CC BY
593
В декабре 2004 года состоялся первый выпуск слушателей Факультета повышения квалификации по гендерному образованию, созданного по приказу Министерства образования Российской Федерации в марте 2004 года на базе социолого-психологического факультета Ивановского государственного университета. Руководитель факультета — доктор исторических наук, профессор О. А. Хасбулатова. Среди выпускников — представители Санкт-Петербурга, Владивостока, Сыктывкара, Чебоксар, Нижнего Новгорода, Иванова. Итоговыми работами слушателей явились статьи, программы специализированных курсов по гендерной проблематике. Некоторые из них представлены в данной рубрике.
Е. Б. Задорожникова ГЕНДЕРНОЕ НЕРАВЕНСТВО В СФЕРЕ ЗАНЯТОСТИ
Атрибутом любого общества является неравенство составляющих его многообразных общностей. Это неравенство выражается в неодинаковой доступности для различных групп и индивидов материальных благ, властных функций, культурных ценностей, неодинаковой престижности социальных статусов. Факты социального, в частности гендерного, неравенства в современном обществе все чаще становятся предметом научного обсуждения и причиной многих конфликтов. Анализ современной литературы показывает, что разница между странами состоит только в способах разрешения этих конфликтов, сами же они имеют сходные механизмы возникновения и проявления, обусловленные гендерной социализацией в рамках традиционной культуры.
Несмотря на успехи, достигнутые за последнее время в области гендерного равенства, дискриминация по полу по-прежнему широко распространена во всем мире. И хотя на женщин приходится основное бремя этого неравенства, ущерб от него имеет более широкий характер, отражаясь на обществе в целом и на каждом без исключения человеке в частности.
Многовековые традиции гендерного неравенства воспроизводятся и в новых поколениях и воспринимаются порою как естественные, само собою разумеющиеся. Более того, есть немало сил, заинтересованных в сохранении приниженного положения женщин.
Следует отметить, что научно-технический прогресс, развитие индустрии сервиса, информационно-технологические достижения последних лет создают благоприятные предпосылки для самореализации личности во всех сферах жизнедеятельности общества, но не могут изменить его духовную организацию настолько, чтобы классовая, этническая, расовая или гендерная дискриминация могли исчезнуть сами по себе. Кроме того, осознанное биологическое обоснование гендерной субординации мужчин и женщин закрепляет традиции патриархата. Так, по мнению Р. Эренберг «о дискриминации на рынке труда говорят тогда, когда к работникам, обладающим одинаковыми характеристиками по признаку производительности, относятся по-разному из-за того, что они относятся к различным демографическим группам»1.
Однако не все различия между людьми, группами и обществами социально значимы. О социальном неравенстве (и гендерном неравенстве как виде социального неравенства) можно говорить только тогда, когда различие людей по какому-то параметру закреплено институционально и стало базисным принципом классификации людей.
1 Эренберг Р., Смит Р. Современная экономика труда: Теория и государственная политика: Пер. с англ. / Под ред. Р. Колосовой, Т. Разумовой, С. Рощина. М.: МГУ, 1996.
Как считает антрополог К. Эдер, для того чтобы иметь возможность говорить о социальном неравенстве, надо предварительно осуществить две познавательные операции. Первая заключается в том, чтобы подвергнуть мир вертикальной классификации, а вторая — в том, чтобы этот вертикально классифицированный мир, состоящий из поделенных на классы индивидуумов, объявить отклонением от идеала равенства. Только тогда неравенство будет осознано, станет предметом научного и общественного дискурса. Можно даже сказать, что только тогда неравенство начнет существовать2.
Примечательно, что некоторые исследователи феминистской традиции (К. Дельфи, Х. Хартманн и др.) в качестве основного вида социального неравенства рассматривают гендерное неравенство. С их точки зрения, гендерное неравенство пронизывает все сферы жизни общества, при этом женщины испытывают, как минимум, двойное социальное неравенство. Во-первых, как и мужчины, они находятся под воздействием системы неравенства социальных слоев в обществе; во-вторых, все женщины испытывают на себе воздействие гендерного неравенства, что и служит основанием для часто встречающихся выражений типа «интересы женщин», «проблемы женщин», «права женщин» и т. п.
А тот факт, что в негосударственные сектора занятости женщин вовлечено намного меньше, чем мужчин, свидетельствует о проявлении противоречивой тенденции. С одной стороны, демократические преобразования в обществе открывают действительно широкие возможности для самореализации женщины, что находит свое воплощение в различных инициативах. С другой стороны, реализация появляющихся для женщин возможностей ставит новые проблемы, связанные с неконкурентностью их как рабочей силы на рынке труда. Объективно возможности расширяются, а субъективно трудности возрастают и для
3
женщин, и для мужчин .
