CC BY
660
ГЕНЕЗИС УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ДЕТОУБИЙСТВО
л. и. МУРЗИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра уголовного права и уголовного процесса
В 1996 году в УК РФ была введена уголовная ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. До данного момента в Российской Федерации женщина, лишившая жизни своего ребенка во время родов или после них в связи с особым психофизическим состоянием, подлежала ответственности на общих основаниях по ст. 102 или 103 УК РСФСР за простое убийство или убийство при отягчающих обстоятельствах. Однако уже в 1845 году законодатель выделял данное преступление как привилегированный состав убийства. Несмотря на это оценка степени и характера общественной опасности детоубийства была и остается неоднозначной. В данной статье мы попытались проследить генезис уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Целью нашего исследования являлось - установить отношение законодателя к данному виду преступления на разных этапах развития уголовного законодательства в России. В современный период явно прослеживается расширение принципа гуманизма, вследствие чего ст. 106 УК РФ «убийство матерью новорожденного ребенка» является привилегированным составом убийства, максимальное наказание за которое предусмотрено 5 лет лишения свободы.
Детоубийство - одно из тех преступлений, кото- общественной нравственности и одной из священных
рые в различные эпохи расценивались различно. Это происходило в связи с противоречиями во взглядах на значение и общественную опасность данного преступления на различных этапах развития общества.
В далеком прошлом было распространено право родителей распоряжаться жизнью своих детей. В античном Риме, например, как и в других древних государствах, детоубийство, как правило, не каралось.
Многие мыслители древности, например Платон, Аристотель, Цицерон, отражая господствующие в рабовладельческом обществе взгляды, высказывались за допустимость детоубийства [10].
История детоубийства в русском праве начинается с упоминания данного преступления в ст. 6 Устава князя Ярослава [19]. В уставе указывалось на насильственное лишение жизни матерью своего незаконнорожденного ребёнка. За это деяние она подвергалась заключению в доме церковном. детоубийство как преступление, рассматривалось и в ст. 9 Устава князя Владимира Святославича - «если девка детя по-вержеть» [19]. Вероятно, слово «повержеть» означает случаи, когда девка избавится от младенца, или от плода. За данные преступления виновная подвергалась церковному суду, что было направлено на пресечение внебрачных связей. Поэтому следует согласиться с Ю. Е. Пудовочкиным, по мнению которого, к детоубийству в тот период истории уголовного законодательства приравнивался и аборт [18].
Затем позиция законодателя под влиянием христианства, изменилась в сторону защиты детей - требуя от детей повиновения родителям, он в то же время выдвигает и ряд обязанностей родителей в отношении детей [11]. Детоубийство стало рассматриваться как квалифицированное убийство. При этом из общего понятия детоубийства выделялось убийство незаконнорожденного ребенка его матерью: «Установив таинство брака, церковь выработала суровый взгляд на внебрачное сожительство и в убийстве незаконного ребенка его матерью видела деяние, сравнительно более преступное, - убийство, соединенное с нарушением
обязанностей матери, - с лишением жертвы благодати св. крещения, а следовательно, и вечного блаженства» [19]. Это отчётливо проявляется в Соборном уложении 1649 г., в котором убийство родителями своих детей рассматривалось как менее опасное деяние по сравнению с убийством матерью внебрачного ребёнка. Так, в ст. 3 главы XXII указывалось: «А будет отец или мать сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год, а отсидев в тюрьме год, приходи-ти им к церкви божии, и у церкви божии объявляти тот свой грех всем людям вслух. А смертию отца и матери за сына и за дочь не казнити»[20]. Статья 26 Уложения имела целью воспитание нравственности народа и определяла наказание женщине, совершившей убийство своего новорожденного ребенка. Наказание ужесточалось, если имело место убийство матерью незаконнорожденного ребёнка. «...и таких беззканонных жен, и кто по ея велению детей ея погубит, казнити смертию безо всякия пощады, чтобы на то смотря, иные такова беззаконного и скверного дела не делали, и от блуда унялися» (гл. XXII, ст. 26) [20]. Данные нормы Уложения 1649 г. свидетельствовали о том, что детоубийство в ту эпоху считалось скорее грехом, а не уголовным проступком [5].
