CC BY
21
И.Д. Петришина
Генеральная чистка сельских коммунистов в Борисоглебском округе Центрально-Черноземной области
(1929 год)
I.D. Petrishina
The General Purge of Rural Communists in the Borisoglebsky District of the Central Black-Earth Region
(1929)
«Великий перелом» 1929 г. в наиболее концентрированном виде проявился в советской деревне - в переходе к чрезвычайным мерам в отношении крестьянства: усиленным хлебозаготовкам, насаждению колхозов, ликвидации индивидуальных крестьянских хозяйств, уничтожению кулачества, беспощадному подавлению возросшего крестьянского сопротивления. Эти меры сопровождались прежде всего усилением партийного диктата и созданием прочной опоры большевистского режима в деревне. Решение задач «социалистического переустройства» деревни сталинское руководство увязывало с коренным изменением внутрипартийной жизни и работы партийного аппарата посредством генеральной «чистки партийных рядов» в 1929 г. По отношению к российской деревне это была социально-экономическая, политическая, идеологическая и организационная кампания, которая отражала решительное и непримиримое наступление большевистской государственности на крестьянство.
В современной отечественной историографии различные стороны генеральных и местных партийных чисток, как и связанных с ними чисток партийно-государственного аппарата, 1920-х - 1930-х гг. освещены и в монографических исследованиях1, и в журнальных статьях2. Среди последних есть статьи о проведении партийных чисток в отдельных губерниях, областях, округах, краях или районах3. Интерес к теме чисток характерен и для зарубежных историков, занимающихся проблематикой сталинского тоталитаризма и Большого террора4 Тем не менее чистка коммунистов в сельской российской провинции остается малоизученной.
Изучение генеральной чистки сельских коммунистов Борисоглебского округа Центрально-Черноземной области (ЦЧО) в 1929 г. представляется важным с той точки зрения, что основу партийной организации области составляли сельские коммунисты5. Прежде всего, оно помогает понять те политические процессы, которые происходили накануне коллективизации в низовых партийных организациях. Кроме того, оно позволяет показать не только механизм слома нэпа, но и утверждение партийной диктатуры в общественно-политической жизни типичного аграрного региона России.
Сохранившиеся документы региональных архивов позволяют исследовать причины партийной чистки, методы проведения этой масштабной политической кампании, ее специфику и результаты, увидеть фактическое положение дел в сельской партийной жизни. Источниковой базой настоящей статьи послужили документы фонда Борисоглебской окружной контрольной комиссии ВКП(б) Центрально-Черноземной области, хранящегося в Государственном архиве общественно-политической истории Воронежской области, и фонда Добринской районной контрольной комиссии ВКП(б) Борисоглебского округа, хранящегося в Государственном архиве новейшей истории Липецкой области.
* * *
Генеральная чистка партии 1929 г. была объявлена на ноябрьском 1928 г. пленуме ЦК ВКП(б), где были определены главные цели предстоящей кампании: непримиримая борьба против «правого уклона» и классовая борьба с врагами диктатуры пролетариата для успешного продвижения по пути социализма на основе поднятия идейно-политического уровня партийных масс. В феврале 1929 г. в Борисоглебскую окружную контрольную комиссию поступила инструкция Центральной контрольной комиссии (ЦКК) ВКП(б), в которой были конкретизированы задачи проверки и генеральной чистки рядов ВКП(б): «решительное очищение от социально чуждых, обюрократившихся и разложившихся элементов, от элементов, использующих свое пребывание в правящей партии для своих корыстных и карьеристских целей, элементов буржуазно-мещанского перерождения и сросшихся с кулачеством, и в силу этого противодействующих проведению партийной линии и советских законов в деревне; дезорганизаторов производства, подрывающих своим поведением авторитет партии в глазах рабочих (систематические прогулы и пьянство на производстве, вредительство), а также возглавляющих шкурнические, деклассированные элементы рабочих, выступающих против решений партии и решений профсоюзов, одобренных партией, не поддающихся воспитанию и исправлению, всех представителей оппозиционных групп, осужденных партийными решениями, порвавших с этими группами на словах, на деле же продолжающих свою антипартийную работу в рядах партии». Чистка также должна была оказать «партийно-воспитательное воздействие на тех коммунистов, которые, будучи преданными и активными членами партии, совершили те или иные проступки». В отношении таких коммунистов во время проверки должны были применять товарищеские беседы, а в случае необходимости налагать партийные взыскания6.
Проверке и чистке подлежали все члены и кандидаты ВКП(б) за исключением членов и кандидатов ЦК, ЦКК, Центральной ревизи-
онной комиссии ВКП(б). Однако в случае если какое-либо партийное собрание или группа членов партии могла подать мотивированное заявление о необходимости проверки кого-либо из этих коммунистов, то и они могли быть проверены, но только с согласия ЦКК ВКП(б). Члены бюро партийных комитетов, члены Президиумов Партколлегий контрольных комиссий, краевых, областных и Центральных контрольных комиссий национальных коммунистических партий предварительно до чистки проверялись ЦКК7.
Общее руководство чисткой и проверкой осуществляла ЦКК ВКП(б), а на местах - местные контрольные комиссии. При окруж-комах создавались оперативные тройки и несколько комиссий для проведения чистки. Такие проверочные комиссии должны были состоять из авторитетных, идеологически устойчивых, политически грамотных, не состоявших прежде в других партиях, коммунистов, проверенных партийной коллегией контрольной комиссии. Членов проверочных комиссий также могли привлечь к ответственности за нарушение внутрипартийной демократии, за грубость и нетактичность при проверке.
