CC BY
18
УДК 811
О. Ю. Стародубова
кандидат филологических наук,
доцент каф. русского языка как иностранного ФГБОУ ВО МГЛУ; e-ma¡L: oystarodubova@ma¡L.ru
ГЕНОМ ГОМЕРА КАК МЕХАНИЗМ ПРЕОДОЛЕНИЯ БАРЬЕРА В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Статья посвящена исследованию механизмов преодоления барьера в межкультурной коммуникации, а также ведущих факторов, способствующих формированию межкультурной компетенции инофона с учетом динамики современной гуманитарной картины мира и эволюции парадигмы научного знания от системоцентризма к антропоцентризму. Также рассматривается проблема семантической адекватности интерпретации текста как механизма формирования устойчивой способности понимания социокультурных смыслов языковых единиц. На этом фоне особую актуальность приобретает понятие «профессиональная языковая личность», формирование которой обеспечивается целым рядом гуманитарных дисциплин.
Ключевые слова: антропоцентризм; геном Гомера; гуманитарная картина мира; языковая личность; инофон; текстоцентризм; межкультурная компетенция; инте-риоризация; семантическая адекватность; апперцепционная база; транслятор ценностных ориентиров.
O. Yu. Starodubova
PhD ¡n Ph¡LoLog¡caL sciences, Assistant Professor of the department of Russ¡an as a fore¡gn Language, MSLU; e-ma¡L: oystarodubova@ma¡L.ru
HOMER GENOME (SO-CALLED HOMER GENOME) AS A MECHANISM OF OVERCOMING AN OBSTACLE IN INTERCULTURAL COMMUNICATION
Ways of overcom¡ng an obstacLe ¡n ¡ntercuLturaL commun¡cat¡on as weLL as the ma¡n factors, wh¡ch not onLy prov¡de steady deveLopment and stab¡L¡ty of Language educat¡on, but aLso contr¡bute the process of form¡ng ¡ntercuLturaL competence of fore¡gn speakers, are ¡nvest¡gated ¡n the art¡cLe. These factors are stud¡ed ¡n connect¡on w¡th a modern anthropocentr¡c v¡ew of the worLd and a modern sc¡ent¡f¡c parad¡gm wh¡ch ¡s now chang¡ng from regard¡ng System as a pr¡mary sc¡ent¡f¡c background to anthropocentr¡sm. The author aLso ra¡ses the ¡ssue of semant¡c adequacy of ¡nterpretat¡on of texts as a way of creat¡ng a susta¡nabLe ab¡L¡ty to understand the soc¡ocuLturaL mean¡ngs of L¡ngu¡st¡c un¡ts. In th¡s regard, of part¡cuLar reLevance ¡s the concept of "a profess¡onaL Language personaL¡ty", who ¡s formed by a range of human¡tar¡an d¡sc¡pL¡nes.
Key words: anthropocentrism; Homer genome; the humanitarian view of the worLd; Language personality; a foreign speaker; text-centrism; intercultural competence; interiorization; semantic adequacy; apperception base; remitter (sender) of values.
Вне текста нет ничего Жак Деррида
Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу
А. С. Пушкин
За последние десятилетия облик гуманитарных наук значительно изменился. Прежде всего отмечается многообразие предлагаемых подходов к решению проблем, относимых к разряду «вечных», а также обращение ученых к вопросам, которые априори не могут найти однозначного ответа. К числу таковых относится вопрос механизмов формирования аутентичной личностной, субъектной картины мира на основе гуманитарного знания (в том числе в лингвистическом аспекте межкультурной коммуникации), рассмотрение которого является целью данной статьи. В 1927 г. Г. Гессе писал: «Если бы у нас была наука, обладающая достаточным мужеством и достаточным чувством ответственности, чтобы заниматься человеком, а не просто механизмами жизненных процессов, если бы у нас было что-то похожее на антропологию...» [Гессе 1977, с. 168]. Теперь мечта Г. Гессе осуществилась - эта наука есть, но остаются вопросы, «черные дыры», «белые пятна», над которыми предстоит работа.
