CC BY
0
не. - Katja war damals der Ansicht, daß es dem Manne leichter wäre zu lieben und seine Liebe auszusprechen als dem Weibe [Л.Н. Толстой. Семейное счастие (1859). | Lew Tolstoi. Glück der Ehe (Claire von Glümer, 1880-1903)].
Таким образом, рассмотрение проблемы лексических соответствий в очередной раз показывает необходимость учета специфики как исходного, так и переводящего языка. Немецкий язык, как известно, в большей степени обнаруживает тенденцию к конкретизации понятий в зависимости от обозначаемой ситуации. Если в русском языке лексема женщина имеет широкое значение, объединяя в
Библиографический список
себе признаки социального и природного характера, то в немецком языке обнаруживается тенденция «разведения» данных признаков: лексема Frau преимущественно объективирует социальные характеристики, лексема Weib - преимущественно природные. Следовательно, возрастает ответственность переводчика с русского языка на немецкий за адекватную передачу содержания с учетом как собственно языковых особенностей, так и лексического фона, национально-культурной специфики, прагматических аспектов и сложившихся традиций, в том числе в сфере отражения гендера в языке.
1. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. Москва: Издательство Московского университета, 2008.
2. Kraif O. Translation alignment and lexical correspondences: a methodological reflection. Lexis in Contrast: Corpus-based approaches. Amsterdam: Benjamins Publisher, 2002: 271-289.
3. Schaeder B. Das Problem der Äquivalenz - aus der Sicht der Internationalismen- Forschung. Internationalismen I: Studien zur interlingualen Lexikologie und Lexikographie. 1990: 63-73. Available at: https://doi.org/10.1515/9783111376318-005
4. Бабалова ГГ. Проблема эквивалентности перевода и переводческие трансформации. Наука о человеке: гуманитарные исследования. 2017; № 4 (30): 23-28.
5. Sager J.C. Language Engineering and Translation: Consequences of Automation. Amsterdam: John Benjamins, 1994.
6. Большой академический словарь русского языка. Москва: Наука, 2006; Выпуск 5.
7. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. Москва, 2021.
8. Морковкин В.В., Богачёва Г.Ф., Луцкая Н.М. Большой универсальный словарь русского языка. (Программа «Словари XXI века». Фундаментальные словари). Available at: https://gramota.ru/biblioteka/slovari/bolshoj-universalnyj-slovar-russkogo-yazyka
9. Wörterbuch der deutschen Sprache Duden online. Available at: https://www.duden.de/woerterbuch.
10. Национальный корпус русского языка. Available at: http://www. ruscorpora.ru
References
1. Ter-Minasova S.G. Yazyk i mezhkul'turnaya kommunikaciya. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2008.
2. Kraif O. Translation alignment and lexical correspondences: a methodological reflection. Lexis in Contrast: Corpus-based approaches. Amsterdam: Benjamins Publisher, 2002: 271-289.
3. Schaeder B. Das Problem der Äquivalenz - aus der Sicht der Internationalismen- Forschung. Internationalismen I: Studien zur interlingualen Lexikologie und Lexikographie. 1990: 63-73. Available at: https://doi.org/10.1515/9783111376318-005
4. Babalova G.G. Problema 'ekvivalentnosti perevoda i perevodcheskie transformacii. Nauka o cheloveke: gumanitarnye issledovaniya. 2017; № 4 (30): 23-28.
5. Sager J.C. Language Engineering and Translation: Consequences of Automation. Amsterdam: John Benjamins, 1994.
6. Bol'shoj akademicheskij slovar'russkogo yazyka. Moskva: Nauka, 2006; Vypusk 5.
7. Ozhegov S.I. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka. Moskva, 2021.
8. Morkovkin V.V., Bogacheva G.F., Luckaya N.M. Bol'shoj universal'nyj slovar' russkogo yazyka. (Programma "Slovari XXI veka". Fundamental'nye slovari). Available at: https:// gramota.ru/biblioteka/slovari/bolshoj-universalnyj-slovar-russkogo-yazyka