В инструкции был установлен строгий порядок чистки: бюро ячейки составляло характеристику на каждого коммуниста и на всю ячейку в целом, проверочные комиссии выезжали в районы и проводили обсуждение коммунистов на открытых или закрытых партийных собраниях, затем принимали постановления и решения, которые утверждались соответствующими контрольными комиссиями при согласовании с партийными комитетами, отчеты собраний направлялись в райкомы, отчеты райкомов - в окружкомы, окружкомы давали характеристику работе аппарата райкомов по чистке партии и направляли отчеты в областную контрольную комиссию8.
Общее собрание было вправе изменить характеристику партийцу, любая ячейка могла на общем собрании подвергнуть критике любое постановление проверочной комиссии и обжаловать его. Крестьяне, лишенные избирательных прав, на открытые партсобрания не допускались. Отчеты райкомов о подготовительной работе направлялись в окружную контрольную комиссию два раза в месяц. Таким образом проверялись не только личные качества коммунистов, но и состояние и качество работы партячейки в целом и партийного комитета. Поскольку чистку партии планировалось закончить к XVI съезду ВКП(б), который должен был состояться в июне-июле 1930 г., то в ускоренном темпе шла работа по рассмотрению апелляций, чтобы исправить «недочеты» в работе проверочных комиссий. Такую работа доверяли только выдержанным, проверенным коммунистам с большим партийным стажем9.
Проведению чистки предшествовала большая подготовительная работа с ноября 1928 г. по июнь 1929 г. Местное партийное руководство на основе писем ЦКК и окружкомов ВКП(б) за подписью секретаря партийной коллегии ЦКК Е.М. Ярославского было обяза-
но провести открытые партийные собрания с привлечением самых широких беспартийных масс, чтобы разъяснение о значении чистки партии «охватило каждого члена партии». В партячейке на каждого коммуниста составляли характеристику и после ее тщательной проверки бюро отправляли в райком, который, в свою очередь, составлял общую характеристику о работе всей партячейки. Для соблюдения принципа объективности парткомы и контрольные комиссии должны были разъяснять партийцам, что всякие «заведомо ложные доносы на товарищей будут так же преследоваться, как и заведомое укрывательство тех или иных проступков коммунистов»10.
Партийному руководству следовало указать на важнейшие достижения и отрицательные качества в работе партийной организации, широко развернуть самокритику. Чтобы исключить полное, огульное недоверие к партии со стороны общества, контролирующие органы должны были осуществлять не только проверку, но и помощь в проведении чистки. Особенно «бережное» отношение следовало проявлять к рабочим от станка, батракам, беднякам, женщинам и слабым по состоянию здоровья коммунистам. Инструкция содержала следующие установки: не подходить ко всем проверяемым с одним, заранее выработанным шаблоном, а учитывать личные особенности проверяемого, обстановку работы и «совершенно недопустимо мелочное копание в личном быту коммуниста»11.
Особое внимание следовало уделять таким формулировкам, как «партбалласт», «оторвавшийся от масс», «разложившийся», поскольку партия должна была соизмерять партийные поручения добросовестных коммунистов с их основной работой, здоровьем, уровнем общей культуры и политической грамотности.
Классовый подход выражался также в особом внимании к коммунистам, имеющим «связь с чуждым элементом». Прежде всего это касалось коммунистов - выходцев из дворян, купцов, чиновников, мелкой буржуазии, особенно выходцев из других партий и представителей троцкистской оппозиции. Главным вопросом для такой категории коммунистов был вопрос об их преданности партии и изменении их идеологии с буржуазной на пролетарскую. Комиссия также должна была проявлять интерес к родственникам таких коммунистов, то есть непосредственной их связи с буржуазными элементами. В практическую плоскость проверки выносились следующие вопросы: партийная дисциплина, внутрипартийная демократия, самокритика, массовая работа, отношение к производству в городе и к коллективному строительству в деревне, борьба с идеологическими шатаниями и уклонами. В отношении крестьян определялась мощность хозяйства проверяемого, его должность, участие в кооперации и в колхозе12. Таким образом выявлялись социально чуждые коммунисты или те, кто мог оказать реальное или мнимое сопротивление партийному курсу в деревне, а «связь с чуждым элементом» была не выдуманной, абстрактной формулировкой.
Подготовительная работа и сама чистка сельских коммунистов Борисоглебского округа оказывала сильное воздействие на настроения партийцев. С одной стороны, она воодушевляла отдельных коммунистов на более активную работу в партии, которые после обсуждения своих характеристик либо приходили в парторганизацию за поручениями, либо начинали более аккуратно выполнять уже данные поручения, добросовестнее относиться к своей нагрузке по «партийной линии». С другой стороны, среди проверяемых распространялось подавленное настроение, усталость. Такие коммунисты заявляли, что они «отстали», и с требованиями партии по работе в деревне им трудно справляться. Еще одна категория коммунистов, составившая 10-15 % всех партийцев, после обсуждения своей плохой характеристики окончательно отрывалась от парторганизации, прекращала посещать партсобрания и кружки, платить членские взносы, рассуждая так: «Мне дали путевку (плохую характеристику), а теперь как не работай, все равно вычистят». Тем не менее, такие партийцы искали авторитета среди беспартийных крестьян13.
