CC BY
58
УДК 316
DOI 10.23672/Í5747-4548-1803-w
Мартыненко Сергей Владимирович
доктор политических наук, ведущий научный сотрудник, Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН [email protected]
Карепова Светлана Геннадиевна
ведущий научный сотрудник, Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН [email protected]
Sergey V. Martynenko
Doctor of Political Sciences, Leading Researcher, Institute of Sociology
of the Federal Research Sociological Center of the Russian Academy of Sciences [email protected]
Svetlana G. Karepova
Leading Research Fellow, Institute of Sociology of the Federal Research Sociological Center of the Russian Academy of Sciences [email protected]
Генезис девиантного
поведения личности в условиях социокультурных трансформаций
Genesis of deviant
personality behavior
in the context of socio-cultural
transformations
Аннотация. Девиантные отклонения в поведении индивида являются неотъемлемой составляющей процесса его социализации и не представляют для социума серьезной опасности до тех пор, пока он не переступает черту законопослушного поведения в направлении нарушения правовых норм. Для того, чтобы индивид в своей повседневной деятельности не нарушал правовые нормы, необходим постоянный социальный контроль. В данной публикации авторами проводится анализ процесса генезиса девиантного поведения личности в условиях социокультурной трансформации современной России.
Ключевые слова: девиантное поведение, генезис девиантного поведения, социокультурные трансформации, правовые нормы, отклоняющееся поведение, девианты.
Annotation. Deviant deviations in the behavior of an individual are an integral component of the socialization process and do not pose a serious danger to society as long as they do not cross the line of unlawful behavior. In order for the individual not to violate legal norms in his daily activities, constant social control is necessary. This publication analyzes the process of genesis of deviant behavior of the individual at different stages of its socialization in the context of the socio-cultural transformation of modern Russia.
Keywords: deviant behavior, genesis of deviant behavior, socio-cultural transformations, legal norms, deviant behavior, deviants.
Введение. Новая социальная реальность России - сложный и противоречивый феномен, сложившийся на основе глубинных социе-тальных изменений, происходящих в современном социуме. На протяжении длительного периода новейшей истории страны, наполненной трансформационными процессами, россияне всегда являлись их активными участниками и главными акторами. В том, что эти процессы сложны, противоречивы и имеют определяющее, подчас, негативное влияние на социум, можно убедиться на примерах массовой криминализации населения, деформации системы ценностно-нравственного восприятия действительности, системного духовного кризиса, в котором оказалось российское общество в ходе перестройки, на постсоветском этапе развития России, а многовекторные процессы происходящего в настоящее время геополитического и военного передела
границ «русского» и «западного» мира уже положили начало новой «точке сборки» современного социума. Негативные процессы явились причиной динамичного распространения целого комплекса девиаций в обществе.
Новая социальная реальность формируется на основе уже сложившейся реальности, а также, на базе укоренившихся в социуме и культивируемых на уровне сознания людей ценностей, мотиваций, диспозиций, то есть, через объективизацию их субъективной деятельности. Как было отмечено выше, ключевым актором социальной реальности со всеми ее негативными девиантными проявлениями является сам человек, создающий ее. Хаотические процессы создаваемой и неуправляемой им реальности становятся ее закономерностями, порождая разноплановые девиации. Речь также идет и о важнейшем значении
социокультурных трансформаций в социуме, отвечающих за конструирование его будущего. Негативные социокультурные трансформации опасны нивелированием сложившихся в обществе культурных скреп и ведут к потере возможности эффективного регулирования жизнедеятельности людей. Данные трансформации влекут за собой и социокультурные деструкции, выражающиеся в невозможности управлять сознанием и поведением социума с помощью институтов нравственности, культуры и т.д. Происходит «обесценивание» устоявшихся каналов социализации в обществе за счет отторжения устойчивых систем воспитания, образования, ценностных ориентаций, морали, нравственности и т.п. Отторгаются также легитимные формы социальных лифтов и статусов в обществе. Становятся нормой незаконные, криминальные форматы социального поведения и др. Многие элементы социальной системы выходят из-под контроля социума, переходят в бифуркационные, саморегулирующиеся процессы.
