CC BY
21
ПРИРОДА И ОБЩЕСТВО NATURE AND SOCIETY
УДК 911.3+94.1:008 DOI:10.37490/S221979310021298-0
В. Н. Бочарников
Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, г. Владивосток, Россия E-mail: vbocharnikov@mail.ru
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ КОНТУРЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ РОССИИ
Географическая среда и человек находится в сложных, противоречивых, многообразных взаимоотношениях, где человек предстает мотивированным социальным существом, чьи решения и поступки опосредованы спецификой пространственной среды, ценностями социальной группы, потребностями личности. Экологическая цивилизация — многозначный концепт с интуитивно-воспринимаемым, но не научно-формализованным смыслом, получивший в последние десятилетия идеолого-поли-тическое предопределение и практическое воплощение в китайской транскрипции. В линейной перспективе так был обозначен вектор поступательного цивилизацион-ного движения: от первобытного варварства присваивающего хозяйства к появлению техники и языка, из естественного «вживания» в пространстве природы ко всё более сокращающейся зависимости от природных условий и биологических ресурсов к ауэтопозисному утверждению человеческой жизнедеятельности.
Для практической реализации цивилизационного подхода предлагаются некоторые результаты использования географического алгоритма оценки дикой природы в России. Дикая природа — это особый образ, философский концепт, фундаментальный идея, географический образ, практическая конструктивистская парадигма, практически неизвестная научному сообществу России.
Приводятся количественные сведения по степени сохранности дикой природы, на картах показана дихотомия, существование культурных ландшафтов и урбанизированных территорий и естественных природных геосистем для всей территории России. Показываются географические контуры естественных природных экосистем в физико-географических странах и эколого-ландшафтных макрорегионах России.
Ключевые слова: дикая природа, культурный ландшафт, экологическая цивилизация, Россия, ГИС-технологии, гуманитарная география, географическая экология.
Благодарности. Исследование выполнено в рамках темы НИР 122020900184-5 «Соотношение естественных и антропогенных факторов в динамике и эволюции разноранговых геосистем и их компонентов в переходной зоне «суша-океан»; разработка методов и технологий их диагностики, мониторинга и моделирования»
Для цитирования: Бочарников В. Н. Географические контуры экологической цивилизации России // Псковский регионологический журнал. 2022. Т. 18. № 3. С. 86-99. DOI: https://doi.org/10.37490/S221979310021298-0
V. N. Bocharnikov
Pacific Institute of Geography FEBRAS, Vladivostok, Russia E-mail: vbocharnikov@mail.ru
GEOGRAPHICAL CONTOURS OF THE ECOLOGICAL CIVILIZATION
OF RUSSIA
The geographical environment and a person are in complex, contradictory, diverse relationships, where a person appears as a motivated social being, whose decisions and actions are mediated by the specifics of the spatial environment, the values of the social group, and the needs of the individual. Ecological civilization is a multi-valued concept with an intuitively perceived, but not scientifically formalized meaning, which in recent decades has received ideological and political predestination and practical implementation in Chinese transcription. In a linear perspective, the vector of progressive civilizational movement was designated in this way: from the primitive barbarism of the appropriating economy to the emergence of technology and language, from natural "getting used to" in the space of nature to an ever-decreasing dependence on natural conditions and biological resources to the auetoposis assertion of human life.
For the practical implementation of the civilizational approach, some results of the use of a geographical algorithm for assessing wildlife in Russia are proposed. Wildlife is a special image, a philosophical concept, a fundamental idea, a geographical image, a practical constructivistparadigm, practically unknown to the scientific community of Russia.
Quantitative information is given on the degree of conservation of wildlife, the maps show the dichotomy, the existence of cultural landscapes and urbanized territories and natural geosystems for the entire territory of Russia. The geographic contours of natural ecosystems in the physical-geographical countries and ecological-landscape macro-regions of Russia are shown.
Keywords: wilderness cultural landscape, ecological civilization, Russia, GIS technologies, humanitarian geography, geographical ecology.
Acknowledgments. The research was carried out within the framework of the research topic 122020900184-5 "The ratio of natural and anthropogenic factors in the dynamics and evolution of multi-rank geosystems and their components in the land-ocean transition zone; development of methods and technologies for their diagnostics, monitoring and modeling".
For citation: Bocharnikov V. N. (2022), Geographical contours of the ecological civilization of Russia, Pskov Journal of Regional Studies, vol. 18, no. 3, pp. 86-99. (In Russ.). DOI: https://doi.org/10.37490/S221979310021298-0
Постановка проблемы. Цивилизация как базовое логическое понятие, многозначный концепт, многосторонний и разноуровневый процесс, и в то же время и результат, определяющий конкретный этап, тип или ступень общественного раз-
вития выступает одной из наиболее спорных категорий научного и философского дискурса [15]. Системный подход успешно раскрывает смысловые диспозиции ци-вилизационной культуры в роли трансформации социального и культурного, но и не только природного, также ведёт и к завершению (обозначением смерти) самой культуры (О. Шпенглер) [17].
