CC BY
68
O. В. Ошарина
ГЕНЕЗИС ФОРМИРОВАНИЯ СЦЕНЫ «ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ АВРААМА» В КОПТСКОМ ИСКУССТВЕ
Работа представлена отделом Востока Государственного Эрмитажа. Научный руководитель - доктор искусствоведения А. Я. Коковкин
В статье рассмотрена сцена «Жертвоприношения Авраама», получившая широкое распространение в коптском искусстве.
The article describes the scene of «Abraham’s sacrifice» which was widely spread in the Copt art.
В истории искусства найдется немного сюжетов, которые по своей эмоциональной насыщенности и глубине происходящего события могут превзойти ветхозаветную композицию «Жертвоприношения Авраама». Даже для таких известных отцов церкви, как Григорий Нисский1 и св. Августин2, в интерпретации этого сюжета, кроме его преобразовательного характера, проявляются такие чувства, как сострадание и сопереживание, восприятие этой трагедии как личного опыта. Неудивительно поэтому, что библейская история Авраама оказала исключительное влияние на целые эпохи художественного творчества в иудей -ской, христианской и мусульманской традиции.
Широкое распространение рассматриваемая нами тема получила и в коптском искусстве. Еще в 1902 г. Д. В. Айналов, при изучении росписи «Жертвоприношения» часовни «Мира» в оазисе эль-Багават отмечал иконографическую необычность
этой композиции и ее несоответствие библейскому тексту. «Полное отступление от известных до сих пор изводов этой композиции, - пишет автор, - должно отметить в фигуре Сарры... ив двух ножах, изображенных за спиной Авраама как бы в воздухе.»3 Спустя 100 лет исследователи Б. Наркис4 и Э. Кесслер5 отметили, что в качестве источника для ее создания мог использоваться мидраш. К этой точке зрения присоединяется и А. Я. Каковкин, опубликовавший свое сообщение в сборнике чтений, посвященных В. Г. Луконину6. Так, изображение овна, стоящего рядом с кустом, совпадает с текстом арамейского Таргума, на основе которого и появляется иудейский мидраш. Согласно Библии, овен запутался в чаще рогами. Изображение руки Всевышнего, останавливающего жертвоприношение, совпадает с текстом другого мидраша (в Библии Бог посылает ангела). Фигура Сарры в сцене «Жертвоприношения» представляет собой еще один мидраш: ангел смерти
25 1
Сатан приводит ее на гору Мориа, чтобы она, увидев, что делает Авраам, остановила его. Согласно библейскому тексту, Сарра была в полном неведении о происходящем.
Действительно, взаимовлияние раннехристианского, в том числе коптского, и иудейского искусства уже давно общепризнанный факт. Достаточно напомнить о влиянии мидраша на создание композиции с историей пророка Ионы, когда матросы на корабле, пытаясь успокоить бурю, опускают Иону в море головой вниз, а не вверх, как на большей части памятников7. Изображение ветхозаветного храма часто встречается на коптских стелах, представляя собой зримый образ спасения8. Не отрицая влияния мидрашистских композиций на создание этого сюжета, попытаемся насколько возможно оценить степень этого влияния и с этой целью обратимся к его художественной интерпретации в иудейском и коптском искусстве.
«Жертвоприношение» встречается на трех памятникам иудейского искусства: в Дура-Европос9, Сефоре10 и Бейт-Альфе11 . В росписи III в. в Дура-Европос Авраам стоит спиной, на алтаре лежит связанный Исаак, на заднем плане видна фигурка Сарры, у дерева стоит привязанный агнец. К сожалению, от второго памятника, мозаик синагоги V в. из Сефоры, сохранились только фрагменты. Это изображение осла и двух фигур, персонификация которых вызывает у исследователей споры: принадлежит ли Аврааму фигура с благословляющим жестом или это изображение одного из слуг12. Важным является изображение овна, словно повешенного на дереве с веревкой на шее13, представляющего собой характерный образец синагогального искусства. При этом овен должен, подобно человеку, стоять на задних ногах. Эта особенность восходит к пасхальному ритуалу, в основе которого лежат литературные и этнографические самаритянские традиции14 . Ее же отмечает и Ефрем Сирин в своем «Толковании на книгу «Бытие». Что касается самой иконографической композиции, то она имеет близкое сходство с ра-
веннской мозаикой VI в.15, на которой так же, как и на памятнике из Сефоры, объединены вместе сцены посещения Авраама и Сары тремя ангелами и «Жертвоприношение Исаака». Трудно судить о степени взаимовлияния византийского и иудейского искусства, так как, по мнению некоторых исследователей, художественный замысел синагоги становится понятным только в контексте привлечения христианских источников16. Мозаика VI в. из Бейт-Альфы по стилю, как считают специалисты, напоминает работу коптских мастеров или, возможно, была изготовлена по картонам, используемым ткачами для создания гобеленов и тканей17. На наш взгляд, здесь скорее можно говорить не о влиянии, а в целом о единстве художественных приемов, характерных для ткачества. Важным для нас в этом памятнике является изображение двух черт, характерных для иудейского искусства: это овен, изображенный стоящим на задних ногах с петлей на шее и большой столп огня, т. е. Откровения Всевышнего, а не языки пламени как на эллинистических жертвенниках. Представленное на мозаике изображение руки Всевышнего широко известно на памятниках раннехристианского времени и заимствуется из месопотамской традиции.