Тектонические изменения социальной реальности и дисфункция ряда ключевых регулирующих ее институтов повлекли за собой значительную потерю социального контроля над социумом, что стало основой для роста девиаций в расширенном масштабе. В связи с вышеизложенным, высокую актуальность приобретает исследование генезиса девиантного поведения индивида в условиях социокультурных трансформаций.
Девиантное поведение: специфика феномена.
Обозначенный феномен достаточно подробно рассмотрен на междисциплинарном научном уровне с учетом теоретических разработок в социологии, социальной психологии, философии, а также, в системе смежного научного знания в криминологии, деликтологии и др. Каждая система научного знания рассматривает девиации под определенным «углом зрения», с учетом профильного контекста и инструментария. С нашей точки зрения, наиболее содержательно полно и объёмно феномен негативных девиаций отражен в социально-научном контексте, понимаемый как определенные формы поведения субъекта или субьектов/групп, отклоняющиеся от устоявшихся и принятых в обществе норм, ценностей, ориентаций и наносящий вред личности, группе, обществу в целом.
В рамках социологической парадигмы, в понимании генезиса девиантного поведения, основополагающим становится не сам по себе уровень удовлетворения материальных и духовных потребностей, а степень различий, «разрыв в возможностях» их удовлетворения для разных социальных групп. Данный тезис также подтверждается многочисленными эмпирическими исследованиями на разных научных уровнях [11; 12].
Индивидуальный уровень поведения отмечен своего рода «социальной неустроенностью» как результатом несоответствия его объективных характеристик, включая задатки, способности, а также - свойства, приобретенные человеком в процессе социализации, требованиям позиции, занимаемой им в системе общественных
отношений. Обозначенный диссонанс и служит общей причиной устойчивого генезиса воспроизводимой девиантности. Данная позиция может быть «ниже» (поэт-вахтер, философ-истопник) или «выше» (посредственность в директорском кресле) своих объективных возможностей. Индивид может оказаться вне официальной структуры общества (бродяга, тунеядец, бомж). В частности, этой категории девиантов Я.И. Гелинский придал статус «исключенных», включив в нее группы людей, выведенных из социальной реальности из-за их неспособности в нее «встроиться», отсутствия или недостаточной социальной мобильности, недостатков в ранней и последующей социализации, и др. [8]. Вероятно также и то, что индивид может занимать позицию в соответствии с личностными свойствами, но она оказывается ниже достигнутого обществом уровня развития.
Коллективный (групповой) уровень поведения индивидов характеризуется социальной неустойчивостью, которая может не осознаваться людьми, потому что, будучи осознанной, она проявляется психологически в виде неудовлетворенности. Очевидно, этим объясняется повышенная девиантность маргинальных, а также - социальных групп, наиболее отчужденных от творческих видов труда, управления, духовных ценностей, а уровень самоубийств среди рабочих оказывается в 1,4 раза выше, чем среди служащих. Высока криминальная, алкогольная активность неработающих и неучащихся (аутсайдеры), а также уровень преступности и наркотизма у молодежи и несовершеннолетних (маргиналы по определению) [2, с. 76-78].
Имея общий генезис, различные формы девиантного поведения определенным образом взаимосвязаны.
Во-первых, следует отметить относительно устойчивый характер этих взаимосвязей. Так, издавна в различных государствах проявлялась устойчивая, нередко, обратная зависимость, существовавшая между насильственной и корыстной преступностью, алкоголизацией и наркотизацией населения, убийствами и самоубийствами, женской преступностью и проституцией и т.п.
Во-вторых, взаимосвязи различных форм отклоняющегося поведения сложны и противоречивы. Нередко наблюдается индукция форм социальной патологии, когда одно негативное явление усиливает другое (алкоголизация - хулиганство и некоторые насильственные преступления; нарко-тизм - корыстные преступления; бюрократизм -должностные и хозяйственные преступления). Однако эмпирически установлены и обратные связи, когда, например, рост алкоголизации сопровождается снижением уровня преступности, в обратной корреляционной зависимости находятся убийства и самоубийства. Соотносясь не как причина и следствие, а как общественные явления с едиными социальными причинами, различные формы социальной патологии могут либо совпадать, усиливая друг друга, либо «разводиться» в обратной зависимости, подавляя одно другой «интерференцией» различных форм девиантного поведения.
