CC BY
78
УДК 340.121, 340.122, 342.7 Е. А. Капитонова
ГЕНЕЗИС ПОНИМАНИЯ ОГРАНИЧЕНИЙ ПРАВ И СВОБОД ЛИЧНОСТИ В СРЕДНИЕ ВЕКА И НОВОЕ ВРЕМЯ
Аннотация. На основе анализа широкого спектра политико-правовых воззрений философов и ораторов западного мира автор выделяет два фазиса понимания соотношения свободы личности и необходимого поведения в обществе, характерные для эпохи Средневековья и Нового времени. Сформулированы и обоснованы основные черты, определяющие содержание каждого из этих этапов.
Ключевые слова: ограничение прав и свобод, обязанности, правовой статус личности, философия Средневековья, философия Нового времени.
Введение
Для глубокого научного понимания любого существующего явления в мире современного права, необходимо не только установление его нынешней сущности и содержания, но и анализ пути его исторического развития, характеристика этапов тех изменений, через которые прошло это явление и благодаря (либо вопреки) которым сформировалось именно в том виде, какой мы имеем возможность наблюдать в наши дни. Историко-правовой анализ способен обогатить представления исследователей об изучаемой ими юридической категории и помочь лучше понять логику современного законодателя, которая зачастую базируется на принципах и нормах, значение которых является общепризнанным на протяжении многих веков.
Так, анализ западного пути генезиса понимания соотношения свободы и необходимости в поведении людей в обществе позволяет сделать вывод, что проблема ограничений прав и свобод личности во все времена занимала существенное место в системе политико-правовых воззрений лучших умов каждой исторической эпохи. Человек никогда, со времен первобытного общества, не полагался абсолютно свободным, и всегда существовали нормы, устанавливающие для него конкретные обязанности, как существовало и принуждение (ответственность), призванное обеспечивать надлежащее исполнение этих обязанностей. Однако подходы к этому вопросу (в частности, понимание значимости морали и внутренних убеждений человека, приоритет свободы воли или ее отрицание, добровольное или принудительное ограничение поведения личности) в разные исторические периоды отличались значительным образом.
Говоря об эпохах Средневековья и Нового времени, можно выделить два фазиса понимания соотношения свободы личности и необходимого поведения в обществе. Рассмотрим их по отдельности с выделением их основных черт.
1. Фазис высшей ответственности
Данный этап, по мнению автора статьи, охватывает период Средневековья - с момента падения Римской империи и до эпохи европейских буржуазных революций, знаменовавших собой наступление Нового времени. Философская и политико-правовая мысль в этот период формировалась в основном в рамках осмысления религиозных воззрений и оправдания (либо осуждения) абсолютизма. Стремление к справедливости у законодателя было по большей части декларативным и реализовывалось исключительно в пользу господствующих слоев населения, что полностью соответствовало интересам государственной власти той эпохи.
Характерными чертами этого этапа понимания соотношения свободы личности и необходимого поведения в обществе являются следующие:
1) Религиозные догмы как источник обязанностей и ответственности.
Античные мыслители тоже использовали фактор сверхъестественного в обосновании своих теорий (к примеру, Платон считал, что совесть вложена в людей Гермесом по велению Зевса, что составляет моральный фундамент поведения личности), однако именно христианское Средневековье возвело веру и религиозные догматы в абсолют. Для легитимации суждений в то время было достаточно соотнести их с базовыми постулатами монотеистической религии, а любая философская концепция сочетала в себе идеи античности и религиозную схоластику. Законы хотя и признавались основой поведения людей в обществе, но не считались первичными нормами, а лишь конкретизировали применительно к окружающей обстановке некие высшие, предустановленные правила, которые в конечном счете от человека не зависели [1, с. 119-120].
Примером могут служить суждения известного итальянского философа Фомы Ак-винского, который считал, что основой правопорядка являются прежде всего десять заповедей: «Человеческий закон не может карать и запрещать все [без исключения] злые дела, поскольку... стремление к отказу от всяческого зла повлекло бы за собой отказ и от многих добрых дел... Поэтому для того, чтобы никакое зло не могло остаться незапре-щенным и безнаказанным, возникла необходимость в божественном законе, посредством которого запрещаются все грехи» [2, с. 18].
Вечный закон, отражающий глубинную сущность принятых в обществе норм, тождественен Богу и берет в нем начало. Из того же источника проистекает и ответственность. При этом в дополнение к светскому наказанию правонарушителя ждет еще и божественная кара за грехи.
2) Принуждение как главный способ воздействия на человека.
