CC BY
34
Вопросы теории и истории государства и права
ГЛОБАЛИЗАЦИОННЫЕ ВЫЗОВЫ И ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ОТВЕТЫ В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ МОНГОЛИИ -ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРОЕКЦИЯ
© Арзуманов И. А., 2006
И. А. Арзуманов — кандидат филос. наук,
зав. Религиоведческим центром Читинского государственного университета, зав. Сектором исследований религиозного пространства Центральной Азии Читинского филиала Дальневосточного института РАН
Цивилизационный дискурс дает перспективы видения социополитической апории, складывающейся в Центрально-азиатском регионе на современном этапе. Одним из следствий глобализационных процессов является дезинтеграция религиозного пространства региона1. Для правильного понимания объективного характера глобализации в сфере социальных отношений необходимо иметь в виду, что взаимосвязь цивилизаций в силу различных философско-мировоззренческих интенций (имеющих объектно-субъектные составляющие) не имеет однозначного характера. Необходимо отметить и апорию двух тенденций глобализационных процессов — экономической и этноидентификационной. Если экономические характеристики глобализации является частью общемировых процессов интеграции, то этноидентификационные тенденции являются производной рефлексией национального самосознания, стремлением противостоять процессам унификации в пространстве культуры, в том числе и религиозной. Как следствие, итоги религиозной экспансии в регионе ХХ—ХХ1 вв. не имеют однозначно положительных характеристик.
Процессы, обусловленные приоритетностью международных правовых соглашений над государственным нормативно-правовым полем, имеют тотали-таризирующие интенции, касающиеся процессов укоренения основных прав человека в соотношении их с необходимостью становления традиционно-ориентированной правовой культуры. В связи с этим, со всей остротой встает вопрос о социополитической апории между экономической моделью развития и деунификационными процессами в религиозной страте социокультурного пространства2. Не случайно, как отмечает Ю. А. Тихомиров, «сближение национальных правовых систем в международном объеме стало решающей проблемой современности»3.
Переход от тоталитарного строя к демократическому в Монголии начался после краха советской системы в 90-х гг. XX столетия. Конституция Монголии, принятая 12 февраля 1992 г., провозглашает «строительство гуманного, гражданского и демократического общества»4, государственно-приоритетными принципами которого являются «обеспечение демократии, справедливости, свободы, равенства, национального единства и уважения закона»5. Наиболее ярким признаком процессов возрождения национального самосознания является повышенный интерес к своей культуре и истории. В Монголии имперские символы Чингис-Хана встречают путешественников прямо начиная с аэропорта «Чингис-Хан». Перед празднованием 800-летия Монгольской го-
сударственности аэропорт (впрочем, как и многое в столице) переименовали6. Практически все надписи на двух алфавитах — кириллице и «старо-монгольском» — вертикальным письмом. И это не только дань этнокультурным традициям. Старомонгольский изучают в школе на факультативной основе.
Монголия — государство, основная часть интеллигенции которого прошла обучение в бывшем СССР и в достаточной степени свободно владеет русским разговорным языком. Что касается положения с русскоязы-чием на современном этапе, то, хотя его «доля» и возрастает, Монголия переживает последствия разрыва поколений, знающих русский язык. В начале 90-х гг. русскоязычный потенциал был подорван за счет закрытия русскоязычных школ и детских садов, которые посещали в основном дети монгольской элиты — юристов и правительственных чиновников. В результате, дети тех, кому за сорок — практически «потеряны» и ориентированы на английский и китайский языки. Открытие садов и школ с программой обучения на русском языке во второй половине 90-х ситуацию не изменило. Основная причина этого в «уходе» России из региона в последние 10 лет.
В конце ХХ в. после краха советской империи произошло фактически вторичное «освобождение» Монголии, но уже из объятий советской системы7. Вопрос о том, не случится ли очередной обратный исход страны к давнему южному патрону, не празден. В связи с этим часть монгольских специалистов высказывает беспокойство по поводу усиливающегося китайского присутствия в стране. В свою очередь, Китай и Россия, как и сто лет назад, являются для Монголии «молотом и наковальней», между которыми сама Монголия стремится к соблюдению золотой середины в качестве важнейшей составляющей Азиатской политики. В целом, по мнению монгольских наблюдателей, именно Китай отчасти заполнил российскую нишу. Вкупе с корейскими и японскими компаниями китайцы участвуют в геологоразведочных работах, в структурах банковского капитала, торговле8.
