CC BY
30
Общество: социология, психология, педагогика. 2021. № 10. С. 31-34. Society: Sociology, Psychology, Pedagogics. 2021. No. 10. P. 31-34.
Научная статья УДК 316.42
https://doi.org/10.24158/spp.2021.10.4
Гибридная самоидентичность: итог совместимости несоединимого Алиса Валерьевна Багаева
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, dagny35@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-1708-9860
Аннотация. В статье рассмотрен сложный процесс, который в работах этнологов и историков получил название социальной гибридизации. Законы социального развития доказывают, что общество часто следует своему биологическому началу более активно, чем социальному. Рядом исследователей даже глобализация расценивается как процесс, приближающий человечество к созданию гибридных социобиотехнических систем. В статье доказывается, что независимо от исторического периода и места, где происходила социальная гибридизация, судить о ней можно по тому, сформировалась ли в данном социуме общая идентичность или отдельные его части упорно сохраняют прежние позиции. Этот показатель наличия или отсутствия интегральной самоидентичности выступает в качестве политического и идеологического ориентира для власти, общества и его активистов, понимающих важность проведения действий, направленных на консолидацию социума, обладающего гибридными чертами, а не на разжигание внутреннего конфликта в нем.
Ключевые слова: общество, культура, глобализация, цивилизация, идентичность, гибридизация, политика
Для цитирования: Багаева А.В. Гибридная самоидентичность: итог совместимости несоединимого // Общество: социология, психология, педагогика. 2021. № 10. С. 31-34. https://doi.org/10.24158/spp.2021.10A
Original article
Hybrid self-identity: the result of incompatibility of the incompatible Alisa V. Bagaeva
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, dagny35@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-1708-9860
Abstract. The article examines a complex process that was first noted in the works of ethnologists and historians and was called "social hybridization". Despite the fact that this concept is based on experiments in biology, the laws of social development prove that society often follows its biological principle more actively than the social one. A number of authors even regard globalization as a process that brings humanity closer to the creation of hybrid sociobiotechnical systems. The author proves that regardless of the historical period and place where social hybridization took place, it could be judged by whether a common identity was formed in a given society, or whether its individual parts stubbornly preserved their former self-identities. This indicator of the presence or absence of integral self-identity acts as a political and ideological benchmark for the authorities, society and public opinion leaders who understand the importance of taking actions aimed at consolidating a society with hybrid features, and not at inciting internal conflict in it.
Keywords: society, culture, globalization, civilization, identity, hybridization, politics
For citation: Bagaeva A.V. Hybrid self-identity: the result of incompatibility of the incompatible // Society: Sociology, Psychology, Pedagogics. 2021. No. 10. P. 31-34. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/spp.2021.10A
В восьмой части программы коммунистической партии Советского Союза, принятой 60 лет назад, говорилось следующее: «Мирное сосуществование служит основой мирного соревнования между социализмом и капитализмом в международном масштабе и является специфической формой классовой борьбы между ними» [1]. Современное прочтение этой политической установки заостряет наше внимание не на исторической данности, касающейся картины мира начала 1960-х гг., а на отраженной в этой фразе закономерности, которая проявляется в том, что международные отношения рассматривались как специфическая гибридная модель, совмещающая несовместимые компоненты.
Чем ближе мы подходили к современности, тем шире становилось гибридное пространство. Оно вбирало в себя примеры социальной гибридизации [2], политической [3], экономической, поколенческой [4] и многих других.
© Багаева А.В., 2021
Безусловно, концепция гибридизации возникла довольно давно и была определена самой природой. Еще в конце XVII столетия немецким ученым Рудольфом Якобом Камерариусом была высказана мысль о возможности получения гибридов (от лат. híbrida, hybrida - «помесь») как искусственно созданных человеком форм жизни на основе генетически различающихся организмов. В 1717 г. английский садовод Томас Фэйрчайлд первым вырастил гибридную гвоздику. Символично, что этот цветок не только стал пионером в мире гибридных организмов, сотворенных человеком, он еще и изначально в мифологических моделях античности был выражением соединения жизни и смерти. С первых маевок, т.е. майских протестов рабочих, гвоздики стали их атрибутом, поскольку алый цвет этого растения ассоциировался с кровью трудящихся, пролитой за правое дело.