9. Wörterbuch der deutschen Sprache Duden online. Available at: https://www.duden.de/woerterbuch.
10. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka. Available at: http://www.ruscorpora.ru
Статья поступила в редакцию 14.04.24
УДК 81'42
Shcherbakova N.N., Doctor of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Omsk State Pedagogical University (Omsk, Russia), E-mail: nata.ro@mail.ru
HYBRID OCCASIONAL WORDS IN THE IRONIC POEMS OF V. ISAKOV. The article analyzes semantic and word-formation specifics of game hybrid occasional words in V. Isakov's ironic poems. The relevance of referring to this material is due to the search for effective means of analyzing the specifics of the language game in a literary text, as well as in addressing the specifics of the author's idiosyncrasy. Since the language game is a complex phenomenon, the author uses an analysis of their derivational features of hybrid vocabulary, using a description of the word-formation type of derived units, taking into account their semantic connections with all the motivating components of the motivating base. It is established that in the process of creating a hybrid neoplasm, not destruction, but transformation of a word-formation stereotype occurs, associated with both semantic content and structure. The specificity of the author's idiosyncrasy is revealed: he forms hybrid words most often on the basis of combining the phonetic and semantic connection of the associated words. In addition, V. Isakov's work is characterized by the widespread use of transformation of standard word-formation models.
Key words: hybrid occasionalisms, derivation, linguocreativistics, word-formation type, language game
Н.Н. Щербакова, д-р филол. наук, доц., Омский государственный педагогический университет, г. Омск, E-mail: nata.ro@mail.ru
ГИБРИДНЫЕ НОВООБРАЗОВАНИЯ В ИРОНИЧЕСКИХ СТИХАХ В. ИСАКОВА
В статье дан анализ семантической и словообразовательной специфики игровых гибридных новообразований в иронических стихотворениях В. Исакова. Актуальность обращения к этому материалу обусловлена поисками эффективных средств анализа специфики языковой игры в художественном тексте, а также в обращении к выявлению специфики идиостиля автора. Поскольку языковая игра - сложное явление, автор использует анализ их деривационных особенностей гибридной лексики, используя описание словообразовательного типа производных единиц с учётом их смысловых связей со всеми мотивирующими компонентами мотивирующей базы. Установлено, что в процессе создания гибридного новообразования происходит не разрушение, а трансформация словообразовательного стереотипа, связанная как со смысловым содержанием, так и со структурой. Выявлена специфика идиостиля автора: гибридные слова он образует чаще всего на основе совмещения фонетико-смысловой связи слов-ассоциатов. Кроме того, для творчества В. Исакова характерно широкое использование трансформации типовых словообразовательных моделей.
Ключевые слова: гибридные новообразования, деривация, лингвокреативистика, словообразовательный тип, языковая игра
Художественный текст нередко становится своеобразным полем эксперимента с различными единицами языковой системы, что находит своё отражение в таком явлении, как языковая игра. Автор, создающий художественный текст, всегда имеет неограниченные возможности в выражении своих мыслей. «Но вся штука в том, что человек часто выбирает как раз не самый простой и естественный вариант» [1, с. 4]. Исследование границ подобного выбора в художественном тексте представляется актуальной задачей, поскольку способствует уточнению параметров и специфики идиостиля автора.
Поэтические тексты, содержащие игровые единицы, в научной литературе иногда образно сравниваются с лабораторией, поскольку демонстрируют
структурно-семантические преобразования на всех уровнях языковой системы. «Исследования в этой лаборатории проводятся не только аналитическими методами, и не только рациональные аргументы оказываются в ней убедительными. Ещё больше убеждают эмоция звучания поэтического слова, логика парадокса, обострение конфликта между системой языка и речевой нормой» [2, с. 88].
«Логика парадокса», пожалуй, самая точная характеристика, которая в полной мере может быть применена для характеристики иронической поэзии Вадима Исакова [3], в стихотворениях которого обнаруживаются все принципы языковой игры, свойственные художественному тексту: имитативный, аллюзивный,
образно-эвристический [4, с. 10-11], причем в ряде случаев обнаруживается их взаимодействие в пределах одного и того же произведения. Например: Неправильно - «Ложь во спасение», Но ты с кондачка не суди. Всего лишь одно уточнение: Ведь верно по-русски «клади»...