Сама подготовительная работа вызывала у многих борисоглебских коммунистов пессимистические настроения: «Наверно нас вычистят, что-то много мы говорим о чистке». Зажиточные крестьяне и середняки села Сосновки Мордовского района Борисоглебского округа рассуждали так: «Мол, эта чистка будет чистить деревенских коммунистов, которые стараются в части благоустройства деревни, то есть тех, кто тянутся в хвосте крестьянства, а кто разоряет крестьян, берет последний хлеб, то есть коммунисты, проводившие линию партии в деревне, - эти, мол, вполне понятно, останутся в партии, потому что без них партия жить не сможет». В отдельных ячейках партийцы заявляли: «Выступать перед беспартийными о коммунистах - это значит, дискредитировать организацию»14.
Чистка партии в деревне зависела от хлебозаготовительной кампании, поскольку в мае-июне 1929 г. все силы партии были брошены на ударную заготовку хлеба. Крестьяне также слабо посещали собрания из-за полевых работ. В информационных сводках, докладных записках и отчетах проверочных комиссий Борисоглебской окружной контрольной комиссии ВКП(б) Центрально-Черноземной области содержатся сведения о состоянии парторганизаций и детальные наблюдения за ходом собраний и выступлениями беспартийных, которые отмечали и осуждали бюрократизм коммунистов, пьянство, связь с чуждым элементом, растраты, разложение в семейном быту15.
В Борисоглебском округе чистка была закончена в основном к 17 октября 1929 г. Почти в половине сельских ячеек на собраниях присутствовали либо кулаки-лишенцы, либо так называемые подкулачники. Как правило, они выступали с политическими речами, резко критиковали Советскую власть.
Так, на собрании в Козловской ячейке выступил известный в
сельской округе крестьянин Воронов. Согласившись с выводами парткома, он добавил: «... Партия была гнойником, не вела работу по воспитанию масс, процветает полнейший зажим, для создания колхозов крестьянство еще не подготовлено - нужно это обсуждать, дать для этой цели хороших хозяйственных людей. Все кампании проводились насильственно, хлеб отбирали до последнего зерна: клали по 150 пудов, а у кого нет - и по 150 зерен. В Борисоглебских условиях обложение 150 пудами говорило если не за кулацкое, то за зажиточное хозяйство». Крестьяне Третьяковской ячейки задавали вопросы: «Кому будет лучше жить в пятилетку - рабочему или крестьянину? Нужно ли платить большие ставки спецам и коммунистам? Когда партия очистится от чуждого элемента в верхах?». Выступали и крестьянки-середнячки. Так, в Кочетовской ячейке Токаревского района крестьянка высказалась о партийном формализме и бюрократизме: «Не только вы, но и на губернских съездах заставляли говорить, а наших разговоров в резон не берут, а потому и не стоило бы нас приглашать. Все делается не по-нашему, все делает высший орган, а когда обратишься к нему, говорят: "Вся власть на местах"». Такое мнение крестьяне высказывали на многих собраниях округа16.
Крестьяне стремились использовать собрания по чистке партии для выражения недовольства прежде всего социально-экономической политикой большевиков. Они резко высказывались против трудностей хлебозаготовок и дефицита промтоваров. В Абакумов-ской ячейке Токаревского района выступление каждого крестьянина сводилось к мнению: «Майские заготовки нас срезали с корня». Крестьяне Мордовского района спрашивали: «Почему коммунисты не состоят в колхозах?». Вместе со здоровой критикой имело место сведение личных счетов и попытки осудить коммунистов за проведение хлебозаготовок, сбор просроченных ссуд, сбор сельскохозяйственного налога, самообложение крестьянских хозяйств17.
Случалось и так, что крестьяне одобрительно относились к партийной чистке. Так, группа крестьян села Махровки прислала в окружную контрольную комиссию письмо, в котором выражала благодарность комиссии за освобождение ячейки от разложившихся элементов. В письме было также одно очень характерное замечание о том, что крестьяне сомневались в серьезности намерений по чистке партии: «.Думали, что это только в газетах пишут, теперь изменили свое мнение и даже выдвинули требование лишить права голоса одного бывшего партийца, скрывшего службу в полиции». Для обсуждения работы коммунистов крестьяне приходили на собрания из разных сел, издалека, за 12 верст по бездорожью. В большинстве своем беспартийные крестьяне понимали и ценили работу партии. В Туголукове, где проверочная комиссия распустила всю ячейку, крестьяне говорили: «В настоящее время наша партийная ячейка опустела, необходимо прислать нам стойких партийцев и ор-
ганизаторов». Но все-таки значительная часть крестьян боялась высказывать свое мнение: давала о себе знать практика зажима общественного мнения18.
К моменту чистки в сельских ячейках Борисоглебского округа насчитывалось 1 248 партийцев, было проверено 1100 человек (88 % всего состава), исключено 226 человек (20,5 %). Если сравнить процент крестьян, исключенных из партии, то он окажется самым высоким по сравнению с другими социальными группами: среди рабочих было исключено 12,3 %, среди служащих - 9,8 %, среди военных - 5,1 %. Кроме того, из партии выбыло 7 человек, было объявлено 47 строгих выговоров с предупреждением, 56 строгих выговоров, 114 выговоров, 41 человек поставили на вид. Таким образом процент взысканий вместе с исключениями составил 39,2 %. Следовательно, к крестьянам-коммунистам применялись более жесткие критерии оценки их деятельности. Также в ходе проверки 298 партийцев обязали ликвидировать политнеграмотность, 106 - вступить в колхоз, 25 - дать нагрузку, 6 - вступить в кооперацию, 2 - сдать земельный надел. Среди причин исключения в деревенских ячейках на первом месте стояли растраты, затем - исполнение религиозных обрядов, чуждый элемент, использование служебного положения в корыстных целях, и последнее место занимало халатное отношение к службе19. Причем в документах окружного уровня не отмечено исключений из партии чисто по политическим мотивам.