В полном соответствии с религиозными догмами мыслители того времени основывали тезис о необходимости принуждения как средства обеспечения надлежащего поведения на предположении об изначальном несовершенстве человеческой натуры. В частности, раннехристианский философ Аврелий Августин сформулировал недоверие к людской природе предельно ясно: «когда человек живет по человеку, а не по Богу, он подобен дьяволу» [3, с. 601].
Фома Аквинский также считал, что человек от природы слаб, и для того, чтобы контролировать его поведение, нужны законы - небесные (вечный, божественный) и земные (человеческие, позитивные). Добровольно выполнять их предписания могут только люди добродетельные, но таковых в обществе не так много. Всех остальных следует принуждать воздерживаться от зла под угрозой применения силы - наказания: «Но коль скоро есть немало таких, которые развращены, склонны к порокам и не привыкли прислушиваться к словам, то существует необходимость удерживать их от зла посредством силы и страха, чтобы они как минимум воздерживались от злодейств и не причиняли вреда другим» [2, с. 58-59].
Кроме того, концепция наказания резонировала с христианскими идеями воздаяния, каковое полагалось признавать высшей справедливостью. Это находило отражение в обосновании уместности и желательности кары, в том числе для самого провинившегося. Как писал по этому поводу итальянский философ Боэций, «более счастливыми являются порочные люди тогда, когда на них обрушивается наказание, чем когда правосудие не карает их» [4, с. 260].
Иной подход, подразумевающий большее доверие к человеческой свободе воли и возможности воздействия на нее не только посредством наказаний, но и путем поощрения, встречается в работах мыслителей очень редко. Например, политический философ и один из первых теоретиков светского государства Марсилий Падуанский утверждал, что
положение закона может сопровождаться обещанием награды: «...он может быть рассмотрен в качестве принудительного предписания, составленного в этом мире из наказания и вознаграждения в целях его [закона] соблюдения» [5, с. 110].
3) Разница в правовом статусе людей.
Признавая установления закона «мерой человеческих действий», Фома Аквинский подчеркивал, что поскольку «различные вещи измеряются различными мерами», то и «предписанные людям законы должны сообразовываться с их состоянием»: «Так, то, что невозможно для ребенка, может быть возможным для взрослого, по каковой причине законы для детей отличаются от законов для взрослых (ведь есть немало такого, что дозволяется детям, но за что взрослые по закону подлежат наказанию или, во всяком случае, могут быть обвинены)» [2, с. 71].
В античное время неравенство населения трактовалось исключительно в рамках его разделения на различные классы. Естественная разница в объеме обязанностей и ответственности людей, отличных по иным характеристикам (в том числе по возрасту), ранее в трудах философов не затрагивалась.
По итогам анализа первого из выделенных фазисов понимания соотношения свободы личности и необходимого поведения в обществе можно сделать вывод, что этот этап имеет больше сходств с первобытным обществом (когда к человеку применялись метазапреты), чем с античным миром (когда больше всего внимания уделялось добровольным ограничениям свободы личности в интересах общества в целом). Довлеющее над личностью высшее понимание божественной морали и справедливости (основы правомерного поведения), а также неверие в природную склонность людей к законопослушности, дополняемое призывами к строгим ограничениям и двоякой ответственности (земной и небесной), сближает средневековые суждения с пониманием табу, но не с идеями отстаивавших свободу воли античных мыслителей.
2. Фазис добровольно-принудительных ограничений
Эпоха буржуазных революций и последовавшего за ними становления цивилизаций нового формата ознаменовалась большим количеством философских работ, посвященных политико-правовым идеям, в которых неизменно затрагивались вопросы соотношения допустимого и необходимого поведения в обществе. В то время как европейские социумы учились отстаивать свои базовые права, их мыслители формулировали концепции правового государства и естественного права, многие положения которых не утратили актуальности до сих пор (например, теория разделения властей Дж. Локка и Ш. Л. Мон-тескьё).
Что касается непосредственно понимания соотношения свободы личности и ограничений ее поведения в обществе, то на этом этапе можно выделить следующие его основные тезисы:
1) Необходимость ограничений объясняется человеческой природой.
Один из основателей теорий общественного договора и государственного суверенитета Томас Гоббс утверждал, что человек (как и народ в целом) есть «ребенок сильный, но злонамеренный» [6, с. 268]. Об эгоистичных свойствах человеческой природы, которые мешают людям уживаться в обществе без применения законодательно установленных ограничений, писали все главные философы того времени - Дж. Локк, Б. Спиноза, Ш. Л. Монтескьё, Ж.-Ж. Руссо и др. Если бы испорченную натуру можно было бы обуздать исключительно нормами морали, для регулирования поведения граждан не нужны были бы законы, подкрепляемые силой государства. Однако вся история развития человеческих цивилизаций доказала, что согласование эгоистичных частных интересов возможно лишь посредством права и применяемого государством принуждения.