Игровой характер данного четверостишия создаётся за счёт сочетания ал-люзивного принципа (использование широко известного книжного фразеологизма ложь во спасение, имеющего значение 'ложь, оправданная благими целями'), с имитативным (имитация речевой ошибки в ситуации выбора формы глагола повелительного наклонения). Кроме того, автором использован и образно-эвристический принцип, реализованный за счет использования такого конструктивного приёма, как «игровая идентификация» [5, с. 22-24], что отражается в отождествлении двух омоформ: существительного ложь и просторечной глагольной словоформы ложь.
Целью данной статьи является уточнение специфики идиостиля В. Исакова, обнаруживающейся в процессе реализации образно-эстетического принципа языковой игры при образовании гибридных слов. Данный принцип, как известно, строится на разрушении языкового стереотипа, «деавтоматизируя восприятие знака» [4, с. 183]. Результатом этого процесса является создание такой игровой единицы, которая требует от слушателя или читателя понимания механизма появления креативной лингвистической единицы. Т.А. Гридина очень точно определила состояние реципиента подобного текста как практически сотворца [4, с. 183].
Научная новизна предпринятого исследования обеспечивается как обращением к ранее не исследовавшемуся речевому материалу, так и попыткой описания словообразовательных особенностей игровых единиц с применением инструментария классической теории словообразования. Полученные результаты могут быть использованы в практике преподавания курсов по выбору, связанных с изучением явления языковой игры.
Игровые гибридные новообразования, возникающие на базе двух мотивирующих единиц, являются интересным объектом для исследования. Внешне процесс их создания напоминает традиционную морфемную деривацию, в связи с чем представляется, что описание их своеобразия возможно с применением элементов традиционного словообразовательного анализа. Это позволит установить, как стереотип, заложенный в основе языковой игры с конкретным словом, так и специфику его трансформации в процессе лингвокреативного переосмысления.
Представляется, что, говоря о соотношении стереотипа и творческого начала в языковой игре применительно к иронической поэзии, нужно признать их психолингвистический паритет: невозможно создать игровую единицу без прочного владения языковым стереотипом, закономерностями языковой системы. Для адекватного восприятия текста с проявлениями языковой игры чрезвычайно важно и такое его свойство, как «объединяющая функция смеха, свидетельствующая о единомыслии, общности восприятия языка и системы ценностей» [6, с. 183].
В данной статье рассмотрены гибридные новообразования, при этом акцент сделан на их словообразовательных особенностях. Деривационный ярус, как представляется, содержит в своем составе ярко выраженные типизированные структуры - словообразовательные типы, которые определяются как «схема построения слов определенной части речи» [7, с. 135]. Исходя из высказанных положений и заявленной цели, задачами исследования стали: 1) выявление тех языковых стереотипов, которые наиболее часто трансформируются В. Исаковым в области деривации; 2) уточнение приёмов создания гибридных новообразований.
Гибридные новообразования являются следствием использования такого конструктивного принципа языковой игры, как ассоциативная интеграция [5, с. 16]. Механизм создания такой единицы строится с использованием существующих в языковой системе деривационных моделей, в частности сложения, что в наибольшей степени соответствует самой сущности гибридного слова. Типовое использование словосложения демонстрирует следующий пример: Нельзя в науке доверять чутью, На Западе полно лауреатов. Там силу мысли меряют в Ай Кью, И по старинке мы - в Придурковаттах.
В данном случае использованы все элементы, характерные для такого способа словообразования, как сложение: основа существительного придурок, соединительная морфема -о- и целое слово ватт. Образование слова сопровождается историческим чередованием в основе (беглый гласный). Однако совершенно очевидно, что описанный способ словообразования в данном случае - это лишь поверхностная, видимая структура. Описывая игровую специфику данного гибридного образования, невозможно не обратить внимание на то, что оно возникает в результате фонетико-семантического сближения с прилагательный придурковатый, которое также входит в состав мотивирующей базы в качестве одного из её элементов.