* * *
Документы позволяют провести сравнительный анализ результатов чистки борисоглебских коммунистов 1929 г. с результатами проверки 1925 г. коммунистов Тамбовской губернии, куда входил Борисоглебский уезд до 1928 г. Так в 1925 г. из состава Тамбовской парторганизации было исключено 4 % членов партии и 3,7 % кандидатов. Наиболее распространенными причинами исключения из партии являлись: нарушения партийной дисциплины, пьянство, нарушение коммунистической этики, уголовные преступления, «партийный балласт», преступления по должности, исполнение религиозных обрядов, чуждый элемент, склоки. Меньше всего случаев исключения из партии происходило из-за халатного отношения к служебным обязанностям, «хозяйственного обрастания» и «онэпи-вания», а также конфликтов на национальной почве. Кроме того, 1,5 % коммунистов вышли из партии добровольно по разным причинам: в результате оторванности от партии, по семейным обстоятельствам, из-за неуплате членских взносов, неграмотности20.
Проведенные в 1925 г. проверки деревенских партийных организаций в Борисоглебском уезде выявили целый ряд недостатков. Один из главных недостатков, по мнению проверочной комиссии, -почти поголовная политическая безграмотность. Рост сельских пар-
тийных организаций за счет крестьян «от сохи» оборачивался снижением не только политической культуры, но и общей грамотности среди коммунистов21. В связи с этим, по мнению руководства, проверка партийных ячеек не только вызывала «особенное оживление», но и усиливала интерес к знаниям, спрос на учебную литературу, позволяла очистить организации от «разложившихся и чуждых эле-ментов»22. Как выяснилось в ходе чистки 1929 г., эти «болезненные явления» не были преодолены.
В отличие от предыдущих партийных проверок, когда в течение 1920-х гг. проверялись лишь отдельные сельские ячейки, волостные и уездные организации с целью выявления в их работе ошибок, злоупотреблений и наличия большого количества крестьянских жалоб, сведений судебных органов и ГПУ-ОГПУ23, чистка сельских организаций 1929 г. была всеохватывающей и имела конкретные цели - неукоснительное проведение партийной линии в деревне, разжигание классовой борьбы против кулаков и создание колхозов.
Если в течение 1920-х гг. главными задачами ВКП(б) в деревне были выборы в Советы, чтобы осуществлять контроль на местах через советские органы, хозяйственная деятельность в плане восстановления и развития сельского хозяйства, землеустройства, кооперативного движения, то во время чистки 1929 г. главными задачами являлись задачи политические, что подтверждают итоги чистки районных организаций Борисоглебского округа.
Проверка партийной работы ячеек Щученского района в 1925 г. показала недопонимание политики партии, и, следовательно, неверную ее реализацию, низкий авторитет среди населения, «искривление классовой линии», защиту кулаков во время хлебозаготовок и лишения их избирательных прав, отсутствие работы с беднотой (в селе Щучье беднота даже не знала о существовании партячейки в своем селе), зажим самокритики, слабое руководство Советами, колхозами, низкие темпы колхозного строительства, отсутствие соцсоревнования, «нездоровые» явления (пьянки, растраты в потребительских обществах и Советах). Судя по документам, в соответствии с инструкцией ЦКК ВКП(б), во время чистки 1929 г. на первый план выходила проверка выполнения партийных решений и меры борьбы с кулачеством, что подтверждают итоги чистки коммунистов. Так, в Щученской районной парторганизации, состоящей из 9 ячеек, насчитывалось 148 человек: 88 членов партии и 54 кандидата. Большинство ячеек были молодыми: число коммунистов с небольшим стажем в 2-3 года составляло 76,9 %. В ноябре 1929 г. был проверен 131 человек, исключено из партии 23 человека (17,5 %): за «искривление классовой линии» - 11 человек, за связь с чуждым элементом - 5, как чуждый элемент - 3, за растраты и хищения - 11, пьянство - 14, взятки - 1, халатное отношение к службе - 4, использование служебного положения - 2, невыполнение партнагрузки и отрыв от партии - 6, окулачивание - 2, связь с религией - 7, половая
распущенность - 3, сокрытие хлебных излишков, дезертирство из Красной армии - 1, невступление в колхоз - 6. По итогам проверки работа ячеек Щученского района была признана слабой и неудовлетворительной, а одна ячейка - Эртильская - была распущена24.
Вопросы, задаваемые при чистке, определяли требования к поведению рядовых сельских партийцев. В первую очередь они касались непосредственной работы коммунистов - партийных поручений и взысканий, службы в Красной армии, выполнения политики партии в деревне и решений XV съезда ВКП(б), работы на фронте хлебозаготовок. Затем комиссия проверяла политические знания партийцев: «Каковы цели займа индустриализации? Как вы смотрите на события в Китае? В чем разница между правым и левым уклоном? Каковы причины введения карточной системы? Можно ли кулака принять в колхоз?». Вопросы, касающиеся отношения к религии (наличие икон в доме и крещение детей), взяткам, выпивке, многоженству, поведению в общественных местах дополняли моральный облик коммуниста. Проверка показала низкий политический уровень коммунистов: большинство не отвечали на элементарные вопросы, слабо разбирались в текущих событиях, не читали газеты при том, что в большинстве ячеек соблюдалась партийная дисциплина, регулярно проводились собрания, на которых «прорабатывали» решения пленумов и конференций в форме докладов25.
