CC BY
1
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 3. C. 109-130 Lomonosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 3, pp. 109-130 (In Russ.)
DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-3-7
ГЛАГОЛ КУРЭРУ КАК ПРИМЕР ЭНАНТИОСЕМИИ В ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ. АНАЛИЗ КОРПУСНЫХ ДАННЫХ И РЕЗУЛЬТАТОВ ОПРОСА ИНФОРМАНТОВ
Н. Крнета, Н.Г. Румак
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия; krneta@iaas.msu.ru, rumakng@iaas.msu.ru
Аннотация: В русле исследований, посвященных явлению энантиосемии в разных языках мира, в статье рассматривается внутренняя антонимия глагола курэру «давать» на примерах из литературы (в том числе из корпусов японского языка). Это первое исследование в отечественной японистике, рассматривающее семантику лексической единицы японского языка с точки зрения понятия энантиосемии. На основании анализа употребления глагола в качестве вспомогательного выдвигается гипотеза о семантическом переходе, который приводит к одновременному существованию у данного глагола бене-фактивного и малефактивного значений, а также разнонаправленных векторов осуществления действия, на которое указывает этот глагол («снаружи внутрь» и «изнутри наружу» или «от 2-го (3-го) лица к 1-му» и «от 1-го лица ко 2-му (3-му)»). Приведены результаты опроса информантов (57 человек в возрасте от 18 до 45 лет и старше), подтверждающие существование антонимичных значений и разнонаправленных векторов осуществления действий в зависимости от семантики смыслового глагола и контекста, в том числе грамматического.
Ключевые слова: вспомогательный глагол курэру, бенефактивное значение, корпусные данные, малефактивное значение, энантиосемия, японский язык
Для цитирования: Крнета Н., Румак Н.Г. Глагол курэру как пример энантиосемии в японском языке. Анализ корпусных данных и результатов опроса информантов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2023. Т. 67, № 3. С. 109-130. DOI: 10.55959/MSU0320-8095-13-67-3-7.
KURERU VERB AS AN EXAMPLE OF ENANTIOSEMY IN JAPANESE LANGUAGE. ANALYSIS OF CORPUS DATA AND RESULTS OF INFORMANT SURVEY
Natalia Krneta, Natalia G. Rumak
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; krneta@iaas.msu.ru, rumakng@iaas. msu. ru
© Крнета Н., Румак Н.Г., 2023
Abstract: Joining research of the phenomenon of enantiosemy (auto-antonymy) in different languages of the world, the article deals with examples from fictional literature (including those found in Japanese language corpus), where one can observe auto-antonymy in the meaning of the verb kureru "give". This is the first work exploring semantics of a Japanese lexeme from the point of view of enantiosemy. Based on analysis of usage of this verb as auxiliary we suggest there is a semantic shift, which leads to simultaneously existing benefactive and malefactive meaning, and also differently directed vectors of the act described by the verb (either "from within to outside" vs "inside from the outside" or "from the second or third person to the first person" vs "from the first person to the second or third person"). Results of the informant survey (60 people, aged from 18 to 45 and older) confirm existence of antonymous meanings and differently directed vectors of the act, depending on the semantics of the main verb and context, including grammatical context.
Key words: auxiliary verb kureru, benefactive meaning, corpus data, Japanese language, malefactive meaning, enantiosemy
For citation: Krneta N., Rumak N.G. Kureru verb as an example of enantiosemy in Japanese language. Analysis of corpus data and results of informant survey. Lo-monosov Oriental Studies Journal, 2023, Vol. 67, No. 3, pp. 109-130. DOI: 10.55959/ MSU0320-8095-13-67-3-7 (In Russ.)
Введение
Считается, что термин «энантиосемия» впервые ввел В.И. Шерцль в 1883 г. в работе «О словах с противоположным значением (или о так называемой энантиосемии)», указав на «явление, где одно и то же слово вмещает в себя два прямо противоположных друг другу значения»1.
У. В. Хохлова в своей обзорной работе2 в качестве основной причины возникновения энантиосемии указывает на «неопределенное содержание древних корней», (на сочетание антонимичных значений в одной лексеме в древнеяпонском языке указывает и Н.А. Сыро-мятников3). Считается, что эта неопределенность приводит к расхождению значений при параллельном развитии этимологически родственных слов (становясь источником синхронной межъязыковой энантиосемии), к развитию нейтрального значения слова и его распаду на два (становясь источником диахронической внутри- и межъ-
1 Шерцль В.И. О словах с противоположными значениями (или о так называемой энантиосемии) // Философские записки. 1883. № 5. С. 1.
2 Хохлова У.В. Явление энантиосемии как актуальная проблема современной лингвистики. Социокультурная среда и ее развитие в условиях глобализации современного общества: Материалы V Международных социально-педагогических чтений им. Б.И. Лившица. 2013. С. 99-107.
3 Сыромятников Н.А. Древнеяпонский язык. М.: Восточная литература, 2002. С. 72.
языковой энантиосемии), к появлению противоположных значений из единого нейтрального значения.
А. Шмелёв обобщенно называет упомянутые изменения семантическими сдвигами или семантическими переходами. При таких переходах «значение лингвистической единицы идет по двум различным путям, в результате чего формируются два противоположных значения». Он также считает энантиосемию универсальным языковым процессом, утверждая, что по крайней мере частично этот феномен должен иметь «регулярные источники и межъязыковые параллели»4.
В данной работе мы рассмотрим подробнее значения глагола курэру «давать», который прежде исследовали как пример окказиональной энантиосемии в иронических высказываниях. Словарь Дэдзитару Дайдзисэн5 дает для этой лексемы две пары противоположных значений: 1) совершение действия в интересах говорящего vs совершение действия говорящим в пользу третьего лица; 2) совершение благоприятного действия vs совершение действия, наносящего ущерб.
