CC BY
65
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РОССИИ
В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
POLITICAL IDENTITY OF RUSSIA IN THE MODERN WORLD
5.5.1 История и теория политики
History and Theory of Politics
5.5.4 Международные отношения
International Relationships
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-1-13-20
Гибридная война
как превентивная оборона США
в современных условиях
В.И. Анненков1 ©, А.В. Моисеев2, а ©, Р.Н. Шангараев2, b ©
1 Военная академия ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого, г. Балашиха, Российская Федерация
2 Дипломатическая академия Министерства иностранных дел России, г. Москва, Российская Федерация
а E-mail: [email protected] b E-mail: [email protected]
Аннотация. Целью написания статьи является исследование актуальной проблемы подготовки и ведения гибридных войн. Отмечено, что превентивная оборона нацелена на профилактическое блокирование потенциальных угроз до того, как они смогут превратиться в настоящие угрозы национальным интересам США. Установлено, что многополярный мир, развитие науки и современные технологии указывают на то, что понятие абсолютной национальной безопасности сегодня не более чем миф, сегодня полная безопасность и тотальная оборона недостижимы. Рассмотрены понятие, сущность гибридной войны и гибридная война через геополитическое противоборство государств. Определены основные принципы ведения и отличительные признаки гибридной войны. Подчеркнуто что, в рамках гибридной войны ведутся так называемые сетевые войны. В заключении говорится, что фактор возрастания роли современных коммуникационных технологий в вопросах информационного противоборства и их воздействия на формирование «нового мира политических процессов», актуален и для сетецентрического формата гибридный войны XXI в.
Ключевые слова: гибридная война, сфера геополитики, превентивная оборона, модели сдерживания и стратегическая стабильность, геополитическая борьба, принципы ведения гибридной войны, отличительные признаки гибридной войны, коммуникационные технологии, информационное противоборство
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-1-13-20
Hybrid Warfare
as a Preventive Defense of the United States in Modern Conditions
V.I. Annenkov1 ©, A.V. Moiseev2, 3 ©, R.N. Shangaraev2, b ©
1 Military Academy of the Strategic Missile Forces named after Peter the Great, Balashikha, Russian Federation
2 Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, Moscow, Russian Federation
3 E-mail: [email protected]
b E-mail: [email protected]
Abstract. The article is devoted to the actual problem of preparation and conduct of hybrid wars. It is noted that preventive defense is aimed at preventive blocking of potential threats before they can turn into real threats to the national interests of the United States. It is established that the multipolar world, the development of science and modern technologies indicate that the concept of absolute national security today is nothing more than a myth, today complete security and total defense are unattainable. The concept, essence of hybrid warfare and hybrid warfare through the geopolitical confrontation of states are considered. The basic principles of conducting and distinguishing features of hybrid warfare are determined. It is emphasized that, within the framework of the hybrid war, the so-called network wars are being waged. In conclusion, it is stated that the factor of the increasing role of modern communication technologies in the issues of information warfare and their impact on the formation of a "new world of political processes" is also relevant for the network-centric format of the hybrid war of the XXI century.
Key words: hybrid warfare, the sphere of geopolitics, preventive defense, deterrence models and strategic stability, geopolitical struggle, principles of hybrid warfare, distinctive features of hybrid warfare, communication technologies, information warfare
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРИОРИТЕТЫ США НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
В настоящее время в сфере геополитики главная задача США сводится к тому, чтобы стать лидером в новом миропорядке XXI в. и не допустить усиления и развития новых центров силы, способных составить эффективную конкуренцию американскому влиянию на мировой арене. В сфере экономики - гарантировать для себя наиболее благоприятные конкурентные позиции, поддержанные беспрепятственным доступом к рынкам сбыта и источникам сырья. В сфере военной безопасности - обеспечить гарантированный уровень национальную безопасности. Долгосрочный смысл американской стратегии в XXI в. - закрепить свое лидерство в многополярном мире в условиях военного, технологического, информационного и ресурсного превосходства от остальных участников международных отношений.
В новой геополитической обстановке военно-политическая элита США произвела глубокую переоценку концептуальных оснований традиционного подхода
к безопасности и перешла к последовательной реализации стратегии превентивной обороны. Сегодня превентивная оборона проявляет себя в подготовке и ведении гибридных войн, которые позволяют снизить не только уровень настоящих (актуальных) угроз, но и уровень потенциальных угроз и опасностей. Превентивная оборона нацелена на профилактическое блокирование потенциальных угроз до того, как они смогут превратиться в настоящие угрозы национальным интересам США. В этом заключается сущностное отличие превентивной обороны от сдерживания, которое предполагает силовое равновесие - традиционный принцип обеспечения безопасности в многополярной системе.