В монголо-китайских отношениях, несмотря на ментальное неприятие всего китайского, за последнее десятилетие наметилось сближение. Имеющим последствием то, что Монголия как и Россия стали полигоном региональной политики Китая на
«мирную оккупацию» приграничных территорий сопредельных стран9.
На современном этапе, с учетом наметившихся тенденций, монгольское законодательство предусматривает присутствие иностранцев в Монголии с учетом процентного соотношения к общему числу монголов10. Столица страны переживает строительный бум. Как и в приграничных регионах России, китайцы в Монголии — это преимущественно гастробайтеры на стройках — монголы довольны — китайцы не пьют, не прогуливают, качество отменное, часто проживают прямо на стройках, при этом заработная плата китайских рабочих-строите-лей ниже, чем в самой Монголии11.
Китайский частный капитал имеет «некитайское» происхождение. Этнические китайцы из США, Канады, Европы организуют совместные монголо-китайские фирмы, большинство из которых преимущественно связаны с гостиничным и ресторанным бизнесом. Как следствие поворота к «южному соседу» изменилась и языковая интерориентация монгольской молодежи — к английскому, за последние десять лет прибавился и китайский язык.
Динамика монголо-японских отношений в последние 10 лет развивалась по четырем направлениям:
1) стабильное политическое сотрудниче-
12
ство;
2) экономическое — в 1991—2004 гг. Япония выделила 1,3 млрд долларов США, в том числе 53,4 % — безвозмездная помощь, 28,3 % — льготные кредиты, 18,3 % — на техническое сотрудничество. Объем японских кредитов и помощи составляет 50 % общего объема иностранной помощи13;
3) сотрудничество в гуманитарной сфере
— прежде всего в образовательной — обучение современным методам управления молодых специалистов среднего звена как из центра, так и из аймаков. 26 тысяч монгольских граждан обучаются в японо-монгольском центре в Улан-Баторе по направлениям — бизнес, информационные технологии, изучение японского языка14;
4) в сфере сотрудничества в международных организациях15.
Но вместе с тем нет сомнений в том, что Монголия по-прежнему крайне заинтересована в экономическом присутствии России. Монголия по-прежнему представляет интерес и для России, несмотря на то, что количество контактов гуманитарного характера
уменьшилось почти в 50 раз. Аналитиками высказывается мнение о том, что уже сегодня обучающим структурам Восточной Сибири следует задуматься и быть готовым к подготовке специалистов, ориентированных на монгольский рынок16.
В самой Монголии перемены коснулись прежде всего высшей школы. Из 180 высших учебных заведений Монголии 140 — частные (примерно около 80 % от общего числа высших учебных заведений). Одним из основных последствий советского периода стало единство судебно-правовой системы. Практически большинство современной элиты старшего поколения имеет высшее образование и ученые степени российских юридических вузов. В частности Юридический институт Иркутского государственного университета является А1ша-ша1ег для многих высокопоставленных чиновников и депутатов Великого Хурала. Во многом данный фактор определяет и то, что на день сегодняшний контакты государственных и частных Вузов Монголии с Иркутским государственным университетом активно налаживаются. Одним из разрабатываемых направлений является совместное обучение студентов с последующей выдачей диплома двойного образца — монгольского и российского — в частности Улан-Баторский Юридический институт Шихихутуг относится к частным учебным заведениям. Профессорско-преподавательский состав является его учредителем17. Это первый частный институт в стране. Первый выпуск состоялся уже в 1996 г. В качестве иллюстрации не только прозападной ориентации монгольской бизнес-молодежи, но и ослабления позиций России в регионе может служить и то, что 90 % студентов, обучающихся на бизнес факультете данного учебного заведения, предпочитают изучать английский язык, а не русский, также имеющийся в программе обучения.
В Монголии 20 вузов имеют юридическое направление, во многих из них введена специализация по «предпринимательскому праву». Несмотря на трудности с трудоустройством, 80 % выпускников Юридического института Шихихутуг еще со студенческой скамьи востребованы частными компаниями.
Юридическим направлением высшей монгольской школы активно интересуются не только российские высшие школы. Обращает на себя внимание и тот факт, что в
материально-техническом оснащении института, а также в организации учебно-практической деятельности все шире принимают участие международные благотворительные, правозащитные и финансовые органи-зации18. Данные тенденции вызывают беспокойство части пророссийски настроенной монгольской элиты — политиков, юристов, бизнесменов. В частности, руководством Улан-Баторского Юридического института Шихихутуг на 2007—2008 учебный год планируется оформление «русской группы», с преподаванием только на русском языке. Процесс обучения облегчается тем, что правовая система Монголии сложилась еще в советский период, и пока еще, несмотря на активную опеку зарубежных правозащитных организаций, сохраняет преемственность с российской юридической школой.