Детерминизм, по философскому определению, является концепцией «о самодостаточности природы и регулировании всех отношений в мире объектов однозначными причинно-следственными и функциональными законами» [13]. Научным основанием его служит то, что многообразие материальных форм приводит к многообразию пространственных структур, а диалектика протяжённости и дискретности формирует структуру пространства, уже не включающего в должной степени ценности цифрового общества [6].
В цивилизационном векторе [21; 24; 25] обязательно предусматривается телеологическая установка — стремление обеспечения жизнедеятельности людей идеальным продуктом, хранение и наследование, соответствие последствий реализации бессознательных и сознательных структур ментальности человечества. Цивилизация может быть раскрыта посредством отображения любой локальной умопостигаемой единицей исторического развития. Цивилизация может быть тесно спряжено с понятием «государство» — одним (цивилизация-государство) и несколькими, объединяемыми системным взаимодействием, отношениями, взаимосвязями в экономике, политике, культуре, этнической (суперэтнос) и географическими условиями, близкой социальной идеологией, нормами нравственности, морали, религиозными убеждениями и похожими самоидентификационными паттернами.
Культура человека формирует наглядно облик антропогенного ландшафта, а культурное наследие является частью культурного ландшафта, если таковой представлен объектами, где осуществляется традиционная и культурная деятельность. В структурализме цивилизация может быть обозначена как гетерогенный тип родовой сущности жизни людей, отделяющий первобытность (Л. Стросс, Б. Малиновский) и родоплеменные отношения (Л. Морган) от первой цивилизационной фазы, соотносимой нередко с Античностью [8]. В современном мире происходит всё более явное доминирование материальной, утилитарно-технологической общественной стороны над духовной, как и снижение роли традиционных запретов в гетерогенной социальной организации общества потребления [22].
В материалистической диалектике цивилизацию определяют как историческую формацию человечества (Ф. Энгельс), все процессы и результаты её подчинены причинно-следственным закономерностям [18]. И в то же время, рассматривая человеческую «сотворённость» цивилизации, следует учитывать, что образ природы в «Человеке» живёт, действует, реализует себя не в противостоянии объективной физической реальности, а «внутри» собственного персонального или по В. Н. Кобылянскому, «экоориентированного» мира [11].
География как инструмент научного познания должна быть востребована в таких неоднозначных условиях постиндустриальной трансформации политики, общества, экономики, культуры. Фундаментальные проблемы взаимодействия общества и природы тогда не теряют своей актуальности, более того по мере развития постиндустриального общества сливаются природные (физические) и социальные пространственные образования, что обуславливает необходимость многогранного
постижения единства и различий цивилизационного выбора [14]. В этой науке давно известно, что, создавая модель объектов территории и взаимосвязей между объектами как единую целостность, стало возможным получать разностороннюю информацию о территории. Особое значение приобретает всё более усиливающееся антропогенное воздействие на природу как среду жизнедеятельности самим человеком, которое наблюдается во всех регионах мира [19].
География — исконный «навигатор» для людей: в такой препозиции экологическое сознание предстаёт как индивидуальный способ постижения сущности сложившейся великой триады «природа — общество — человек» [3]. Географические объекты природы так оцениваются и с точки зрения оценки значимости их в культуре, отдельная составляющая культурного объекта информационная, которая определяет его связь с историей. Системное обращение к изучению цивилизации (Б. С. Ерасов) позволяет обоснованно осуществлять выделение подсистем [20].
С географических позиций происходит выделение следующих цивилизацион-ных подсистем: биосоциальная — люди (образ жизни, воспроизводство, вещи, жильё, труд, безопасность); экономическая (производство, потребление, обмен предметами и услугами, техника, коммуникация, управление); политическая (нормы, обычаи, власть, организации и институты); культурно-психологическая (знаково-коммуника-ционные средства, ценности, культура в целом). Но каким образом можно обозначить цивилизационные границы, используя пространственный подход и территориальную концепцию географии?
Новые позиции общественного развития в географии ныне меняют исследовательскую парадигму — от описательной функции происходит переход к «смысловой» географии, поэтому востребовано рассмотрение человеческой общности в единстве природных, культурных, религиозных, мировоззренческих, духовных сторон, география как инструмент науки позволяет найти свой особый взгляд на сущность цивилизации.
Нами был обозначен географический код цивилизации, предложен практичный алгоритм для оценки и расчёта дикой природы России, в рамках которого на основе технологий ГИС выделялись целостные площадей участки с минимальным антропогенным воздействием [2; 5]. В данном сообщении мы поставили цель — определить границы российской экологической цивилизации и выявить фактическую степень соответствия физико-географической среды России, основываясь на представлении степени сохранности дикой природы.