Антропоцентризм как доминанта современной научной парадигмы становится непременным компонентом любого знания, в том числе лингвистического.
Современная система образования ориентирована на понимание концепта под названием человек, он является центром притяжения внимания всех областей знаний, что вносит существенные коррективы в методологический аппарат науки, уточняет многогранный объект (язык) и перенаправляет вектор усилий в области целеполагания в обучении от системоцентризма (маргинальная парадигма научного знания) к антропоцентризму. Необходимость изучения человека в аспекте понимания связана с контекстом современности, а именно -с возможностью влияния на его ценностные ориентиры с позиции коррекции менталитета, межличностного и межкультурного общения,
целью которого, в контексте аккультурации, становится формирование межкультурной компетенции, развитие чуткости (чувствительности, толерантности, по определению М. Беннета). Это позволит инофону, постигающему чуждую культуру, постепенно преодолеть культурный шок (термин введен в научный оборот американским исследователем К. Обергом в 1960 г.) и успешно пройти ряд ступеней адаптации, достичь культурной грамотности (термин и теория американского культуролога Э. Хирша), предполагающей формирование апперцепционной базы (фоновых знаний), психологической и социальной идентичности, ценностных установок определенной культуры, а значит обрести способность воспринимать, понимать и продуцировать тексты на языке другого культурного кода [ШгеИ 1988]. Такого рода знания позволят инофону взять любой текст и читать его с адекватным уровнем понимания не только эксплицитной, но и имплицитной информации, составляющей содержание тезауруса двуязычной личности. Для этого необходимо пройти ряд ступеней. Э. Хирш выделяет следующие уровни межкультурной компетенции:
- необходимый для выживания;
- достаточный для вхождения в чужую культуру;
- обеспечивающий полноценное существование в новой культуре - ее «присвоение»
- позволяющий в полной мере реализовать идентичность языковой личности [ШгеИ 1988].
Таким образом, профессиональная деятельность лингвиста включает многоаспектное взаимодействие субъектов коммуникации, что требует от специалиста устойчивой способности понимания социокультурных смыслов языковых единиц. На этом фоне особую актуальность приобретает понятие «профессиональная языковая личность», формирование которой обеспечивает целый ряд гуманитарных дисциплин. В западной традиции нет деления на философию, лингвистику и литературоведение, - это комплекс научного знания, который покрывает сферу интереса человека к своей природе.
Картина мира в связи с антропоцентризмом подвергается метаморфозам и меняет свою номинацию с научно-технической на гуманитарную, включая не только национальный компонент, но и общечеловеческий (мировой). «Всё в человеке, всё для человека» -высказывание героя пьесы М. Горького «На дне», «Человек - мера
всех вещей», - утверждение древнегреческого софиста Протагора. Представители разных эпох и национальных менталитетов мыслят об одном и том же - антропоцентризме и... гуманизме. Постановка новой культуры в мировой контекст на первом этапе постижения отчасти способствует преодолению культурного шока - поиск точек соприкосновения, узнавание, идентификация.
Первооткрывателем в этой области был Гомер, который заявил, что каждый из нас является прежде всего носителем идеи гуманизма (она же смысл бытия), сняв тем самым национальные, возрастные, социальные и прочие границы, противоречия, препятствующие общению (и обучению). Настоящие писатели - от Гомера и до наших дней - были великими гуманистами: «Цели художества несоизмеримы (как говорят математики) с социальными. Цель художника не в том, чтобы неоспоримо разрешить вопрос, а в том, чтобы заставить любить жизнь в бесчисленных, никогда неистощимых всех ее проявлениях» [Толстой 1958, т. 61, с. 100]. Эпос Гомера пронизан и буквальным гуманизмом, почти христианским: умение прощать врагов, любить ближнего, жертвовать собой, страдание обнажают суть человека, возвращают нас к самим себе, учат ценить жизнь, способствуют развитию толерантности.