Проверочная комиссия по Архангельской районной организации, состоящей из 6 ячеек, в состав которых входило 100 коммунистов, сделала заключение о ее неудовлетворительном состоянии из-за большого количества партийных нарушений и проступков. Коммунисты не посещали партсобрания, несвоевременно платили членские взносы, отказывались выполнять партийные поручения, участвовать в хлебозаготовках, сами не сдавали излишки хлеба, 80 % партийцев пьянствовали, в ряде случаев были связаны с хулиганством и дебошем, крестили детей, отличались половой распущенностью, совершали растраты, «окулачивались», использовали наемный труд, практиковали аренду земли. В результате из 90 проверенных коммунистов было исключено 19 крестьян (22 %), вопрос «оставлен открытым», то есть решение не принято, - 8, объявлено строгих выговоров с предупреждением - 4, строгих выговоров - 5, выговоров - 15, что вместе с исключенными составляло 54 %26.
В августе-сентябре 1929 г. была проведена проверка Добрин-ской районной парторганизации, которая состояла из 8 ячеек и 1 кандидатской группы с числом членов партии в 120 человек; 3 ячейки существовали около одного года, кандидатская группа к моменту проверки - 2 месяца. Среди коммунистов было 5 женщин. В результате проверки 69 членов партии и 29 кандидатов было исключено 6 членов ВКП(б) и 3 кандидата, не явилось на чистку 16 партийцев, из которых 12 - по неуважительным причинам. К такой организационно-учетной характеристике проверочной комиссией по чистке пар-
тии было сделано существенное дополнение: «За последнее время организовано 2 сельскохозяйственные коммуны»27. Таким образом, к осени 1929 г. организация коллективных хозяйств являлась главной хозяйственной задачей партии, а для чистки партии - главным критерием отбора и воспитания партийцев.
В целом чистка районных организаций показывает изменение политики ЦК партии по отношению к низшему партийному звену.
Из партии изгонялись коммунисты, вступившие в ее ряды в 1920- 1928 гг. Так, коммунисту И.П. Бахтину, жителю села Никольское, члену ВКП(б) с января 1928 г. было предъявлено следующее обвинение: «За время работы председателем сельского крестьянского комитета общественной взаимопомощи не вел работу с беднотой и считал ее антисоветской; занимался эксплуатацией базарных весов от имени комитета, долгое время не выдавал квитанции за полученную плату и в помощники себе пригласил своего зятя, с которым отчет о денежных средствах вел на совесть, без соответствующей записи; допускал систематическое пьянство, крещение ребенка; не использовал кредит в сумме 50 руб. на уборочную кампанию; отказал беднячке в возке снопов, в результате чего копны были потравлены скотом, не принял меры к своему отцу, с которым живет в своем хозяйстве, за продажу пшена частным лицам по 1,35 руб. за гарнец. При хлебозаготовке возвратил обнаруженные на мельнице два мешка ржи сыну церковного старосты». И.П. Бахтин был исключен из партии28.
Член ВКП(б) с 1920 г. А.А. Литвинов, житель села Верхняя Ма-тренка, был исключен из партии за пьянку, растрату, сбыт хлеба на рынок в обмен на лес, за участие в работе частной просорушки и отказ идти в колхоз29.
После проверки характеристики В.Д. Токарева, председателя кредитного товарищества села Талицкое, члена ВКП(б) с 1920 г., проверочная комиссия постановила: «За пьянку, прием на работу бывшего торговца, прием кулаков-лишенцев в члены животноводческого товарищества объявить строгий выговор с предупреждением и лишить его права в течение одного года занимать ответственные должности, предложить ему вступить в колхоз»30.
Строгий выговор получил кандидат в члены ВКП(б) с 1927 г., председатель потребительского общества С.Е. Зубков за пьянство, грубость, использование служебного положения в личных целях, а также за то, что не организовал работу с группой бедноты31.
Местное партийное руководство усматривало «искривление классовой линии» и наличие «правого уклона» в том, что коммунисты выдавали кредиты середнякам, занижали налоги кулакам, не лишали избирательных прав торговцев, отказывались выполнять хлебозаготовки, недооценивали колхозное строительство, выходили из колхоза для укрепления своего индивидуального хозяйства.
Особенностью чистки 1929 г. стало то, что работа райкомов пар-
тии оценивалась не только по тому, насколько успешно удалось изгнать из партии всех разложившихся, чуждых, окулачившихся и потерявших классовое чутье коммунистов, но и насколько районные парторганизации смогли пополнить свои ряды «классово выдержанными, стойкими рабочими, батраками, колхозниками и активными бедняками». Таким образом, во время подготовительной работы парторганизации были обязаны проводить широкую кампанию по вербовке в партию. Тем более, что хлебозаготовительная кампания 1929 г. позволила выявить наиболее стойких деревенских активистов - батраков и бедняков, которые могли бы пополнить ряды партии. Директивы Борисоглебского окружкома содержали установки: отбросить все формальности для их приема в партию и оформлять прием «наиболее быстрым образом». Однако в райкомах партии стали пускать эту работу на самотек, считая, что в таких условиях нет резерва для роста партии32.
