CC BY
344
ИДЕОЛОГИЯ КАК «МЕСТО ПАМЯТИ»
УДК 94(37)+255+81'371(=1.3)-058.1
ГЕНЕАЛОГИЯ ПОНЯТИЯ «ЛИБЕРАЛИЗМ»:
I. ЛИБЕР И ЛИБЕРТИНЫ
М.В. Калашников
Саратовский государственный технический университет, социально-гуманитарный факультет, кафедра истории Отечества и культуры E-mail: kalash.mv@mail.ru
В статье на материале древнеримской истории исследуется генеалогия понятия «либерализм». Рассматриваются социальные практики, связанные с фаллическим культом Либера (Вакха, Диониса). Проанализирован реальный социальный статус и положение древнеримских либератинов (отпущенников). Для анализа этимологически исходных понятий использован метод историко-семантического анализа.
Ключевые слова: Понятие «либерализм», Древний Рим, Либер (Вакх, Дионис), либертины, свобода, фаллос, щедрость.
THE CENEALOGY OF THE CONCEPT OF "LIBERALISM":
I. LIBER AND LIBERTINES
M.V. Kalashnikov
The article examines the genealogy of the concept of "liberalism" on the basis of the history of Ancient Rome. It reviews social practices related to the phallic worship of Liber (Bacchus, Dionysus). The article studies the real social status and position of the Ancient Roman libertines ("freedmen"). It uses the methods of historical semantics to explore the etymologically initial concepts.
Keywords: the concept of "liberalism", Ancient Rome, Liber (Bacchus, Dionysus), libertines, freedom, phallus, generosity.
Традиционное предметное понимание либерализма телеоло-гично и трактует его историю как историю развития свободы, как историю освобождения человека, как непрерывное движение (развитие) от несвободы к свободе, причем, полагая это некой
объективацией1. Однако, если отбросить телеологическую ангажированность, выясняется, что в истории различных человеческих сообществ со временем изменяются только формы принуждения, а реальный контроль над действиями и поведением человека только усиливается, становясь тотальным.
Эпоха Современности закончилась «победой» либерализма, а «царство свободы» не наступило. Возникает закономерный вопрос -почему? И что же такое тогда либерализм как историческое явление? Анализ метафизических конструкций, в рамках которых отождествляются свобода и либерализм, ответа на эти вопросы дать не может. Для того чтобы на них ответить, необходимо подвергнуть критическому анализу не современный метафизический конструкт либерализм, и не некую предметность, называемую сегодня либерализмом, а понятие «либерализм» в его исторической ретроспективе. Такую критику, в том числе и понятий, М. Фуко, отталкиваясь от опыта Ф. Ницше, назвал генеалогической2.
Подвергнуть понятие генеалогической критике - это значит подвергнуть анализу исторически менявшиеся дискуры, социальные и политические практики в их связи с историческими событиями. Только выявив складки, узлы и разрывы на смысловой ткани понятия «либерализм», образовавшиеся на пересечениях дискурсов, социальных и политических практик и исторических событий, мы увидим его дискретность, изменчивость и историчность. Соответственно, действительный анализ понятия возможен только в рамках определенного метода - метода историко-семантического анализа3.
Анализ генеалогии понятия «либерализм» необходимо начать с этимологии слова либерализм, которое восходит к имени
1 Очень показательно: «Либерализм мы рассматриваем как стадиальный тип цивилизации, рано или поздно приходящий на смену традиционным обществам» (Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Три модели развития России. М., 2000. С. 156).
2 См.: Фуко М. Ницше, генеалогия, история // Ницше и современная западная мысль: Сб. ст. / под ред. В. Каплуна. СПб.; М., 2003. С. 532-559; Фуко М. Что такое Просвещение? / / Фуко М. Интеллектуалы и власть: Статьи и интервью 1970-1984. М., 2002. Ч. 1. С. 352-353.
3 Об особенностях авторского подхода см.: Калашников М.В. Историкосемантический анализ в историческом исследовании: от истории понятий к истории общественного сознания / / Историческая наука сегодня: теории, методы, перспективы / под ред. Л.П. Репиной. М., 2011. С. 368-390.
древнеримского бога Либера4, аналога древнегреческого Вакха (Бакха, Бахуса, Диониса), бога вина и веселья5. В соответствии с этим и родословная понятия «либерализм» далеко не безупречна.
Э.Ф. Володин совершенно справедливо писал: «Этимология, понятая как археология образа, прекрасно показывает, насколько важна роль именно образа в образовании слова, насколько, вместе с тем, понятие подчиняет себе образ, заменяя общим конкретночувственное содержание слова»6. Этимология слова либерализм «прекрасная» иллюстрация данного тезиса.
Слово либерализм относится к интернациональной лексике и имеет в своей основе исходное латинское слово liber. Выражая общепринятую точку зрения, А. Вежбицкая писала: «Как отмечалось Виршубским и другими авторами, латинское слово libertas "исходно обозначает статус 'liber', т. е. лица, не являющегося рабом"; и оно подразумевает "отрицание ограничений, налагаемых рабством"»7. (Выделено в публикации. - М. К.).
Вместе с тем, Э. Бенвенист отмечал: «Хотя для всех индоевропейских народов характерно противопоставление "свободный человек - раб", общее обозначение понятия "свобода" у них отсутствует. Различие способов, какими формируется обозначение этого понятия <...> лишь подчеркивает специфичность его содержа-
4 Первым, вероятно, на это обратил внимание еще в 1914-1915 гг. П.А. Флоренский. В библиографических выписках к «Философия культа» он записал: «"Либералии. Название праздников, в честь Вакха установленных и отправлявшихся 17 марта на открытом поле, в продолжение целого месяца <...>. В сей день ели публично и каждый имел свободу говорить что хотел". <...>. Б<ыть> м<ожет>, таково именно происхождение слова либеральный (НЬегаШ). Либеральный, libertas - свобода имеет, б<ыть> м<ожет>, значение культовое: тот, который относится к Либеру, когда "каждый имеет свободу говорить что хочет"» (подчеркнуто П.А. Флоренским. - М. К.) (Флоренский П.А. Собр. соч. Философия культа: (Опыт православной антроподицеи) / сост. игумен Андроник (Трубачев); ред. игумен Андроник (Трубачев). М., 2004. С. 82).
5 Штаерман Е.М. Либер / / Мифологический словарь. М., 1990. С. 311. «.италийский Либер, бог оплодотворения и роста растений и животных. Позднее, но неизвестно когда, он стал богом виноградников и вина.». (Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима / отв. ред. Е.С. Голубцова. М. 1987. С. 86).
6 Володин Э.Ф. Границы и роль логического в языке художественного произведения / / Логика и язык: Сб. науч. тр. М., 1985. С. 40.
7 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / пер. с англ. А.Д. Шмелева. М., 2001. С. 213.
ния». И далее: «.понятие "свобода" формируется на основе социализированного понятия "роста" - роста определенной социальной категории людей, развития определенного коллектива». Латинское понятие «свободный», согласно Э. Бенвенисту, имеет социальные истоки: «Первоначальным оказывается не значение "освобожденный, избавленный от чего-либо", на первый взгляд, казалось бы, исходное, а значение принадлежности к этнической группе, обозначенной путем растительной метафоры»8.