Стремление к абсолютной безопасности является главным фактором, приводящий в движение американскую философию безопасности1. Отметим, что США располагают государственной мощью для устранения
1 Как только держава достигнет всех своих целей, она будет стремиться к достижению абсолютной безопасности, к мировому порядку, свободному от сознания внешней опасности, где все проблемы решались бы как внутренние проблемы (Г. Киссинджер).
настоящих угроз (представленных, например, терроризмом и странами «оси зла») и профилактического нивелирования угроз потенциальных, прежде всего стратегических.
Главным объектом превентивной обороны (в гибридной войне) является потенциальная угроза со стороны России, сохраняющий стратегический ядерный потенциал, достаточный для гипотетического уничтожения США. Для Америки совершенно неприемлема ситуация, когда «в случае ядерных угроз выживание США как нации находится в руках потенциального противника» [12]. Все силы США брошены на то, чтобы предотвратить повторное возникновение прямой стратегической угрозы, которая исходила в свое время от СССР.
США двигаются к своей цели по двум направлениям:
1) применяют стратегию «мягкой силы», которая ярко фокусируется в подготовке и проведении цветных революций. Цель (минимум) - удержание России в рамках контролируемого стратегического партнерства. Цель (максимум) - распад России на десяток мелких государств;
2) постоянно ведут работы, направленные на изменение военно-стратегического баланса в свою пользу за счет наращивания контрсилового потенциала и обретения возможности нанести по России превентивный обезоруживающий удар (оперативного глобального удара).
Проведенные исследования показали следующее:
1) США последовательно осуществляют демонтаж существующих моделей сдерживания и стратегической стабильности, построенных на принципе взаимно гарантированного уничтожения и лишающей каждую из сторон мотивации к нанесению первого удара. Это привело к дестабилизации международных отношений, подрыву стратегической стабильности и разрушению партнерских российско-американских отношений;
2) США не устраивает настоящая система международной безопасности, в которой работает принцип сдерживания через возмездие (deterrence by punishment). Новая система должна обеспечить США монополию на применение силы. Другими словами, США стремятся сформировать такую систему международной безопасности, в которой они смогут практиковать принцип сдерживания через отрицание (deterrence by denial) угроз своим интересам;
3) сдерживание через отрицание обеспечивает наличия у США мощного контрсилового потенциала, а также сил и средств для нанесения оперативного глобального удара. Комбинации оборонительных и наступательных вооружений должна обеспечить уничтожение военного потенциала любого противника через нанесение безнаказанного превентивного обезоруживающего удара. Посредством высокоточного оружия (ВТО) США создали мощный контрсиловой потенциал, что обеспечивает себе возможность первыми подавлять ядерные силы всех государств высокоточными ударными средствами, а с помощью системы ПРО поставить заслон значительно ослабленному (из-за воздействия ВТО) ответному [2];
4) поставленным целям отвечает стратегия национальной безопасности США, которая обеспечивает концептуальную легитимации расширенного толкования безопасности и средств ее обеспечения через превентивные действия, подготовку и ведения гибридных войн, превращения космоса в новый театр военных действий, модернизацию СНС;
5) контроль над вооружениями в современных условиях США рассматривают не как инструмент обеспечения международной безопасности (т.е. эффективного исключения возможности войны между крупными государствами), а как средство, нацеленное на удержание и наращивание американского военного доминирования в глобальном масштабе. Через контроль над вооружениями США решают две взаимосвязанные задачи: во-первых, устранение помех глубокой реформе стратегических сил США, во-вторых, ослабление - в той степени, в какой это возможно - военного потенциала вероятных противников (прежде всего России).
ПРОБЛЕМА СОХРАНЕНИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
Многополярный мир, развитие науки и современные технологии указывают на то, что понятие абсолютной национальной безопасности сегодня не более чем миф, сегодня полная безопасность и тотальная оборона недостижимы.
Выстраивая свою международную политику в XXI в., Россия должна опираться на четкое понимание, что ее статус крупной ядерной державы с потенциалом нанесения неприемлемого ущерба США несовместим с американскими представлениями о собственной безопасности. В обозримой перспективе от США будет исходить системная угроза нивелирования российского ядерного потенциала и окончательного слома стратегической стабильности, основанной на паритете уязвимости. Это определяет основания и мотивы американской политики: Карфаген (Россия и ее ядерный потенциал) должен быть разрушен.
