CC BY
167
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
ГАЗ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ В МЕНЯЮЩЕМСЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
Игорь ТОМБЕРГ
доктор экономических наук, руководитель Центра энергетических и транспортных исследований ИВ РАН, профессор МГИМО (Москва, Российская Федерация)
Введение
век поставил человечество перед новыми вызовами, связанными в том числе с истощением природных ресурсов, прежде всего энергетических, и с обостряющейся год от года борьбой за углеводородное сырье и другие ископаемые планеты. События 2011 года еще больше обострили эти тенденции. Распространяющаяся нестабильность в Северной Африке и на Ближнем Востоке существенно повышает волатильность энергетических рынков, ставит под вопрос
надежность поставок топлива из этого и соседних регионов. В то же время ситуация вокруг Афганистана и Ирана несет потенциальные угрозы странам Центральной Азии. Под угрозой оказались масштабные инвестиционные планы этих государств, в том числе и в сфере энергетики: инвесторы не без оснований опасаются, что довольно вероятный конфликт с Ираном сможет в той или иной форме перекинуться на территорию соседних государств Каспийского региона.
Углеводородные перспективы Каспийского региона
Угроза конфликта в регионе Ближнего Востока, безусловно, повышает ценность энергетических ресурсов государств Центральной Азии и Каспийского региона, таких как Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан. Углеводородные ресурсы этих стран уступают ближневосточным, однако вполне могут рассматриваться как альтернатива последним, хотя бы с точки зрения возможностей доставки к потребителям.
Западные компании оценивают геологические нефтегазовые ресурсы Каспия в диапазоне от 26 до 40 млрд т условного топлива1. Аналитики считают эти оценки достаточно достоверными, хотя и не исключают, что они завышены. По мнению российских экспертов, суммарные доказанные запасы нефти в странах Прикаспия (Казахстане, Азербайджане, Туркменистане и Узбекистане) достигают 15 млрд т (около 2% мировых)2. При современном уровне годовой добычи в регионе этих запасов хватит на 65 лет, а экспорт нефти из этих стран уже к 2015 году мог бы составить 140—160 млн т в год3.
Особую роль постсоветские государства региона играют на мировом рынке газа. Несмотря на распад СССР и дезинтеграцию общего хозяйственного пространства, постсоветские страны пока образуют единый региональный комплекс добычи и экспорта природного газа и единый рынок — в той мере, в которой страны региона выступают не продавцами газа за пределы региона, а его покупателями. Унаследованная от Советского Союза газотранспортная система по-прежнему предоставляет принципиальную возможность обеспечить переброску газа из страны в страну и формирует основу этого единства.
Опираясь на богатые энергетические ресурсы, эти страны встроились в международное разделение труда в качестве энергоэкспортеров. С другой стороны, энергетический сектор во всех постсоветских республиках сохраняет некоторые типичные черты, унаследованные от советского времени. Каких-либо существенных инвестиций в модернизацию производственного аппарата, транспорта и транспортной инфраструктуры, а также жилищного сектора за прошедшие 20 лет здесь не было либо было очень мало, поэтому повсеместно сохраняется повышенная энергоемкость производства и потребления.
По своим энергетическим возможностям пятерка центральноазиатских стран и Азербайджан подразделяются на две группы. Образующие первую группу Казахстан, Туркменистан и Азербайджан обладают запасами нефти и природного газа мирового значения. Во вторую группу входят Кыргызстан и Таджикистан, не располагающие сколько-нибудь значительными запасами углеводородов. Узбекистан, обладающий достаточно крупными запасами природного газа и урана, занимает промежуточное положение между двумя этими группами стран. Местные газовые месторождения являются мелкими и не могут быть эффективно переориентированы на экспорт, а потому подавляющая часть добываемого в этой стране газа потребляется на внутреннем рынке4.
Казахстан по запасам нефти занимает 11 место в мире, Азербайджан — 19-е (см. табл. 1). По объемам текущей добычи Казахстан входит в двадцатку, а Азербайджан — в
1 См.: Нефть и капитал, 4 мая 2011.
2 [http://www.opec.ru/1365619.html].
3 См.: Там же.
4 См.: Zhukov S. Uzbekistan: A Domestically Oriented Gas Producer. В кн.: Russian and CIS Gas Markets and their Impact on Europe / Ed. by S. Pirani. Oxford: Oxford Institute of Energy Studies. Oxford University Press, 2009.
тридцатку крупнейших нефтепроизводителей. По запасам природного газа Туркменистан занимает 5 место в мире, уступая только России, Ирану, Катару и Саудовской Аравии. Причем с высокой вероятностью можно предположить, что запасы природного газа в этой республике еще значительнее, чем это следует из имеющихся международных оценок. Сравнительно недавно здесь было открыто новое гигантское месторождение Южный Иолотань — Осман, запасы которого британская консалтинговая компания «Gaffney, Cline & Associates» в 2008 году оценила в 4—14 трлн куб. м. Государственная компания «Туркменгелогия» повысила оценку ее запасов до 21 трлн куб. м, проведя в ноябре 2010 года дополнительное бурение и трехмерные сейсмические исследования иолотаньско-османской группы месторождений5. До 6 трлн куб. м природного газа могут составлять запасы в туркменской части Каспийского моря.