Латинское liber (из *lubro-) (*luber) первоначально означало «кора», «луб»9, «лыко», «испод или внутренняя часть коры молодых деревьев», позднее - «книга», «сочинение», «свиток» (ср. превращение русского «луб» в «лубок», или просто - «береста»). Все эти значения покрываются абстрактными понятиями «рост», «растительность», «растение», которые, впрочем, являются скорее последующей метафоризацией более конкретных, объединяющих меньшие группы предметов, понятий. В этом отношении, однако, как считает Э. Бенвенист, латинское liber может восходить к индоевропейскому корню *leudh- - «расти», «произрастать из земли», «развиваться» (славянское - люд, люди)10.
8 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: пер. с фр. / общ. ред. и вступ. ст. Ю.С. Степанова. М., 1995. С. 212-214.
9 См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. М., 1986. Т. 2: (Е - Муж). С. 526-527. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: 13560 слов: в 2 т. М., 1999. Т. 1: А - Пантомима. C. 493-494. Луб. Общеславянское индоевропейского характера (лит. Mobas «кора, лыко», алб. ^ё «кора», лат. liber «лыко, книга»).
10 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. С. 213. Э. Бенвенист, проанализировавший этимологию латинского слова liber, писал: «.рассмотрим термин liberi 'дети'. Здесь мы видим две своеобразные черты: во-первых, это слово употребляется только во множественном числе, во-вторых - и это самое главное, - оно обозначает детей только по признаку возраста, а не по признаку социальной принадлежности. Тем не менее по форме liberi 'дети' - просто множественное число прилагательного liber» (Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. С. 214.) А. Гелий писал: «Древние ораторы и авторы исторических сочинений или стихов даже о единственном сыне или дочери говорили liberi (дети) во множественном числе» (Гелий А. Аттические ночи / пер. с лат. под общ. ред.
А.Я. Тыжова, А.П. Бехтер. СПб., 2007. Кн. I-X. С. 121). Пытаясь объяснить связь понятий «свободный» и «дети», Э. Бенвенист апеллирует к латинским юридическим текстам и формулам, терминология которых, заметим, заимствована из естественного языка и поэтому всегда производна - метонимична или метафорична. Вместе с тем первоначальное значение латинского
Каким же образом «liber» в значении «кора», «луб», «лыко» или «растительность», «растение» превращается в «liber» в значении «свободный» в отношении «лица, не являющегося рабом»? Впрочем, исторически более точным было бы говорить не «свободный», а «вольноотпущенник» («отпущенник»), то есть «переставший быть рабом по воле хозяина»11.
В раннереспубликанском Риме, как пишет со ссылкой на Т. Моммзена Л.А. Ельницкий, «.фактическое положение [либертинов] определялось отнюдь не их юридическим, а экономическим и социальным состоянием. <...> Во всяком случае, со времен ранней республики, <...> новоявленный гражданин (либертин или отпущенник. - М. К.) продолжал оставаться клиентом своего прежнего владельца со всеми вытекающими из этих отношений последствиями, вплоть до возвращения в рабское состояние <...> Отмечается также (Т. Моммзеном. - М. К.), что в юридических и эпиграфических источниках либертины нередко сохраняют обозначение servi (или servo.)». Либертины не порывали связи со своими бывшими владельцами, и даже акт отпуска раба на волю «.не прекращал фактической зависимости либертина от его бывшего владельца». Следует отметить также, что «обязательства
liberi (дети) более адекватно объяснить как «растущие», «ростки», «поросль», «посевы» «отпрыски», «стебли», которые действительно могут расти совершенно свободно. Что, кстати, не противоречит и выводу Э. Бенвениста
об изначальности растительной метафоры в латинском liber (свободный).
Ср: У одного из племен папуасов Папуа - Новая Гвинея «.женщина являет-
ся "священным предметом" в центре "ботанической концепции" семьи. Ко-
гда женщина становится матерью, ее начинают называть "основой" семей-
ного дерева. Ее дети - "черенки" или "саженцы". Ее братья - их дядья -называются "корневыми людьми". Отец не имеет кровной связи с семьей, и его называют словом, которое значит буквально "место, где я провожу большую часть времени"» (Александров В.Е. «Семиосфера» Лотмана и разновидности человеческой личности / / Звезда. 1998. № 10. С. 190. Со ссылкой: Seth Mydans. When the Bartered Bride Opts Out of the Bargain / / The New York Times. May 6. 1997. P. A 4).
11 Работая в 1742 г. в Париже над русским переводом посланий Горация, римского поэта I в. до н. э., А.Д. Кантемир перевел латинское «libertinus» как «свобожденник». В примечаниях к переводу XX послания Горация «К своей книге» А.Д. Кантемир писал: «Свобожденник, слово от меня вновь употребленное, которым изображаю латинское libertinus. Либертины называлися рабы, на волю пущенные» (Кантемир А.Д. Собр. стихотворений. Л., 1956. С. 493).
либертина в отношении своего патрона являлись наследственными и переходили на его детей.»12.
В целом, как бы подводя итог, Л.А. Ельницкий пишет: «Формально в эпоху древней республики лицо рабского происхождения могло становиться і^епиш в третьем поколении <...>, а позднее уже и во втором. Однако нахождение "свободнорожденных" в одних коллегиях с рабами и на тех же самых должностях показывает, что это формальное различие раба и потомка раба по своему социально-бытовому эквиваленту сводилось к нулю»13.
Не изменилось реальное положение отпущенников и в императорском Риме. Е.М. Штаерман пишет: «Во времена империи закон проводил резкую разницу между рабами, "отпущенными по милости господина" и обязанными патрону повиновением, отработками и платежами, и выкупившимися за свой счет, обязанными лишь весьма условной "почтительностью" и узаконенной частью наследства». Также Е.М. Штаерман сделала важный, в контексте нашей работы, вывод: «Экономическая и социальная зависимость ли-бертинов от патронов не дает права полностью причислять их к свободным, что, кстати сказать, не делали и сами римляне»14.
Не изменился двойственный статус либертинов и в раннем средневековье. С одной стороны, они считались свободными людьми и в документах того времени именовались libertas, ingenuitas. С другой стороны, по своему юридическому статусу и общественному положению либертины существенно отличались от свободнорожденных (і^епиі)15.
Сама процедура отпуска раба на волю в римской традиции должна была продемонстрировать «кто в доме хозяин», то есть патрон. «В завершение римского формального акта отпуска раба на волю (manumissio vindicta) хозяин в присутствии третьего лица <...> перед магистратом (претором, консулом или проконсу-
12 Ельницкий Л.А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII-III вв. до н. э. М., 1964. С. 136. Примеч. С. 152, С. 171-172. Римский писатель и ученый М.Т. Варрон в I в. до н. э. писал: «...ut nominantur libertinis orti publicis servis Romani.» (Varronis M.T. De Linguae Latinae Quae Supersunt. Ed.
G. Goetz, F. Schoell. Leipzig, 1910. P. 145-146).
13 Ельницкий Л.А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII-III вв. до н. э. С. 233.
14 Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике. М., 1964. С. 146, 152.
