CC BY
27
Гриценко Василий Петрович
доктор философских наук, профессор, Краснодарский государственный институт культуры (e-mail: [email protected])
Опошнянский Алексей Валентинович
кандидат философских наук, доцент, Краснодарское высшее военное училище им. генерала армии С.М. Штеменко (e-mail: [email protected])
Глобализационный тренд и этнокультурная идентичность
В статье рассматриваются особенности взаимодействия культурного унификационизма и культурного многообразия, порождающего межкультурные альянсы в разных областях жизни и сложности идентификации. Отмечается, что Юг России подвержен культурной модернизации, которая содержит неоднозначные тенденции. Позитивные результаты культурной модернизации в регионе могут быть достигнуты на основе сочетания модернизации с этнонациональными традициями региона.
Ключевые слова: глобализация, Юг России, кавказский этикет, этносоциальные процессы, социальная напряженность, соционормативные институции, традиции воспитания, модернизация культуры.
V.P. Gritsenko, Doctor of Philosophy, Professor, Krasnodar State Institute of Culture; e-mail: [email protected];
A.V. Oposhnyanskiy, Candidate of Philosophy, Assistant Professor, Krasnodar Higher Military School named after General of the Army S.M. Shtemenko; e-mail: [email protected]
Globalization trend and ethnocultural identity
The article deals with interaction of a cultural unification and cultural diversity generates cross-cultural alliances in different areas of life and complexity of identification. The authors note that the South of Russia is subject to cultural modernization which contains ambiguous tendencies. Positive results of cultural modernization in the region can be achieved on the basis of a modernization combination to ethnonational traditions of the region.
Key words: globalization, South of Russia, Caucasian etiquette, ethnosocial processes, social tension, social normative institutions, traditions of upbringing, modernization of culture.
В свое время С. Хантингтон прогнозировал «столкновение цивилизаций» как переход от конфликта идеологий к конфликту культур в эпоху глобализации. Благодаря использованию масс-медиа мифо-пространство повседневности регулируется символической матрицей глобального капитализма. Вездесущей стала матрица консуме-ризма, которая трансформирует национальные культуры в национальные версии эталона вестернизации. Консумеризм, как идеология и практика потребительства, обнаруживает себя через фетишизируемые массовые образы потребляемых вещей. Мифологическое пространство бренда направлено на формирование идентичности и внушается как чудесное, метафизическое, футурологическое. Сформировавшиеся в итоге глобальные бренды
составляют мощную мировоззренческую конкуренцию религиям в реализации их идеологической функции [1, с. 35].
Как единые и общепринятые авангардом глобализации навязываются для разных регионов и культур принципы западноевропейской культуры, основанные на капиталистической модели мирохозяйствования и протестантской этике [2, с. 124-125]. Однако вторая половина ХХ в. и начало XXI в. продемонстрировали успех азиатской модели. Он демонстрирует, что нейтральные элементы, касающиеся технократических достижений, заимствуются открыто, а вот ценности, касающиеся религии, этноса, образа жизни, часто воспринимаются как чуждые или неприемлемые. Поскольку ценностно-оценочное сознание исходно связано с эмоциональными оценками и кодами, с верой,
265
то оно непосредственно не реагирует позитивно на образцы утилитарно-гедонистической культуры Запада. Сакрально-эмоциональный мир традиционной культуры непосредственно не рационализируется меркантильными практиками западной культуры, а напротив, позиционирует себя как позитив. Принудительная имплантация западных ценностей и массовой культуры порождает отторжение и акселери-рует резистентность институтов традиционной культуры по отношению к ценностям западной цивилизации. Протестные оценки, установки и настроения реализуются в разных формах неприятия Западного проекта .
Можно предполагать две основные альтернативы: это антиглобализм, который выступает против глобализации в рамках самого западного социума, и фундаментализм (консервативный фундаментализм), который противопоставляет ценностям глобализации и западного проекта иные духовные ценности, иную веру и образ жизни, как правило, берущие начало в религиозных и культурных ценностях традиционной культуры социума или этноса. Изоляционизм можно рассматривать как частную форму консерватизма фундаменталистского толка.