Исходные предпосылки. Весь XX век, по мнению известного советского географа В. С. Преображенского, был временем поиска общих географических положений, основная суть которых сводилась к пониманию соотношения системного (ландшафты, районы, комплексы) и пространственного (хорология, пространственная организация, географическое положение, позиционность) подходов [16]. География имеет исторически говорящее о себе название: основную познавательную её успешно подметили ещё древние греки, выделившие её искусственным словом, означающим науку или искусство изображения и описания земли [1, с. 306].
География — это посредник, средство от одних людей передать другим некое землеописание, с умением которые совершенствовались тысячелетия. С позиций активного использования «технонауки» можно утверждать, что технологии ГИС позволяют визуализировать и наглядно картину всех «следов присутствия человека»
(дороги, поселения, промышленные объекты), рассматриваемых при определённых условиях как антропогенно-измененные ландшафты. Ландшафт в географии является идеальной научной конструкцией, и одновременно с этим, объективным отражением некоторой части оболочки планеты, представленной через территорию с отображением ограниченных взаимосвязей и их корреляции, выраженной комплексным образом.
В географии, в теоретическом плане, формулировалась идея о территориальной целостности и сопряжённости многих участков посредством соединения латеральных потоков. Выделим в этом пространственно-временную парадигму, связанную с определением «генетического кода» каждого ландшафта, природно-хозяйственного района, каждой геосистемы, как напластование прошлых эпох, тренды развития природной среды, хозяйства и общества [23]. Следовательно, мы вправе полагать, что для постижения специфики взаимодействия человека и природы нужно обратиться к концепции пространственно-временного континуума дикой природы и культурных ландшафтов России.
В идеальном смысле, дикая природа — это предельная понятийная категория, это — terra incognita, так маркируется граница географического познания, в таких районах неизвестное больше, чем известное для человека, неслучайно для дикой природы признаётся, что в её пределах отсутствуют постоянные очаги обитания, ведения хозяйства и других форм осуществления жизнедеятельности человека. Противопоставление урбанизированных пространств (городских агломераций) и естественных природных ареалов — дикой природы не придумано человеком, оно следствие, констатация фактически сложившейся ситуации на планете, несмотря на многочисленные попытки «управления» природой в определённую эпоху и определённому социуму кажущемуся нужным ему направлении [4].
В географии есть возможность одновременно обозначить сложную проблему, и в этом же исследовательском «поле» предложить приемлемое решение, поскольку все сферы, где задействован человек тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. С этой целью провели специальные расчёты дикой природы России [5]). Апробированный нами алгоритм геоинформационного моделирования по отбору и выделению противоположностей «второй природы» — территорий с высокой степенью сохранности природной составляющей — «дикой природы», позволяют не только соотнести степень сохранности дикой природы России с основными ландшафтными группами на территории России, но и обеспечивать важную аргументацию в геополитических мероприятиях нашей страны.
Всеобщими свойствами географического пространства являются дифференциация и интеграция географического пространства, его континуальность и дискретность, а новые знания о структурах (вплоть до уровня наноструктур), позволяют получать новые закономерности об их свойствах и динамике. Как науке о пространственной организации, моделях и процессах, в географии всегда основное внимание уделялось взаимодействию человека и окружающей среды, изучению процессов, происходящих в реальности, но спроецированных на выделяемых отражениях-территориях. Наше базовое убеждение, что крупные целостные природные территории России (дикая природа) — это та биосфера, в которой сохранены все естественные функции и процессы, что позволяет на пространственной основе воспринимать географические контуры естественной окружающей человека природной среды.
Геоморфологи убеждают, что общество лишь ныне создаёт никогда не существовавшую ранее на планете окружающую среду, и в отличие от ранее охарактери-
зованных (литогенной основы, воздушных масс, вод поверхностных и подземных, почвенного покрова, растительности и животного мира) новый седьмой компонент скорее является «контактным отпечатком» человеческой проявленности [12]. Следует заметить, что тема выделения, классификации и оценки как естественных, так и антропогенно-нарушенных территорий в отечественной географической науке была и остается популярной во все периоды. В этой связи обратим внимание, что даже по мелкомасштабной карте, приведённой в этой работе, можно убедится в том, что целостные участки дикой природы ныне существуют на большом протяжении лишь на территории Азиатской или «Восточной» России. На карте показывается распределение крупных целостных территорий в контексте сохранности дикой природы в пределах крупных экономических макрорегионов России (рис. 1).