Учитывая, что гендер — это социально сконструированная, символически проинтерпретированная и исторически меняющаяся социальная модель, можно вести речь о таких социально смоделированных ролях и социально освоенных моделях поведения и ожиданий, которые связываются с представлениями о женщинах и мужчинах. Разумеется, женщины и мужчины различаются в биологическом отношении, но все культуры интерпретируют и преобразуют эти внутренне присущие им биологические различия в ряд социальных ожиданий в отношении того, какие модели поведения и деятельности следует считать для них подобающими и какими правами, ресурсами и полномочиями они должны обладать. Хотя эти ожидания значительным образом различаются в разных обществах, тем не менее между ними существует и поразительное сходство. Например, почти все общества возлагают главную ответственность в уходе за младенцами и маленькими детьми на женщин и девочек, а ответственность за несение воинской службы и национальной обороны — на мужчин4.
Наряду с этим гендер, подобно расе, национальности и классу, является социальной категорией, которая в значительной степени определяет жизненные возможности того или иного индивидуума, задавая форму его участия в жизни и экономике общества.
Не менее значимым представляется и гендерный анализ. Так Н. М. Римашевская главной целью гендерного анализа сферы экономики считает поиск ответов на вопросы — усилилась или нет гендерная асимметрия, в каком направлении меняется соотношение
2 См.: Ионин Л. Г. Социология культуры: Учеб. пособие. 2-е изд. М.: Логос, 1998. С. 232.
3 Римашевская Н. М. Тендерные аспекты социально-экономической трансформации в России // Тендерный калейдоскоп: Курс лекций / Под общ. ред. М. М. Малышевой. М.: Academia, 2001. C. 256.
4 Тендерные проблемы и развитие: Стимулирование развития через гендерное равенство в правах, в доступности ресурсов и возможности выражать свои интересы: Пер. с англ. М.: Весь Мир, 2001.
статусов женщин и мужчин, возросло или уменьшилось равенство возможностей для мужчин и женщин, увеличивается или уменьшается потенциал гендерной асимметрии5.
Усиление значения гендерного анализа происходит при осознании того, что социальное неравенство в целом функционально, так как, порождая у людей настойчивое стремление к реализации более высоких личных и групповых статусов, оно выступает определяющим стимулом общественного развития и личной социальной мобильности.
Однако социальное неравенство может быть и дисфункциональным в отношении конкретных социальных групп, если в обществе действуют факторы, ограничивающие членов именно этой группы в возможностях реализации в общественной сфере. Такую дисфункциональную роль играет гендерное неравенство в отношении социально-демографической группы женщин. Оно на протяжении всей истории человечества ущемляет возможность их доступа к тем ресурсам общества, которыми пользуются мужчины. При этом не следует забывать, что гендерные роли часто несправедливы, жестоки, препятствуют социальному развитию женщин и связаны с неравенством полов.
Большинством ученых признается значение общественного разделения труда как источника дифференциации гендерных ролей. Этих исследователей разделяет только трактовка гендерного неравенства как следствия дифференцированности гендерных ролей.
Функционалисты (Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Р. Мертон, Э. Гидденс) считают, что разделение труда между мужчинами и женщинами было удобным и практичным. Данное общественное разделение труда закрепилось в социальных нормах и ценностях и стало восприниматься как естественное. Причем, понятие гендерного неравенства не фигурирует в теории функционализма. Функционалисты акцентируют внимание на различиях гендерных ролей, замалчивая о значении этих различий в социальной стратификации мужчин и женщин.
Для сторонников теории конфликта (К. Маркс, Ф. Энгельс, Р. Дарендорф) характерно рассмотрение женщин и мужчин как социальных групп, обладающих неравными статусами, а гендерных отношений — как отношений власти. Появилась семья, ставшая основной производственно-экономической единицей. Значимость работы женщин существенно снизилась, т. к. они работали теперь на своих мужей и семьи, а не на общество6. Соответственно, понизился социальный статус женщин, а гендерные отношения стали иерархичными.
Для феминистского понимания в конце 60-х — середине 80-х гг. гендерное неравенство было главным в социальной стратификации, и все внимание уделялось различиям между мужчинами и женщинами, которые были тесно связаны с их неравенством в обществе. Равенство полов или гендерное равенство означает равенство перед законом, равенство возможностей, включая равный доступ к человеческому капиталу и другим ресурсам производства, а также равенство вознаграждения за труд и равенство в выражении интересов и принятии решений.
