Генезис отечественной системы исполнения уголовных наказаний в XIV – середине XVII века Текст научной статьи по специальности «История и археология»

В.В. Захаров*

ГЕНЕЗИС ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ИСПОЛНЕНИЯ УГОЛОВНЫХ НАКАЗАНИЙ В XIV - СЕРЕДИНЕ XVII ВЕКА*

Аннотация: В статье освещено развитие отечественного законодательства о наказаниях в XIV - середине XVII вв. Дан анализ особенностям возникновения уголовно-исполнительного аппарата. Рассмотрена специфика исполнения наказания в виде смертной казни, телесных наказаний, ссылки, имущественных наказаний, наказаний, связанных с тюремным заключением, с умалением чести и отрешением от должности. Сформулированы особенности уголовно-исполнительной политики указанного периода.

Ключевые слова: суд, судебное решение, наказание, уголовно-исполнительная политика.

Развитие отечественного законодательства о наказаниях в XIV-середине XVII вв. По мнению С.С. Алексеева, «на первых фазах развития человеческого общества (в азиатских теократических монархиях, в рабовладельческих и феодальных государствах) существовали, как правило, неразвитые правовые системы»1. На начальных этапах своего развития право носило традиционный характер, что находило выражение не только в доминировании среди форм права обычая, но и в неразвитости права. Сущность этой черты, по мнению В.Д. Перевалова, состояла в том, что право выполняло лишь охранительную функцию и выступало частью единой системы социального регулирования, в которой регулирующую функцию осуществляли религия, нравственность и обычаи. Возникшее вместе с государством право длительное время лишь дополняло укоренившуюся систему социального регулирования. Определяющей чертой появившегося традиционного права была государственная принудительность, а не классовость2.

Это дает основание уточнить вывод С.И. Штамм, согласно которому обострение классовой борьбы, вызванное усилением закрепощения крестьянства и эксплуатации всего трудящегося населения, стремление господствующего класса к охране частной собственности вообще и главным образом на землю, а также необходимость усиления репрессий за выступление против феодального строя по мере государственной

* Захаров Владимир Викторович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Курского государственного университета, zaharov. 72@mail.ru

* Публикация подготовлена при поддержке гранта РГНФ, проект № 12-33-08006 «Эволюция права и правовых институтов в истории российской государственности

1 Алексеев С.С. Теория права. М., 1982. С. 71.

См.: Карельский В.М., Перевалов В.Д. Теория государства и права. М., 2000. С. 235.

централизации и укрепления аппарата власти приводят к изменению цели наказания и установлению его более жестоких видов3.

Вполне закономерным явлением было то, что по мере становления и развития Русского государства усиливалось публичное начало, которое в свою очередь требовало обеспечения4. Поэтому целью наказаний выступало не только отмщение со стороны пострадавшего и возмещение нанесенного ему убытка, но устрашение и предупреждение будущих преступлений. Неслучайно получает распространение практика публичных наказаний, которые совершались открыто, при массовом стечении народа. Посредством этого обеспечивалась общая превенция: «...чтобы, на то смотря, иным неповадно было так делати...»5.

А.Е. Пресняков приводит пример казни времен Василия II над участниками заговора - серпуховских детей боярских и дворян, которых князь повелел «казнити, бити и мучити и конми волочити по всему граду и по всем торгом, а последи повеле им главы отсещи; множество же народа, видяще сиа, от бояр и от купец великих и от священников и от простых людей во мнозе быша ужасе и удивлении... яко николи же таковая ни слышаша, ниже видеша в русских князех бываемо»6.

В этой связи стоит обратить внимание на наблюдение В.Ф. Владимирского-Буданова, также свидетельствующее о традиционном характере права эпохи ХУ-ХУП вв.: «В Московском государстве русское уголовное право вступает в период устрашающих кар: преступление окончательно понято как деяние противогосударственное; значение лица (потерпевшего) и общины в преследовании преступлений и наказании постепенно ограничивается государством. Но государство действует еще как частный мститель, стараясь воздать злом за зло, по возможности, в равной, если не в высшей степени, имея в виду и другую цель - устрашить еще не совершивших преступления; поэтому наказания принимают вполне уголовный и весьма жестокий характер» .

Указанный тренд проявляется уже в судебниках 1497 и 1550 гг. и закрепляется в Соборном уложении 1649 г. Законодательство о наказаниях рассматриваемой эпохи имели существенные особенности. Во-первых, судебникам было характерно умолчание о наказании: закон не устанавливал наказание за то или иное преступление. Особенно это прослеживалось в Судебнике 1497 г. Например, указывая на такое преступление, как

3

См.: Развитие русского права в XV - первой половине XVII вв. М., 1986. С. 189.

4 См.: Cockburn J.S. Crime in England: 1550-1800. London, 1977; Zehr H. The Modernization and Crime in Germany and France: 1830-1913 // Journal of Social History. 1975. Vol. 8, № 4. P. 117-141.

5 Соборное уложение 1649 года // Российское законодательство X-XX веков. М., 1985. Т. 3. С. 89-91.

6 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 410.

7 Владимирский-Буданов В.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 333.

взяточничество, закон ничего не говорит о полагающемся за него наказании8. Судебник 1550 г., восполнив часть пробелов, сохранил этот недостаток, хотя и в меньшем объеме9. Следует согласиться с В.Ф. Владимирским-Будановым, пришедшим к выводу, что определение рода наказаний было предоставлено правоприменительной практике10. Отмечается два ординарных11 взаимосвязанных способа установления наказания: либо судебное усмотрение, либо основываясь на обычае. Соборное уложение 1649 г. свело к минимуму рассматриваемый недостаток, хотя в нем тоже присутствуют весьма неопределенные санкции.

В советской историко-правовой науке12 это рассматривали как доказательства произвола и бесправия, которые в свою очередь трактовались как характерные черты феодализма. Исследователи видели в этом средство, которое представители господствующего класса использовали для более

13

эффективной борьбы с неугодными ему элементами . Этот тезис несет в себе излишнюю идеологизированность, видимо связанную со временем написания работы.

В жизни традиционного общества значение обычая было велико. Воля субъектов управления, какой бы сильной она не была, находилась под его защитой. В ХУ-ХУП вв. в уголовном законодательстве отражались основополагающие всесословные принципы защиты личности, которые даже формирующееся крепостничество с трудом разрушало. Их серьезная деформация падает на вторую половину XVII в. В концептуальном отношении к человеку его сущность определялась христианской идеей служения Богу. Государство обязано было защищать любого подданного христианина, проявлять всеобщность защиты личности, хотя и с учетом сословности. Всеобщность защиты подданных православного вероисповедания имела идеологический приоритет над сословностью, поскольку служение самому государству (государю) рассматривалось как производное от религии, как вторичность «царства кесаря», выступающего в православно-христианском виде. Соборное уложение 1649 г. признавало

8 См.: Судебник 1497 года // Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2. С. 55

9 См.: Судебник 1550 года // Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2. С. 98.

10 Владимирский-Буданов В.Ф. Указ. Соч. С. 352.

11 История рассматриваемого периода знает и неординарные способы установления наказаний, которые не основывались на обычае и существовавшей практике и рассматривались скорее как произвол. Этим характеризовалось в определенные периоды правление Ивана Грозного.

12 См., например, работы М.А. Чельцова-Бебутова, С.И. Штамм, С.В. Юшкова.

13 См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб., 1995. С. 657; Развитие русского права в ХУ - первой половине ХУ11 в. С. 190; Юшков С.В. История государства и права России (1Х-Х1Х вв.) Ростов н/Д, 2003. С. 563-565.

значительную сословную дифференциацию, что выражалось в зависимости от социальной принадлежности лица степени и формы наказаний за одно и то же преступление. Но это не означало отказ от принципа всеобщей защиты личности. Крепостническая политика не рассматривалась государством как средство ее ограничения.

Во-вторых, известная неопределенность в наказаниях, на которую указывали исследователи14. Источники права нередко устанавливали только вид наказания, но при этом не уточнялось его конкретное содержание: разновидность, срок, размер и прочее. Так, в ст. 6, 8, 9 Судебника 1550 г. устанавливалось наказание в виде «казнити торговою казнью да вкинути в тюрму»15. Но ни число ударов при телесном наказании, ни срок тюремного заключения не определялись. Аналогичный подход присущ и Соборному уложению. Например, в ст. 8-9 главы X фиксировалось наказание в виде «бити кнутом нещадно... да его же посадити в тюрму до государева указу»16.

Неопределенность в наказаниях была связана с целью наказания -устрашением, поскольку создавала дополнительное психологическое воздействие на преступника. Целям устрашения служила особая символика наказаний: преступнику заливали горло расплавленным металлом, к нему применяли наказание, которое он желал бы для оклеветанного им человек («ябедничество»), т.е. применяли архаический принцип талиона, «эквивалентного возмездия». Публичность казней имела социально-психологическое назначение: многие наказания (сожжение, утопление,

17

колесование) служили как бы аналогами адских мук .

В-третьих, наблюдалась множественность и различие наказаний за одно и то же преступление, которые являлись зачастую следствием механического заимствования норм из источников различного происхождения. Например, кража согласно Соборному уложению могла наказываться кнутом, урезанием левого уха, тюремным заключением на два

- 18 тг

года с последующей ссылкой в «окраинные» города . При этом за кражу пчел полагалось только «жестокое наказание - бить кнутом»19.

В ХУ-ХУП вв. отсутствие ясной классификации преступлений не позволяло сформировать систему наказаний. В силу этого авторы не увлекаются попытками классификации уголовных наказаний. Тем не менее опыты такой классификации присутствуют в научной литературе. Так, В.Ф. Владимирский-Буданов предложил различать имущественные и личные наказания20. Аналогичный подход, хотя и не совсем последовательно

14 См., например: Владимирский-Буданов В.Ф. Указ. соч. С. 353; Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 190.

15 Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. С. 98.

16 То же. Т. 3. С. 103.

17

См.: Исаев И.А. История государства и права. М., 1993. С. 91.

18 Там же. С. 231.

19 Там же. С. 139.

20

См.: Владимирский-Буданов В.Ф. Указ. соч. С. 356.

проведенный, присутствует в работе Н.Д. Сергиевского . В.Ф. Владимирский-Буданов пошел дальше и выявил основную тенденцию в эволюции наказаний. Она сводилась, по его мнению, к постепенной утрате доминирующего положения имущественных наказаний, которые с течением

времени вообще потеряли свою самостоятельность. Они играли роль

22

дополнительных наказаний . Современный исследователь Б.Н. Миронов приходит к такому же выводу, указывая, что в ХУ-ХУП вв. среди самых разных видов наказаний перевес взяли телесные наказания и смертная

23

казнь .

Судебник 1497 г. предусматривал следующие наказания: продажу, пени, конфискацию, смертную казнь, торговую казнь (битье кнутом на торговой площади при стечении народа), битье кнутом, выдачу истцу

24

неимущего для отработки ущерба . Судебник 1550 г. внес определенные коррективы в набор наказаний: была отменена продажа, которую заменило тюремное заключение - новый вид наказания; пеня стала самостоятельным видом наказания; появился такой новый вид наказания как отрешение от

25

должности и запрет занимать такую должность в будущем . Одновременно Судебник 1550 г. в значительной мере расширил сферу применения уголовных наказаний. Если Судебник 1497 г. содержал санкцию, предусматривающую наказание в виде торговой казни лишь в одной статье, то в Судебнике 1550 г. она уже содержалась в 16 статьях. Санкция, предусматривающая тюремное заключение, содержится в 20 из 100 статей Судебника26.