В-третьих, очевидна зависимость различных форм девиантного поведения от среды: от экономических, социальных, демографических, культурологических и иных факторов. При этом различные социальные девиации по-разному реагируют на средовые воздействия. Известно, например, что во время войны снижается уровень самоубийств, в периоды экономических кризисов растет корыстная преступность и сокращается (абсолютно или относительно) насильственная, а экономический бум сопровождается взрывом насильственной преступности.
В-четвертых, актуализируется следующая особенность сегодняшнего времени, которая заключается в возрастании числа лиц, вынужденных рисковать, ибо усложнение современной социальной реальности увеличивает и количество неизвестных ситуаций, негласно провоцирующих людей. Современные исследования, проведенные в области социальной психологии, свидетельствуют о том, что девиантное поведение все больше в своей основе становится рациональным.
Основное отличие девиантов, сознательно идущих на риск, от авантюристов - опора на профессионализм, вера не в судьбу и случай, а в знания и осознанный выбор - творческую интуицию. Именно целерациональные действия индивидов определяют социальное развитие. Можно предположить, что в условиях стабильного общества для субъекта действия ценностью является преднамеренный риск как процесс (психологическая сторона действия). В условиях разбалансирован-ного общества - преднамеренный риск как цель (энергетическая и социальная сторона действия) [5, с. 106-108].
На этапе рождения инновации большое значение имеет профессионализм и знания девианта, его способность к концентрации психической энергии на этапе ее реализации - его биологический потенциал (информационно-энергетический код, темперамент) и характер. Девиантное поведение, сопровождающееся риском, способствует самоактуализации, самореализации и самоутверждению личности, являясь важнейшей психологической причиной, объясняющей желание людей ответить на вызов быстро меняющейся социальной реальности [5, с. 106-108].
Теории девиантного поведения: социокультурный аспект. Появлением целостных теорий, объясняющих девиантное поведение как своеобразный тип человеческого поведения, с точки зрения социокультурных детерминант, отмечен конец Х1Х-ХХ веков, а интерес к данной исследовательской проблематике сохранился и в ХХ1 веке как на локальном российском, так и на международном научном уровнях.
Особое место в изучении генезиса девиантного поведения личности имеет культурологический подход. Для него характерно рассмотрение социальных явлений, в том числе, и специфически молодежных под углом зрения феноменологической социологии. Разделяющие идеи ее западных основоположников А. Щюца, П. Бергера, Т. Лукмана,
исследователи стремятся осмыслить мир молодежи в его сугубо человеческом бытии, в соотнесении с конкретными представлениями, целями и поведенческими мотивами реально действующих индивидов [12]. Перечисленные выше субъективные проявления фиксируются и концептуализируются как последствия объективных социальных процессов, отражающихся в определенных типах культуры, понимаемой и как степень усвоения общественных норм, и как сумма духовных богатств, накопленных человечеством, и как способ человеческой деятельности.
Согласно культурологическим объяснениям, девиация возникает в результате конфликтов между нормами культуры. В обществе существуют отдельные группы, нормы которых отличаются от норм остального общества. Член такой группы усваивает ее нормы и таким образом становится нонконформистом с точки зрения широких слоев общества.
