CC BY
5
2-й Международной науч.-практ. конференции. — М., 1996. - С. 44-45.
8. Захарченко М. П., Гриневич В. Б., Добрынин В. М. и др. // Гиг. и сан. — 2003. — № 6. - С. 74-76.
9. Захарченко М. П., Хавинсон В. X., Оникиенко С. Б., Новожилов Г. Н. Радиация, экология, здорозье. — СПб., 2003.
10. Захарченко М. П., Добрынин В. М., Захарченко М. М. и др. // Гиг. и сан. — 2004. — № 6. — С. 50-53.
11. Корвякова Е. Р. // Журн. микробиол. — 2000. — № 6.
- С. 58-61.
12. Лыкова Е. А., Воробьев А. А., Боковой А. Г. и др. // Антибиотики и химиотер. — 2000. — № 10. — С. 22-27.
13. Лыкова Е. А., Воробьев А. А., Боковой А. Г., Мурашова А. О. Ц Журн. микробиол. - 2001. - № 2. - С. 65-67.
14. Маевская М. В. // Рос. журн. гастроэнтерол., гепа-тол. и колопроктол. — 2000. — № 5. — С. 21—25.
15. Мамкина В. Д. // Питание и здоровье: биологически активные добавки к пище: Материалы 2-й Международной науч.-практ. конференции. — М., 1996. — С. 89-90.
16. Мурашова А. О., Лисицын О. Б., Абрамов Н. А. // Журн. микробиол. - 1999. - № 5. - С. 56-61.
17. Олейниченко Е. В., Митрохин С. Д., Ноников В. Е., Минаев В. И. // Антибиотики и химиотер. — 1999. — № 1. - С. 23-25.
18. Пинегин Б. В., Мальцев В. Я., Коршунов В. М. Дис-бактериозы кишечника. — М., 1984.
19. Логожева А. В. // Вопр. питания. — 1998. — № 1. — С. 39-42.
20. Рыжко И. В., Кругликов В. Д., Цураева Р. И. и др. // Эпидемиол. и инфекц. бол. — 2000. — № 4. — С. 55-57.
21. Шахмарданов М. 3., Лучшее В. И., Пирцхалаишвили Г. Г. // Эпидемиол. и инфекц. бол. — 2000. — № 6.
- С. 44-46.
22. Шевелева С. А. // Вопр. питания. - 1999. - № 2. — С. 32-39.
23. Шендеров Б. А. Медицинская микробная экология и функциональное питание. Т. 2: Социально-экологические и клинические последствия дисбаланса микробной экологии человека и животных. — М., 1998.
24. Conway Р. // Asia Pacific J. Clin. Nutr. — 1996. — N 5.
- P. 10-14.
25. Fuller R. // Gut. - 1991. - Vol. 32. - P. 439-442.
26. Gibson G. R., Roberfroid M. B. // J. Nutr. - 1995. -Vol. 125. - P. 1401-1412.
27. Gibson G. R., Roberfroid M. B. Colonic Microbiota, Nutrition and Health. — Dordrecht, 1999.
28. Gibson G. R., Fuller R. // J. Nutr. - 2000. - Vol. 130, N 2. — P. 391S_395S.
29. Horan S. J., CummingsJ. H. // Cut. - 1999. - Vol. 45.
- Suppl. 5. - P. A37.
30. Hull R. R., Conway T. L., Evans A. J. // Food Australia.
- 1992. - Vol. 44. - P. 112-113.
31. Lilly D. M., Stillwell R. M. // Science. - 1965. -Vol. 47. - P. 747-748.
32. Metchnikoff E. The Prolongation of Life: Optimistic Studies. - London, 1907. - P. 161-183.
33. О'Sullivan M. G. // Trends Food Sci. Tech. - 1992. -N 3. - P. 309-314.