Следует иметь в виду, что памятники права включали далеко не все виды наказаний. На практике в период судебников стали распространяться членовредительные наказания (урезание ушей, языка, клеймение). Как отмечает И.А. Исаев, кроме задач устрашения, эти виды наказаний выполняли важную символическую функцию (выделение преступника из

27

общей массы, «обозначение» его) .

Соборное уложение 1649 г. на основании тяжести деяния различало преступления против церкви и религии, государственные, против порядка управления, против собственности и против личности. Данная система отражала основные тенденции развития Российского государства XVII в.: усиление централизации власти детерминировало особое место государственных преступлений и ужесточение борьбы с ними.

21 См.: Сергеевский Н.Д. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887.

22

См.: Владимирский-Буданов В.Ф. Указ. соч. С. 356.

23 См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т. 2. СПб., 1999. С. 26.

24

Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. С. 54-62.

25 Там же. Ст. 55.

26 Там же. С. 97.

27 См.: Исаев И.А. Указ. соч. С. 87.

Прогресс в части классификации преступлений сопровождался новациями в правовом регулировании наказаний. В Соборном уложении явно прослеживаются карательные задачи чисто государственного характера. Их суть состояла в защите общества от преступников и преступлений. Отсюда проистекал один главных принципов наказания - лишение преступника средств повторить преступление.

Новой чертой системы наказаний можно считать индивидуализацию наказания. Жена и дети преступника не отвечали за совершенное им деяние. Однако пережитки архаической системы наказаний были еще живы и выразились в сохранении института ответственности третьих лиц. Так, помещик, убивший чужого крестьянина, должен был передать понесшему ущерб помещику другого крестьянина. Стоит отметить усиление сословного характера наказания. Он выражался в том, что за одни и те же преступления субъекты с разным социальным статусом несли разную ответственность.

Например, за одно и тоже деяние боярин наказывался лишением чести, а

28

простолюдин кнутом .

Наиболее распространенным наказанием по Соборному уложению являются телесные наказания (членовредительские и болезненные), которые предусматриваются 97 статьями. Членовредительские наказания были закреплены в 14 статьях Соборного уложения. Болезненные наказания упоминались в 89 статьях. На втором месте по частоте применения находится смертная казнь, предусматривавшаяся 59 статьями. Гораздо чаще фигурирует в памятнике права неквалифицированная смертная казнь - 43 статьи. Квалифицированная смертная казнь предусматривалась 16 статьями. Достаточно распространенным видом наказания по Соборному уложению является тюремное заключение, предусматривавшееся 49 статьями. Новым видом наказания стала ссылка, которая пока занимала незначительное место

29

в системе наказаний и упоминалась всего в восьми статьях .

Система наказаний, представленная в Соборном уложении, отражает основные тенденции развития Российского государства в XVII в. Приоритет телесных наказаний и смертной казни позволяет говорить о тенденции к ужесточению уголовной и уголовно-исполнительной политики государства. Кроме того, данные виды наказания предполагали минимальные затраты со стороны государства на их исполнение, что свидетельствует о политике экономии государства в уголовно-исполнительной сфере.

Большинство исследователей характеризуют систему наказаний как жестокую. Представляется, что переоценивать степень жестокости наказаний не следует. Об этом недвусмысленно свидетельствует предпочтение законодателем неквалифицированной смертной казни, которая предусматривалась в два раза чаще квалифицированной; нечастое применение беспощадных телесных наказаний, составлявших четвертую

28 См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 3. С. 103-150.

29 Там же.

часть от общего количества телесных наказаний, и относительно редкое применение членовредительских наказаний, составлявших седьмую часть от телесных наказаний. Тюремное заключение получает развитие главным образом как дополнительное, а не основное наказание, чаще всего сочетавшееся с телесными наказаниями.

Возникновение уголовно-исполнительного аппарата.

Институционализация уголовно-исполнительного аппарата в рассматриваемый период только началась. Отсутствие разграничения уголовного и гражданского процесса, а также органов суда и управления имело своим следствием соединение в руках одних и тех же должностных лиц функций по исполнению решений по гражданским делам и уголовных приговоров. Ими являлись, прежде всего, приставы, эволюция правового статуса которых выше уже рассмотрена.

Об участии названных должностных лиц в уголовном процессе свидетельствуют различные материалы. Судебник 1497 г. упоминает недельщика как должностное лицо, которое осуществляло арест, пытку и

30

исполнение судебного постановления . В 1593 г. елецкий сотник Д. Ровенский ходатайствовал перед царем Федором Ивановичем о суде в Посольском приказе, поскольку «и по его де брата и людей и крестьян емлют государевы грамоты и приставов из Резанской судной избы. И в том де ему чинятся убытки великие и поместья пустошат»31.

На местах при наместниках и волостелях уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные функции исполняли доводчики. Они не только вызывали в суд, но и брали подсудимых под арест, осуществляли надзор «за тем, чтобы жители в его стане или волости не корчемствовали, не играли в азартные игры, не держали у себя беглых холопов и неведомых людей, не давали пристанища разбойникам и татям и не держали развратных

32

женщин» . С.Б. Веселовский считал, что доводчики помимо этого выполняли обязанности судебных следователей33. Кроме доводчиков местная администрация имела в своем распоряжении особых служителей -праветчиков, которые посылались для взыскания штрафов по приговорам суда.

Количество указанных должностных лиц, их местопребывание и вознаграждение оговаривались в особых грамотах. Например, 26 октября 1568 г. ряжского наместника И.Ф. Карамышева обязали держать в городе

30 То же. Т. 2. С. 55.

31

Анпилогов Г.Н. Новые документы о России конца XVI - начала XVII в. М, 1967. С. 354; см. также: Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою коммиссиею. Т. 1. СПб, 1846. С. 139; Ланге Н Древние русские смесные или вобчие суды. М, 1882. С. 187.

32 Беляев И.Д. История русского законодательства. СПб., 1999. С. 443.

33

См.: Веселовский С.Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. Т. I. М.-Л., 1947. С. 273; см. также: Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI в. Т. III. № 22. С. 38.

двух «доводчиков» и одного «праветчика»34. Местные приставы служили в городах и их уездах, выполняя распоряжения наместников или воевод. Подчиненные волостелям исполнители были закреплены за волостями и станами уезда.

Расследование дел о преступлениях, включавшее поиск вора и разбойника, производство ареста, допрос и содержание под стражей, занимало заметное место в деятельности приставов в XУ-XУII вв. Появление данной функции у приставов произошло в связи с развитием розыскного процесса. Видимо, к этим случаям относится характеристика недельщика как лица, которое «ловит злодеев и отводит их в тюрьмы»35. Наместник или воевода, узнав о преступлении, поручали приставу расследование дела и арест подозреваемого. Так, во Второй указной книге Разбойного приказа 1616-1617 гг. есть норма: кого обвинят, того «дати за пристава» для повального обыска. Здесь же указывалось, что выемка поличного производилась с приставом и понятыми36. Далее пристав, опять же по распоряжению суда, осуществлял допрос татя, нередко используя пытку.

В середине XVI в. суд по уголовным делам перешел из ведения наместников к выборным от населения «губным старостам» и их помощникам. Функции судебных исполнителей при выборных судебно-полицейских органах управления на местах исполняли особые земские приставы. Так, в судном списке 1596 г. сказано: «...и судьи велели... земскому своему приставу... поставить... перед себя... ищей и ответчиков... с

37

очей на очи» . Вероятно, должностные обязанности земских приставов были тождественны обязанностям «доводчиков» при наместниках.

Особые приставы назначались для надзора за обвиненными в государственных преступлениях представителями знатных семейств. Так, летом 1601 г. Боярская дума приговорила многих из рода Романовых к лишению имущества и ссылке в дальние области по обвинению в покушении на жизнь царя Бориса Годунова. Пристав Леонтий Ладыженский сопровождал А.Н. Романова на поселение к Белому морю, а сосланного в Пелым И.Н. Романова «берег» Иван Смирный-Мамонтов. М.Н. Романов был отправлен в Великую Пермь, где сопровождавший его пристав, не желая подыскать «близ Ныроба удобного помещения для узника, <...> приказал выкопать для него землянку. Мало того, он заковал Михаила Никитича в

38

цепи и велел давать ему только хлеб и воду» . В 1624 г. князь И. Голицын за

34 Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный Приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества. Ч. 1. М, 1898. С. 177.

35 Флетчер Дж. О государстве Русском // Проезжая по Московии (Россия XVI-XVII веков глазами дипломатов). М., 1991. С. 73-74.

36 См.: Законодательные акты русского государства... С. 86-88.

37 Судебники XV-XVI веков. С. 455.

38

Триста лет царствования Дома Романовых. М., 1912. С. 3.

умысел к измене сослан был «с приставом в Пермь, и приставу со стрельцами велено быть у него неотлучно и беречь его накрепко»39.

Приставы наблюдали за содержавшимися в приказах обвиняемыми, производили «имание» преступников по решению суда. Так, в 1647 г. «...ноября в 16 числе в шестом часу ночи извещал пристав Григорей Гридцов, что татя Ивашка Шкары в Земском приказе в тюрьме нет. И тое ж ночи для поимки <...> послан пристав Григорей Гридцов да с ним 30 человек ярыжных, и того вора Ивашку Шкару поймали <...> Да на том же его, Ивашкове, дворе вынято многих татеб поличное и татинные снасти, ломы и ключи»40. Сведения о находящихся «за приставом» вносились в приказах в отдельные списки. Так, составленная в середине века «Роспись колодником Иноземскаго приказу» упоминает капитана М. Чернышева, который «сидит в недочетных денгах в 105 рублех» под надзором пристава41.

Однако специфика уголовных наказаний требовала выделения должностных лиц, специализировавшихся на исполнении приговоров. По мере развития русского общества, усложнения социальных процессов, развития общеуголовной преступности усиливается процесс образования и развития органов и учреждений, выполнявших правоохранительные функции.

Среди центральных органов управления эти функции закреплялись за Разбойным и Земским приказами. Помимо поимки преступников и следственных действий им полагалось заниматься содержанием заключенных. Деятельность Земского приказа ограничивалась Москвой; преступления, совершенные в «Московском уезде и в городах, на посадах и в

42

уездах», входили в компетенцию Разбойного приказа . По мере развития института воеводского управления как местного органа общей компетенции за ним тоже закреплялись функции по исполнению судебных приговоров. В основном они имели организационно-управленческую направленность.

Для борьбы с преступностью с XVI в. начали создавать новые органы на местах - губные избы, которые осуществляли главным образом уголовно-полицейские функции. Они возглавлялись губными старостами, которые выбирались из дворян и утверждались Разбойным приказом. 23 января 1627 г. Разбойный приказ определил подробно качества губного старосты. Он должен был быть «дворянином добрым, по спискам лучшим человеком, который был бы душою прям, и животом прожиточен, и грамоте б умел,

39 Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М., 1912. С. 262.

40 Памятники русского права. Вып. 5. С. 387-388; см. также: Новомбергский Н. Слово и Дело Государевы: (Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года). Т. I. М., 1911. С. 353.

41 Тельберг Г.Г. Указ. соч. С. 262; см. также: Исторические и юридические акты XVII и XVIII столетий. М., 1870. С. 3; Дополнения к Актам Историческим. Т. VIII. СПб., 1862. С. 246.

42

См., например: Российское законодательство X -XX вв. Т. 3. С. 230.