Данные научные выводы нашли свое продолжение в трудах современных российских социологов. Обращаясь к отечественному опыту изучения социальных девиаций, целесообразно выделить следующие причины, вызывающие отклоняющееся от социальных норм поведение, предложенные А.В. Маркиным и Д.С. Райдугиным:
- разрыв между ценностями культуры и существующей в обществе социальной структурой;
- углубляющееся противоречие между доминирующей в обществе культурой и разнообразными делинквентными субкультурами;
- отчуждение личности от ценностно-нормативной системы регуляции, существующей в обществе, когда официально признаваемые цели и ценности становятся недоступными тем людям, которые хотели бы достичь их законными, во всяком случае, одобряемыми обществом путями и средствами;
- утрата личностью морально-ценностных ориентиров, когда исчезает деление на моральное и аморальное, социально одобряемое и социально недопустимое, добро и зло, дозволенное и недозволенное. В таком случае наступает нравственный кризис, и личность становится жертвой вседозволенности;
- состояние аномии, представляющее собой нарушение моральных предписаний, правовых норм, законов и т.п., превращающееся в кризисных условиях развития общества из индивидуальных в массовые формы поведения [4, с. 2021].
Среди зарубежных исследователей также целесообразно выделить авторский взгляд Я. Миллера, утверждавшего, что существует ярко выраженная субкультура низшего слоя общества, одним из проявлений которой является групповая преступность. Но одни люди усваивают ценности «девиантной» субкультуры, в то время как другие отвергают ее; если большинство друзей и родственников того или иного человека занимается
преступной деятельностью, существует вероятность, что он тоже станет преступником. Криминальная девиация, по его мнению, является результатом преимущественного общения с носителями преступных норм [7]. Кроме того, социологом и его последователями были описаны факторы, сочетание которых способствуют криминальному поведению. Они подчеркивают, что важную роль в этом играют не контакты с безличными организациями или институтами, а повседневное общение. В определенной степени, это является присущим и для такого явления, как наркотизм, т.к. он имеет черты субкультуры. Исследователями было введено понятие «наркогенная субкультура», но миллеровская теория не может полностью ответить потребностям сегодняшнего дня уже хотя бы потому, что наркоманией поражены все социальные слои нашего общества [1].
Г. Беккер в своей книге «Аутсайдеры» (1963 г.) отверг многие психологические и социологические объяснения девиации и ее генезиса, потому что они основаны на «медицинской модели», согласно которой человек, проявляющий девиант-ное поведение, считается, в некотором смысле, «больным» [13]. Такие подходы не учитывают политического аспекта генезиса девиации. Г. Беккер считал, что девиация на деле обусловлена способностью влиятельных групп общества (имеются в виду законодатели, судьи, врачи и др.) навязывать другим определенные стандарты поведения. «Социальные группы создают девиацию, - писал он, - поскольку они следуют правилам, нарушение которых считается девиацией; кроме того, они навязывают эти правила определенным людям, которым «наклеиваются ярлыки» аутсайдеров. С этой точки зрения, девиация не качество поступка, который совершает человек, а скорее - следствие применения другими людьми правил и санкций против «нарушителя» [13]. Данная концепция Г. Беккера получила название теории стигматизации (наклеивания ярлыков), т.к. она объясняет девиантное поведение способностью влиятельных групп ставить клеймо «девиантов» членам менее влиятельных групп [1, с. 352-353]. С социокультурной точки зрения, речь идет о сложившихся устойчивых представлениях в сознании социума. Эти представления могут касаться определенного человека, группы, явления в установленном ракурсе, чаще негативного плана. Наложенная извне стигма, или сдерживание/скреп, провоцирует сам объект, по отношению которому применяются данные представления, на их объективизацию. Например, человек, заключенный в определенные представления о себе, становится носителем накладываемых на него извне представлений, качеств, характеристик.
Немало последователей имеет и психоаналитическая теория в исследовании генезиса девиаций. В ее основе лежит выводимая из психоанализа концепция жизненного пути личности. Она базируется на идеях долоксальных доктрин З. Фрейда [6], развитых его учениками и последователями - неофрейдизма. В частности, их усилиями получила дальнейшую разработку теория
«эдипова комплекса», в соответствии с которой объясняется природа межпоколенческих конфликтов и агрессивности выступлений молодежи против существующего порядка и прочие формы сублимации свойственной ей энергии.