Российское военно-политическое руководство демонстрирует высокую степень внимания к проблеме сохранения стратегической стабильности на высоком уровне - одной из самых существенных гарантий прочного мира и независимости России в проведении внутренней и внешней политики. Происходит отказ от паллиативного языка «стратегического партнерства» в вопросах международной безопасности и переход к открытому признанию дестабилизирующей роли США в международных отношениях.
Отметим, что понятие абсолютной национальной безопасности сегодня не более чем миф. В XXI в. полная безопасность и тотальная оборона недостижимы. Однако, американцы считают, что США (единственная сверхдержава) будут последовательно двигаться от устранения стратегических угроз за счет формирования такого мира, в котором безопасность означает не совокупность мер для ее обеспечения, а неугрожаемое состояние. В неугрожаемом состоянии потенциальные противники США должны быть лишены даже острых столовых приборов.
ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ
В настоящее время превентивная оборона США реализуется, в частности, в концепции ведения гибридных войн. Рассмотрим более подробно положения, связанные с гибридными войнами.
Гибридная война - это инструмент решения геополитических задач, устранения (понижения уровня) существующих угроз, устранения зарождающихся угроз. Гибридная война является одним из элементов превентивной обороны США.
Рассмотрим понятие и сущность гибридной войны. Праотцом концепции современной гибридной войны можно считать российского военного теоретика Евгения Месснера. В 1960 г. он предвосхитил идею и сущность этой концепции. Е. Месснер в своих работах писал: «В прежних войнах важным почиталось завоевание территории. Впредь важнейшим будет почитаться завоевание душ во враждующем государстве. Воевать будут не на двухмерной поверхности, как встарь, не в трехмерном пространстве, как было во времена нарождения военной авиации, а в четырехмерном, где психика воюющих народов является четвертым измерением...»; «Использование повстанцев, диверсантов, террористов, саботажников, пропагандистов примет в будущем огромные размеры.».
Военные эксперты стран Запада полагают, что гибридная война является паллиативом региональной и крупномасштабной войн и является основной формой военного и межгосударственного противоборства в XXI в. Гибридного характера современных войн и вооруженных конфликтов зафиксирован в Стратегии национальной безопасности США, оперативно-стратегической концепции применения СВ США и руководящих документах НАТО.
Современное понятие гибридная война было сформулировано в статье американских специалистов Д. Мэт-тисаи и Ф. Хоффмана в статье «Будущие войны: развитие гибридных войн». В настоящее время существует достаточно много определений гибридной войны.
1. Ф. Хоффман дает свое определение через совместное действие различных сил и средств. Гибридная война включает в себя ряд различных способов ведения войны, в т.ч. обычные средства, нерегулярные тактики и формации, террористические акты, в том числе насилие и принуждение, а также криминальный беспредел. Эти мультимодальные действия могут вестись отдельными формированиями или одним и тем же формированием, но в общем они оперативно и тактически справляются и координируются в рамках основного боевого пространства для достижения оперативных целей [10].
2. В «Руководстве СВ США ЛБР 3-0» (2010) дается следующее определение «гибридной войны». Гибридная война - это совокупность заранее подготовленных и оперативно применяемых государством инструментов традиционной войны в сочетании с иррегулярной тактикой действий, сопровождаемых мерами воздействия в политической, экономической, информационной, психологической, гуманитарной, религиозной, этноконфессиональной, спортивной, культурной сферах деятельности в интересах достижения стратегических целей.
3. В ежегодном лондонском издании Международного института стратегических исследований Military Balance (2015) дается интерпретация понятия гибридной войны: «Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением». Рассмотрим гибридную войну через геополитическое противоборство государств. В настоящее время цивилизации и государства в условиях формирования миропорядка XXI в. стремятся к пространственной экспансии. Сегодняшний мир, не изменив принципиально сущности геополитики, трансформировал ее содержание. Это выражается, в первую очередь, в появлении новых направлений геополитической экспансии. Теперь основные усилия соперничества государств, помимо традиционных, связанных с земными и водными пространствами, переносятся в воздушное и космическое пространство, в глобальное военное, информационное, экономическое, финансовое, энергетическое, ресурсное и культурное пространство. Причем эти пространства, в той или иной мере, пересекаются и взаимодействуют друг с другом, формируют глобальное геополитическое пространство, пространство человеческой деятельности, существования и борьбы [5; 6].