Бенефактивным функциям глагола курэру посвящено немало работ, например, они упоминаются в грамматиках И.В. Головнина6 и В.М. Алпатова, П.М. Аркадьева, В.И. Подлесской7, рассматриваются в статьях Ю. Ямамото8 и др. Я. Обана9 изучает семантику курэру, подвергая сомнению наличие у него имплицитного значения бенефактивности.
В настоящей статье мы рассматриваем конструкции с глаголом курэру «давать» в качестве вспомогательного, предполагая наличие семантического перехода, который и привел к появлению внутренней
4 Shmelev A. Semantic shifts as sources of enantiosemy. In Paivi Juvonen, Maria Koptjevskaya-Tamm (eds.), The Lexical Typology of Semantic Shifts, 2016. Walter de Gruyter GmbH & Co KG. 67-93.
5 Dejitaru Daijisen. URL: https://dictionarygoo.ne.jp/word%E3%81%8F%E3%82% 8C%E3%82%8B/ (дата доступа: 07.07.2023).
6 Головнин И.В. Грамматика современного японского языка. М.: Издательство МГУ, 1986. 315 с.
7 Алпатов В.М., Аркадьев П.М., Подлесская В.И. Теоретическая грамматика японского языка. Кн. 1. Киров: Наталис, 2008. 560 с.
8 Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-na kino:-ni chu:moku shite. Gengo to bunka. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002, 3, pp. 127-144.
9 Obana Ya. Jujuhyo:gen 'kureru' o tsukatta hiniku/hihan hyo:gen ni suite: 'kureru' no onkeisei o saiko: suru [Ироничные/критические выражения с использованием бенефактивного выражения «курэру»: о пересмотре положительного значения «курэру»]. Gengo to bunka. Kwansei Gakuin University kiyo:-ronbun, 2017, 20, 1-15.
антонимии в его значении. Для этого анализируются примеры из художественной литературы, а также результаты опроса информантов.
Внутренняя антонимия в значении глагола курэру
Бенефактивный глагол курэру «делать что-либо в интересах первого лица» в иронических высказываниях приобретает противоположное значение «делать что-либо плохое для первого лица», т. е. образует малефактивные конструкции, например:
Ёку мо ватаси-но као-ни доро-о нуттэ курэта на10 «Как ты мог запятнать моё имя!» (букв. «здорово ты мне лицо грязью измазал», перевод наш).
Однако в некоторых случаях ирония в высказываниях отсутствует, при этом действие второго или третьего лица явно неблагоприятно для первого, что видно, в том числе, из употребления формы отрицательного повелительного наклонения, а в отдельных примерах — также из отрицательных коннотаций в значении смыслового глагола:
Амари фудзакэтэ курэру на ё, Ацубуса11 «Ты изрядно повеселил меня, Ацубуса (букв. Хватит шутить, Ацубуса)»12.
О возникновении малефактивного значения у конструкций со вспомогательным глаголом курэру в зависимости от контекста пишет и Ю. Ямамото13.
При этом практически любой из приведенных выше примеров, в зависимости от контекста, можно представить и в прямом значении бенефактивности (пример сконструирован авторами):
(Ара, коно хито-га хадзимэтэ) фудзакэтэ курэта (ё). «(Ах, он впервые) пошутил (и мы рады).
Встречаются и конструкции, не содержащие явной положительной или отрицательной оценки действия второго или третьего лица:
Корэ идзё: фурэтэ курэру на «больше не касайся (этого вопроса)»14 (перевод наш).
10 Makoto S., NagakawaN. Kanojo to kanojo no neko [Она и её кот], Tokyo: Kanzen. 2017. P. 204.
11 Abe T. Karasu wa aruji o erabanai [Ворон хозяина не выбирает]. Tokyo: Bungei-shunju, 2013. P. 102.
12 Абэ Т. Ворон хозяина не выбирает. М.: АСТ, 2022. C. 103.
13 Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-na kino:-ni chu:moku shite [О функциях «-тэ курэру». Акцентируя внимание на функциях регулирования межличностных отношений]. Gengo to bunka. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002. 3, 127-144.
14 Abe T. Ku:kan no karasu [Ворон из пустого гроба]. Tokyo: Bungeishunju, 2016. P. 245.
Ю. Ямамото рассматривает подобные примеры как попытку «снизить психологический груз» собеседника15.
Примечательно также употребление глагола курэру в форме 5-й основы курэё:. В «Словаре грамматических конструкций японского языка» указывается, что эта форма употребляется для обозначения намерения говорящего (т. е. 1-го лица) выполнить какие-то действия либо для приглашения слушающего принять участие в этих действиях вместе с говорящим16.
О-маэ-га хонки-дэ осиэтэ курэё:-то сита но ва вакатта кара..}7 «Мы знаем, что ты очень старался»18.
При изучении конструкции с глаголом курэру в неблагоприятном либо нейтральном для говорящего значении на материале нескольких художественных произведений, а также данных корпусов Сёнагон19 и Тюнагон20 мы пришли к выводу, что она чаще встречается либо в текстах начала — середины ХХ в., либо в текстах, стилизованных под старину (см., например, приведенные выше примеры из фэнтези-цикла «Ятагарасу», где действие происходит в вымышленной стране, напоминающей средневековую Японию). Мы предполагаем, что малефактивное или нейтральное значения в современном японском языке воспринимаются как устаревшие, постепенно сдвигаясь на периферию употребления в речи.