Продолжая исследования в контексте научных взглядов З. Фрейда, австрийский ученый К. Лоренц отмечает, что человек, от рождения владея страстью к насилию, вынужден тратить этот энергетический потенциал, создавая социальные, экономические и политические условия в обществе. Примером может служить борьба между политическими лидерами и партиями. По мнению ученого, девиации и есть поведенческая активность субъекта, которая становится следствием энергетического всплеска и основой для дальнейшего появления социальной иерархии в обществе.
Экзистенциально-гуманистическое направление изучения генезиса девиантного поведения представлено исследованиями В. Франкла, в которых ключевую роль играют сущностные и социокультурные характеристики человека. В исследовании «Человек в поисках смысла» ученый рассматривает причины самоубийств среди американского студенчества. При общем высоком м атериальном уровне жизни причиной такой девиации, по его мнению, является потеря жизненных смыслов и как следствие отсутствие интереса к жизни и стремление ее сохранить. Суициды, по мнению Франкла, также могут быть связаны и с низким материальным доходом. Выходом из данной ситуации может быть внедрение в социальную практику методов логотерапии, заключающейся в стремлении найти и реализовать существующий во внешнем мире смысл человеческой жизни через свободу воли, волю к смыслу и смысл в жизни.
Психоаналитическое направление научных исследований, посвященное природе агрессии как основы девиантного поведения, также продолжил Э. Фромм. В работе «Анатомия человеческой де-структивности» ученый рассматривает один из способов самоопределения личности - деструк-тивность, которая может проявляться в форме садизма и мазохизма, возникающих на фоне общих экономических и социокультурных тенденций современного общества потребления. Вещизм, поглотивший людей, ввергает их в состояние «одушевленной вещи», которую сопровождают в ежедневной жизни скука, неврозы, сексуальные аномалии и девиантные проявления поведения. Особую роль в данных процессах, с точки зрения Э. Фромма, начинает играть социокультурный фактор и работа СМИ. Речь идет о своеобразных информационных стимулах (новости о войне, насилии, преступлениях и др.), транслирующихся через средства массовой информации. Эти стимулы, будучи агрессивными информационными раздражителями, становятся стартовым толчком к негативному действию, росту девиаций в обществе для людей с низким духовным уровнем. Также, особую роль в своем исследовании ученый отводит состоянию скуки, так как в способах убежать от которой общество встает на путь насилия, деструктивности, широкого спектра девиаций.
В рамках сугубо социологических концепций исследования девиаций с социокультурной точки зрения следует обратить внимание на работы Э. Дюркгейма, который первый ввел в научный оборот термины «девиация» и «девиантность». Одним из ключевых объектов его научного интереса как проявление девиантного поведения стало самоубийство и суицидальное поведение в целом, причины, следствия, сопутствующие факторы. Несмотря на то, что Э. Дюркгейм много внимания уделяет сугубо социальным, психофизиологическим факторам, оказывающим большое влияние на рост девиантного поведения в социуме, среди подталкивающих факторов он отмечает особые религиозные догмы в культуре таких вероисповеданий, как протестантизм и католицизм. В частности, процент самоубийств оказывается выше, с точки зрения автора, среди протестантов. Но религия, как он полагает, может носить и функцию своеобразного «страхующего клапана» в предупреждении самоубийств, как и крепкая семья, оседлый и сложившийся быт в рамках «ячейки» общества. Также, девиантное поведение и склонность к самоубийству в большей степени распространена в просвещенной среде, среде высшего общества с гибкой моралью и неустойчивыми нравственными установками. Основополагающим фактором, оказывающим решающее влияние на рост девиаций и самоубийств в обществе, по мнению Э. Дюркгейма, становится психологическая потеря духовной привязанности к чему-либо, а постоянная погоня за удовольствиями и сиюминутными наслаждениями, как правило, заканчивается процессами аномии общества. Аномия позволяет говорить о решающем значении социокультурного фактора, поскольку отражается в морально-нравственной дезорганизации общества и потере им объединяющих ориентиров и исконных ценностей. Предотвратить такое развитие событий можно только с помощью системы воспитания и образования, дающей правильные и устойчивые ориентиры в будущем.