Такие образы отражали древние предостережения о печальных результатах встречи человека с продуктом гибридизации. Одним из наиболее отталкивающих персонажей в древнегреческой мифологии была химера (др.-греч. Xí^aipa - букв. «молодая коза»), которая представлялась в виде огнедышащего чудовища, имеющего голову и шею льва, туловище козы и змеиный хвост. Образ химеры служил предзнаменованием стихийного бедствия или кораблекрушения. Но поскольку увидеть это фантастическое чудовище люди не могли, они начали считать химер признаком заблуждений и пустых исканий. Еще позже, уже в период Возрождения, этот образ приобрел смысл гибридизации, предполагающей сложение несочетаемых начал.
Имя чудовища легло в основу названия особого явления в обществе - химеризации. Начало ему положили размышления исследователей о губительных последствиях для каждой составляющей процесса искусственного объединения. Первыми обратили на это внимание историки и этнологи. В частности, Лев Николаевич Гумилев в своей пассионарной теории этногенеза назвал «химерой» любую этническую форму или продукт взаимопересечения этносов, обладающих отрицательной комплементарностью. Эти этносы имеют устои жизни, ментальные представления, ценности, относящиеся к разным суперэтническим системам [5]. Такое различие может носить глубинный, скрытый характер, но чаще оно свободно проявляется в повседневной жизни, традициях, праздниках несовпадающими выражениями этнической самоидентичности. Л.Н. Гумилев определял химеру как общность людей, выпавших из собственных этнических рамок. Она может быть какое-то время устойчивой, но через какой-то период в ней возникают импульсы отталкивания друг от друга разнородных этнических фрагментов. И вместо достижения единства членов этой общности в ней растет уровень негативного мироощущения, взаимной озлобленности. В итоге такое социальное образование приобретает антисистемный характер. Несмотря на то, что устоявшегося определения социальной антисистемы пока не выработано, все авторы, обращающиеся к этой проблематике, сходятся в том, что именно процессы гибридизации, которые лежат в основе появления социальной антисистемы, создают непреодолимое препятствие для достижения общностью своих целей. Также указывается, что все институты, пытающиеся направить развитие антисистемы к какой-либо цели, чаще всего иллюзорной, не в состоянии это сделать, так как ни одна их созидательная функция не работоспособна [6]. Это приводит сначала к разрушению отдельных институтов, а потом и к деструкции всей социальной антисистемы [7].
На современном этапе наиболее подвижные рамки социальной гибридизации обеспечивают миграционные процессы, проявляющие черты неупорядоченности, напоминающие стихийный поток. Доктор филологических наук Сергей Петрович Толкачев, один из крупнейших исследователей мультикультурной литературы, обращает внимание на то, что «мигрантская идентичность реализуется на некоей подвижной границе, на которой сходятся два набора неопределенных переменных, и именно в этой точке свою власть начинает проявлять "дефис". Этот знак -важная ступень на пути к гибридному образу и гибридной сущности» [8, с. 181].
Почему возникла такая аналогия? Дефис - это соединительный знак и одновременно знак деления. В отличие от тире он никогда не отделяется пробелом от слова, добавляя его смыслу новые значения. Подобная наглядность позволяет увидеть в социуме, принявшем мигрантов и стремящемся их ассимилировать, новую гибридную идентичность, которая проявляется через синтез культурных кодов, политических взглядов, традиций, обрядов и т. д.
Хоми К. Бхабха, профессор английского и американского языка и литературы в Гарвардском университете, являющийся ярким представителем теории постколониализма, возникшей в 1980-е гг. под влиянием постструктурализма и во многом представляющей собой гибрид теоретических положений философии, политологии, социологии, теологии, социально-экономической географии, культурологии и других областей знаний, ввел в эту сферу понятие «гибридность». Он также соединил его с понятиями «мимикрия» и «амбивалентность» [9]. Бхабха строит свои выводы на представлениях о гибридности, высказанных выдающимся русским мыслителем Михаилом Михайловичем Бахтиным, который указывал, что гибридность есть смешение: нового и старого, своего и чужого, высокого и низкого [10]. По мнению Бхабха, с помощью этих понятий раскрываются способы сопротивления части социума, состоящей из колонизированных, другой ее части, представленной колонизаторами. Но также имеется взаимозависимость бывших колонизаторов и колонизованных, которая возникает в процессе формирования их совместной самоидентичности.
