CC BY
28
УДК 81'23
Н.С. Панарина
кандидат филологических наук,
доцент каф. общего и сравнительного языкознания МГЛУ; e-maiL: [email protected]
ГЕШТАЛЬТНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ КАК СУЩЕСТВЕННЫЙ ПАРАМЕТР МЕХАНИЗМА ВЕРБАЛЬНОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ
Автор предлагает краткий анализ традиционно выделяемых параметров пре-цедентности, доказывает необходимость учета деятельностью факторов при построении модели прецедентности, вводит параметр гештальтности восприятия и определяет его содержание. Особое внимание уделяется методике выявления гештальтности восприятия в ассоциативном эксперименте.
Ключевые слова: прецедентность; речевая деятельность; речевое действие; гештальтность восприятия; ассоциативный эксперимент.
N. S. Panama
Candidate of PhiLoLogicaL Sciences, Associate professor, Department of GeneraL and Comparative Linguistics, MSLU; e-maiL: [email protected]
GESHTALT CHARACTER OF PERCEPTION AS A SIGNIFICANT PARAMETER OF VERBAL REPRESENTATION OF PRECEDENCE
The author presents a summary anaLysis of traditionaLLy aLLocated precedence parameters, proves the need for accounting activity factors by the precedence model buiLding, introduces the parameter of gestaLt character of perception and describes its content. A speciaL attention is paid to the detection of the perception gestaLt character in an associative experiment.
Key words: precedence; speech activity; speech act; gestaLt character of perception; associative experiment.
В современной лингвистике проблема вербальной репрезентации культурно специфического знания решается, в основном, в рамках лингвокультурологической и лингвокогнитивной парадигм. Выявляя закономерности такой репрезентации, исследователи, как правило, обращаются к понятию прецедентности, но моделируют прецедентный объект по-разному. Модели двух типов различаются в зависимости от того, полагается прецедентность качеством материальных или
идеальных объектов - конкретных элементов и текстов культуры или совокупности идей и представлений.
Модель прецедентного объекта первого типа составляет абстрактную совокупность признаков текста, который в силу особенностей функционирования в культуре вербализует национально специфическое содержание. Регулярность такой вербализации определенными языковыми средствами закрепляет национальную специфику сначала в самих средствах, а затем может способствовать возникновению особых типов текстов.
Теоретический анализ параметров таких моделей [Бурвикова, Костомаров 1994; Караулов 2010]; и др. показал, что частотность функционирования языковых единиц не коррелирует с познавательной значимостью культурного текста как источника единиц. Кроме того, воспроизводимость прецедентных феноменов как культурно обусловленных смыслов, отличная от частотности оперирования вербальными репрезентантами прецедентных феноменов, также не является маркером прецедентности, так как не коррелирует с познавательной значимостью текста, которая может актуализироваться / не актуализироваться в зависимости от условий речевой деятельности. А потому модели первого типа не могут объяснить закономерностей репрезентации культурологического знания структурными элементами текста.
Иной тип модели прецедентного объекта представлен Ю. А. Сорокиным ([Сорокин 1993; Сорокин 1997]), акцентировавшим функциональную сторону прецедентности. На этой основе разрабатывались модели национально специфических представлений как существенных компонентов прецедентности, определяющих характер функционирования прецедентных феноменов в качестве ядерных элементов когнитивной базы лингвокультурного сообщества. Тем не менее анализ работ В. В. Красных, Г. Г. Слышкина, Н. Д. Бурвиковой и В. Г. Костомарова позволяет, во-первых, утверждать, что связь с исходным текстом /реалией не является сущностным параметром прецедентности, так как не всегда влияет на формирование смысловой доминанты контекста и не имеет специфических регулярных средств выражения. Во-вторых, параметр общности знаний как фактор реализации прецедентности не всегда определяет актуальное содержание значения единиц, актуальность дифференциальных признаков общепринятого представления и их соответствие признакам культурного объекта.