Бенефактивность и векторность в значении курэру
В отечественной и зарубежной лингвистике глагол курэру, как правило, рассматривается как участник «бенефактивных конструкций» — т. е. тех, которые обозначают «действие в интересах некоторого лица»21. При этом также обязательно указывается направление действия. В российской лингвистике для этого традиционно употре-
15 Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-na kino:-ni chu:moku shite [О функциях «-тэ курэру». Акцентируя внимание на функциях регулирования межличностных отношений]. Gengo to bunka. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002. 3, 127-144. P. 137.
16 Sunagawa Yu., Komada S., Shimoda M., Suzuki M., Tsutsui S., Hasunuma A., Bekesh A. Morimoto J. Kyooshi to gakushuu-sha no tame no Nihongo bunkei jiten [Словарь грамматических моделей японского языка для преподавателей и студентов]. Tokyo: Kuroshio-Shuppan, 2004 (2nd ed.). Р. 609.
17 Abe T. Ku:kan no karasu [Ворон из пустого гроба]. Tokyo: Bungeishunju, 2016. Р. 63.
18 Абэ Т. Ворон из пустого гроба. Москва: АСТ, 2023, 352 с. С. 65.
19 https://shonagon.ninjal.ac.jp/ (дата обращения: 18.09.2022).
20 https://chunagon.ninjal.ac.jp/ (дата обращения: 18.09.2022).
21 Алпатов В.М., Аркадьев П.М., Подлесская В.И. Теоретическая грамматика японского языка. Кн. 1. Киров: Наталис, 2008. С. 336.
бляются обозначения лиц: от 2-го/3-го к 1-му лицу, в японской—движение от «чужого» к «своему». Кроме этого, присутствует указание на разницу в статусе говорящего и деятеля.
В.М. Алпатов указывает, что глагол курэру среди прочих бенефак-тивных глаголов выделяет следующее сочетание признаков (точка зрения, «свой» vs «чужой», «высший» vs «равный» vs «низший»):
«тот, кого говорящий считает не выше себя или «своего» в иерархии,
22
дает нечто говорящему или тому, кто «свой» для говорящего»22. Указывается также, что собственно бенефактивная функция сводится к тому, чтобы информировать об иерархическом соотношении участников ситуации и локуторов по признакам «свой vs чужой»
~ ~ «23
и «высший vs равный vs низший»23.
Я. Обана предполагает, что в лексеме курэру изначально не содержится значения бенефактивности, а есть лишь вектор направленности действия, присущий этому глаголу с древности, причем не «от чужого к своему», а «от высшего к низшему», что и позволяет менять значение на противоположное, всё же остальное — хандан24, т. е. оценка говорящего (ср. «точка зрения» у В.М. Алпатова).
Можно предположить, что любое действие «вышестоящего лица», направленное «вниз», по своей природе представляется «благодеянием», даже если фактически неблагоприятно для реципиента. Следовательно, сохранение у курэру значения «от высшего к низшему» при обозначении действий первого лица является для носителя японской культуры непривычной, ненормальной ситуацией и воспринимается (хандан) как нарушение естественного порядка вещей, т. е. приобретает негативное значение. Я. Обана в своей работе приводит следующий пример употребления глагола курэру, относящийся к действиям 1-го лица25 (перевод наш):
Сонна таномигото котоваттэ курэру ва. «Такую просьбу я выполнить (для вас) отказываюсь».
Ю. Ямамото утверждает, что в подобных конструкциях сохраняется значение малефактивности, и что подобные примеры не только ясно указывают направленность действия, но также и демонстри-
22 Там же. С. 337.
23 Там же. С. 341.
24 Obana Ya. Jujuhyo:gen 'kureru' o tsukatta hiniku/hihan hyo:gen ni suite: 'kureru' no onkeisei o saiko: suru [Ироничные/критические выражения с использованием бенефактивного выражения «курэру»: о пересмотре положительного значения «курэру»]. Gengo to bunka. Kwansei Gakuin University kiyo:-ronbun, 2017, 20, 1-15.
25 Там же. С. 12.
руют противодействие говорящего, некий вызов по отношению к собеседнику26 (перевод наш):
Омаэ-о гяфун-то ивасэтэ курэру. «Заставлю тебя прикусить язык».
Мы, однако, полагаем, что подобные расхождения как раз и являются проявлением внутренней антонимии глагола курэру, и «оценка» или «суждение», или «точка зрения» — часть прагматического значения лексической единицы. Даже если в древности (кодай у Ю. Ямамото) глагол курэру и указывал лишь на вектор совершения действия (от «высшего к низшему»), низкая частотность употребления его в этом значении в современном языке позволяет предположить деривацию значения к вектору «чужой — свой» и усиление положительной оценки действий, описываемых этим глаголом (в т. ч. в качестве вспомогательного). Возможно, в будущем значение бенефактивности окончательно утвердится в семантическом ядре лексемы курэру, и существующее уже сейчас на периферии значение «делать что-либо плохое» окончательно устареет и выйдет из употребления.
Проведенное исследование и полученные результаты
Для выяснения восприятия значений вспомогательного глагола курэру носителями языка, был проведен опрос информантов. Опрос в форме анкеты «Курэру»-но цукаиката-ни цуйтэ (Об использовании «курэру») был проведен на платформе docs.google.com в мае 2023 г. В опросе участвовало 57 носителей языка. Учитывая относительно небольшое число опрошенных, общие ответы, доля которых в общем числе составляет менее 2% (т. е. один ответивший), будут рассматриваться как индивидуальная речевая особенность. Тем не менее, в тех случаях, когда информант давал особый развернутый ответ, который является явным отклонением, данный ответ был проанализирован с точки зрения существующих теорий, касающихся функционирования и значения глагола курэру.