которому б мочно в наших делах верить, и с которого губное дело б стало». Позднее в грамоте от 5 июля 1627 г. уточнялось, что в губные старосты надо определять из тех, кто носит чин выборного дворянина43. Соборное уложение, обобщив опыт предыдущего регулирования, установило следующие требования к губным старостам: «А в губных старостах у таких дел в городех быти дворяном добрым и прожиточным, которые за старость, или за раны от службы отставлены, или за которых служат дети их и

44

племянники, и которые грамоте умеют... » .

Анализ изложенных требований дает основание выделить несколько цензов: грамотности, способности по физическому состоянию исполнять должностные обязанности, имущественный, моральный, т.е. иметь репутацию честного человека. Срок службы губного старосты не устанавливался, но, учитывая порядок образования его должности, можно предположить, что он зависел от избирателей.

Что касается исполнения приговоров суда, на губного старосту возлагался контроль за состоянием тюрем. Закон четко определял цель тюремного заключения - обеспечение изоляции преступников, чтобы тюрьмы были крепки и чтобы сидельцы не могли вырваться из их стен: «.в городех тюрмы ведают губные старосты, и губным старостам доведется тюрмы и тюремных стрельцов осматривать почасту, чтобы тюрмы были крепки и у тюремных бы сидельцев ничего не было чем им ис тюрмы вырезатися...»45. Губные старосты несли ответственность за побег заключенных. Позднее, в Памятке губному старосте 1663 г. указывалось, что в обязанности губного старосты входили ремонт тюремных зданий и строительство новых тюрем, недопущение побегов из тюрьмы, воровства и карточной игры в тюрьме.

Губные старосты имели свой аппарат, состоявший из губных целовальников и тюремных сторожей: «губным целовальником з губными старосты у дела быть по выборам сошных людей. В губной избе тюремным сторожам бытии по поручным записям сошных людей»46. Именно они непосредственно осуществляли исполнение наказаний, связанный с лишением свободы. Правда, ясного разграничения между ними обязанностей в части исполнения приговоров не существовало.

Губных целовальников избирали податные слои населения, обычно сроком на один год. 24 ноября 1647 г. был издан указ и боярский приговор о том, что целовальников следует избирать только с «больших костей», насчитывающих не менее 20 крестьян, а с «меньших костей» собирать подмогу «по уговору сошных людей». Кость - единица, объединяющая несколько сел, волостей, вотчин, поместий, посадов. Кости делились на

43 См.: Глазьев В.Н. Власть и общество на юге России в XVII веке: противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001. С. 180-181.

44 Российское законодательство X-XX вв. Т. 3. С. 230.

45 Там же. С. 246-247.

46 Памятники русского права. Вып. 5. С. 199.

большие, средние и малые, состоявшие первые из больших владений и земель, вторые - из средних, третьи - из малых47. Губных целовальников надлежало обязательно приводить к присяге.

Компетенция губных целовальников лаконично очерчивалась в протоколах выборов следующим образом: беречь государево дело в губной избе и «тюремных сидельцев». Анализ нормативной базы позволяет выделить основные функции целовальников: 1) присутствие на суде губных старост; 2) исполнение поручений губных старост; 3) управление тюрьмами; 4) сбор средств с населения на содержание губы. Целовальник согласно Поручной грамоте 1688 г. имел практически те же обязанности. В случае побега арестантов целовальники должны были нести имущественную ответственность.

Особыми должностными лицами являлись тюремные сторожа. Они, видимо, несли меньшую ответственность, а потому не избирались населением, а назначались при наличии поручительства со стороны сошных людей. Поручители брали обязательство в том, что сторож будет «стеречь тюремных сидельцев накрепко днем и ночью, и губу . и тюрьму». В сторожах он «никакова дурна не учинит и сидельцев тюремных не роспустит». Если сторож нарушит эти обязательства, то с поручителей следовало взыскать пеню и поруку48. В 1663 г. специально устанавливалось, что сторож должен был «воровством никаким не воровать», в карты не играть, корчмы не держать и сам пьяно «не напиватца».

Соборное уложение предусматривало государственное финансирование строительства тюрем и жалования должностных лиц, главным образом из Разбойного приказа, а также за счет местного населения: «...тюрьмы на Москве строить из Разбойного приказу государевою казною. А в целовальниках и в сторожах у московских тюрем быти московских черных сотен и слобод тяглым людем ис подмоги, а на подмогу деньги тем целовалником и сторожем имать с тех же сотен и с слобод по годам...»49.

На местах строительство и содержание тюрем и тюремного аппарата возлагалось на местное население: «А в городах тюрьмы строить и целовальников, и подьячих, и тюремных сторожей и палачей выбирать с посадов и уездов с сох, з дворцовых сел, и с черных волостей и со всяких сошных людей, и с патриарших, и с митрополичьих, и архиепископлих, и епископлих, и с манастырских, и со всяких поместных и с вотчинных земель. А быть тем целовальникам и сторожам с подмогою же, а подмогу тем целовальником и сторожем и в губные избы на всякие расходы збирати

50

деньги с тех же посадских и сошных людей... » .

Историк С.М. Соловьев подчеркивал, что тюрьма являлась неотъемлемой принадлежностью русских городов. В каждом из них -

47 См.: Чичерин Б.Н. Областные учреждения России в XVII в. М., 1856. С. 462.

48

Цит. по: Глазьев В.Н. Указ. соч. С. 201.

49 Там же. С. 246.

50 Там же.

соборная церковь, съезжая или приказная изба, где сидит воевода, судит и рядит, перед которой бьют на правеже неисправных плательщиков; губная изба для уголовных дел; казенный погреб или амбар, где хранится пороховая и пушечная казна, тюрьма одна или несколько51.

Тюрьмы строились исходя из одной цели - не позволить заключенному сбежать. Тюрьмы были земляные, деревянные и каменные. Типичный вид русской тюрьмы изучаемого времени был незатейливый. Пространство земли огораживалось бревенчатым тыном. Внутри этого «тюремного двора» ставились одна или несколько изб. Каждая изба огораживалась малым тыном или частоколом52.

В истории развития пенитенциарной системы Российского государства особое место занимают монастырские тюрьмы. В XУ-XУII вв. многие монастыри выполняли функцию государственных тюрем для заключения в них наиболее важных преступников не только против церкви и религии, но и против государства и правительства, против общественной нравственности и т. д. Как правило, ссылка в монастырь сопровождалась насильственным пострижением в монашество. Наиболее известны мужские монастыри, использовавшиеся в качестве тюремного заточения: Николаевский Карельский Архангельской губернии; Сийский на Северной Двине; Спасо-Прилуцкий; Новгород-Северский; Кирилло-Белоозерский; Валаамский; Юрьевский под Новгородом; Псковский; Свияжский Казанской губернии; Далматовский Успенский Пермской губернии; Троицкий Селенгинский; Вознесенский Иркутский; Успенский Нерчинский; а также Суздальский

53

Спасо-Евфимьев и Соловецкий . Помимо заточения в мужские монастыри широкую практику получило заключение в женские монастыри, такие как Покровский и Ризо-положенный в Суздале; Далматовский Введенский Пермской губернии; Кашинский Тверской губернии; Енисейский Рождественский; Иркутский Знаменский. В некоторых монастырях устраивались особые отделения с железными решетками для помещения

54

«преступниц женского пола» .

Особой разновидностью тюремных учреждений выступали так называемые земляные тюрьмы, которые представляли собой вырытую в земле яму, края были обложены кирпичом, крыша состояла из досок; в крыше находилось небольшое отверстие, закрывавшееся дверью и запиравшееся на замок, в которое опускали и поднимали узника, а также подавалась пища. Пол устилался соломой, для естественной нужды подавались особые судна, которые поднимались и очищались раз в сутки55.

51 См.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. VII. Т. 13. М., 1962. С. 80.

52 См. подробные описания: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 178-186.

53 См.: Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы // Право. 1903. № 7. С. 440.

54 Там же. С. 442.

55 См.: Пругавин А.С. Указ. соч. С. 436.

В распоряжении губного старосты состоял палач56, который относился к категории низших должностных лиц. Палачи осуществляли как смертную казнь, так и телесные наказания. Первоначально палачи комплектовались из числа вольных людей. Об этом свидетельствуют нормы Соборного уложения, обобщившие предшествующий опыт: «А в палачи на Москве

57

прибирати из вольных людей» . Обязательным условием назначения на указанную должность выступало поручительство. В Москве палачи получали жалование из Разбойного приказа (оно составляло около 4 руб. в год), в остальных городах содержание палачей осуществлялось тяглыми людьми посадов, уездов, сел и волостей58.

Надо полагать, набрать палачей было крайне трудно. Дело в том, что православие относилось к этой профессии чрезвычайно отрицательно. Палач из побуждений алчности добровольно отказывался от соблюдения важнейших религиозных и этических норм и тем наносил непоправимый вред бессмертию своей души. Палач практически пожизненно лишался духовного окормления и не допускался к причастию. Отсутствие же палача останавливало губное дело. На практике, как показывают современные исследования, палачами становились преступники, вынужденные

59

соглашаться идти в заплечные мастера поневоле .

Только в 1681 г. Боярская дума приняла приговор, который был направлен на решение рассматриваемой проблемы. В нем устанавливалось, «чтобы во всяком городе без палачей не было»60. Воеводы должны были нанимать палачей из числа посадских людей, «которые волею своею в тое службу быть похотят». А в случае отсутствия желающих закон обязывал посадских людей выбрать палача «из самых из молодчих, или из гулящих людей»61.

Становление и развитие организационных форм исполнения наказаний. В рассматриваемый период времени организация исполнения наказаний практически не получила специального правового регулирования. Судебники 1497 и 1550 гг. не устанавливали порядок исполнения приговоров суда. Первой попыткой регламентации организации исполнения наказаний можно считать главу XXI «О разбойных и татиных делах» Соборного уложения 1649 г. Рассмотрим порядок исполнения конкретных видов наказаний.

56 Палачей в России называли также «заплечными мастерами» и «катами».

57

Российское законодательство X-XX вв. Т. 3. С. 246.

58 Там же. С. 431.

59 См.: Жильцов С.В. Смертная казнь в истории отечественного права: автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 25-26.

60 Именной с боярским приговором «О нечинении ворам за две татьбы казни, отсечении рук, ног и пальцев и о ссылке их вместо того в Сибирь на пашню с женами и детьми» от 17 ноября 1680 г. // ПСЗ-! Т. II. № 846.

61 Там же.

Особенности исполнения наказания в виде смертной казни. Знакомство с памятниками права показывает постепенное расширение круга преступлений, за которые устанавливалась смертная казнь. Так, в Двинской уставной грамоте она предусматривалась только для одного вида преступления - третьей кражи62. В Псковской судной грамоте смертная казнь назначалась уже за пять составов преступлений63. По Судебникам она предполагалась в 12 случаях64. Соборное уложение 1649 г., по разным оценкам, допускает применение смертной казни от 36 до 60 случаев65.

Однако при этом порядок совершения смертной казни мало интересовал законодателя, поэтому процедурная сторона дела не получила ясного регулирования. Перед нами очередной пример традиционного права, когда отдельные процедуры или действия фиксировались в обычном праве. Исследования показывают, что по общему правилу исполнение наказания в виде смертной казни включало следующие действия: покаяние, чтение приговора, шествие к месту казни и собственно казнь66.