15 См.: Корсунский А.Р. Готская Испания (Очерки социально-экономической и политической истории). М., 1969. С. 123-134.
лом), взяв раба за руку, поворачивал его вокруг себя и давал ему пощечину»16. Отпускаемый на волю раб, брил голову и надевал колпак17 или ріїеш, круглую войлочную шапку.
У каждого либертина был свой патрон, которым становился бывший господин. Патрон покровительствовал либертину, но, с другой стороны, имел в отношении него определенные права. Французский историк П. Гиро писал: «Обязанности вольноотпущенника были выражены в двух словах: reverentia и obsequium, т. е. почтение и повиновение. <.> Особа патрона должна была быть для вольноотпущенника "такой же почтенной и священной, как особа отца". <...> Закон не определял понятия obsequium, но мы знаем, что это слово обозначало подчинение чужой воле. Вольноотпущенник обязан был подчиниться воле своего господина, преклоняться перед ней, повиноваться и следовать ей во всем. <.> отпуск на волю не давал независимости. Раб, становившийся по отношению к обществу свободным человеком, по отношению к своему бывшему господину оставался подчиненным. <...> господин сохранял известные права на личность и в особенности на труд своего бывшего раба. Патрон мог даже отдать своего вольноотпущенника внаймы кому-нибудь другому. Вольноотпущенника ссужали, дарили, отказывали по завещанию. Его могли заложить <...> Он составлял часть приданого, наследства, и естественно переходил к наследнику, как всякий другой объект владения»18.
Юридический статус либертинов и их реальное социальное положение также значительно различались. В середине второй половины II в. древнеримский писатель и филолог А. Гелий в «Аттических ночах» писал: «Мазурий Сабин19 написал, что даже либертины по закону могут быть усыновлены свободнорожденными; но он говорит, что это не допускается и полагает, что никогда не должно быть допущено, чтобы люди из сословия либертинов через усыновления входили в права свободнорожденных»20.
16 Эпиктет. Беседы Эпиктета / пер. с древнегреч. и примеч. Г.А. Та-роняна. М., 1997. С. 283. Примеч. 7.
17 Петроний. Сатирикон / пер. с лат. В. Амфитиатрова-Кадашева; под ред. Б. Ярхо / / Библиотека всемирной литературы. М., 1969. Т. 7. С. 257.
18 Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян / пер. с фр. СПб., 1995. С. 130-132.
19 Мазурий Сабин - римский юрист первой половины I века.
20 Гелий А. Аттические ночи. Кн. 1-Х. С. 283.
Еще одной обязанностью либертинов в отношении своих патронов был пассивный гомосексуализм по первому их требованию21. Французский писатель и знаток античности П. Киньяр в эссе «Секс и страх» приводит сентенцию консула Квинта Атерия начала I в: «Impudicitia in ingenue crimen est, in servo necessitas, in liberto officium» («Пассивность есть преступление для свободнорожденного гражданина, неизбежная необходимость - для раба и долг для вольноотпущенника, который он обязан уплатить своему патрону»)22. Гомосексуальный акт с либертином - это акт двойного освобождения: патрон освобождался от спермы и изливал свою щедрость ли-бертину, а либертин сам, одновременно, освобождался от спермы.
То есть свобода либертинов (отпущенников) была какой-то ненастоящей, или, говоря метафорически, «лубяной» (если совсем по-русски - липовой). И говорить так есть все основания. Отпущенники, то есть рабы ставшие «свободными» по воле хозяина, впрочем, как и рабы, поклонялись Либеру и Либере23.
Культ Либера появился в Риме в первые десятилетия существования республики. Сам культ элевсинских божеств, а вместе с ним и элевсинские мистерии, был заимствован Римом из Сицилии. В. Буркерт среди греческих праздников Диониса различал «по меньшей мере, четыре типа», назвав один из них «крестьянскими "дионисиями"», для которых было характерно принесение в жертву козла и фаллические процессии24. Именно такой вари-
21 Williams C.A. Roman Homosexuality: Ideologies of Masculinity in Classical Antiquity. New York; Oxford, 1999. P. 358.
22 Киньяр П. Секс и страх: Эссе / пер. с фр. И. Волевич. М., 2000. С. 10.
23 Сохранилась надпись на предмете поднесенном Коре (Либере) от коллегии, объединяющей государственных и частных рабов и отпущенников (см.: Ельницкий Л.А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII-III вв. до н. э. С. 265).
24 См.: Буркерт В. Греческая религия: Архаика и классика / пер. с нем. М. Витковской и В. Витковского. СПб., 2004. С. 269; Скржинская М.В. Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье. Киев, 2009. С. 119-121. Греческий софист III в. Афиней в «Пире мудрецов» приводит рассказ Калликсена Родосского о праздновании Дионисий в Александрии в
III в. до н. э. На этом праздновании в ходе шествия в честь Диониса везли «на отдельной повозке - золотой фаллос в сто двадцать локтей, разрисованный и обвитый золотыми лентами; на конце его была золотая звезда окружностью в шесть локтей» (Афиней. Пир мудрецов: В 15 кн. / изд. подгот.
Н.Т. Голинкевич и др. М., 2003. Кн. 1-8. С. 260). Локоть у древних греков -46,3 см. П.А. Флоренский, детство и ранняя юность которого прошли в Грузии, в небольшой заметке, опубликованной в 1908 г., писал: «Среди окру-
ант греческих дионисий утвердился в Риме как культ Либера. М. Элиаде, впрочем, полагал, что «Повсеместно распространенная в мире и по существу архаичная, "фаллофория", безусловно, старше культа Диониса»25.
жающего Котахеви (Кватахеви. - М. К.) населения (например, в селе Кавтыс-хеви) (Кавтисхеви, недалеко от Тбилиси. - М. К.) бывают иногда фаллофо-рии. Во время засухи грузинские крестьяне пекут слепленную из теста куклу, изображающую человека и имеющую фалл, размерами превосходящий самую куклу (величина последней - около 0,5 м). Хлебную куклу носят по селу, имея в виду вызвать этими фаллофориями дождь - всемирно распространенное представление о дожде как о небесном семени, оплодотворяющем землю.» (Флоренский П.А. Фаллический памятник Котахевского монастыря / / Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии / сост. игумен Андроник (А.С. Трубачев); ред. игумен Андроник (А.С. Трубачев). М. 2000. С. 50).