Нам представляется, что рассматриваемое противоречие между глобализационным трендом и этнонациональным религиозным фундаментализмом является результатом проявления одного из основных противоречий общественного развития - противоречия между цивилизацией и культурой. Прогресс цивилизации, обусловленный технократическими достижениями, в качестве своего следствия имеет стандартизацию и унификацию. Это является объективной основой и условием технического прогресса, развития машинерии в любой ее форме - мельница, типографский станок, конвейер, компьютер, Макдональдс.
Этнонациональная (народная) культура в целом развивается путем усиления своего многообразия, что тоже объективно. Множество национальных языков, например, создает информационную избыточность для прогресса человеческого духа, интеллекта, без которого невозможен никакой другой прогресс, в том числе и технический. Поэзия, филология, расширяя знаково-смысловое пространство народа, совершенствуют человеческий интеллект. Это является фундаментальной предпосылкой для развития познания, науки и всякого прогресса.
В условиях глобализации противоречие цивилизации и культуры диверсифицировано множеством других противоречий - между ре-
лигиями, между политическими, культурными и другими системами. Однако было бы ошибкой думать, что западный и консервативный проект встречаются лишь как противостояние традиций и рациональности. Налицо встреча и борьба двух мифов. Большой миф глобализации изначально скроен по меркам и желаниям США.
Глобальные мифы конструируют ментальную ткань цивилизаций. Мегамифы включают в себя как картину мира, так и определенный способ мышления и принципы жизни. Чем отличается миф от просто теории? Он непосредственно связан с жизнью, лежит не просто в основании сознания, но и образа жизни. Между глобальными мифами есть лакуны.
Наличие лакун между картинами мира, мифами является объективной трудностью понимания [3]. Но лакуны множественны, они не только между цивилизациями, этносами и культурами, но и в межличностном пространстве бытия. У каждого Я свой язык, и личностная ментальность пребывает в режиме непрерывного перевода и автоперевода [4, с. 66-83].
Напомним, что культура в этнонациональном аспекте есть также средство адаптации этноса к сложившимся природным и социальным условиям и средство самосохранения и выживания этноса. Поэтому стремление лидера технократического (цивилизационного) прогресса превратить также собственные национальные, религиозные и пр. ценности в универсальные вызывает естественное сопротивление на уровне механизмов естественной адаптации и выживания. Этнобум, конфессиональный фундаментализм, этноцентризм и пр. тенденции являются стремлением преодолеть унификацию и самосохранить себя путем капсулиро-вания, самоочистки традиции, реинсталляции мифологии, религии, архаики. Крайними формами такого сопротивления являются различного рода экстремизм, фундаментализм, варваризация культуры. Другими словами, сопротивление ценностной унификации проявляется в различных формах и является естественным следствием развития культуры на пути многообразия своих форм.
Согласно идеям А. Аппадураи [5, р. 195-310; 6] вершина глобализации достигается в эпоху информатизации. Детерриториализация как результат информатизации и виртуализации уже не привязывает социальные и культурные процессы к физическому пространству. Глобальное пространство предстает в виде пяти основных символических потоков: 1) виртуально-символический трафик мигрантов, в
266
том числе и туристов; 2) виртуально-информационное перемещение технологий; 3) виртуально-символическое движение финансов; 4) семиотическая машина масс-медиа; 5) виртуально-идеологический поток симулякров. В ходе символического обмена и взаимодействия люди идентифицируют себя и других индивидов. В этом виртуально-символическом мире индивиды обретают гендерную, культурную, политическую, религиозную, этническую и др. идентичность, конструируя ее в потоке переживаний интенционально-феноменологиче-ски. Например, с помощью сетевой интернет-коммуникации индивид может создать несколько персональных образов идентичности в глобальном коммуникационном пространстве.