Таблица 1
Страны Центральной Азии и Азербайджан: место в мировой добыче и запасах нефти и природного газа
Добыча 2009 года Запасы на 1 января 2011 года
нефть природный газ нефть природный газ
Я % место % место % место % место
Казахстан 2,0 16 1,1 24 2,0 11 1,3 15
Кыргызстан — — — —
Таджикистан — — — —
Туркменистан 0,3 40 1,2 23 0,04 46—48 4,0 5
Узбекистан 0,1 46 2,2 11 0,04 49 1,0 19
ЦА-5 2,4 4,5 2,1 6,3
Азербайджан 1,3 21 0,5 32 0,5 19 0,45 26
Каспий-4 3,7 5,0 2,6 6,75
И с т о ч н и к: Oil & Gas Journal. N -1
В 1990 году на страны бывшего СССР приходилось 63% мирового газового экспорта6. За последние два десятилетия постсоветские производители газа утратили столь явное доминирование в мировом газовом экспорте, хотя и укрепили свои позиции среди газодобывающих регионов мира. В 2010 году на все постсоветские республики пришлось 24,5% мировых продаж газа7. Россия сохранила за собой глобальное лидерство, обеспечив 21% мирового газового экспорта. В 2009 году центральноазиатская тройка: Казахстан, Туркменистан и Узбекистан — произвела 133 млрд куб. м природного газа, что составляет 4,5% от совокупной мировой добычи.
5 См.: Обзор рынков России и СНГ // Platts, Выпуск № 7, ноябрь 2010.
6 См.: Глобализация рынка природного газа: возможности и вызовы для России. М.: ИМЭМО РАН, 2010. С. 93.
7 См.: 2010 Natural Gas Year in Review. Paris: CEDIGAZ, 2011. P. 3.
Географически эти региональные производители газа расположены в центре евразийского материка. Удаленность от основных мировых центров газопотребления и сложное геополитическое окружение порождают особые трудности на пути экспорта газа. Развить энергетику изолированно, только внутренними силами невозможно. Для этой работы, требующей к тому же решения комплексных проблем модернизации региона, необходимы серьезные внешние инвестиции. Следовательно, тот внешний игрок, который хочет получить контроль над энергетическими ресурсами ЦА, должен инвестировать существенные средства в комплексное развитие центральноазиатских стран.
По оценкам, только для того, чтобы обеспечить независимый выход нефти и газа ЦАР в Европу (для нефти и СПГ — к Атлантическому океану) потребуется в общей сложности 30—35 млрд долл. в течение пяти лет8. Это должны быть прямые инвестиции в строительно-монтажные работы, бурение, закупку оборудования, проведение геологических работ. В странах ЦАР организационных и инженерных структур, способных реализовать эти инвестиции, нет, нужно будет привлекать подрядные фирмы и специалистов из Европы, США и России. В Азербайджане кадровый потенциал имеется, а механизм его при-
Карта 1
Маршруты транспортировки газа Центрально-Азиатского региона
[http://www.opec.ru/1365619.html].
влечения выработан транснациональными нефтяными компаниями, оперирующими на постсоветском пространстве.
Может ли каспийская нефть существенно повлиять на мировую конъюнктуру — пока неясно. Как неясно и другое: в какой степени реальное соотношение спроса и предложения на рынке будет влиять на уровень цен. Ведь освоение ресурсов Каспия экономически оправдано лишь при достаточно высоких ценах на углеводороды.
Но Центральная Азия и Каспий — это не только запасы углеводородов. Это еще и перекресток коммуникаций, широтных и долготных, а в перспективе — один из важнейших узлов международных грузопотоков, мировой торговли.
Еще совсем недавно экспортная парадигма Центральной Азии сводилась к поставкам газа через Россию в западном направлении. Сегодня это уходит в прошлое. По итогам 2010—2011 годов аналитики констатируют серьезные изменения газового рынка, заметные сдвиги в ориентации экспортных потоков углеводородов. Производители газа из Центральной Азии, в первую очередь из Туркменистана, выходят на новые рынки (см. карту 1).
Сегодня именно азиатские гиганты — Индия, Китай — предъявляют основной спрос на углеводороды. Для стран ЦА особенно важны растущие связи в сфере углеводородов с КНР.
Китайская альтернатива для центральноазиатских углеводородов
Между Китаем, с одной стороны, и государствами Центральной Азии — с другой, существует объективная взаимодополняемость в энергетической сфере. С Казахстаном Китай имеет общую сухопутную границу; через территорию Узбекистана и Казахстана выход в Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) имеет крупнейший центрально-азиатский газоэкспортер — Туркменистан. Через СУАР с его развитой нефтеперерабатывающей и трубопроводной инфраструктурой Китаю удобно и выгодно импортировать центральноазиатские углеводороды.