Отметим, что при обострении межгосударственных взаимоотношений геополитическое противоборство трансформируется в борьбу, которая предполагает комплексное деструктивное воздействие на противоборствующую сторону с одновременной собственной защитой от подобного воздействия. В геополитической борьбе (соперничестве) используется вся мощь государства (в том числе и военная мощь). Конечной целью геополитической борьбы (противоборства) является завоевание и удержание абсолютного превосходства над противоборствующей стороной.
Термин «война» однозначно ассоциируется с агрессией, с вооруженной борьбой, с негативными противоправными действиями. В настоящее время термин «война» практически не используется в международных отношениях, поскольку он указывает на прямое нарушение Устава ООН (международного права). По этой причине произошла замена термина «война» на термины «вооруженный конфликт» и «международный вооруженный конфликт». Геополитическая борьба в современных условиях обеспечила появления термина гибридная война. Считается, что термин гибридная война на прямую не нарушает положения Устава ООН («война спряталась за слово гибридная»). Сегодня термин гибридная война оказывает сильное воздействие на мировую общественность и на акторов международных отношений (в рамках существующей военно-политической действительности и эмоциональных аспектов восприятия действий государств на международной арене).
В настоящее время гибридную войну необходимо рассматривать через призму геополитической борьбы, т.е. через столкновения цивилизаций и государств.
В рамках современных геополитической борьбы и международных отношениях целесообразно использовать следующее определение гибридной войны (высокого уровня обобщения). Гибридная война (ГВ) - это геополитическая борьба (противоборство) государств в системе взаимосвязанных пространств, в которых геополитические субъекты формируют свою политику и ведут практическую деятельность по освоению (захвату) пространств и контроля над ними с целью обеспечения своих национальных интересов, либо ищут оптимальное место в них, когда активные действия невозможны или нецелесообразны. Гибридная война - это наиболее острая фаза геополитического противоборства в современных условиях, в которой обязательно присутствует
2
косвенное и прямое военное насилие .
ГИБРИДНАЯ ВОЙНА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В международных отношениях термин гибридная война представляет собой «интегральный термин», призванный обозначить использования всей государ -ственной мощи страны-агрессора против страны-мишени для достижения своих внешнеполитических целей. При этом применяются различные формы и способы воздействия на страну-мишень, находящиеся как за пределами военно-силового противостояния, так и в рамках вооруженного конфликта.
Объектом гибридной войны являются цивилизации и государства, в отношении которых возможно осуществление воздействия (силового, политического, экономического и информационного), результатом которого будет модификация их свойств как акторов международных отношений. К субъектам гибридной войны относят: цивилизации, государства, их союзы и коалиции; международные организации; транснациональные корпорации; негосударственные незаконные (в том числе - незаконные международные) вооруженные формирования и организации террористической, экстремистской, радикальной политической, радикальной религиозной направленности.
Основные принципы ведения гибридной войны:
1) существование единого центра управления, который планирует, организует и контролирует ведение гибридной войны;
2) управление силами и средствами (иерархически или горизонтально организованными), которые действуют по разработанным планам в рамках единой стратегии гибридной войны;
3) применение различных форм и способов силами и средствами, используемыми в гибридной войны, в едином геополитическом пространстве;
4) единое геополитическое пространство включает в себя «зоны вооруженного насилия» и «зоны борьбы без прямого военного насилия», в которых ведется комплексное воздействие на страну-мишень. Гибридные войны имеют следующие отличительные признаки, которые обычно проявляются в комплексе:
2 Если нет вооруженного противостояния между государствами в геополитической борьбе, то термин «гибридная война» применять нецелесообразно, потому что война - это вооруженное насилие.
1) политическое содержание гибридной войны (геополитической борьбы), определяющее главные стратегические цели, преследуемые страной-агрессором и страной-мишенью;
2) форма ведения гибридной войны (например, вооруженный конфликт, сетевые операции; гражданская война; цветные революции, информационная война, экономическая война, финансовая война, противоборство в социальной сфере);
3) военно-технические признаки гибридной войны (использование обычного оружия, ОНФП и ОМП, применение сил и средств информационного противоборства, гражданского ресурса двойного назначения);
4) масштаб гибридной войны (глобальный геополитический или региональный уровень);
5) продолжительность гибридной войны (перманентный или дискретный характер);
6) состав участников гибридной войны (субъект и объект гибридной войны - страна-агрессор и страна-мишень);
7) возможные формы ведения гибридной войны:
• боестолкновения с использованием летального оружия;
• информационные и информационно-психологические операции;
• кибернетические атаки и удары;
• организация диверсий, терактов и саботажа;
• вооруженные нападения, диверсионные действия сепаратистских сил;
• противоборство в сфере дипломатии;
• внутриполитические гражданские конфликты;
• протестные акции оппозиционных движений;
• финансово-экономическое противоборство;
• жесткое технологическое противоборство;
• противоборство в области науки и искусства).
