеописанные процессы привели к беспрецедентному уровню вовлеченности большинства стран в мирохозяйственные связи и отношения. Как указывает Ю.В. Шишков, средняя степень воспроизводственной открытости национальных экономик, измеряемая процентным отношением внешнеторгового оборота (экспорт + импорт) к ВВП, возросла с 16% в 1950 году до 37% в 2000 году. А если учесть также экспорт и импорт услуг, то этот показатель повышается до 44% [9, с. 154].
В то же время процессы экономической глобализации происходят вовсе не так гладко. Многоотраслевая структура современной экономики, а также число вовлеченных в мировые системообразующие процессы стран предопределяют сложность и неоднозначность этих процессов. Ю. Яковец справедливо отмечает их неравномерный характер, причем как с точки зрения сфер деятельности и отраслей, так и с точки зрения стран и целых цивилизаций. Очевидно, что наиболее
«продвинутыми» в глобализационном отношении оказывается финансово-кредитная сфера, информационный сектор, связи, обрабатывающая и добывающая промышленность. В качестве отстающих отраслей называются сельское хозяйство, лесоперерабатывающая промышленность, а также «бытовые услуги, где производство и потребление объединено и локализовано» [10, с. 164].
В то же время здесь следует отметить очень важное обстоятельство, которое не могут не признавать как апологеты, так и критики глобализации, давая ему различную оценочную интерпретацию. Речь идет о различном характере участия стран в процессе глобализации, что, соответственно, отражается на состоянии не только национальной экономики, но и даже внутренней политической ситуации. Формирующееся мировое сообщество из государств, вовлеченных в глобализационные процессы, имеет жесткую иерархическую структуру, что констатируют многие авторитетные ученые (И. Валлерстайн, М. Делягин, М. Кастельс, С. Амин, В. Федотова, Ю. Шишков, Ю. Яковец и др.). Склоняющийся к апологетике глобализма Ю.В. Шишков видит здесь экономическую интернационализацию качественно нового уровня, породившую ряд новых специфических явлений.
Во-первых, если международное экономическое сообщество до того представляло собой достаточно рыхлую совокупность, то теперь оно превращается в целостную экономическую систему, элементами которой выступают национальные социумы. Естественно, что судьбы отдельных национальных обществ едва ли не напрямую зависят от хода развития этой целостности. По мнению названного автора, процесс системообразования будет расширяться «шаг за шагом, по мере технико-экономического и социально-политического дозревания различных стран мировой периферии».
Во-вторых, в глобализационной среде национальные и мировые экономические отношения как бы меняются ролями. Если в прошлом ведущую роль играли первые, то есть внутриэкономические отношения были первичными, тогда как международные - вторичными, то теперь «всемирные экономические отношения все более обретают роль ведущих, определяющих, тогда как внутристра-новые отношения даже очень крупных и могущественных стран вынуждены приспосабливаться к реалиям глобальной экономики».
В-третьих, глобализация объективно ведет к ослаблению регулирующей роли государственных структур. Как считает Ю.В. Шишков, международные экономические процессы переросли из межстрановых, более или менее регулируемых, во внестрановые, то есть глобальные, почти или совсем не поддающиеся государственному регулированию. «В определенном смысле можно считать, что глобализация - болезненный процесс трансформации национально-государ-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова .¿к № 7, 2014
141
ственной формы организации жизни человечества в некую новую ее форму» [9, с. 154-156].
Подобный взгляд в целом характерен для сторонников глобализации, но, естественно, встречает возражения критиков. Так, стоящий на позициях марксизма российско-канадский ученый О. Арин интерпретирует глобализацию как процессы контроля и управления всех видов экономической деятельности в мировом масштабе в интересах стран Запада [1, с. 342]. Распространение постфордист-ских стандартов и принципов усилило экономическую гибкость, что, в свою очередь, потребовало жесткой координации в рамках системы трех центров экономики - США, Японии, Западной Европы.