Тождественную типологическую ситуацию очищения через страдание находим в финале романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», фрагмент которого дает богатейший материал для работы лингвиста с точки зрения формирования комплексного знания о языке и культуре. И всё это увековечено в памяти потомков через текст. Текстоцентризм на современном этапе является основой лингвистического знания, базой формирования профессиональной языковой личности и ее компетенций.
Национальная идентичность, таким образом, перестает быть преградой постижения «иного круга», о котором говорил В. фон Гумбольдт [Гумбольдт 1980].
Формирование устойчивой способности адекватного восприятия смыслов языковых единиц обеспечивается пониманием характера эпохи, которое помогает инофону частично (особенно на первом этапе) преодолеть отчуждение нового культурного кода, снять барьер в межкультурной коммуникации, так как все мы - носители генома Гомера и только потом - национальной идентичности.
«Образование - это то, что остается у вас, когда вы забыли, чему вас учили», - это высказывание принадлежит Максу фон Лауэ, крупнейшему физику нашего времени, его идея заключается в том, что у образованного человека формируется образ мыслей, и он важнее фактов и формул. Иными словами, у образованного человека иной уровень понимания, который является исходным феноменом мышления.
Глобальная задача образования - активизировать мыслительные процессы, сформировать устойчивую мотивацию. «Мыслить человек начинает, когда у него появляется потребность что-то понять», т. е. чуждое знание перевести в свое [Рубинштейн 2015] - эта формула аксиоматична. Процесс интериоризации языка и культуры - сложно организованное, многоступенчатое усвоение нового, которое предполагает понимание не только лингвистического материала, но прежде всего его ментальной основы. Процесс интериоризации, понимания текстов исследователем (особенно инофоном) представляет собой множественное перекодирование, многократную операцию свертывания и развертывания суждений и зависит от многих компонентов: от знания языка, особенностей культуры, специфики исторических условий, национальных особенностей, социальной психологии той среды, в которой были созданы тексты. «Психический процесс в ходе восприятия текста предстает . не как произвольная последовательность только лишь субъективных впечатлений, а как реализация определенных указаний, направляющих восприятие» [Яусс 1995, с. 60].
Согласно концепции Н. Д. Арутюновой [Арутюнова 1999], понимание задано до процесса общения. «Понимание языка» не отличается от «знания языка», «семантической компетенции», от того, что Ф. Шлейермахер называл «грамматической интерпретацией». Воспринимаемое языковое выражение первоначально выступает как неизвестное, которое наполняется содержанием (= значением) в процессе интерпретации.
«Вне текста нет ничего», - трудно не согласиться с утверждением Жака Деррида, французского философа и теоретика литературы эпохи деструктивизма, постмодерна, по глубокому утверждению которого, мир следует воспринимать как текст, который, в свою очередь становится единственно возможной моделью реальности, а язык, вне зависимости от сферы своего применения, функционирует по своим законам, и мир постигается человеком лишь в виде «литературного» дискурса.
При этом первостепенной задачей транслятора знаний (культурных кодов) является обозначение следующей установки восприятия текста как исходной точки объективной атрибуции: глубинный смысл, концепция любого произведения всегда контекстуальна, т. е. неразрывно связана с характером эпохи, на фоне которой формируется авторская модальность. Ведь по замечательному выражению А. С. Пушкина, «художника следует судить по законам, им самим над собой созданным. Если это будет показано в ходе анализа текста, то закономерным результатом станет осознание авторских интенций и способа их материализации, что и составляет сущность восприятия, усвоения.
Поэтому при анализе текстов разных эпох необходимо сформировать представление о логике историко-культурного процесса, меняющей ценностный собирательный портрет автора определенного периода, иначе мы будем обречены в лучшем случае на когнитивный диссонанс при восприятии, например, теоретических текстов постмодерна, скорее напоминающих художественное полотно, в худшем - на пустые претензии автору. Вспомним шквал критики, обрушившейся на А. Терца (Синявского) после выхода его книги «Прогулки с Пушкиным», в которой традиционная гениальность классика граничит с пустотой. Всему виной незнание законов постмодерна - игра с читателем, создание новой реальности, которая исключает буквалистское, столь привычное реалистическое восприятие текстов культуры. Так возникает радикальный антитекстуализм, по законам которого и следует судить художника. Одним из ярких представителей этого направления в современной отечественной литературе является Д. Пригов, знакомство с текстами которого (в сравнении с классикой русского концепта) позволит сделать выводы о динамике картины мира и языкового сознания.