Рис. 1. Пространственный рисунок экологической цивилизации России в дихотомичном отображении дикой природы, культурных ландшафтов и урбанизированных территорий (карта составлена к. г. н., сотрудником ТИГ ДВО РАН Е. Г. Егидаревым) Fig. 1. Spatial drawing of Russia's ecological civilization in a dichotomous representation of wildlife, cultural landscapes and urbanized territories (the map was compiled by Dr Egidarev E. G., Leading Researcher of PGI FEBRAS)
Результаты и их обсуждение. География как система знаний, позволяющая наглядным образом связать результаты труда человека, природную среду, экономические и социальные интересы общества, способна на представление «неочевидного» через своё выражение и опредмечивание физического мира, представляя их в своих конструкциях и метафорах, в формировании географической картины мира. Принимая, что объектом физико-географических исследований являются определённым образом иерархизированные (глобальные, региональные, локальные) геосистемы; предметом — изучения структуры, функционирования и развития этих геосистем, с
целью их использования и соответствующего преобразования в интересах человека и общества мы можем отображать природные отличия.
Природные географические зоны в России простираются широтно, закономерно характеризуясь определённым сочетанием земной коры, климата, почв, растительного покрова, животного мира, в современных условиях существенно «сглаживаемых» и модифицирумых интенсивным антропогенным воздействием. Сочетание и различия природных ландшафтов и биоты дают основания для подразделения и показа физико-географической среды жизнедеятельности человека. Здесь берутся различные функциональные аспекты, для первой («рельеф — природа»), рассматриваются в качестве классификационных единиц — природно-территориальный комплекс (ПТК), то для «рельеф-хозяйство» — территориальные системы природопользования (ТСП), а для третьей социально-населенческой, рассматриваются территориальные этно-социальные системы (ТЭС) [12, с. 23.].
Феномен традиционной географии заключался в том, что она объединяла науки, изучающие как природные (физическая география), так и общественные (социально-экономическая и политическая география) закономерности, акцентируя своё внимание на территориальных (пространственных) аспектах [9]. Географическая картина мира конструируется как некое организованное целое, контекстуально превышающее математико-логическую сумму взятых своих составляющих. На карте цветом показаны крупные физико-географические страны России, в то время как неокрашенный показ освоенной территории позволяет понимать фактическую степень антропогенной их нарушенности (рис. 2).
По нашим расчётам, в Средней Сибири зарегистрировано более 545 крупных участков дикой природы при общей их площади 3,05 млн кв. км. Максимальную площадь дикой природы содержат — XIII, XI и VI физико-географические страны (1,08 млн, 1,76 и 1,6 млн кв. км. Эти территории сохранили достаточно целостный рисунок, в их пределах насчитывается от 123 до 302 крупных участков дикой природы. Минимальная площадь дикой природы в X регионе (1,5 тыс. кв. км), не выявлено крупных целостных участков дикой природы в Крымско-Кавказской стране, а в пределах Русской равнины сохраняются естественные геосистемы лишь за счёт её северной части, где сохраняется все 17 % участков природных территорий, содержащих дикую природу.
Географическое пространство окружает географа-исследователя и меняет свою конфигурацию в зависимости от тех или иных его действий» [7, с. 31]. В контексте территориальной приуроченности можно быть убеждённым, что Европейская часть России с её небольшими фрагментами природных ландшафтов в пределах Юга и Центра поддерживаются за счёт донорства «северных территорий» Европейской части. Волго-Вятский макрорегион содержит лишь небольшой фрагмент дикой природы в восточной его части в междуречье Вятки и Камы, на Верхнекамской возвышенности. Здесь практически все эти районы, по крайней мере, большинство из них взяты под официальную охрану, в т. ч. и на федеральном уровне.
Основываясь на фактической степени экономического развития можно также заключить: в Центральном регионе сохранились лишь те участки дикой природы, что находятся на северной его границе. Можно их локализовать на границе пограничной территории Вологодской и Кировской обл., целостные природные фрагменты северо-восточнее Рыбинского и Горьковского водохранилищ, отдельные участки вблизи
Северных Увалов и в пойме р. Ветлуга. К юго-востоку и югу, в Поволжском экономическом макрорегионе участки дикой природы расположены лишь на Прикаспийской низменности и Волго-Ахтубинская пойме. Отметим, что здесь как целостные крупные территории дикой природы могут быть отмечены лишь полупустынные и пустынные ландшафты Калмыкии и Северного Прикаспия. Степные, лесостепные и лесные ландшафты сохраняются в пределах небольших территорий.
Рис. 2. Фактическая степень естественной природной сохранности физико-географических стран России. В легенде: Страна Арктические острова (I); Кольско-Карельская страна (II); Страна Русская равнина (III); Уральская страна (IV); Крымско-Кавказская страна (V); Страна Западная Сибирь (VI); Страна Средняя Сибирь (VII); Алтае-Саянская страна (VIII); Страна Прибайкалье и Забайкалье (IX); Даурская страна (X); Страна Северо-Восточная Сибирь (XI); Амуро-Сахалинская страна (XII); Северо-Притихоокеанская страна (XIII).