Таким образом, объяснительной силы вышеуказанных моделей недостаточно для того, чтобы выявить устойчивые способы представления ценностного компонента значения единиц, называемых прецедентными, а также четко противопоставить прецедентные и непрецедентные имена, тексты и т. д. Поэтому проблема выделения сущностных параметров прецедентности остается актуальной. Цель статьи - обоснование введения нового параметра, характеризующего восприятие прецедентных феноменов и определяющего сущность процесса вербализации культурного знания. На наш взгляд, закономерности оперирования таким знанием можно объяснить только с позиций теории речевой деятельности А. А. Леонтьева.
Развивая идеи Ю. Н. Караулова [Караулов 2010], следует акцентировать вопрос о характере образности прецедентного феномена (заметим, что с психолингвистической точки зрения отличие типов прецедентных феноменов (имен, текстов, высказываний и ситуаций) несущественно, так как все они выступают средствами осуществления речевого действия). Так, деятельностная природа связи стереотипов мотивационного уровня языковой личности - символов, образов, знаков «повторяющегося, стандартного для данной культуры, прецедентного, т. е. существующего в межпоколенной передаче текста» [Караулов 1997, с. 671]; указание на то, что прецедентный текст намекает на явление социально-психологического порядка, а его образ формируется на основе иерархии компонентов - чувственного опыта говорящих, вида деятельности, актуализирующей образ - всё это позволяет предположить, что в основе явления прецедентности лежит деятельностный фактор, фиксирующий характер опосредования познавательной деятельности, в том числе языковыми средствами.
Как отмечает А. Н. Леонтьев, «для того, чтобы в голове человека возник ... образ предмета, необходимо, чтобы между человеком и этим предметом сложилось деятельное отношение» [Леонтьев 2004, с. 29]. В психолингвистике значение - это психологически актуальное содержание, которое субъект связывает с предметом конкретной деятельности. «Значение единиц языка, репрезентирующих культурное знание, функционально и актуально демонстрирует не столько определенное содержание, сколько отношение индивида к этому содержанию» [Панарина 2017, с. 62]. Личностное отношение индивида к предмету деятельности выступает структурообразующим
компонентом речевого действия актуализируемой в речевой деятельности познавательной модели прецедентного феномена.
Весьма перспективная идея о том, что прецедентный феномен -это познавательная модель акцентируется в работах многих исследователей [Воробьев 2006; Феномен прецедентности... 2004; Моисеенко 2015] и др. Такая модель способна формировать динамичные системы смыслов, организуемых некоторой смысловой доминантой в зависимости от цели и условий речевой деятельности. При этом слово выступает условием осуществления речевого действия, а не замещает некоторое устойчивое содержание.
Восприятие как познавательный процесс детерминировано множеством компонентов личностно значимого содержания, возникающего, в том числе, в конкретной деятельности, поэтому компоненты познавательной модели могут быть в разной степени актуализированы. Поэтому, в частности, имя может быть или не быть поставлено в отношение прецедентности, ему может сообщаться / не сообщаться функция репрезентанта культурного смысла. «Культурный смысл только тогда выступает доминантным компонентом значения прецедентного имени, когда субъект выстраивает ценностное отношение к нему» [Панарина 2017, с. 100]. В случае, если актуальный для говорящего смысл выражается с опорой на социально значимое содержание единицы языка, при этом доминантой познавательной модели становится именно ценностное отношение индивида к культурному смыслу единицы, следует говорить о реализации прецедентности, а также выделить параметр прецедентности, фиксирующий соотношение языковой единицы и структуры речевого действия - геш-тальтность восприятия.
При удовлетворении только одного из указанных условий геш-тальтность установлена не будет. В значении прецедентного имени могут актуализироваться лишь некоторые компоненты культурного смысла, но доминанта значения, определяющая характер связи компонентов, может представлять иное деятельностное отношение говорящего. Рассмотрим пример:
«По мне, так лучше бы Колумб её не "открывал". Случай, когда его "открытие" обернулось огромным вредом для Человечества»1.