Характерные для этой эпохи попытки философии выйти из тени религиозных догматов и развиваться самостоятельно нашли отражение в том, что философы перестали считать негативные свойства человеческой натуры пороками или результатом искушения нечистых сил. Голландский философ-натуралист Бенедикт Спиноза призывал считать необузданные порывы человеческой натуры свойствами, «присущими ей так же, как природе воздуха свойственно тепло, холод, непогода, гром и все прочее в том же роде» [7, с. 185-186]. Французский философ-натуралист Поль Анри Гольбах утверждал, что «неведение людей и их испорченность увековечиваются тем, что их обманывают как относительно подлинного счастья, так и относительно средств его достижения» [8, с. 99], т.е. предлагал искать причины порочности человека в порочности общества и тех, кто им управляет.
2) Запреты как часть соглашения между людьми.
Рассуждая о происхождении государства, большинство философов упоминали нечто вроде «войны всех против всех» (трактовка Т. Гоббса) - неблагоприятного периода, когда неравенство и несправедливость в первобытном обществе обострились настолько, что дальнейшее существование людей в таких условиях было невозможно и угрожало если не всеобщим истреблением, то наступлением эпохи «эгоистического произвола» (Ж.-Ж. Руссо).
Во избежание такого рода негативных последствий люди на определенной стадии развития общества объединяются в государство, где каждый добровольно отказывается от части собственной свободы и обязуется подчиняться праву, чтобы сменить полное опасностей существование на нечто более надежное и справедливое: «Поэтому, для того чтобы люди могли жить согласно... необходимо, чтобы они поступились своим естественным правом и обязались друг другу не делать ничего, что может служить во вред другому» [9, с. 553]. Как писал Т. Гоббс, «вне государства - господство страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, невежество, дикость; в государстве -господство разума, мир, безопасность, богатство, благообразие, взаимопомощь, утонченность, науки, доброжелательство» [10, с. 374].
При этом надежда каждого человека на достижение общего блага посредством отказа от неправомерных поступков должна придавать законам большую сдерживающую силу, чем страх наказания.
3) Ограничения как проявление свободы воли.
В отличие от своих предшественников, считавших принуждение и ответственность главными условиями выполнения законодательных предписаний, философы Нового времени высказывали суждения, более близкие к античным. Признавая роль права как единственной основы правил поведения в обществе, они тем не менее подчеркивали значимость свободы воли человека в вопросе законопослушности. Снова начали вспоминать и о заложенном в человеке чувстве справедливости и внутреннего долга («нравах» в трактовке Ш. Л. Монтескьё и Ж.-Ж. Руссо), которое может быть развито при условии надлежащего воспитания и обучения таким образом, что люди «полюбят свои обязанности» и будут исполнять их добровольно и без сомнений, «ибо поступать лишь под воздействием своего желания есть рабство, а подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода» [11, с. 165].
В частности, голландский юрист и государственный деятель Гуго Гроций считал принуждение лишь дополнительным, но не главным средством обеспечения действия права в обществе, поскольку любые нарушения установленного закона (при условии справедливости его предписаний) и без того противны природе и разуму: «Нельзя сказать, чтобы право, лишенное поддержки силой, не имело никакого действия, ибо соблюдение справедливости сообщает совести спокойствие, несправедливость же причиняет терзания и муки» [12, с. 49]. Еще четче формулировал аналогичные суждения французский философ и правовед Шарль Луи Монтескьё: «Хороший законодатель... постарается не столько карать, сколько улучшать нравы» [13, с. 78].
Идея свободы воли в рамках законопослушного поведения человека в обществе находит свое отражение и в попытках сформулировать один из главных постулатов современного права: «Разрешено все, что не запрещено законом». В частности, право по Гоббсу - это свобода делать или не делать что-то, «поскольку все действия и поступки граждан никогда не охватываются законами, да и не могут быть предусмотрены в силу своего разнообразия, необходимо, чтобы существовало почти бесконечное множество того, что и не требуется законом, и не запрещается им, но что каждый волен делать или не делать по собственному усмотрению» [10, с. 409].
Английский философ Джон Локк одним из главных принципов ограничения правом свободы человека считал ее финитность. Обязанности и ответственность не должны выходить за пределы справедливости, есть некая естественная свобода человека, которую государство обязано гарантировать: «Власть общества или созданного людьми законодательного органа никогда не может простираться далее, нежели это необходимо для общего блага» [14, с. 337].
4) Сочетание идей всеобщего равенства с природным неравенством.