Fig. 2. The actual degree of natural preservation of the physical and geographical countries of Russia. In the legend: The country of the Arctic Islands (I); the Kola-Karelian country (II); The country of the Russian Plain (III); the Ural country (IV); the Crimean-Caucasian country (V); The country of Western Siberia (VI); The country of Middle Siberia (VII); the Altai-Sayan country (VIII); The country of the Baikal and Transbaikalia (IX); the Daurian country (X); The country of North-Eastern Siberia (XI); the Amur-Sakhalin country (XII); the North Pacific country (XIII).
Наибольшее значение имеет дикая природа в Северном экономическом макрорегионе. Это: Кольский полуостров — большая часть, Тиманский кряж и Большеземель-ская тундра, восточная и южная часть бассейна р. Сев. Двина, южное и восточное побережье Белого моря, низменная часть Карелии, кроме юга и запада и бассейн р. Онега большая часть Архангельской обл. Приполярный Урал и острова — Колгуев, Новая Земля. Пограничный Северо-Западный экономический макрорегион имеет дикую природу в районе оз. Ильмень, Чудское, и фрагмент — севернее г. Тихвин — р. Паша.
Уральский экономический макрорегион: в его пределах есть отдельные фрагменты дикой природы в горной части Южного Урала, верховьях р. Белая, в восточной части Уфимского плато. Средний Урал — верховья р. Чусовая, южная часть Камского водохранилища. Северный Урал — природа вокруг г. Денежкин Камень, а также болотистая часть с восточной стороны Урала, северная часть Туринской равнины, р. Тавда и Кондинская низменность. В большей степени представлена дикая природа Сибири в целом для Азиатской России следует заметить, что целый ряд крупных сибирских и дальневосточных административно-территориальных субъектов сохранили её на большей части своей территории.
Характеризуя ситуацию «за Уралом», легче отмечать те места, где дикая природа полностью отсутствует, и для Западно-Сибирского экономического макрорегионе отмечаем, где нет дикой природы: Ишимская равнина, Барабинская степь, большую часть территории западно-сибирских областей — Новосибирской, Томской (южная и центр часть), Кемеровской обл., Алтайском крае. Очаги значимого антропогенного воздействия есть на Приобском плато, в некоторых районах среди осушенных болот и озёр водной системы. Чанов, в северной части Ишимской равнины, в нижней части р. Тобол, предгорьях Алтая и Горной Шории, примерно на половине Чулымской равнины. Значительно освоена долина р. Обь.
Наибольшая сохранность дикой природы в Восточно-Сибирском и Дальневосточном экономических макрорегионах. Но в противоположность наличествующим крупным целостным регионам дикой природы на севере и в центральной части Сибири, противоположностью предстаёт: полностью освоенная Минусинская котловина, южная часть Красноярского края, большая часть Ангарского плато и Предбайкаль-ского хребта. Следы масштабного промышленного освоения и уничтожения лесов показаны в окрестностях Тайшета, в долине р. Ангара, в верховьях р. Енисей, в Южном Забайкалье, антропогенные районы местами тянутся далеко по хр. Цаган-Хуртей и в границах б. Усть-Ордынского автономного округа, в долине р. Онон, на склонах и предгорьях Нерчинского хр.
В Дальневосточном экономическом макрорегионе в наибольшей степени освоены долина р. Вилюй, верхнее течение р. Лены, Амурско-Зейская и Зейско-Буреинская равнина, долина р. Уссури и Приханкайская низменность, Южный Сихотэ-Алинь, есть крупные очаги промышленной разработки месторождений в Верхояно-Янское плоскогорье. Очагами промышленного воздействия в значительной степени изменен геохимический состав на р. Колыма, Индигирга, в Корякском автономном округе и Амурской области.
Ведущей установкой в современной географии становится восприятие мира как многомерного пространства со сложной системой связей и зависимостей, всеобщими свойствами географического пространства являются дифференциация и интеграция геобъектов. Главной научной задачей географии продолжает оставаться комплексное исследование природы, населения и хозяйства, установление корреляционного характера взаимодействия между обществом и географической средой, по мере развития наук и технологий постоянно появляются не только новые схемы познавательных моделей, но кардинально меняется и сама привычная методология ведения традиционных географических исследований.
Полагаем, что при идентификации и выделении «натуральных» природных систем следует ориентироваться на хорошо диагностируемые с помощью современных компьютерных технологий внешние признаки антропогенного воздействия на терри-
торию такие как: дороги, поселения, промышленные предприятия, производственная инфраструктура и т. п.. Главный смысл состоит в учёте ситуации, в которой экономические полюса или ареалы концентрированной экономической деятельности обеспечивают благоприятное условие для постоянной и дифференцированной деятельности, совпадающей с промышленными и транспортными узлами, зонами концентрации населения и жилой инфраструктуры, которым противопоставляются противоположность ненаселённых, неосвоенных, богатых природными ресурсами и экосистемными услугами районов, в которых можно условно заключать об отсутствии [4; 5].
