CC BY
6
телей со снижением индекса сперматогенеза дает возможность предполагать, что СЭП данной напряженности неблагоприятно влияет на конечные стадии образования клеток сперматогенного эпителия, в частности на образование сперматид и сперматозоидов.
СЭП напряженностью 300 и 150 В/см не оказывает отрицательного действия на конечные стадии образования клеток сперматогенного эпителия (индекс сперматогенеза при 300 В/см равен 3,08± ±0,007, в контроле — 2,95±0,02; при 150 В/см — 3,14 ±0,25, в контроле — 3,24 ±0,03). Полученные морфологические данные о действии СЭП на гонады коррелируют с материалами цитогенетиче-ского исследования, а также с результатами изучения его общетоксического воздействия (по биологическим показателям).
На основании приведенных данных пороговый и подпороговый показатели цитогенетического и гонадотоксического действия СЭП находятся почти на одном уровне — соответственно 300 и 150 В/см. СЭП напряженностью 700 В/см в условиях проведенного эксперимента оказывало гонадотоксиче-ское и цитогенетнческое действие.
Выводы. 1. СЭП оказывает цитогенетнческое и гонадотоксическое действие на мышей.
2. Пороговый и подпороговый показатели цитогенетического и гонадотоксического влияния СЭП
находятся на одном уровне — соответственно 300 и 150 В/см. СЭП напряженностью 700 В/см вызывает выраженные изменения.
3. Пороговые и подпороговые показатели цитогенетического и гонадотоксического . влияния СЭП коррелируют с уровнями его биологического воздействия, где пороговой является напряженность 300 В/см, а подпороговой — 150 В/см.
Л нтература. Дубров А. П., Остряков И. Л., Тур-ков В. Д. — Докл. АН СССР, 1968, т. 178. № 1, с. 216—217.
Портное Ф. Г., Шакарнис В. Ф., Моноре Д. Я — Генетика. 1975, N° 6, с. 177—179. ПортнОв Ф. Г.. Шакарнис В. Ф., Барташсвич Т. Ю — В кн.: Генетика — селекционные исследования в Латвийской ССР. Рига, 1976, с. 19—20. Станкевич К. И., Бсзиглый В. П., Нцдельман С. С. н др.—
Гиг. и сан, 1972. № 8, с. 31—34." Evans Е. P.. Breckon G., Ford С. Е, — Cytogenetics. 1964, v. 3. р. 289—294.
Поступила 03-03-91
Summary. The threshold and subthreshold levels o( cytogenetic action of a static electric field were found to be the same as those of its gonadotoxic action — 300 and 150 v/cm, respectively. A field intensity of 700 v/cm was associated with pronounced changes. The threshold and subthreshold levels of cytogenetic and gonadotoxic actions of a static electric field correlated with its general toxic effects.
УДК 612-053. 2€52»(47+5Т|
В. А. Доскин
ГИГИЕНИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РАЗЛИЧНЫХ РЕЖИМНЫХ СИТУАЦИЙ В СВЯЗИ С НОВЫМ ПОРЯДКОМ ИСЧИСЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ НА ТЕРРИТОРИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Институт гигиены детей и подростков Минздрава СССР, Москва
Совет Министров СССР принял постановление «О порядке исчисления времени на территории СССР», которое предусматривает, в частности, введение тек называемого летнего времени. Согласно этому постановлению, с 1981 г. ежегодно все часы в СССР будут переводиться на 1 ч вперед 1 апреля и на 1 ч назад (обратно) 1 октября.
В связи с тем что в литературе отсутствуют работы гигиенистов по изучению воздействия минимальных трансформаций временной среды на растущий организм, мы поставили задачу определить влияние одночасового временного сдвига на функциональное состояние организма детей и подростков.
Исследования проводили в летнем спортивном лагере с типовым режимом дня (подъем в 7 ч 30 мин, отбой в 22 ч). Под наблюдением находилось 55 мальчиков и 17 девочек в возрасте 11—17 лет и 11 мужчин в возрасте 23—47 лет. У всех 83 обследованных 2 раза в сутки (в 7 и 20 ч) определяли частоту сердечных сокращений (ЧСС) за 20 с (с последующим пересчетом на число ударов в ми-
нуту), АД, латентный период простой зрительно-моторной реакции (ПЗМР), оральную температуру, самочувствие (С), активность (А), настроение (Н) по тесту САН (В. А. Доскин и соавт., 1975), электрокожное сопротивление (ЭКС), критическую частоту слияния световых мельканий (КЧСМ) и проводили ортоклиностатическую пробу по разработанной нами схеме (В. А. Доскин и соавт., 1979). В дополнение к этому у 37 мальчиков исследовали циркадные ритмы некоторых физиологических функций. Обработку полученных данных проводили по программе «Косинор» (И. П. Емельянов; На1Ье^ и соавт.).
