CC BY
65
УДК 130.2
И. В. ГОРБУНОВ
Омский государственный педагогический университет
ГЕНДЕРНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РАЗВИТИИ ТЕОРИИ КУЛЬТУРОГЕНЕЗА_
Культурогенез и возникновение культуры — проблемы, значение которых для современной сферы антропологического знания постоянно растет. Несмотря на многочисленность современных и исторических подходов, они имеют определенные недостатки и могут вступать в противоречия друг с другом. Параллельно этому все больший объем тесно связанных с проблемой человека данных естественных наук вовлекается в новый философский синтез и становится частью не только физической, но и философской антропологии. Возможно, предлагаемый гендерный подход поможет объединить существующие направления и результаты современных исследований, устранив при этом подавляющее число белых пятен...
Ключевые слова: культурогенез, концепции культуры, гендер, половое доминирование, лимитирующий фактор.
Проблема культурогенеза является центральной для современной философии культуры и постоянно расширяет своё дикуссионное поле. Так, sec. А. Я. Флиеру, культурогенез включает не только происхождение, но и любую динамику, развитие, даже закономерный регресс культуры в определённых условиях [1, с. 8]. А согласно наиболее современным и актуальным работам, культурогенез и антропогенез неразрывны по своей сути [2, 3]. П. Л. Зайцев использует принцип едиства антро-посоциогенеза уже как один из основных базисов для философского анализа [2, 4].
Все современные концепции происхождения культуры имеют определённые сложности. Во-первых, с объяснением возникновения власти и духовных сфер культуры. Во-вторых, с объяснением многообразия и сложности гендерных ролей. В-третьих, ни одна из теорий не даёт однозначного ответа на вопрос о формировании речи (грамматика, фонология, морфемы). Охота, игра, ритуальное поведение, социальный контроль у всех высших позвоночных происходят без зачатков языка и культуры. Простые формы труда, в том числе, для коллектива с набором различных ролей предъявляют даже более низкие требования к коммуникации, чем охота (действия однообразны, срочность их выполнения менее критична). E. g., волчьи стаи практикуют загонную охоту, обходясь стандартной для животного мира системой сигналов (непонятно, зачем вообще предкам человека нужна стала речь).
Возможно, стоит на время отказаться от известных теорий и попытаться реконструировать начало антропо-культурогенез только на основе данных естественных наук. Последние выделяют несколько основных этапов, не концентрируясь при этом на механизмах и движущей силе. Так, для «стартовой позиции» формируется следующая картина.
16 — 4,5 млн л. н. — существуют многочисленные предки человекообразных обезьян и человека. Орангутанги отделяются от общей ветви около 15 млн л. н. и широко распространяются, проникая, в том числе, в Юго-Восточную Азию. Дриопитеки,
жившие 12 — 9 млн л. н., считаются общими предками шимпанзе, бонобо, горилл и человека. Более поздние виды этого периода сочетают черты человека и человекообразных обезьян с чертами более архаичными, е. д. Сахалентроп, Оррорин и наиболее близкие к древним гоминидам Ардипитеки. Эти виды обитали на деревьях, могли периодически спускаться на землю. Именно в связи с древесным образом жизни появляются зачатки прямохож-дения — при движении по тонким веткам более массивные по сравнению с мартышками человекообразные обезьяны принимали «позу канатоходца». Подобным образом поступают и современные орангутанги [5].
Человекообразные обезьяны оказываются в кризисной ситуации — привычная среда обитания — леса, сокращается, уступая место саванне. Максимально близкие к исходному виду орангутанги выжили только в Азии, где климатические изменения были не так сильны. Протогоминидам не остаётся ничего иного, кроме как расширять свой ареал, спускаясь на землю в поисках дополнительной пищи. Именно в этот момент происходят социальные преобразования [5]. Во-первых, у всех наземных видов особи объединяются в группы (до 10—15). Во-вторых, власть в группах закрепляется за разными полами. У горилл и шимпанзе — патриархат, у бонобо — матриархат [5 — 7]. Для современного человека же допустимы оба варианта, в зависимости от условий жизни (конкретной культуры) [8]. Если появление групп весьма распространённое в животном мире приспособление, то почему возникает такая неоднозначность иерархии?