Все опрошенные были разделены на три возрастные категории: 17-23 лет (35 человек), 24-44 года (14 человек) и старше 45 лет (8 человек). Среди опрошенных 29 мужчин и 31 женщина. Большинство опрошенных являются учащимися старшей школы и университета (37 человек). Меньшее число преподавателей (11 человек), а также
26 Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-na kino:-ni chu:moku shite [О функциях «-тэ курэру». Акцентируя внимание на функциях регулирования межличностных отношений]. Gengo to bunka. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002. 3, 127-144. С. 136.
служащих и индивидуальных предпринимателей (7 человек). Незначительно число неработающих (2 человека).
Информантам предлагались для оценки конструкции глагола курэру с тринадцатью глаголами. Примеры были разбиты на три группы. В первой группе оцениваемый пример имеет форму «основной глагол в деепричастной форме на -тэ + курэру (как вспомогательный глагол)» (без контекста), во второй группе глагол курэру стоит в минимальном контексте (предложение либо синтаксема, примеры сконструированы авторами статьи), а третья группа содержит примеры, обнаруженные в корпусах, статьях или в литературе (предложения). Число примеров по группам отличается, т.к. в случае некоторых глаголов даны несколько примеров-предложений на один глагол, для рассмотрения восприятия конструкций с глаголом курэру и одним и тем же глаголом в контекстах с выраженно «положительным» или «негативным» характером. Информантов просили определить «вектор» действия (направлено ли действие от 1-го к 3-му лицу, т. е. «изнутри наружу», или наоборот) и дать оценку действию (т. е. определить бенефактивность, малефактивность или нейтральность конструкции). Также предлагались ответы «возможно и то, и другое» (т. е. допускающая возможность изменения вектора направленности действия), ««затрудняюсь ответить» и «конструкция звучит неестественно/такое употребление невозможно». Ответы представлены в виде гистограмм.
Ответы
Первая группа примеров приведена в Таблице 1.
Таблица 1
глагол в деепричастной форме на -тэ + курэру перевод
нуттэ курэру нуру — намазать
ситэ курэру суру — сделать
яттэ курэру яру — сделать
фудзакэтэ курэру фудзакэру — шутить, балагурить; баловаться
киттэ курэру киру — отрезать
кидзуцукэтэ курэру кидзуцукэру — ранить; повредить; нанести ущерб
урандэ курэру ураму — возненавидеть
митэ курэру миру — посмотреть
осиндэ курэру осиму — жалеть
фурэтэ курэру фурэру — коснуться
глагол в деепричастной форме на -тэ + курэру перевод
осиэтэ курэру осиэру — объяснить
наттэ курэру нару — стать
котоваттэ курэру котовару — оказаться
Гистограмма 1
40 35 30 25 20 15 10
Гистограмма 2
третье лицо совершает нечто нехорошее по отношению к говорящему
35,1
31, Ь
21
—7— ■
5,3
■
ятгэ курэру котоваттэ курэру урандэ курэру кидзуцукэтэ фудзакэтэ
курэру курэру
На основе гистограмм можно утверждать, что минимальным контекстом для оценки конструкции является семантика основного глагола и вероятность его употребления в бенефактивных конструкциях: очевидно, информантам легче представить положительную коннотацию по отношению к конструкции осиэтэ курэру «объяснить (мне, для меня)» (94,7% ответивших), чем урандэ курэру «возненавидеть (для меня, меня)» (3,5%). В сочетании глагола, означающего отрицательные (возненавидеть, ранить) или неоднозначные с точки зрения японского менталитета и культуры (балагурить, отказать) эмоции и действия с глаголом курэру у последнего превалирует его значение направления действия от третьего лица к первому, а вся конструкция передает значение малефактивности.
Гистограмма 3
80 70 60 50 40 30 20 10
8,8
8,8
1.8
_ 61,4
47,4
5,3 3,5 3,5 3,5 12,3 35,1
ы 8,8 12,3
¡о
затрудняюсь ответить
конструкция звучит неестественно/такое употребление невозможно
Восприятие глагола курэру как имеющего преимущественно бенефактивное значение затрудняет для современных японцев его использование с глаголами с «негативным» значением, что подтверждается количеством информантов, отметивших «неестественность» подобных сочетаний или затрудняющихся ответить на вопрос. Вызывали трудности при определении оттенка значения (бенефактивности или малефактивности) или воспринимались как неестественные также конструкции с глаголами, чье значение не имеет выраженного положительного или отрицательного характера (напр., намазать, делать (яру), коснуться, стать). Особое внимание привлекает конструкция с глаголом осиму «жалеть», которая боль-
шинством опрошенных воспринимается как бенефактивная, но тем не менее вызывает трудности у почти 20% информантов. Это может быть связанно с многозначностью основного глагола, что затрудняет однозначную оценку конструкции осиндэ курэру вне контекста.
Гистограмма 4
Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж Ж ж
„^ „-Р ^ „-¡^ -Р1
// *// * </ -V '
3-е лицо совершает по отношению к говорящему действие, которое ни хорошее, ни плохое ■ возможно и то, и другое
Большинство глаголов, которые в сочетании с глаголом курэру, по мнению информантов, могут иметь как бенефактивное, так и малефактивное значение в зависимости от контекста, не означают «положительное» или «негативное» действие. Исключением является фудзакэру, но его неоднозначное восприятие может объясняться его многозначностью. Небольшое число информантов отметило данные конструкции как «нейтральные» (ни положительные, ни негативные). Среди этих ответивших 81% моложе 34 лет, что свидетельствует о восприятия глагола курэру среди определенной части молодежи как преимущественно определяющего направленность, а не характер действия.