1 Запись в соцсети twitter.com. 07.09.2016.
Культурно значимый признак 'первооткрыватель' актуализирован, но не является доминантным, а функционально включается в формирование личностного смысла 'тот, чье открытие бедственно, кто лучше бы ничего не открывал'. В таком случае указание на открытие включается в речевое действие с целью актуализации разрушительного влияния США, социальной опасности Америки, но ценностное отношение к факту открытия Америки не является структурообразующим компонентом речевого действия, что фиксирует нарушение гештальтности, «размыкание» системы значения прецедентного имени.
В другом примере: «У меня и резисторы сдохли, и карлсон заклинил, подшипник умер» - общекультурное представление о литературном герое Карлсоне также может быть актуализировано, но не выступает личностно значимым. Ассоциативная связь 'Карлсон - пропеллер' становится основанием для номинации иББ-вентилятора для комплектующих персонального компьютера и таким образом способствует формированию нового «узла ассоциаций», в то время как другие компоненты культурного содержания теряют свою актуальность.
Гештальтность характеризует не сам феномен, а процесс объективации смыслового содержания индивида. Такое содержание, выраженное с опорой на культурный смысл элемента языка, делает для индивида наблюдаемым его собственное ценностное отношение к культурному смыслу слова. Например, специфичны случаи употребления прецедентного имени Сусанин при освещении подвига И. Сусанина в публицистике:
«Я попытался посмотреть на Сусанина с другой стороны. Бог с ним, с царём. Важно другое: его подвигом фактически закончился период Смуты в России. Сусанин - символ выхода из Смуты, символ реванша...» [Соколов 2002].
В данном случае культурное содержание прецедентного имени выступает основой для формирования личностного смысла, который значимо репрезентирует ценностное отношение к культурному смыслу, а значит, реализуется гештальтность восприятия. Но частотность такой актуализации невелика, что свидетельствует об активном процессе семантического изменения имени, совершающемся под воздействием экстралингвистических факторов и прежде всего, содержания мышления носителей языка, сформированного под влиянием новых базовых ценностей.
Мы выделяем специфическое свойство восприятия прецедентных феноменов - гештальтность, опираясь на термин «гештальт», так как любое культурное содержание всегда предполагает неразрывное единство понятийного и ценностного компонентов. Изначально геш-тальты - это целостные структурированные образы, содержание которых принципиально не выводимо из образующих их компонентов [Вертгеймер 1987]. Сформировавшиеся гештальты всегда являются целостностями, завершенными, но не осознаваемыми структурами. Ценностный компонент не осознается, а принимается как общее положительное представление. Однако, как было показано выше, завершенность структуры любой системы может нарушаться, будучи включенной в мыслительную деятельность, в силу различных причин, что означает начало разрушения прецедентности феномена. Если прецедентный феномен имеет фиксированную языковую форму, именно гештальтность позволяет ему оставаться языковой единицей -лексической (ловелас, меценат, иуда и т. д.), фразеологической (блудный сын, умыть руки и др.). Именно гештальтность в совокупности с другими признаками прецедентных феноменов, на наш взгляд, позволяет отграничить последние от других репрезентантов культурного знания.
Как деятельностный параметр гештальтность интерпретируется в терминах психолингвистики. Таковыми выступают прежде всего речевое действие, предполагающее сознательное (подчиненное цели) использование языковой единицы для характеристики объекта, и речевая операция, не соотносимая с какой-либо целью и определяемая условиями действия. Операции не «личностны», они лишь средство осуществления речевых действий [Леонтьев 2004, с. 223]. Различая действия и операции, возможно обнаружить разное деятельностное отношение субъекта к предмету речевой деятельности: одинаковые операции могут представлять существенно разные действия (смыслы). Тогда прецедентное имя выступает вне связи со своим значением и целью субъекта, тогда как система мотивов речевой деятельности определяет характер динамики его значения. Анализ соотношения речевых действий и операций позволяет установить ведущие мотивы деятельности, а также определить характер нарушения гештальтности как внутренний фактор динамики значения прецедентных имен.