В деревенских ячейках за 1929 г. было принято в партию 194 человека, в основном батраков и сельскохозяйственных рабочих (49 %). В соответствии с директивой ЦК ВКП(б) в составе принятых их должно быть не менее 40 %. В информационных сводках и докладах приводились примеры вступления в партию лиц с сомнительным прошлым, преступников, умственно отсталых, выходцев из духовенства. В сельской местности большим препятствием для вступления в партию являлось отсутствие поручителей из-за малочисленности и разбросанности ячеек. Например, по этой причине в Калмыцкой ячейке два месяца лежали 26 заявлений, а в Больше-Ма-треновской с 1927 по 1929 г. не было принято ни одного кандидата. В ячейке Покровского совхоза на вопрос проверочной комиссии о вербовке в партию секретарь ответил: «Среди бедноты нет таких, которых можно было бы вовлечь в партию». В Козловской парторганизации секретарь ячейки о приеме в партию сказал: «Сейчас проводится регулирование роста, поэтому от приема крестьян воздер-живаемся»33.
* * *
Рассматривая деятельность партийного руководства по замене ненадежных, колеблющихся коммунистов в проведении репрессивной политики по отношению к крестьянству на более стойких, послушных и твердых проводников сталинского «великого перелома», следует отметить, что эта задача не была решена. Доказательством может служить тот факт, что на начальном этапе коллективизации Центральное Черноземье превратилось в один из самых протестных регионов страны.
Партийное руководство рассматривало систематические проверки и чистки партии как способ борьбы с разложением партийцев. Однако, генеральная чистка партии 1929 г. в отношении руководя-
щего состава была направлена на изгнание из партии сторонников правой оппозиции, а в отношении сельских партийных организаций - на повышение дисциплины с целью создания послушных проводников «партийной линии» в деревне.
Столь масштабной, тотальной кампании предшествовала большая подготовительная работа: инструкторская, организационная и агитационная, имевшая целью массовую мобилизации общественного мнения в пользу чистки партии.
Поскольку чистка имела всеобъемлющий, системный характер, то она показала реальное положение дел в партийной жизни. В ходе чистки на первое место выходили проблемы проведения классовой, партийной «линии» в деревне, то есть практическая работа, затем проверялась политическая грамотность и морально-бытовой облик коммуниста. Несмотря на то, что от проверяющих требовалось указать и на достижения в работе коммунистов, в большинстве своем комиссиями были собраны компрометирующие материалы, а на собраниях преобладали негативные отзывы о работе местных партийцев. По итогам чистки в Борисоглебском округе крестьян-партийцев было исключено больше, чем в других социальных группах, более трети коммунистов получили взыскания вместе с исключениями.
Низовые партийные руководители рассматривали чистку партии как способ улучшить работу ячейки. Во внутрипартийной жизни чистка способствовала жесткой централизации партийной работы и установлению контроля вышестоящих партийных органов над первичными парторганизациями.
В условиях подготовки насильственной коллективизации, роста крестьянского протеста и, следовательно, усложняющихся задач партийного руководства в деревне, генеральная чистка партии 1929 г. была нацелена на обеспечение «железного» единства рядов партии и подготовку «наступления социализма по всему фронту».
Примечания Notes
1 Иванцов И.Г. Место и роль внутрипартийного контроля РКП(б)-ВКП(б) в партийном строительстве на Кубани, 1920 - 1930 гг. Краснодар, 2005; АнфертьевИ.А. Правящая РКП(б)-ВКП(б) в условиях строительства государственного социализма в СССР в 1920-е - 1930-е гг. Saarbrücken, 2017.
2 Киселева Е.Л. Чистка государственного аппарата 1929 - 1932 годов // Российская история. 2009. № 1. С. 96-110; Смирнова Т.М. Чистки совап-парата как часть повседневности 1920 - 1930-х гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2009. № 3. С. 103-120; Шевляков А.С. Партийная чистка сельских организаций ВКП(б) Сибири (1933 - 1935 гг.) // Вестник Томского государственного университета. История. 2013. № 1 (21). С. 101-105; Анфертьев И.А. Первая ге-
неральная чистка правящей Коммунистической партии: причины, итоги, последствия: 1920 - 1924 гг. // Вестник архивиста. 2015. № 3. С. 167-177.
3 Мясников А.А. Партийная чистка 1921 года в провинции (по материалам Калужской и Тульской губерний) // Омский научный вестник. 2009. № 6 (82). С. 37-41; ГончароваИ.В. Партийная организация ЦЧО в 1928 - 1929 гг. // Ученые записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2013. № 4 (54). С. 57-61; Гузаров В.Н. Чистка РКП(б) в Томской губернии: 1920 - 1923 гг. // Вестник Томского государственного университета. 2014. № 379. С. 120-126; Разгон В.Н. Партийные чистки 1933 - 1936 гг. и Большой террор: микроисторический подход (на примере Солтонского района Алтайского края) // Universum: общественные науки. 2016. № 12 (30). С. 10-14; Рзаев Э.Э. Партийная чистка конца 1920-х - середины 1930-х годов в Нижегородском крае: К вопросу о ряде значимых итогов // Власть. 2021. Т. 29. № 6. С. 223-226.
4 Getty J.A. Party and Purge in Smolensk, 1933 - 1937 // Slavic Review. 1983. Vol. 42. No. 1. P. 60-79; Reese R.R. The Impact of the Great Purge on the Red Army: Wrestling with Hard Numbers // Soviet and Post-Soviet Review. 1992. Vol. 19. No. 1. P. 71-90; Fitzpatrick Sh. How the Mice Buried the Cat: Scenes from the Great Purges of 1937 in the Russian Provinces // The Russian Review. 1993. Vol. 52. No. 3. P. 299-320; Goldman W.Z. Terror and Democracy in the Age of Stalin: The Social Dynamics of Repression. New York; Cambridge (MA), 2007.