7 информантов обозначили вектор направленности действия от 1-го лица к 3-му лицу. Шестеро из них — девушки-учащиеся в возрасте 18-23 лет, один — мужчина — студент, в возрастной группе 24-44 года. Вектор действия не был связан с оценкой, т. е. действия оценивались как бенефактивные, так и малефактивные, и нейтральные, в зависимости от семантики основного глагола. Хотя ответы с вектором действия, обратным по сравнению с общепринятым, и являются немногочисленными, их не следует игнорировать, учитывая, что они являются явным отклонением и встречаются в группе
информантов, большинство из которых имеют общие признаки пола и возраста. Предварительно такое явление можно трактовать как особенность молодежного женского языка, но для более точного анализа требуются дальнейшие исследования с большим числом информантов всех возрастных групп.
В следующей группе примеров (Таблица 2) контекст использования тех же выражений с курэру расширен. Примеры сконструированы авторами статьи.
Таблица 2
№ Пример Перевод
1 Коно кури:му, нуттэ курэру? «Не намажешь этот крем?»
2 Кино: ситэ курэта сигото ва до: датта? «Как работа, которую вчера сделал?»
3 Ёку яттэ курэта. Аригато:. «Отлично поработал. Спасибо»
4 Ёку мо яттэ курэта на:. «Ну, спасибо» (букв. «Отлично сделано, да уж»)
5 Ара, конохито га хадзимэтэ фудзакэ-тэ курэта ё. «Ах, он впервые пошутил»
6 Ватаси-о маморо: то ситэ анохито-о кидзуцукэтэ курэта нэ. «Пытаясь защитить меня, (ты) обидел его»
7 Анохито га ватаси-ни хидой кото-о сита кара, урандэ курэта но? «Он плохо поступил со мной, и ты поэтому возненавидел его?»
8 Дзикан-о осиндэ курэру хито. «Человек, жалеющий (ценящий) время»
9 Ано тимпира-ни сасоварэтэ мо, кото-ваттэ курэта но нэ. «Хоть тот бандит и заманивал тебя, ты ведь отказался, правда?»
10 Ками-га нагаку натта кара, киттэ курэру? «Волосы отросли, не подрежешь/ пострижешь?»
11 Аси-га итакутэ икэнай кара, соко-э иттэ митэ курэру? «Ноги болят, я не могу туда сходить, не сходишь посмотреть?»
12 Ватаси ва тётто ковай кара, кайги-дэ коно мондай-ни фурэтэ курэру? «Я побаиваюсь, можешь поднять этот вопрос на собрании?»
13 Ситтэ иру даро:? Осиэтэ курэ. «Ты ведь знаешь! Расскажи!»
14 Томодати-ни наттэ курэ. «Стань моим другом»
Ответы в данной группе примеров имеют два вида: 1) 3-е лицо/1-е лицо совершает нечто хорошее/нехорошее по отношению к 3-му лицу/1-му лицу; 2) 3-е лицо/1-е лицо просит совершить/не совершать нечто хорошее/нехорошее по отношению к 3-му лицу/1-му лицу. Поскольку нас интересует вектор направленности действия (от кого-л.
к 1-му лицу или наоборот) и бенефактивность или малефактивность действия, то ответы обоих видов рассматриваются вместе, так как эти две особенности ответов для них общие. По этой же причине не выделены в отдельную группу ответы, где лицом, на которое направлена просьба, является собеседник, т. е. 2-е лицо. 2-е лицо тоже указывает на направленность вектора «снаружи» — «внутрь», поэтому для упрощения репрезентации ответов 3-е лицо и собеседник объединены в одну группу «3-е лицо». Идентичный подход применялся и при обработке ответов на примеры третьей группы.
Полученные результаты представлены в виде гистограмм.
Для упрощения презентации и восприятия данных в гистограммах примеры приведены в сокращенном виде (только сочетание глагол+тэ+курэру). В гистограмме рядом с каждым сочетанием стоит порядковый номер данного примера из таблицы.
Гистограмма 5
третье лицо совершает нечто хорошее по отношению к говорящему
В более широком контексте характер фразы влияет на восприятие и оценку действия, выраженного сочетанием глагол = тэ + курэру. Сочетания с глаголами фудзакэру, ураму, кидзуцукэру, которые изолированно рассматривались подавляющим большинством информантов как выражающие «негативное» воздействие, в контексте получили положительную оценку в среднем трети опрошенных. 73,7% информантов дали ответ «3-е лицо совершает нечто нехорошее по отношению к 1-му лицу» на фразу № 4, которая имеет очевидный «негативный» характер (упрек, обида). 3,5% информантов дали ответ «3-е лицо совершает нечто нехорошее по отношению к 1-му
лицу» в примере с сочетанием кидзуцукэтэ курэру (№ 6), что можно объяснить влиянием семантики глагола кидзуцукэру, позволяющей трактовать неоднозначно подобные фразы.
Гистограмма 6
30 25
19,3 12,3 7 5,3
говорящим совершает деиствиепо отношению к 3-му лицу ■ возможно и то, и другое
Контекст также влияет и на направленность действия. Если изолированные сочетания с +тэ+курэру были однозначно оценены как направленные на 3-е лицо лишь единичными опрошенными, то в контексте таких ответов намного больше, что указывает на неоднозначность глагола курэру как показателя вектора действия, и зависимость этой его функции от контекста. В то же время общий смысл предложения или синтаксемы уточняет и сужает возможные варианты использования курэру, что отражается в меньшем числе ответов «возможно и то, и другое» в случае глаголов большой сочетаемости, таких как яру, суру, нару.