Начал работу газопровод Туркменистан — Узбекистан — Казахстан — Китай (ТУКК). Ожидается, что к 2013 году импорт Китая по данному газопроводу превысит 40 млрд куб. м. В конце августа 2011 года корпоративное издание китайской нефтегазовой компании СКРС «Чжунго шию бао» сообщило, что КНР намеревается к 2015 году увеличить импорт природного газа по направлению Туркменистан — Узбекистан — Казахстан — Китай почти в пять раз. В рамках реализации заключенных в 2011 году турк-менско-китайских межгосударственных соглашений предусмотрено увеличение к 2014 году поставок туркменского газа в КНР до 65 млрд куб. м в год9.
По сообщению агентства Синьхуа, с 16 декабря 2009 года до 7 января 2012 года по газопроводу Центральная Азия — Китай было поставлено более 20 млрд куб. м газа. В настоящее время по этому газопроводу перекачивается только туркменский газ. Между тем Узбекистан с 1 апреля 2012 года также планирует приступить к поставкам природного газа в Китай. Поставки будут осуществляться в рамках «твердого» контракта, подписанного в четвертом квартале 2011 года, в объеме до 10 млрд куб. м в год10.
9 См.: РИА Новости, 28 февраля 2012.
10 См.: Нефть России, 16 января 2012.
Существует, правда, проблема достаточности газовых ресурсов Туркменистана и Узбекистана для бесперебойного экспорта газа в КНР в таких объемах.
Статистика добычи, потребления и экспорта природного газа в постсоветских республиках не вполне прозрачна и достаточно запутана. Прогнозы существенно переоценивают возможности добычи и экспорта газа в значительной мере из-за того, что базируются на статистике совокупной добычи, а не на данных о производстве товарного газа. По расчетам российских экспертов, Центральная Азия и Азербайджан смогут экспортировать 95 млрд куб. м газа в 2020 году и 115 млрд куб. м в 2030 году. При этом более половины экспорта придется на Туркменистан11.
По мнению узбекских специалистов, экспорт в Китай порядка 10 млрд куб. м природного газа уже к следующей зиме может привести к тому, что практически все подземные газохранилища в республике окажутся не заполненными в достаточной мере. А это, в свою очередь, в осенне-зимний период породит проблемы с газоснабжением отечественной промышленности и населения. Основанием для таких прогнозов стало стабильное снижение добычи природного газа в Узбекистане, которая, по оценкам независимых экспертов, сегодня на 10—15 млрд куб. м меньше, нежели в 2000 году. Из-за дефицита газа в Узбекистане правительство предлагает регионам использовать альтернативные виды топлива. Так, администрация Ташкентской области намеревалась отключить от централизованного газоснабжения на осенне-зимний период 2011—2012 года более 500 предприятий и организаций, которым было рекомендовано переводить производство на уголь, дрова или кизяк (высушенный навоз). Аналогично поступают администрации в Ферганской области и других регионах Узбекистана. Кроме того, Узбекистан ограничил поставки природного газа в Казахстан. Узбекский газ традиционно поставляется в пограничные южные регионы Казахстана. В конце 2011 года поставки в соседнюю республику были снижены в четыре раза12. В начале 2012 года Узбекистан без предварительного предупреждения прекратил подачу природного газа в Таджикистан.
Туркменистан также не может служить эталоном стабильного наращивания добычи газа. Как и в других странах ЦА, добыча углеводородов здесь решающим образом зависит не от внутренних условий развития, а от спроса на внешних рынках. В 2010 году «Газпром» закупил всего около 10 млрд куб. м туркменского газа. В результате добыча газа в Туркменистане, достигшая в 2008 году рекордных за постсоветский период 70,5 млрд куб. м, сократилась вдвое (до 36,4 млрд куб. м)13.
Одна из серьезных проблем региона — крайне низкая энергоэффективность экономики. Центральноазиатские страны, особенно Туркменистан и Узбекистан, входят в число стран с самым высоким потреблением энергоресурсов на единицу валового внутреннего продукта. Соответственно, велико внутреннее потребление газа.
В Узбекистане потребление газа в 2010 году составило 45,5 млрд куб. м, что на 4,6% выше показателя 2009 года14. При добыче в 60 млрд куб. м (2010 г.) и достаточно серьезных экспортных обязательствах (только в Россию поставляется порядка 10 млрд куб. м) поставки в КНР могут идти за счет урезания внутреннего потребления газа. Учитывая, что на газ приходится до 80% потребления первичных энергоресурсов, можно предсказать дефицит предложения энергии, что негативно повлияет на экономический рост страны.
Аналогичная ситуация в Туркменистане. Внутреннее потребление составляет 22,6 млрд куб. м при значительных экспортных обязательствах помимо Китая (Россия — 10 млрд куб. м и Иран — 10—20 млрд куб. м).
11 См.: Азиатские энергетические сценарии 2030. М., 2012. С. 259.
12 [http://www.fergananews.com/news.php?id=17629&mode=snews].
13 [http://www.uaenergy.com.Ua/c225758200614cc9/0/6d513bb1971b31cfc225790a004f9ce7].
14 [http://munaigaz.kz/newsgaz/item/190].