Базовая структура для подобной программы также складывается: на день сегодняшний наряду со школами, где русский язык возвращен в программное обеспечение учебного процесса, открыта и «Русская гимназия», где все предметы преподаются на русском языке.
Если рассматривать языковую проблему в ее историко-логической проекции, то бурят-монгольский мир в целом вошел в российский языковой ареал именно в советский период и, несмотря на происшедший «провал» в поколениях, Россия еще не потеряла шанса сохранить свое присутствие в интерязыковой нише монгольского общества.
На современном этапе единство культурологического пространства дополняется религиозно-обусловленной компонентой. Состояние миссионерского поля во многом определяет специфику социокультурных процессов в регионе. В данной проекции Забайкалье и Монголию объединяют не только общие проблемы возрождения традиционных конфессиональных институтов, инновации в сфере религиозного пространства в течение последних 10—15 лет также являются во многом схожими по формам и методам своего проникновения и укоренения в социокультурном пространстве России и Монголии.
Основополагающим конституционным положением Монголии, направляющим общий строй государственной вероисповедной политики Монголии, стало положение Конституции 1992 г., декларирующее, что «государство уважает религию, а религия
признает верховенство государства»19. Первоначальная редакция монгольского закона о религиях 1993 г. подразумевала достаточно жесткую регламентацию деятельности инновационных образований в религиозном пространстве страны: «За исключением буддизма, ислама и шаманизма в Монголии запрещено пропагандировать иные религиозные учения или вести иную религиозную деятельность где-либо кроме церкви или монастыря»20. Статьей второй закона 1993 г. любая миссионерская деятельность со стороны иностранных граждан подлежала жесткому административному контролю: было «запрещено проводить любую религиозную деятельность из-за рубежа».
К середине 90-х., в результате относительного восстановления традиционных конфессиональных структур и давления международных правовых организаций, был принят Закон Монголии о взаимоотношениях государства и церкви 1995 г. В рамках принятого законодательства инновационные процессы в социокультурном пространстве страны продолжаются и на современном этапе монгольской истории.
Трансформационные характеристики эт-ноконфессиональных процессов, касающиеся проблем ламаистской церкви Монголии за период начиная с 90-х гг. ХХ в., остались теми же. Хамбо-лама (ширетуй) монастыря Даши Чолинг Чойр Дамбажав отмечает, что основной пласт культово-обрядовой литературы нуждается в переводе на современный монгольский язык. Службы в дацанах проводятся на тибетском и финансирование переводов на монгольский язык богослужебной и апологетической литературы заключает в себе основную проблему в процессах возрождения и адаптации к современным условиям ламаистской церкви Монголии21.
Необходимо учитывать тот факт, что ламаистские институты страны в основном сложились в эпоху китайского протектората над ней. И в этом контексте многие проблемы тибетского правительства в изгнании, возглавляемого Далай-ламой, 14 воспринимаются в несколько скорректированном виде. Например, что касается вопроса о Панчен-ламе, то монгольская Санг-ха, в отличие от Буддийской Традиционной Сангхи России (БТСР), принимает китайского ставленника22. Данным определением относительно первого лица в духовной ламаистской иерархии23 монгольские буддист-
ские институты подчеркивают свою автоке-фальность от тибетского правительства. К тому же, в отличие от России, в Монголии не создано параллельных, тибетских об-щин24. Последнее весьма характерно, поскольку, в силу теократической природы тибетской государственности, любые ее институты в конфессиональном поле иного государства носят соответственно иной социополитический статус, требующий соответственного политико-правового
25
осмысления25.
Необходимо отметить, что за последние годы понимание этой данности у руководства Буддийской Традиционной Сангхи России претерпело положительную динамику. Именно в связи с осмыслением многоас-пектности возникших в региональном конфессиональном пространстве проблем, руководством Сангхи России высказывается вполне обоснованное практико-прогнози-рующее положение о возможной религиозной экспансии тибетского буддизма уже в качестве структурных подразделений буддийской ассоциации Китая (фактически «государственной» религии). Несмотря на это, Российская Сангха ведет активный диалог с китайскими буддистами. Делегации БТСР, в составе лам из Бурятии, Тувы, Алтая, по приглашению Буддийской ассоциации Китая26 неоднократно посещали Поднебесную империю. Последний визит состоялся в апреле текущего года в связи с проведением там Всемирного буддийского форума. Форум стал первой международной религиозной конференцией в Китае с тех пор, как коммунисты пришли к власти в стране более полувека назад. Он проходил накануне визита китайского лидера Ху Цзиньтао в США и должен был показать, что Компартия от бескомпромиссного атеизма в духе марксизма-ленинизма дрейфует к более мягкому и толерантному отношению к религии. В совокупности духовно-пространственных приоритетов России и Монголии это, безусловно, носит геополитический характер и требует комплексного анализа.