В результате успешного ведения гибридной войны страна-агрессор добивается, в частности:
1) усиления влияния на определенные сферы международных отношений;
2) установления контроля над источниками стратегических ресурсов;
3) получения преимущества, необходимого для дальнейшего развития;
4) снижения уровня безопасности и темпов развития других государств для обеспечения доминирования в мировом сообществе.
В «зоне вооруженного насилия» ведения гибридной войны возможно непосредственное применение военного насилия, в рамках которого:
1) используются регулярные вооруженные силы, иррегулярные воинские формирования, спецслужбы;
2) проводятся диверсии, информационные и финансово-экономические операции, информационно-психологические воздействия на поведение людей.
В «зоне борьбы без прямого военного насилия» отсутствует вооруженный конфликт (в том числе и на территории других стран), но при этом проводятся масштабные подрывные операции в политической, военной, финансовой, экономической и социальной сферах стран-мишеней.
В гибридных войнах активную роль играют внутренние политические силы страны-жертвы, которые
разделяют позицию страны-агрессора и имеют материальную и информационную поддержку. Цель - смена режима страны-жертвы или радикальное изменение ее внутренней и внешней политики в интересах страны-агрессора.
Существенная особенность гибридной войны -она ведется как в мирное время, так и в военное время (практически отсутствуют грани между состоянием войны и мира). Это приводит к тому, что понятие гибридной войны лежит за пределами действия современного международного права. Если между государствами идет гибридная война, то шансы на установление международной ответственности за данный вид деятельности практически отсутствуют, поскольку с точки зрения современного международного права подобное вмешательство трудно выявить и доказать. Другими словами, агрессор в гибридной войне не всегда явно виден, в особенности с позиций международной общественности и международного права.
Гибридные войны включают в себя традиционные войны и международные вооруженные конфликты, которые можно рассматривать как составные части гибридных войн. Гибридные войны не отменяют сущность, причины, и цели традиционных войн. Сутью войн и новейших вооруженных конфликтов, как и прежде, остается борьба за территории, природные ресурсы, мировые рынки, доминирование на международной арене, возможность разрешения межгосударственных противоречий. Войны и международные военные конфликты развязывают политические элиты государств, а сама война и международный военный конфликт становятся продолжением их внутренней и внешней политики, государство остается их субъектом.
По мнению американских специалистов, такие войны включают в себя проведение широкого спектра прямых боевых действий и тайных операций, осуществляемых по единому плану вооруженными силами, партизанскими и другими иррегулярными формированиями при участии различных гражданских компонентов. В практике многих вооруженных конфликтов современности кроме ведения вооруженной борьбы проводятся спецоперации в политической, финансовой, экономической и социальной сферах деятельности государства.
Наличие гибридных войн породило понятие «гибридные угрозы». Это комплексная угроза, которая включает в себя широкий диапазон враждебных обстоятельств и намерений, таких как, например, кибервой-на, асимметричные конфликты низкой интенсивности, международный терроризм, пиратство, незаконная миграция, коррупция, этнические и религиозные конфликты, безопасность ресурсов, демографические вызовы, транснациональная организованная преступность, проблемы глобализации и распространение оружия массового уничтожения. Другими словами, гибридные угрозы можно определить, как угрозы, которые могут создаваться противником (страной-агрессором) за счет одновременного адаптивного использования всей своей государственной мощи на страну-мишень для достижения внешнеполитических целей.
ГИБРИДНАЯ ВОЙНА И СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ
В настоящее время наличие мощных вооруженных сил, стратегических ядерных сил сдерживания недостаточно для обеспечения суверенитета и территориальной целостности государства. Именно поэтому в рамках гибридной войны ведутся так называемые сетевые войны. Они ведутся преимущественно в информационной сфере с целью влияния на идеологические, общественные, гражданские, экономические, этнологические, миграционные процессы страны-мишени для достижения конкретных целей страны-агрессора. Для сетевой войны не существует государственных границ, для нее нет преград, нет зон влияния национальных администраций. Сетевые войны - это та технология, которая логически вытекает из геополитики. Американские специалисты считают, что создание «сети» - это выстраивание системы глобального доминирования США над всем миром, то есть своего рода современный аналог колонизации и подчинения в новых формах и с помощью новых средств. Здесь необязательны прямая оккупация, массовый ввод войск или захват территорий. Излишни армейские действия и огромные военные траты. Сеть - более гибкое оружие, она манипулирует военной силой только в крайних случаях, и основные результаты достигаются в контекстуальном влиянии на широкую совокупность факторов - информационных, социальных, когнитивных.