25 Элиаде М. История веры и религиозных идей: В 3 т. / пер. с фр.; 2-е изд., исправл. М., 2002. Т. 1: От каменного века до Элевсинских мистерий. С. 328. Истоки элевсинского культа, как и культа Диониса, вероятно, относятся ко времени индоевропейской (арийской) общности. В русской (славянской) традиции известен культ Ярилы, божества (ритуального персонажа) весны, производительных сил природы и связанного с идеей плодородия, размножения и половой любви, который отправляли в апреле. Ярила (Ярило) мог выступать и как старик, и как юный русоволосый мужч ина готовый к любви. В «Жизнеописании Тихона Задонского» описано празднество в честь Ярилы проходившее в Воронеже в середине XVIII в., на котором Ярилу представлял «юноша в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набеленным и нарумяненным лицом.» (Иванов В.В., Топоров В.Н. Ярила // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 398). Ср.: В трагедии Еврипида «Елена» хор поет «И звучали при движенье / Погремушки Диониса / И пронзительно и ярко!», а Киклоп в одноименной трагедии все того же Еврипида говорит: «Я вам не Вакх, и здесь не погремушки / Из меди и не бубны вам...» (Еврипид. Трагедии: В 2 т. М., 1999. Т. 2 / пер. И. Анненского / изд. подгот. М.Л. Гаспаров, В.Н. Ярхо. С. 131, 536). «Изображение Ярилы как мужчины часто характеризовалось подчеркнутыми мужскими атрибутами.». Имя его произведено от корня «яр-», с которым соотносятся представления о яри как высшем проявлении производительных сил. Культ Ярилы, который «любовь очень одобрял», носил ярко выраженный фаллический характер (см.: Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей: Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. М., 1974. С. 180-193, 212-213). Ср.: «В идеализирующих изображениях VII и VI вв. Дионис предстает в виде старого, бородатого бога <.>. В середине V в. <.> происходит омолаживание Диониса; теперь <.> его изображают юным и в большинстве случаев обнаженным» (Буркерт В. Греческая религия. С. 274). Либер - молодой безбородый мужчина (см.: Тертуллиан. О зрелищах // Тер-
В 494 г. до н. э. в Риме на Авентинском холме диктатор Авл Постумий построил греческий храм для греческого культа с соблюдением греческой обрядности - храм, посвященный Сегеп ОЬего ОЬегае, который стал одним из культурных центров плебса, в том числе и рабов26. Храм был построен на том месте, где «.римский плебс с давних пор проводил торжества в честь аграрного культа»27. В I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский писал: «...Постумий сам принял решение о сооружении этих храмов (Храма Церере, Либеру, Либере. - М. К.). <...> Кассий, другой консул, оставшийся в Риме <...> освятил храм Цереры, Либера и Ли-беры, которые расположены в конце Большого цирка, прямо над стартовой площадкой. Авл Постумий, диктатор, дал клятву посвятить этот храм богам от имени государства, собираясь вступить в битву с армией латинов.»28.
Построенный Постумием по обету «"ради блага города", т. е. всех граждан», храм Цереры, Либера и Либеры стал центром организации и архивом плебеев, а Спурий Кассий первым из знати стал популяром29. Построенный Постумием храм был сожжен в 31 г. до н. э., но восстановлен Августом и вновь посвящен Тибери-
туллиан. Избр. соч. / сост. и общ. ред. А.А. Столярова. М., 1994. С. 290). Собор епископов Русской Церкви, состоявшийся во Владимире в 1274 г., в своем определении, хотя и в рамках святоотеческой традиции, прямо заявлял о языческих празднествах на Пасху: «Видим людей, придерживающихся бесовских обычаев треклятых эллинов: бесовские творящих позоры в божественные праздники со свистом и с кличем и с воплем, созывающих скаредных пьяниц, <...> И се слышахом: в суботу вечер сбираються вкупе мужи и жены и играют и пляшут бестудно, и скверну деют в нощь святаго воскресения, яко Дионисов праздник празднуют нечестивии елини, вкупе мужи и жены, яко и кони вискают и ржут, и скверну деют» (Выделено в публикации. - М. К.) (Из древних монашеских уставов / / Скоморохи в памятниках письменности. СПб., 2007. С. 424).
26 М.Т. Цицерон писал: «Согласно старинному верованию, <...> о котором свидетельствуют древнейшие греческие писания и памятники, остров Сицилия весь был посвящен Церере и Либере» (см.: Цицерон М.Т. Речь против Гая Вереса («О предметах искусства») / / Цицерон М.Т. Эстетика: Трактаты. Речи. Письма. М., 1994. С. 132). См. также: Ельницкий Л.А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII-III вв. до н. э. С. 236; Элиаде М. История веры и религиозных идей. Т. 2: От Гаутамы Будды до триумфа христианства. С. 113-118; Штаерман Е.М. Либер. С. 311; Грейвс Р. Мифы Древней Греции / под ред. и с послесл. А.А. Тахо-Годи. М., 1992. С. 63-68.
27 Элиаде М. История веры и религиозных идей. Т. 2. С. 113-114.
28 Дионисий Галикарнасский. Римские древности: В 3 т. М., 2005. Т. 2. С. 78, 134.
29 Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. С. 85-87.
ем в 17 году. Это был храм в тосканском стиле, с широкими меж-колонными пространствами, а его фасад был украшен статуями из терракоты и золоченой бронзы30.
Во второй половине I в. до н. э. римский архитектор и инженер Витрувий, отдавая дань уже сложившейся традиции, писал: «...если Юноне, Диане, Отцу Либеру и другим сходным с ними божествам будут строить ионийские храмы, то это будет соответствовать среднему положению, занимаемому этими божествами...». Согласно Витрувию при строительстве новых городов храмы «Отца Либера», также как и Аполлона, должны были возводиться «близ театра»31.
Такое местоположение храмов Либера имело определенные последствия. В конце II - начале III в. раннехристанский писатель и теолог К.С.Ф. Тертуллиан, выражая негодование по поводу языческих культов, писал: «.театр еще и дом Венеры и Либера. Некоторые сценические игры даже назывались Либералиями, потому что были посвящены Либеру, как Дионисии у греков, и даже Либером учреждены. И впрямь, сценическим искусствам покровительствуют Либер и Венера. Характерными для сцены изнеженными телодвижениями стараются угодить расслабленной от распутства Венере и расслабленному от пьянства Либеру»32 (выделено в публикации. - М. К.).
Заимствование Римом культа элевсинских божеств имело свои последствия. Римская Церера (Ceres - пища, плоды) была отождествлена с греческой Деметрой (матерью-землей). Ее дочь - Персефона или Кора33 в буквальном переводе с греческого на латинский стала Либерой (отождествлялась с Прозерпиной). «.но кто такой Ли-бер?», задавался вопросом в работе 1922 г. Ф.Ф. Зелинский, и сам же на него отвечал: «Это слово значит "сын" - сын Деметры, надо полагать, коль скоро Либера - ее дочь; но римляне во все времена разумели под ним Вакха-Диониса»34. То есть в каком-то смысле латин-
30 Planter S.B. The topography and monuments of ancient Rome. Boston, 1911. P. 409-410.
31 Витрувий. Десять книг об архитектуре: Пер. с лат. Ф.А. Петровского / репринт. изд. 1936 года. М., 2006. С. 22-23, 34.
32 Тертуллиан. О зрелищах. С. 284.
33 Кора - (греч. kore - дева, девушка) 1) в греческой мифологии культовое имя богини Персефоны. 2) В древнегреческом искусстве статуя прямостоящей девушки в длинных одеждах. Ср. русское - кора и «стройная березка», как метафора молодой девушки.
34 Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. Томск, 1996. С. 26.
ские Либера и Либер - это греческие Кора и, производный от нее, Корень (с несомненной коннотацией фаллоса35), то есть растительные метафоры36, которым присуща функция роста37.