Для территории России А. Г. Исаченко выделял 47 ландшафтных макрорегионов, и таким образом, по его мнению, осуществляется изучение и сравнительная оценка хозяйственной освоенности различных территорий, расчёт антропогенной нагрузки на геосистемы (ландшафты), выявление их экологического и ресурсного потенциала, влияния природной среды на жизнь населения и т. п. Мы произвели ещё один расчёт, основываясь на принципах экологической географии [10].
Категория ООПТ ■ доля дикой природы (%)
Рис. 3. Доля сохранности дикой природы (%) в ландшафтных макрорегионах России
(по: [10])
Fig. 3. The share of wildlife preservation (%) in the landscape macroregions of Russia
(according to: [10])
Условные обозначения на диаграмме: 1 категория — нет участков дикой природы; 2 категория — 1-10; 3 категория — 11-30 (%); 4 категория — 31-50; 5 категория — 51-75; 6 категория — 76-100 %. Светлым фоном обозначено распределение доли существующих ООПТ в каждом макрорегионе. Ранжирование площади ООПТ (по ка-
тегориям): 1 категория — до 100 кв. км; 2 категория — от 1 до10 тыс.; 3 категория — 11-30 тыс.; 4 — 31-50 тыс.; 5 категория — 51-75 тыс.; 6 категория — до 76 тыс. кв. км.
Порядковые номера и названия физико-географических регионов (по: [10]):
Восточно-Европейский: 1 — Арктическая; 2 — Субарктическая; 3 — Северотаёжная; 4 — Среднетаёжная; 5 — Южнотаёжная; 6 — Подтаёжная; 7 — Широколиственно-лесная; 8 — Лесостепная; 9 — Северостепная; 10 — Среднестепная; 11 — Южностепная; 12 — Полупустынная; 13 — Пустынная.
Кавказский: 14 — Широколиственно-лесная; 15 — Степная предсубтропиче-ская; 16 — Сухостепная и полупустынная; 17 — Субсредиземноморская; 18 — Лесная предсубтропическая.
Западно-Сибирский: 19 — Тундровая; 20 — Лесотундровая; 21 — Северотаёжная; 22 — Среднетаёжная; 23 — Южнотаёжная; 24 — Подтаёжная; 25 — Лесостепная; 26 — Северостепная; 27 — Среднестепная; 28 — Южностепная.
Среднесибирский: 29 — Арктическая; 30 — Субарктическая; 31 — Северотаёжная; 32 — Среднетаёжная; 33 — Южнотаёжная; 34 — Подтаёжная; 35 — Лесостепная; 36 — Степная.
Восточно-Сибирский: 37 — Субарктическая; 38 — Северотаёжная; 39 — Среднетаёжная.
Южно-Сибирский: 40— Степная.
Дальневосточный: 41 — Субарктическая; 42 — Луговолесная; 43— Северотаёжная; 44 — Среднетаёжная; 45 — Южнотаёжная; 46 — Подтаёжная; 47 — Широ-колиственно-ле сная.
Средняя доля сохранности дикой природы в России составила 59,8 %, при общей площади дикой природы в России — 10 141 982,1 кв. км. На графике легко можно заметить, что лишь в немногих регионах, выделенных А. Г. Исаченко [10], доля дикой природы остаётся весьма высокой (см. более 90 % сохранности — 1, 19, 29-31, 41 ландшафтные макрорегионы). Прослеживается очевидная параллель в физико-географическом расположении, также, как и в случае с физико-географическими странами, в некоторых регионах России дикая природа не сохранилась совсем. Так нет совсем дикой природы в 10, 14, 16-18 макрорегионах, не превышает 2 % доли дикая природа в регионах 6, 12, 26.
Выводы. Природная специфика России оказывает прямое влияние на материальное производство страны, как и опосредует всю сферу социальных и политических взаимоотношений российского общества. Большая протяжённость России с севера на юг и с запада на восток обусловила многообразие ландшафтов, отличающихся своей пространственной неоднородностью. Интересный результат даёт сопоставление дикой природы с площадью функционирующих федеральных ООПТ. Официально существующие ООПТ в каждом из регионов имеют очень разное фактическое значение. Можно отметить, что максимальная площадь ООПТ (83,2 тыс. кв. км в 30 регионе); в шести ландшафтных макрорегионах (40, 41, 22, 3, 1, 39), каждый суммарно содержит более 20 тыс. кв. км. В 36 макрорегионе общая площадь федеральных ООПТ составляет — 0,8 тыс. кв. км, до 0,6 тыс. кв. км общая площадь ООПТ в — 35, 11, 9, 20,8 макрорегионах.