Таким образом, одним из основных инструментов ведения гибридной войны в современных условиях являются «сети». Поэтому их создание и функционирование является важной основой успеха в гибридной войне. Сущностью «сети» является постоянный обмен информацией - расширение форм производства этой информации, доступа к ней, ее распределение, обратная связь. «Сеть» - основной элемент информационного пространства, где сегодня проводятся информационные операции для достижения политических, экономических, информационных и военных целей.
Политические и общественные сетевые структуры возникают спонтанно (или целенаправленно), носят временный (или постоянный) характер, могут не иметь четкой иерархической подчиненности и единого руководства. Их объединительный мотив: мировоззрение, мнения, установки и убеждения, совместная общественно-политическая деятельность, источники финансирования.
Важным концептом гибридной войны является совокупность действий, направленных на формирование модели поведения «друзей», нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кризиса и войны. Эти действия разворачиваются во фронте, который располагается в ментальном пространстве, где целью противника является разрушение традиционных базовых ценностей данной нации и имплантация собственных.
Сетевые структуры обеспечивают способность всестороннего управления всеми действующими акторами международных отношений. Внедрение «сети» решает задачу лишения страны, армий и правительств самостоятельности, суверенности и субъективности, превращает их в жестко управляемые объекты. Достигается, в первую очередь, прочное закрепление всей совокупности ресурсов страны-мишени за геополитическим агрессором, причем «передача» этих ресурсов
агрессору осуществляется в значительной степени добровольно и с охотой, поскольку воспринимается не как агрессия, а как дополнительный стимул к восходящему развитию.
ГИБРИДНАЯ ВОЙНА И ЦВЕТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ
Одной из операций гибридной войны является «цветная революция», которая готовится и осуществляется в стране-мишени. «Цветная революция» (ЦР) является сетевая операция, цель которой - смещение существующих политических режимов в той или иной стране. Идея ЦР: получение полного контроля над государством и ее территорией, по возможности, без использования вооруженного насилия.
«Цветная революция» - это процесс подготовки и смены правящего режима государства посредством ненасильственных выступлений граждан при поддержке и в интересах оппозиционных доморощенных элит, а также внешнего международного актора (страны-агрессора). ЦР создает иллюзию легитимности решений и действий, принятых под давлением толп, а также маскирует силовую нелегальную деятельность иностранных резидентов и предательство национальных интересов государства элитарными группами. ЦР имеет «непроявленный» характер и не может быть воспринята всем обществом в качестве непосредственной угрозы его существования. Выявления актов ЦР задача спецслужб, которые делают их видимыми для элиты. Применение ответных мер в адекватном объеме - это функция политической элиты.
В рамках ЦР проводятся информационно-психологические операции (ИПО). В рамках ИПО осуществляется воздействие средствами ИПВ на психику (сознание, подсознание) информационных объектов (общественных групп, военнослужащих и лиц, принимающих решение (ЛПР)) противостоящей стороны. Для решения задачи по их когнитивному3 подавлению и/или подчинению. Применительно к информационным объектам своей стороны - по их информационно-психологической защите (ИПЗ) от средств ИПВ.
Информационно-психологические воздействия -это особым образом организованные энергоинформационные потоки (различной физической природы), которые носят деструктивный характер и направлены на трансформацию индивидуального, группового и массового сознания, а также на изменение морально-политического и социально-психологического климата в коллективе и в обществе [12].
В основе методологии ИПП лежат концептуальные положения философии войны (в том числе, философии ИП), психологии воздействия, манипуляции общественного сознания, коммуникации. Сегодня англосаксонская цивилизация в рамках ИПП в России выбрала следующие основные мишени - властную вертикаль, русскую православную церковь, внешнюю и внутреннюю политику руководства страны, русскую историю, ментальность и образ жизни русского народа, русский язык, русское искусство.
3 Когнитивный - связанный, соотносящийся по значению с существительным когниция или познание. Когниция - это совокупность ментальных процессов, служащих для обработки и трансформации информации. Включает постижение и оценивание собственной персоны в окружающей действительности.