34. Ratcliffe В., McMillan J. // BNF Nutr. Bull. - 1997. -Vol. 24, N 87. - P. 82-90.
35. Salminen S., Isolauri E., Salminen E. // Antonie v. Leeu-wenhoek. - 1996. - Vol. 70, N 2-4. - P. 347-358.
36. Salminen S. // Gut. - 1999. - Vol. 45. - Suppl. 5. -P. A47.
37. Saxelin M., Rautelin H., Salminen S., Makela P. M. // Infect. Dis. Clin. Prac. - 1996. - N 5. - P. 331-333.
38. Thornton G., О'Sullivan M., О'Sullivan D. et al. // Irish. J. Med. Sci. - 1993. - Vol. 162, N 9. - P. 366.
39. Zakharchenko M. P., Grinevich V. В., Dobrynin V. M. et al. // Environment and Human Health. — St.-Peters-burg, 2003. - P. 848.
Поступила 22.04.05
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ. 2005 УДК 616-053.2-02:614.7]-084
Е. М. Трофшович, Г. И. Крашенинина, М. А. Садовой, Т. Н. Садовая
ГИГИЕНИЧЕСКАЯ АНТРОПОПАТОЛОГИЯ И ПРЕВЕНТИВНАЯ ДЕТСКАЯ ВЕРТЕБРОЛОГИЯ
ГУ Новосибирский НИИ гигиены Минздравсоцразвития РФ, ГУ Новосибирский НИИ травматологии и ортопедии Минздравсоцразвития РФ
Гигиеническая антропопатология на современном этапе развития перешла к решению конкретных задач профилактики неинфекционных болезней [2, 3|. При этом обращение к любой нозологической форме на по-пуляционном уровне требует полного соблюдения методических основ гигиенической антропопатологии, включающих пространственную характеристику факторов окружающей среды по динамическим интегральным показателям, экспериментальное моделирование, выявление детерминант первичного нарушения состояния здоровья населения, скрининговую диагностику латентных патофизиологических состояний, клинико-гигиеническую классификацию групп риска среди населения и специфическую санацию.
В городских агломерациях особенно актуально районирование по степени выраженности аэрогенной токсической нагрузки (АТН) на здоровье населения. В Красноярске и Барнауле АТН формируется за счет высоких концентраций формальдегида и диоксида азота (табл. 1). Однако ее патогенетическая направленность в этих городах различается, так как в Красноярске комплексную АТН определяют дополнительно фтористый водород, сероуглерод и в отдельных районах хлор, а в Барнауле — фенол и оксид углерода.
Наличие АТН на здоровье населения свидетельствует о превышении концентрации вредного вещества в приземном слое атмосферного воздуха относительно среднесуточной ПДК в любой момент. Ранжирование вредных веществ по величине показателя АТН позволяет прогнозировать не только направленность их патогенетического действия на организм, но и определять группы риска среди населения.
Показатель АТН как пространственной гигиенической величины позволил районировать обследуемые города и определить территории высокого, повышенного и низкого риска для здоровья населения. По данным со-циально-гигиенического мониторинга, проведенного на основе методологии гигиенической антропопатологии, приоритетными формами патологии, например в популяции детей Красноярска, явились болезни крови и кроветворных органов, органов дыхания, пищеварения, ко-стно-мышечной системы, кожи и подкожной клетчатки, психические расстройства (табл. 2).
Для долгосрочной и эффективной профилактики неинфекционных болезней в популяции детей перспективным является определение групп адаптивного среднепо-пуляционного оптимума и риска в возрастном интервале 0— 1 год по методике Института общей генетики РАН [ 1 ]. Выявлено, что для каждого региона или города когорты
Показатель аэрогенной токсической нагрузки (АТН) иа здоровье населения
Наименование вредных веществ, показатель АТН
Сезон Красноярск Барнаул
№ мстео-поста формальдегид СО СБ, НР № мстсо-поста формальдегид N0, СО фенол сажа
Зима 3 0,93 0,19 0,47 — 0,34 18 0,88 0,32 0,28 0,95 0,32
Лето 0,81 0,64 0,28 0,82 0,34 0,94 0,55 0,12 0,94 0,83
Зима 5 — — 0 0 0,31 3 0,93 0,59 0,81 0,77 0,67
Лето 0,95 0,09 0 0 0,36 0,97 0,81 0,25 0,93 0,29
Зима 7 — 0,77 0 0,72 0,41 13 0,9 0,78 0,32 0,49 —
Лето 0.96 0 0 0,88 0,31 0,95 0,93 0,31 0,67 —
Зима 8 0,83 0,44 — — — 6 0,92 0,54 0,53 0,23 0,7
Лето 0,94 0,97 — 0,2 — 0,94 0,69 0,19 0,43 0,13
Зима 9 0,62 0,28 0,33 0 0,33 1 0,91 0,87 0,44 — 0,63
Лето 0,98 0,62 0 0 0,2 0,96 0,92 0,29 — 0,42
Зима 20 0,0 — — 0 0,35 14 0,84 0,14 0,32 0,5 —
Лето 0,73 0,06 — 0 0,03 0,93 0,24 0,4 0,83 —
Зима 21 0,68 0,5 — — 0,38 16 0,85 0,23 0,63 0,67 —
Лето 0,97 0,42 — — 0,41 0,94 0,3 0,35 0,68 —
Примечание. АТН < 0,4 — низкая; 0,4—0,7 — повышенная; > 0,7 — высокая; — анализ не проводился.