Социальный статус индивидов, наличие у них гражданских прав и способность воспользоваться ими, их личностная независимость в значительной степени определяются экономическим положением — доступом к ограниченным ресурсам жизнеобеспечения, долей в этих ресурсах. В свою очередь, экономическое положение людей разбивается на такие составляющие, как уровень доходов и шансы его повысить, содержание и условия труда, наличие свободного времени.
Существуют ли в России гендерное неравенство и дискриминация в сфере занятости населения и если да, то в чем они проявляются?
5 Римашевская Н. М. Указ. соч. С 245.
6 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. М.: Мысль, 1987. С. 45.
С нашей точки зрения, горизонтальная гендерная сегрегация обусловлена как объективными причинами, так и — в еще большей степени — стереотипами людей о «подходящей» работе для мужчин и женщин. Так, «мужскими» традиционно считаются виды деятельности, связанные с принятием решений, высокоинтеллектуальным трудом, повышенными физическими нагрузками. Поэтому на сегодняшний день мужчины преобладают среди менеджеров высшего звена, предпринимателей, программистов, квалифицированных рабочих на транспорте, в строительстве и добывающей промышленности. В целом, мужчины, являясь более мобильными на рынке труда, более интенсивно покидают экономически неблагополучные отрасли и предприятия и перемещаются в экономически сильные сектора экономики. «Женские» же работы, согласно социальным стереотипам, связаны с их ролями в частной сфере — заботой и уходом, воспитанием, поддержанием порядка, проявлением эмпатии, внимания и терпения. В результате наиболее феминизированные сферы — это образование и здравоохранение, а традиционно «женскими» считаются профессии, связанные с выполнением исполнительских функций (секретари, канцелярские служащие, бухгалтера).
Не менее важно учитывать, что положение женщин на рынке труда, равно как и других групп населения, определяется структурой спроса отраслей экономики на рабочие кадры (например, в г. Иваново из общего количества вакансий, имевшихся в распоряжении органов службы занятости населения на 01.01.2004 года, — 6988 единиц — доля потребности в женской рабочей силе составляет около 43%. Возрастной интервал соискателей, наиболее востребованный работодателями, составляет от 25 до 45 лет — для мужчин и от 30 до 40 лет — для женщин7), потребностью женщин в работе, конкурентоспособностью женской рабочей силы, ее профессионально-квалификационными характеристиками, способностью к перемене места работы, профессии, режима труда, а также системой социальной защиты населения в трудовой сфере.
Различия по полу в отраслевой занятости показывают, что существует набор «мужских» и «женских» сфер труда8. Динамика отраслевых различий занятости по полу свидетельствует об устойчивом нарастании отраслевой гендерной сегрегации в
~ ~ 9
российской экономике9.
Относительно отраслевых изменений занятости в период с 1990 по 1998 г. З. А. Хоткина делает вывод о том, что при сокращении числа занятых в ряде отраслей темпы снижения женской занятости были опережающими (промышленность, наука), а там, где занятость росла, темпы роста занятости женщин были отстающими (торговля, финансы, управление). В ЖКХ, связи, сельском хозяйстве и культуре наблюдается «вытеснение» женщин, поскольку сокращение женской занятости происходило на фоне сокращения мужской занятости в лесном хозяйстве и образовании. Из-за скромности масштаба пока можно говорить об этом только как о едва наметившейся тенденции10.
Приоритет домашней занятости женщин над профессиональной фактически признается и на уровне государственной социальной политики. Под лозунгом «защиты материнства и детства» закрепляется экономически уязвимый статус женщины, представление о ней как о «неудобном» для работодателя работнике. «Дороговизна» женского труда для работодателя обусловлена большим объемом законодательно положенных матерям льгот, которые должны обеспечиваться, прямо или косвенно, из его
7 Технология включения женщин в сферу бизнеса: Российский и канадский опыт: Учеб.-метод. пособие / Центр социальной поддержки женщин и семьи. Иваново, 2004. С. 9.
8 Женщины и мужчины России. М.: Госкомстат, 1998. С. 54.
9 Римашевская Н. М. Указ. соч. С. 249.
10 Хоткина З. А. Гендерный подход к анализу труда и занятости // Гендерный калейдоскоп. С.362.
кармана, причем важно, что такими ограничителями могут оказаться не реальные издержки работодателя, а ожидания подобных издержек.