Образуя гибридное слово, автор создаёт текст, который акцентируется прежде всего на мотивирующей базе, которая иногда требует протяженных объяснений. Использование гибридного новообразования в анализируемом материале в полной мере отражает антиномию кода и текста: сокращение кода, как известно, требует удлинения текста [8]. Гибридное новообразование является, по
сути дела, подобным «кодом»: оно содержит авторские наблюдения над фонетической, графической, смысловой и грамматической сторонами слов, которые связываются в авторском сознании различными ассоциациями. Эти связи тем очевиднее, чем больше связаны с деривационным стереотипом, но чем больше разрушается стереотип, тем длиннее требуется текст, в котором игровая единица будет реализована с сохранением авторского замысла для читателя.
Так, с целью обеспечить адекватное замыслу восприятие игровой единицы Купидом, в которой угадывается как аллюзивная отсылка к имени собственному Купидон, так и свободное словосочетание купи дом, автор создаёт стихотворение из 4 строф, в котором предлагает юмористическое рассуждение о том, какие ассоциации лежат в основе данного новообразования. Разумеется, размер текста не зависит от вышеупомянутой антиномии, но всё же в данном случае автору потребовалось больше текста для обоснования ассоциаций, чем с случаях типа Придурковатт. В стихотворении при этом описан процесс рождения образа в авторском воображении и постепенное «прорисовывание» его деталей, в результате чего возникает развёрнутая мотивирующая база, на которой и создаётся игровая единица:
Вот интересно, у древних у греков Тоже была, как у нас, ипотека? Если была, то и был подходящий Бог, за процессом сурово смотрящий. Ну и по логике должен быть он Всё-таки чем-нибудь вооружён. Лучше оружием дальнего боя, Чтоб постоянно довлеть над тобою. Только просрочил платёж на денёк, Сразу стрелою зазубренной в бок! Чтобы носиться и жалить пчелой, Должен он крылья иметь за спиной! Образ невольно сложился знакомый: Юноша с луком. Крылатый. На стрёме... Паззлы сложились! Встречайте! Шолом! Бог Ипотеки, шалун Купидом!!!
В тех ситуациях, когда «код» гибридного слова прозрачен в связи с тем, что реализует словообразовательный стереотип, протяженность текста значительно сокращается даже в случаях использования нетривиальных мотиваторов: Чёрную же пятницу Надо испокон
Звать (почувствуй разницу): АФРОЛОХОТРОН...
Использование типовых моделей языка для создания гибридных слов в текстах стихотворений В. Исакова в то же время обнаруживает специфику не только на уровне смыслов, но и на уровне формы. Так, на первый взгляд, типовым образом создано существительное акробатюшка из следующего текста: Акробат постригся в сан, Стал попом и ладушки. А среди своих сельчан Прозван АКРОБАТЮШКОЙ.
В образовании этого слова можно усмотреть усеченную основу существительного акробат, соединительную морфему -о- и целое слово батюшка. Эти элементы очень похожи на типовые структуры, наблюдающиеся во внешней форме многих сложных слов. Однако игровой эффект в данном случае достигается не только за счёт необычности производного слова и ситуации, описанной в тексте, но и посредством того, что на самом деле соединительной гласной и усечения здесь нет, зато налицо наложение финали основы одного слова на начало другого, что и является (в совокупности с единым ударением) формантом данного деривационного процесса. Этот пример демонстрирует значительно большую сложность словопроизводства гибридной игровой единицы в сравнении с типовым актом деривации на базе нескольких основ и слов в узусе. В данном случае эта сложность обусловлена взаимодействием деривационного стереотипа и его творческой трансформации за счёт другого (кстати, тоже стереотипного) явления, характерного для словообразовательной системы русского языка - наложения.
В процессе создания игровых единиц два компонента мотивирующей базы могут объединяться и без опоры на существующие в русской словообразовательной системе модели, как, например, в гибридном слове из стихотворения «Худеем вместе». Это новообразование построено на базе совмещения деепричастия, созданного от глагола жрать и наречия зря: Как учат нас учителя (А это больше бабы), Не есть попробуй опосля Шести часов хотя бы. А если вытерпеть готов, Рассудку не переча, Тогда уж точно, сто пудов, Пройдёт не ЖРЯ твой вечер.