Речевое действие может быть описано через соотношение психологического значения и личностного смысла, характеризующее то отражаемое содержание, на которое направлена деятельность субъекта в данной конкретной ситуации [Леонтьев 1983]. Это позволяет установить личностную значимость культурного содержания прецедентного имени. Функциональная актуальность культурно не значимых признаков означает нарушение гештальтности восприятия, а потому применение модели А. Н. Леонтьева позволяет установить, какие культурные компоненты стабильны и каков характер их вхождения в структуру актуального значения. Такая психолингвистическая задача решается нами, в том числе, в рамках ассоциативного эксперимента.
Специфика психолингвистической интерпретации данных ассоциативного эксперимента задана следующими положениями:
• Стимул и ассоциат представляют собой единое речевое действие, где стимул становится мотивом порождения высказывания, а ассоциат выражает коммуникативное намерение автора [Пищальникова 1991].
• Стимул и ассоциат составляют смысловую единицу, имеющую определенное психологическое значение и личностный смысл, позволяющие понимать их ассоциативную связь.
• Модель ассоциативного поля слова обнаруживает реальную для носителя языка психологическую структуру содержания слова.
• Все структурные компоненты ассоциативного поля слова, как ядерные, так и периферические, могут быть функционально важными для понимания речевого произведения [Пищальни-кова 1991].
Нами установлено, что «важнейшее структурное свойство речевого действия - организация его компонентов личностным смыслом» [Панарина 2017, с. 95], отражающим при заполнении анкеты ассоциативного эксперимента субъективно переживаемое отношение к содержанию слова-стимула. Мотив действия - стимул - задан экспериментатором.
Моделируя ассоциативные поля с целью выявить гештальтность, следует определить: действительно ли намерением носителей языка при оперировании именем является выражение ценностного отношения к культурному содержанию речевых действий. Как замечает
В. А. Пищальникова, «нельзя связывать отношение стимул - реакция напрямую с содержанием реакции - в этом случае деятельностное отношение огрубляется. Надо исследовать характер действий и операций, проявляющихся в отношениях стимул - реакция, а не считать конечным пунктом исследования приписывание этому отношению определенного "содержания"» [Пищальникова 2007, с. 179] (курсив наш. - Н. П.). Поэтому структура ассоциативного поля задается характером связывающих стимул и ассоциат интеллектуальных операций. Так, в ассоциативном поле (значении) мы выделяем следующие компоненты, фиксирующие определенный способ оперирования прецедентным именем: (а) понятийный компонент, соотносящий слово с понятием и фиксирующий операцию категоризации; (б) представление, фиксирующее образное наглядное содержание, связываемое с именем в опыте оперирования им; (в) предметное содержание, которое актуализирует тот или иной сенсорный способ получения значения, связанный с физической или духовной деятельностью, производимой с обозначенной словом реалией [Леонтьев 1983, с. 180]; (г) эмоциональный компонент, актуализируемый оценочно-экспрессивными словами и словами, представляющими эмоцию, связанную со словом-стимулом; (д) иное содержание, представленное ассоциациями, которые не могут быть соотнесены ни с одним из выделенных элементов.
Ядерные компоненты ассоциативного поля отражают наиболее функционально важные для носителей лингвокультуры операции, стоящие за именем. В той мере, в которой такие операции служат репрезентации компонентов культурного смысла, можно говорить о геш-тальтности восприятия прецедентного феномена (вопрос отнесения тех или иных смысловых компонентов к культурному содержанию имени см. подробнее в [Панарина 2017]). Поэтому в основу классификации ассоциатов положены два принципа: 1) характер репрезентации отношения субъекта к миру в структуре личностного смысла; 2) участие культурного смысла в формировании этого отношения.
