CC BY
109Ксенофонтов В.А.
к.филос.н., доцент, профессор кафедры идеологической работы и социальных наук, Военная академия
Республики Беларусь, Минск
nksena777@gmail.com
ГИБРИДНАЯ АГРЕССИЯ КАК ТИП СОЦИАЛЬНОГО ПРОТИВОБОРСТВА
Ключевые слова: государство, национальная безопасность, международные отношения, военная сфера национальной безопасности, гибридная агрессия, «цветная революция», скрытое насилие, Россия, Беларусь, Союзное государство.
Анализ современного геополитического противоборства в мире показывает, что по мере нарастания противоречий в различных сферах человеческого бытия растет агрессивность отстаивания национальных интересов акторов международных отношений, кроме того технологии достижения целей субъектами мирового и регионального уровня постоянно меняются, ими используются самые изощренные методы и способы достижения военно-политических целей.
Сегодня среда социального противоборства на всех уровнях (глобальном, региональном, межгосударственном) настолько сложна, скрытна и технологична, что порой распознать тот или иной вид деструктивного воздействия, направленный на подрыв национальных интересов государства, достаточно проблематично, а порой невозможно без понимания сущностной природы скрытого (неклассического, невоенного) насилия. Дело в том, что большинство людей привыкло воспринимать насилие как открытую военную агрессию в виде войны или вооруженного конфликта.
Проблема обостряется тем, что природа насилия постоянно изменяется, меняются и формы агрессии, используемые субъектами международных отношений. Уже насчитываются десятки различных определений войн и конфликтов, затрудняющих их классификацию. Ученые спорят между собой о понятиях и закономерностях современного противоборства, которое очевидно является комбинированным в зависимости от целей, возможностей субъектов противоборства и расстановки военно-политических сил. Явно одно, природа социального насилия (военного и невоенного) опережает научное осмысление тех или иных способов противоборства, поскольку имеет скрытый и неявный характер, а порой составляет еще и предмет государственной тайны. Указанные обстоятельства усложняют проблемы управления обеспечением национальной безопасности государства не только в военной подсистеме, но и в других сферах безопасности страны.
Сегодня отчетливо проявляется закономерная тенденция решения международных и межгосударственных противоречий путем скрытого, тайного, непрямого (невоенного и гибридного), системного воздействия на противоположную сторону противоборства в интересах достижения собственных целей. Эта тенденция не отменяет наличия, постоянного совершенствования и применения военной силы в необходимом объеме. При этом использование военной силы в социальном противоборстве может сокращаться в зависимости от успешности достижения целей противоборства другими силовыми средствами.
Термины «гибридная война», «гибридные угрозы», «гибридные боевые действия» появились на Западе в исследованиях военных экспертов в конце 90-х гг. XX в. Под понятием «гибридные угрозы» понимались новые нетрадиционные опасности и угрозы для национальной безопасности государства. Затем этот подход был применен для передачи сущности военного конфликта, в котором регулярным войскам противостояли противники иррегулярного типа.
Готовность к борьбе с иррегулярными противниками считалась важнейшим приоритетом строительства ВС США на протяжении последних двух десятилетий. Военные операции в Афганистане и Ираке отразились на системе подготовки войск, развитии военно-доктринальных установок, направлениях развития комплекса вооружений видов ВС. В военном экспертном сообществе США и других западных государств активно обсуждалась проблема характера и специфики современных военных угроз, связанных с доминированием в военном конфликте противников иррегулярного типа, которые ассоциировались с международными террористическими сетями и негосударственными воинственными акторами.
Гибридные операции признаются стратегами НАТО достаточно эффективной формой достижения национальных интересов и рассматриваются в качестве важнейшего элемента действий США и НАТО в различных конфликтах.
Как отмечается в работе американского профессора Ф. Хоффмана «Гибридная война и ее вызовы», «конвергенция может быть физическая и психологическая, военная и невоенная. Мы сталкиваемся с конвергенцией вооруженных сил и общества, либо государственных и негосударственных организаций, и тех способностей, которыми они обладают. И конечно, огромное значение обрели изменившиеся, конвергентные способы ведения войны»1.