Попытки усилить свое влияние в монголо-язычном мире предпринимают и японские буддистские иерархи. Делегации российской Сангхи несколько раз посетили Японию по приглашению одного из крупнейших объединений японских буддистов. Интерес японцев объясняется попыткой противодействия росту китайского идеоло-
гического влияния в Центрально-азиатском регионе. Посещают Японию и монгольские буддистские делегации.
Касаясь характеристик христианских нетрадиционных организаций, монгольское буддийское духовенство, с одной стороны, не высказывает особого беспокойства (в связи с их относительной малочисленностью), а с другой — ширетуй Чойр Дамбажав отмечает, что этот аспект остается проблемой, затрагивающей национальные интересы Монголии27.
За период с начала 1990-х гг. констатируется факт укрепления структур пост-протестантизма. В Минюсте Монголии зарегистрировано 36 религиозных объединений только христианского направления28, в связи с чем отмечается следующее: при деноминационном разнообразии все, что касается «монгольского» направления миссионерской работы и взаимоотношений с государством — отличается крепкой организационной и финансовой базой и «единством рядов». Для постпротестантских организаций Байкальская Сибирь на данном этапе — уже не только плацдарм для экспансии в сопредельную Монголию29. В последние годы определилась и другая тенденция, связанная с обратной диффузией укорененных в монгольском социокультурном пространстве деноминаций как в российском, так и в китайском направлениях. При этом фактор китайской миграционной политики по отношению к России и Монголии имеет особое значение. Наряду с монголами мигранты являются объектом миссионерских усилий религиозных инноваций.
В Монголии работают около 50 миссий из разных стран (с конца 90-х XX в. и из России). К наиболее динамично развивающимся относится Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны)30. В Монголии миссионерская деятельность адептов данной деноминации началась с 90-х гг. XX в. В самом сердце Улан-Батора находится современное двухэтажное здание административного центра мормонов Монголии. Общая численность региональной организации — более 5 тыс. человек31. Мормоны имеют развитую систему приходов, включающих наличие общин во всех основных наиболее развитых промышленных центрах страны32. В старых и новых городах и поселках получили развитие хозяйственная и промышленная деятельность,
учреждения системы науки, культуры, образования и здравоохранения33. Возведенные и строящиеся здания приходов имеются в городах — Кобдо, Улясутае, Дархане (85,7 тыс. жителей), Эрдэнэте (56,1 тыс. жителей). Основное методологическое направление — миссионерская работа. Формы
— социально-благотворительная, образовательные услуги34, активная переводческая деятельность35. Стратегическое направление
— Центрально-Азиатский регион, Гонконг, Тайвань. В Китае, по свидетельству самих мормонов, миссионерская деятельность затруднена положениями китайского законодательства, запрещающего иностранцам из религиозных организаций привлекать в свои объединения граждан Поднебесной. Как следствие, на данном этапе сфера миссионерской работы «Церкви Иисуса Христа святых последних дней» ограничивается кругом адептов из числа иностранных рабочих и служащих, функционирующих в Китае зарубежных фирм. В связи с этим возможно делать вывод о том, что в отличие от динамики 90-х гг. ХХ в. на современном этапе Монголия становится региональным «донором» инновационно-религиозных подразделений, в частности мормон36.