Ракурс восприятия личности сквозь призму ее сознания, т. е. как феномена культуры и как порождение Гутенбергеровой цивилизации, позволяет постструктуралистам уподобить самосознание человека некоторой сумме текстов в той массе различного характера, которая, по их мнению, и составляет мир культуры. Весь он в итоге воспринимается как бесконечный, безграничный текст.
Таким образом, текстуальность у постмодернистов становится формой организации знания, графической перкуссией человеческого мышления. Жизнь доступна пониманию только в текстовом
формате - это позиция бытия-в-тексте. Поэтому, когда Деррида говорит о том, что «вне текста нет ничего», то речь идет, скорее, о том, что всё мыслимо в тексте, всё является частью текста (мира). Это та изначальная текстуальность мышления, через которую и в рамках которой рождалась сама культура. «Наши представления о тексте с точки зрения соотношения его с реальностью - это бесконечный выход за пределы его классического представления. Это проламывание в радикальную инаковость текста» [Философия и литература 1993, с. 151].
Интерпретация (основы герменевтики) текста предполагает и знакомство с безэквивалентной лексикой, формирующей концепт национального менталитета, а также погружение в контекст фоновых знаний (историко-культурного контекста), формирующих устойчивую связь уровней языка.
Подлинную историю культуры пишет не историк, а художник. «На стекла вечности уже легло мое дыхание, мое тепло», - так архивирует память об эпохе О. Мандельштам. Художественная литература -важнейший инструмент формирования внутреннего мира человека. Чтение Достоевского, например, повлияло на мысли А. Энштейна больше, чем знакомство с иными научными трудами.
Грамматика также изучается не в изолированном формате, а в пространстве текста, в котором материализуется картина мира. В большинстве языков, например, категория времени грамматикализована, а пространство - нет. В разных языках по-разному оформлена потребность осмысления, фиксации пространственно-временной организации картины мира, но при этом означенные категории сохраняют семантический фактор. Грамматика семантична и остилистичена в контексте художественного пространства. Законченное или длительное действие способно кардинально изменить авторское отношение к происходящему и саму картину действия. «Творец всегда изображается в творении и часто - против своей воли». И. Бродский, например, открыто в форме фантастики и в то же время в режиме реального действия сопрягает в пьесе «Мрамор» пространство и время разных эпох, используя имперфективы, автор показывает, что времена меняются, но мы не меняемся вместе с ними, вопреки мнению классика (tempora mutantur et nos mutamur in illis).
Лингвистические механизмы формирования авторских интенций, хронотоп (его стилистика) независимо от конкретного времени
создают целостную аксиологическую константу, служащую ориентиром в эпоху антропоцентризма, НТП. Как не утратить геном Гомера, всё еще встроенный в ДНК человека? Это глобальный вопрос современной науки при всех нанотехнологиях, если мы забудем о нем, человечество рискует утратить генетическую идентичность.
При этом текст становится носителем скрытого смысла, в постижении которого ведущую роль играет пресуппозиция - фоновые предтекстовые знания, дающие возможность семантически адекватной трактовки, сообразной духу автора и эпохи. В противном случае созданная автором реальность утратит глубинный и вообще какой-либо смысл. Например, если не знать некоторых обстоятельств жизни М. Ю. Лермонтова, то его экспромт можно воспринять как простую шутку. В действительности это предсмертное послание:
Ну вот теперь у вас для разговоров будет
Дня на три тема.
И верно в вас к себе участие возбудит
Не Миллер - Эмма.