Покаяние, сопряженное со строгим постом, осуществлялось в особом помещении в тюрьме (обычно это была особая изба)67. Срок покаяния различался в разное время. Скажем, Соборное уложение устанавливало для него шесть недель68. А Новоуказные статьи сократили до 10 дней69. Правда, на практике эти сроки мало соблюдались, и время давалось, как говорилось в одной грамоте, «по обычаю»70. К тому же возможность для покаяния не всегда предоставлялась. В 1653 г. покаянная изба для татей и разбойников

71

была отменена, а в 1667 г. - восстановлена . Иногда смертная казнь производилась настолько поспешно, что для покаяния не оставалось

72

времени .

Чтение приговора производил обычно дьяк. После этого осужденных

73

вели к месту казни. В это время они могли давать показания по делу . Сама

62 См.: Памятники русского права. Вып. 3. С. 162-163, 191.

63 См.: Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. М., 1985. С. 332.

64 То же. Т. 2. С. 55, 108.

65 См., например: Загоскин Н.П. История смертной казни в России. Казань, 1892. С. 19-43; Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 191; Сергеевский Н.Д. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887. С. 83.

66 См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 91.

67 Описания: Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПБ, 1906. С. 272; Акты исторические. Т. V. № 80.

68 См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 3. С. 234.

69 См.: Памятники русского права. Вып. 7. С. 73.

70 АИ. Т. V. № 280.

71 См.: Именной «О наказании воров и разбойников вместо смертной казни кнутом с отсечением у левой руки по персту, о ссылке их в Сибирь и о учинении смертной казни за повторение тех же преступлений» от 20 октября 1653 г. // ПСЗ-Г Т. 1. № 105.

72

См. примеры: Соловьев С.М. Указ. соч. С. 378-379.

73 См.: Уставная книга Разбойного приказа 1616-1617 гг. // Памятники русского права. Вып. 5. С. 188-193; Соборное уложение 1649 г. Гл. ХХ! Ст. 93.

казнь в Москве производилась чаще всего на Красной площади; в других местностях - ближе к тем местам, где могли оказаться преступники (по дорогам и по рекам, на городских воротах и др.). Только в 1669 г. появилось общее правило, согласно которому «преступников в пустых местах не вершить, а вершить в тех местех, где они воровали или где они жили».

Способы осуществления смертной казни были чрезвычайно разнообразны и различались в зависимости от вида смертной казни: простой или квалифицированной. Не существовало ясного критерия, на основании которого использовался тот или иной вид казни. Стоит согласиться с мнением Н.Д. Сергиевского, в соответствии с которым при выборе формы казни решающее значение имели практические, зачастую побочные соображения, а не степень виновности или тяжесть деяния74.

Простая смертная казнь приводилась в исполнение через отсечение головы, повешение и утопление. В XVII в. этот список пополнил расстрел. Например, участникам заговора против Ивана III «князь Василий, Иван

75

Васильевич... головы ссекоша» . Губной наказ селам Кириллова монастыря от 1549 г. предписывал вешать воров и разбойников «в тех местех, где которого татя поймают с татбою»76. Кстати, повешение считалось более позорной формой казни, чем отсечение головы. Утопление применялось в случае массовых казней. В 1607 г. после поражения И. Болотникова таким

77

способом было казнено 4 тыс. человек . Реже встречаются указанийяна утопление отдельных преступников. Так, в январе 1498 г. Иван III велел «казнити, потопити в Москве-реке нощью» «лихих баб», приходивших с

78

зельем к великой княгине Софье - участнице заговора против Ивана III .

79

Расстрел использовался редко .

Квалифицированная смертная казнь была сопряжена с особыми мучениями для преступника. В числе ее способов совершения фигурировали четвертование, залитие горла расплавленным металлом, окопание в землю, посажение на кол, колесование, сожжение, повешение за крюк на ребро.

Четвертование использовалось в России начиная с XV в. Его суть состояло в том, что палач сначала отсекал руки, ноги, а затем голову. Именно таким образом были казнены наиболее деятельные заговорщики против Ивана III: «Казниша их на Москве-реке, пониже моста, шестерых: Афанасию

Еропченку руки да ноги отсекли и голову отсекоша, а Поярку, Рунову брату,

80

руки отсекли и голову ссекоша» .

74

См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 97.

75

Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 393.

76 ААЭ. Т. I. № 224. С. 215.

77

См.: Флетчер Дж. Указ. соч. С. 53.

78

Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 46.

79 См. примеры: Котошихин Г. О Московском государстве в середине XVII столетия //

Русское историческое повествование XVI-XVII веков. М., 1984. С. 182.

80

Цит. по: Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 47.

Сожжение применялось в случае совершения преступления против религии, а также за умышленный поджог. Оно производилось либо на обыкновенном костре, либо в срубе, помещенном иногда в железную клетку. Упоминается еще и сожжение злостных еретиков на медленном огне, но применение этого вида казни в допетровской России вызывает у

исследователей сомнения81. Пик использования этого вида казни приходится

82

на XVII в. в эпоху раскола . Порядок казни в форме сожжения был таким: зачитывался приговор, и сразу поджигали костер или сруб.

В связи с выделением в XVI в. такого состава преступления, как фальшивомонетничество, появляется новый квалифицированный вид смертной казни - залитие горла расплавленным металлом. В Синодальной летописи от 1533 г. сказано: «...в лето 7042 сентября на Москве казнили

83

многих людей в деньгах... а казнь была: олово лили в рот да руки секли» . Фальшивомонетничество особенно возросло в XУII в., поэтому такая смертная казнь была подтверждена Окружной грамотой царя Михаила

84

Федоровича в 1637 г.

Разновидностью квалифицированной смертной казни являлось

85

закапывание в землю («окопание в землю »). Этому наказанию подвергались жены за убийство мужа. Преступницу закапывали в землю стоя или на коленях по плечи и оставляли в таком положении, без пищи и питья, до смерти. К ней приставлялась стража для наблюдения, чтобы ее никто не кормил, а собаки не отъели голову. Священник перед ней читал молитвы86. Жестокость наказания, видимо, вызывала неодобрительное отношение в обществе, что выражалось в слабом применении этой меры на практике. Только этим можно объяснить неоднократные указания в законах (в 1663 и 1669 гг.) на сохранение этого наказания и применения его в прежнем

87

формате . Однако уже в 1689 г. эта мера была заменена смертной казнью

88

через отсечение головы .

С XVI в. к бунтовщикам и «воровским изменникам» применялось характерное, по мнению Н.П. Загоскина, для польско-литовского права посажение на кол. Так, в 1598 г. на кол был посажен атаман воровских казаков, в 1606 г. - мятежник Аничкин, а в 1614 г. - Заруцкий, сообщник

81

См., например: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 119.

82 См. описания: Житие протопопа Аввакума. СПб., 1990.

83 Цит. по: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 8. СПб., 1842. С. 13-14.

84

См.: Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 192.

85 Соборное уложение 1649 г. Гл. XXII. Ст. 14.

86 См.: Котошихин Г. Указ. соч. С. 92.

87 См.: Именной «О окапывании в землю жен за убийство мужей их» от 11 мая 1663 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 335; Именной с боярским приговором «О посажении в тюрьму на неделю губного старосту Некрасова за прописку титула государя и о наказании батогами губного дьяка Коробова, который ту описку читал перед Разбойным приказом» от 26 сентября 1663 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 351.

88 Именной с боярским приговором «О незакапывании в землю жен за убийство мужей, а отсечение им головы» от 19 февраля 1689 г. // ПСЗ-I. T. III. № 1335.

Марины Мнишек . Наказание состояло в том, что осужденного сажали со связанными сзади руками на заостренный кол. Под действием силы тяжести кол входил в тело преступника. Известны случаи, когда умирающего продолжали допрашивать90.

Колесование в России получило распространение только в конце XVII в., хотя согласно некоторым сведениям такая казнь встречалась и в 1610 г., и в 1620 г.91 Оно состояло из двух процедур. Сначала палач ломал руки и ноги осужденного, а потом его клали на колесо, где он умирал.

Повешение за ребро как вид смертной казни мало использовалось в России. Отдельные случаи известны применительно к окраинам. Известно, что в 1876 г. воевода Мещеринов, взяв Соловецкий монастырь, «многих за ребра вешал»92.

Исполнение телесных наказаний. Телесные наказания в русском праве XУ-XУII вв., во-первых, были весьма распространенными, во-вторых, использовались как основное, так и дополнительное наказание. По сложившейся традиции различают членовредительные, или изувечивающие, и болезненные телесные наказания. Членовредительные наказания максимально соответствовали принципу возмездия. При этом они были ориентированы на то, чтобы сделать преступника безвредным на будущие времена; отсюда - отсечение рук, ног, пальцев, языка, лишавшее человека возможности воровать, осуществлять разбой, проповедовать и т.п. Наконец, выше отмечалось стремление выделить преступника, чтобы он был «до веку признатен», а это породило клеймение, отрезание ушей и пр.

Еще в Двинской уставной грамоте предусматривалось клеймение вора. Губной наказ селам Кирилловского монастыря 1549 г. предписывает за вторую татьбу после взятия пени и продажи виновного бить кнутом «да отсечь у него руку». Аналогичная норма встречается в губной грамоте

93

Троице-Сергиеву монастырю 1586 г. Отсечение руки как членовредительное наказание фигурирует в Уставной книге Разбойного приказа 1616-1617 гг. за рецидив татьбы94. Соборное уложение расширяет число составов преступлений, за совершение которых назначалась указанная разновидность телесных наказаний95. По наблюдению Н.Д. Сергиевского, основанном на обобщении различных источников, расцвет членовредительных наказаний приходится на вторую половину XVII в. Они

89

См.: Загоскин Н.П. Указ. соч. С. 55; см. также: Флетчер Дж. Указ. соч. С. 51.

90 См.: Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937. С. 55.

91 См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 117.

92 Там же. С. 122.

93 См.: ААЭ. Т. I. № 224. С. 215; № 330. С. 398.

94 См.: Памятники русского права. Вып. 5. С. 197.

95 См.: Соборное уложение 1649 г. Гл. III. Ст. 4,5; Гл. X. Ст. 12, 251; Гл. XXI. Ст. 9,10, 15, 16, 90; Гл. XXII. Ст. 8, 10 и др.

дополняются и развиваются в Новоуказных статьях 1669 г. и последующих

96

нормативных актах .

Однако правотворческая активность власти не сопровождалась приданием ясности в части процедуры осуществления рассматриваемого наказания. Она не получила должной регламентации, а потому способ, порядок реализации наказания выбирались по усмотрению исполнителя, т.е. палача.

Болезненные наказания в зависимости от орудия совершения различались на битье кнутом и батогами. В конце XVII в. появляется еще одна разновидность - битье плетьми. Эти наказания, как правило, совершались публично, зачастую на торговой площади или рядом. Это породило другое название этого наказания - торговая казнь. В историко-правовой науке идет дискуссия о времени ее возникновения. Скажем, А. Богдановский считал первым упоминанием торговой казни ст. 135

97

Русской Правды Карамзинского списка . Другой дореволюционный исследователь М. Ступин трактовал эту статью как наказание за учинение торговой казни, поскольку телесные наказания были несвойственны

98

русскому праву . В настоящее время наибольшее распространение получила точка зрения С.И. Штамм, которая допускает возникновение торговой казни в период до XV в., но связывает законодательную фиксацию этого вида наказания с Судебником 1497 г. В его ст. 10 говорится о битье кнутом татя:

99

«казнити торговою казнию» .

В дальнейшем данное наказание получило широкое распространение. Судебник 1550 г. допускает использование торговой казни в 16 случаях, а Соборное уложение 1649 г. - в 140. Во второй половине XVII в. отдельным актами практика применения торговой казни еще более расширяется. Например, битьем кнутом наказывались работа в воскресные дни, имитация увечий нищими, выбрасывание мусора на улицы в Москве и т.п.100 В итоге, большая часть преступлений, даже небольшой тяжести, влекла за собой

96 См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 132-133.