В современной России, если судить не по заявлениям и декларациям высокопоставленных представителей законодательной и исполнительной ветвей власти, а по реальному положению дел, существующая практика работает скорее на сохранение патриархатных отношений, нежели на преодоление гендерного неравенства.
Соглашаясь с точкой зрения ивановских ученых (Л. С. Егоровой и др.), мы считаем, что к основным проблемам занятости женщин можно отнести: дискриминацию по признаку пола при найме на работу и при увольнении; сконцентрированность женщин в небольшом числе высокофеминизированных профессий и отраслей с низкой оплатой труда; недостаточно высокий уровень квалификации безработных женщин, особенно в сельской местности; скрытую дискриминацию в оплате труда11.
Значимым представляется и то, что существенная дифференциация в оплате труда по признаку пола имеет двойственную природу. Во-первых, женская рабочая сила в соответствии с патриархатными традициями и теперь рассматривается как менее качественная. Во-вторых, женщины всегда сосредоточивались в так называемых
феминизированных отраслях промышленности и непроизводственной сфере, в которых
12
труд, при прочих равных условиях, оплачивался ниже12.
Низкая оценка своих личностных и профессиональных качеств обусловливает более низкие притязания женщин к оплате своего труда. Заработная плата, которую женщины считают «достаточной» для себя, в 2 раза ниже мужской13.
Не исчезла и вертикальная гендерная сегрегация рынка труда — концентрация мужчин и женщин на разных ступенях профессионально-должностной иерархии. Внутри отраслей, на предприятиях и в организациях удельный вес женщин значительно выше на низших должностях, они занимают профессиональные позиции, связанные с исполнительским трудом, которые, соответственно, ниже оплачиваются.
По мере продвижения к высшим ступеням профессиональной иерархии, к руководящим должностям и высокооплачиваемым специальностям растет представительство мужчин. Причем проявляется это в самых разных сферах. Среди руководителей хозяйственных органов женщины составляют лишь десятую часть, еще меньше — среди политической элиты регионального и федерального уровней.
Следует обратить внимание на то, что такое гендерное неравенство в профессиональной сфере является самовоспроизводящимся. Занимающие рядовые должности женщины исключены из процесса принятия решений, то есть имеют ограниченные возможности для защиты своих интересов: повышения уровня оплаты труда, профессионального и карьерного роста. Мужчины же, преобладающие среди профессионалов, способных влиять на положение дел на предприятии или в организации, заинтересованы в сохранении своего привилегированного статуса и способны и далее перераспределять ресурсы в свою пользу.
Любопытным представляется мнение некоторых исследователей, которые утверждают, что занятость женщин — одно из главных средств снижения гендерного неравенства14.
Хотя воспользоваться этим средством не так-то просто. Особенно в российских условиях, когда с отказом от государственной коммунистической идеологии построения социально однородного общества в результате смены общественно-политического строя в
11 Технология включения женщин в сферу бизнеса. С. 8.
12 Римашевская Н. М. Указ. соч. C. 250.
13 Там же. С. 37.
14 Социология гендерных отношений: Учеб. пособие / Под ред. З. Х. Саралиевой. М.: РОССПЭН, 2004.
общественном сознании произошло возрождение некоторых патриархатных взглядов на место и роль женщины в современном российском обществе.
Ситуация осложняется и тем, что хотя женщины объективно ограничены в возможностях достижения высоких статусных позиций, осознания ими данного явления как проблемы зачастую не происходит. Причем, большинство женщин считает, что имеет место не неравенство женщин и мужчин, а очевидные различия между ними, и поэтому не испытывают острой неудовлетворенности по поводу сложившегося порядка вещей15.
Таким образом, сохраняющаяся в структуре экономики концентрация женщин на нижних ступенях профессиональной иерархии обусловливает значительно более низкий уровень заработков женщин. Это неравенство в течение профессиональной карьеры еще более усиливается при выходе на пенсию. В условиях накопительной пенсионной системы, элементы которой внедряются в России и размер которой определяется уровнем заработков, женщины также оказываются в более уязвимом положении по сравнению с мужчинами.