Созданные таким образом гибридные новообразования часто встречаются в стихотворениях В. Исакова. Аналогичный случай представлен и в следующем тексте:
Представил: веганы оравой Сплотились, взяв над нами верх, И даже создали Державу С названьем грозным - СЕЛЬДЕРЕЙХ.
Рассмотрим этот пример подробнее. Очевидно, что в данном случае новообразование создаётся за счёт соединения основы слова сельдерей и целого слова рейх, при этом большая часть второго слова накладывается на основу первого. Явление наложения известно в русском словообразовании как морфо-нологический процесс, содействующий созданию удобопроизносимой единицы. Собственно, и сам термин морфонология содержит это явление: как известно, он возник на базе словосочетания морфологическая фонология в результате наложения совпадающих компонентов (вместо морфофонология). Однако если описать процесс словопроизводства с позиций теории словообразования, опираясь на схему словообразовательного типа, то выяснится, что в случае языковой игры наблюдаются значительные отличия от языкового стереотипа. Важнейшое из них связано с характеристикой такого компонента словообразовательного типа, как мотивирующая (производящая) база. На первый взгляд, она предельно очевидна: слово, как уже было сказано выше, образуется на базе двух единиц. Такой способ словопроизводства не является чем-то исключительным для русской деривационной системы. Однако в чёткости определения состава мотивирующей базы значительную роль играет контекстуальное окружение новообразования. Будучи вырванным из контекста, оно вызывает у носителей языка неоднозначную трактовку, о чем свидетельствуют данные пилотного эксперимента, проведенного автором статьи на факультете начального, дошкольного и специального образования в Омском педагогическом университете. Участникам эксперимента (87 человек) было предложено данное гибридное образование с вопросом о том, на базе каких слов оно было создано. Дополнительно им сообщалось, что это шуточное название вымышленного государства. 58% участников эксперимента указали в качестве первого мотиватора слово сельдь. Остальные угадали авторский мотиватор, причем примерно половина этих студентов назвала 2 мотиватора: сельдь и сельдерей. Полученные результаты доказывает значительную роль контекста в адекватном восприятии игровой единицы. Отсутствие такой поддержки ориентирует носителя языка исключительно на языковой стереотип, в данном случае - на способ образования слова, т. е. на сложение, в связи с чем, очевидно, многие участники эксперимента восприняли гласный звук в середине слова за соединительную морфему. Эксперимент выявил ещё одну семантическую особенность мотивирующей базы в процессе языковой игры: она может в большей степени зависеть от одного из мотивирующих компонентов, чем это бывает в случае словосложения. Сравнение узуального сельдерей и окказионального сельдерейх, почти полное совпадение их звукового состава со всей очевидностью демонстрирует, что именно название овоща стало главным стимулом создания новообразования, которое отличается от первого из двух мотиваторов лишь одним звуком.
Одним звуком от мотивирующей базы отличается и следующее новообразование:
Был Алексей как конь здоров И так же ржал дебоша, За это Лёшу, сто пудов, Друзья прозвали Лёшадь...
В данном случае, как и в предыдущем, мотивирующей базой являются основа и целое слово. Но вот что касается способа их соединения, то он вообще не соотносится с таким языковым стереотипом, как словообразовательная модель: сложное слово в системе русского языка не образуется путём практически полного наложения основ, что наблюдается в данном случае. Если подойти формально, то, конечно, можно усмотреть в первой части новообразования использование исключительно основы имени собственного (Лёш-) и усечение первой части второй основы(лешадь), но такой подход вряд ли продуктивен, поскольку в русском языке процесс усечения мотивирующей основы наблюдается в её финальной части. Отсюда следует, что данный пример деформирует языковой деривационный стереотип в большей степени, нежели предыдущий, а в качестве форманта следует признать, как порядок следования компонентов, так и замену второго гласного в основе производного слова.
Иногда замена гласного в таких случаях выглядит как банальная орфографическая ошибка, это наблюдается, например, в стихотворении «Лакальный конфликт», где использовано наложение прилагательного локальный и основы глагола лакать:
Вот Мурка с Ириской Вчера под столом Подрались за миску С простым молоком! И вот уж в эфире Выносят вердикт: «В отдельной квартире Лакальный конфликт».