97

См.: Богдановский А. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском праве до Петра Великого. М., 1857. С. 61-62.

98 См.: Ступин М. История телесных наказаний в России от судебников до настоящего времени. Владикавказ, 1887. С. 11.

99 Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. С. 55.

100 См.: Статьи объезжим головам от 19 марта 1686 г. // ПСЗ-I. Т. II. № 1181; Именной, объявленный памятью объезжим дворянам «О свозе нечистоты с улиц и переулков Москвы» от 3 октября 1688 г. // ПСЗ-I. Т. II. 1315; Именной «О забирании нищих, претворяющихся увечными, о пересылке оных на прежние жительства, о наказании их, когда пойманы будут в нищенстве во второй раз» от 30 ноября 1691 г. // ПСЗ-I. Т. III. № 1424; Именной «О задержании нищенствующих безместных попов и других людей духовного и мирского чине и о розыске их в Стрелецком приказе» от 14 марта 1694 г. // ПСЗ-I. Т. III. 1489; Именной , данный Стрелецкому приказу «О наблюдении чистоты в Москве и о наказании за выбрасывание сору и свякого помету на улицы и переулки» от 9 апреля 1699 г. //ПСЗ-I. Т. III. 1684.

битье кнутом. Анализ источников дает основание выделить три способа торговой казни. Первый, самый простой, предполагал размещение преступника на спине помощника палача или даже любого присутствовавшего на казни человека. Осужденному связывали ноги. Палач стоял сзади и бил кнутом по обнаженной спине. Второй способ назывался «битье кнутом в проводку». Его суть состояла в том, что преступника с обнаженной спиной и связанными руками вели по улицам, а палач шел сзади и бил кнутом101. Наконец, третий способ - это битье на козле, когда преступник размещался на специальной короткой скамейке.

Закон и практика различали простое и «нещадное» битье102. Но практически не представляется возможным установить между ними различие, хотя ясно, что речь идет о числе ударов. В законодательстве число ударов вообще не определялось. Только в Судебнике 1589 г. имеется ст. 103, в которой предписывалось приведенного с поличным «лихого» казнить

103

смертной казнью, а до того дать ему 100 ударов кнутом . Можно допустить, что данная позиция указывалась в судебных решениях, но источники не сохранили прямых указаний на это. Косвенным доказательством являются сообщения о том, что число ударов контролировал присутствовавший представитель суда, сверяясь с бумагой104.

Попытки установить формальные критерии разграничения торговой казни простой и «нещадной» скорее всего не дадут однозначного ответа, в силу того что источники сообщают самые разные данные. Авторы монографии «Развитие русского права в XV - первой половине XVII века», анализируя грамоту патриарха Никона, склоняются к выводу, что обычно число ударов равнялось 25-30105. Все остальное, исходя из этого, следует квалифицировать как торговую казнь без пощады. Действительно, в названной грамоте сказано: «тех воров. бить кнутом нещадно, давать бы ударов по 50»106. А. Олеарий оставил запись, в соответствии с которой торговой казни подлежали как мужчины, так и женщины. Последним число

107

ударов уменьшалось до 16 вместо 20-26 . Но если обратиться к нормам, регламентировавшим пытку, то увидим совершенно другой порядок цифр: число ударов могло доходить и до 300108. Скорее всего определение числа ударов представлялось на усмотрение судьи. Н.Д. Сергиевский обоснованно склоняется к выводу, что этот вопрос решался специально в каждом

101 См., например: Соборное уложение 1649 г. Гл. X. Ст. 129, 148, 188, 251; Гл. XI. Ст. 27; Гл. XVII. Ст. 53; Гл. XIX. Ст. 13; Гл. XXI. Ст. 79; Гл. XXII. Ст. 11,12; Гл. XXV. Ст. 3, 4, 6, 19.

102 См.: Русская историческая библиотека. Т. V. СПб., 1878. № 184.

103 См.: Судебники XV-XVII вв. С. 125.

104 См.: Олеарий А. Указ. соч.

105 Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 194.

106 Русская историческая библиотека. Т. V. СПб., 1878. № 184. Стб. 508.

107 См.: Олеарий А. Указ. соч. С. 290.

108 См.: Боярский приговор «О пытке воров в случае запирательства кнутом и сажени их на огонь» от 23 октября 1673 г. // ПСЗ-!. Т. 1. № 561.

конкретном случае и мог зависеть даже от физического состояния

109

преступника .

Тут нужно иметь в виду, что тяжесть наказания зависела не столько от числа ударов, сколько от силы и способа их нанесения. Об этом говорят практически все современники, указывавшие на то, что опытный палач мог 100 ударов сделать легкими, а 10 - превратить в пытку110. Этому способствовало устройство кнута, конец которого, твердый как дерево или кость, сдирал не только кожу, но и мясо со спины истязуемого. Г. Котошихин так описывает битье кнутом: «Как ударит по которому месту по спине, и на спине станет так слово в слово будто большой ремень вырезан ножем, мало не до костей»111. Известны случаи, когда палач первыми ударами перебивал позвоночник и преступник умирал на месте. Наоборот, в источниках фигурируют примеры преступников, которым и 300 ударов не причинили заметного вреда здоровью112.

Поскольку это наказание требовало большого напряжения сил от палача, то оно совершалось медленно и при большом числе ударов могло длиться весь день. Этот вид наказания по тяжести был следующим после смертной казни. По свидетельству русских и иностранных очевидцев, наказание кнутом нередко заканчивалось смертью. Факты применения битья кнутом как замаскированного вида смертной казни подтверждаются и отдельными сообщениями более позднего времени. Показательна угроза одного русского воеводы, адресованная старостам монастырских деревень:

113

«Я де вас... велю кнутом забить до смерти» .

Битье батогами представляло собой публичное наказание тонким гибким прутом. Оно считалось более легким наказанием, чем битье кнутом. Так, в царском наказе воеводам от 30 июня 1633 г. предписывалось «по обышной вине бити батоги, а по большой вине... бити кнутьем»114. Процедура была такой: виновного клали на землю лицом вниз. Двое исполнителей садились ему один на голову, другой на ноги. Каждый из них брал в руки по одному или по два прута, и били по спине до тех пор, пока распоряжавшийся наказанием не скажет - «стой». При этом преступник должен был кричать - «виноват». Битье батогами тоже могло быть простое и нещадное: «...а губнаго дьяка Марку Коробова, которой ту отписку читал перед Разбойным приказом... бить батоги нещадно»115. Как и в случае с

109 См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 161.

110 См., например: Житие протопопа Аввакума. С. 89; Котошихин Г. Указ. соч. С. 93.

111 Котошихин Г. Указ. соч. С. 115.

112

См.: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 163.

113

Цит. по: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 162.

114 ААЭ. Т. III. № 223. С. 332.

115 Именной с боярским приговором «О посажении в тюрьму на неделю губного старосту Некрасова за прописку титула государя и о наказании батогами губного дьяка Коробова, который ту описку читал перед Разбойным приказом» от 26 сентября 1663 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 351.

торговой казнью, формальных критериев для их разграничения не существовало; все зависело от усмотрения лица, выносившего приговор.

Наказание посредством битья плетьми первоначально использовалось в практике вотчинного и церковного суда116. Светские суды стали выносить приговоры, предусматривавшие наказание плетьми только в конце XVII в. По процедуре исполнение данного наказания было схоже с битьем батогами.

Исполнение наказаний, связанных с тюремным заключением. Тюремное заключение как вид наказания стал использоваться в России с середины XVI в. По единодушному мнению исследователей, до этого тюрьма применялась первоначально не как самостоятельное наказание, а в качестве

117

предварительной меры . В законодательстве тюремное заключение впервые встречается в Судебнике 1550 г. В ст. 6, 12, 52, 56 и др. используется словосочетание «вкинути в тюрму» в смысле наказания на преступление118. Характерной особенностью тюремного заключения, по Судебнику, является то, что оно в большинстве случаев сопрягается (причем далеко не всегда в качестве основного) с другими наказаниями - телесными (болезненными). Без дополнительного наказания тюремное заключение встречается в восьми статьях, в остальных оно сопровождается либо торговой казнью, либо битьем кнутом. Прослеживается следующая корреляция: чем большей опасностью характеризовалось преступление, тем более суровое наказание применялось (простое тюремное заключение; тюремное заключение, сопряженное с торговой казнью; тюремное заключение, сопряженное с торговой казнью и битьем кнутом).

В Соборном уложении 1649 г. тюрьма упоминается уже б о л е е ч е м в 4 0 с т а т ь я х . Н о з а к о н закрепляет сложившееся ранее положение, при котором тюремное заключение сопрягается с телесными наказаниями. Так же как и в Судебнике 1550 г., лишение свободы выступает дополнением к телесным наказаниям, но уже намечается его выделение в качестве основного наказания при заключении на длительные сроки.

В зависимости от срока тюремное заключение было срочное, бессрочное и пожизненное. Первоначально в нормативных актах доминировали последние два вида заключения. Так, в Судебнике 1550 г. речь идет либо о пожизненном заключении («вкинути в тюрму до смерти»119), либо о содержании в тюрьме до тех пор, пока не найдется поручитель или не

последует распоряжение государя («вкинути в тюрму, покуда порука по нем

120

будет», «до царева государева указу» ). В Соборном уложении сохраняется

116 См, например: АИ. Т. IV. № 3; АЮ. Т. I. № 70; АЮБ. Т. I. № 75.

117 См., например: Фойницкий М.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. СПб.,

1889. С. 314; Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 196.

118

См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. С. 98-116.

119 т

Т ам же.

Т ам же.

бессрочное («до государеву указу») и пожизненное («вкинуть в

122

тюрьму») тюремное заключение. Наряду с ними получает закрепление срочное тюремное заключение, которое могло колебаться от одного дня до

123

четырех лет .

В русских тюрьмах с самого начала действовала система общего содержания. При этом даже не отделялись подследственные от приговоренных к отбыванию тюремного заключения. Но при этом явно в целях поддержания порядка прослеживалась тенденция к упорядочению содержания разных категорий заключенных. Так, отдельно содержались женщины. Остальных заключенных старались распределить по различным тюремным избам в зависимости от рода преступлений. Главным критерием выступала тяжесть совершенного преступления. На его основе выделялись тюрьмы губные, или разбойные («татиные»), где содержались преступники, совершившие преступления, отличавшиеся более высокой общественной опасностью, и тюрьмы опальные, в которых содержались лица, обвиненные «в истцовых исках» и в «боярских делех, люди их и крестьяне». В последнем случае речь идет о преступниках, которые приговорены на основе жалобы пострадавшего. К этому выводу нас приводит системное толкование данных различных источников. Так, в 1635 г. воронежский губной староста доносил о том, что «тюрьмы покрыты худо и у тюрьмы татиной, и у опальной, и у

124

тыну около тюрем и у троих дверей железных крепостей мало.» . В Новоуказных статьях 1669 г. предписывалось: «А которые тюремные сидельцы сидят в каких расправных делех, а не татьбах и не в разбоех и не в ведовствах, и им указ учинить по рассмотрению тотчас, чтоб в тюрьмах напрасно не сидели»125.

Стоит сказать, что в историко-правовой науке нет единства по поводу выделения видов тюрем. Скажем, С.И. Штамм считает, что обычные преступники содержались в разбойных тюрьмах. Осужденные церковным судом или по делам духовной подсудности подвергались обычно монастырскому заключению, а политические преступники помещались в особые, так называемые опальные, тюрьмы126.