Праздник в честь Либера и Либеры (Либералии) отмечался в Риме 17 марта, в последний день Вакханалий, и носил характер ярко выраженного фаллического культа и половой оргии. На празднике проходили обряды очищения воздухом, во время качания на качелях38, и водой. Сделанный из зелени и цветов фаллос «возили по городу, а затем водворяли в храм»39. П. Киньяр более конкретен: «.во время церемонии приапеи (шествие бога Liber Pater). <...> жрецы воздымали вверх фасцинус (фаллос. - М. К.), отгоняя всеобщую invidia (злобу, зависть. - М. К.)»40. В жертву Либеру (Вакху) приносили козла41. Одной из особенностей Вакханалий было использование масок из коры, точнее луба или лыка. По крайне мере Вергилий в 20-х гг. I в. до н. э. в «Георгиках» писал:
35 Фаллос был символом Диониса (см.: Нильссон М. Греческая народная религия / пер. с англ. и указ. С. Клементьевой; отв. ред. проф. А.И. Зайцев. СПб., 1998. С. 50).
36 М. Элиаде писал: «.на тесную связь растительности и сексуальности указывает сакральное Майское дерево.» (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения / пер. с англ.; отв. ред. В.Я. Петрухин. М., 1999. С. 326). Майское дерево в европейской традиции - высокий украшенный столб (символ фаллоса), который устанавливался ежегодно на 1 мая на центральных пло-■ падях деревень и городов. В.Н. Топоров также отмечал: «.противопоставление мужской - женский в рамках темы плодородия разыгрывается не только на уровне образов Р<астений> как таковых, но и в связи с плодами этих Р<астений>, их цветами, семенами и т. д.» (Топоров В.Н. Растения // Топоров В.Н. Мировое дерево: Универсальные знаковые комплексы: В 2 т. М., 2010. Т. 2. С. 437-438).
37 М.Т. Цицерон писал: «.так как родившихся от нас мы называем НЬегі ("дети"), то рожденные Церерой были названы Либер и Либера; за Либерой сохранилось это имя, за Либером - нет» (ЦицеронМ.Т. О природе богов // Цицерон М.Т. Эстетика. С. 410-411).
38 «В римском культе раскачивание на качелях сопровождалось действиями, типичными для ритуала плодородия: смехом, развязностью, раскачиванием фаллосов» (Чепель Е. Статуэтка из Агиа-Триады и праздник качелей («Эоры») в Афинахи / / Новый Гермес. № 3. 2009. С. 28).
39 Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. С. 43-44.
40 Киньяр П. Секс и страх. С. 37.
41 См.: Вергилий. Буколики; Георгики; Энеида: Пер. с латин. / вступ. статья М. Гаспарова; коммент. Н. Старостиной и Е. Рабинович. М., 1979. С. 99; Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. С. 349.
У авзонийских селян - троянских выходцев - тоже
Игры ведут, с неискусным стихом и несдержанным смехом,
Страшные хари надев из долбленой коры, призывают,
Вакх, тебя и поют, подвесив к ветви сосновой Изображенья твои, чтобы их покачивал ветер42.
Вполне логично, что отпущенников, поклоняющихся Либеру и Либере и надевающих при этом маски из коры (луба, лыка), назвали именно либертинами. Маска выступала как символ божества, поэтому, одевший маску как бы сливался с ним. Об исходной греческой традиции В. Буркерт писал: «Внешним атрибутом и инструментом совершаемого богом (Дионисом. - М. К.) преображения была маска <.> при подобном преображении почитатель и бог сливались в одно; и тот, и другой назывались словом "ЬассЬоз"». В греческой традиции Дионис не только бог вина, но «одновременно и бог масок»43.
У Либера были и высокопоставленные поклонники. Первым, вероятно, стал римский триумвир М. Антоний, провозглашенный Дио-
42 Вергилий. Буколики; Георгики; Энеида. С. 99. В Древней Греции хороводы и хоровое пение были обязательными элементами дионисий. Песнь оргиастического «непристойного» характера в честь Диониса (Вакха), которую исполнял хор вак-хантов, называлась дифирамб. Дифирамб также одно из метонимических имен Диониса (Вакха). «Дионис сам именовался дифирамбом. Этимология этого слова, принадлежащего к Эгейскому субстрату древнегреческого языка, неясна. Может быть, *tityr - ambos («в четыре шага»), т. е. четырехстопный размер.» (Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1994. Т. 4 I пер. с древнегреч.; общ. ред. А.Ф. Лосева,
B.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; ат. ст. в примеч. А.Ф. Лосев; пимеч. А.А. Тахо-Годи.
C. 739. Примеч. 42.) Отметим, что четырехстопный хорей - обычный размер русской частушки. В статье 1909 г. П.А. Флоренский писал: «Вечно-юная, вечнокипучая частушка есть бродящее вино народной жизни. Тут, быть может, мы имеем пред собою нечто аналогичное зачаткам древней комедии и трагедии. И это делается особенно ясно, если мы вспомним, что частушки нередко распеваются антифонно (Т. е. двумя полухорами поочередно вторящими друг другу. - М. К.), что в лице гармониста, быть может, повторяется древний протагонист. Самый ритм частушки несколько напоминает ифифаллический (итифаллический. -М. К.) стих (versus ithyphallicus), a "похабные частушки" можно было бы уподобить ифифаллам, т. е. фаллическим песням греческих дионисий». (Флоренский ПЛ. Несколько замечаний к собранию частушек Костромской губернии Нерехтского уезда I Флоренский П.А. Соч.: В 4 т. М., 1994. Т. 1 I сост. и общ. ред. игумена Андроника (A.C. Трубачсва), П.В. Флоренского, М.С. Трубачсвой. С. 678).
43 Буркерт В. Греческая религия. С. 268, 410. «.Вакх - имя почитателя бога и второе имя самого бога.». И далее: «Дионисийское посвящение находило выражение в буйстве, bakheia, принимающий его делался bakchos» (Там же. С. 269, 501).
нисом, который был прототипом Либера. Великий греческий историк, философ, литератор и жрец Плутарх описывает триумфальное вступление М. Антония в 41 г. до н. э. в Азию: «Когда Антоний въезжал в Эфес, впереди выступали женщины, одетые вакханками, мужчины и мальчики в обличии панов и сатиров, весь город был в плюще, в тирсах, повсюду звучали псалтерии, свирели, флейты, и граждане величали Антония Дионисом - Подателем радостей, Источником милосердия». В 38-39 гг. до н. э. уже в Афинах М. Антоний «.укладом жизни подражал Дионису <.> даже именовался "новым Дионисом"»44. В 34 г. до н. э. М. Антоний во время празднеств в Александрии, когда в нем разгорался «пожар любви к Клеопатре и вместе с ним все те пороки, которые обычно питаются возможностями произвола, лестью, могуществом; <.> приказывал называть себя новым Отцом Либером и разъезжал по Александрии, подобно Отцу Либеру, обвитый плющом, в золотой короне, с тирсом в руках, обутый в котурны»45.
Император Калигула (12-41 гг.) будучи «либертином» (развратником), также представлялся Либером. Римский историк IV в. Секст Аврелий Виктор писал о Калигуле: «.обесчестил трех своих сестер. Он выступал, нарядившись каким-либо из богов: на распутство он ходил Юпитером, в хоре вакхантов был Либером. <.> В своем дворце он подвергал публичному бесчестию знатных ма-трон»46. Совсем юный римский император Марк Аврелий Антонин Гелиогабал (Элагабал) (204-222 гг.) запрягал «в свою колесницу <.> тигров, принимая имя Либера.»47.