- Архитектура смысла восстанавливается из энциклопедической пресуппозиции: так кто же такие загадочные Эмма и Миллер? М(ихаил) Ма(ртынов) и Ми(хаи)л Лер(монтов), а диалог автор ведет с Эмилией Александровной» [Брудный 1998, с. 178].
Как часто ножницы смысла (эзопов язык) делают текст закрытым для понимания объектом, если читатель не готов к восприятию. Именно в этом и заключается первостепенная задача транслятора ценностей (знаний) инофону - обеспечить возможность аутентичного понимания, сопроводив исходную фактическую информацию соответствующим контекстом картины мира, сформировать потребность интер- и контекстуального восприятия любого текста.
Семантическая адекватность является одной из центральных проблем, которые изучает теория понимания и общая семантика, но особое значение она имеет для практики преподавания и индивидуальной работы с текстами. С ней постоянно сталкиваются те, кто переводит и пытается понять смысл. Любой текст закладывает семантический (интерпретативный) коридор смысла и ... ножницы смысла, при наличии которых поверхностная структура текста иногда становится прямой противоположностью глубинной (концептуальной), в другом случае параллельное (независимое) сосуществование двух пространств
смысла. Например, в годы Второй мировой войны в Швейцарии был принят закон, запрещающий убивать животных без предварительного оглушения. На поверхности (фактический слой текста, выраженный буквально, словесно) - гуманное отношение к животным, но с учетом хронотопа благая цель превращается в геноцид: закон спровоцировал отток евреев, для которых подобным образом полученная пища считается некошерной.
Что хотел сказать автор, что у него вышло и каков предел полифонии смыслов, считываемых при восприятии текста? Истинно ли оно или автор имел в виду нечто иное? Результатом подобных экспериментов с прочтением текста и устойчивым константным приемом соотношения эксплицитно сти и имплицитности становится когнитивный диссонанс как исходная точка и непременный атрибут мышления, понимания, а значит, постижения и обучения, в ходе которого постепенно происходит перекодирование концептуальных смыслов, исходного кода, картины мира, т.е. переход со знаковой системы одного языка на другой.
В гуманитарных научных дисциплинах (в том числе педагогически ориентированных) проблема семантической адекватности особенно значима: требования к художественному переводу постоянно совершенствуются, обсуждаются новые варианты понимания и порождения политических, публицистических, рекламных, исторических, художественных текстов. Методика буквалистов может быть применима далеко не всегда и по объективным в том числе причинам. Например, точный перевод стихотворения Г. Гейне «Сосновое древо стоит одиноко» из «Книги песен» (1827) представляется весьма затруднительным по причине грамматической несовместимости языков. Дело в том, что в немецком слово сосна мужского рода, а в русском - женского. Как же решить эту деликатную проблему? Общеизвестно, что переводчик - соавтор, творец нового, вторичного текста на основе актуализации одного из возможно заложенных аспектов смысла. В этом плане для аутентичного восприятия полезен интертекстуальный подход (в том числе сопоставление разных вариантов перевода).
Интертекстуальность - необходимое условие адекватного понимания также и при анализе прецедентного текста, который должен стать центром притяжения внимания не только тех, кто обучает инофонов, но
и носителей языка с точки зрения постижения целостного конструкта под названием архитектура смысла в процессе эволюции.
Подведем итоги. В современном мире текст становится смыкающим компонентом акта коммуникации, соединяя автора одного ментального пространства с читателем другого. Понимание культуры и ее стержня, способствующее формированию аутентичной профессиональной языковой личности, связано с текстом, который, являясь феноменом культуры, хранит ментальную информацию (грамматикализованный концепт), и одновременно становится катализатором мыслительных процессов (образования). Текст как механизм формирования концепта архивирует ценностную систему и является в связи с этим носителем идеи гуманизма. Архитектура текста (особенно художественного) отражает модель устройства мира, одна из ключевых ролей в этом процессе отводится геному Гомера, который способствует нейтрализации барьера в межкультурной коммуникации.