Действительно, имеются примеры, дающие возможность прийти и к такому выводу. Так, белевский воевода, расспросив тюремного сидельца, обвиняемого в государевом деле, оставил его в разбойной тюрьме,

127

мотивировав это тем, что «опальная тюрьма худа и вся развалилась» . Объяснение кроется в том, что на практике описанный порядок содержания

121 См.: Соборное уложение 1649 г. Гл. I, Ст. 9; Гл. X. Ст. 8, 9, 148, 186-188, 202; Гл. XXI. Ст. 38,64.

122 См., например: Там же. Гл. XXI. Ст. 16, 17, 28.

123 Там же. Гл. III. Ст. 1, 7; Гл. X. Ст. 20, 31, 105, 139, 231.

124 Цит. по: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 189-190.

125

Памятники русского права. Вып. 7. С. 128.

126 См.: Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. С. 196-197.

127 Новомбергский Н. По Сибири. СПб., 1902. С. 33.

нередко нарушался, о чем свидетельствуют жалобы заключенных. В одной из них говорилось: «сидим мы бедные в темнице во всяких разбойных делех. а которые, Государь, сидят с нами бедными в тюрьме, в боярских делех, люди

их, крестьяне: и нам от них голод и теснота, и со всякие тюремные нужи с

128

духу и цынги погибаем» . По всей видимости, указанный порядок содержания соблюдался там и тогда, где и когда имелись для этого возможности. Нужно помнить, что на практике когда идет речь о разных тюрьмах, то имелись в виду всего лишь различные помещения (избы) одного комплекса зданий, называемых тюрьмой. Там, где отсутствовали условия для разделения осужденных, они содержались вместе.

Одиночное заключение использовалось в отношении преступников, обвиненных в совершении религиозных и политических преступлений. Такая практика особенно была развита в монастырских тюрьмах. Например, в указе архимандриту Соловецкого монастыря говорилось: «А когда оный колодник в Соловецкий монастырь привезен будет, и ты б, богомолец наш, архимандрит с братией, его, колодника, в Соловецкий монастырь приняли и посадили бы в тюрьму вечно и велели держать его там безвыходно, чтобы он, колодник, из оной тюрьмы не ушел, и бумаги, и чернил ему не давать, и ежели он, колодник, сидя в тюрьме, станет кричать. и таких, приносимых

129

от него слов не слушать» .

Памятники права XV-XVII вв. не содержали каких-либо норм, регулировавших правовое положение осужденных. Проистекало это из того, что государство мало заботилось о положении заключенных. Яркой иллюстрацией этого может служить их обеспечение продовольствием. Осужденные должны были кормиться своими средствами. Им либо помогали родственники, либо заключенные собирали подаяние. Лишь в том случае, когда заключенные находились в местах, где нельзя было прокормиться подаянием, они получали казенное содержание деньгами или натурой.

Заключенные по своему усмотрению занимались в тюрьме работами на продажу и заводили ремесла, для чего не возбранялось даже выходить из тюрьмы для покупки материалов. Так, в одной из челобитных заключенных 1662 г. говорилось: «.у которых наших сирот есть ремеслишко - чем сытым быть: а они для товару сами не ходят и нас бедных не выпускают...»130. Во второй половине XVII в. имел место первый опыт введения государственного содержания заключенных, но оно касалось только Московского тюремного двора. В 1662 г. для его сидельцев было введено «государево жалованье», или «кормовые деньги», в размере два алтына в день на человека131.

128

Цит. по: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 191.

129

Цит. по: Пругавин А.С. Указ. соч. С. 438.

130

Цит. по: Борисов В.А. Описание города Шуи и его окрестностей, с приложением старинных актов. М., 1851. С. 52-53.

131 См.: Именной «О даче тюремщикам на корм денег по два алтына в день» от 25 октября 1662 г. // ПСЗ-! Т. 1. № 328.

Государство в минимальной степени заботилось и о внутреннем порядке тюремной жизни. Н.Д. Сергиевский отмечал: «Мы нигде не находим ни малейших следов, например, организации тюремного продовольственного хозяйства; наоборот, и кормовые деньги, и подаяния... выдаются самим тюремным сидельцам на руки; мы не находим, далее, никакого установленного законом порядка в образе жизни арестантов, ни вообще какого бы то ни было правительственного тюремного режима, за исключением немногих запретительных определений, касающихся спиртных напитков, опасных орудий... Арестанты внутри стен тюрьмы предоставлены были самим себе; правительство принимало меры лишь против их

и „ 132

утечки » .

Отсутствие регулирующего воздействия со стороны государства компенсировалось регламентацией со стороны тюремной общины, которую возглавлял староста. Община делила подаяния, контактировала с администрацией тюрем, поддерживала внутренний порядок. До 1680 г. новые заключенные должны были вносить общине особую подать - «влазную деньгу». Кстати, отмена этой подати свидетельствует о том, что государство признавало эту общину как субъекта права.

Обращает на себя внимание тот факт, что с середины XVII в. государство пытается определить параметры правового положения осужденных. Об этом свидетельствуют и упомянутые выше попытки введения их содержания, и отмена влазной деньги, а также закрепленное в 1649 г. в законодательстве право администрации использовать заключенных в качестве рабочей силы: «...а из тюрьмы выимая его послать в кандалах

133

работать на всякия изделъя, где государь укажет» .

Но эти шаги не совсем соответствовали основному тренду, суть которого состояла в том, что тюремное заключение на протяжении XVII в. теряло свое значение в качестве меры наказания. Тюрьма постепенно вытеснялась ссылкой. Это происходило по нескольким причинам. Во-первых, отсутствие необходимых средств у государства на содержание тюрем, даже в том виде, в котором они существовали в этот период. Во-вторых, тюрьмы уже не справлялись с потоком осужденных лиц к лишению свободы, что было связано с ужесточением уголовной политики государства. В-третьих, концентрация преступного элемента в центре России, где находились в основном тюремные учреждения, угрожала безопасности общественного порядка в этих регионах. Целесообразным было направить эту массу на окраину государства, что и выполнялось при помощи ссылки. В-четвертых, колониальная политика государства на освоение окраинных территорий, главным образом Сибири, требовала значительных людских ресурсов. В условиях крепостного права этими людскими

132

Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 201.

133

Российское законодательство X-XX вв. Т. 3. С. 242-249.

ресурсами могли быть преимущественно лица, потерявшие свой прежний правовой статус - осужденные преступники, которые подвергались ссылке.

Исполнение наказания в виде ссылки. Предтечами ссылки можно считать известное еще Русской Правде изгнание, или поток, проводимое общинами против своих опасных (впоследствии лихих) членов и князем против лиц, обвиняемых непосредственно им, или против тех преступников, которых сама община выдавала ему на поток. По мере объединения русских земель этот вид наказания постепенно терял свое практическое значение и трансформировался в изгнание с места жительства. Например, после волнений в Галиче и Устюге Шемяка был сослан и заточен в Коломне. Максим Грек, обвиненный в ереси и непристойных словах против князя Московского, был сослан в Тверской монастырь134. По данным исследователей, ссылка как изгнание с места жительства стала обычным

135

явлением в середине XVI в. Об этом же свидетельствуют и источники XVI

в., главным образом губные наказы, в которых часто употребляется санкция в виде «выбыти вон из земли», «выслати из волости вон»136.

Постепенное расширение государства и появление слабозаселенных окраин (в Сибири и на юге), которые нуждались в притоке рабочей силы, предоставили возможность удалять преступников на весьма отдаленные территории. Этим власть стала пользоваться уже с конца XVI в., когда стала проводить активную колонизационную политику. В связи с этим важно обратить внимание на то, что, проводя колонизационную политику, правительство ссылало осужденных, как правило, с семьями. Скажем, в 1597

г. ссылке в Сибирь за политическую вину по делу царевича Дмитрия

137

подверглись угличане с семьями . Эта практика была закреплена указом 1679 г., по которому требовалось преступников «ссылать в Сибирь на

138

пашню, с женами и детьми на вечное житье» . В указе 1680 г. уточняется, что ссылать следует «... с женами и детьми, которые дети будут трех лет и

139

ниже, а которые дети больше трех лет, и тех не ссылать» . Но это правило оказалось нежизнеспособным и было отменено в 1682 г.

Вопрос о том, когда впервые в российском законодательстве была закреплена общая норма о ссылке как виде наказания, является спорным. Можно выделить группу исследователей, которые являются сторонниками версии, что уже в Судебнике 1550 г. упоминается ссылка под названием

134 См.: Развитие русского права в XV - середине XVII в. С. 198.

135 Там же.

136 См., например: ААЭ. Т. I. № 224; АИ. Т. I. № 165; Шалфеев А. Об Уставной книге Разбойного приказа. СПб., 1868. С. 33.

137 См.: Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1857. № 95. С. 325.

138 Именной «О ссылке преступников в Сибирь, вместо отсечения им рук и ног» от 10 сентября 1679 г. // ПСЗ-Г Т. II № 772.

139 Именной с боярским приговором «О нечинении ворам за две татьбы казни, отсечении рук, ног и пальцев и о ссылке их вместо того в Сибирь на пашню с женами и детьми» от 17 ноября 1680 г. // ПСЗ-!. Т. II. № 846.

«опала»140. Но данное понятие весьма неопределенно. Еще В.Н. Татищев указывал, что «опала есть гнев государев» и означает его право выбрать разного рода наказание в зависимости от достоинства виновного. Так, «знатному не велят ко двору ездить, не велят со двора съезжать, и сие как скоро кому объявят, обыкновенно черное платье надевали»141. В связи с этим существует и другая группа историков, которая склонна связывать первое

142

общее правило о ссылке как наказании с Соборным уложением 1649 г.

Представляется, что обе позиции имеют право на существование. Правовое регулирование в традиционном обществе шло по следующему сценарию: сначала тот или иной институт получал распространение на практике, а затем он закреплялся в нормативном акте. Не вызывает сомнений, что ссылка уже использовалась в XVI в., но как самостоятельный вид наказания она в Судебнике не фигурирует, а подразумевается под названием «опала» - дефиниции весьма обобщенного характера. К тому же стоит помнить, что институты традиционного права слабо дифференцированы, в связи с чем трудно отграничить ссылку от простого переселения охранительного характера. Например, в 1510 г. псковским наместникам и выборным была объявлена «великая опала». 300 знатнейших родов подверглись «разводу», т. е. переселению по воле Московского князя в различные города. Подобные «разводы» повторялись и в последующие

143

годы .

Общая норма о ссылке как самостоятельном виде наказания в том понимании, которое мы в него вкладываем, появляется в Соборном уложении 1649 г. Обзор статей, где упоминается ссылка в «украинные» или в «дальние городы», показывает, что эта санкция использовалась нечасто, но она позволяла привлекать к ответственности большое число людей144. На протяжении второй половины XVII в. наблюдается расширение использования ссылки как вида наказания145. Единство мнений исследователей состоит в том, что на практике ссылка получила еще большее распространение, чем указано было в царских указах146.

140 См, например: Развитие русского права в XV - середине XVII в. С. 198; Сухов А.А. Историческая характеристика древнерусского уголовного права до XVII в. // Юридический вестник. 1874. № 5-6. С. 29.

141 Судебник царя и великого князя Иоанна Васильевича // Татищев В.Н. Указ. соч. С. 1617.

142

См., например: Карпец И.И Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 34; Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 216-217.