5 Гончарова И.В. Партийная организация ЦЧО в 1928 - 1929 гг. // Ученые записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2013. № 4 (54). С. 58.
6 Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК (1898 - 1988). Т. 4: 1926 - 1929. Москва, 1986. С. 390; Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО). Ф. 38. Оп. 1. Д. 146. Л. 105.
7 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 146. Л. 105.
8 Там же. Л. 107-108, 110-112.
9 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 140. Л. 1-2, 37; Д. 146. Л. 15, 106.
10 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 146. Л. 108.
11 Там же. Л. 109.
12 Там же. Л. 108-110.
13 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 140. Л. 21.
14 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 139. Л. 19; Д. 140. Л. 37, 88.
15 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 137. Л. 291, 297, 302; Д.139. Л. 1-3, 7-9,14, 19; Д. 140. Л. 36-37, 41-42; Государственный архив новейшей истории Липецкой области (ГАНИ ЛО). Ф. 22. Оп. 1. Д. 1. Л. 84-200.
16 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 137. Л. 289, 291.
17 Там же. Л. 291; Д. 140. Л. 37.
18 Там же. Л. 297.
19 Там же. Л. 301-302.
20 Отчет Тамбовского Губкома РКП (б) XVII губернской партийной конференции за время с декабря 1924 г. по ноябрь 1925 г. Тамбов, 1925.
С. 11-13.
21 Отчет Тамбовского Губкома РКП (б) XVII губернской партийной конференции за время с декабря 1924 г. по ноябрь 1925 г. Тамбов, 1925. С. 29.
22 Отчет Тамбовского Губкома РКП (б) XVII губернской партийной конференции за время с декабря 1924 г. по ноябрь 1925 г. Тамбов, 1925. С. 29.
23 Анфертьев И.А. Отношение к крестьянству правящей компартии на примере деятельности ЦКК РКП(б)-ВКП(б) в 1920-е гг. // Государственная власть и крестьянство в XIX - начале XXI века. Коломна, 2011. С. 262.
24 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 139. Л. 1-7.
25 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 139. Л. 1, 7; Д. 140. Л. 106.
26 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 139. Л. 14, 18-19.
27 ГАНИ ЛО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 1. Л. 81.
28 Там же. Л. 90.
29 Там же. Л. 107.
30 Там же. Л. 94.
31 Там же. Л. 109.
32 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 140. Л. 52.
33 ГАОПИ ВО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 137. Л. 416; Д. 139. Л. 3.
Автор, аннотация, ключевые слова
Петришина Ирина Дмитриевна - канд. ист. наук, доцент, Липецкий государственный педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского (Липецк)
ORCID ГО: 0000-0001-6281-0509
petrishina62@mail.ru
В статье на примере Борисоглебского округа Центрально-Черноземной области рассматривается проведение генеральной чистки сельских коммунистов в 1929 г. Впервые использованные архивные документы позволили раскрыть цели чистки, показать подготовительную работу к ней, изучить порядок ее проведения, осветить политические настроения крестьян, обобщить итоги проверки и чистки членов партии большевиков в сельской местности. В ходе чистки проверялся вклад членов партии в проведение политики партии в деревне, их политическая грамотность и морально-бытовой облик. В ходе чистки местное партийное руководство усматривало «искривление партийной линии» и наличие «правого уклона» в том, что коммунисты выдавали кредиты середнякам, занижали налоги кулакам, не лишали торговцев избирательных прав, отказывались проводить хлебозаготовки, недооценивали колхозное строительство, не вступали в колхоз или выходили из колхоза для укрепления своего индивидуального хозяйства. Вместе с тем местные партийные руководители рассматривали чистку партии как способ улучшить работу низовых партийных организаций. Автор приходит к выводу, что во внутрипартийной жизни чистка
была нацелена на жесткую централизацию партийной работы и установление полного контроля вышестоящих партийных органов над низовыми парторганизациями. В условиях подготовки насильственной коллективизации, роста крестьянского протеста и, следовательно, усложнения задач партийного руководства в деревне, чистка партии 1929 г. была нацелена на обеспечение единства рядов сельских коммунистов и повышения эффективности работы сельских партийных организаций.
Партия большевиков, партийный аппарат, партийная бюрократия, правый уклон, крестьянство, хлебозаготовки, коллективизиция, раскулачивание, партийная чистка, Центрально-Черноземная область.
Author, Abstract, Key words
Irina D. Petrishina - Candidate of History, Associate Professor, Lipetsk State Pedagogical P. Semenov-Tyan-Shansky University (Lipetsk, Russia)
ORCID ID: 0000-0001-6281-0509
petrishina62@mail.ru
The article examines the general purge of rural communists in the Borisoglebsky district in 1929. The original archival documents helped to expose the targets of the purge, show the preparatory work before it, examine the procedure for conducting the purge, indicate the peasants' political attitudes, and recapitulate the results of the inspection and purge of the Bolshevik party members in the rural area. In the course of the purge the checking was made as to the contribution of the party members in the implementation of the party policy in the rural area, their political literacy, and their moral and everyday life image. During the purge the local party authorities regarded it as "a distortion of the party line" and "a right-wing deviation" whenever the communists were found to provide credits to middle peasants, to put down taxes for kulaks, to fail to deny salesmen the voting right, to refuse to carry out grain procurement, to underestimate the collective-farm (kolkhoz) construction, to fail to join the collective farm or to leave it to develop their own individual household. Alongside with that, the local party bureaucrats considered the party purge as a method to improve the work of grass-root party organizations. The author arrives at the conclusion that, in relation to the internal party life, the purge was aimed at the rigid centralization of party work, the complete control of the superior party authorities over the grass-root party organizations. In the conditions of the preparation for forced collectivization, the increased peasants' outcry and, consequently, more complicated tasks to be tackled by the party leadership in the rural area, the party purge of 1929 was targeted to ensure the unity of rural communists and higher efficiency of the work of rural party organizations.