Здесь стоит обратиться к одному из понятий современной социологии — понятию гендера. Большинством авторов оно определяется как набор ролей и моделей поведения, предписываемых обществом для каждого из полов. То есть представители каждого пола выполняют некий набор функций. Вполне логично, что похожая ситуация есть и в биологических системах: феномен полового диморфизма — различие в строении организма у особей разных полов
одного вида не связанное со строением половых органов. Это различие обусловливается разными ролями полов в общем деле обеспечения выживания вида (например, В. А. Геодакян указывает на разную эволюционную роль, часто упоминается разная роль в добыче пищи, защите и уходе за потомством) [9]. Соответственно, каждый пол имеет свою задачу. Закономерно возникает вопрос: если роли полов различны, может ли роль одного из них иметь большую значимость? Ответ может дать фундаментальный экологический закон — закон лимитирующего фактора: «фактором, наиболее значимым для вида (популяции), является наиболее отклоняющийся от оптимального значения». Очень показательно образное представление этого закона — бочка Либи-ха: наполняемая водой бочка, собранная из досок разной длины. Вода начнёт переливаться через самую короткую доску и длина остальных не имеет уже никакого значения. Только эта короткая доска определяет максимальный объём воды, который бочка может удержать. Ситуация с половым диморфизмом аналогична. Если лимитирующий фактор для вида высокая смертность, которую нельзя преодолеть ничем, кроме высокой рождаемости, то важнее будет роль самок — они контролируют лимитирующий фактор. Последний, однако, будут контролировать самцы, если наиболее важно, например, побороть конкурентов близкородственных видов, а самцы крупнее и сильнее самок.
Пол, контролирующий лимитирующий фактор, обретает власть внутри вида (половое доминирование). Также развиваются механизмы, позволяющие её поддерживать. Например, пчелиная матка контролирует пчёл в улье с помощью химических сигналов, самцы рыб-удильщиков неспособны самостоятельно питаться (им необходимо прикрепиться к телу самки и соединиться с её кровеносной системой), самки пауков зачастую просто крупнее и сильнее самцов, etc.
Что касается приматов, самцы у них более сильны, подвижны и мобильны (т.к. не носят детёнышей на себе и практически не занимаются ими), самки обеспечивают воспроизводство (рождаемость, выкармливание и воспитание потомства). Что может оказаться важнее для каждого из видов?
— Гориллы питаются достаточно грубой растительной пищей, которая находится в лёгком доступе. Поэтому для группы на первый план выходит защита от конкурентов и одиночных хищников. Здесь роль самца практически абсолютна, группа превращается в семейный гарем. Патриархат поддерживается простейшим механизмом — физической силой [7, 10].
— Шимпанзе питаются наиболее просто усваиваемой растительной пищей (орехи, фрукты), иногда насекомыми или охотятся на более мелких обезьян. Количество подобных пищевых ресурсов ограничено и восполняются они относительно долго. Появляется необходимость постоянно кочевать и много сил тратить на их поиск. Соответственно, более мобильные и быстрые самцы имеют преимущество в поиске пищи — контролируют лимитирующий фактор. Патриархат будет легко поддерживаться методом грубой силы [6].
Однако поиск пищи является лимитирующим фактором не всегда и выражен не так однозначно. В определённые периоды на первый план выходит вынашивание и предотвращение ранней смертности детёнышей. Происходит инверсия полового доминирования — временный переход власти к подчинён-
ному полу. Для поддержания подобной временной власти развилось поощрительное спаривание — самки допускают спаривание чаще, чем это нужно для оплодотворения, но вступают в половые отношения только с теми самцами, которые предоставляют какие-либо преференции (защищают, приносят пищу etc.). В связи с этим период эструса удлиняется, половые сигналы (покраснение слизистой губ, набухание грудных желез и т.д.) усиливаются и затухают позже — период размножения продолжается фактически весь год. Такое поведение стимулирует внутри группы сложные интриги и заключение союзов. В итоге самки вполне могут сместить доминирующего альфа-самца, заменив его другим [7, 10—12]. В любом случае у шимпанзе как среди самцов, так и среди самок существует своя стратификация, однако общий строй патриархальный хоть и выраженный не так чётко, как у горилл [6].