детей адаптивного оптимума имеют неодинаковый процент в общей популяции новорожденных (табл. 3). В Барнауле численность здоровых детей в группе риска была в 2,5 раза ниже, чем в группе адаптивного оптимума. Первичная и общая заболеваемость детей 1-го года жизни, как и в других возрастных группах на территориях с высокой АТН, была выше, чем детей контрольного района.
Одной из приоритетных форм патологий в популяциях детей городов Сибири являются заболевания позвоночника, профилактика которых осуществляется на методической базе превентивной детской вертебрологии — научном направлении, методологической базой которого является скрининговая диагностика и профилактика пограничных состояний и первичных латентных форм заболеваний позвоночника в популяциях детей на территориях гигиенического риска [2].
В превентивной детской вертебрологии основное значение имеют патологические состояния, определяемые как деформации позвоночника. Поэтому нами была разработана популяционная классификация первичного проявления вертебральной патологии у детей, в основе которой лежит степень выраженности деформации по-
звоночника. По предложенной классификации установлены четыре степени проявления вертебральной патологии (СПВП) с учетом функциональных и структуральных изменений: 1) негрубые функциональные нарушения осанки во фронтальной или сагиттальной плоскости; 2) грубые функциональные нарушения осанки или деформации во фронтальной и сагиттальной плоскостях одновременно; 3) структуральные деформации во фронтальной или сагиттальной плоскости — до II клинической степени (до 10° по Коббу); 4) структуральные деформации во фронтальной или сагиттальной плоскости — II клинической степени и более (более 10° по Коббу). Для проведения популяционного скрининга деформаций позвоночника у детей различных возрастно-половых групп была разработана интерференционно-оптическая система "Компьютерный оптический топограф", основанная на бесконтактном измерении формы поверхности спины ребенка методом проекции полос без рентгенографии и предназначенная для количественной оценки деформаций позвоночника у детей в трех плоскостях измерения — фронтальной, сагиттальной, горизонтальной [2].
Таблица 2
Приоритетные заболевания у детей Красноярска на 1000 человек в 2002 г.
Возраст, годы
Приоритетные классы заболеваний Шифр 0- -I 1- -2 2- -6 7- 14
показатсль заболеваемости
М д м д М д М Д
Новообразования С00-048 26,8 44,1 5,8 10,5 2,2 2,2 1,9* 1,9
Болезни крови и кроветворных органов Д50-Д89 89,8 83,3 55,4 53,4 8,0 7,0* 1,1* 1,5
Болезни эндокринной системы Е00-Е90 59,5 68,3* 11,9 24,6 6,0 8,1 10,9 17,7
Психические расстройства Р00-Р99 2,5 1,0* 25,1 20,0* 28,5* 21,1* 11,7* 8,6*
Болезни нервной системы С00-С99 94,7 70,9 72,7 69,8 30,0 19,8 31,9 28,9
Болезни системы кровообращения 100-199 67,1 65,4* 10,9 7,7 15,4* 14,8 25,3* 18,8*
Болезни органов дыхания Л00—Л99 1122,5 1014,0 1659,6 1565,8 1655,0 1551,9 655,6 679,4
Болезни органов пищеварения К.00-К93 187,1 158,1 145,4 148,5 62,3 54,9 38,3 41,2
Болезни кожи и подкожной клетчатки Ш)-Ь99 219,0* 188,9 193,6* 200,8 91,5* 93,2* 54,7* 61,3*
Болезни костно-мышечной системы М00—М99 17,6 17,1* 27,8 34,0 61,3* 55,5* 51,1* 52,0*
Болезни мочеполовой системы N00-1499 99,0 71,4 87,6 78,6 68,3* 46,1* 12,2* 20,8
Врожденные аномалии 000-099 5,1 3,4* 34,1 18,3 15,3* 12,4* 6,2* 5,6*
Примечание. М — мальчики, Д — девочки; * — статистически достоверные различия с контролем.