Самой крупной в структурно-административном плане и официально зарегистрированной религиозной организацией христианского направления в Монголии является Римская Католическая Церковь. В период с середины 90-х гг. ХХ в. по день сегодняшний рост католической общины характеризуется не только количественными показателями возведения костелов, но и качественными характеристиками ее структуризации. После падения коммунизма, в начале 1990-х гг., Святой Престол открыл в Улан-Баторе миссию, непосредственно подчиненную Ватикану. Тогда же появилась католическая община. Через некоторое время в стране была открыта апостольская префектура. Следующим шагом может стать создание апостольской администрату-ры, а впоследствии — епархии. Известная апория заключается в том, что на чуть более чем 300 католиков в Монголии выстроен собор святых Петра и Павла в Улан-Баторе и рукоположен первый в стране католический епископ37. Кроме кафедрального собора в Улан-Баторе на 6 районов города действуют еще 3 костела. Дипломатические отношения Монголии с Ватиканом установлены в 1997 г., открыта нунциатура. В
Улан-Батор назначен нунций — титулярный архиепископ Нумидийский Морандини Джованни Баттиста. В ближайшее время ожидается прибытие в монгольскую столицу шестерых «салезианцев» (священников из Общества Святого Франциска Сальско-го, специалистов в области образования), которые должны создать духовную семинарию и воспитать молодых священников из монголов. На территории Монголии также действуют пять католических образовательных центров и одна благотворительная ор-ганизация38. Католические структуры Ватикана достаточно активно работают в сфере социально-благотворительной. С 2003 г. в Улан-Баторе функционирует медицинский центр. В нем работают специалисты четырех направлений: педиатры, гинекологи, массажисты и фармацевты. Они оказывают бесплатную первую медицинскую помощь в амбулаторном режиме малоимущим слоям населения. Существует центр на пожертвования благотворителей и работает на основе лицензии, выданной Улан-Баторским городским отделом здравоохранения. В день принимается до 100 пациентов. Центр действует в рамках общей программы ватикана по здравоохранению. По линии межконгре-гационных связей в Центр приезжают специалисты из католических медицинских университетов Южной Кореи для проведения консультаций и практики39.
На основе межправительственных договоренностей ведется активная миссионерская работа в учебных заведениях. Католическое богослужение ведется на монгольском языке, и по свидетельству монгольских наблюдателей, пользуется вниманием молодежи (в основном от 16 до 20 лет) в связи с тем, что службы в дацанах не понятны как в языковом, так и в культово-ритуальном отношении40. Католическая Церковь, по свидетельству апостольского префекта Венцеслава Падиллы, «пускает корни по всей стране, об этом свидетельствуют новые миссионерские центры в Дархане, Эрденете и в юго-западной области столицы. Миссионерская группа в настоящее время включает в себя 18 священников и около 40 монахинь из 9 миссионерских конгрегаций из разных стран мира. Они являются мощным знаком вселенского характера Церкви, их свидетельство действительно ценно. Их присутствие в Монголии пробуждает любопытство: люди к ним тянутся, радушно принимают, им предлага-
ется послание Христово, заполняющее великую духовную пустоту: так происходят спонтанные обращения»41. Апостольский префект подчеркнул также, что «постепенная открытость Монголии демократическим ценностям и внешнему миру создает все большее пространство для пастырской деятельности Церкви и евангелизации. «Правительство уже неоднократно обращалось к нам с просьбой о помощи в области образования и социальной деятельности, позволив осуществлять католическое воспитание в школах»42.
В целом ситуация, связанная с «тибетским вопросом» и христианско-обусловлен-ными инновациями с учетом усиления активности японских буддистских организаций в регионе, расширяет ракурс геополитической проблематики, связывающий трансформационные характеристики социокультурного пространства Монголии нач. ХХ в. в их этноконфессиональной про-екции43. Миссиологическая составляющая будет определять и ключевые направления дальнейших исследований, связанных с социополитическим аспектом исследования религиозного пространства Центральной Азии в методологической проекции. В
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Процесс социокультурной дезинтеграции увязывается А. Тойнби с гибелью цивилизации. Критерием же цивилизационной идентичности, интегративности А. Тойнби называет прежде всего религию, историю, язык, обычаи и культуру. Религии А. Тойнби, отводит особую роль. Он считает ее «цельной и единоправлен-ной в сравнении с многовариантной и повторяющейся историей цивилизаций». Россия, по мнению А. Тойнби, является частью православно-христианской (византийской) цивилизации. (Тойби А. Постижение истории. М., 1991. С. 33.)
2 Все международно-правовые акты о правах человека рассматривают правовое государство как инструмент утверждения, обеспечения всех прав человека, возлагая на государство соответствующие правовые обязанности. Особо подчеркивается, что «поощрение и защита прав человека являются вопросом первостепенного значения для международного сообщества...» (Международное публичное право : сб. документов. Т. 1. М., 1996.).
3 Тихомиров Ю. А. Публичное право. М., 1995. С. 105.
4 Конституция Монголии / / Вестник государства (Монголия). 1992. Янв. (перевод неоф.)
5 Там же. Гл. 1., ст. 1.