Несмотря на контекст, большинству опрошенных кажутся неестественными конструкции фудзакэтэ курэру, кидзуцукэтэ курэру и урандэ курэру (36,8, 42,1 и 50,9% соответственно), однако количество таких ответов несколько меньше, чем в Гистограмме 3, а около трети опрошенных в каждом случае (27,3, 31,6 и 31,6%) также допускает теперь значение «3-е лицо совершает по отношению к 1-му лицу нечто хорошее», т. е. и в этих случаях влияние расширенного контекста очевидно. Влияние контекста на восприятие характера совершаемого действия видно и по количеству ответов «совершаемое действие является ни хорошим, ни плохим». Если в случае
с сочетаниями глагол+тэ+курэру подобные ответы составляют заметное количество (см. Гистограмму 4), то при контекстуальном использовании таких сочетаний такие ответы единичны, что может служить подтверждением нашего предположения о постепенном устаревании подобного восприятия этих конструкций.
Явные изменения в оценках подтверждают влияние контекста, хотя не везде полученные ответы совпадают с ожидаемыми. Это можно объяснить недостаточностью контекста на уровне фразы.
Далее информантам были предложены для оценки те же примеры в том виде, в котором они встретились в художественной литературе (включая примеры из корпусов) либо приведены в изученных статьях (см. Таблицу 3).
Сравнивая гистограммы 8 и 9, можно отметить, что первоочередное значение имеет контекст и общий характер высказывания, а семантика основного глагола отходит на второй план. В большинстве примеров с малефактивным значением основная функция курэру заключается в указании на направленность действия. Тем не менее, пример № 3, который не обладает выражено отрицательной коннотацией, но по оформлению указывает на совершение действия 1-м лицом по отношению к собеседнику, большинством опрошенных (63,2%) оценивается как «негативный», что в некоторой степени подтверждает предположение о возникновении малефактивности при
№ Пример Перевод
1 Ёку мо ватаси-но као-ни доро-о нуттэ курэта на. «Как ты мог запятнать мое имя!»
2 Аната-га дамэ-ни ситэ курэта ото:то-но сэйсо: дэс ва. «(Это) парадный наряд моего брата, который ты порвал. Удружил, нечего сказать».
3 Сорэ, ко: ситэ курэру ва. «Это я (вам) сделаю так».
4 Ватаси-га итара, той цукамаэтэ, дэбахо:тё:-дэ яцусаки-ни ситэ курэру но да. «Если бы там был я, я бы сразу его поймал и порубил на куски огромным ножом».
5 Ёку мо яттэ курэта наа, кусо коронааа! «Ну, спасибо тебе, проклятая корона!!!»
6 Амари фудзакэтэ курэру на. «Ты изрядно повеселил меня (букв. Хватит шутить)».
7 Коно ито-га най то абунай кара, омосирохамбун-ни киттэ курэру на. «Без этой нити [мне будет] опасно, поэтому не надо перерезать ее из любопытства».
8 Кидзуцукэтэ курэру на. «Не обижай».
9 Урандэ курэру на. «Не держи зла».
10 Кэсситэ митэ курэру на. «Ни в коем случае не смотри».
11 Корэ идзё: фурэтэ курэру на. «Больше не касайся [этого вопроса]».
12 Осиндэ курэру нара... «Если уж жалеешь об этом.»
13 Омаэ-га хонки-дэ осиэтэ курэё: то сита но ва вакатта. «Мы знаем, что ты очень старался».
14 Дзибун кара ватаси-но синка-то наттэ курэё: то суру моно ва сукунай. «Очень немного тех, кто сам вызвался служить мне»
15 Сонна таномигото, котоваттэ курэру ва. «Такую просьбу я выполнить (для вас) отказываюсь».
смене вектора действия. Сказуемые в примерах 6-11 стоят в форме отрицательного повелительного наклонения (запрета), которое создается добавлением частицы на к третьей (инфинитивной) форме глагола. Таким образом грамматическое оформление (в частности, грубая запретительная форма на «-на») также может рассматриваться в качестве контекста. Примеры с этой формой получили преобладающую оценку как описывающие малефактивное действие.
На восприятие вектора действия в описываемых примерах влияет и наличие заключительно-модальной эмфатической частицы ва и подлежащего 1-го лица (ватаси). В то же время использование
Гистограмма 9
сочетаний с курэру в запретительных конструкциях и в предложениях с четко выраженным деятелем — 1-м лицом, наряду с сочетаниями с глаголами, потенциально имеющими отрицательные коннотации (ураму, кидзуцукэру, фудзакэру), воспринимаются как
80 70 60 50 40 30
20 -ЭИВ-
10
0 5,3 » жжжт ■ щ щ щ
63,2
5,3 7,1 * * * 4 3 15'8 \°'85 Ц £ 53 5,3 ¥
О /V %<о Л Л \ % Ь °> Л лх /Ъ Л Л х* -сА ^ _<А _0А% _0А% _0А%
V V ^ / V /У ^ 0 ^ /
говорящий совершает действие по отношению к 3-му лицу ■ возможно и то, и другое
неестественные либо вызывают непонимание у большого количества информантов.
Исходя из полученных результатов опроса, можно сделать вывод, что даже без контекста носители японского языка склонны оценивать конструкции с не имеющими явных положительных или отрицательных коннотаций глаголами (нуру «намазывать», суру «делать», киру «резать», миру «смотреть», осиэру «объяснять») скорее как положительные (свыше 70% ответов), в то время как употребление глаголу курэру с глаголами, не имеющими явных положительных коннотаций (фудзакэру «шутить», кидзуцукэру «ранить, обижать», ураму «ненавидеть»), без контекста оценивается скорее как неестественное (35-61%). Отсюда можно сделать вывод о преобладающем восприятии глагола курэру, как обеспечивающего положительные коннотации («действие совершается одним лицом в интересах другого»).