В связи с большим количеством информационных потоков и высокой скоростной динамикой информации увеличивается синергети-ческий эффект. Идентичность формируется не территориально и не однонаправленно, а синергетически. В массовых случаях значима самоорганизация, а в персональных большое значение может иметь эффект флуктуации. Если рассматривать явление ИГИЛ, то это явление самоорганизации, возникшее в результате действия ряда мировых факторов. Действие лидера глобализации США и их союзников привело к непредсказуемому последствию -флуктуации определенных исламских кругов, в том числе военных, которые своей основной целью сделали альтерглобализм. А вот отдельные проявления экстремизма и терроризма, подобные тем, что состоялись во Франции и Германии, когда, например, водитель грузовика направляет автомобиль в толпу, - это как бы флуктуации. Отдельные, точечные проявления экстремизма являются на общем фоне результатом случайных, непредсказуемых, неоднозначных взаимодействий. Но и в первом, и во втором случае основой терроризма служит определенное отношение в культуре - негативная идентичность.
Глобализация в своей унификационной вариации и фундаментализм как ее альтернатива порождают новые вызовы цивилизационной уникальности Северного Кавказа и создают рискогенную среду для сохранения этнокультурной идентичности народов региона. Как справедливо подчеркивает М. Билалов, «осмысливая прошлое и будущее человеческой истории, философы все чаще приходят к выводу, что навязывание единой цивилизационной модели губительно для человеческой эволюции, и неизбежный диалог культур, вероисповеданий и философских мировоззрений должен
происходить при признании и уважении к иной религии и культурной идентичности» [7, с. 66].
На Северном Кавказе после разрушения прежней метакультурной основы (советские идеологические ценности) в качестве истинных и основных конституировались ценности этнической культуры, а также этноэкономика и этнополитика. Приверженность этнокультурной идентичности социумов Северного Кавказа подтверждается и социологическими исследованиями.
В то время как некогда существовавшая культурная общность потеряла значение, реставрировалась этническая ментальность: кланово-семейные формы социальных связей, авторитарно-религиозные и авторитарно-политические пути решения проблем. Во многих республиках Северного Кавказа на фоне ситуации моноэтничности региональная культура, перестав быть провиницальной, превращается в оппозитивную - вступает в тесный контакт через религиозные ценности с исламскими культурными регионами зарубежья, ментально чуждыми российскому культурному пространству. Таким образом, они превращаются в периферию туранской, тюркской, исламской цивилизации.
Исследователи отмечают, что в последние десятилетия ценности в региональном исламе смещаются от так называемого мазхаба к «чистому» исламу. Приверженцы «нетрадиционного» ислама в регионе отличаются большим радикализмом, не признают значение местной языческой традиции, а также придают большое значение в позиционировании своих взглядов внешним атрибутам, таким как борода, головной убор. Надо понимать, что за спором о внешних маркерах идентичности (носить хид-жаб в школу или нет) стоит спор о внутренних убеждениях, соответствующих духовным ценностям фундаменталистского ислама.
Фундаментализм предлагает идентичность на почве защиты главных нравственных ценностей обычного человека в обычной жизни. В качестве главных смыслообразующих ценностей в системе служения Аллаху позиционируются социальные ценности общежития: равенство, справедливость, солидарность. За трансцендентными схемами, о которых спорят богословы и философы, кроются вполне реальные социальные аргументы и ценности. Служение Аллаху при этом можно рассматривать как приверженность высшей справедливой системе ценностей в рамках исповедуемого, пропагандируемого и установленного в данной цивилизации мировоззрения. В связи с этим
267
Р.А. Ханаху и О.М. Цветков предостерегают, что «по мере увеличения числа глубоко верующих мусульман, на фоне коррупции, социальной несправедливости, расслоения уровня доходов бедных и богатых, других острых проблем, потенциал для вооруженного подполья и терроризма в Адыгее может появиться» [8, с. 102]. Самым эффективным способом контроля этих процессов является мировоззренческое воспитание в семье, школе.