Bolshevik Party, party apparatus, party bureaucracy, right-wing deviation, peasantry, grain procurement, collectivization, dekulakization, party purge, Central Black-Earth Region.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Anfertyev, I.A. Pervaya generalnaya chistka pravyashchey Kommunisticheskoy partii: prichiny, itogi, posledstviya: 1920 - 1924 gg. [The First General Purge of the Ruling Communist Party: Causes, Effects, and Aftermath: 1920 - 1924.]. Vestnik arkhivista, 2015, no. 3, pp. 167-177. (In Russian).
2. Fitzpatrick, Sh. How the Mice Buried the Cat: Scenes from the Great Purges of 1937 in the Russian Provinces. The Russian Review, 1993, vol. 52, no. 3, pp. 299-320. (In English).
3. Getty, J. Arch. Party and Purge in Smolensk, 1933 - 1937. Slavic Review, 1983, vol. 42, no. 1, pp. 60-79. (In English).
4. Goncharova, I.V. Partiynaya organizatsiya TsChO v 1928 - 1929 gg. [The Party Organization ofthe Central Black-Earth Region in 1928 - 1929.]. Uchenyye zapiski Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Gumanitarnyye i sotsialnyye nauki, 2013, no. 4 (54), pp. 57-61. (In Russian).
5. Guzarov, V.N. Chistka RKP(b) v Tomskoy gubernii: 1920 - 1923 gg. [Purge of the RCP(b) in Tomsk Province: 1920 - 1923.]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2014, no. 379, pp. 120-126. (In Russian).
6. Kiseleva, E.L. Chistka gosudarstvennogo apparata 1929 - 1932 godov [The Purge of the State Apparatus of 1929 - 1932.]. Rossiyskaya istoriya, 2009, no. 1, pp. 96-110. (In Russian).
7. Myasnikov, A.A. Partiynaya chistka 1921 goda v provintsii (po materialam Kaluzhskoy i Tulskoy guberniy) [The Party Purge of 1921 in the Provinces (Based on the Materials of Kaluga and Tula Provinces).]. Omskiy nauchnyy vestnik, 2009, no. 6 (82), pp. 37-41. (In Russian).
8. Razgon, V.N. Partiynyye chistki 1933 - 1936 gg. i Bolshoy terror: mikroistoricheskiy podkhod (na primere Soltonskogo rayona Altayskogo kraya) [The Party Purges of 1933 - 1936 and the Great Terror: A Micro-Historical Approach (The example of the Soltonsky District of the Altai Region).]. Universum: obshchestvennyye nauki [Digital Journal], 2016, no 12 (30), pp. 10-14. (In Russian).
9. Reese, R.R. The Impact of the Great Purge on the Red Army: Wrestling with Hard Numbers. Soviet and Post-Soviet Review, 1992, vol. 19, no. 1, pp. 71-90. (In English).
10. Rzayev, E.E. Partiynaya chistka kontsa 1920-kh - serediny 1930-kh godov v Nizhegorodskom kraye: K voprosu o ryade znachimykh itogov [Party Purge of the late 1920s - mid-1930s in the Nizhny Novgorod Region: To the Question of a Number of Significant Outcomes.]. Vlast, 2021, vol. 29, no. 6, pp. 223-226. (In Russian).
11. Shevlyakov, A.S. Partiynaya chistka selskikh organizatsiy VKP(b) Sibiri (1933 - 1935 gg.) [The Party Purge of the CPSU(b) Rural Organizations in Siberia, 1933 - 1935.]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya, 2013, no. 1 (21), pp. 101-105. (In Russian).
12. Smimova, T.M. Chistki sovapparata kak chast povsednevnosti 1920 -1930-kh gg. [Purges of the Soviet State Apparatus as Factor of Everyday Life in the 1920 - 1930s.]. VestnikRossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Istoriya Rossii, 2009, no. 3, pp. 103-120. (In Russian).
(Monographs)
13. Anfertyev, I.A. Pravyashchaya RKP(b)-VKP(b) v usloviyakh stroitelstva gosudarstvennogo sotsializma v SSSR v 1920-e - 1930-e gg. [The Ruling RCP(b)-CPSU(b) under the Conditions of the Construction of State Socialism in the USSR in the 1920s - 1930s.]. Saarbrücken: LAP Lambert Academic Publishing, 2017, 668 p. (In Russian).
14. Goldman, W.Z. Terror and Democracy in the Age of Stalin: The Social Dynamics of Repression. New York; Cambridge (MA): Cambridge University Press, 2007, 274 p. (In English).
15. Ivantsov, I.G. Mesto i rol vnutripartiynogo kontrolya RKP(b)-VKP(b) v partiynom stroitelstve na Kubani, 1920 - 1930 gg. [The Place and Role of the RCP(b)-CPSU (b) Internal Party Control in Party Building in the Kuban Region, 1920 - 1930.]. Krasnodar, 2005, 207 p. (In Russian).