По оценкам российских аналитиков, к 2020 году центральноазиатский экспорт газа в КНР составит 40—50 млрд куб. м, причем подавляющая его часть придется на Туркменистан (см. табл. 2). К 2030 году экспорт может вырасти до 55—75 млрд куб. м, туркменский газ сохранит свои доминирующие позиции.
Таблица 2
Прогноз экспорта центральноазиатского газа в КНР до 2030 года
(млрд куб. м)
^ — 2010 2020(прогноз) 2030 (прогноз)
Туркменистан 4 30—40 40—60
Казахстан — 3 5
Узбекистан — 5 10
Всего 4 38—48 55—75
{ И с т о ч н и к: Азиатские энергетические сценарии 2030. J
Безусловно, газодобывающим странам Центральной Азии удалось решить проблему экспортной изоляции за счет выхода на китайский рынок и расширения возможностей экспорта в Иран (из Туркменистана). В то же время существует потенциальная вероятность того, что расширение экспорта газа негативно отразится на энергобезопасности самих стран-экспортеров в аспекте достаточности энергоресурсов для их собственного стабильного развития.
Многовекторная газопроводная политика
Запуск газопровода в Китай, как и вторая ветка трубопровода Туркменистан — Иран стали примерами успешной реализации стремления газоэкспортирующих стран региона к диверсификации своих поставок.
Расширен газопровод из Туркменистана в Иран, хотя сторонам пока не удается выйти на проектную мощность до 20 млрд куб. м в год — их обычный объем не превышал 8— 8,5 млрд куб. м (см. карту 2).
Планы строительства газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия) активно обсуждаются с начала 1990-х годов. Туркменистан согласен продавать газ на туркмено-афганской границе по цене не ниже, чем в Китай. В декабре 2010 года к проекту официально присоединилась Индия. Четыре страны подписали рамочное соглашение, согласно которому в течение 30 лет Туркменистан будет экспортировать 90 млн куб. м газа в день. В первые два года Афганистан будет забирать 5 млн куб. м в день, затем 14 млн куб. м; остальное в равных долях придется на Индию и Пакистан15.
15 Cm.: India Signs Up for Turkmenistan Gas. International Gas Report, Issue 663—664 // Platts, 20 December 2010.
Карта 2
fr
Trtran
Газпроводы «Парс» и ТАПИ
Turkmenistan
Q- Daukutud gal leid
Iran
Iraq
Обсуждаемый проект трубопровода Туркменистан -Афганистан — Пакистан — Индия (ТАПИ)
Обсуждаемый проект трубопровода Иран — Пакистан — Индия (ИПИ)
Kuwait
toito* Влгнйг-Е
GuT д^ 1 Innihahr
Söotft----—f )
ftjrtfU ^
w QiCir Saudi AmtH3
Gulf of Oman
United Arab Emirates
/
Oman
И с т о ч н и к: [http://www.trubagaz.ru/im/turkmenistan_afganistan_pakistan_india.jpg?578:324].
Газопровод протяженностью 1 650 км и стоимостью 7,6 млрд долл. планируется проложить через территорию Афганистана и Пакистана к пункту Фазилка на пакистано-индийской границе. Его строительство намечено на 2012—2015 годы. Туркменистан добился того, что он будет продавать газ на границе с Афганистаном, а далее все риски возьмет на себя международный консорциум.
Как и прежде, вопросы вызывает возможность обеспечить безопасность газопровода на афганской территории. Правительство Афганистана заявило о готовности создать специальную службу по охране газопровода численностью не менее 5—7 тыс. человек. Поддержку этому в специальном обращении выразила возглавляемая влиятельным полевым командиром Гульбеддином Хекматьяром вооруженная группировка партии «Хизб-е-Ислами», действующая в провинции Герат на границе с Пакистаном. Под вопросом остается отношение к газопроводу в провинциях Гелманд и Кандагар, которые неформально контролируются «Талибаном».
Проект имеет высокий приоритет для Соединенных штатов, которые ищут ресурсы для стабилизации ситуации и экономического развития Афганистана. К 2014 году официальная миссия США в Афганистане должна завершиться, однако проекты типа ТАПИ дают основу для продолжения присутствия в стране сил НАТО и США. К тому же американцы реализуют стратегию мягкого обволакивания Ирана экономическими санкциями, а потому блокируют продвижение проекта альтернативного ТАПИ газопровода Иран — Пакистан — Индия.
В принципе, ТАПИ, в случае его реализации, способствовал бы укреплению экономических связей между Пакистаном и Индией и помог бы развитию диалога по другим вопросам двусторонних отношений этих стран.
Косвенно поддержку проекта ТАПИ выразила и Россия, заявившая о возможном участии «Газпрома» в проекте. Приход туркменского газа в порт Гвадар (Пакистан) при параллельном строительстве в порту завода по сжижению природного газа не противоречит и интересам Китая.
Пока сложно говорить о реалистичности прокладки магистрального трубопровода через нестабильный Афганистан и не многим более спокойные территории Пакистана, однако под усиленным политическим нажимом США проект продвигается как минимум в информационном пространстве.
В то же время уже развернулась острая конкурентная борьба между двумя проектами — пока в ходе дискуссий относительно закупочных цен.