В нашем исследовании был проведен цепочечный ассоциативный эксперимент, целью которого стало подтверждение теоретического положения о том, что актуальные ассоциативные значения прецедентных имен отражают тенденции нарушения гештальтности (деактуали-зации значения) прецедентных имен, установленные в практическом анализе речевых действий. На этапе планирования эксперимента был
выбран экспериментальный материал и сформулированы экспериментальные гипотезы:
1. Культурно значимое содержание прецедентных имен представляется в реакциях в случае, если ценностный компонент прецедентного имени является для респондента актуальным и доминирующим. В таком случае констатируется гештальтность восприятия прецедентного имени.
2. Поскольку речевое действие отличается от речевой операции целенаправленно выражаемым смыслом, то речевое действие апеллирует к культурному смыслу, а речевая операция может осуществляться с использованием «прецедентной» акустической оболочки, не представляющей прецедентного содержания.
3. Степень представленности культурно значимого содержания в ассоциатах может быть разной (подробнее см.: [Панарина 2017]).
В эксперименте приняли участие 1500 студентов в возрасте от 19 до 32 лет. В качестве стимулов использовались прецедентные имена: Бетховен, Гагарин, Карлсон, Колумб, Лев Толстой, Макаренко, Моцарт, Наполеон, Немо, Папа Римский, Пикассо, Пушкин, Стаханов, Сусанин, Цезарь, Шаляпин, Штирлиц. Так как предметом анализа являлся способ связи стимула и ассоциата, мы должны были предупредить «адаптацию» респондентов к культурному характеру содержания слова, для чего в списках стимулов прецедентные имена перемежались словами-дистракторами, произвольно отобранными и относящимися к разным частям речи.
На I этапе осуществлялся опрос испытуемых. В контрольной группе был представлен список прецедентных имен без слов-дистракторов, что позволяло респондентам выявить в качестве общего свойства стимулов - возможность обращения к некоторой культурной познавательной модели, что влияло на формирование коммуникативного намерения и способствовало актуализации гештальтности.
На II этапе эксперимента испытуемые комментировали реакции в тех случаях, когда связь стимул-ассоциат требовала дополнительных сведений для интерпретации (например, Пушкин - странно: жизнь поэта, по мнению респондента, сложилась странно). Полученные ас-социаты были систематизированы и сведены в таблицы.
Рассмотрим пример интерпретации реакций на стимул Бетховен. Ядерные компоненты ассоциативного поля не всегда детерминированы
культурным смыслом имени. Так, наряду с доминантным культурно значимым компонентом композитор (18 %), в структуру ядра включаются близкий первому компонент музыка (14 %), но также и ассоци-ат собака (12 0%). Ближняя периферия поля включает культурно обусловленные ассоциаты, апеллирующие к произведениям композитора (10 %%), его глухоте (7 %), и к не связанному с творчеством композитора фильму (8 %%). В ближней периферии отмечены ассоциаты (6 %), соотносимые с культурным содержанием имени. Дальняя периферия не только включает указания на произведения Л. Бетховена, его известность и выдающиеся способности, но и отражает возможный путь метонимического развития значения (зоомагазин (3 %)).
Таблица 1
Состав компонентов ассоциативного поля Бетховен
Состав компонентов Ассоциаты Количество реакций(%)
Понятие композитор (20); музыка (15); классик (3) 35
Представление собака / пес / сенбернар (13); фильм (9) зоомагазин (3) Лунная соната, соната(9); К Элизе (1); свет (1) глухой (7); ухо (1) Людвиг (2); Бах (2); Моцарт (1); Штраус (1) скрипка (2)*1 гений (2) Германия (1); немец (1) известный (2); способный (1) 23 10 7 6 2 2 2 3
Предметное содержание фортепиано, пианино рояль (7)*2 ноты (3) музыкальная школа (1) 10
Актуальность аксиологического содержания может быть незначительной. В некоторых случаях отнесение ассоциатов к той или иной группе не было очевидным. Такие ассоциаты отмечены звездочкой,
1 Комментарий: «Потому что музыка»
2 Комментарий: «Все играют на фортепиано «Лунную сонату» Бетховена».