6 Прежнее название определялось названием местности — Баян-Туха.
7 В начале XX века страна, находившаяся в системе Цинской империи, сумела не без помощи России выйти из-под китайского влияния. 20—30-е гг. XX века в истории российско-монгольских отношений были крупным рубежом, именно в эти годы разворачивается борьба советских и монгольских государственных и
кооперативных организаций против засилья китайского капитала, именно в этот период происходит активное его вытеснение с монгольского рынка, из монгольской экономики, и главным торгово-экономическим партнером Монголии становится СССР. До революции 1921 г. на монгольском рынке действовал китайский, англо-американский, немецкий и русский капитал. По данным монгольского историка О. Батсайхан, в 1924 г. в столице Монголии функционировали 1440 китайских, 62 американские и английские фирмы, получившие право ведения торговли. Со временем Монголия была включена в социалистическую систему и попала под непосредственное влияние советской империи.
8 Информатор Чоег Даваадаш, проректор Юридического института Шихихутуг. После окончания МГИМО был на дипломатической работе — в том числе Консулом в Иркутске и во Внутренней Монголии в Китае.
9 Опыт латентной социокультурной ассимиляции отрабатывался в национальных окраинах, в том числе Тибете и Внутренней Монголии. Во внутренней Монголии, например, соотношение монголов и китайцев до второй мировой войны было 1:5. К настоящему моменту — 5:1. В период 20—30-х гг. монгольское правительство придерживалось политики по нивелировке китайского влияния внутри страны. Шло ограничение предпринимательской деятельности китайцев, практиковались высылки китайцев из Монголии в районы Внутренней Монголии. Деятельность монгольского руководства была направлена на экономическое сотрудничество с СССР. Небезынтересно сопоставление современной ситуации с положением на начало XX в. В воспоминаниях А.Н. Куропаткина длительное существование миролюбивых отношений между Россией и Китаем объясняется твердой уверенностью России в слабости Китая: «До самого последнего времени приграничные местности Китая были пустынны, собственно китайцев здесь было мало, кроме того, русское правительство в XVIII — первой половине XIX вв. проявляло слабый интерес к пограничным сибирским владениям. Ситуация изменилась после принятия Китаем ряда мер, главной из которых явилось «заселение всей приграничной с Россией полосы в Манчьжурии и Монголии китайским населением, а также постоянное стеснение русской торговли в Монголии. Поэтому отношения России и Китая вступают в свой новый этап и в зависимости от решения судьбы Северной Монголии и Северной Манчьжурии: «XX век или пройдет без вооруженных столкновений с Китаем, или России придется не раз отстаивать возможность развития своих сибирских владений с оружием в руках». (См: Куропаткин А. Н. Русско-китайский вопрос. Пг., 1913. С. 6.)
10 Информатор — Жамсрангийн Энхнасан, директор регионального центра правовых и юридических исследований и информации при правительстве Монголии.
11 Кроме китайских бригад в Улан-Баторе работают бригады строительных компаний из Польши, Южной Кореи и России. Монгольские компании ответственные объекты почти не строят.
12 С 1990 г. по настоящее время проведено 11 встреч высших руководителей двух стран. Последняя встреча состоялась 10—11 августа 2006 г. — Монголию посетили 80 японских парламентариев вот главе с премьер-министром Японии Дзюньитиро Коиндзуми (по материалам Департамента информации и печати МИД Монголии).
13 Япония занимает пятое место в торговле Монголии с зарубежными странами после Китая России, США и Республики Корея. Более того, в начале 90-х правительство Японии вместе со всемирным банком выступило инициатором формирования международного механизма помощи Монголии. Так появились страны-
доноры Монголии в рамках «большой семерки», к которой присоединились другие страны и международные организации. Кроме того, в 2004 г. правительство Японии приняло специальную программу помощи Монголии, рассчитанную на 5 лет. Ее основные направления — подготовка кадров, поддержка развития села, инфраструктуры, охрана природы (по материалам Департамента информации и печати МИД Монголии).
14 Планируется увеличение монгольских студентов и аспирантов, обучающихся в Японии. «2006 год в Монголии объявлен годом Японии. В повестке дня — введение безвизового режима для монголов при поездке в Японию (по материалам Департамента информации и печати МИД Монголии).
15 К разработке 10-летней программы монголо-японского сотрудничества приступают министерства и ведомства обеих стран (по материалам Департамента информации и печати МИД Монголии).