При обсуждении цен на туркменский газ, который планируется поставлять по газопроводу ТАПИ, выяснилось, что запрашиваемая цена на него заметно ниже, чем та, что запрашивает Иран на свой природный газ, который планирует поставлять в Пакистан по газопроводу Иран — Пакистан. Индия вышла из этого проекта.
Так, Иран предложил поставлять Пакистану природный газ по цене, равной 78% от импортного нефтяного паритета, что составляет в настоящее время порядка 400 долл. за 1 тыс. куб. м.
На переговорах в конце 2011 в Исламабаде туркменская делегация, возглавляемая министром энергетики Я. Оразгулыевым, предложила Пакистану туркменский газ по цене 74% от импортного нефтяного паритета, что составляет порядка 380 долл. за 1 тыс. куб. м16. Но и такая цена Пакистан не устроила. В своем ответном предложении Пакистан предложил закупать газ по цене 60—68% от нефтяного паритета (310—350 долл. за 1 тыс. куб. м), причем эта цена включает и транзитные платежи Афганистану17.
16 Себестоимость добычи природного газа в Туркменистане — около 2 долл. за 1 тыс. куб. м.
17 См.: Dawn.com, 13 ноября 2011.
Источники сообщают, что в итоге Туркменистан склоняется к тому, чтобы согласиться на цену 69% от нефтяного паритета (около 356 долл. за 1 тыс. куб. м), включая транзитные платежи18. Делегация из Ашхабада «взяла тайм-аут», чтобы проконсультироваться с руководством. Окончательное решение пока не принято. Ранее предполагалось, что контракты с указанием закупочных цен будут подписаны до 31 июля 2011 года.
Конкуренция за влияние обостряется
Коммуникационные возможности региона, связывающего Север и Юг, Запад и Восток, уникальны. Тот, кто будет контролировать этот регион, получит возможность не только извлекать немалую прибыль и обеспечить себе одно из лидирующих мест в глобальных транспортных перевозках, но и решать в собственных интересах многие политические задачи. В отношении Каспийского субрегиона общая стратегия США и ЕС сводится к обеспечению бесперебойных поставок энергоресурсов в обход России. Один из ведущих проектов в этом плане — объединение всех гипотетических южных трубопроводов в единый проект под условным названием «Южный газовый (энергетический) коридор» (см. карту 3).
«Южный коридор» является одним из приоритетных для Евросоюза энергетических проектов. Он призван диверсифицировать маршруты и источники энергопоставок и тем самым увеличить энергетическую безопасность ЕС.
Европа давно рассматривает Туркменистан в качестве одного из основных поставщиков природного газа для планируемого панъевропейского газопровода «Набукко». Однако практического воплощения эти планы не получили. Со стороны Европы реализация проектов до самого последнего времени блокировалась отсутствием реальных покупателей газа, готовых к тому же взять на себя немалые инвестиционные и политические риски. Туркменистан же, пройдя суровую школу газовых конфликтов и войн 1990-х годов, четко придерживается простого принципа: туркменский газ продается на границе страны, а все риски по его доставке конечным потребителям несут заинтересованные внешние участники. Такой принцип фактически применяется в газовых отношениях Туркменистана и России. На его базе развивается взаимодействие в газовом секторе с Китаем.
Весной 2008 года Туркменистан заявил, что начиная с 2009 года зарезервировал для экспорта на европейские рынки 10 млрд куб. м газа в год. Препятствием здесь является позиция других каспийских стран, которые по экологическим соображениям выступают против строительства газопровода Туркменистан — Азербайджан по дну Каспийского моря.
В декабре 2010 года американская компания IHS CERA по заказу Всемирного банка, Еврокомиссии и Европейского инвестиционного банка подготовила проект создания Каспийской корпорации развития (ККР). Эта корпорация представляет собой институциональный и коммерческий проект, специально создаваемый для закупок и транспортировки значительных объемов природного газа из Туркменистана на европейские и, возможно, другие рынки. Предполагается, что ККР подпишет с Туркменистаном долгосрочный 20-летний контракт на покупку газа и обеспечит его доставку на
18 [http://www.trubagaz.ru/issue-of-the-day/tapi-diskussija-o-tsenakh/].
Южный коридор
Карта 3
европейские рынки по магистральному газопроводу через Азербайджан. Закупки планируется начать с 2014 года и к 2017 году довести их до 10 млрд куб. м, к 2019 году — до 20, а с 2020 года — до 30 млрд куб. м. При этом покупать туркменский газ ККР будет по средневзвешенной цене европейских рынков за вычетом издержек по его транспортировке (принцип пеЛаск) и инвестиционных расходов корпорации19.
Важным направлением деятельности ККР станет строительство газопровода, соединяющего Туркменистан и Азербайджан по дну Каспийского моря. Есть мнение, что его строительство тормозится некоторыми каспийскими государствами, поэтому в начале 2011 года энергетическая комиссия ЕС заявила, что проект газопровода Туркменистан — Азербайджан будет реализовываться под эгидой Евросоюза. Энергокомиссия не исключила, что ККР будет единственным инвестором и владельцем газопровода, это снимет политические и инвестиционные риски с Туркменистана и Азербайджана.