Говоря о влиянии концепций постструктурализма или постколониализма на теоретическое оформление положений о гибридизации, нельзя не отметить, что удаление из их наименования дефиса, на который обратил внимание С.П. Толкачев, есть стремление ученых и общественности уйти от очевидного указания на гибридность не только их происхождения, но и состояния. Это наблюдение можно подтвердить, анализируя общества - постсоциалистические, постсоветские, постхристианские, а также конкретные национальные примеры: постфранкистскую Испанию или посттитовскую Югославию. В них гибридность отличалась от постколониальной модели, так как проявлялась в рамках социума, возникшего внутри определенного государства, не имевшего в аппарате управления представителей метрополии. Но смешение волн старого и нового было для этих обществ даже более трагическим, чем для бывших колониальных стран наличие внешнего управления, разделявшего мир на свое и чужое. Постсоциалистическая гибридизация могла вылиться в открытую гражданскую войну, но чаще проявлялась в форме гибридного противостояния, когда граждане одного государства, относящиеся к носителям старых и новых паттернов, унижали и уничтожали друг друга невоенными средствами.
Особую остроту представления о гибридности приобрели с усилением глобальных взаимодействий. То, что значительная часть образов социальной гибридизации возникла в процессе размышления о миграции населения, отразило понимание того, что она являет собой один из самых мощных глобальных потоков, а потому способна выразить общие для всех них тенденции. Второе замечание касается того, что в этот поток вовлечены люди, а не финансы, товары, услуги. А поскольку гибридизация острее всего и больнее всего проходит на грани социального и биологического миров, то ее особенности в миграционном процессе могут рассматриваться как модель перехода в глобальное и гибридное состояние, в котором, по утверждению отечественного социолога, ведущего специалиста в области экосоциологии и рискологии Олега Николаевича Яниц-кого, находится современный мир. Он считает это следствием Четвертой промышленной революции [11]. Свойственное ей взаимодействие процессов глобализации и гибридизации ведет к образованию интегральных социобиотехнических систем (СБТ-систем) разной величины и взаимоотношений между ними. О.Н. Яницкий трактует процесс гибридизации как основной путь и одновременно способ конструирования СБТ-систем, которые способны к саморазвитию. Но при этом он подчеркивает, что оборотной стороной слияния глобализации и гибридизации становится формирование «маргинального человека» нового типа. Он оказывается результатом взаимодействия таких факторов, как необходимость перманентной мобильности, профессионального переобучения, которые соединяются с растущим давлением потребительской идеологии.
Несколько иные акценты на связи глобализации и гибридизации делает нидерландский ученый Ян Недервин Питерсе, когда относит к гибридам «пути, по которым формы отделяются от существующих практик и рекомбинируются с новыми формами в новых практиках», благодаря чему социальное пространство видоизменяется [12]. Этот автор предлагает ряд показателей измерения гибридизации, которые служат доказательством справедливости применения к ней пространственного подхода. Первым из них является показатель места, в котором разворачивается гибридизация. Место не есть в прямом смысле слова географическое пространство. Оно указывает на локализацию участников гибридизации внутри, например, транснациональных корпораций, регионов, превратившихся в зоны свободной торговли и др. Второй показатель - это признак темпоральности, который эти акторы воспринимают как предсовременность, современность и постсовременность. От попадания в конкретный темпоральный мир и отвечающий ему ритм жизни зависит тип поведения в период смешения времени (англ. mixedtimes) в гибридном социуме, без чего немыслимо сосуществование участников социальной гибридизации.
В итоге пересечения линий первого и второго показателей образуются разнообразные формы гибридности, каждая из которых отличается как выраженными, так и скрытыми элементами самоидентификации. Питерсе называет три типа гибридизации, среди которых: кросс-категориальный тип, в котором новые типы гибридности образуются с учетом культуры, нации, страты и иных категорий; транскультурная конвергенция, характерная для гибридизации европейской, азиатской, африканской и других культур, позволяющая выделять локальные и транслокальные культуры; собственно транслокальный тип, отражающий движение в сторону от территориальной культуры и соответствующей ей идентичности к более размытым и рассеянным их проявлениям.
Таким образом, можно отметить, что у социальной гибридизации имеются достаточно прочные основания. Одно из них связано с множественностью локальных перемен модерниза-ционного порядка, при всем своем разнообразии отражающих непреложность прогресса. Если социум оказывается не способным к подобным переменам и не готовым к внутренней гибридизации старого и нового, то он превращается в источник миграции в другие социумы, которые испытывают напряжение от гибридизации взаимодействий между своими и чужими.
Второе основание можно назвать цивилизационным. На ранних стадиях гибридизации социальные трансформации привели к возникновению региональных цивилизаций и утверждению достаточно четких типов региональной идентичности [13]. В нынешних условиях, несмотря на все кризисные проявления глобализации, речь идет о гибридизации как о составной части создания мировой цивилизации, одним из признаков которой должна стать всеобщая идентичность.