16 До недавнего времени считалось, что наиболее перспективными направлениями в плане подготовки регио-новедов, экономистов, переводчиков и т. п. будут китайское, корейское и японское. Именно под эти направления открывались в вузах новомодные восточные факультеты. Сегодня вполне очевидно, что предполагавшаяся востребованность в такого рода специалистах, как отмечают аналитики, оказалась проблематичной. См: Лиштованный Е. И. К возможности активизации российско-монгольских отношений: проблемы и пути их решения // Актуальные проблемы истории и культуры народов азиатско-тихоокеанского региона : материалы Междунар. науч.-практ. конференции. Улан-Удэ, 2005. 26 апреля. С. 30.
17 На общее количество студентов — 500 человек — приходится 40 преподавателей и обслуживающего персонала. 60 % преподавателей имеют ученые степени, а из
14 докторов юридических наук, имеющихся в Монголии, 6 преподают в данном институте.
18 При участии Фонда Сороса была сформирована юридическая библиотека на 20 тыс. томов, интернет-класс и организована социально-благотворительная программа «Юридическая клиника», консультирующая малоимущие слои населения. Таких «клиник» по Монголии организовано 3. Германское общество «Технического содействия» также участвует в финансировании организованных «Юридических Клиник», расположенных преимущественно в пригородах Улан-Батора, так называемых районах «Юрт». Международным Финансовым Банком финансируется проект по «современному правовому обучению». К этому необходимо прибавить, что современная высшая школа Монголии перешла на общеевропейскую систему бакалавриата.
19 Конституция Монголии // Вестник государства (Монголия). 1992. Янв.
20 Закон Монголии о взаимоотношениях государства и церкви. Гл. 2, ст. 3, п. 2. // Правительственная газ. «Засгийн газрын мэдээ». Улан-Батор, 1993. 13 апр. С. 3—11 (перев. неоф.).
21 Необходимость если не реформирования, но определенной модернизации традиционных религий, нередко уповающих на помощь со стороны государства, осознается и в правительственных кругах. Как отмечает С. Намсараева, религиозный ажиотаж 1990-х гг. в последние несколько лет заметно спал. Многие новые конфессии, обретя свою паству, уже не ведут столь агрессивную политику, а население больше интересуют экономические проблемы нового времени. Намсарае-ва С. Кого не любят в толерантной Монголии // НГ. 2006. № 18.
22 На состоявшейся в апреле 2006 г. конференции в Пекине китайцы впервые представили мировой буддийской элите своего номинанта на пост Панчен-ламы — второго по влиянию тибетского иерарха. К справке:
тибетский мальчик Гендун Чокьи Ньяма, выбранный в 1995 г. Далай-ламой воплощением Панчен-ламы, был похищен китайцами и находится под домашним арестом. А взамен него власти назначили другого мальчика Гьялцен Норбу, которого и представили участникам конференции. Юноша выступил с речью о гармонично развивающемся китайском обществе. Монгольская Сангха поддерживает контакты с китайской патриотической ассоциацией буддистов. По мнению Хамбо-Ламы монастыря Чойр Дамбажава, необходимо признать реалии дня сегодняшнего. Впрочем, состоявшийся визит Далай-Ламы 14 в Монголию (август 2006 г.) говорит об особом отношении Монгольского руководства к тибетской проблеме в ее китайской интерпретации.
23 Традиционно все Панчен-ламы, которые считаются воплощением Будды Амитабхи на земле, становятся наставниками Далай-лам. Бурятские ламы воздержались от общения с китайским ставленником. Контакт с ним означал бы его признание и ухудшение отношений с Далай-ламой.
24 Напомним, что суть российских трансформационных процессов в ламаизме заключается в том, что через ламаизм, утративший структурно-иерархическое единство и переставший быть инструментом внешней политики в Центральной Азии, Россия включается в сферу интересов Тибетской государственности и, с учетом аннексии Китаем Тибета с 1951 г., становится латентным рычагом давления на Китай. Далай-Лама воспринимается Китаем прежде всего как политическая фигура. Далай-Лама регулярно критикует китайские власти за их попытки китаизации Тибета и установленный там жесткий режим. Тибетское правительство в изгнании, возглавляемое Далай-Ламой 14, опираясь на поддержку международных правозащитных организаций, добивается восстановления в Тибете самоуправления и широкой автономии, что однозначно воспринимается китайскими властями как сепаратизм.
25 Что касается России, в данном контексте консультации руководства БТСР с МИДом РФ по позициям, связанным с визитом Далай-ламы в Россию, вполне укладываются в логический ряд необходимых шагов.