1 Ларина Е.С. Мировойна. Все против всех. Новейшие концепции боевых действий англосаксов. Составление, введение, заключение / Е.С. Ларина, В.С. Овчинский. - М.: Книжный мир, 2015. - С. 183.
Ф. Хоффман также утверждает, что «в ходе гибридной войны могут вестись и обычные боевые действия, партизанская тактика и подразделения, террористические акты, криминальное насилие и принуждение. Вся эта разнообразная деятельность может осуществляться различными силами или даже одним подразделением, но с одной целью -для получения наибольшего, синергетического и психологического эффекта»1.
На постсоветское пространство термин «гибридная война» пришел с Запада и сразу стал популярным2. Под «гибридной войной» у нас стали понимать все, что в рамках военного конфликта не вписывалось в понятие традиционной вооруженной борьбы. В результате любые акции политической, экономической, информационной, психологической и иных форм борьбы, которые в совокупности с вооруженной борьбой испокон веков входили в понятие войны, вдруг оказались признаками некой новой, так называемой «гибридной войны». Оговоримся, что мы не отрицаем термин «гибридная война», но смотрим на него критически, так как он часто используется в разных смысловых интерпретациях и необоснованно трактуется как новое слово в науке.
Стоит напомнить, что о возможностях победы над противником без вооруженного противоборства говорил еще древнекитайский мыслитель Сунь-Цзы в своем Трактате «О военном искусстве». В частности, заслуживают особого внимания его взгляды на формы борьбы. Сунь-Цзы предпочитал достигать намеченных целей путем искусной политики. Он считал, что «тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго». «Самая лучшая война, писал Сунь-Цзы, - разбить замыслы противника; на следующем месте - разбить его союзы; на следующем месте - разбить его войско». И далее он резюмирует: «Сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию не сражаясь»3. Таким образом, применение военной силы Сунь-Цзы считал крайним и весьма опасным средством борьбы. Разве эти соображения не является предвестником «гибридного» воздействия на противника в современном понимании нетрадиционной борьбы.
Термин «гибридная война» в том смысле, который вкладывается в него сегодня разными авторами, представляется слишком абстрактным, чисто публицистическим, а не научным. Более верным будет ориентироваться на подходы к понятию, которые уже сформированы в мировом экспертном сообществе.
Военные аналитики И.М. Попов и М.М. Хамзатов пишут: «Гибридным конфликтом» можно называть военный конфликт, который ведется иррегулярными силами, смешанными с регулярными войсками, и характеризуется одновременным применением иррегулярной и регулярной стратегии и тактики действий. В качестве «действующих лиц» на поле боя военного конфликта «гибридного» типа могут выступать различные категории участников, иногда доста-
4
точно экстравагантных» .
В отчете Международного института стратегических исследований (Лондон, 2015 г.) дается определение: «Гибридная война - использование военных и невоенных инструментов в интегрированной компании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы, и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, ... масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением»5.
Заслуживает внимания подход профессора И.Н. Панарина, согласно которому «гибридная война - это совокупность методов военно-силового, политико-дипломатического, финансово-экономического, информационно-психологического и информационно-технического давления, а также технологий цветных революций, терроризма и экстремизма, мероприятий спецслужб, формирований сил специального назначения, сил специальных операций и структур публичной дипломатии, осуществляемых по единому плану органами управления государства, военно-политического блока или ТНК»6. Данное определение более системно отражает сущность непрямого воздействия на государство субъектами противоборства.
Профессором И.Н. Панариным очень точно сформулированы цели «гибридной войны»: «полная или частичная дезинтеграция государства, качественное изменение его внутри- или внешнеполитического курса, замена государственного руководства на лояльные режимы, установление над страной внешнего идеологического и финансово-экономического контроля, ее хаотизация и подчинение диктату со стороны других государств или ТНК»7.
По его мнению, «гибридная война» понимается в широком (во всех сферах) и узком смысле слова (в какой-либо сфере, например, в политической).
Основными сферами ведения гибридной агрессии являются: духовная; культурно-историческая; политическая; дипломатическая; финансово-экономическая; сфера ИКТ (информационно-коммуникационных технологий); военная8. Отметим, что И. Н. Панарин своевременно определяет и геополитическую «гибридную войну» как «новую современ-
1 Ларина Е.С. Мировойна. Все против всех. Новейшие концепции боевых действий англосаксов. Составление, введение, заключение / Е.С. Ларина, В.С. Овчинский. - М.: Книжный мир, 2015. - С. 185.