Количество детей в возрасте 0—1 год, входящих в группу адаптивного срсднспопуляционного оптимума и в группу риска по массе и длине тела при рождении
Группа о Длина тела Масса тела
Красноярск Барнаул Красноярск Барнаул
см % ск % г % г %
М° ± 1,5 48-57 91 50-53 70,5 2453-4061 87,9 3130-3663 48,4
М* + 1,5-2 58-59 2,1 54-56 16,3 4062-4329 3,8 3664-4312 21,3
М" -1,5-2 46-47 2,7 49-47 10,0 2452-2185 3,2 3129-2421 24,7
Рс1 > 2 < < 46; > 59 4,2 < 47; > 56 3,2 < 2185; > 4329 5,1 < 2421; > 4312 5,6
Примечание. М°— группа детей адаптивного среднепопуляционного оптимума; М+, М", (фенодевианты) — группы детей риска к токсическому действию вредных веществ.
Обследование детей на территории, где население не было подвержено техногенной токсической нагрузке, показало, что проявление вертебральной патологии I степени тяжести соответствовало возрастному физиологическому профилю, но у девочек характеризовалось несколько более высокой распространенностью. При II и III степени выраженности деформации позвоночника также имели физиологическую динамику в возрастно-половых группах детей, а IV СПВП практически не наблюдалась (табл. 4).
На территории с высоким уровнем АТН динамика СПВП у детей имела патологическую доминанту. У детей 7—9 лет, особенно у девочек, уже преобладала II степень тяжести деформации позвоночника, а у детей 11 — 15 лет процент выраженности II степени СПВП был в 2—3 раза выше, чем у детей контрольного района. У подростков и детей 11 — 13 лет диагностировалась устойчивая вертебро-патология IV степени. В районе с высокой АТН имелась устойчивая тенденция к усилению тяжести проявления вертебральной патологии у детей в зависимости от длительности их проживания в данной местности. Высокая диагностическая результативность скринингового топографического теста позволила нам создать специализированный детский вертебрологический центр, в котором проведено скрининговое обследование 35 500 детей.
Экспериментальное моделирование в гигиенической антропопатологии и превентивной вертебрологии позволяет оценить степень воздействия факторов окружающей среды на организм, провести токсико-динамиче-ский анализ зависимости доза—время—эффект при ин-теркуррентной патологии и установить пределы клинической регистрации состояний гомеостаза, хронического стресса и латентной патологии.