Теория естественных прав и государства как результата общественного договора в качестве одного из базовых принципов существования государственной власти называла равенство всех перед законом. Таков был ответ на укоренившуюся в обществе несправедливость, размышления о которой как раз и послужили поводом к рассуждениям об истоках государственного устройства и, как следствие, обязанностях не только народа по отношению к государству, но и правителей по отношению к гражданам своей страны. В то же время отдельные мыслители понимали, что идея полного всеобщего равенства является в некотором смысле утопичной, поскольку не учитывает ни природных различий людей, ни социальных реалий.
Так, к примеру, французский философ-просветитель Вольтер указывал, что «социальное равенство - это и наиболее естественная, и наиболее химерическая идея... на нашей несчастной планете невозможно, чтобы люди, живя в обществе, не были разделены на два класса: богатых, которые повелевают, и бедных, которые им служат» [15, с. 266]. Именно социальное и имущественное неравенство, по мнению Вольтера, гарантирует поддержание баланса и равновесия в обществе.
Заключение
Таким образом, второй выделенный фазис понимания соотношения свободы личности и необходимого поведения в обществе по своему содержанию оказался ближе к фазису добровольных ограничений, характерному для античного мира, чем к своему предшественнику, фазису высшей ответственности, имевшему место в средневековую эпоху. На первый план снова вышли суждения о доброй воле людей, отказавшихся от части своих естественных свобод ради общего блага и способных исполнять возложенные на них обязанности не только в силу государственного принуждения, но и в соответствии с собственными внутренними убеждениями (моралью, внутренним долгом, нравами). Социальное и природное неравенство признавалось неизбежным явлением, что, однако, не мешало развивать идеи естественных прав и равенства всех перед законом и судом. Попытки достичь компромисса между религиозными предрассудками и разумом привели к постулированию большей свободы воли в человеческих поступках, что находило отражение, в том числе, в преобладании идеи лимитированных ограничений прав над строгими запретами и повышенной ответственностью.
Библиографический список
1. Батиев, Л. В. Закон и право в философии Фомы Аквинского / Л. В. Батиев // Философия права. - 2012. - № 1. - С. 116-121.
2. Аквинский, Ф. Трактат о законе // Сумма теологии. Часть II—I. Вопросы 90-114 / Ф. Акви-нский. - Киев : Ника-Центр, 2010. - 432 с.
3. Августин, А. О граде Божием // Антология мировой философии : в 4 т. - М. : Мысль, 1969. - Т. 1, Ч. 2. - 936 с.
4. Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты / Боэций. - М. : Наука, 1990. - 414 с.
5. Падуанский, Марсилий. Защитник мира. Defensor paris / Марсилий Падуанский. -Москва : Дашков и К°, 2014. - 656 с.
6. История политических и правовых учений : учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. - 3-е изд., испр. и доп. - М. : Норма: ИНФРА-М, 2016. - 800 с.
7. Спиноза, Б. Политический трактат / Избранные произведения : в 2 т. / Б. Спиноза. -М. : Гос. изд-во полит. лит., 1957. - Т. 2. - 728 с.
8. Гольбах, П. А. Естественная политика, или Беседы об истинных принципах управления / Избранные произведения : в 2 т. / П. А. Гольбах.- М. : Мысль, 1963. - Т. 2. - 715 с.
9. Спиноза, Б. Этика // Избранные произведения : в 2 т. / Б. Спиноза. - М. : Гос. изд-во полит. лит., 1957. - Т. 1. - 715 с.
10. Гоббс, Т. Основ философии. Часть третья. О гражданине // Сочинения : в 2 т. / Т. Гоббс. -М. : Мысль, 1989. - Т. 1. - 622 с.
11. Руссо, Ж.-Ж. Об Общественном договоре, или Принципы политического права / Трактаты / Ж.-Ж. Руссо. - М. : Наука, 1969. - 704 с.
12. Гроций, Г. О праве войны и мира / Г. Гроций. - М. : Ладомир, 1994. - 868 с.
13. Монтескье, Ш. Л. О духе законов / Ш. Л. Монтескье. - М. : Мысль, 1999. - 672 с.
14. Локк, Дж. Два трактата о правлении / Сочинения : в 3 т. / Дж. Локк. - М. : Мысль, 1988. - Т. 3. - 668 с.
15. Вольтер. Метафизический трактат / / Философские сочинения / Вольтер. - М. : Наука, 1988. - 751 с.
Капитонова Елена Анатольевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права, Пензенский государственный университет. E-mail: e-kapitonova@yandex.ru
Образец цитирования:
Капитонова, Е. А. Генезис понимания ограничений прав и свобод личности в средние века и новое время / Е. А. Капитонова // Вестник Пензенского государственного университета. - 2018. - № 4 (24). - С. 12-17.