При этом расширение контекста не всегда интерпретируется информантами однозначно: например, для глаголов нуру, суру, миру и осиэру количество ответов, интерпретирующих конструкцию как положительную, снижается, а для глагола киру и яру «делать» — повышается. Напротив, для фудзакэру, кидзуцукэру и ураму появляются ответы, воспринимающие конструкции с этими глаголами скорее положительно. Как уже отмечалось выше, это может быть связано с тем, что рассматриваемые примеры сконструированы авторами
40
10,5
30
затрудняюсь ответить ■ конструкция звучит неестественно/такое употребление невозможно
статьи, не являющимся носителями языка. Примеры же с этими глаголами, созданные носителями языка, несмотря на разброс мнений (необходимо отметить, что приведенные фразы довольно короткие, т. е. контекст ограничен), позволяют увереннее интерпретировать конструкции с глаголом курэру как малефактивные в соответствующих случаях (в большинстве случаев — более 55% ответов). Таким образом, кроме семантики основного глагола на восприятие оказывает влияние более широкий контекст, не ниже уровня фразы.
Заключение
Проанализировав примеры употребления глагола курэру в качестве вспомогательного, мы обнаружили некоторое количество случаев, в котором этот глагол не имеет бенефактивного значения, т. е. не описывает «действия, совершаемые одним лицом в интересах другого». В некоторых примерах значение оказалось нейтральным (сохранился только вектор направленности от «чужого» к «своему» или от 2-го (3-го) лица к 1-му) или даже негативным, в других примерах вместе с изменением вектора (от «своего» к «чужому» или от 1-го лица ко 2-му (3-му)) изменилось и значение — с бенефактивного на малефактивное.
Если изначально значение этой лексемы действительно содержало лишь направленность от «высшего» («равного») к «низшему»
(«равному»), можно предположить, что в процессе употребления единицы, в диахроническом аспекте векторное значение «от высшего к низшему» слилось с бенефактивным значением, которое изначально не было обязательным, а при смене вектора «чужой-свой» на «свой-чужой» сменилось на отрицательное значение, которое впоследствии, наоборот, распространилось на вектор «чужой-свой». Таким образом, налицо семантический переход, который и привел к существованию двух антонимичных значений внутри одной лексической единицы. Небольшое количество подобных примеров, а также тот факт, что большая их часть относится либо к литературе начала ХХ в., либо к современным стилизациям, подтверждают постепенное исчезновение негативных коннотаций у глагола курэру и возможности использования этого глагола при обозначениях действия 1-го лица (действий «своего», направленных на «чужого»).
Гипотезу о выпадении малефактивного значения или конструкций с измененным вектором действия из привычной парадигмы подтверждает также разброс мнений информантов, указывающий на отсутствие однозначного восприятия подобных конструкций. По результатам опроса информантов можно также достаточно уверенно утверждать, что на восприятие конструкции как бенефактивной/ма-лефактивной в большой степени влияет контекст (в том числе, грамматический), а также — частично — семантика основного глагола.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абэ Т. Ворон хозяина не выбирает. М.: ACT, 2022. 384 с.
2. Абэ Т. Ворон из пустого гроба. М.: ACT, 2023, 352 с.
3. Алпатов В.М., Аркадьев П.М., Подлесская В.И. Теоретическая грамматика японского языка. Кн. 1. Киров: Наталис, 2008. 560 с.
4. Головнин И.В. Грамматика современного японского языка. М.: Издательство МГУ, 1986. 315 с.
5. Сыромятников Н.А. Древнеяпонский язык. М.: Восточная литература, 2002. 175 с.
6. Хохлова У.В. Явление энантиосемии как актуальная проблема современной лингвистики II Социокультурная среда и ее развитие в условиях глобализации современного общества: Материалы V Международных социально-педагогических чтений им. Б.И. Лившица. 2013. С. 99-107.
7. Шерцль В.И. О словах с противоположными значениями (или о так называемой энантиосемии) II Философские записки. 1883. № 5. С. 1-39.
8. Shmelev A. Semantic shifts as sources of enantiosemy. In Paivi Juvonen, Maria Koptjevskaya-Tamm (eds.), The Lexical Typology of Semantic Shifts, 2016. Walter de Gruyter GmbH & Co KG. 67-93.
9. Abe T. Karasu wa aruji o erabanai [Ворон хозяина не выбирает]. Tokyo: Bungeis-hunju, 2013. 346 p.
10. Abe T. Ku:kan no karasu [Ворон из пустого гроба]. Tokyo: Bungeishunju, 2016. 367 p.
11. Dejitaru Daijisen [Электронный толковый словарь японского языка]. URL: https://dictionary.goo.ne.jp/word/%E3%81%8F%E3%82%8C%E3%82%8B/ (дата доступа: 07.07.2023).
12. Makoto S., Nagakawa N. Kanojo to kanojo no neko [Она и её кот], Tokyo: Kanzen, 2017. 223 p.
13. Obana Ya. Jujuhyo:gen 'kureru' o tsukatta hiniku/hihan hyo:gen ni suite: 'kureru' no onkeisei o saiko: suru [Ироничные/критические выражения с использованием бенефактивного выражения «курэру»: о пересмотре положительного значения «курэру»]. Gengo to bunka. Kwansei Gakuin University kiyo:-ronbun, 2017, 20, 1-15.