Нами была создана экспериментальная модель хронического влияния флотореагента дибутилдитиофос-форнокислого натрия, обладающего остеотропным действием, на возникновение и прогрессирование вертебральной патологии у лабораторных белых крыс линии У/ЗБ/М. У крыс этой линии в период роста развивается генетически детерминированный сколиоз. Дибутилди-тиофосфорнокислый натрий вводился вн утр и жел удоч н о с питьевой водой в дозах, эквивалентных ПДК и 10 ПДК. Контрольная группа животных получала питьевую воду, не содержащую дибутилдитиофосфорнокислого натрия. Генетически детерминированный сколиоз начал развиваться у всех подопытных и контрольных животных на 2-м месяце эксперимента. Наиболее выраженные изменения активности ферментов у животных в группе, получавших токсическое вещество в дозе, эквивалентной 10 ПДК, наблюдались в отношении лизосомальной Ы-аце-тилглюкозаминидазы и кислой фосфотазы. В период активного формирования сколиоза у всех крыс в первой половине эксперимента было выявлено снижение свободного оксипролина в крови. У группы крыс, получавших флотореагент на уровне ПДК, изменений активности кислой фосфатазы, гиалуронидазы в сыворотке, содержания глюкозаминогликанов и БН-групп в крови жи-
вотных выявлено не было. При морфогистохимическом исследовании было обнаружено, что доза вредного вещества на уровне 10 ПДК отрицательно влияет на метаболизм структурных компонентов позвоночника в системе клетка—матрикс. Нарастание активности лизосомаль-ных ферментов в крови этой группы крыс коррелировало с нарушением барьерной функции хондромукоида и ранним формированием эпифиза. Выявленная дезорганизация матрикса хряща, падение синтетической активности клеток и нарушение остеогенеза оценены нами как процесс остеодистрофии в начальных стадиях. Это сопровождалось также нарушением пластической функции костного мозга и синтеза гемоглобина, что опосредованно также влияет на остеогенез. Рентгенография позвоночника крыс на стадии формирования сколиоза показала, что у животных, подвергшихся хроническому действию токсического вещества на уровне 10 ПДК, в начале и особенно к концу эксперимента развились более отчетливые структуральные деформации позвоночника. У животных, получавших токсическое вещество ка уровне ПДК, симптомы сколиоза, биохимические и морфологические показатели не отличались от контроля. Результаты экспериментального исследования позволили заключить, что токсическое вещество техногенной природы при хроническом воздействии на организм в дозах, выше ПДК, приводит к ускорению развития генетически
Таблица 4
Распространенность деформаций позвоночника у детей в группах тяжести СПВП в районах с высокой АТН и на контрольной территории
Возраст, годы Пол Группы тяжести СПВП, %
контрольный район район с высокой АТН
I II III IV I II III IV
9
10 11 12
13
14
15
м ж м ж м ж м ж м ж м ж м ж м ж м ж
18,0 13,7 12,0 7,7 13,7 22,0
13.7 8,6
15,0 7,5 12,5 16,9 11,9
13.8 6,7 8,5 6,7 6,2
25,8 9,5 20,0 7,7 21,6
12.5 13,7 11,4 9,0 4,5
15.6 9,9 19,1 12,1
11.7
12.8 13,3 6,3
5,6 5,3 2,0 12,8 11,8 4,5 5,9 7,1
4.5 6,0
3.1
5.6
3.8 2,5 2,5
4.9 0,0
2.2
0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 2,0 1,4 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0
14.7 13,0 6,9 0,0
14,3 10,6 3,3 4,5 12,0 10,0 6,7 14,3 13,3 16,2
31.8 19,8 24,8 22,7
20,6 26,1
27.6 4,0
25,0 20,0 13,3 4,5 6,3
26.7
33.3
21.4 24,0
11.8
24.5 18,7 16,7 22,7
5,9 4,3 0,0 8,0 0,0 3,3 0,0 4,5 0,0 6,7 0,0
10.7 13,3
12.5
13.6 15,3
11.8 19,8
0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 4,5 0,0 16,7 6,7
15.2 6,7
17.3 4,0 19,1
3,3 24,3
обусловленных деформаций позвоночника и более тяжелому их течению.
Таким образом, используя методологию гигиенической антропопатологии и систему превентивней детской вертебрологии, впервые появилась возможность районирования крупных промышленных поселений по критериям распространенности вертебральной патологии в зависимости от аэрогенного фактора риска как приоритетного показателя санитарного состояния окружающей среды, а также проведения комплекса целенаправленных профилактических мероприятий.
Литература
1. Алтухов Ю. П., Ботвиньев О. К., Курбатова О. Л. Ц Генетика. - 1979. - Т. 15, № 2. - С. 354-360.
2. Садовой М. А. Ранняя скрининговая диагностика вертебральной патологии у популяций детей, проживающих в регионах с различным техногенным загрязнением окружающей среды: Автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — СПб., 1995.
3. Трофимович Е. М. // Гиг. и сан. — 2003. — № 6. — С. 43-48.
Поступила 22.04.05
Информационные сообщения
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2005 УДК 613.1/.9:614.7]:0б 1.3(470) «2004.
