CC BY
32
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ АНГЛИЙСКОГО И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА КВАЗИЭКВИВАЛЕНТЫ
(на материале русских и английских лексем)
Ю.К. Волошин
Л.И. Сидорова
(г. Краснодар, Россия)
Аннотация. В статье впервые рассматривается проблема «ложных друзей» переводчика, анализируемая с точки зрения семантических сдвигов в парах ложных эквивалентов английского и русского языков. Исследуемое явление - результат влияния английского на значения русских слов, что и приводит к новым формам взаимоотношений в парах квазиэквивалентов.
Ключевые слова: интерференция; квазиэквиваленты «ложные друзья» переводчика; глобализация английского; семантические изменения.
GLOBALIZATION OF ENGLISH AND ITS EFFECT ON QUASI-EQUIVALENTS
(exemplified by Russian and English lexemes)
Yu.K. Voloshin L.I. Sidorova
(Krasnodar, Russia)
Abstract. The paper deals with the problem of interpreters' «false friends» examined, it is believed, for the first time from the point of view of semantic changes in the pairs of quasi-equivalents of Russian and English. This phe-nomenon is regarded as a result of the English language influence which affects the meaning of Russian words bringing about new forms of relationship in the pairs of quasiequivalents.
Key words: interference; quasi-equivalents «false friends» of interpreters; globalization of English; semantic changes.
Квазиэквиваленты, или «ложные друзья переводчика» - одна из важных тем современного переводоведения. Кажется, что она описана достаточно полно, и традиционно обсуждаемые грани этой темы сводятся к анализу следующих вопросов:
- интернациональная лексика и ложные эквиваленты как ее часть;
- «ложные друзья переводчика» как явление межъязыковой асимметрии;
- языковая деструктивная интерференция и перевод;
- причины возникновения устойчивых фраз двуязычия (в процесс может вовлекаться и большее число языков);
- различные взаимоотношения в парах ложных эквивалентов, наиболее заметными из которых являются межъязыковые омонимы, синонимы и паронимы [4; 12].
За последнее время появился целый ряд работ, а также словарей, уточняющих и дополняющих наши знания по этой теме. Например, учебник Н.К. Гарбовского «Теория перевода», в котором подробно рассматривается типология явлений межъязыковой асимметрии (автор использует и термины «диалексемы», или «псевдоаналоги»
наряду с привычным термином «ложные друзья переводчика») [3]; учебное пособие В.В. Алимова «Интерференция в переводе», представляющее собой исследование различных видов интерференции в профессионально ориентированной коммуникации и переводе, в том числе лекси-ко-семантической и стилистической интерференции [1]; статья Д.И. Ермоловича «Ложный друг» оказался вдруг и не друг, и не враг, а так...», описывающая ложно отождествляемые фразы, синтаксические конструкции в межъязыковом пространстве русского и английского [5].
Из словарей назовем «несистематические словари» П.Р. Палажченко (1999, 2002, 2005) и Большой англо-русский и русско-английский словарь мнимых друзей переводчика А.И. Пахотина [9, 10, 11].
Авторам данной статьи хотелось бы обратить внимание на тот факт, что наряду с появлением новых мнимых друзей переводчика происходят семантические изменения в классических парах ложных эквивалентов, что необходимо учитывать, как говорящим на русском и английском, так и переводчикам, в профессиональную компетенцию которых входит учет тонкой семантической нюансировки слов. В картотеке авторов статьи
большое количество примеров, подтверждающих факт семантического динамизма в парах коррелирующих по форме слов английского и русского, например: case - кейс, drive - драйв, killer - киллер, Herbalife - гербалайф, teenager - тинейджер и др. Мы попытаемся описать семантические изменения на примере двух пар слов: рутина
- routine и интрига - intrigue. Источники извлечения примеров - англо-язычная художественная литература и русские периодические издания. Общее количество отобранных примеров 739 (392 английских и 347 русских).