2 Бузин Н.Е. «Гибридная» война: новый феномен военной науки или очередной информационно-политический фантом // Наука и воен. безопасность. 2015. - № 3. - С. 2-6.
3 Философия и военное дело: учебник / Коллектив авторов; под общ. ред. П.В. Петрия. - М.: КНОРУС, 2019. - С. 53.
4 Попов И.М. Война будущего: Концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли / И.М. Попов, М.М. Хамзатов. - М.: Кучково поле, 2016. - С. 344.
5 Анисимов Е.Г. Сущность и содержание методов гибридных войн в реализации технологий государственных переворотов / Е.Г. Анисимов, И.Е. Костунов, А.А. Селиванов, С.В. Чварков // Вестник АВН. 2021. - № 1. - С. 11.
6 Панарин И.Н. Гибридная война: теория и практика. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - С. 21.
7 Там же, с. 21.
8 Там же, с. 25.
ную форму борьбы между государствами, а также систему мер, проводимых одним государством с целью нарушения национальной безопасности другого государства при одновременной защите от аналогичных действий со стороны противостоящего государства»1.
Известный военный аналитик А. А. Бартош в своей монографии дает авторское определение: «Гибридная война представляет собой использование по единому замыслу и плану силовых и несиловых способов межгосударственного противоборства в интегрированной компании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, проведение масштабных и стремительных подрывных операций в административно-политической, военной, финансово-экономической, культурно-мировоззренческой сферах, информационные и
кибероперации, военное использование космоса, прикрытие и сокрытие других разведывательно-диверсионных дей-« 2 ствий» .
Из рассмотренных выше определений силовой борьбы можно заключить, что противоборство между государствами осуществляется скрытно «за счет расшатывания идеологических, религиозных, экономических и политических устоев страны-изгоя, целенаправленного формирования протестной атмосферы в обществе и создания атмосферы
3
управляемого хаоса в стране» .
Несмотря на различные определения сущности гибридного воздействия на страну, специалисты в области национальной безопасности отмечают схожие формы и способы ведения гибридной агрессии: информационные операции; психологические операции; кибернетические атаки; экономическое эмбарго; протестные акции; вооруженные нападения и диверсионные действия .
Принципами ведения гибридных действий являются: своевременность, внезапность, скрытность, многосфер-ность. Гибридная агрессия ведется во всех сферах межгосударственного противоборства: политическая, экономическая, социальная и военная сфера противоборства5. Причем информационно-психологическое противоборство является неотъемлемой компонентой гибридного воздействия и проводится постоянно. Напомним, что «отличительной чертой гибридных войн в этом плане является пренебрежение всеми нормами морали и нравственности, использование самых грязных социальных технологий, включающих распространение слухов, искажение фактов, фальсификацию истории - все то, что наиболее активно воздействует на сознание человека»6. Более того, в рамках воздействия на культурно-мировоззренческое ядро нации как российской, так и белорусской активно проводится ментальная война, технология которой обстоятельно изложена в статье российского ученого А. М. Ильницкого «Ментальная война Рос-
7
сии» .
В гибридном воздействии на страну западные технологи отводят важное место «цветным революциям», которые являются специальными операциями «гибридной войны» с целью осуществления государственного переворота, совершаемого с применением политических, информационных, коммуникационных, диверсионно-террористических и морально-психологических методов воздействия при грубейшем нарушении норм международного права8. Идейным обоснованием «цветных революций» стала книга американского профессора политологии Джина Шарпа «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения», изданная в 1993 году, в которой автор рассматривает борьбу с незападно ориентированными государствами как борьбу с диктатурой. Книга стала своеобразной философией действия для современных технологов «гибридной войны»9.
В пособии НИИ Вооруженных Сил Республики Беларусь под редакцией профессора Н.Е. Бузина «Цветная революция в Республике Беларусь: особенности и механизм реализации» дается очень точное определение «цветной революции» как «государственному перевороту, осуществленному с преимущественным использованием методов ненасильственной политической борьбы, силами «цветного» движения, как правило, в интересах и при непосредственном доминирующем участии в планировании, организации и финансировании со стороны иностранного государства, группы иностранных государств, общественных или коммерческих организаций»10.