и отнесение их к той или иной группе обосновано ответами респондентов, называющих мотивы их ассоциирования. В таком случае, как показывает эксперимент, репрезентация культурно значимого для ии. содержания прецедентного имени не является ведущим мотивом.
Состав ассоциативного поля Бетховен свидетельствует о том, что как в его ядре, так и в периферии совмещаются ассоциаты, соотносимые ии., с одной стороны, с прецедентным именем Бетховен, с другой - с кличкой широко известного «героя» фильма - собаки Бетховен, а значит, гештальтность восприятия прецедентного феномена в значительной мере нарушена. Под влиянием внешних факторов активно формируются новые ассоциативные связи у слова Бетховен, что, с одной стороны, практически приводит к созданию омонимов, с другой - косвенно свидетельствует об уменьшении частотности и разрушении ценностного компонента прецедентного имени. Анализ реакций на все предъявленные стимулы позволил выявить центральные компоненты содержания прецедентных имен, которые демонстрируют изменение собственно ценностного отношения к содержанию слова, а следовательно, нарушение гештальтности его восприятия.
Таким образом, представленная методика выявления гештальт-ности восприятия прецедентных феноменов позволяет фиксировать реальное функционирующее в данный момент культурно значимое содержание имен / высказываний / текстов и характер включения последнего в речевую деятельность. При этом любой сдвиг в ценностной доминанте репрезентантов культурно специфического содержания маркирует нарушение гештальтности восприятия феноменов, называемых прецедентными, а значит, дает основание утверждать, что в конкретном речевом действии прецедентность не реализуется.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бурвикова Н. Д., Костомаров В. Г. Как тексты становятся прецедентными //
Русский язык за рубежом. 1994. № 1. С. 73-76. Вертгеймер М. Продуктивное мышление: пер. с англ. / Общ. ред. С. Ф. Горбова, В. П. Зинченко. М. 1987. 336 с. Воробьев В. В. Лингвокультурология. М. : Изд-во РУДН, 2006. 112 с. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М. : Изд-во ЛКИ, 2010. 264 с.
Караулов Ю. Н. Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. 2-е изд. М. : Большая Российская энциклопедия, Дрофа, 1997. 703 с.
Красных В. В., Гудков Д. Б., Багаева Д. В., Захаренко И. В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник МГУ Сер. 9. Филология. №3. 1997. С. 62-75.
Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М. : Смысл, 2004. 352 с.
Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения : в 2 т. Т. II. М. : Педагогика, 1983. 320 с.
Моисеенко Л. В. Лингвокогнитивные основы теории прецедентности : дис. ... д-ра филол. наук. М., 2015. 403 с.
Панарина Н. С. Психолингвистическое моделирование механизма реализации прецедентности : дис. ... канд. филол. наук. М., 2006. 257 с.
Пищальникова В. А. Концептуальный анализ художественного текста : учебное пособие. Барнаул, 1991. 87 с.
Пищальникова В. А. История и теория психолингвистики: Курс лекций. Ч. 2. Этнопсихолингвистика. М. : ИПК МГЛУ «Рема», 2007. 200 с.
Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты: дис. ... д-ра филол. наук. Волгоград, 2004. 323 с.
Сорокин Ю. А. Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М. : ИЯ РАН, 1993. С. 98-118.
Сорокин Ю. А., Михалева И. М. Цитаты как знаки прецедентных текстов // Язык, сознание, коммуникация. 1997. № 2. С.13-25.
Феномен прецедентности и преемственность культур / под общ. ред.: Л. И. Гришаевой, М. К. Поповой, В. Т. Титова. Воронеж : Воронежский государственный университет, 2004. 321 с.