Отметим, что распространителями иноязычной лексики и новых значений и коннотаций слов являются определенные группы людей, причем известно, что в разные эпохи это могут быть разные группы говорящих. Так, в XVIII в. первенство в этом отношении принадлежало дипломатам, затем возрастает роль разговорного языка ученых, писателей, журналистов; позднее на первое место выходит пресса, а с середины прошлого столетия
- еще и радио и телевидение. Таким образом, журналисты-международники, радио- и телекомментаторы, переводчики-синхронисты своей речевой практикой способствуют интенсификации процессов, указанных выше [6, с. 144-145].
Итак, в словарь под ред. В.В. Акуленко включена пара псевдоаналогов рутина и routine [2]. В русском языке это слово существует давно. «Новейший словарь иностранных слов и выражений» описывает его значение так: «Следование привычным приемам в быту и на работе при одновременном нежелании и боязни перемен, нововведений; совокупность методов, обычных для данного вида деятельности; застой, косность» [7]. Словарь С.И. Ожегова в дефиниции рутина содержит следующие компоненты: «консервативный распорядок работы, рабское следование заведенному шаблону, превратившееся в привычку» [8]. Отобранные нами примеры из периодических изданий последних 5-7 лет подтверждают стабильность этого значения слова рутина, в состав которого входит отрицательная коннотация оценочности. Напр.: «Многие семейные пары позволяют себе быть романтичными только в дни рождений и годовщины свадьбы... А что же в остальные 362 дня? Рутина... Серая обыденность, скука и полное отсутствие чувств» (АиФ. 2008. № 44. C. 24). «А ведь штампы приобретаются очень быстро! Как
только входишь в репертуар в театре, начинается рутина. Вот это страшная вещь для меня была» («Имена». № 10. 2008. C. 97).
Дериваты существительного рутина -рутинный, рутинерский, рутинер/-ка, рутинерство
- сохраняют в своей семантике отрицательную оценочность, присущую лексеме рутина. (Однако, по нашим наблюдениям, за последние десять-пятнадцать лет в семантике прилагательного «рутинный» появилось новое значение, еще не отмеченное словарями, что будет показано дальше.)
Именно коннотативная сема отрицательной оценочности русской лексемы рутина делает невозможной переводческую эквивалентность слов рутина и routine. Ведь англ, лексема routine
- это a fixed and regular way of doing things; a procedure that is regular and unvarying; a sequence of set movements, as in a dance, skating, etc [14].
Таким образом, семантика routine содержит положительную/нейтральную сему оценочности, подтверждаемую компонентами дефиниций: регулярный, ненарушаемый, установившийся порядок, последовательность в выполнении чего-либо; рисунок танца, последовательность движений танца, циркового номера и т.д.
Приведем примеры: They became used to a morning routine that starts the same way whenever he is in Downing street (Scott, c. 54); It was time to get some routine back into his life (Scanlau, p. 206).
В этом значении routine характеризуется высокой частотностью употребления, и, как указывалось выше, именно в этом значении рутина и routine являются confusables. Легко доказать: Her daily routine... = Ее ежедневный распорядок... или: Ее режим дня... (но не рутина).
Отметим что routine (сущ.) и routine (прил.) имеют вторичное значение, родственное значению русской лексемы, но оно значительно менее частотно в лексико-семантической структуре routine и как правило «поддерживается» контекстуально такими прилагательными как dull, boring, humdrum, tedious, tiresome. Напр.: Her life became a dreadful tedious routine! (Scott, p. 59). It was miserable, hard work,... a numbing routine of humdrum tasks (Turrow, p. 36).
Таким образом, существительные routine и рутина как псевдоаналоги находятся в отношениях перекрещивания (по терминологии Н.К. Гарбовского):
рутина
1) застой, консерватизм,
скука, косность
routine
1) привычный порядок вещей; обычная процедура;
2) нечто, наводящее скуку своей повторяемостью и предсказуемостью;
3) рисунок танца, последовательность выступления
Совпадающим компонентом лексико-семан-тических структур разбираемых слов является «скука, привычная повторяемость вещей», хотя, на наш взгляд, в значении русской лексемы подчеркивается консерватизм, косность и нежелание менять что-либо, а не только однообразие привычки и скука; не совпадающими значениями выступают первичные значения (на нашей схеме помеченные цифрой 1).