Отметим, что подобные эксперименты со словом рассчитаны именно на зрительное восприятие: произношение деформированного слова (лакальный) ничем не отличается от нормативно написанного прилагательного (локальный), на базе которого создан игровой элемент.
В анализируемых стихотворных текстах есть аналогичные случаи разрушения стереотипа орфографически правильного написания слова, в которых именно замена гласного при полном наложении двух основ фактически становится самой яркой составляющей форманта, как в стихотворении о добром докторе Акулисте, который лечил акул. В данном случае трансформированное слово окулист использовано в значении 'доктор', а написание его с прописной буквы, как имени собственного, соотносит его с прецедентным онимом «доктор Айболит»: Он акул, живущих в море От Камчатки до Курил, Избавлял от разных хворей, Словом, попросту лечил.
Интересно, что при восприятии аналогичных новообразований с заменой согласного впечатления ошибки не возникает: Гречки взяли пять мешков? Ей теперь питайтесь! Призываю вас, козлов: Гречники, покайтесь!
Прозрачность внутренней формы игровой единицы обеспечивается контекстом, позволяющим установить обе мотивирующие единицы гибридного новообразования - основы существительных гречка и грешник: первое из названных слов названо автором, а второе восстанавливается на основе императива покайтесь. Данный пример интересен ещё и тем, что в качестве форманта используется как суффикс -ник, так и замена согласного в слове грешник. Оба эти процесса накладываются друг на друга при восприятии игровой единицы. Как известно, слово гречка является производным от греча [9, с. 255], т. е. новообразование гречник создаётся от основы имени существительного греча путем присоединения суффикса -ник. Однако контекст, в котором употребляется игровая единица гречники, позволяет увидеть несовпадение авторского выбора мотивирующей базы с тем, который существует в языковой системе: новообразование гречники автор соотносит с существительным гречка, а не греча, поскольку именно этот вариант обозначения крупы в речевой практике носителей русского языка является более популярным. В том, что этот выбор не является следствием стихотворной формы текста, легко убедиться, заменив первое слово текста (ср.: гречи взяли пять мешков): такая замена не разрушает ни ритма, ни стихотворного размера. Думается, что эта особенность также должна учитываться при описании идиостиля как специфика использования мотивирующей базы. В деривационной системе языка в ситуации выбора производящей основы используется та, которая обладает менее сложной структурой. В словотворчестве языковой личности, как убеждает этот пример, всё может быть иначе.
Таким образом, говоря о безусловной роли контекста в создании правильного восприятия значения гибридного новообразования, отметим, что адекватность считывания, понимания авторского замысла в подобных случаях обеспечивается созданием контекста, в котором уточняется каждый компонент мотивирующей базы.
Как известно, в деривационной системе русского языка наблюдается такое явление, как редеривация, или обратное словообразование, для которого характерно отсечение части мотивирующей основы [10, с. 39]. Нечто подобное мы обнаруживаем в процессе создания игровой единицы в стихотворении В. Исакова «Выбирайте хоть Маккартни», в котором опущен такой мотивирующий элемент, как пол, причем первые строки текста не делают этот пропуск узнаваемым, он становится понятным только в последних строках, где из-за его отсутствия возникают странные единицы:
Ну а я бы с учкой, парни, Взял себе ещё и дник...
Для адекватного восприятия авторского замысла читатель может опереться только на знание имени музыканта (Пол Маккартни). Кстати, английское имя Пол в соотношении с русским словом пол обыгрывается В. Исаковым и в других его стихотворениях, что также может содействовать правильному пониманию авторской игровой интенции (Пол Маккартни, как ни странно, Лучше целого Билана).
Как правило, мотивирующей базой для гибридного игрового новообразования в творчестве В. Исакова становятся два знаменательных слова. Однако есть и случай, когда в качестве одного из мотивирующих компонентов выступает сочетание знаменательного и служебного слов (см. стихотворение «Нефтяник»): Нефтяник был по типажу, Как водится, Ашот. Такой солидный, я гляжу, И нефтянуть живот.