Экспериментальный режим заключался в более раннем отходе ко сну и более раннем подъеме (разница с предшествующим базовым режимом составляла 1 ч). При введении экспериментального режима первый суточный цикл укорачивался на 1 ч (за счет более раннего отхода ко сну), а следующий, как и дальнейшие, не изменялся. Экспериментальный режим вводили дважды. В первом
Таблица 1
Циркадианные амплитудно-фазовые Косинор-характеристики ЧСС и оральной температуры у детей при разных режимах
Оральная температура. °С ЧСС » минуту Амплитуда Акрофаэа (часы суток)
Режим М ±<г м ±0 оральиоЛ температуры. 'с ЧСС в минуту оральной температуры. ЧСС и минуту
Базовый № 1 № 2 36,5 36,5 36,5 0,3 0,31 0,3 66,41 66,35 66,51 3,2 3.14 3,22 0,34 0,34 0,35 4,2 4,1 4,5 16,0 16,2 16,1 15,4 15.3 15.4
случае (режим № 1) и отбой, и последующий подъем были объявлены неожиданно на 1 ч раньше, через 3 дня экспериментальный режим вновь заменяли обычным базовым расписанием. Во втором случае (режим № 2) переход на новый режим сопровождался «разгрузкой» второй половины дня (начиная с 14 ч) от воздействия различных нервно-эмоциональных факторов, а послеобеденный отдых был заменен экскурсией по окрестностям лагеря. Перед отбоем транслировали спокойную, релак-сирующую музыку, а во время подъема — мажорную, активизирующую.
Как показали результаты исследований, отдельные возрастные группы (11—12, 13—14, 15—17 лет) по изученным функциям статистически не различались между собой (.Р:>0,05). Средние показатели каждой из этих групп коррелировали на уровне 0,78—0,83 (сильная связь) со средними данными по всей группе. Это дало нам возможность рассматривать результаты по всей группе в целом, без деления по возрасту, и сравнивать их с полученными у взрослых.
После введения экспериментального режима № 1 26% подростков отметили трудность раннего засыпания, а 23% жаловались на недосыпание и трудность раннего пробуждения. При соблюдении режима дня (нарушения режима дня отмечены в 9—14% случаев) эти явления отмечались почти исключительно у детей с поздним эрготропным переключением. По биоритмической классификации у них был «вечерний» тип биоритмической активности. У них, помимо трудности пробуждения, отмечался значительно более растянутый (в 1,2— 2 раза) период засыпания и эти дети стремились реализовать вечернюю активность различными отклонениями от распорядка дня (затягивание отдельных процедур, организация вечерних бесед и др.). Следует особо подчеркнуть, что трудности пробуждения у детей с «вечерним» типом биоритмической активности мы наблюдали и в фоновых исследованиях.
При анализе функционального состояния организма обследованных установлено, что по всем изученным показателям (за исключением латентного периода ПЗМР и КЧСМ), разиицы с аналогичной утренней частью фонового периода не отмечено. Разница же в латентном периоде ПЗМР и КЧСМ, проявлявшаяся в виде тенденции (/5>0,05), имелась практически лишь у лиц с «вечерним» типом биоритмической активности.
На 2-й день после введения нового экспериментального режима только 11 % подростков жаловались на недосыпание, трудности же раннего отхода ко сну и пробуждения отмечали 22% обследованных, что было связано либо с нарушением внутреннего распорядка дня, либо обусловлено «вечерним» типом биоритмической активности организма. В остальные 2 дня все подростки адаптировались к предложенной перестройке режима, а показатели их функционального состояния не отличались от зарегистрированных в фоновых исследованиях.
Взрослые обследованные, отказавшись вначале от более раннего отхода ко сну, использовали «лишний» час вечернего времени на различные личные нужды, поэтому наутро 7 из 11 находившихся под наблюдением человек чувствовали себя невыспавшимися и ряд показателей (КЧСМ, латентный период ПЗМР, С, А, Н, ЭКС) у них был ниже на 5—17%, чем в фоновых исследованиях (Р>0,05). На следующие сутки в связи с этим 10 из 11 человек легли соответственно на 1 ч раньше и поэтому никаких отрицательных ощущений утром уже не испытывали. В дальнейшем чувство недосыпания (как при режиме № 1, так и при режиме № 2) появлялось только в случае различных нарушений предложенного распорядка дня и в определенной мере соответствовало величине отклонения от режимного времени сна. Психофизиологически характеристики функционального состояния организма взрослых обследованных, начиная с вечерних показателей первого дня эксперимента, уже не отличались от фжовых данных.