В течении длительного времени как в зарубежном, так и в русском праве, уголовно наказуемым не являлось убийство новорожденных уродов. В России лишь по указам Петра I 1704 и 1718 годов под угрозой наказания и даже смертной казни предписывалось уродов не убивать и не таить, а сообщать о них священникам и направлять в Кунсткамеру.
В воинском артикуле устанавливалась ответственность за детоубийство: «Ежели кто отца своего, мать, дитя во младенчестве, офицера наглым образом умертвит, онаго колесовать, а тело его на колесо положить, а за прочих мечем наказать» (Арт. 163) [21].
Детоубийство в Своде законов 1832 года (ст. ст. 341, 342) уже определялось как убийство ребенка, находящегося в утробе матери. Убийство младенца, уже родившегося, именовалось «чадоубийством». За
данные преступления предусматривалась ответственность, как за убийства, совершенные при отягчающих обстоятельствах («особенным смертоубийствам») [4]. В данном законодательном акте в отличие от Соборного уложения 1649 г. усиливается наказание родителей за посягательство на жизнь детей.
В последующие годы к исследуемой уголовноправовой норме отношение изменилось, церковным догматам стали противопоставляться извинительные мотивы, толкнувшие мать к преступлению [3].
В XIX веке научные достижения медицины стали свидетельствовать о том, что у матери-роженицы появляется в психике особое потрясение, вызванное родовыми муками. Данное обстоятельство подтверждало снисходительное отношение к детоубийце [23].
В России впервые убийство матерью новорожденного ребенка стало рассматриваться как привилегированное преступление в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (п. 1. части II ст. 1451). Законодатель мотивировал такое решение тем, что «положение виновной в этом преступлении необыкновенное, и она, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и изнуренная телесными страданиями, почти лишается рассудка, следовательно, покушается на ужасное преступление без ясного об этом перед собой сознания [22]». За совершение этого преступления в соответствии с санкцией статьи полагались тюремное заключение сроком на 2 года либо ссылка на поселение. Действие этой нормы распространялось только на те случаи, когда мать лишала жизни своего ребёнка, являющегося по своему статусу «незаконнорожденным». Если же мать убивала своего законнорожденного ребёнка, наказание следовало более строгое. как видно, в тот период законодатель более снисходительно относился к матерям-убийцам своих незаконнорожденных детей. Это можно объяснить стремлением государства упорядочить половую жизнь в обществе, ввести её в определённые моральные и нравственные рамки. Женщины, родившие внебрачных детей, подвергались общественному осуждению и позору.
В этом же нормативном акте (ст. 1469) устанавливалась уголовная ответственность за убийство «младенца чудовищного вида или даже не имеющего человеческого образа» [24]. Виновный приговаривался к лишению всех прав, преимуществ и к ссылке в Сибирь или к отдаче в исправительные арестантские роты.
М. Н. Гернет приводит статистику, отражающую число женщин, обвиняемых, оправданных и осужденных за детоубийство в 1897-1906 гг. в России. Количество осужденных за детоубийство женщин в конце XIX - начале ХХ вв. не превышало ежегодно 100 человек и преимущественно сокращалось. При этом, за детоубийство на 70 осужденных мужчин приходилось 3940 женщин. Такую огромную разницу М. Н. Гернет объяснял не особенностями физиологического строения женщины, не какой-либо особой «добротой» мужчины к детям, а теми обстоятельствами, в которые бывает поставлена женщина в случае рождения вне-
брачного ребенка. Ведь чаще всего детоубийства совершались именно в такой ситуации. М. Н. Гернет замечал по этому поводу следующее: «Как было бы ошибочно объяснить незначительное участие мужчины в совершении этого преступления его особой жалостью к новорожденным, так было бы неверно предполагать, что причиной детоубийства является жестокость женщины. Наблюдения показывают, что детоубийцами являются девушки-матери, а это обстоятельство дает все основания утверждать, что детоубийство имеет главной причиной известные взгляды современного общества на внебрачные рождения»[7]. Однако необходимо иметь в виду следующее. В России в это время действовал суд присяжных, который в большинстве случаев оправдывал женщин за детоубийство.