Любопытно, что в то время когда отечественные исследователи часто говорят о негативном влиянии наличия детей на заработки и карьерный рост женщины, зарубежные исследователи в свою очередь утверждают, что замужество и наличие детей оказываются все менее сдерживающими факторами для работы женщины вне дома. Однако это не распространяется, по мнению последних, на вопросы размера оплаты труда и общего стажа занятости (а значит, и повышения квалификации), что ставит женщин-матерей (особенно с двумя и более детьми) в экономически невыгодную позицию по сравнению с мужчинами и бездетными женщинами. Получается, что женщины не являются свободными акторами на рынке труда, какими являются мужчины, поскольку из-за домашних обязанностей они не могут свободно продавать свою рабочую силу. Действительно, на отставание в квалификации и меньшую трудовую и территориальную мобильность женщин непосредственным образом влияют факторы, связанные с их семейной деятельностью: двойная занятость, длительные отпуска в связи с рождением детей, больничные по уходу за ними и другими членами семьи.
Причина противоречия интересов работы и семьи заключается в широко распространенном стереотипе, что для женщины первична ее роль именно в приватной сфере, что на ней должна лежать основная нагрузка по выполнению домашней работы, воспитанию и уходу за детьми и другими членами семьи. С одной стороны, этот стереотип сегодня навязывается женщине членами ее семьи (прежде всего мужчиной), в результате чего она нередко встает перед дилеммой разрушения семьи или своей профессиональной карьеры.
Однако чаще работающая женщина сама соглашается с этим стереотипом и взваливает на свои плечи основную часть домашней работы. Это приводит либо к сверхинтенсивному рабочему режиму, либо к снижению качества домашней работы, либо к выбору режима профессиональной занятости, позволяющего сочетать оплачиваемый и семейный труд. Последний выражается в отказах женщин от работы с ненормированным рабочим днем, работы, расположенной далеко от дома, командировок, в стремлении выполнить часть домашних дел за счет рабочего времени.
Подобная стратегия обусловливает доминирование у женщин таких трудовых ценностей, которые не способствуют их профессиональному и статусному продвижению. Результаты исследований свидетельствуют о том, что для современных россиянок наиболее важны жизненные цели, связанные с «личностными» аспектами жизни (друзья, своя квартира, интересная работа) и семейными ролями, в то время как карьерно-статусные цели (иметь собственный бизнес, сделать карьеру, попасть в определенный круг людей) оказались чужды значительному числу россиянок16. Полное отсутствие
15 Там же. С. 154.
16 Женщина новой России: Какая она? Как живет? К чему стремится?: Аналит. докл. Ин-та комплекс. соц. исслед. РАН и Рос. независимого ин-та соц. и нац. проблем. — Режим доступа:
мотивации на профессиональную занятость у четверти работающих женщин выражается в их готовности оставить оплачиваемую работу при условии материальной обеспеченности.
Какие же ниши на рынке труда могут занимать работники с подобной мотивацией? Это профессиональные позиции, где существует наименьшая конкуренция: низкооплачиваемые, непрестижные, не позволяющие рассчитывать на профессиональный и карьерный рост. Именно там женщины соглашаются работать за символическую, ниже прожиточного минимума зарплату. Обеспечение этих ценностей происходит в результате «эквивалентного обмена» с работодателем: работа за мизерные деньги в обмен, например, на послабление трудового режима17. Ищущие «удобную» работу женщины оказываются «удобными» и для работодателя в качестве дешевой рабочей силы, которой легко манипулировать.
В отличие от мужчин, чувствительных к ценностям профессионального статуса и высокого заработка, стратегия занятости которых больше ориентирована на «доходную работу», у женщин ярче выражены установки, связанные со стратегией «удобной» работы, дающей недоходные преимущества18, позволяющие меньше работать и иметь гарантии занятости. Наибольшие гендерные различия наблюдаются по важности таких критериев работы, как близость от дома, приятная атмосфера в коллективе, удобный режим, наличие детских учреждений по месту работы. Именно с нерезультативными трудовыми ценностями женщин обычно ассоциируются профессиональные качества, традиционно приписываемые женщинам-работникам — исполнительность и аккуратность, нередко переходящие в пассивность, зависимость, несамостоятельность, низкую инициативность.
Гендерную специфику стратегий занятости на современном российском рынке труда выявляла Е. Омельченко. Интересным представляется оценка трудовых стратегий молодых специалисток на рынке труда в фокусе их стиля жизни в целом. Здесь автор уделяет внимание следующим компонентам:
— социокультурный смысл формального статуса «молодой специалистки», ограничения и преимущества в фокусе стилевых и гендерных различий;
— выборы способов и каналов устройства на работу и нахождения вторичной занятости;
— отношение к работе и коллективу в фокусе стилевых особенностей;
— стилевые особенности принятия (сопротивления) гендерным барьерам;
— стилевые характеристики трудовых стратегий в фокусе мобильности (стабильности) и высоких (низких) профессиональных амбиций.