143 Сухов А.А. Указ. соч. С. 28-35.

144 См.: Соборное уложение 1649 г. Гл. X. Ст. 129, 198; Гл. XIX. Ст. 13; Гл. XXI. Ст. 9-11, 16; Гл. XXV. Ст. 3, 16.

145 См., например: ПСЗ-1 Т. 1. № 203, 271, 412, 442, 467; Т. II. № 756, 772, 821, 873, 1002, 1072, 1276.

146 См.: Развитие русского права в XV - середине XVII в. С. 198; Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 216-217; Сухов А.А. Указ. соч. С. 28-35.

Принимая во внимание сокращение членовредительства как устрашающего наказания, заметим, что перед нами новая тенденция уголовно-исполнительной политики государства, направленная на сохранение людских ресурсов для проведения колонизации. Осужденные начинают прагматично использоваться для решения социально-экономических проблем государства. Эта новация получит дальнейшее распространение в последующие века. Н.Д. Сергеевский пришел к выводу, что «непроизводительная ссылка почти не практиковалась; она употреблялась в сравнительно немногих отдельных случаях, во-первых, по отношению к преступникам религиозным и политическим. во-вторых, по

147

отношению к должностным лицам, заслужившим гнев государя. » .

Памятники права Х¥-Х¥П вв. не содержат норм, каким-либо образом регулирующих порядок и условия исполнения ссылки. Эту проблему должна была решать местная власть по своему усмотрению. Например, сосланные в конце XVI в. угличане поступали под надзор воевод, которым следовало еженедельно проверять осужденных: «беречь и пересматривать недельно». Избежать этого можно было только, если ссыльный предоставлял поручителей148. География ссылки представляется довольно многообразной. До XVIII в. преимущественно практиковалась ссылка в Сибирь, хотя встречаются и более размытые формулировки — «в ссылку, куда кто доведется»149, «в Сибирь и иные городы»150. В этот же период встречаются более вариативные указания, например, в указе 1692 г.: «.в Сибирь, на Вологду, а которых в Киев, в Переяславль, а которых на Терек, в Симбирск, также кого и в иные городы»151.

Особенности исполнения рассматриваемого наказания зависели от вида ссылки. Существуют разные ее классификации. Первая связана с теми занятиями, для которых предназначался преступник. Дело в том, что право изучаемого периода, как уже отмечалось, практически не знает ссылки без определения рода деятельности осужденного. Выделяют ссылку «в службу»,

152

«в посад» и «на пашню» . До места ссылки преступники отправлялись с приставами и охраной. Сосланные в службу на месте поступали на разные должности в зависимости от тяжести преступления и социального статуса. Далее они проходили службу под контролем воеводы, подчиняясь общим правилам, за некоторыми исключениями. Последние касались главным

153

образом запрета покидать место отбывания наказания . Сосланный в посад

147 Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 228-229.

148 Там же.

149 Именной «О резании у преступников ушей, вместо отсечения пальцев» от 30 марта 1683 г. // ПСЗ-I. Т. II. № 1004.

150 Именной, данный Стрелецкому приказу «О наказании преступников, бежавших из ссылки» от 22 января 1692 г. // ПСЗ-I. Т. III. № 1430.

151 Там же. № 1449.

152

См., например: Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 235-236.

153 См.: ПСЗ-I. Т. 1. № 562.

приписывался к посадским тяглым людям в том городе, который был назначен как место ссылки. Далее, как и все остальные посадские люди, он пользовался установленными правами и нес обязанности в пользу государства. Ссылка на пашню предполагала практически всегда отправку в Сибирь. Ссыльным отводилась земля и выдавалась из казны ссуда деньгами, сельскохозяйственными орудиями, скотом и хлебом. Осужденные должны были пахать «на государя» так называемую «десятинную пашню», в размере по полудесятине в год, доставляя эти продукты в казну154.

По целевому признаку исследователи выделяют ссылку-опалу, ссылку-милость, ссылку как меру безопасности155. В качестве меры опалы ссылка применялась в основном к политическим противникам либо провинившимся иным образом лицам, приближенным к власти.

В качестве милости ссылка применялась по отношению к военнопленным иноземцам, а также к преступникам, осужденным к смертной казни или, позднее, к каторге, замененных ссылкой. И.Я. Фойницкий указывал, что «в Астрахани в XVII ст. было много ссыльных иноземцев, между ними даже индейцы. Литву на государевой службе в Сибири мы встречаем уже с XVI ст.; их, а также других военнопленных иноземцев по окраинам распределял разряд. В Сибири в XVII ст. мы находим полоненников поляков, немцев и других иностранцев...»156. В отношении общеуголовных преступников ссылка в качестве милости начинает применяться несколько позже. В указе от 1679 г. говорится: «.воров, коих пойманы будут, и в расспросе и с пыток учнут на себя говорить в воровствах и за те их воровства заведется им чинить казнь, сечь руки и ноги: и тем ворам той казни не чинить, а ссылать их в Сибирь на

157

пашню, с женами и детьми на вечное житье» .

В качестве меры безопасности ссылка применялась к жителям усмиренных или вновь присоединенных провинций, например Новгорода,

158

Пскова, Полоцка в 1563 г. , а также и опальным лицам, обвиненных в государственных преступлениях. Так, стольник князя Юсупова в 1648 г. был присужден к ссылке в дальние сибирские города за то, что, услышав «от своего человека непристойное слово, будто царь Алексей Михайлович не прямой государь, таил то четыре месяца неведомо для какой причине»159. Аналогично ссылка могла применяться в отношении невиновных родственников государственного изменника. Так, несмотря на подтверждение, что родственники «про его, Ивашкину измену, никак не ведали, по государеву указу велено братьев изменника Ивашки Козлова и

154 См., например: Дополнения к актам историческим. Т. 8. СПб., 1862. № 109. С. 345.

155 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 245.

156

Т ам же.

157 Именной «О ссылке преступников в Сибирь, вместо отсечения им рук и ног» от 10 сентября 1679 г. // ПСЗ-Г Т. II № 772.

158 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 246.

159 Тельберг Г.Г. Указ. соч. С. 130.

мать его и сестру... сослать на житье в Казанские городы и устроить в службу»160.

Исполнение наказаний, связанных с умалением чести и отрешением от должности. При спорах о местничестве или оскорблении патриарха боярином и думными людьми полагалась «выдача головою». Эта процедура была направлена на умаление чести, достоинства человека. Это наказание исполняли приставы. Если лицо безосновательно домогалось более высокого места, то по царскому указу ему определялась мера наказания: штраф, заключение в тюрьму и т.п. При повторном возбуждении им местнического разбирательства он «выдавался головой за безчестье» оскорбленному. Приставы должны были привести приговоренного за руки, обязательно пешком, на двор к «обиженному», где дьяк зачитывал царскую грамоту о «выдаче головой оскорбителя». Затем выигравший местнический спор отпускал приведенного, не позволяя садиться на лошадь у себя на дворе, и тем самым бесчестил его161.

Соборное уложение знает отнятие чести, то есть лишение звания, достоинства, понижение в чине162. Например, бояре Милославские были лишены чести за то, что «утаили у себя в доме заразу». Царь вместо смертной казни повелел написать их «по Московскому списку», т. е. перевести из бояр в дворяне163. При отнятии чести преступление записывалось в Разрядную книгу на вечное бесчестье и посрамление «с прописанием худых качеств» виновного. Так, стольник Плещеев за злоупотребления при отпуске хлебных запасов также был разжалован в дворяне, а в Разрядной книге было написано, что он «вечный клятвопреступник и ябедник и бездушник и клеветник»164. Князь Кропоткин за взятки был присужден к отнятию чести: «...да в Розряде твое воровство указал государь записать в книгу: что ты вор и посулъник»165.

В Судебнике 1550 г. впервые появился такой вид наказания, как отрешение от должности. Первоначально он применялся в отношении низших судебных чинов - подьячего за нарушение порядка хранения документов и недельщика, взявшего посул. Помимо торговой казни, виновные увольнялись с должности с запрещением занимать такую и в дальнейшем - «ни у кого ему в подьячих не быти»166. Позднее это наказание распространяется на наместников и волостелей, пытавшихся вмешаться в компетенцию духовного суда167. В Соборном уложении вводится ответственность судебных чинов «за продажу и насильство»; предписывается

160 Там же. С. 251-252.

161 См., например: Котошихин Г. Указ. соч. С. 34; Татищев В.Н. Указ. соч. С. 63.

162 См.: Соборное уложение 1649 г. Гл. X. Ст. 5.

163 Именной окольничим Ивану и Матвею Милославским «О внесении их в Московский список за утайку в доме матери их заразительной болезни» от 2 декабря 1655 г. // ПСЗ-Г Т. 1. № 168.

164 Там же. № 170.

165 Там же. № 123.

166 Российское законодательство Х-ХХ в. Т. 2. С. 129-132.

167 Там же. С. 332.

«из недельщиков выкинути» за волокиту и взятие лишних пошлин; запрещается «вперед... у дела... быти» судьям, уличенным в неправосудии «по дружбе, или по недружбе», а также губным целовальникам за освобождение татей и разбойников и объезжим головам и детям боярским за отпуск табачников и корчемников168.

Особенности исполнения имущественных наказаний. Имущественные наказания сохраняли свое значение в силу того, что для государства они выступали источником пополнения казны. Их реализация относилась к компетенции приставов. С XIV в. денежная компенсация за нанесенный ущерб выступала средством обязательного искупления вины169. Двинская уставная грамота обязывала общину при невыдаче преступника выплачивать

170

штраф «десять рублев» . Аналогичный подход прослеживался и в губных

171

грамотах XVI в. Из имущества татей и разбойников удовлетворялись убытки истца при разбое.

Судебник 1497 г. к числу имущественных наказаний относил продажу, или денежный штраф, за преступление. Он шел чаще всего в пользу князя или лиц, осуществляющих правосудие. Продажа являлась преимущественно дополнительным наказанием и применялась в сочетании с торговой или

172

смертной казнью . Но продажа могла быть и самостоятельным видом наказания за злостную невыплату долга, оскорбление словом или

173

действием . Судебник 1550 г. ликвидировал продажу, которая была заменена тюремным заключением или порукой. В связи с этим появляется пеня, или денежный штраф, за преступления против порядка государственного управления. Они взыскивались с должностных лиц за

174

лихоимство и за нанесение бесчестья обвиняемому .

Одновременно с выплатой продажи и пени виновный уплачивал денежное вознаграждение в пользу потерпевшего. Если по судебникам оно полагалось истцу по всем видам преступления, то Соборное уложение сохраняет денежные штрафы лишь за убытки и ущербы, нанесенные имуществу, здоровью и чести потерпевшего. Помимо бесчестья выплата штрафа назначалась за отсечение руки, ноги, уха, носа и других частей тела -

175

«за всякую рану, по пятидесяти рублев» . Неправосудие, судебная волокита, поклепный иск, ложное челобитье служили основанием для уплаты штрафа. Если виновный не имел средств, чтобы выплатить требуемое истцом

168 См.: Соборное уложение 1649 г. Гл. X. Ст. 5-7, 12, 13, 123, 129, 146; Гл. XXI. Ст. 84; Гл. XXV. Ст. 18.

169 См.: Развитие русского права в XV - середине XVII в. С. 201.

170

Российское законодательство X-XX вв. Т. 2. С. 181.

171 ААЭ. Т. I. № 143. С. 115.

172

Российское законодательство X-XX вв. Т. 2. С. 55-56.

173

См.: Развитие русского права в XV - середине XVII в. С. 201.