Народы Северного Кавказа включены в поле исламской цивилизации, но сами ценности ислама адаптированы к традиционной культуре этих народов, их особому историческому пути в рамках соседства и совместного существования с народами России. Под влиянием российской культуры, образа жизни и хозяйствования они осуществляли свою модернизацию в XX в. Поэтому конфессиональные ценности северокавказских этносов и социумов адаптированы к конкретным условиям их существования (современные адыгейские мыслители также кропотливо изучают опыт своих соотечественников по адаптации в различных культурным, историческим и мировоззренческим условиям [9]).
Для того чтобы адаптация северокавказских этносов к современным трендам модернизации была успешной, необходимо учитывать традиционный опыт социализации. Более того, формы воспитания, принятые в горской семье, могут привнести много положительных веяний в современные методы воспитания на глобальном уровне. Педагогический и воспитательный опыт народов Северного Кавказа, горский этикет и система воспитания содержат в себе общечеловеческие ценности и поэтому могут быть использованы как тренд.
Если вестернизированная культура эпохи пост развивает тенденции мультикультура-лизма, стирания граней феминности и маскулинности, гендерное многообразие, культ молодости и пр., то горская система воспитания совершенствует некоторые альтернативные качества - маскулинность, почитание старших, культ матери. Эта система воспитания и этикета содержит зерна и россыпи воспитания мужественности и рыцарства. Общечеловеческий воспитательный потенциал норм этикета традиционной культуры народов Северного Кавказа делают их необычайно ценными для развития современной цивилизации. В то же время эта система воспитания сама участвует в модернизации культуры северокавказских социумов.
Использование традиционного этикета в этнически ориентированных социумах суще-
ственно для создания социальной гармонии, ведь целью этикета является нахождение конкретных правил общения в определенном коммуникативном контексте и ситуации, которые соответствуют общепринятым стратификационным (пол, возраст, социальный статус) позициям социума. Он предписывает нормы морали (нравы, обычаи, традиции), которые регулируют поведение людей в семье, публичной сфере и профессиональной этике.
Все народы, в том числе представители Северного Кавказа, являются носителями обычаев и традиций, которые эффективны и в новых условиях. Поскольку горский этикет включен во все сферы жизнедеятельности этноса и выполняет регулирующую, воспитательную и коммуникативную функции, то он имеет определяющее значение и в модернизации культуры и социума в целом. Социальный эффект этикета заключается в том, что общественное мнение и старейшины обеспечивают неукоснительный контроль за поведением представителя своего клана. Социальная репрезентация качеств того или иного индивида достигается через их публичную артикуляцию и обсуждение.
Этикет, как подсистема национальной культуры, ответственен не только за передачу опыта жизнедеятельности от субъекта к субъекту, от поколения к поколению, но и за адаптацию этноса к изменяющимся условиям среды. Поскольку принципы горского этикета отвечают за модернизационные успехи этноса, то внимание к ним и их использование является ключевым фактором для социализации представителей северокавказских этносов в отношениях позитивной идентичности к представителям других этносов России.
Успехи представителей северокавказских этносов в определенных видах спорта, любовь к спорту, физическому труду, физическим упражнениям и военной деятельности свидетельствуют об эффективности этой системы маскулинного воспитания. Она основана на непререкаемом авторитете родителей, особенно отца, в семье. Отец полновластен над сыновьями, и последние должны во всем повиноваться ему, даже малое сопротивление воле родителей, по адату, является величайшим стыдом.
В то же время и отец, и сыновья несут полную ответственность за честь своей дочери (сестры), даже после ее замужества. Мужская честь, достоинство на публичном уровне приобретают статус рыцарства. Высшим проявлением рыцарства является культ матери, чуткое и глубоко заботливое отношение к ней, к
268
ее словам. Поэтому высшей клятвой является клятва именем отца, матери, предков.