Е. Омельченко делает вывод о том, что, будучи в принципе для всех одинаковой, атмосфера «постоянства неопределенности», отличающаяся высокой степенью риска, оказывается не равной для прохождения молодыми женщинами и мужчинами. Помимо частичного воспроизведения гендерных барьеров, характерных для советской и постсоветской общественных систем организации труда, современный рынок отличает множественность «капиталистических» заимствований, часть из которых упрощает, часть — усложняет социальную мобильность19.
То есть, уже первые шаги по пути рыночных реформ показали, что социально-экономическая трансформация по-разному отражается на положении мужчин и женщин в обществе. Переход к рынку сопровождается, с одной стороны, свертыванием социальных программ и социальной сферы, а с другой — повышением и формулированием новых
http://www. owl.ru/win/research/docl1.htm. (Загл. с экрана.)
17 Исупова О. Г. Недостаточно оплачиваемая работа: почему мы соглашаемся? // Социол. исслед. 2002. № 3. С. 63.
18 Ярошенко С. Гендерные различия стратегий занятости работающих бедных в России // Рубеж. 2001. № 16/17. С. 31—32.
19 Омельченко Е. Такие похожие, такие разные: Стилевые профили и гендерные различия трудовых стратегий молодых специалистов на рынке труда // Гендерные отношения в современной России: Исследования 1990-х годов: Сб. науч. ст. / Под ред. Л. Н. Попковой, И. Н. Тартаковской. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003. С. 117.
требований, предъявляемых к рабочей силе. Это означает, что репродуктивная, в широком смысле этого слова, деятельность женщин увеличивается, а производительная снижается. Целый комплекс факторов негативно влияет на конкурентоспособность женской рабочей силы20. Разделяя мнение отечественных исследователей, мы считаем, что в основе низкой конкурентоспособности женщин на рынке труда лежат следующие факторы:
1. Закрепленные трудовым законодательством льготы для женщин, имеющих несовершеннолетних детей, увеличивают реальные затраты работодателей на использование женской рабочей силы и тем самым значительно снижают рентабельность женского труда по сравнению с мужским. Необходимость учета возможных дополнительных издержек в составе затрат приводит к снижению величины заработной платы, предлагаемой женщине.
2. Общественным мнением женщина ориентирована на первоочередное выполнение основных видов хозяйственной деятельности в семье. Соответственно, основными требованиями к работе у женщин становятся: близость к дому, удобный график работы, стабильность, гарантированная оплата труда. Наиболее привлекательным местом работы для женщин становятся организации бюджетной сферы или крупные предприятия.
3. Бытовая загруженность сдерживает профессиональное и личностное развитие женщины, ее территориальную и профессиональную мобильность. Так как профессионально-квалификационный рост женщин значительно ограничен, они наиболее подвержены структурной безработице. Расширение непроизводственной сферы увеличило зону приложения женского труда, тем не менее и здесь руководящие должности и рабочие места в секторах с высокой оплатой труда приоритетно занимают мужчины21.
Однако, несмотря на большую совокупность препятствий, имеющих место на пути преодоления гендерного неравенства в сфере занятости, в развитых странах в последней четверти прошлого века наметились позитивные сдвиги: среди женщин, вовлеченных в сферу общественного производства, ускоренными темпами, по сравнению с мужчинами, растет доля занятых высококвалифицированным трудом. А при переходе к постиндустриальному обществу обнаружилось, что «женщины как работники, профессионалы и предприниматели доминируют в информационном обществе. Если типичным промышленным работником был мужчина, то типичным информационным работником является женщина»22. Наряду с этим З. А. Хоткина отмечает, что в то время, когда в западноевропейских странах занятость женщин росла, в России она падала.
Таким образом, рассмотрев проблемы дискриминации женщин в экономике в целом, следует заметить, что гендерный аспект проблемы занятости состоит в том, что женщины традиционно отодвигаются от высококвалифицированных и высокооплачиваемых видов профессиональной занятости и натыкаются на «стеклянный потолок» в карьерном продвижении. Это общая тенденция во всем мире, вызывающая реальную озабоченность в тех странах, которые пытаются на деле обеспечить равные права и равные возможности для мужчин и женщин в различных сферах жизни общества.
20 Римашевская Н. М. Указ. соч. С. 244.
21 Технология включения женщин в сферу бизнеса С. 9.
22 Хоткина З. А. Указ. соч. С. 355.