Отметим, что само представление о внешнем облике Либера, как культового героя, в этот период идентично представлению об облике царской особы. Гай Юлий Солин, римский автор III в., описывая в своем компендиуме население Цейлона, писал: «Царь
44 Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 3 т. М., 1964. Т. 3. С. 239, 262. См. также: Смыков Е.В. Антоний и Дионис (из истории религиозной политики триумвира М. Антония) / / Античный мир и археология. Межвуз. науч. сб.: Саратов, 2002. Вып. 11. С. 80-106.
45 Веллей Патеркул. Римская история / пер. А.И. Немировского, М.Ф. Дашковой // Малые римские историки. М., 1995. С. 69.
46 Аврелий Виктор. Извлечения о жизни и нравах римских императоров: Пер. с лат. В.С. Соколова / / Римские историки IV века = Scriptores rerum romanorum saeculi IV: Пер. с греч. Е.В. Дарк, М.Л. Хорькова; Пер. с лат. А.И. Донченко, В.С. Соколова / ст. и коммент. М.Ф. Высокого и др.; отв. ред. М.А. Тимофеев. М., 1997. С. 127-128.
47 Элий Лампридий. Гелиогабал / / Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V вв. М., 1964. С. 307.
одевается в иную, чем у остальных, сирму48, то есть в платье, в которое, как мы знаем, был одет отец Либер»49.
Самоотождествление верховных властителей Рима с Либером своим основанием имело подсознательное отождествление власти с мужским началом, символом которого и был Либер. В.С. Елистратов вполне справедливо заметил: «Рим, очевидно, олицетворяет собой чисто мужское начало <.> Он - хозяин, монополия, грозный "отец семейства", воин, <.> Его эмблемой в равной мере могут служить как меч, так и фалл. За его плечами явно мужское божество»50.
Само существование культа Либера свидетельствует о фалло-центричности всей системы представлений характерных для римской культуры. Впрочем, это же было характерно и для античности в целом, в рамках которой фаллос выступал как привилегированное означающее51, и не только желания или бессознательного, как писал Ж. Лакан, но самой жизни, источником которой и выступало отцовство, как главная мужская функция.
А. Шопенгауэр, выявляя на символическом уровне тождество гениталий с властью, понимаемой в самом широком смысле как функция воли, еще в конце 1810 гг. писал: «.гениталии - настоящий фокус воли и поэтому противоположный полюс мозга, представителя познания, т. е. другой стороны мира, мира как представления. Они -животворное начало, обеспечивающее времени бесконечную жизнь; <.> они служат, следовательно, символом утверждения воли»52.
48 Длинная одежда со шлейфом.
49 Солин Г.Ю. Собрание достопамятных сведений: Пер. и примеч. И.И. Маханькова / / Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях !-ХГУ вв. / сост. и общ. ред. И.Т. Касавина. М., 1996. С. 210.
50 Елистратов В.С. Послесловие. Евразийский Рим или Апология московского мещанства / / Елистратов В.С. Язык старой Москвы: Лингвоэнциклопедический словарь: Около 7000 слов и выражений. 2-е изд., испр. М., 2004. С. 777-778.
51 Ж. Лакан писал: «Среди означающих, которым в потустороннем желания, то есть во всем поле, расположенном по ту сторону требования, предстоит появиться, фаллос занимает привилегированное место» (Лакан Ж. Образования бессознательного (Семинары: Кн. V [1957 / 1958]) / пер. с фр.
А. Черноглазова. М., 2002. С. 455).
52 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. О четверояком корне. Мир как воля и представление / пер. с нем. М., 1993. Т. 1: Критика кантовской философии. С. 429.
Следует отметить, что позднее в латинском языке от «liber» возникла еще одна производная форма - «liberalitas» («щедрость»)53. Щедрость, как некое действие, направленное во вне, изъявляется и изливается. Щедрость, соответственно, была неотъемлемой функцией «отца Либера» («Liber Pater»). (Заметим: щедрость является и неотъемлемой функцией власти как таковой.) Либер, то есть корень, он же фаллос выступал первоначально метафорой отца как такового. Позднее, когда понимание Либера (корня) как фаллической метафоры отца стирается и метафорическое прозвище становится самостоятельным именем божества, к нему добавляется второе метафорическое имя - «Pater» («Отец»), напрямую указывающее на фаллическую природу Либера54. Бога и божественный разум, пишет Л.А. Сенека, «разумели наши и (под именем) отца Либера <.> отца Либера, потому что Он отец всего, потому что им впервые открыта сила семян, которая может производить нас чрез чувственное удовольствие.»55.
В середине I в. до н. э. М.Т. Цицерон писал: «.мы склонны к благодеяниям и щедры вовсе не для того, чтобы требовать благодарности (ибо благодеяния своего мы в рост не отдаем, но по натуре своей склонны к щедрости) .»56.
Согласно М.Т. Цицерону любовь, возникающая в семье, постепенно распространяясь, объединяет весь род человеческий.
53 «Другой «частью», или стороной, социальной добродетели следует считать благотворительность (ЬепеАсепИа), которую еще можно определить как доброту (benignitas) или щедрость (НЬегаШаБ)» (Утченко С.А. Трактат Цицерона «Об обязанностях» и образ идеального гражданина // Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях / [пер. с латин. и коммент.
В.О. Горенштейн]. М., 1974. С. 171).
54 Ж. Лакан писал: «Метафора <.> это означающее, которое заступает место другого означающего. <.> А что же представляет собою символический путь? Это путь метафоры» (Лакан Ж. Образования бессознательного. С. 200, 201).
55 Сенека Л.А. О благодеяниях / / Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий / вступ. ст., сост., подгот. текста В.В. Сапова. М., 1995. С. 80. Ср. другой перевод: «Бога можно правильно называть любыми именами, которые передают некую силу и значимость небесных вещей: у бога может быть столько имен, сколько дел. Поэтому наши считают его и Отцом Либе-ром, и Геркулесом, и Меркурием. Отцом Либером, - потому что он - прародитель всех вещей, впервые явивший семенную силу, способную поддерживать жизнь с помощью наслаждения» (Фрагменты ранних стоиков / пер. и коммент. А.А. Столярова. М., 2002. Т. 2. Ч. 2. С. 197).
56 Цицерон М.Т. О дружбе // Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. С. 39.
«Среди всех проявлений достойного, - писал М.Т. Цицерон, - о котором мы говорим, нет ничего более замечательного и более важного, чем объединение людей друг с другом в некое сообщество, взаимополезный обмен и сама любовь, объединяющая род человеческий, начинающаяся прежде всего с того, что дети любимы своими родителями, и весь дом объединен узами супружества и потомством. Мало-помалу любовь эта распространяется все шире, сначала на родичей по мужу, потом - по жене, потом - на соседей, потом - на сограждан и тех, кто является союзником и другом государства, а потом - на весь человеческий род. Такое состояние духа, проявляющееся в том, чтобы воздавать каждому свое, щедро и благожелательно блюсти общечеловеческое сообщество, о котором я говорю, называется справедливостью (iustitia), за которой следуют благочестие, доброта, щедрость, доброжелательность, любезность и прочее в том же роде. Все это неотъемлемо от справедливости и является общим для всех остальных добродетелей»57 (выделено в публикации. - М. К.). То есть, «liberalitas» («щедрость»), как функция и атрибут любви, оказывается семантически связана с растительной метафорой «liberi» («дети») и оплодотворяющей функцией Либера.