Что касается тезиса о снижении роли государства в ходе глобализации, то О. Арин принимает его с серьезными оговорками и дополнениями. Если иметь в виду развивающиеся страны, то их правительства действительно мало что могут противопоставить глобальному капиталу, в большинстве случаев становясь его послушными марионетками. Совсем другая ситуация с развитыми странами, субъектами глобализации, где государственная власть скорее усиливается, так как зачастую заявляет о своих интересах на весь мир. Отсюда следует, что «весь этот неконтролируемый международный бизнес сразу становится контролируемым, как только он начинает угрожать национальным интересам. И даже движение денег может быть проконтролировано на основе классической политики или силовой политики» [1, с. 315]. Все это достаточно четко отвечает логике развития международного капитализма. Определенным подтверждением данной точки зрения может служить привязка ТНК к определенным странам, а стало быть, и национальным интересам. По данным М. Делягина, из 500 наиболее крупных корпораций, имеющих долю в общемировой торговле технологиями и управленческими услугами до 80%, подавляющее большинство (407) принадлежит странам «большой семерки». Штаб-квартиры 24 тыс. транснациональных корпораций располагаются в 14 наиболее богатых странах мира [3, с. 255].
Некоторой средней позиции придерживается Ю. Яковец, лидер современной школы русского циклизма. Он склонен признавать, что создание ТНК - шаг вперед в развитии экономики. Здесь имеется ряд неоспоримых преимуществ - способность концентрации капитала на освоении, распространении и эксплуатации новейших технологий, свободной переброски капиталов для становления новых отраслей, кооперации сильных сторон достоинств, ресурсов разнообразных экономик для эффективного ведения воспроизводства в глобальных масштабах. «Другое дело, - пишет Ю. Яко-вец, - что ТНК, как любой другой мощный инструмент, в разных обстоятельствах и в разных руках могут служить различным целям» [10, с. 165-166].
Как бы тот ни было, имеет смысл предположить, что противоречивость экономической глобализации заключается в следующем. С одной стороны, основой и в чем-то условием глобализации выступает технический и технологический прогресс, в результате которого большинство стран в той или иной степени оказывается охваченным расширяющимися информационно-коммуникативными сетями, что, так или иначе, поднимает их уровень компьютерной оснащенности, интеллектуальных и человеческих ресурсов. С другой стороны, глобализация в большей степени углубляет, нежели сглаживает разрыв между странами, занимающими различные позиции в мировой экономической системе.
В то же время экономический глобализм закономерно актуализировал ряд вопросов, решение которых имеет важнейшее значение для всего людского сообщества. При нынешней экономической динамике перед всей планетой может остро стать проблема некоторых жизненно важных природных ресурсов. И здесь в качестве выхода представляется некая смена приоритетов в международных экономических отношениях - переход от международной конкуренции к международному партнерству. Только на основе диалога между странами (или между цивилизациями) можно найти пути отвода нависшей над всей планетой угрозы экологического и ресурсного кризиса, а также оптимизации хозяйственной жизни в целом.
Библиографический список
1. Арин О.А. Мир без России. - М.: Изд-во Алгоритм-Книга, Эксмо; 2002. - 480 с.
2. Гринин Л.Е. Государство и исторический процесс: политический срез исторического процесса. -М: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - 264 с.
3. Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации. - М.: Изд-во ИНФРА-М, 2003. - 768с.
4. Доронин И.Г. Мировые фондовые рынки // Мировая экономика: глобальные тенденции за 100 лет. - М.: Экономистъ, 2003. - С. 101-133.
5. Еляков А.Д. Информационный тип социального неравенства // Социологические исследования. - 2004. - № 8. - С. 95-101.
6. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь разума. - М.: Изд-во МНЭПУ, 1998. - 228 с.
7. Райх Р. Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://iir-mp.narod.ru/books/inozemcev/page_1506. html (дата обращения: 05.11.2014).
8. Тамбиянц Ю.Г. «Открытое общество»: идеология и реальность. - Краснодар: Изд-во «Актуальные проблемы современной науки», 2014. - 600 с.
9. Шишков Ю.В. Глобализация экономики -продукт индустриализации и информатизации социума // Общественные науки и современность. -2002. - № 2. - С. 146-160.
10. Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. - М.: Изд-во Экономика, 2001. - 346 с.
142
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова .¿j. № 7, 2014