В конце XIX века в пользу более мягкого наказания законодатели стали указывать еще и на психическое состояние женщины, родившей незаконнорожденного ребенка [25]. Предусматривалась уголовная ответственность за убийство матерью родившегося ребёнка и в Уголовном уложении 1903 г. В соответствии со ст. 461 данного нормативного акта «мать, виновная в убийстве прижитого ею вне брака ребёнка при его рождении, наказывается заключением в исправительный дом» [26].
Таким образом, мы видим, что уголовная ответственность за убийство матерью законнорожденного и незаконнорожденного ребенка существенно отличалась. Такое расхождение объясняется наличием узаконенного института незаконнорожденных детей и влиянием его на общественное мнение.
Советское государство отменило институт внебрачных детей путем предоставления женщинам права решать самим вопрос о материнстве, установления материальной помощи одиноким матерям, всемерной охраны их трудовых прав [8, 17].
Однако в советском уголовном законодательстве не было специальной нормы, которой бы предусматривалась ответственность за убийство матерью новорождённого ребёнка. Это убийство не рассматривалось как менее опасное, а напротив, относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Так, женщина, виновная в насильственном лишении жизни своего родившегося младенца, привлекалась к уголовной ответственности по ст. 142 УК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой ей инкриминировались два отягчающих обстоятельства: убийство лицом, на обязанности которого лежала забота об убитом, и с использованием беспомощного состояния убитого. В этот период учёные справедливо обращали внимание законодателя на то, что мать-убийца могла во время родов находиться в аффектированном состоянии, которое следовало бы, по их мнению, учитывать как смягчающее обстоятельство, однако последнее не предусматривалось в законе в качестве такового.
Не изменилась уголовно-правовая оценка рассматриваемого деяния и в УК РСФСР 1926 г. Действия матери, совершившей убийство своего новорождённого ребёнка, квалифицировались по ст. 136
п.п. «д» и «е» УК РСФСР как убийство, совершённое при отягчающих обстоятельствах, лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом, и с использованием беспомощного положения убитого [6]. Однако судебные органы по эти делам, как правило, назначали виновной значительно пониженное наказание, учитывая часто особое состояние роженицы или исключительные обстоятельства, толкнувшие женщину на совершение этого преступления [14]. Так, в 1926 г. Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР в своём инструктивном письме дала следующее разъяснение: «УКК считает, что назначение суровых мер социальной защиты за эти преступления не может дать никаких результатов. Борьба с этим явлением должна идти не столько по пути уголовной репрессии, сколько по пути улучшения материальной обеспеченности женщин-одиночек и изживания вековых предрассудков, ещё глубоко коренящихся, в особенности в крестьянских массах. УКК считает нужным, если подобного рода преступление совершено впервые и вызвано указанными выше причинами, за преступление этого рода назначать меру социальной защиты в виде лишения свободы на минимальные сроки или ставить вопрос об условном осуждении. если же преступление совершено достаточно культурной матерью и притом при сравнительно благоприятных материальных условиях, то УКК не видит никаких оснований для применения указанных выше мягких мер социальной защиты» [13]. Изложенное позволяет заключить, что УКК ориентировало на дифференцированный подход при назначении наказания матерям-убийцам.
Но уже в 1935 г. Комментарий ст. 136 УК РСФСР § 9 имел совершенно противоположную оценку тяжести содеянного. «Изменившаяся экономическая и политическая обстановка создала все предпосылки для нормальных условий жизни женщины-матери. Поэтому убийство матерью своего ребенка при рождении, как правило, должно расцениваться судом с точки зрения общих установок, с назначением наказания за убийство» [12]. Однако, несмотря на противоречивость судебной практики и взятое ею направление на ужесточение уголовной репрессии в отношении матерей, насильственно лишавших жизни своих новорождённых детей, теоретики уголовного права всё настойчивее ставили вопрос перед законодателем о дополнении УК РСФСР специальной нормой, регулирующей эти отношения, поскольку её отсутствие создавало определённые проблемы для правоприменителя [1, 2, 9, 16, 27].