* * *
Необходимо также отметить следующее. В военном деле используется термин «сетецентрическая война», который лежит в плоскости понятия гибридная война. «Сетецентрическая война» - это ориентированная на достижение информационного превосходства концепция организации управления действиями группировок войск (сил), предусматривающая увеличение их боевой мощи за счет создания единой информационно-коммуникативной сети, связывающей датчики (источники данных), лиц, принимающих решения и исполнителей, что обеспечивает доведение до участников действий необходимой информации об обстановке, ускорения процесса управления силами и средствами и повышение, вследствие этого, темпов операции и эффективности поражения противника. Концептуальная модель сетецентрической войны включает в себя три подсистемы: информационную, сенсорную (разведывательную), боевую (средства поражения, боевая техника, личный состав). При этом основу сетецентрической системы составляет информационная подсистема, характер которой определяется характером и уровнем развития физической и когнитивной сфер. В данном случае под физической сферой (суша, вода, воздух, космос) следует понимать место развития ситуации, в пределах которой осуществляется вооруженное воздействие или демонстрация боевых возможностей физических платформ (боевой техники, средств разведки, авиационных и космических аппаратов, надводных и подводных сил флота и т.п.), объединенных паутиной коммуникационных сетей. Формирование пределов когнитивной сферы осуществляется в сознании личного состава вооруженных сил и населения противоборствующих сторон (государств). Когнитивная (рационально-ментальная) сфера складывается в умах участников конфликта и характеризуется, с одной стороны, такими понятиями, как представление, осознание, понимание, убеждения, ценности, и, с другой - процессом принятия решений. К этой же сфере относятся: лидерство, моральное состояние, сплоченность, уровень подготовки и боевого опыта, общественное мнение, мыслительные процессы командиров, способы принятия решений, интеллект и эрудиция. Резюмируя вышесказанное, целесообразно заметить, что идеология «сетецентризма» базируется на активном применении в современной гибридной войне тактических приемов ареала социальных сетей и новых медиа: традиционных СМИ, интегрированных в пространство интернет-коммуникаций; СМИ, изначально созданных как Интернет-медиа; в принципе всей системы контента сетевых ресурсов. Фактор возрастания роли современных коммуникационных технологий в вопросах информационного противоборства и их воздействия на формирование «нового мира политических процессов» актуален и для сетецентрического формата гибридный войны XXI в. «Современные средства коммуникации - власть, которую дают нам печать, телефон, радио и прочие изобретения, способные быстро передать важнейшие стратегические или технические идеи множеству взаимодействующих центров одновременно, - открывает перед нами совершенно новый мир политических процессов».
ЛИТЕРАТУРА
1. Анненков В.И., Аникин В.И., Моисеев А.В., Сурма И.В. Энергетическая безопасность как основа национальной безопасности России в современных условиях // Национальная безопасность / note bene. 2015. № 2. С. 161-176. DOI: 10.7256/2073-8560.2015.2.13117.
2. Анненков В.И., Кононов Л.А., Моисеев А.В., Шангараев Р.Н. Международная безопасность. Ядерные аспекты современности. М.: КноРус, 2020.
3. Анненков В.И., Карпов В.В., Моисеев А.В., Сурма И.В. «Сете-центрическое управление»: современная парадигма развития систем управления в вооруженных силах ведущих держав мира // Национальная безопасность/ note bene. 2014. № 2. DOI: 10.7256/2073-8560.2014.2.11393.
4. Анненков В.И., Кононов Л.А. Россия и ядерный мир: аспекты национальной безопасности. М.: Дип. академия МИД России, 2004.
5. Анненков В.И., Баранов С.Н., Кононов Л.А. Теоретические основы ядерной геополитики. М.: Русавиа, 2013.
6. Анненков В.И., Кононов Л.А., Моисеев А.В. Ядерный мир: геополитические и военно-политические аспекты современности: учебник. М.: КноРус, 2016.
7. Моисеев А.В., Конова И.А. Международный терроризм: перспективы и проблемы создания антитеррористической коалиции // Научные записки молодых политологов и экономистов. М., 2017. С. 16-25.
8. Моисеев А.В., Абрамов А.С., Чумаченко А.П., Смирнов Е.В. Система подбора военных кадров на командно-штабные должности. М., 2007.
9. Аникин В.И., Моисеев А.В., Сурма И.В., Семенова О.В. Современные подходы к принятию внешнеполитических решений в Российской Федерации. М., 2021.
10. Хоффман Ф. Конфликт в XXI столетии. Появление гибридной войны: монография. Национальный университет обороны США, 2007.