Самым слабым звеном в конструкции ККР остается вопрос о закупочной цене на туркменский газ. Позиции сторон по этому вопросу не до конца понятны. Учитывая высокую волатильность цены нефти, к которой привязана цена на основную долю импортируемого Европой природного газа, Туркменистану выгодно добиться заключения долгосрочных экспортных контрактов по принципу «бери или плати», аналогично тому, как это делается в экспортных контрактах «Газпрома». Однако для Еврокомиссии контракт на базе принципа «бери или плати» означал бы отказ от стратегической линии на полную либерализацию европейского газового сектора.
Проект по поставке газа из Туркменистана в Европу, который рассматривается как ресурсная основа всего замысла, с высокой долей вероятности не будет реализован в ближайшее время. Мотивация действий Ашхабада по созданию более жесткой конкуренции за экспортируемый им газ вполне понятна: ему нужна возможность политико-дипломатического маневра между странами — потребителями газа, диверсификация внешних инвестиций в нефтегазовую отрасль, а также возможность продавать газ по максимально возможной цене. Именно с этой целью разыгрывается «европейская карта», что выражено в неоднократных декларациях в поддержку проекта Транскаспийского газопровода как стартовой части «Набукко». Однако чрезмерная дороговизна строительства данного газопровода (около 7,9 млрд евро, по самым минимальным оценкам), а также ряд других неблагоприятных факторов, таких как неопределенность статуса акватории Каспийского моря, хрупкость ситуации на Южном Кавказе, — с высокой вероятностью могут стать непреодолимыми препятствиями к реализации проекта.
Попытки вывести центральноазиатский газ в направлении Европы сопровождаются повышенной политической, дипломатической и даже контрактной активностью. Азербайджан, Туркменистан и Евросоюз готовят два документа, которые позволят осуществить поставки каспийского, и в частности, туркменского газа в Европу. Об этом сообщил в конце февраля 2012 года на встрече с членами Каспийско-Европейского интеграционного делового клуба (СЕ1ВС) министр промышленности и энергетики Азербайджана Натиг Алиев. По его словам, готовятся политический документ между Азербайджаном, Туркменистаном и Евросоюзом по поддержке «Южного газового коридора», а также межправительственное соглашение по Транскаспийскому газопроводу.
Вполне вероятно, что до конца года подготовка этих документов завершится20. В ходе переговоров с Азербайджаном и Туркменистаном ЕС намерен обсудить соглашение с изложением юридических обязательств сторон, двусторонние договоренности, необходимые Туркменистану и Азербайджану для строительства и эксплуатации Транскас-
19 См.: Caspian Development Corporation. Final Implementation Report. IHS CERA, December 2010.
20 См.: Тренд, 29 февраля 2012.
пийского трубопровода, а также правовую базу, которая будет применяться к вопросу о заполнении трубопровода газом из Туркменистана, в том числе признание коммерческих соглашений.
Россия теряет позиции?
Интересен вопрос, касающийся позиции России в отношении сдвигов на ранее полностью контролируемом рынке центральноазиатского газа. Присущая ряду аналитиков излишняя драматизация этих процессов представляется не слишком оправданной. Транзитная монополия «Газпрома» не могла быть вечной, а в последнее время стала скорее обузой чем конкурентным преимуществом.
Газопровод ТУКК объективно снижает вероятность подключения центральноази-атских газовых ресурсов к снабжению европейского рынка, а значит, роста конкуренции. И, судя по всему, без многосторонних политических договоренностей здесь не обошлось. Новый расклад повлечет за собой устойчивые последствия для региона. По мнению западных аналитиков, Россия и Китай будут поддерживать почти абсолютный баланс рычагов в Центральной Азии, что, по сути, представляет собой управляемый совместный контроль21.
В широком обсуждении проекта ТУКК можно заподозрить элемент давления Пекина на «Газпром» в преддверии новых переговоров по цене поставок российского газа в Китай. Однако, учитывая стремление центральноазиатских газопроизводителей (включая ведущий добычу в Узбекистане российский «ЛУКойл») расширить экспорт в КНР, а также 30 млрд куб. м, которые будет добывать в Туркменистане китайская CNPC, ресурс под этими планами присутствует, хотя экспорт в КНР может негативно сказаться на энергообеспечении собственного экономического развития экспортеров.
Однако для России основной итог запуска ТУКК состоит в том, что туркменский газ теперь гарантированно не попадет в Европу. Отсюда и вполне лояльное отношение российской стороны к данному проекту. Ситуация напоминает раздел рынков: Ашхабад получает свободу действий по выходу на азиатские рынки (будь то китайский, иранский или южноазиатский) в обмен на отказ от появления со своим газом в Европе. Очень похоже, что центральноазиатские поставщики становятся подменой (возможно, временной) «Газпрому» в поставках топлива в КНР на период, когда китайский газовый рынок еще только начал формироваться.