Поскольку некоторые подростки отметили временные трудности в адаптации к новому распорядку дня, мы провели следующий экспериментальный этап — введение режима № 2. Все подростки (за исключением 5) хорошо перенесли вторую трансформацию режима, отметив отсутствие разницы в ощущениях по сравнению с фоновым этапом исследований. У 2 из них, предъявлявших различные жалобы (плохое самочувствие, недосыпание и др.), диагностировано ОРЗ в продромальной стадии, а 3 других, нарушив режим, заснули на 21/2—3 ч позже установленного срока. За исключением этих 5 человек, у остальных испытуемых С, Н, латентный период ПЗМР, КЧСМ и ЭКС даже улучшились, что мы отнесли за счет отличительных условий режима № 2. Естественно, что профиль биоритмической активности изменить не удалось, однако отсутствие жалоб со стороны лиц с «вечерним» ти-
Таблица 2
Результаты ортоклиностатической пробы под влиянием различных режимов (М ± /л)
Реакция на ортоклниоста-
тичсскую пробу
Группа обсле* донанных Режим
благоприятная неблагоприятная
Взрослые Базовый 96 ±5 . 4 ±4
(л = 10) № 1 95 ±3 5 ±5
№ 2 98 ±2 2±2
Дети Базовый 95 ±1 5±0,5
(п=72) № 1 94 ±0,5 6±0,5
№ 2 93 ±0,5 7±0,4
П р и м е ч а н и е. Указан процент обследованных.
пом бноритмичеекой активности объясняется, на наш взгляд, тем, что «подготовительные» мероприятия облегчили детям процесс засыпания и пробуждения, нивелировав тем самым разницу по сравнению с базовым режимом.
Изучение циркадианных ритмов психофизиологических функций показало, что основные параметры циркадианного ритма (средний уровень, фаза и амплитуда) статистически достоверно не изменились (табл. 1). Это свидетельствует об отсутствии проявлений десинхроноза — основной формы циркадианной патологии. Аналогичные результаты получены при проведении ортоклиностатической пробы (табл. 2). За исключением режима № 2, когда у 2 подростков оказалась продромальная стадия ОРЗ, а 3 других резко нарушили режим дня, ортоклнностатическая устойчивость организма не изменилась. Это свидетельствует о том, что по показателям реактивности вегетативной нервной системы, функциональное состояние которой в определенной мере отражает степень напряжения и характер энергетического обеспечения функций и, в частности, системы кровообращения, однократный сдвиг суточного режима на 1 ч не явился существенной функциональной нагрузкой для организма.
Возвращение к прежнему, базовому режиму дня
как в первом, так и во втором случае проходило легко и особенно положительно воспринималось взрослыми. Однако необходимо подчеркнуть следующее: дети с утренним «типом бноритмичеекой активности, просыпаясь намного раньше других, будили многих и в этом случае наблюдалось «незапланированное» пробуждение на 10—54 мин раньше формального срока.
Полученные нами результаты подтверждают мнение Г. Стругхольда о том, что скорость перестройки суточного ритма у большинства людей составляет около 1 ч в день. Критический период допустимых изменений распорядка дня у взрослых экспериментально установлен А. Н. Лицовым, он равен 2 ч. В наших исследованиях превышение именно этого предела за счет позднего засыпания обусловливало жалобы на недосыпание и затрудняло ранний подъем.
Таким образом, адаптация к сдвигу суточного распорядка дня на 1 ч завершается через 1—2 дня, а при соответствующей подготовке проходит в более благоприятной форме и в самые короткие сроки. Проведение подготовительных мероприятий особенно показано у детей и подростков с «вечерним» типом биоритмической активности.
Литература. Доскин В. А., Гисссн Л. Д.. Бон-штейн О. 3. и др. — Гиг. и сан., 1979, № 4, с. 41—44. Доскин В. А., Лаврентьева Н. А., Стронгина О. М.
и др. — Гиг. труда, 1975, № 5, с. 28—32. Емельянов И. П. Формы колебаний в биоритмологии. Новосибирск, 1976. Лицов А. Н. — Космическая биол., 1974, № 2, с. 71—75. Стругхольд Г. — В кн.: Предотвращение летных происшествий (Медицинские аспекты). М., 1977, с. 12. Halberg F., Tong Y., Johnson E. — In: The Cellular Aspects of Biorhythms. Berlin, 1967. p. 20.
Поступила 04.03.81
Summary. The effect of various routine situations that were affected by the adoption of daylight saving time (one ho'ur ahead of standard time), on the functional state of children and adolescents was studied. It was found that adaptation to this one-hour time shift was completed within I or 2 days; where appropriate preparatory measures had been taken, such adaptation took a more favorable course and occurred more rapidly.
УДК 614.72:549.516.121:613.155.3
А. Б. Камкин
О НОРМИРОВАНИИ ОКИСИ КАДМИЯ В АТМОСФЕРНОМ ВОЗДУХЕ
НАСЕЛЕННЫХ МЕСТ
Свердловский НИИ гигиены труда и профзаболеваний
В окружающей среде кадмий накапливается в результате производственной деятельности человека. Основными источниками поступления его в окружающую среду являются горнообогатитель-{ ные комбинаты, предприятия цветной металлургии, теплоэлектростанции, металлообрабатывающие заводы и химическая промышленность.
В литературе достаточно полно освещены токсические свойства кадмия при пероральном поступлении в организм (Flick), имеются данные и о токсических эффектах относительно высоких концентраций этого элемента при ингаляционом действии (Е. П. Вишневская). Однако значимость для организма малых концентраций соединений кад-