11. Buchan G.C., Matonick D., Shipbaugh C., Mesic R. Future roles of U.S. nuclear forces: Implications for U.S. strategy // RAND Corporation. 2004. Р. 37.
12. Danelyan A.A., Mikhaylik A., Zaemsky V.F. et al. Digital diplomacy. М., 2021.
REFERENCES
1. Annenkov V.I., Anikin V.I., Moiseev A.V., Surma I.V. Energy security as the basis of Russian national security in modern conditions. National Security / Note Bene. 2015. No. 2. Pp. 161-176. (In Rus.) DOI: 10.7256/2073-8560.2015.2.13117.
2. Annenkov V.I., Kononov L.A., Moiseev A.V., Shangaraev R.N. International security. Nuclear aspects of the present. Moscow: KnoRus, 2020.
3. Annenkov V.I., Karpov V.V., MoiseevA.V., Surma I.V. "Setcentric management": A modern paradigm for the development of management systems in the armed forces of the leading powers of the world. National Security / Note Bene. 2014. No. 2. (In Rus.) DOI: 10.7256/2073-8560.2014.2.11393.
4. Annenkov V.I., Kononov L.A. Russia and the nuclear world: Aspects of national security. Moscow: Deep. Academy of the Russian Foreign Ministry, 2004.
5. Annenkov V.I., Baranov S.N., Kononov L.A. Theoretical foundations of nuclear geopolitics. Moscow: Rusavia, 2013.
6. Annenkov V.I., Kononov L.A., Moiseev A.V., Shangaraev R.N. International security. Nuclear aspects of modernity. Moscow, 2020.
7. Moiseev A.V., Konova I.A. International terrorism: prospects and problems of creating an anti-terrorist coalition. In the collection: Scientific notes by young political scientists and economists. Moscow, 2017. Pp. 16-25.
8. Moiseev A.V., Abramov A.S., Chumachenko A.P., Smirnov E.V. System of selection of military personnel for command and staff posts. Moscow, 2007.
9. Anikin V.I., Moiseev A.V., Surma I.V., Semenova O.V. Modern approaches to foreign policy decisions in the Russian Federation. Moscow, 2021.
10. Frenk Hoffman. Conflict in the twenty-first century. The emergence of hybrid warfare: Monograph. U.S. National Defense University, 2007.
11. Buchan G.C., Matonick D., Shipbaugh C., Mesic R. Future roles of U.S. Nuclear forces: Implications for U.S. strategy. RAND Corporation. 2004. P. 37.
12. Danelyan A.A., Mikhaylik A., Zaemsky V.F. et al. Digital diplomacy. Moscow, 2021.
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 64,37%
Рецензент: Ногмова А.Ш., кандидат политических наук; доцент кафедры политологии и политической философии Дипломатической академии Министерства иностранных дел России
Статья поступила в редакцию 07.02.2022, принята к публикации 25.02.2022 The article was received on 07.02.2022, accepted for publication 25.02.2022
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Анненков Владимир Иванович, доктор военных наук, профессор; старший научный сотрудник научно-исследовательского центра Военной академии ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого. Балашиха, Российская Федерация
Моисеев Анатолий Васильевич, кандидат военных наук, профессор; профессор кафедры государственного управления во внешнеполитической деятельности Дипломатической академии МИД России. Москва, Российская Федерация. E-mail: [email protected]
Шангараев Руслан Насимович, кандидат экономических наук; доцент кафедры государственного управления во внешнеполитической деятельности Дипломатической академии МИД России. Москва, Российская Федерация. SPIN: 2180-0229; Author ID: 846527; ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6557-4388; E-mail: [email protected]
ABOUT THE AUTHORS
Vladimir I. Annenkov, Dr. Sci. (Military), Professor; senior researcher at the Scientific Research Center of the Military Academy of the Strategic Missile Forces named after Peter the Great. Balashikha, Russian Federation
Anatoly V. Moiseev, Cand. Sci. (Military), Professor; Professor at the Department of the Public Administration in Foreign Policy of the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of Russia. Moscow, Russian Federation. E-mail: [email protected]
Ruslan N. Shangaraev, Cand. Sci. (Econ.); associate professor at the Department of the Public Administration in Foreign Policy of the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of Russia. Moscow, Russian Federation. SPIN: 2180-0229; Author ID: 846527; ORCID: https:// orcid.org/0000-0001-6557-4388; E-mail: r.shangaraev@ dipacademy.ru