Большинство памятников христианского Египта показывают лишь главных действующих лиц: Авраама, Исаака, иногда слуг с ослом и овна. Исключение составляет, как уже было отмечено, роспись часов -ни «Мира» в оазисе эль-Багават18. В центре изображен Авраам с ножом в правой руке. Схватив левой рукой Исаака за волосы , он готовится нанести ему смертельный удар. Справа от них зажженный алтарь, на заднем фоне стоит Сарра, держа в левой руке предмет, напоминающий по форме коробочку. Вместо ангела над фигурой Авраама видна рука Всевышнего, в воздухе рядом с ним два парящих в воздухе ножа, внизу слева изображен стоящий у дерева овен.
Мне представляется, что на формирование коптского искусства раннего времени оказали существенное влияние два ос-
новных типа композиций - эллинистический и сирийский. Эллинистический тип «Жертвоприношения» можно видеть в катакомбах Виа Латина в Риме19, где Авраам представлен в короткой тунике и безбородым. Соотношения в пропорциях фигур Авраама и Исаака выдержаны достаточно правильно. Сирийский тип обычно представлял собой персонажа с бородой, иногда в нимбе, одетого в длинную тунику. Сирийский тип иконографии представлен на трех пиксидах слоновой кости из несколь -ких музейных собраний, например из коллекции музея города Трира20. Исследователи склонны думать, что в руках Исаак и Сарра держат коробочки с ладаном, имевшие особое распространение в Сирии и выполнявшие роль благодарственной бескровной молитвы.
В росписи коптской капеллы в пропорциях фигур выдержан принцип иератично-сти, свойственной восточным областям империи. Используя этот принцип, художник был склонен подчеркнуть ощущение беззащитности, исходящее от фигурки Исаака. Напомним, что, согласно одному мид-рашу, Исааку к этому времени уже было 37 лет, согласно другому - 25, поэтому Исаак обращается к своему отцу с просьбой связать его, чтобы невольно не помешать ему, поэтому в иудейской традиции этот сюжет и называется Акеда. На коптской росписи, как мы видели, Исаак изображен не связанным, а свободно стоящим.
Алтарь с горящим на нем пламенем представляет собой типичный эллинистический жертвенник. А. Смит, в частности, приводит подобные типы алтарей как происходящие из александрийских некрополей21, но в действительности этот тип приходит в Александрию из Палестины еще в более раннее время. Также с эллинистическим искусством связано изображение двух парящих в воздухе кинжалов: они известны по римским монетам Брута и Кассия времени республики22. На аверсе монеты находится надпись - мартовские иды и дано изображение фригийской шапки, символа освобождения, и двух кинжалов, одним из
которых был убит Цезарь, обожествленный императором Августом.
Важную роль среди наших аргументов в пользу роли Сирии, как одной из составляющих, рассматриваемой нами композиции, играет миниатюра из эчмиадзинского Евангелия VI в.23 Известно, что армянские мастера практически занимались копированием сирийских памятников, поэтому эта миниатюра представляет собой сирийский тип иконографии более раннего времени. В данной композиции для нас очень важна фигура овна, который изображен не привязанным к дереву, а в ожерелье, которое, подобно царскому фарну, показывает божественную природу агнца. Таким образом, влияние эллинистического и сирийского типа проявляется в художественной интерпретации коптских мастеров.
Что касается письменных источников, то важно отметить, что история об ангеле смерти Самаэле, рассказавшем Сарре о заклании ее сына Исаака, хорошо известна и по сирийским свидетельствам, в частности по рассказу Ефрема Сирина24. К тому же следует добавить, что, согласно рукописи коптской библии IV в., овен не запутался рогами, а был привязан одним рожком к кусту25. В то же время Ефрем Сирин в «Толковании на книгу «Бытие» основывался на арамейском Таргуме I-II вв. Мидрашные композиции, как известно, сохранились в Вавилонском Талмуде, из которого, в свою очередь, и перешли в арамейский Таргум. Необходимо добавить также, что изображение композиции «Жертвоприношение Авраама» в погребальной часовне «Мира» наряду с другими представленными здесь ветхозаветными сценами символически обозначало тему спасения. В иудейской же традиции «Жертвоприношение Исаака», Акеда, понимается как испытания, посланные Аврааму, подобно праведнику Иову.