— Бонобо, или карликовые шимпанзе — редкий вид, питаются фруктами, орехами и насекомыми. Наиболее близки к человеку по соотношению длины конечностей, часто показывают более высокие результаты в тестах на интеллект и эмпатию, чем остальные обезьяны [11 — 14]. Живут в наиболее влажных тропических лесах, где пищевые ресурсы восполняются быстрее и нет необходимости в постоянном поиске пищи и длительных ежедневных перемещениях. В таких условиях репродуктивная роль самок выходит на первый план. Для поддержания матриархата виду пришлось вырабатывать дополнительные биологические механизмы. Период инверсии полового доминирования увеличивается, половые сигналы проявляются фактически постоянно — самки способны к спариванию весь период года. Коитус используется ими для предотвращения агрессии со стороны самцов. Единичные случаи агрессии, которые не удалось подавить этим способом, самки подавляют сообща силой за счёт численного преимущества. Агрессия по отношению к детёнышам предотвращается за счёт промискуитета — в таком случае самец не может быть уверен, что любой из детёнышей группы не его (похожая схема работает в львиных прайдах) [6, 7].
Описанный механизм даже при матриархальном строе не даёт абсолютного полового доминирования и скорее нивелирует агрессию самцов, снижает их социальную роль. Однако этого более чем достаточно в благоприятных условиях ареала бонобо.
Какими были условия для предков человека? Пища саванны, хотя и позволяет делать длительные стоянки (распределена равномерней и восполняется быстрей, чем лесные плоды, дольше хранится), но более грубая (корнеплоды и семена). Шанс спастись от хищников зависит, в первую очередь, от случая. Крупная обезьяна неспособна убегать долго или отрываться от преследователя на короткой дистанции. Спрятаться возможно, только если хищник случайно окажется с подветренной стороны. Засечь его на дистанции большей, чем это может сделать он, также невозможно. Единственное преимущество крупных приматов в саванне — способность поражать цель на небольшой дистанции. Но для этого необходимы метательные снаряды, а число каменистых участков очень невелико. К тому же такая атака эффективна только при групповом нападении, так как имеет невысокие точность и поражающий эффект. Оптимальная стратегия в таком случае — держаться прибрежных каменистых участков и увеличивать численность группы. Крупных хищников можно отогнать, массово забрасывая камнями и отходя
№
на небольшую глубину (большинство из них заходит в воду крайне неохотно). Частично этой стратегии придерживаются современные павианы и гамадрилы [6, 7].
Рядом с водоёмами выше продуктивность биотопов, также есть возможность собирать моллюсков. Охота на данном этапе эволюционного развития невозможна — даже в лесных условиях шимпанзе могут охотиться только на других приматов и с минимальным процентом успеха [6, 7]. Конечно, после перехода на такой режим жизни должна резко повыситься смертность. Причём её невозможно преодолеть — большинство факторов, обеспечивающих удачный исход при встрече с хищником, случайны. Единственный способ бороться с ней — компенсировать высокой рождаемостью. Вполне логично, что лимитирующим фактором становится повышение рождаемости и предотвращение ранней смертности потомства, а доминирующим полом должны оказаться самки.
Здесь и встаёт проблема механизма поддержания власти самок. Первоначально, определённо, должна была развиваться гиперсексуальность, как и у большинства приматов, e.g. у верветок, живущих на границах открытых пространств, или описанных выше бонобо [6, 7]. Однако этого явно недостаточно. В таких жестких условиях самцы должны не просто ограничить свою агрессию, а стабильно участвовать в заботе о детёнышах, защищать их и самок, поддерживать ресурсами.
Наконец, стоит вспомнить, что такое культура, и какие преимущества её примитивные формы могли дать предкам современного человека. Какие определения дают наиболее используемые культурные концепции? Культура — это механизм контроля человека через систему социальных норм sec. Ницше и сторонникам психоанализа [15, 16]. Культура — это труд, его плоды, орудия и образованные им социальные отношения согласно современным репликам марксизма [17]. Культура — это принуждение к труду, стимулирование сложной, осознаваемой, целенаправленной и волевой деятельности. В таком случае для древних гоминид культура пришлась бы как нельзя кстати — это сильный претендент на роль механизма поддержания власти самок, так необходимого при переходе к жизни в саванне. Самцы, используя своё преимущество в мобильности, могут покидать стоянку на более длительное время и удаляться на большее расстояние. Зарождающиеся понятия морального долга и высших ценностей стимулируют их на поиск новых тактик, способов и стратегий поиска пищи не только для самообеспечения. А прямохождение, уже имеющее серьёзные предпосылки, позволяет доставлять пищу издалека, принося её в руках. К тому же небольшое количество метательных снарядов на случай встречи с хищниками передвигающаяся группа всегда может носить с собой. Популяции, особи которых не способны длительно передвигаться на двух конечностях, будут неизбежно вытеснены в лесные районы, где прямохождение не даёт особых преимуществ (нет крупных хищников — ниже смертность — самцам нет необходимости приносить еду для самок).