Стоит отметить, что прошедшие «цветные революции» на постсоветском пространстве были продиктованы стремлением расколоть постсоветское пространство и создать вокруг России пояс недружественных государств. Западные стратеги осуществляют шаги по «демократизации» государств постсоветского пространства с перспективой ослабления и ликвидации России. Планы Запада не изменились.
1 Панарин И.Н. Гибридная война: теория и практика. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - С. 25.
2
Бартош А.А. Серая зона: театр гибридной войны. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - С. 9.
3 Анисимов Е.Г. Сущность и содержание методов гибридных войн в реализации технологий государственных переворотов / Е.Г. Анисимов, И.Е. Костунов, А.А. Селиванов, С.В. Чварков // Вестник АВН. 2021. - № 1. - С. 10; Ксенофонтов В.А. Война без войны: акценты современного насилия // Научная мысль. 2021. - № 1-1 (39). - С. 56-61.
4 Анисимов Е.Г. Сущность и содержание методов гибридных войн в реализации технологий государственных переворотов / Е.Г. Анисимов, И.Е. Костунов, А.А. Селиванов, С.В. Чварков // Вестник АВН. 2021. - № 1. - С. 11.
5 Там же, с. 12.
6 Сержантов А.В. Трансформация содержания войны: от прошлого к настоящему - технологии «гибридных» войн / А.В. Сержантов, А.В. Смоловый, А.В. Долгополов // Военная мысль. 2021. - № 2. - С. 24; Ксенофонтов В.А. Антропосфера как важнейший театр современной войны // Вышэйшая школа. 2021. - № 2. - С. 37-40.
7 Ильницкий А.М. Ментальная война России // Военная мысль. 2021. - № 8. - С. 19-33.
8 Панарин И.Н. Гибридная война: теория и практика. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - С. 315.
9 Ксенофонтов В.А. «Цветная революция» как технология сетецентрической войны // Вестник Воен. акад. Респ. Беларусь. 2019. - № 1 (62). - С. 3-10.
10 «Цветная революция» в Республике Беларусь: особенности и механизм реализации: пособие / Н.Е. Бузин [и др.]. - Минск: НИИ ВС РБ, 2020. - С. 13.
Одним из новых явлений, связанных с геополитическим противоборством между социальными субъектами, является проблема «серой зоны», активно разрабатываемая стратегами в США и нашедшая отражение в документах Командования специальных операций США, в целом ряде изданий военных специалистов. Среди российских трудов особенно выделяются научные разработки член-корреспондента Академии военных наук А.А. Бартоша1. Примечательно, что им уже опубликованы не только научные, но и учебные издания2.
Использование «цветового» критерия обозначения зоны обусловлено отсутствием четких границ между миром (белая зона) и войной (черная зона) как состояниями общественных отношений.
Существует методологический подход, в рамках которого мировой порядок рассматривается в виде силового политического и военного поля, на котором действуют старые и возникают новые центры силы, способные влиять на окружающий мир государств, стран, народов. Минимальная стратификация центров силы подразделяет их на глобальные и региональные. Глобальные центры силы являются геополитическими субъектами, а все остальные - геополитическими объектами. Центры силы способны воздействовать на систему геополитических факторов так, чтобы обеспечить втягивание в себя, подобно физической модели центробежных сил, самых различных материальных и нематериальных ресурсов локального и глобального уровней.
Центры силы сосредотачивают у себя основные интеллектуальные, военные, финансовые и производительные потенциалы. При взаимодействии экономических пространств разных центров силы возникают противоречия, конфликтные зоны. Между центрами силы находится множество национальных государств, квазигосударственных образований, квазинациональных территорий, колоний. Они образуют условно «серую зону».
Таким образом, в современной мировой геополитике между центрами силы сложилась «серая зона»3. Она («серая зона»), «как бы ее ни называли, становится источником конфликтов, войн, мятежей, региональной и мировой нестабильности в своем стремлении лимитрофов пытаться присоединиться к тому или иному центру силы. . Характер столкновений в «серой зоне» может принимать самые сложные и причудливые формы в виде так называемых «гибридных войн»4. Этот вид войны в данной зоне получил название «неполной войны».