Изображения Сарры в сцене «Жертвоприношение Авраама» в коптском искусстве нам известны только в капелле «Мира», что, возможно, объяснялось той значительной ролью, которую играла Богоматерь в религиозной жизни египетских христиан.
Следует учесть христологические споры того времени, когда Марию пытались свести к роли Христородицы. Ефрем Сирин, напротив, сравнивает Сарру с Богоматерью, усматривая некоторые общие параллели в их судьбах26. Позже, когда в вв. для
христианской церкви одной из главных
дискуссий стала тема евхаристии, «Жертвоприношение» обрело свою каноническую иконографию, показывая взаимоотношения Отца и Сына, выражающие символику евхаристии, и являясь прообразом будущего принесения священного агнца в жертву для спасения всего человечества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Gregorius Nyssenus - Patrologiae cursus completes. Ed. J. Migne. Series Graeca. Paris. 1878-1890. T. 46. Col. 573.
2 Augustine Sermones - Patrologiae cursus completes. Ed. J. Migne. Series Latina. Paris. 1845. T. 38. Col. 27.
3 Айналов Д. В. Рецензия на «Материалы по археологии христианского Египта». Византийский Временник. Т. 1903. С. 183.
4 Narkis B. The Golden Haggadah - A Fourteenth Century illuminated Hebrew Manuscript in the British Museum. London. 1970. Fol. 3. P. 25.
5 Kessler E. Responce to Marc Bregman / The Journal of Textual Reasoning. 2003. Vol. 2. Number 2. June. P. 32.
6 Каковкин А. Я. Об одной особенности росписи «часовни Мира» в эль-Багавате» / Чтения памяти В. Ф. Левинсона-Лессинга. СПб., 2000. С. 55.
7 Age of Spirituality. Late Antique and Early Christian Art. Third to Seventh Century. Catalogue of the Exhibition at the Metropolitan Museum of Art, November 19, 1978. P. 579. N 518.
8 Ошарина О. В. О группе коптских стел с изображением орла / Под ред. Е. П. Глушанина. Власть, политика, паво в античности и средневековье. Барнаул., 2003. С. 142. Рис. 7, 8.
9 Kraeling C. H. The Synagogue. Final Report.Vol. 8. Part 1. New Haven: Yale University Press.1956. P. 343.
10 Weiss Z., Netzer E. Promise and Redemption: A Synagogue Mosaic from Sephhoris. Jerusalem: The Israel Museum. 1996. P. 30-31.
11 Sukenik E. The Ancient Synagogue of Beth Alpha. Jerusalem. 1932. P. 21-26.
12 Weiss Z., Netzer E. Op. cit. P. 30.
13 I bid. P. 31.
14 Приношу искреннюю благодарность К. К. Акентьеву за оказанную консультацию.
15 Demus O. Byzantine Mosaic Decoration. London, 1947. P. 41.
16 Weiss Z., Netzer E. Op. cit. P. 34.
17 Sukenik E. Op. cit. P. 26; Chiat M. Synagogues and Churches in Byzantine Beit She // Jewish Art. 1986/87. N 12-13. P. 17.
18 Fakhry A. The Necropolis of El Bagawat in Kharga Oasis. Paris, 1951. P. 73.
19 Grabar A. Christian Iconography. A Study of Its Origins. New York, 1968. P. 95. N 239.
20 Volbach W. Elfenbeinarbeiten der Spatantike und des fruhen Mittelalters. Mainz, 1976. S. 105.
Taf. 82. N 162.
21 Smith A. The Iconjgraphy of the Sacrifice of Isaac in Early Christian Art // American Journal of Archeololgy. Second Series. 1922 Vol. XXVI. N 2. P. 164. Fig. 5.
22 David R. Sear Roman coins and their values. London, 1988. N 382.
23 Райс Т. Искусство Византии. СПб.: Слово, 2002. С. 139. № 139.
24 Ефрем Сирин. Толкование на первую книгу, т. е. на книгу Бытие. Творения в 8 т. Сергиев Посад, 1901. Т. 6. Гл. 22. С. 294.
25 Ciasca A. Sacrorum Bibliorum:Fragmenta Copto-Sahidica.I.Rome:Musei Borgiani, 1885. P. 22.
26 Ефрем Сирин. Указ. соч. Т. 6. Гл. 22. С. 294.