26 Представляющей более 200 млн буддистов.
27 Особенно остро вопрос о национальной безопасности в связи с распространением религиозных инноваций в Монголии стоял в начале 90-х гг. XX в. Формулировки первой редакции «Закона Монголии об отношениях с конфессиями и Церквами», принятого в 1993 г., имели довольно жесткий ограничивающий характер. Например, ст. 3 гласила: «За исключением буддизма, ислама и шаманизма в Монголии запрещено пропагандировать иные религиозные учения или вести иную религиозную деятельность где-либо, кроме церкви или монастыря». Статья 2 запрещала «проводить любую религиозную деятельность из-за рубежа», а «число прихожан и месторасположение монастырей должно контролироваться и регулироваться государством», было «запрещено иностранным гражданам или лицам без гражданства приезжать в Монголию с целью миссионерской деятельности, если только они не прибыли по приглашению религиозной организации и указали это целью поездки». Если в начале 1990-х гг. государство в основном уделяло внимание возрождению буддизма в контексте национального возрождения и только училось строить отношения с церковными институтами, то с середины 90-х гг., когда «национальная» буддийская община окрепла и заняла доминирующее положение, государственные органы смягчили свое отношение к «нетрадиционным» религиям. Это нашло отражение в поправках и дополнениях к закону в 1995 г.
28 В 1992 г. в Монголии было 12 христианских миссий, то в 1995 зарегистрировано уже 20.
29 Подробнее см. Арзуманов И. А. Трансформация конфессионального пространства Байкальской Сибири (XX—XXI вв.): комплексно-методологический аспект исследования. Иркутск, 2006. С. 105—126.
30 Мормоны (Церковь Иисуса Христа святых последнего дня) — поспротестантская деноминация, образованная в 1830 г. американцем Джозефом Смитом. По аналогии с раннеапостольской церковью у мормонов установлены должности апостолов, пророков, пастырей, учителей и евангелистов. Центральной богословской темой учения мормонов является «собирание племен Израилевых и восстановление истинной христианской церкви».
31 Информатор Г. Няямделгэр — проектный менеджер Монгольского «Сервис-Центра» Церкви Иисуса Христа святых последних дней.
32 Деноминация имеет организационный центр в США г. Солтлейк-Сити. И, как не без юмора отмечают монгольские наблюдатели, отчасти «компенсирует» достаточно скромное участие американского капитала в социополитической жизни страны.
33 Например, в Кобдо действуют более 300 промышленных предприятий и хозяйственных организаций, педагогический институт, сельскохозяйственный техникум, сельскохозяйственный научно-исследовательский институт, геологоразведочная экспедиция.
34 В Монголии очень ценятся носители языка. В связи с этим повышенным интересом в школы допускают читать лекции мормонов, которые работают безвозмездно.
35 На современный монгольский переведена вся основная доктринальная и пропагандистская литература.
36 В Байкало-сибирском регионе они появились относительно недавно: в Иркутске вопрос об их регистрации решался в августе 2006. Для справки: в Иркутской области на сегодняшний день действует около 350 религиозных организаций, из них около 100 — православных, 100 — протестантских, 50 — мусульманских, буддистских и иудейских. Около 100 религиозных организаций действуют неофициально. В Бурятии мормоны функционируют с 2002 г.
37 Рукоположение совершил префект ватиканской Конгрегации евангелизации народов кардинал Крешенцио Сепе, еще в период правления Папы Римского Иоанна Павла II. В епископское достоинство был возведен 53-летний филиппинский миссионер Венсеслао Падилья, который возглавляет монгольскую католическую общину с 1992 г. в качестве апостольского префекта.
38 Более того, в 1990-х гг. планировался визит Иоанна Павла II в Монголию. Учитывая, что Улан-Батор находится в непосредственном региональном соседстве с Иркутском — центре одной из двух ново созданных католических епархий в Сибири, планируемая в свое время поездка Папы в Улан-Батор расценивалась как жест не только в сторону России, но и Китая, где Иоанн Павел II надеялся стимулировать католическую жизнь, десятилетиями подавлявшуюся коммунистическим режимом.
39 Информатор — педиатр клиники Бадам Цэцэг — приняла католицизм в 1997 г.
40 Информатор — Жамсрангийн Энхнасан.
41 НГР. 2003. 21 мая.
42 Там же.
43 В совокупности это спектр институционально-конфессиональных взаимоотношений между Россией, Китаем, Японией, Монголией, Индией и тибетским правительством, как субъектами международного права.