Авторское образование нефтянуть, созданное на базе сочетания частицы и глагола (не втянуть), с одной стороны, и существительного нефть, с другой, использует в качестве форманта звуковой облик первого из названных мотивирующих компонентов - фонетическое слово с оглушением звука [в], однако с соблюдением нормативного написания безударного [е]. Это делается не столько из желания сохранить узнаваемость компонента с семантикой отрицания, сколько из-за того, что данный звук попадает в тот фрагмент игровой единицы, на который накладывается второй компонент мотивирующей базы - нефть.
В заключение отметим, что исследование гибридных игровых новообразований, созданных В. Исаковым, демонстрирует как общие, так и специфические черты для данного вида лингвокреативной деятельности. Общие связаны с
преодолением языкового стереотипа, а специфические выражаются в тяготении автора к широкому использованию наложения элементов мотивирующей базы в процессе деривации. Языковая игра в проанализированных стихотворениях строится как на основе смысловых и структурных особенностей лексических единиц, так и на базе создаваемого автором контекста. Гибридные слова автор создаёт чаще всего на основе совмещения фонетических и смысловых ассоциаций.
Проведённый анализ показывает продуктивность использования для анализа игровой языковой единицы многостороннего подхода. Такую единицу невозможно анализировать без обращения к семантике, однако не меньшую роль в создании гибридного слова играет и словообразовательный тип, с которым оно соотносится. Кроме того, важным фактором, обеспечивающим адекватное вос-
Библиографический список
приятие авторского замысла, безусловно, является контекстуальное (как в узком, так и в широком смысле) окружение игрового новообразования.
Отметим, что игровые единицы при всей их окказиональной специфике демонстрируют не столько разрушение, сколько трансформацию деривационного стереотипа, т. е., преодолевая стереотип, характерный для языкового коллектива, они показывают формирование новых единиц по другим схемам. Вполне вероятно, что исследование этих схем с использованием традиционного инструментария, применяемого для исследования деривационной системы языка, позволит обогатить как теорию лингвокреативной деятельности, так и теории классического словообразования. В этом заключаются перспективы дальнейшего исследования.
1. Норман Б.Ю. Игра на гранях языка. Москва: Флинта, 2023.
2. Зубова Л.В. Языки современной поэзии. Москва: Новое литературное обозрение, 2010.
3. Исаков В. 36. Стихи.ру: российский литературный портал. Available at: https://stihi.ru/avtor/ntgpuvrm&s=100
4. Гридина Т.А. Языковая игра в художественном тексте. Екатеринбург: УрГПУ, 2013.
5. Гридина Т.А. Языковая игра: Стереотип и творчество. Екатеринбург: УрГПУ 1996.
6. Арутюнова Н.Д. Эстетический и неэстетический аспекты комизма. Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. Москва: Издательство «Индрик», 2007: 5-17.
7. Русская грамматика: в 2-х т. Москва: Наука, 1980; Т. 1.
8. Панов М.В. Языковые антиномии как внутренние стимулы развития языка. Труды по общему языкознанию и русскому языку: в 2 т. Москва: Языки славянской культуры, 2007; Т. 2: 17-22.
9. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: в 2 т. Москва: Русский язык, 1990; Т. 1.
10. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. Москва: URSS, Издательство ЛКИ, 2008. References
1. Norman B.Yu. Igra na granyah yazyka. Moskva: Flinta, 2023.
2. Zubova L.V. Yazyki sovremennojpo'ezii. Moskva: Novoe literaturnoe obozrenie, 2010.
3. Isakov V. 36. Stihi.ru: rossijskij literaturnyjportal. Available at: https://stihi.ru/avtor/ntgpuvrm&s=100
4. Gridina T.A. Yazykovaya igra v hudozhestvennom tekste. Ekaterinburg: UrGPU, 2013.
5. Gridina T.A. Yazykovaya igra: Stereotip i tvorchestvo. Ekaterinburg: UrGPU, 1996.
6. Arutyunova N.D. 'Esteticheskij i ne'esteticheskij aspekty komizma. Logicheskij analiz yazyka. Yazykovye mehanizmy komizma. Moskva: Izdatel'stvo «Indrik», 2007: 5-17.
7. Russkaya grammatika: v 2-h t. Moskva: Nauka, 1980; T. 1.
8. Panov M.V. Yazykovye antinomii kak vnutrennie stimuly razvitiya yazyka. Trudy po obschemu yazykoznaniyu irusskomu yazyku: v 2 t. Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2007; T. 2: 17-22.