Прилагательное routine в английском языке описывается через синонимы следующим образом: conventional, habitual, ordinary, standard, typical, usual, boring, dull, humdrum, predictable, tiresome. Например: «Ninety percent of what I do is fairly routine and boring», Connor said. (Turrow, 56). На русский язык, таким образом, прилагательное routine переводится прилагательными «обычный, привычный, типичный» и «скучный, нудный, предсказуемый». Как отмечалось выше, русские производные сохраняют семантическое родство с существительным рутина. Однако под влиянием семантики прилагательного routine русское прилагательное рутинный приобрело несвойственное ему значение «привычный, регулярный, повторяющийся», что пока не зарегистрировано словарями. Наши выборки из периодики и записи телеинтервью подтверждают это. Напр.: «Хочет актер идти на репетицию или нет, но он знает, что не будет никаких оваций и цветов, если этому не будет предшествовать полгода рутинной работы» («Имена». № 10. 2008. С. 97); «...его мыслительную деятельность от малоправдоподобных озарений то и отличает, что размышления и бесконечные рутинные опыты реализованы во вполне реальный... лекарственный препарат под загадочным названием «Бализ» (АиФ. 2007. № 27); «Это была рутинная встреча Ткачева» (Ткачев - губернатор г. Краснодара - Прим, авт.); «...рутинные поздравления юбиляра» (из телеинтервью с Геннадием Хазановым, 22 окт.
1998 г.). В вышеприведенных контекстах значение рутинный прочитывается как «привычный, типичный, регулярно повторяющийся». Таким образом, прилагательное рутинный в речи журналистов, тележурналистов, актеров, сохраняя свое старое значение, приобретает новое, что означает развитие полисемии этого прилагательного. В результате происходит сближение межъязыковых омонимов рутинный (косный; консервативный) и routine (обычный, регулярный, типичный), превращение этих слов в переводческие эквиваленты.
Для семантических изменений слов в русском языке под влиянием английского характерно многообразие типов, включающих не только изменение значений, появление новых коннотаций, но и увеличение частотности употребления слова в том или ином значении, расширение объема значения. Так, например, русская лексема интрига и английская лексема intrigue являются эквивалентами в основном значении: интрига в русском языке - это «происки, скрытые действия, обычно неблаговидные, для достижения ч-н» [8]; в английском языке intrigue - the act or practice of planning secretly [13]. Эти лексемы совпадают и во вторичном значении: «сюжет, развитие действия (романа, пьесы и т.д.)». В русском языке интрига - центр деривационного ряда, более многочисленного, чем в английском: интрига, интриговать, заинтриговать, интриган/ка, интрижка, интригующий. В английском языке существительное intrigue связано отношением конверсии с глаголом to intrigue и имеет дериват - прилагательное intriguing.
Наши наблюдения показывают, что глаголы интриговать и to intrigue можно рассматривать как пару ложных эквивалентов, т.к. совпадая по основному значению, соотносимому с семантикой существительных intrigue и интрига, английская лексема to intrigue имеет значение «интересоваться, проявлять интерес». Напр.: He has always been intrigued by machinery [13] - Его всегда интересовала техника. Отметим невозможность использования в переводе русского слова «интриговать» в этом контексте, что свидетельствует о неполной эквивалентности этих слов.