Таким образом, культура могла возникнуть как механизм поддержания полового доминирования — приспособления, необходимого для выживания предков человека в меняющихся условиях среды. Подобный гендерный подход даёт, во-первых, ответ на вопрос о формировании речи: среди всей деятельности человека только культурная деятельность и социально-идеологический контроль не могут обходиться без сложного членораздельного языка с грамматикой и морфологией
[12, 18, 19]. Во-вторых, он позволяет оценить и проанализировать матриархальные и патриархальные тенденции, возникающие в локальных культурах или на исторических этапах культурного развития (что является актуальным направлением для многих омских исследователей [2, 4]). Наконец, данная концепция может быть полезной и объяснении происхождения и развития институтов морали, религии, идеологии, власти в частной собственности.
Библиографический список
1. Флиер, А. Я. Культурогенез / А. Я. Флиер. - М., 2005. - 128 с.
2. Зайцев, П. Л. Структура и антиструктура: мужская инициация в становлении человечества / П. Л. Зайцев. — Омск : Амфора, 2010. — 164 с.
3. Игнатьев, В. Н. Социобиология человека: «Теория ген-но-культурной коэволюции» / В. Н. Игнатьев // Вопросы философии. — 1982. — № 9. — С. 23 — 28.
4. Зайцев, П. Л. Агональный конфликт: Мужские ини-циационные практики и конфликты в современном мире / П. Л. Зайцев. — Омск : Амфора, 2011. — 156 с.
5. Дерягина, М. А. Эволюционная антропология / М. А. Де-рягина. — М., 2009. — 208 с.
6. Дерягина, М. А. Этология приматов / М. А. Дерягина, М. Л. Бутовская. — М., 2002. — 302 с.
7. Линден, Ю. Обезьяны, человек и язык / Юджин Лин-ден. — М. : ЁЁ Медиа, 2012. — 284 с.
8. Wilson, Edward O. Sociobiology: The New Synthesis / Edward O. Wilson. — Croydon : CPI Group, 2011.
9. Квирайя, И. А. Половой диморфизм в природе и культуре : дис. ... канд. филос. наук : 09.00.13 / И. А. Квирайя. — СПб., 2000. — 211 с.
10. Вааль, де Ф. Истоки морали: в поисках человеческого у приматов / Франс де Вааль. — М. : Альпина нон-фикшн, 2014. — 384 с.
11. Gregg, J. A New Frontier in Animal Intelligence / Justin Gregg // Scientific American. — 2013. — № 10 (2013).
12. Резникова, Ж И. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии / Ж. И. Резникова. — 1-е изд. — М. : Академкнига, 2009. — 518 с.
13. Dwight, W. Working Memory: A Cognitive Limit to NonHuman Primate Recursive Thinking Prior to Hominid Evolution / W. Dwight // Evolutionary Psychology. — 2008. — № 6.
14. J. Cantlon, E. Brannon. Basic math in monkeys and college students / Cantlon J., Brannon. E. // PLos Biology. — 2007. — № 5 (12).
15. Баксанский, О. Е. Аксиологическая революция З. Фрейда // Жизнь как ценность / О. Е. Баксанский. — М., 2000. — 288 с.
16. Ирицян, Г. Э. Философия культуры и культурологические идеи Фридриха Ницше : дис. ... канд. филос. наук : 24.00.01 / Г. Э. Ирицян. — Ростов-н/Д, 2002. — 136 с.
17. Иванова, О. С. Историко-проблемное рассмотрение и ход развития орудийно-трудовой теории Ф. Энгельса : дис. ... канд. филос. наук : 09.00.13 / О. С. Иванова. — М., 2001. — 118 c.
18. Коган, А. Б. Биологическая кибернетика / А. Б. Коган. — М., 2008. — 390 c.
19. Мальцева, Н. Н. Синергетика в методологии гуманитарных наук : дис. ... канд. филос. наук: 09.00.08 / Н. Н. Мальцева. — Белгород, 2009. — 153 c.
ГОРБУНОВ Иван Викторович, аспирант кафедры философии.
Адрес для переписки: g0rbun0w@mail.ru
Статья поступила в редакцию 04.06.2014 г. © И. В. Горбунов