Вряд ли стоит забывать о наличии в Прикаспийском регионе такого потенциального конкурента, как Иран (см. ниже). Похоже, Москва несколько увлеклась борьбой за европейский газовый рынок в ущерб собственному позиционированию в центральной и восточной частях Евразии. Трудно понять решимость Кремля строить «Северный» и «Южный» потоки, грозя лишить Украину транзита и рискуя сильно подорвать отношения с ней, а также удвоить мощности полупустого «Голубого потока». Возможно, целесообразнее было бы все-таки рассмотреть иные, менее затратные и более адекватные варианты газоснабжения Южной Европы. Ведь реальность мирового энергетического рынка может внести коррективы в самые, казалось бы, жесткие и продуманные политические построения. Не исключена и идея подключения РФ к тому же «Набукко». Тем более что приглашения «Газпрому» принять участие в этом проекте в качестве поставщика звучали не раз. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, выступая на церемонии подписания соглашения в Анкаре, выразил надежду на участие России, а также Ирана в реа-
21 См., например: [http://www.opec.ru/1147353.html].
лизации «Набукко»: «Мы выступаем за присоединение к проекту Ирана, когда это позволят условия, а также надеемся на участие в нем России». Даже спецпредставитель президента США по энергетике Ричард Морнингстар сделал красноречивое признание: «Мы хотим, чтобы Россия участвовала в проекте как партнер и можем передать ей предложение о поставках газа в рамках «Набукко».
Теоретическая перспектива наполнения «Набукко» российским газом всегда содержала возможности тонкой политической игры, интересных ходов и разменов и, возможно, коммерческих выгод. Анализируя перспективы расширения газопровода «Голубой поток», невольно обращаешь внимание на его пересечение с трассой «Набукко» в районе Анкары. Возможность маневра объемами увеличивается и за счет продолжения «Голубого потока» на юг, в сторону Сирии и Израиля, например. Пересечение с европейским газопроводом могло бы оказаться весомым аргументом в конкуренции «Газпрома» за экспортные объемы азербайджанского газа. Можно было бы рассчитывать на поддержку европейцев и в непростых переговорах с Турцией по условиям транзита (а не перепродажи) российского газа.
В этом варианте есть и потенциал «отсечения» Ирана от европейского рынка за счет замены иранского газа российским (или центральноазиатским). Направить топливо потенциального конкурента на восток всегда являлось важной геополитической задачей «Газпрома». Не случайно Москва не только неизменно оказывала поддержку проекту «Мир» — газопроводу Иран — Пакистан — Индия, но даже выражала готовность участвовать в столь экзотическом начинании, как газопровод Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия, который в перспективе уведет и туркменский газ в восточном направлении.
При всех проблемах налицо осознание перспектив развития евроазиатского газового рынка. Запуск ТУКК, реализация проекта ТАПИ превратит Прикаспийский регион в мощный энергетический хаб, перераспределяющий потоки энергоносителей на восток и юг. Создаваемая в регионе система газопроводов будет замкнута и абсолютно автономна. Это понимают и в Москве. «Газпром» может присоединиться к двум проектам не только в качестве соинвестора или генподрядчика, хотя строительство таких мощных инфраструктурных объектов по российским техническим правилам и условиям будет означать долговременную их привязку к экономике страны. Существует возможность транспортировать в Индию собственный газ, полученный от участия в проектах по добыче на территории Туркменистана. В любом случае, участие в этих проектах имеет для России стратегическое значение.
Фактор Ирана
В связи с обострением ситуации вокруг Ирана возникают новые существенные риски развития ТЭК соседних стран ЦА. Пекин уже выразил озабоченность возможной дестабилизацией в Туркменистане в случае нанесения военного удара США по Ирану. После сдачи построенного китайцами стратегического газопровода из Туркменистана и предоставления ему более 8 млрд долл. кредита эту страну в Поднебесной рассматривают как зону своих интересов. Однако Ашхабад, по сведениям газеты «Московские новости», оказался не в состоянии самостоятельно дать Пекину гарантии надежности вложенных им инвестиций и теперь готовится к проведению с Москвой консультаций на эту тему22.
22 [http://www.mn.ru/world_ussr/20120130/310629497.html].
- 20 -
В январе 2012 года в Ашхабаде принимали делегацию во главе с заместителем председателя постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей КНР Чэнь Чжили. Поводом для визита стало 20-летие установления дипломатических отношений между Пекином и Ашхабадом. Основным предметом переговоров гостей с президентом Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедовым стало обсуждение ситуации вокруг Ирана.
В планах США военными методами добиться прекращения ядерной программы Тегерана китайцы видят угрозу возводимой ими в Туркменистане масштабной газопроводной и газодобывающей инфраструктуры, которая в будущем обеспечит поставку в Китай ежегодно до 65 млрд куб. м газа. Основную озабоченность КНР вызывает степень надежности поставок туркменского газа в Поднебесную. Кроме того, речь идет о безопасности от трех до пяти (в зависимости от сезона) тысяч китайских рабочих и специалистов, занятых в Туркменистане на строительстве газопровода и других объектов.
В определенной мере риски в случае конфликта стран Запада с Ираном отразятся и на других государствах ЦА, в первую очередь на инфраструктуре ТЭК.