Таким образом, понимание художественного пространства изучаемого языка ведет и к построению обучающимся грамматики, порождающей текст, и к постижению набора аксиом, существенно зависящих как от языка (в этом смысле вполне подтверждается идея Сепира-Уорфа), так и от социальных и историко-культурных условий, иначе говоря, смысл и язык срастаются с нормами оценки, системы ценностей и поведения. Язык регулирует простые формы человеческого поведения, поскольку понимание того, что такое хорошо и что такое плохо в разных культурах отличны, а потому постижение текстов изучаемого языка - это постижение культуры не эпатажных поведенческих реакций, так как в сознании реципиента подобной информации формируется понятийный аппарат, составляющий тезаурус 2, т. е., по Ю. Караулову, задействуются концептуальные, когнитивные и прагматические аспекты языковой личности, а не только и не столько вербально-семантический компонент.
Развитие потенциала языковой личности как первостепенная задача образования вообще и риторической герменевтики в том числе, отчасти заключается в освоении лингвоинтерпретационных методов, позволяющих не только адекватно воспринимать, но и создавать текст, а также не поддаваться внушению, освобождающему от критической оценки информации. В наше время особенно важно задача массового обучения наиболее эффективным речевым действиям,
поэтому существенна интеграция всех областей гуманитарного знания, в том числе герменевтики и риторики, так как последняя является безусловным центром речемыслительных действий. Все это свидетельствует о значимости риторической доминанты образования, что снижает возможность некритического, нерефлексивного усвоения информации. Качественно понимая чужой текст, мы создаем свой -это и есть развитие потенциала языковой личности и устойчивость лингвистического образования
Теоретическая опора познавательного и речетворческого процессов, полученная в процессе работы с текстом, повышает уровень стабильности статуса и компетентности языковой личности в условиях особенно межкультурного общения. Воспитание межкультурной компетентности включает комплекс социальных навыков и способностей, при помощи которых индивидуум успешно осуществляет общение с представителями других культур как в бытовом, так и в профессиональном контексте. Компетентность личности способствует преодолению иллюзорности и коммуникативных барьеров.
Перефразируем известное: язык нам дан не только для того, чтобы скрывать свои мысли. «Мысль изреченная есть ложь», а потому «... всегда следует постигать не слова, а то, что они обозначают» (Климент Александрийский). «А в одном риторика и герменевтика глубоко родственны: и умение говорить, и умение понимать - это естественные человеческие способности.» [Гадамер 1991, с. 193].
Текстовая природа гуманитарного знания и преимущественное использование аналитических методов исследования позволяют говорить об общей методологии гуманитарных наук и о ее отношении к философским методологическим концепциями. Текст в этом плане играет роль ведущего инструмента формирования устойчивой лингвистической компетенции профессиональной языковой личности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М. : Языки русской культуры, 1999. 896 с.
Бахтин М. М. Из черновых тетрадей / публ. В. В. Кожинова ; подготовка текстов В. И. Словецкого. М. : Литературная учеба, 1992. Кн. 5-6. С. 153. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М. : Лабиринт, 1998. 336 с. Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. М. : Искусство, 1991. 368 с. Гессе Г. Степной волк // Иностранная литература. М., 1977. № 4. С. 168.
Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Избранные труды по языкознанию. М. : Прогресс, 1984. 400 с.
Зусман В. Г. Концепт в культурологическом аспекте // Межкультурная коммуникация. Н.-Новгород : Деком, 2001. 314 с.
Кайда Л. Г. Стилистика текста: от теории композиции - к декодированию. М. : Флинта, 2004. 208 с.
Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1991. С. 191.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб. : Питер, 2015. 720 с.
Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. : в 90 т. Юбилейное изд. Т. 61. 1958. С. 100.
Философия и литература: Беседа с Жаком Деррида //Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. М. : Лё Мащшеш, 1993. С. 153.
Яусс Х. Р. История литературы как провокация литературоведения // Новое литературное обозрение. М., 1995. № 12. С. 34-84.