Последователем идей Э. Дюркгейма стал Р. Мертон. Ученый также утверждает, что девиантное поведение, по сути, является результатом рассогласования между культурными установками и способом их реализации. Ученый описывает этот процесс на примере развития американского общества середины ХХ века, по правилам которого достигнуть богатства обязан каждый, но достичь его достаточно трудно или практически невозможно - вот откуда возник сложный дуализм знаменитой «американской мечты». Исследователь также сформулировал несколько основных способов приспособления к культурным нормам: речь шла о конформности, инновациях, ритуализме, бегстве и мятеже. Инновация включает в себя нормативно запретные способы достижения успеха. По факту складывается такая ситуация, когда социум включает людей через средства массовой информации в выстроенную им систему культурных ценностей успеха, но ограничивает социальные каналы для достижения навязанных целей. В таком обществе всегда будет процветать институт коррупции, преступных деяний и девиаций.
Особую роль в развитии девиантного поведения в обществе имеет общее состояние сознания социума, одним из свойств которого становится его экстремальность - общая совокупность спонтанных проявлений и крайних поведенческих форм. Экстремальность, спровоцированная извне различными источниками, включая СМИ и др., порождает девиантное поведение.
Энергетический принцип Э. Эриксона позволил представить развитие индивида как последовательное прохождение им ряда этапов, каждый из которых означает успешное преодоление предыдущего [1].
Р. Бенедикт показала, что на любом этапе социализации индивид испытывает целенаправленное общественное воздействие, формирующее у него определенный тип социально-психологической зрелости, т.е. «социальный характер», соответствующий конкретному обществу [1].
Проведенный анализ ключевых представлений о генезисе девиантного поведения индивида в социокультурных рамках дает возможность провести его структуризацию. Предлагаемая структура не носит исчерпывающий характер, но содержит локальный социокультурный пласт и в качестве основного критерия предполагает выяснение отношения в обществе к преступному поведению. В ней показана степень опасности девиации для общества, с точки зрения устоявшихся в нем социокультурных норм.
К первой группе следует отнести девиантность, не представляющую для общества большую социальную опасность и не подверженную порицанию. К ней можно отнести, в частности, конструктивную девиантность и т.д.
Вторая группа включает делинквентное поведение, осуждаемое обществом и представляющее для него опасность, порицаемое, но не являющееся наказуемым в социуме. Речь идет о наркоман и и , токсикомании, пьянстве, бродяжничестве, детской беспризорности, самоубийстве, широком спектре протестного поведения и т.д.
В третью группу включено собственно преступное поведение, нацеленное на шатание устоев общества, разрушение его нормативно-правовых основ, подвергаемое осуждению и имеющее максимально выраженные разрушительные характеристики. К ней относятся: коррупция, взяточничество, организованная преступность, бандитизм, политический, религиозный, националистический, расовый экстремизм, правонарушения и преступления.
Следует отметить, что подобная структуризация сходна с той, которая предложена В.И. Добрень-ковым и А.И. Кравченко, включивших в первую группу поведенческие отклонения, не влекущие за собой уголовные наказания, а во вторую - противоправные поступки, не являющиеся, в собственном смысле, преступлениями, и криминальное поведение [3, с. 448-449]. С учетом предмета исследования, такая структуризация позволяет объективно проанализировать факторы, нарушающие динамику процесса социализации
индивида, определить политико-правовые, социально-экономические и субъективно-личностные источники социальных деформаций в условиях социокультурной трансформации.
Заключение. Для объективного научного анализа генезиса девиантности личности следует исходить из понимания того, что каждая из форм девиаций достаточно «подвижна», имеет свои соци-етальные основы и включенная в социокультурные детерминационные рамки может трансформироваться в любую из вышеназванных трех форм девиаций.
Данный феномен нуждается в дальнейшем комплексном изучении на предмет источников,
Литература:
1. Социология / Ю.Г. Волков [и др.]. М., 2003. 512 с.
2. ГилинскийЯ.И. Социология девиантного поведения как специальная социологическая дисциплина / Я.И. Гилинский // Социс. 1991. № 4.