В настоящий момент обострение противостояния Ирана и Запада по ядерной проблеме вряд ли позволит Тегерану задействовать свои газовые ресурсы как мощный фактор передела экспортных рынков. В то же время в перспективе можно ожидать разрешения в той или иной форме американо-иранского конфликта с последующим подключением Ирана, обладающего вторыми в мире после России запасами газа, к мировым энергетическим проектам.
Иран представляет собой недооцененную потенциальную угрозу российским газовым интересам как на европейском, так и, в перспективе, на китайском направлении. Имея вторые в мире запасы газа — 29,6 трлн куб. м (у России — 44,8 трлн куб. м)23, страна в силу ряда структурных, технических, политических причин пока не является серьезным игроком на международных рынках. Однако по мере развития собственной газовой отрасли такой мощный ресурс международного позиционирования просто не может быть не использован.
Иранские руководители уже не раз предлагали свою страну в качестве основы ресурсного обеспечения «Набукко», который в Европе и США рассматривают как основной маршрут диверсификации газовых поставок в ЕС. Для Ирана в этой ситуации, по меткому определению индийского аналитика К.М. Бадракумара24, «Набукко» становится пропуском к интеграции с ЕС. Приход на европейский газовый рынок Ирана с перспективой освоения его газовых запасов может серьезно нарушить сложившийся баланс интересов, и без того постоянно подвергающийся сомнению со стороны европейских потребителей.
Для центральноазиатских государств выход иранского газа на внешние рынки будет означать резкое обострение конкуренции. С учетом того, что эти рынки (будь то Индия, Пакистан или другие страны Южной Азии, или, не дай бог, Европа) еще предстоит осваивать, появление такого серьезного соперника может осложнить ситуацию. Пока рынок находится в равновесии. Нет избытка предложения, как нет и дефицита газа. Однако страны-потребители прилагают значительные усилия для возврата ситуации к положению 2008 года — явного «рынка потребителя», который мог бы диктовать свои условия закупок. Появление на рынке иранского газа может привести к общему падению цен, как это было в 2009 году, когда на Европу обрушился предназначенный для США сжиженный газ вкупе с нарастающими поставками СПГ из Катара.
23 Cm.: BP Statistical Review of World Energy, June 2011. P. 20.
24 Cm.: Bhadrakumar M.K. US Moves towards Engaging Iran // Asiatimes, 27 March 2008.
Существуют данные о том, что Пекин прорабатывает возможность подключения иранского газа к центральноазиатской системе газопроводов в Китай. Это, безусловно приведет к попыткам пересмотра ценовых параметров расширяющихся поставок туркменского газа в КНР. Тем более что Пекин в этом кровно заинтересован, поскольку импорт газа из Туркменистана для него пока убыточен (около 0,1 долл./куб. м)25. Появление иранского газа может способствовать тому, что эти убытки будет нести уже экспортер.
Очень перспективным для всех стран бывшего СССР в этих условиях является объединение усилий газопроизводящих стран для обеспечения своих интересов. Для этого был создан Форум стран — экспортеров газа, которому поспешили присвоить статус «газовой ОПЕК». Но в самом деле координация ценовой, маркетинговой, логистической политики всего 5—6 стран, а именно, России, Ирана, Туркменистана, Казахстана, Катара, Алжира и Азербайджана, чьи совокупные запасы природного газа приближаются к 60% от общемировых, сделали бы ситуацию на газовом рынке намного более определенной и сбалансированной. Реальная координация в рамках ФСЭГ обеспечила бы согласованность принятия решений, но самое главное — не позволила бы мировым потребителям играть на противоречиях между производителями.
3аключение
Таким образом, налицо достаточно сложная и противоречивая ситуация как внутри региона, так и вокруг него. Практически все ключевые игроки, действующие в централь-ноазиатском и каспийском энергетическом секторе, заинтересованы в максимально быстром вовлечении существующих ресурсов в глобальный оборот. При благоприятном или хотя бы нейтральном развитии событий вокруг Центральной Азии в ближайшие десятилетия ввод в глобальный экономический оборот энергетических ресурсов постсоветской Центральной Азии и Каспия будет осуществляться опережающими темпами. Этот район является крупным и растущим производителем нефти и газа вне зоны ОПЕК, что повышает его значимость для обеспечения глобальной энергетической безопасности. Европа, КНР и, в перспективе, Россия будут рассматривать поставки углеводородных ресурсов из Казахстана, Азербайджана и Туркменистана как важный элемент диверсификации импорта энергоисточников.
С другой стороны, нестабильная обстановка в сопредельных районах планеты (Ближний Восток, Иран) негативно влияет на инвестиционный климат в Центральной Азии, появляются новые серьезные риски. К рискам же внутреннего характера можно сегодня отнести и уже упоминавшуюся нацеленность на экспорт углеводородов «любой ценой», что в перспективе может стать угрозой экономическому развитию государств-экспортеров, привести к парадоксальной ситуации, когда экономика ресурсно богатых стран будет посажена на «голодный топливный паек».
25 См.: Шицзи цзинцзи баодао, 29 ноября 2011.
- 22