Л. Ф. Кирьянова, В. А. Макашова, Н. П. Зиновьева, Н. А. Федотова
ИТОГИ РАБОТЫ ПЛЕНУМА НАУЧНОГО СОВЕТА ПО ЭКОЛОГИИ ЧЕЛОВЕКА И ГИГИЕНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ РАМН И МИНЗДРАВСОЦРАЗВИТИЯ РФ
ГУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина РАМН, Москва
16—17 декабря 2004 г. в ГУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина РАМН состоялся очередной пленум Научного совета по экологии человека и гигиене окружающей среды РАМН и Минздравсоцразвития РФ на тему "Современные проблемы медицины окружающей среды".
Пленум был посвящен 60-летию АМН СССР — Российской академии медицинских наук и 125-летию со дня рождения акад. АМН СССР Алексея Николаевича Сысина.
Организатором и координатором подготовки и проведения пленума Научного совета являлась базовая организация — ГУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина РАМН.
Пленум был открыт приветствиями от Института гигиены и медицинской экологии им. А. Н. Марзеева АМН Республики Украина, Министерства здравоохранения, Республиканского центра гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья, Республиканского научно-практического центра гигиены Республики Беларусь.
Затем выступил директор института, председатель Научного совета акад. РАМН Ю. А. Рахманин с докладом "Интегрирующая роль медицины окружающей среды в профилактике, ранней диагностике и лечении нарушений здоровья, связанных с воздействием факторов среды обитания человека". В своем сообщении Ю. А. Рахманин подчеркнул, что формирование гигиенической науки как раздела медицины завершилось, с одной стороны, формированием профильных разделов гигиены, а с другой — становлением интегративных наук, разрабатывающих фундаментальные основы влияния многочисленных факторов окружающей среды на здоровье человека. Датее отмечалось, что профилизация гигиены, медицины и биологии привела к доминированию узкоспециализированных научных и практических подходов в области профилактики, диагностики и лечения заболеваний. Связующим звеном между этими разделами науки, а также социологией, демографией, медицинской географией является экология человека, изучающая закономерности взаимодействия людей с окружающими природными, социальными и другими факторами.
Ю. А. Рахманин подчеркнул, что материалы многочисленных научных работ, а также международный опыт свидетельствуют о целесообразности формирования для российской науки такой дисциплины как меди-
цина окружающей среды, являющейся составной частью профилактической и клинической медицины и использующей комплекс современных методов (биохимических, физиологических, иммунологических и др.), которые позволяют выявить не только патологию, но и диагностировать состояние организма с оценкой риска здоровью различных неблагоприятных факторов среды.
Далее докладчик отметил, что для выявления и лечения заболеваний, вызванных или опосредованных воздействием факторов окружающей среды, актуальной проблемой яыяется организация специализированных клинико-диагностических центров.
На пленуме были обсуждены такие методологические проблемы современной гигиенической науки и профилактической медицины, как:
1. Научно-методические основы оценки опасности загрязнения объектов окружающей среды.
2. Совершенствование санитарного законодательства и профилактика экологически обусловленных заболеваний.
3. Приоритетные критерии оценки состояния здоровья населения (диагностика, профилактика и реабилитация).
4. Проблемы медицины окружающей среды в системе социально-гигиенического мониторинга.
5. Роль санитарно-эпидемиологического нормирования в разработке технических регламентов.
В работе пленума приняли участие 164 специалиста из 23 городов России (Санкт-Петербург, Воронеж, Оренбург, Пермь, Новосибирск, Саратов, Волгоград и др.), Республики Беларусь, Украины, Татарстана, Башкортостана, в том числе 20 академиков и членов-корреспондентов РАМН и других академий, 49 профессоров и докторов наук, 68 кандидатов наук.
По итогам пленума издан сборник материалов, включающий 168 тезисов. Решением пленума сборник разослан во все регионы страны.
В представленных на пленуме докладах рассмотрен широкий спектр научных и практических вопросов выявления и диагностики различных угроз здоровью человека от воздействия химических, биологических и физических факторов, а также проблемы улучшения состояния здоровья населения, совершенствования медицинского раздела социально-гигиенического мониторинга и оценки риска.