Как показало наше исследование, выделяя на картографической базе и обозначая географические контуры дикой природы, рассчитывая долю официально суще-
ствующих ООПТ и отделяя культурные и антропогенные ландшафты от дикой природы, мы способны очертить фактические пределы сохранившейся природной основы для построения экологической цивилизации «российского типа». Следующим шагом для реализации идеи экологической цивилизации представляется должен быть подбор теоретической основы и пространственное геоинформационное моделирование наиболее крупных природных территорий в арктической зоне России, в настоящее время находящихся в условиях сложного геополитического выбора.
Литература
1. Анучин Д. Н. Географические работы. М.: Географгиз. 1954. 472 с.
2. Бочарников В. Н. Геокод цивилизации и «глубинная экология» в эпоху глобализации // Псковский регионологический журнал. № 1 (33). 2018. С. 71-83.
3. Бочарников В. Н. Междисциплинарный подход к проблеме «природа-общество-человек». Владивосток: Дальнаука-МГУ им. адм. Г. И. Невельского, 2014. 320 с.
4. Бочарников В. Н., Егидарев Е. Г. «Дикая природа» как стратегический резерв элемента пространства России // Астраханский вестник экологического образования. 2017. № 2 (40). С. 11-21.
5. Бочарников В. Н., Егидарев Е. Г. «Дикая природа» — новый природоохранный индекс // Проблемы региональной экологии. 2015. № 5. С. 75-80.
6. Воскресенский А. А., Султанов К. В., Сунягина А. Г. Трансформация ценностей в современном цифровом обществе: культурный капитал личности в контексте идеи постматериального // Общество. Среда. Развитие. 2021. № 2 (59). С. 62-66.
7. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: Пространство и язык географических образов. СПб.: Але-тейя, 2003. 331 с.
8. Ионов И. Н., Хачатурян В. М. Теория цивилизаций от античности до конца XIX века. СПб.: Але-тейя, 2002. 384 с.
9. Исаченко А. Г. Развитие географических идей. М.: Мысль, 1971. 416 с.
10. Исаченко А. Г. Экологическая география России. СПб.: Издательство С.-Петербургского униврси-тета, 2001. 327 с.
11. Кобылянский В. А. Философия экологии: общая теория экологии, геоэкология, биоэкология. М.: Фаир-Пресс, 2003. 192 с.
12. Кружалин В. И. Экологическая геоморфология суши. М.: Научный мир, 2001. 169 с.
13. Лебедев С. А. Философия науки: словарь основных терминов М.: Академический Проект, 2004. 316 с.
14. Олейников Ю. В., Борзова Т. В. Философское осмысление глобальной проблемы взаимодействия общества и природы // Философия и общество. 2013. № 4 (72). С. 62-79.
15. Павленко Ю. В. Цивилизационное развитие человечества как целостный процесс // Философия и общество. 1998. № 3. С. 155-189.
16. Преображенский В. С., Александрова Т. Д., Максимова Л. В. География в меняющемся мире. Век ХХ. Побуждение к размышлению. М.: ИГ РАН, 1997. 273 с.
17. Пятилетова Л. В., Савина В. М. Возраст цивилизации: к вопросу о переоценке культурологической концепции Освальда Шпенглера // Концепт. 2014. № 2. С. 51-55.
18. Селезнёв А. М. Всемирно-исторический процесс как взаимодействие цивилизаций // Философия и общество. 2003. № 4 (33). С. 5-15.
19. Спицын А. Г. Проблемы глобальной экологии в мировой политике XXI века // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки. 2014. № 23 (709). С. 174-185.
20. Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия / Сост. Б. С. Ерасов. М.: Аспект пресс, 1999. 555 с.
21. Тойнби А. Дж., Хантингтон С. Ф. Вызовы и ответы. Как гибнут цивилизации. М.: Алгоритм, 2016. 288 с.
22. Фромм Э. Иметь или быть. М.: АСТ, 2000. 320 с.
23. Хромых В. С. Некоторые теоретические вопросы изучения динамики ландшафтов // Вестник Томского государственного университета. 2007. № 298. С. 198-207.
24. Huntington S. P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York: Simon and Schuster, 1996. 368 p.
25. Huntington S. P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. No. 3. P. 22-49.
References
1. Anuchin D. N. (1954), Geographic works, Moscow, Geografgiz,. 472 p. (In Russ.).
2. Bocharnikov V. N. (2018), Geocode of civilization and "deep ecology" in the era of globalization, Pskov Journal of Regional Studies, no. 1 (33), pp. 71-83. (In Russ.).