Уголовные кодексы 10-ти из 15 (Украина, Азербайджан, Киргизия, Литва, Латвия, Молдавия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан и Эстония) союзных республик выделяли убийство матерью своего новорожденного ребенка как менее опасный вид умышленного убийства. Вопрос о том, нужна ли самостоятельная статья, предусматривающая уголовную ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, поднимался и при обсуждении проекта
УК Союза ССР [4]. Вновь были приведены доводы в пользу такой нормы, и акцент делался на то, что общие статьи об убийстве не могут отражать действительную опасность и сущность детоубийства [15].
В России полемика по вопросу о необходимости законодательного решения данной проблемы в УК РСФСР к позитивному результату не привела. В УК РСФСР 1960 г. деяние матери-убийцы квалифицировалось по ст. 103 УК РСФСР как убийство, совершённое без отягчающих и смягчающих обстоятельств. Обстоятельства, сопутствующие детоубийству (особое физическое и психическое состояние женщины во время родов; тяжелая семейная обстановка; материальные трудности) обычно учитывались судами в качестве смягчающих обстоятельств в рамках санкции ст. 103 УК. В первом официальном проекте Уголовного кодекса РФ (1992 г.) формулировка соответствующей нормы была следующей: «умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после родов». Это совпадало с текстом статей о детоубийстве, имевшихся в то время в большинстве уголовных кодексов других союзных республик. В проекте Уголовного кодекса РФ, принятом Государственной Думой в первом чтении (декабрь 1994 г.), детоубийство не было предусмотрено. Модельный уголовный кодекс стран СНГ (1996 г.) уточнил условия применения этой нормы, добавив слова: «совершенное в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами». Это дополнение соответствовало существовавшему в науке уголовного права представлению о смягчающей роли данного обстоятельства. Однако в действующей редакции данное дополнение отсутствует.
С одной стороны в данной норме учитывается психическое и физическое состояние женщины-детоубийцы. Однако мать убивает ребенка осознанно, несмотря на то, что с момента его рождения несет обязанность по его воспитанию и связана с ним не только законом, но и морально-этическими нормами, то есть данное убийство является родственным. Не случайно в истории Российского уголовного законодательства родственные убийства, например: убийство отца, матери, чадоубийство и убийство иных родственников, как по нисходящей, так и по восходящей линиям, относились к квалифицированным (ст. 1451 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 4 июля 1836 г.)
Проследив генезис уголовной ответственности за детоубийство, мы видим, что понижение уголовной ответственности следовало только в случае убийства незаконнорожденных детей. В настоящее время понятия «незаконнорожденных» детей не существует, а следовательно это обстоятельство не может рассматриваться причиной для смягчения ответственности женщины.
Кроме вышесказанного, необходимо учитывать, что убийство младенца считается убийством лица, находящегося в беспомощном состоянии. Мать, убивая новорожденного, понимает, что он находится в беспо-
мощном состоянии, и причиняет ему смерть, однако данное обстоятельство не является доминирующем при разрешении вопроса о степени общественной опасности и степени уголовной ответственности по ст. 106 УК РФ.
При изучении нами уголовных дел по ст. 106 УК РФ за период с 1996 г. по 2005 г. по Пензенской и Курской областям мы увидели, что практически все убийства женщинами своих новорожденных детей были совершены сразу же после родов, женщинами, не состоящими в браке, либо находящимися в разводе, ведущими аморальный образ жизни. В ходе предварительного расследования при проведении судебно-психиатрической экспертизы, ни у одной из них не было установлено наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, либо обстоятельств, свидетельствующих об аффектированном поведении. Самое строгое наказание, назначенное женщине-дето-убийце - 3 года лишения свободы.