3. Добреньков В.И. Социология : в 3 т. Т. 3: Социальные институты и процессы / В.И. Добреньков, А.И. Кравченко. М., 2000.
4. Маркин А.В. Социология отклоняющегося поведения / А.В. Маркин, Д.С. Райдугин. Краснодар, КрУ МВД России, 2012. 121 с.
5. Осипова О.С. Девиантное поведение: благо или зло? / О.С. Осипова // Социс. 1998. № 11.
6. Фрэйд З. Введение в психоанализ: Лекции. М., 1989.
7. Miller Y. Lower Class Culture as a Generation Milieu of Gang Delinguency / Y. Miller // Social Service Journal. 1958. №14(3). Р. 5-20.
8. Гилинский Я.И. «Исключенность» как глобальная проблема и социальная база преступности, наркотизма, терроризма и иных девиаций / Я. И. Гилинский // Труды Санкт-Петербургского юридического института генеральной прокуратуры РФ. 2006. № 6.
9. Попов М.Ю. Контрагенты социализации и их влияние на социальные процессы / М.Ю. Попов // Историческая и социально-образовательная мысль, 2016. Т. 8. № 3/2.
10. Социальное неравенство и публичная политика / Под ред. В.А. Медведева, М.К. Горшкова, Ю.А. Красина. М., 2007. 336 с.
11. Социальное расслоение и социальная мобильность / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М., 1999. 191 с.
12. Горшков М.К. Молодежь России: социологический портрет / М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги. М., 2010. 592 с.
13. Беккер Г. Современная социологическая теория / Г. Беккер, А. Босков. М., 1961. 896 с.
вызывающих девиации, а также провоцирующих их трансляцию в направлении асоциальности и криминальности. В перспективе речь может идти о контрагентах правовой социализации, являющихся носителями преступной идеологии, морали, поведения, явно или латентно деформирующих сознание индивида, установки на его поведение [9].
Понимание закономерностей развития и специфики данного феномена позволит укрепить социальный контроль и ввести существенную превентивную компоненту в систему безопасного развития общества, что может стать основой конструирования желательной социальной реальности в будущем.
Literature:
1. Sotsiologiya / Yu.G. Volkov [et al.]. M., 2000. 512 p.
2. Gilinsky Ya.I. Sociology of deviant behavior as a special sociological discipline / Ya.I. Gilinsky // Socis. 1991. № 4.
3. Dobrenkov V.I. Sociology : in 3 vol. Vol. 3: Social institutions and processes / V.I. Dobrenkov, A.I. Krav-chenko. M., 2000.
4. Markin A.V. Sociology of deviant behavior / A.V. Markin, D.S. Raidugin. Krasnodar, KrU of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2012.
5. Osipova O.S. Deviant behavior: good or evil? / O.S. Osipova // Socis. 1998. № 11.
6. FredZ. Introduction to psychoanalysis: Lectures. M., 1989.
7. Miller Y. Lower Class Culture as a Generation Milieu of Gang Delinguency / Y. Miller // Social Service Journal. 1958. № 14(3). P. 5-20.
8. Gilinsky Ya.I. «Exclusion» as a global problem and the social base of crime, drug addiction, terrorism and other deviations / Ya.I. Gilinsky // Proceedings of the St. Petersburg Law Institute of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. 2006. № 6.
9. Popov M.Yu. Contractors of socialization and their impact on social processes / M.Yu. Popov // «Historical and socio-educational thought». 2016. Vol. 8. № 3/2.
10. Social inequality and public policy / Ed. by V.A. Medvedev, M.K. Gorshkov, Yu.A. Krasin. M., 2007. 336 p.
11. Social stratification and social mobility / editor-inchief Z.T. Golenkov. M., 1999. 191 p.
12. Gorshkov M.K. Youth of Russia: sociological portrait / M.K. Gorshkov, F.E. Sheregi. M., 2010. 592 p.
13. BeckerG. Modern sociology / G. Becker, A. Boskov. M., 1961. 896 р.