Через сто лет, в середине I в., Л.А. Сенека уже писал: «Щедрость называется у нас "свободностью" - "liberalitas" - не потому, что должна быть обращена только на свободных, а потому, что ее источник - свободный дух»58. Необходимо отметить, что в этот период имя Либера стало ассоциироваться с освобождением от норм и запретов. В конце I в. в риторических «Римских вопросах» Плутарх спрашивал: «Отчего Вакха называют Liber Pater?». И сам же предлагал на него несколько вариантов ответа, один из которых был следующим: «Оттого ли, что он отец свободы для пьющих вино? Ведь многие опьянев, становятся дерзки и необузданны на язык»59.
57 Цицерон М.Т. О пределах блага и зла // Цицерон М.Т. О пределах добра и зла. Парадоксы стоиков / пер. с лат. Н.А. Федорова; вступ. ст. Н.П. Гринцера, коммент. Б.М. Никольского. М., 2000. С. 228-229.
58 Сенека Л.А. О блаженной жизни // Сенека Л.А. Философские трактаты / пер. с лат., вступ. ст., коммент. Т.Ю. Бородай. СПб., 2001. С. 34. Ср. другой перевод: «.щедрость, которая называется liberalitas не потому, что на нее имеют право свободные люди, а потому, что она исходит из свободного сердца» (Сенека Л.А. О счастливой жизни // Римские стоики. С. 187).
59 Плутарх. Римские вопросы / пер. Н.В. Брагинской // Плутарх. Застольные беседы / изд. подгот. Я.М. Боровский и др. Л., 1990. С. 218.
Но вернемся на сто лет назад. По мнению М.Т. Цицерона, «.готовность творить добро», тесно связанную со справедливостью, «дозволяется называть либо добротой, либо щедростью». Из всех качеств человека благотворительность и щедрость, как полагал М.Т. Цицерон, «наиболее свойственны натуре человека», однако «.щедрым может быть только законное действие»60.
С представлением о законности действий было связано и появившееся юридическое понимание свободы. В римской правовой традиции была выработана приписываемая М.Т. Цицерону формула: «Libertas est potestas faciendi id, quod jure licet» («Свобода -это возможность делать то, что дозволено правом»). М.Т. Цицерон также писал: «Свобода - это зависимость от законов». Однако необходимо учитывать, что у М.Т. Цицерона «libertas» («свобода») имеет значение «отсутствие вожделений». То есть человек, ограничивающий свои желания рамками закона не вообще или абстрактно свободен, а свободен конкретно - от вожделений. То есть правовой запрет является основанием общественной нравственности или морали. Характерно, что именно М.Т. Цицерон ввел в латинский язык сам термин «moralis» (моральный).
Заметим, что сакраментальный лозунг Современности - «Дозволено все, что не запрещено законом» («Все, что не запрещено законом, то дозволено.»), включенный в Декларацию прав человека и гражданина, принятую 26 августа 1789 г. Национальным Учредительным собранием Франции, не только был направлен на разрушение системы морали, но и на оправдание этого разрушения правом. Если в Древнем Риме общественная нравственность формировалась законом, то в революционной Франции общественная нравственность разрушалась законом.
Е.М. Штаерман совершенно справедливо заметила: «.вряд ли трактовка связи Либера и "свободы" была современна сооружению храма "плебейской триады". Ее главным значением были функции входивших в нее божеств стимулировать плодородие и цементировать единство общин, воздававших им культ на пере-крестках»61.
Древнеримское «libertas» («свобода») могло возникнуть только из определенных обстоятельств, так или иначе связанных с отправлением культа Либера, которые стали следствием опреде-
60 Цицерон М.Т. Об обязанностях 11 Цицерон М.Т. О старости. О дружбе.
Об обязанностях. С. 63, 69.
61 Штаерман E.M. Социальные основы религии Древнего Рима. С. 86.
ленного исторического события имевшего вполне конкретные правовые последствия. Таким историческим событием в середине 80-х гг. II в. до н. э. стало дело о Вакханалиях. К этому времени по Риму и Италии широко распространились тайные обряды в честь Вакха62, которые проводились не в установленное для них время года, а несколько раз в месяц, превратившись в развратные оргии с человеческими жертвоприношениями63.
Вследствие доноса дело было раскрыто. В 186 г. до н. э. Сенат принял закон <^паШБ гапБЫШт de ЪассЬапаКЪиБ» («Постановление сената о вакханалиях»), по которому тайные Вакханалии были запрещены, а их активные участники репрессированы. Основным мотивом запретов и репрессий было развращение нравов женщин и юношей - будущих воинов64. Запрещалось совершать тайные обряды в честь Вакха
62 «.После римского завоевания Великой Греции эзотерические общества мистов стали быстро возникать на полуострове, особенно в Кампании.» (Элиаде М. История веры и религиозных идей. Т. 2. С. 116-117).
63 В. Буркерт писал: «.в некоторых игровых формах дионисийского посвящения, как впоследствии и в гностических сектах, судя по всему, действительно имело место самое настоящее половое сношение - в особенности, педерастия при посвящении мистов» (Буркерт В. Греческая религия. С. 192).
64 Консул [Спурий] Постумий, обращаясь к народному собранию в Риме, сказал: «С давних времен по всей Италии, а теперь уже и у нас в Городе, справляют в разных местах вакханалии: не сомневаюсь, что об этом вы знаете не по слухам, но по грохоту и завываниям, которые по ночам оглашают весь Город; но я совершенно уверен, что никто из вас и не знает, что такое вакханалии. Одни думают - это обряд богопочитания, другие в них видят дозволенные игры и увеселения, но как бы то ни было, по общему мнению, участвуют в них немногие. Что касается числа их участников, то оно измеряется уже многими тысячами, но чтобы вас не слишком пугать, поясню, кто эти люди. Большую часть их составляют женщины, с которых, собственно, и началось это зло. Затем - уподобившиеся им мужчины, растленные и растлители, исступленные, обезумевшие от ночных оргий и попоек, грохота барабанов и собственных воплей. <.> Если бы вы знали, в каком возрасте юношей приобщают к этим нечестивым таинствам, то вы бы не только пожалели их, но вам было б и стыдно за них. Неужели, квириты, вы полагаете, что, дав такую клятву, юноши могут служить в вашем войске? Им ли, прошедшим школу разврата, вы захотите доверить оружие? Неужели, покрытые позором и бесчестием, они будут отстаивать на поле брани честь ваших жен и детей? <.> за последние несколько лет не было такого преступления или обмана, источником которому не служили бы вакханалии. <.> язва разрастается с каждым днем; она уже слишком велика для того, чтобы ей могли противостоять частные лица, и грозит уже государству в целом» (Ливий Т. История Рима от основания города: В 3 т. / отв. ред. Е.С. Голубцова; ред. пер. М.Л. Гаспаров, Г.С. Кнабе; ред. коммент. В.М. Смирин. М., 1993. Т. 3. С. 329-330).