3. Bocharnikov V. N. (2014), Interdisciplinary approach to the problem of "nature-society-man", Vladivostok, Dalnauka, 320 p. (In Russ.).
4. Bocharnikov V. N., Egidarev E. G. (2017), "Wild nature" as a strategic reserve of an element of Russian space, Astrakhan Bulletin of Ecological Education, no. 2 (40), pp. 11-21. (In Russ.).
5. Bocharnikov V. N., Egidarev E. G. (2015), "Wild nature" — a new environmental index, Problems of regional ecology, no. 5, pp. 75-80. (In Russ.).
6. Voskresensky A. A., Sultanov K. V., Sunyagina A. G. (2021), Transformation of values in modern digital society: cultural capital of the individual in the context of the post-material idea, Society. Wednesday. Development, no. 2 (59), pp. 62-66. (In Russ.).
7. Zamyatin D. N. (2003), Humanitarian geography: Space and language of geographical images, St. Petersburg, Aleteyya, 331 p. (In Russ.).
8. Ionov I. N., Khachaturyan V. M. (2002), The theory of civilizations from antiquity to the end of the 19th century, St. Petersburg, Aleteyya, 384 p. (In Russ.).
9. Isachenko A. G. (1971), Development of geographical ideas, Moscow, 416 p. (In Russ.).
10. Isachenko A. G. (2001), Ecological geography of Russia, St. Petersburg, St. Petersburg University Press, 327 p. (In Russ.).
11. Kobylyansky V. A. (2003), Philosophy of ecology: general theory of ecology, geoecology, bioecology, Moscow, 192 p. (In Russ.).
12. Kruzhalin V. I. (2001), Ecological geomorphology of land, Moscow, 169 p. (In Russ.).
13. Lebedev S. A. (2004), Philosophy of science: a dictionary of basic terms, Moscow, 316 p. (In Russ.).
14. Oleinikov Yu. V., Borzova T. V. (2013), Philosophical understanding of the global problem of interaction between society and nature, Philosophy and Society, no. 4 (72), pp. 62-79. (In Russ.).
15. Pavlenko Yu. V. (1998), Civilizational development of mankind as an integral process, Philosophy and Society, no. 3, pp. 155-189. (In Russ.).
16. Preobrazhensky V. S., Alexandrova T. D., Maksimova L. V. (1997), Geography in a changing world. Century XX. Encouragement to think, Moscow, 273 p. (In Russ.).
17. Pyatiletova L. V., Savina V. M. (2014), Age of civilization: to the question of reassessment of the cultural concept of Oswald Spengler, Concept, no. 2, pp. 51-55. (In Russ.).
18. Seleznev A. M. (2003), World-historical process as interaction of civilizations, Philosophy and Society, no. 4 (33), pp. 5-15. (In Russ.).
19. Spitsyn A. G. (2014), Problems of global ecology in the world politics of the XXI century, Bulletin of the Moscow State Linguistic University. Social Sciences, no. 23 (709), pp. 174-185. (In Russ.).
20. Comparative study of civilizations. Reader (1999), B. S. Erasov (comp.), Moscow, 555 p. (In Russ.).
21. Toynbee A. J., Huntington S. F. (2016), Challenges and responses. How civilizations perish, Moscow, Algorithm, 288 p. (In Russ.)
22. Fromm E. (2000), To have or to be, Moscow, AST, 320 p. (In Russ.).
23. Khromykh V. S. (2007), Some theoretical issues in the study of landscape dynamics, Bulletin of the Tomsk State University, no. 298, pp. 198-207. (In Russ.).
24. Huntington S. P. (1996), The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order, New York, Simon and Schuster, 368 p.
25. Huntington S. P. (1993), The Clash of Civilizations?, Foreign Affairs, vol. 72, no. 3, pp. 22-49.
Псковский регионологический журнал. Том 18. № 3 / 2022 Сведения об авторе
Бочарников Владимир Николаевич — доктор биологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник лаборатории экологии и охраны животных Тихоокеанского института географии ДВО РАН, г. Владивосток, Россия. E-mail: vbocharnikov@mail.ru ORCID: 0000-0002-6574-7864 Scopus Author ID: 24330576700 Web of Science ResearcherID: I-6616-2017
About the author
Prof. Vladimir Bocharnikov, Leading Researcher at the Wildlife of Ecology and Conservation Laboratory of the Pacific Institute of Geography of the Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences, Vladivostok, Russia. E-mail: vbocharnikov@mail.ru ORCID: 0000-0002-6574-7864 Scopus Author ID: 24330576700 Web of Science ResearcherID: I-6616-2017
Поступила в редакцию 29.07.2022 г. Поступила после доработки 24.08.2022 г. Статья принята к публикации 09.09.2022 г.
Received 29.07.2022.
Received in revised form 24.08.2022.
Accepted 09.09.2022.