Исходя из определения «социальной гибридизации как процесса скрещивания обществ разной формации, в результате которого формируются новые свойства, позволяющие обществу стать более устойчивыми к неблагоприятным условиям» [14, с. 419], легко понять, что гибридная самоидентичность способна быть индикатором границ, за которые невозможно заходить ни власти, ни обществу, ни лицам, формирующим общественное мнение в определении правил совместного бытия. Чуткость и внимание ко всем выражениям отдельных идентичностей и их гибридных проявлений во всех уголках огромного информационного пространства позволят скорректировать условия в тех сферах, где гибридизация обгоняет потребности общества, или, наоборот, отстает от них. И можно будет действовать так, как советовал Б. Ино, британский композитор, прославившийся в области электронной музыки неакадемических жанров и стилей, - «хранить свою культуру, но экспериментировать и не бояться создавать гибриды с чужими культурами» [15].
Список источников:
1. Программа Коммунистической партии Советского Союза: принята XXII съездом КПСС. М., 1974. 144 с.
2. Соколов С.В. Социальная философия. М., 2003. 440 с.
3. «Гибридные войны» в хаотизирующемся мире XXI века / под ред. П.А. Цыганкова. М., 2015. 384 с. ; Марков С.А. «Гибридная война» против России. М., 2014. 208 с. ; Терновая Л.О. Война и мир в гибридном измерении. М., 2021. 368 с. https://doi.org/10.12737/1058362.
4. Карелин М.А. Теоретико-методологические основания гибридизации поколенческого пространства // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2016. Т. 6, № 1. С. 36-39 ; Карелин М.А., Калинникова М.В. Социальная гибридизация в контексте поколенческих субкультур // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2015. Т. 15, №. 3. С. 45-46. https://doi.org/10.18500/1818-9601-2015-15-3-43-46.
5. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. СПб., 2001. 638 с.
6. Луценко Е.В. АСК-анализ как метод выявления когнитивных функциональных зависимостей в многомерных зашум-ленных фрагментированных данных [Электронный ресурс] // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2005. № 3 (11). С. 1-19. URL: http://www.ej.kubagro.ru/2005/03/pdf/19.pdf (дата обращения: 22.08.2021) ; Френклах Г.Б., Езерский Г.А. О некоторых закономерностях перехода в надсистему [Электронный ресурс] // Мetodolog.ru. URL: https://www.metod-olog.ru/00621/00621.html (дата обращения: 22.08.2021).
7. Плотников В.В. Деструкция и дисфункция социальных институтов: анализ жизнеспособности государственной системы // Теория и практика общественного развития. 2014. № 21. С. 44-46.
8. Толкачев С.П. Проблемы гибридной идентичности в современной мультикультурной литературе // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 2. С. 177-182.
9. Бхабха Х. Местонахождение культуры // Перекрестки. 2005. № 3-4. С. 161-192 ; Bhabha H.K. Culture's In-between // Questions of Cultural Identity. L., 2008. P. 53-60. https://doi.org/10.4135/9781446221907.n4 ; Bhabha H.K. DessemiNation: Time, Narrative and Margins of the Modern Nation // Nation and Narration. L ; N.Y., 1990. P. 211-219 ; Bhabha H.K. The Location of Culture. L. ; N.Y., 1994. 285 р.
10. Бахтин М.М. Речевые жанры и другие поздние сочинения / Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 250-296.
11. Яницкий О.Н. Глобализация и гибридизация: к новому социальному порядку // Социологические исследования. 2019. № 8. С. 8-18. https://doi.org/10.31857/S013216250006132-8.
12. Pieterse J.N. Globalization as Hybridization // International Sociology. 1994. Vol. 9, iss. 2. P. 161-184.
13. Багаева А.В., Терновая Л.О. Конструирование региональной идентичности в координатах пространства и времени // Этно-социум и межнациональная культура. 2012. № 10 (52). С. 11-17 ; Терновая Л.О. Региональная идентичность в координатах истории и памяти // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). 2013. № 4 (20). С. 108-117.
14. Соколов С.В. Указ. соч. С. 419.
15. Коллекция цитат на тему «гибрид» [Электронный ресурс] // Цитаты известных личностей. URL: https://ru.ci-taty.net/temy/gibrid (дата обращения: 22.08.2021).
Информация об авторе А.В. Багаева - кандидат социологических наук, доцент, доцент кафедры социологии коммуникативных систем, социологический факультет, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=266068.
Information about the author A.V. Bagaeva - PhD in Sociology, Associate Professor, Sociology of Communicative Systems Department, Department of Sociology, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=266068.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 11.09.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 28.09.2021; Принята к публикации / Accepted for publication 21.10.2021.