Под влиянием английского русская лексема «интрига» - это не только 1) секретный заговор, неблаговидные действия, направленные для достижения чего-либо; 2) сюжет, развитие
основного действия в романе. Современные контексты употребления свидетельствуют о расширении семантических возможностей слова. Напр.: «Интрига дня» (название телевизионной программы): возможное толкование значения слова «интрига» - «главное событие дня», «то, что вызывает большой интерес». Еще примеры: «Выбирая парфюм, мы погружаемся в чувственные объятия ванили, интриги восточных специй или освежающий фонтан цветочных и фруктовых нот» («Имена». № 8. 2009. С. 123). В этом примере «интрига» - «тонкое взаимодействие», т.е. налицо метафорическая игра на семантических компонентах основного значения слова. «Честно говоря, в детстве мне больше нравилось смотреть на выход Одиллии, потому что в этом образе больше эмоций, интриги, она не сливается с фоном («Story». № 12. 2008. С. 132). Здесь «интрига» - «тайна», «то, что вызывает интерес, привлекает к себе». Можно утверждать, что под влиянием английского, где глагол (to intrigue - это, прежде всего, вызвать интерес чем-то загадочным, неожиданным, таинственным, русское слово интрига приобрело способность употребляться без отрицательной коннотации.
Таким образом, в деривационном гнезде русского слова интрига сохраняется ложная эквивалентность глаголов интриговать - to intrigue: английская лексема имеет значение «интересоваться, проявлять интерес»; совпадающее значение - «строить козни, плести заговор». Что касается русского существительного «интрига» - налицо расширение объема значения, появившаяся способность употребления слова в значениях с положительной коннотацией оценочности. Считаем, что новые семантические свойства русской лексемы интрига будут зафиксированы и словарями.
Надеемся, что проведенный анализ может оказаться полезным для теории и практики перевода, ведь учет динамики оценочных характеристик ассоциируемых слов в межъязыковом пространстве - составная часть компетенции переводчика.
Список литературы:
1. Алимов В.В. Интерференция в переводе (на материале професси-онально ориентированной коммуникации и перевода...): учеб. пособие. - М.: Изд-во КомКнига, 2005. - 230с.
2. Англо-русский и русско-английский словарь «ложных друзей переводчика» [под ред. В.В. Акуленко]. - М.: Сов. энциклопедия, 1969. -384 с.
3. Гарбовский Н.К. Теория перевода: учеб. для вузов. - М.: Изд-во МГУ, 2004. - 563 с.
4. Гикал Л.П. Квазиинтернациональная лексика как явление межъязыковой асимметрии (на материале русского, английского и немецкого языков): дис. канд. филол. наук. - Краснодар, 2005.-199с.
5. Ермолович Д.И. «Ложный друг» оказался вдруг и не друг и не враг, а так... // Мосты. - 2007.
- № 4. - С. 33-40.
6. Крысин Л.П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни: коллектив. монография. - 2-е изд. - М.: «Языки русской культуры», 2000. - С. 142-161.
7. Новейший словарь иностранных слов и выражений [под ред. В.В. Адамчика]. - Минск: Современный литератор, 2001. - 975 с.
8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: «Русский язык», 1986. - 796 с.
9. Палажченко П. Все познается в сравнении, или несистематический словарь трудностей, тонкостей и премудростей английского языка в сопоставлении с русским. - М.: «Валент», 1999. -236 с.
10. Палажченко П. Несистематический словарь 2005. - М.: «Валент», 2005. - 247 с.
11. Пахотин А. Большой англо-русский, русско-английский словарь мнимых друзей переводчика. - М.: Издатель Карева, 2006. - 303 с.
12. Сидорова Л.И. Межъязыковые паронимы и перевод // Матер. межрегион. науч. конф. КГУКИ.
- Москва - Краснодар, 2008. - С. 164-167.
13. Longman Dictionary of English Language and Culture. - Longman Group UK Limited, Harlow, 1992. - 827 р.
14. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English / Horby A.S. with Cowie A.P. - М.: Изд-во «Русский язык», 1982. Vol. 2. - 527 р.
Источники с сокращениями:
Scanlau - Scanlau, S. Foreign Affairs. - Dublin, 1994.
Scott - Scott, P. Tonie and Cherie. - London, 2005.
Turrow - Turrow, S. The Burden of Prof. - Penguin Books, 1991.