174 См.: Российское законодательство X-XX вв. Т. 2. С. 98-103, 113; Соборное уложение 1649 г. Гл. X. Ст. 5.

175 См., например: Соборное уложение 1649 г. Гл. XXII. Ст. 10.

вознаграждение, он либо выдавался истцу до отработки долга, либо подвергался правежу176.

Совершение особо опасных преступлений каралось, помимо уголовного наказания, конфискацией имущества («взять на государя»). Этот институт был известен со времен Русской Правды. Конфискация имущества по судебникам выступала в качестве дополнительной меры наказания для ведомых лихих людей, совершивших наиболее опасные виды преступлений. Оставшееся после возмещения иска имущество казненного шло в пользу

177

судей . Соборное уложение расширило круг опасных преступлений, за которые следовала конфискация. При этом, как считает Н.Д. Сергеевский, прослеживается различие между общей конфискацией, когда изымалось в пользу государства все имущество («животы все, и дворя, и поместья, и вотчины имать на Государя»), и специальной, когда конфисковывалась конкретная часть имущества. Применительно к последнему Соборное уложение называет: 1) участки земли, на которые незаконно были поселены посадские тяглые люди; 2) тяглые дворы, лавки, погреба, амбары, варницы, купленные владельческими крестьянами; 3) корчемное питье; 4) доходы, полученные «с вновь заведенных без указу мытов, перевозов и

178

мостовщины» .

Только в середине XVII в. в общих чертах был определен порядок конфискации. Приставы изымали имущество и передавали в казну

179

государя .

Выводы. XV-XVII вв. - это период генезиса уголовно-исполнительной политики Российского государства. Это детерминировало специфику правового регулирования и правоприменения в сфере исполнения решений суда по уголовным делам в указанное время. Совершенно определенно прослеживается концентрация внимания законодателя на материальных нормах. В памятниках права определяются виды наказаний за конкретные преступления. Процессуальные же процедуры мало привлекали авторов нормативных актов того времени. В силу этого в XV-XVII вв. уголовно-исполнительные нормы еще не отделяются от уголовных.

Конкретные процедуры практически не получили подробного регулирования. Отчасти это компенсировалось сложившимися обычаями, отчасти административной практикой. С одной стороны, такая модель регулирования, типичная для эпохи традиционного права, отличалась гибкостью (до известных пределов). С другой стороны, в условиях быстрого роста государственного аппарата, эффективность работы которого зависела от наличия ясных правил функционирования, она порождала отрицательные следствия в виде злоупотребления должностных лиц. Выскажем

176 См. об этом подробнее выше.

177

См.: Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 55, 59, 108-109.

178 Соборное уложение 1649 г. Гл. IX. Ст. 10; Гл. XIX. Ст. 13; Гл. XXI. Ст. 15; Гл. XXV. Ст. 8; Сергеевский Н.Д. Указ. соч. С. 262.

179 См., например: ААЭ. Т. I. № 335. С. 490-491.

предположение о неслучайной корреляции между ростом жалоб со стороны осужденных и активным развитием бюрократического аппарата в XVII в. Отсюда становится понятной активизация правотворческой деятельности государства во второй половине XVII в., которая отчасти затронула и уголовно-исполнительную область.

На протяжении XIV-XVII вв. возникли предпосылки и началось формирование уголовно-исполнительного аппарата. На этом этапе наблюдается взаимосвязь этого процесса с потребностями практики в регламентации деятельности тюрем. Одновременно шла институционализация организационных форм исполнения наказаний. Ясно прослеживается тенденция, когда государство пытается извлечь выгоды, что наблюдается и применительно к исполнению решений по гражданским делам.

Библиографический список

1. Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный Приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества. Ч. 1. - М, 1898. - 434 с.

2. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV -начала XVI вв. Т. III. № 22. - М., 1964. - 338 с.

3. Алексеев С.С. Теория права. - М., 1982. - 360 с.

4. Анпилогов Г.Н. Новые документы о России конца XVI - начала XVII в. - М, 1967. 541 с.

5. Беляев И.Д. История русского законодательства. - СПб., 1999. - 639 с.

6. Богдановский А. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском праве до Петра Великого. - М., 1857. - 148 с.

7. Борисов В.А. Описание города Шуи и его окрестностей, с приложением старинных актов. - М., 1851. - 464 с.

8. Веселовский С.Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. Т. I. - МЛ., 1947. - 496 с.

9. Владимирский-Буданов В.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов/н-Д, 1995. -640 с.

10. Глазьев В.Н. Власть и общество на юге России в XVII веке: противодействие уголовной преступности. - Воронеж, 2001. - 432 с.

11. Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою коммиссиею. Т. 1. - СПб, 1846. - 139 с.

12. Жильцов С.В. Смертная казнь в истории отечественного права: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. - Саратов, 2002. - 46 с.

13. Житие протопопа Аввакума. - СПб., 1990. - 351 с.

14. Загоскин Н.П. История смертной казни в России. - Казань, 1892. - 103 с.

15. Исаев И.А. История государства и права. М., 1993. - 797 с.

16. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 8. - СПб., 1842.

17. Карельский В.М., Перевалов В.Д. Теория государства и права. - М., 2000. - 616 с.

18. Карпец И.И Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы. -М., 1973. - 287 с.

19. Котошихин Г. О Московском государстве в середине XVII столетия // Русское историческое повествование XVI-XVII веков. М., 1984. - 272 с.

20. Ланге Н Древние русские смесные или вобчие суды. - М., 1882. - 238 с.

21. Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937. - 206 с.

22. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т. 2. СПб., 1999. - 566 с.

23. Новомбергский Н. По Сибири. - СПб., 1902. - 31 с.

24. Новомбергский Н. Слово и Дело Государевы (Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года). Т. I. - М., 1911. - 618 с.

25. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. - СПб, 1906. - 582 с.

26. Памятники русского права. Вып. 5. - М.,1959. - 667 с.

27. Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. - Пг., 1918. - 463 с.

28. Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы // Право. - 1903. - № 7.

29. Развитие русского права в XV - первой половине XVII вв. - М., 1986. - 288 с.

30. Русская историческая библиотека. Т. V. - СПб., 1878. - № 184.

31. Сергеевский Н.Д. Наказание в русском праве XVII в. - СПб., 1887. - 314 с.

32. Российское законодательство X-XX веков. Т.3. - М., 1985. - 520 с.

33. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. VII. Т. 13. М., 1962. -725 с.

34. Ступин М. История телесных наказаний в России от судебников до настоящего времени. - Владикавказ, 1887. - 148 с.

35. Судебник царя и великого князя Иоанна Васильевича // Татищев В.Н. История Российская. Т. 7. Л., 1968. Ст. 26.

36. Сухов А.А. Историческая характеристика древнерусского уголовного права до XVII в. // Юридический вестник. - 1874. - № 5-6. - С. 20-33.

37. Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. - М., 1912. - 351 с.

38. Триста лет царствования Дома Романовых. - М., 1912. - 172 с.

39. Уставная книга Разбойного приказа 1616-1617 гг. // Памятники русского права. Вып. 5. - С. 188-193.

40. Флетчер Дж. О государстве Русском // Проезжая по Московии (Россия XVI-XVII веков глазами дипломатов). - М., 1991. - 365 с.

41. Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. - СПб., 1889. -514 с.

42. Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. - СПб., 1995. - 846 с.

43. Чичерин Б.Н. Областные учреждения России в XVII в. - М., 1856. - 610 с.

44. Юшков С.В. История государства и права России (IX-XIX вв.) - Ростов/н-Д, 2003. - 735 с.

45. Cockburn J.S. Crime in England: 1550-1800. London, 1977; Zehr H. The Modernization and Crime in Germany and France: 1830-1913 // Journal of Social History. - 1975. -Vol. 8, № 4. - P. 117-141.

46. Именной, объявленный Стрелецкому приказу боярином Троекуровым «О порядке препровождения колодников и о наказании проводников, если умышленно или небрежно дадут случай колодникам к побегу» от 15 октября 1692 г. // ПСЗ-I. Т. III. № 1449.

47. Именной «О ссылке преступников в Сибирь, вместо отсечения им рук и ног» от 10 сентября 1679 г. // ПСЗ-I. Т. II № 772.

48. Именной «О резании у преступников ушей, вместо отсечения пальцев» от 30 марта 1683 г. // ПСЗ-I. Т. II. № 1004.

49. Именной, данный Стрелецкому приказу «О наказании преступников, бежавших из ссылки» от 22 января 1692 г. // ПСЗ-I. Т. III. № 1430.

50. Именной с боярским приговором «О незакапывании в землю жен за убийство мужей, а отсечение им головы» от 19 февраля 1689 г. // ПСЗ-I. T. III. № 1335.

51. Именной «О наказании воров и разбойников вместо смертной казни кнутом с отсечением у левой руки по персту, о ссылке их в Сибирь и о учинении смертной казни за повторение тех же преступлений» от 20 октября 1653 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 105.

52. Именной с боярским приговором «О нечинении ворам за две татьбы казни, отсечении рук, ног и пальцев и о ссылке их вместо того в Сибирь на пашню с женами и детьми» от 17 ноября 1680 г. // ПСЗ-I. Т. II. № 846.

53. Именной окольничим Ивану и Матвею Милославским «О внесении их в Московский список за утайку в доме матери их заразительной болезни» от 2 декабря 1655 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 168.

54. Именной «О даче тюремщикам на корм денег по два алтына в день» от 25 октября 1662 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 328.

55. Именной «О окапывании в землю жен за убийство мужей их» от 11 мая 1663 г. // ПСЗ-I. Т. 1. № 335.

56. Именной с боярским приговором «О посажении в тюрьму на неделю губного старосту Некрасова за прописку титула государя и о наказании батогами губного

дьяка Коробова, который ту описку читал перед Разбойным приказом» от 26 сентября 1663 г. // ПСЗ-Г Т. 1. № 351.

57. Боярский приговор «О пытке воров в случае запирательства кнутом и сажени их на огонь» от 23 октября 1673 г. // ПСЗ-! Т. 1. № 561.

58. Именной с боярским приговором «Об определении во все города губных старост для суда уголовных дел» от 18 февраля 1684 г. // ПСЗ-! Т. II. № 1062.

59. Статьи объезжим головам от 19 марта 1686 г. // ПСЗ-! Т. II. № 1181.

60. Именной, объявленный памятью объезжим дворянам «О свозе нечистоты с улиц и переулков Москвы» от 3 октября 1688 г. // ПСЗ-! Т. II. 1315.

61. Именной «О забирании нищих, претворяющихся увечными, о пересылке оных на прежние жительства, о наказании их, когда пойманы будут в нищенстве во второй раз» от 30 ноября 1691 г. // ПСЗ-Г Т. III. № 1424.

62. Именной «О задержании нищенствующих безместных попов и других людей духовного и мирского чине и о розыске их в Стрелецком приказе» от 14 марта 1694 г. // ПСЗ-! Т. III. 1489.

63. Именной , данный Стрелецкому приказу «О наблюдении чистоты в Москве и о наказании за выбрасывание сору и свякого помету на улицы и переулки» от 9 апреля 1699 г. //ПСЗ-1 Т. III. 1684.

64. Именной, объявленный окольничим Языковым «О невзимании тюремщикам с приводимых в тюрьму влазного» от 13 ноября 1680 г. // ПСЗ-1 Т. II. № 845.

65. Боярский приговор «О выборе во всяком городе палачей» от 16 мая 1681 г. // ПСЗ-I. Т. II. № 868.