14. Sunagawa Yu., Komada S., Shimoda M., Suzuki M., Tsutsui S., Hasunuma A., Bekesh A. Morimoto J. Kyooshi to gakushuu-sha no tame no Nihongo bunkei jiten [Словарь грамматических моделей японского языка для преподавателей и студентов]. Tokyo: Kuroshio-Shuppan, 2004 (2nd ed.). 693 p.
15. Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-na kino:-ni chu:moku shite [О функциях «-тэ курэру». Акцентируя внимание на функциях регулирования межличностных отношений]. Gengo to bunka. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002. 3, 127-144.
REFERENCES
1. Abe T. Voron khozyaina ne vybiraet [The crow doesn't choose the master]. M.: AST, 2022. 384 p. (In Russ.)
2. Abe T. Voron izpustogo groba [The crow from the empty coffin]. M.: AST, 2023, 352 p. (In Russ.)
3. Alpatov V., Arkad'ev P., Podlesskaya V. Teoreticheskaya grammatika yaponskogo yazyka [Theoretical grammar of the Japanese language], book 1. Kirov: Natalis, 2008. (In Russ.)
4. Golovnin I.V. Grammatika sovremennogo yaponskogo yazyka [Grammar of the modern Japanese language]. M.: Izdatel'stvo MGU, 1986. (In Russ.)
5. Syromyatnikov N.A. Drevneyaponskiiyazyk [Old Japanese language]. M.: Vostoch-naya literature, 2002. (In Russ.)
6. Khokhlova U.V. Yavlenie ehnantiosemii kak aktual'naya problema sovremennoi lingvistiki [Phenomenon of enantiosemy being an up-to-date problem of the modern linguistics]. Sotsiokul'turnaya sreda i ee razvitie v usloviyakh globalizatsii sovremennogo obshchestva Materialy VMezhdunarodnykh sotsial'no-pedagogicheskikh chtenii im. B.I. Livshitsa [Social and cultural environment and its development in conditions of globalization of modern society. Proceedings of the V international social and pedagogical conferences dedicated to B.I. Livshits], 2013, pp. 99-107. (In Russ.)
7. Shertsl' V.I. O slovakh s protivopolozhnymi znacheniyami (ili o tak nazyvaemoi ehnantiosemii) [On words with opposite meanings (or on so called enantiosemy)]. Filosofskie zapiski, 1883, 5, pp. 1-39. (In Russ.)
8. Shmelev A. Semantic shifts as sources of enantiosemy. In Paivi Juvonen, Maria Koptjevskaya-Tamm (eds.), The Lexical Typology of Semantic Shifts, 67-93. Walter de Gruyter GmbH & Co KG. 2016.
9. Abe T. Karasu wa aruji o erabanai [The crow doesn't choose his master]. Tokyo, Bungeishunju:. 2013. 346 p. (In Japanese)
10. Abe T. Ku:kan no karasu [The crow from the empty coffin]. Tokyo, Bungeishunju:. 2016. 367 p. (In Japanese)
11. Dejitaru Daijisen [Electronic thesaurus of the Japanese language]. URL: https:// dictionary.goo.ne.jp/word/%E3%81%8F%E3%82%8C%E3%82%8B/ (access date: 07.07.2023). (In Japanese)
12. Makoto S., Nagakawa N. Kanojo to kanojo no neko [She and her cat], Tokyo: Kanzen. 2017. 223 p. (In Japanese)
13. Obana Ya. Jujuhyo:gen 'kureru' o tsukatta hiniku/hihan hyo:gen ni suite: 'kureru' no onkeisei o saiko: suru [On ironical/critical expressions in expressions of giving and receiving using 'kureru': revising benefactive meaning of 'kureru']. Gengo to bunka. Kwansei Gakuin University kiyo:-ronbun [Language and culture. Works of Kwansei Gakuin University], 2017, 20, pp. 1-15. (In Japanese)
14. Sunagawa Yu., Komada S., Shimoda M., Suzuki M., Tsutsui S., Hasunuma A., Bekesh A. Morimoto J. Kyooshi to gakushuu-sha no tame no Nihongo bunkei jiten [Dictionary of grammatical models of the Japanese language for teachers and students]. Tokyo: Kuroshio-Shuppan, 2004 (2nd ed.). 693 p. (In Japanese)
15. Yamamoto Yu. -Te kureru-no kino:-ni tsuite. Taijin cho:setsuteki-nakino:-ni chu:moku shite [On functions of '-te kureru'. Concentrating on functions of regulation of interpersonal relationships]. Gengo to bunka [Language and Culture]. Nagoya University Department of International Language and Cultural Studies, 2002, 3, pp. 127-144. (In Japanese)
Статья поступила в редакцию 31.07.2023; одобрена после рецензирования 25.09.2023; принята к публикации 26.10.2023.
The article was submitted 31.07.2023; approved after reviewing 25.09.2023; accepted for publication 26.10.2023.
ОБ АВТОРАХ
Крнета Наталия, кандидат филологических наук, доцент кафедры японской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова, krneta@iaas.msu.ru
Румак Наталья Григорьевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры японской филологии ИСАА МГУимени М.В. Ломоносова, rumakng@iaas.msu.ru
ABOUT THE AUTHORS
Natalia Krneta, Candidate of Sciences (Linguistics), associate professor at the chair of Japanese Philology, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University. ORCID: 0000-0002-6490-3191; krneta@iaas.msu.ru
Natalia G. Rumak, Candidate of Sciences (Linguistics), associate professor at the chair of Japanese Philology, Institute of Asian and African Studies, Lomonosov Moscow State University. ORCID: 0000-0002-1399-2497; E-mail: rumakng@iaas.msu.ru