за городом с участием более трех женщин и двух мужчин без разрешения претора и сената. Сами праздники Либера (Вакха-Диониса) не запрещались, но вводились в определенные рамки, чтобы не страдали «добрые нравы» и не создавались тайные организации65.
Вследствие этих событий и появляется «libertas», которое исторически следует понимать скорее как право, а не как свободу. То есть конкретное право отправлять обряд вакханалий (либералий) в рамках определенных законом. М.Т. Цицерон в середине 50-х гг. I в до н. э. был проконсулом провинции Ахайя (Эллада), где находился Элевсин. Именно к нему обращался его издатель Тит Помпоний Аттик советуя «.освободить Элевсин от действующего повсюду в Римском государстве запрета на ночные культы, причем не просто смотреть сквозь пальцы на их отправление, но отменить запрет официальным распоряжением»66.
Неотъемлемым атрибутом Либера (Диониса, Вакха) было вино. Раннехристианский богослов Арнобий Старший на рубеже III -IV вв. упрекая язычников, писал: «Вы включили в число богов Либера [Диониса, Вакха] за открытие [технологии] вина.»67. В сознании римлян вино было настолько связано с Либером, что на него метонимически переносили имя божества (обожествляемого культового героя). М.Т. Цицерон писал: «.то, что порождено богом, называли именем самого бога, например плоды полей - Церерой, вино - Ли-бером, отсюда известное место из Терренция: Без Цереры и Либера зябнет Венера»68. Во II в. А. Гелий писал: «В древних комедиях можно найти, что и хорошие вина <.> упоминались как ЬїЬетї Ьеііагіа (десерты Либера)»69 (выделено в публикации. - М. К.).
65 См.: Ливий Т. История Рима от основания города. Т. 3. С. 324-332; Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. С. 125-126.
66 Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии / пер. с нем. Н. Федоровой. М., 1996. С. 42-43.
67 Арнобий. Против язычников / пер., введ., указ. Н.М. Дроздова; под ред. А.Д. Пантелеева. СПб., 008. С. 146.
68 Цицерон М.Т. О природе богов // Цицерон М.Т. Эстетика. С. 410. П. Теренций писал: «.verbum hercle hoc verum erit "sine Cerere et Libero friget Venus"» (Terenti P. Evnvchvs // Terenti P. Comoediae / G. Wagner relegit et emendavit. Cambridge, 1869. P. 75). Ср.: «.верна пословица: Без Вакха и Цереры и в Венере жару нет...» (Теренций. Евнух // Теренций. Комедии: пер. с лат. А.В. Артюшкова / вступ. статья и коммент. В. Ярхо. М., 1985. С. 246).
69 Гелий А. Аттические ночи: пер. с лат. под общ. ред. А.Я. Тыжова, А.П. Бехтер. СПб., 2008. Кн. XI - XX. С. 93.
Христианская критика культа Либера и социальных практик связанных с ним началась практически сразу после проникновения новой идеологии в Рим. В конце II - начале III в. К.С.Ф. Тертуллиан, негодуя по поводу римской массовой культуры и, в частности, театра, как дома Венеры и Либера, писал: «.эти демоны тесно сплелись друг с другом на общей основе пьянства и похоти»70.
Вместе с тем в IV - начале V вв. в рамках митраизма под влиянием идей монотеизма Либер отождествлялся с целым рядом богов в образе единого бога - Солнца. В начале V в. римский грам-матик-митраист А.Ф. Макробий, для которого Солнце - это «ум мира», а все римские, греческие и египетские боги - проявления одного бога - Солнца, писал: «.Аполлон и солнце есть одно и то же, и после того как потом было сказано, что [оно] само есть Ли-бер-отец, который является Аполлоном, нет никакого сомнения, что солнце и Либер-отец должны считаться одним и тем же божеством.». И далее: «То, что сказано о Либере-отце, показывает, что Марс - он же и солнце, поскольку многие, доказывая, что есть один бог, связывают Либера с Марсом. <.> Так как, следовательно, Либер-отец есть также и солнце, а Марс - также и Либер-отец, кто стал бы сомневаться, что Марс является солнцем?»71.
Одновременно с А.Ф. Макробием во времена позднеимперского Рима (410-420-х гг.) на основании трудов М.Т. Варрона епископ Иппонийский А. Августин (Блаженный Августин) в труде «О граде Божием», назвав Либера и Либеру богами-плебеями, писал, что Либер заведует мужским семенем, а Либера - семенем женским. Далее, А. Августин, рассматривавший римскую религию с точки зрения христианской теологии и морали, писал: «.Либер назван так от освобождения (ИЬегатепШш), потому что по его милости мужчины освобождаются от семени, когда испускают его при совокуплении; по отношению к женщинам <.> ту же роль исполняет Либера, которую они считают еще и Венерой. Поэтому в храме Либера выставляется мужеский член, а в храме Либеры - женский. Либеру, сверх того, предлагают и женщин, и вино для возбуждения похоти. Поэтому вакханалии отправляются с величайшим безумием»72.
70 Тертуллиан. О зрелищах. С. 284.
71 Макробий. Сатурналии: пер. с лат. и греч., примеч. и словарь В.Т. Зви-ревича. Екатеринбург, 2009. С. 79, 82.
72 Августин Блаженный. О Граде Божием. Минск.; М., 2000. С. 177, 293.
Описывая Либералии, А. Августин писал: «.до какой мерзости дошел культ Либера, которому <.> приписывают власть над жидкими семенами, а потому не только над жидкостями плодов, между которыми своего рода первое место занимает вино, но и над семенем животных <.> на перекрестках Италии некоторые частности культа Либера совершаются с такой отвратительной свободой, что в честь его почитается срамной мужской член, - почитается не с сохранением сколько-нибудь стыдливой тайны, а с открытым и восторженным непотребством. Так, этот гнусный член, положенный в тележки, в дни праздника Либера с великим почетом вывозится сначала в деревнях на перекрестки, а затем ввозится и в город. В городке же Лавинии Либеру посвящен был целый месяц, в продолжение которого у всех на языке были похабнейшие слова, пока этот член не провозили через площадь и не прятали в своем месте. На этот почтенный член почтеннейшая из матрон должна была открыто возложить корону!»73.
Вполне очевидно, что культ Либера, в том виде как его описал А. Августин, относится к периоду ранее 186 г. до нашей эры. Августин писал: «Сам Варрон сознается, что подобные вещи могли твориться совершающими вакханалии не иначе, как при умственном исступлении. Впоследствии, впрочем, вакханалии вызвали против себя справедливое неодобрение здравомыслящего сената, и он повелел их уничтожить»74. Несмотря на это уже в раннем средневековье, во многом благодаря авторитету А. Августина, в европейской христианской традиции понятие «либертин» (отпущенник - поклонник культа Либера) закрепляется в значении «безнравственный, развратный, распущенный человек, распутник».
73 Августин Блаженный. О Граде Божием. С. 333-334.
74 Там же. С. 293.