9. Tihonov A.N. Slovoobrazovatel'nyj slovar'russkogo yazyka: v 2 t. Moskva: Russkij yazyk, 1990; T. 1.
10. Uluhanov I.S. Edinicy slovoobrazovatel'noj sistemy russkogo yazyka i ih leksicheskaya realizaciya. Moskva: URSS, Izdatel'stvo LKI, 2008.
Статья поступила в редакцию 15.04.24
УДК 81'373.42
Yakimov P.A., Cand. of Sciences (Pedagogy), Senior Lecturer, Orenburg State Pedagogical University, doctoral postgraduate (Philology), Kazan (Volga)
Federal University (Kazan, Russia), E-mail: pyakimov@mail.ru
ICONYMS IN RUSSIAN POETRY OF THE XX CENTURY. The article deals with the specifics of lexical representation of iconyms in Russian poetry of XX century. Despite the fact that the image of the Orthodox icon in their poetic texts is often addressed by the authors XIX and XX centuries, in comparison with other religious names, the names of icons are not so frequent in Russian poetry. The purpose of the article is to build an iconym paradigm, presented in poetry of XX century. The novelty of the study lies in identifying the author's individual features of the use of names of icons in poetry XX century. The theoretical significance is due to the fact that it makes a certain contribution to the study and development of onomastics in general and literary onomastics in particular: the presented concept can be transferred to the study of icononyms in prose literary tests, as well as in journalism. The practical significance of the study can be associated with the use of the obtained materials in teaching the courses on "Stylistics" and "Philological Textual Analysis" to students of philological departments.
Key words: iconyms, icons, religious terms, Russian poetry of 20 century
П.А. Якимов, канд. пед. наук, доц., Оренбургский государственный педагогический университет, г. Оренбург, докторант Казанского (Приволжского)
федерального университета, г. Казань, E-mail: pyakimov@mail.ru
ИКОНИМЫ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА
В статье рассматриваются особенности лексического представления иконимов в русской поэзии XX века. Несмотря на то что к образу православной иконы в своих поэтических текстах часто обращаются авторы XIX и XX веков, в сравнении с другими религиозными онимами названия икон не настолько частотны в русской поэзии. Цель статьи - выстроить парадигму иконимов, представленных в поэзии XX века. Новизна исследования состоит в выявлении индивидуально-авторских особенностей употребления иконимов в поэзии XX века. Теоретическая значимость связана с тем, что вносится определенный вклад в изучение и развитие ономастики в целом и литературной ономастики в частности: представленная концепция может быть перенесена на исследование иконимов в прозаических художественных текстах, а также в публицистике. Практическая значимость исследования может быть связана с возможностью использования полученных материалов в преподавании курсов «Стилистика» и «Филологический анализ текста» студентам филологических факультетов.
Ключевые слова: иконимы, иконы, религиозные онимы, русская поэзия XX века
Актуальность исследования продиктована, во-первых, особым вниманием к ономастическому материалу в современной лингвистике, во-вторых, научным интересом к изучению языкового воплощения религиозных представлений в художественном, в частности поэтическом, тексте, в-третьих, отсутствием работ по изучению религиозных онимов в поэзии.
Цель статьи - рассмотреть особенности лексического представления иконимов в поэтических текстах XX века. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: 1) рассмотрение сущности понятие «иконим»; 2) классификация иконимов, представленных в поэзии; 3) описание поэтических моделей иконимов.
Объект исследования - тексты русской поэзии XX века. Предмет исследования - особенности иконимов в поэтических текстах и их функции. Источники данного исследования - поэтические тексты XX века.
Новизна исследования состоит в том, что впервые иконимы рассматриваются в поэтических текстах с лингвистической точки зрения.
Теоретическая значимость состоит в том, что данное исследование иконимов вписывается в целостную систему изучения религиозного ономастикона. Исследование вносит вклад в изучение и развитие ономастики в целом и литературной ономастики в частности. Представленная концепция может быть перенесена на исследование иконимов в прозаических художественных тестах, а также в публицистике.