Обратим внимание на некоторые выводы, сделанные российскими аналитиками: «как территория «серая зона» является наиболее вероятным местом столкновений интересов глобальных и региональных центров силы, выяснением их отношений на периферии, конфликты между центрами силы становятся наилучшей альтернативой для полномасштабных войн между центрами силы». Кроме того, она является «зоной неопределенности и, в качестве таковой, является источником вооруженных конфликтов, гибридных войн, мятежей и т.д.»5.
Исходя из вышеизложенного, для нашей страны нахождение в данной зоне скрывает потенциальные опасности и угрозы национальной безопасности государства. События 2020 года свидетельствуют о заинтересованности западных технологов в дестабилизации обстановки в Республике Беларусь, в создании зоны хаоса и нестабильности с перспективой разрушения государства и выхода непосредственно к границам России. Факт развязывания против нашей страны «гибридной войны» признают сейчас уже все, кто так или иначе интересуется стратегической и военно-политической обстановкой. Российские ученые прямо говорят о формировании США «серой зоны» в Беларуси, в которой происходит «изматывание государства-жертвы в ходе гибридной войны, подрыв его экономики, политической стабильности и морального духа населения с целью вынудить к капитуляции перед Западом»6.
Все происходящее вокруг России и Беларуси четко вписывается в рамки глобальной геополитической стратегии США. Абсолютно справедливо отмечают военные аналитики, что Запад в проводимой «гибридной войне» против Беларуси преследует самые радикальные политические цели. «Победа в «цветной революции» в Республике Беларусь и разворот политического курса на Запад - это поражение и гибель Союзного государства»7. Стратегические идеи и планы Запада в отношении России и Беларуси не новы, они изложены в геополитических концепциях, корректируются лишь технологии контроля пространства Евразии8.
В силу сложности и многоплановости проблемы понимания сущности гибридной агрессии и адекватного реагирования на нее, автором лишь контурно обозначены значимые аспекты данного феномена.
В целях сохранения и развития государства целесообразно:
- продолжить дальнейшее изучение западных технологий осуществления насилия в отношении России, Беларуси и Союзного государства, скоординировать совместные научно-теоретические исследования и программы по противодействию традиционному и нетрадиционному (гибридному, системному и т.д.) насилию в отношении наших государств;
1 Бартош А. А. Серая зона: театр гибридной войны. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - 308 с.; Бартош А. А. Конфликты XXI века. Гибридная война и цветная революция. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - 284 с.
Бартош А. А. Гибридная война: учеб. пособие. - М.: КНОРУС, 2021. - 306 с.
3 Кудрявцев А.М., Смирнов А.А., Заика П.В. Интерпретация проблемы «серой зоны» для решения задач информационно-аналитической работы // Вестник АВН. 2021. - № 1. - С. 43.
4 Там же, с. 44.
5 Там же, с. 48.
6 «Цветная революция» в Республике Беларусь: особенности и механизм реализации: пособие / Н.Е. Бузин [и др.]. - Минск: НИИ ВС РБ, 2020. - С. 23.
7 Там же.
8 Панарин И.Н. Гибридная война и геополитика. - М.: Горячая линия - Телеком, 2021. - 472 с.
- осуществить коррекцию образовательного процесса не только в военных учебных заведениях, но и в гражданских вузах, отвечающих за подготовку управленцев в различных сферах общества, поскольку современное насилие носит комплексный и системный характер;
- обеспечить образовательный процесс необходимой и достаточной научно-методической литературой в контексте национальной и ее важнейшей части - военной безопасности государства;
- продолжить разработку межведомственных и межгосударственных стратегий (Россия, Беларусь), отражающих меры по противодействию актуальным и перспективным угрозам безопасности нашим странам и Союзному государству;
- на основе современных научных разработок уточнить нормативную правовую базу в интересах противодействия войнам будущего;
- продолжить научно-методическую и практическую подготовку к реальным и потенциальным вызовам и угрозам безопасности Союзного государства, подготовку не только военных организаций наших стран, но и всего государственного организма.