Мы полагаем, что на современном этапе необходимо исключить из диспозиции ст. 106 УК РФ убийство матерью новорожденного, совершенное при отсутствии связи мотивов убийства с родами, а также привлекать к уголовной ответственности и лиц, помогавших женщине в совершении действий по детоубийству (соисполнителей), либо создавших условия для совершения данного преступления (пособников, подстрекателей), а также лиц, организовавших данное преступление по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, при необходимости со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Мы также считаем, что необходимо ввести уголовную ответственность по ч. 2 ст. 106 УК РФ отца новорожденного, и иных лиц, обязанных нести ответственность за мать и новорожденного, которые знали о рождении ребенка, но своими деяниями, умышленно создали психотравмирующую ситуацию, в которой женщина причинила смерть новорожденному, либо покушалась на его убийство.
Таким образом, наложение уголовной ответственности должно соответствовать не только принципам гуманизма, но и принципам справедливости и дифференциации. Допустимо уменьшение ответственности в случае, если убийство женщиной совершается в особом психофизическом состоянии, вызванном родами. В остальных же случаях общественная опасность совершаемого матерью убийства повышается, и уголовная ответственность должна быть ужесточена.
Введение в УК РФ 1996 г. состава убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) требует теоретического его осмысления в целях правильного применения уголовного закона.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. 1937. № 8. С. 53.
2. Аниянц М. К. Ответственность за преступления против жизни по действующему законодательству союзных республик. М., 1964. С. 129-130.
3. Боровитинов М. М. Детоубийство в уголовном праве. СПб., 1905. С. 7
4. Бородин С. В. Преступления против жизни. М.: Юристъ, 1999. С. 22, 112.
5. Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юристь, 1994. С. 67.
6. Вышинская З., Трайнин А., Меньшагин В. Уголовный кодекс РСФСР. Комментарий / Под ред. И. Т. Голякова. М., 1946. С. 186-188.
7. Гернет М. Н. Общественные причины преступности. Избранные произведения. М., 1974. С. 140.
8. Декрет СНК от 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке» // СУ. 1917. №11.
9. Змиев Б. Детоубийство // Право и жизнь. 1927. № 6-7. С. 94.
10. Игнатов А. Н. Уголовный закон охраняет права несовершеннолетних. М.: Юридическая литература, 1971. С. 8.
11. Исаев И. А. История государства и права России. М.: Юрист, 1996. С. 60-61.
12. Карницкий Д., Рогинский Г. Уголовный кодекс РСФСР. М.: Госиздат «Советское законодательство», 1935. С. 196-198.
13. Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов, 1999. С. 96.
14. Курс уголовного права. Часть Особенная. В 6 томах. М.: Наука, 1971. Т. V. С. 71.
15. Меньшагин В. Преступление против личности по проекту КУ Союза ССР // Социалистическая законность. 1937. № 9. С. 37.
16. Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965. С. 162-163.
17. Постановление НИЗ и НИЮ от 18 ноября 1920 г. // СУ. 1920. № 90.
18. Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 19.
19. Российское законодательство Х-ХХ вв. Законодательство Древней Руси. М., 1984. Т. 1., С. 190, 149, 197.
20. Российское законодательство Х-ХХ веков. Акты земских соборов. М.: Юрид. лит., 1985. Т. 3. С. 248, 254.
21. Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода становления абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1986. Т . 4. С. 358.
22. Руководство к особенной части русского уголовного права. Т. 1. СПб., 1876. С. 316.
23. Таганцев Н. С. О преступлениях против жизни по русскому праву. Т. 2. СПб., 1870. С.3 0
24. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. М.: Юрид. Лит., 1988. С. 160-408.
25. Уголовное уложение. Проект Редакционной Комиссии и объяснения к нему. Т. 6. СПб., 1895. С. 108.
26. Уголовное уложение 1903 года // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 9. М.: Юрид. Лит., 1994. С. 275-320.
27. Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 98-99.