Существует множество исследований традиционного горского этикета, которые раскрывают его важные качества, значение для педагогики и воспитания [10]. Традиционный горский этикет представляет собой систему ценностей и правил, которые имеют общечеловеческую пользу и ценность в воспитании мужественности и женственности, храбрости и отваги, выносливости и стойкости, трудолюбия и вежливости, гостеприимства, уважения к старшим и младшим, сохранения родной культуры. С этой целью горский этикет и система воспитания могут быть квалифицированы как элемент и ценность мирового культурного наследия, нематериальной культу-
1. Тихонова С. В. Социальная мифология в коммуникационном пространстве современного общества: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Саратов, 2009.
2. Нехай В.Н., Шаов А.А. Этносоциальные процессы на Юге России в условиях нарастания социокультурной напряженности // Этнофилософия адыгов: от мифа к логосу: материалы круглого стола, посвященного 75-летию доктора философских наук, профессора Ханаху Руслана Асхадовича. Майкоп, 2016.
3. Данильченко Т.Ю. Мир лакун. Краснодар, 2010.
4. Люсый А. П. Нашествие качеств: Россия как автоперевод. М., 2008.
5. Appadurai A. Disjuncture and Difference in the Global Cultural Economy // Global Culture. Bristol, 1997. P. 195-310.
6. Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minnesota, 1996.
7. Билалов М.И. Символическая модель истины в проблеме осмысления ислама // Исла-моведение. 2016. Т. 7. № 1(27).
8. Ханаху Р.А., Цветков О.М. Мусульманская община республики Адыгея: текущая ситуация и тенденции развития // Социологические исследования. 2014. № 10.
9. Жане З.К. Эволюция идей Мурата Ягана: от устной традиции к логосу // Этнофилософия Адыгов. Майкоп, 2016. С. 20-24.
10. Битарова А. Т. Этикет горских народов Северного Кавказа и его влияние на воспитание подрастающего поколения: дис. ... канд. пед. наук. Владикавказ, 2002.
ры, достойный сохранения и использования в жизни и быту современного общества. Главный элемент, например, «Этоса Благородных» в Хабзе - это общество единомышленников. Черкесский этикет - удивительная система, в которой удачно сочетаются стратификация и равенство, демократизм и подчинение старшим, -значим для мусульман этого региона и в настоящее время. Надо понимать, что использование потенциала толерантности и коммуникации традиционного этикета может служить главным средством успешного социального управления и регулирования на Северном Кавказе при правильном понимании фундаментальности этнической системы социализации для модернизации и развития региона.
1. Tikhonova S. V. Social mythology in communication space of modern society: auth. abstr. ... Doctor of Philosophy. Saratov, 2009.
2. Nekhay V.N., Shaov A.A. Ethno-social processes in the South of Russia in the conditions of growing socio-cultural tensions // Ethnic philosophy of Circassians: from myth to logos: proc. of the round table, devoted to the 75 anniversary of doctor of philosophy, professor Hanahu Ruslan Ashadovich. Maykop, 2016.
3. Danilchenko T.Yu. World of lacunas. Krasnodar, 2010.
4. Lucyi A. P. Invasion qualities: Russia as autotranslation. Moscow, 2008.
5. Appadurai A. Disjuncture and Difference in the Global Cultural Economy // Global Culture. Bristol, 1997. P. 195-310.
6. Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minnesota, 1996.
7. Bilalov M.I. Symbolical model of the truth in a problem of judgment of Islam // Islamic studies. 2016. Vol. 7. № 1(27).
8. Hanahu R.A., Tsvetkov O.M. The Muslim community of the Adygea Republic: current situation and development trends // Sociological researches. 2014. № 10.
9. Zhane Z.K. Evolution of the ideas of Murat Ahan: from oral tradition to the logo // Ethnic philosophy of the Circassians. Maykop, 2016. P. 20-24.
10. Bitarova A.T. The etiquette of the mountain peoples of the North Caucasus and its influence on the education of the younger generation: diss. ... Candidate of Pedagogics. Vladikavkaz, 2002.
269
