CC BY
175
ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
Н.Т. Пахсарьян
«ГАРГАНТЮА» РАБЛЕ, ИЛИ ГОРИЗОНТЫ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ЭРУДИЦИИ
Центральная фигура французской культуры эпохи Возрождения, писатель, «положивший начало французской словесности» (как выразился Ф.-Р. де Шатобриан), Франсуа Рабле - одна из самых парадоксальных и загадочных фигур мировой литературы. Он в полном смысле слова уникален, не похож не только ни на одного из своих современников, но и, как кажется, вообще ни на кого из писателей - и в то же время больше и ярче всех остальных воплощает дух Возрождения в целом. Как верно говорил Г. Флобер, «...Рабле - единственный, ибо он один выражает целый век, целую эпоху. Его значение одновременно литературное, политическое, моральное и религиозное. Подобные гении, которые создают новые литературы или преобразуют старые, появляются редко, и каждый из них уходит, сказав свое слово, слово своего времени». Хотя Ф. Рабле не принадлежал ни к какой литературной школе и сам, как кажется, не создал школы, отзвуки раблезианского смеха до сих пор слышны во многих комических, сатирических сочинениях разных стран и эпох: от Мольера и Свифта через Бальзака и Гоголя до Р. Роллана и Э. Ионеско, Г. Гарсиа Маркеса и М. Булгакова.
По мнению многих исследователей, занимающихся анализом и интерпретацией литературы Ренессанса, не существует произведения, которое требовало бы больше комментариев, чем знаменитая книга Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». В самом деле, история рецепции романа демонстрирует необычайное разнообразие трактовок и личности самого автора, и сюжета произведе-
ния, и его персонажей. Многое остается загадкой, начиная с даты рождения писателя (1483? 1487? 1494?) и завершая историей публикации последней части «Гаргантюа и Пантагрюэля» - через десять лет после его смерти в 1553 г., по-видимому, законченную по оставленным писателем наброскам, кем-то из друзей-единомышленников (какова степень завершенности автором этой части? Какова доля участия в написании другого лица / лиц?). Саму книгу определяют то как роман, то как мениппею, то как хронику, сатирическое обозрение, философский памфлет, комическую эпопею. Существовали попытки прочесть произведение как «роман с ключом», т.е. сочинение, выводящее в качестве персонажей реальных лиц французской истории (Франциска I - в образе Гаргантюа, Генриха II - в образе Пантагрюэля и т.п.). Специалисты не сходятся в определении ни религиозных взглядов (атеист и вольнодумец -А. Лефран, ортодоксальный христианин - Л. Февр, сторонник реформаторов - П. Лакруа), ни политической позиции (пламенный сторонник короля - Р. Маришаль, протомарксист - А. Лефевр), ни авторского отношения к гуманистическим идеям и образам, в том числе существующим в его собственном романе: так, Телемское аббатство рассматривают то как программный эпизод желанной демократической утопии, то как пародию на такую утопию, то как в целом несвойственный Рабле придворно-гуманистический утопический образ.
Причудлива и история публикации «Гаргантюа и Пантагрюэля». Она началась в 1533 г. со второй части - «Пантагрюэль, король дипсодов, показанный в его доподлинном виде со всеми его ужасающими деяниями и подвигами», которую автор выпускает под псевдонимом Алькофрибас Назье (А1со&1Ьа8 №81ег), представляющим анаграмму его настоящего имени. Эта часть вначале задумывалась писателем как продолжение опубликованной незадолго до того народной книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа», в свою очередь основанной на популярной легенде. В этом же году сочинение Рабле было осуждено Сорбонной за «непристойность». В 1534 г. (по другим данным - в 1535 г.) выходит «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля» - книга, ставшая затем первой частью многотомного романа Рабле, написанная более сложно, чем «Пантагрюэль», с более глубокой гуманистической
проблематикой и необычайным лексическим богатством. В народной книге о великане Гаргантюа рассказывалось о том, как волшебник Мерлин, чтобы помочь королю Артуру справиться с гогами и магогами, создал супругов-великанов, сын которых, Гаргантюа, помог королю добиться победы над врагами. Несколько забавных эпизодов этой книги Ф. Рабле сохранил (например, историю с похищением великаном соборных колоколов или рассказ о том, как во рту великана между его зубами селятся люди и т.п.). Но внешне следуя за лубочной фабулой народной книги, рисующей забавные фантастико-героические приключения великанов, писатель сразу же придает своему роману иной масштаб и направление, наполняет гротескно-карнавальные образы книги философско-гуманистиче-ским содержанием. В целом сюжетная история «Гаргантюа и Пантагрюэля» становится иной: на грандиозном пиру короля Утопии великана Грангузье его жена Гаргамела, объевшись потрохами, родила через левое ухо сына, сразу же потребовавшего, чтобы ему дали пить. Жажда младенца была столь велика, что король назвал его Гаргантюа (от «Ке гран тю а» - Ну и огромная же у тебя [глотка]!). Когда настало время учить ребенка, к нему пригласили магистра Тубала Олоферна, схоласта, сумевшего за пять лет заставить Гаргантюа лишь выучить азбуку в обратном порядке. Столь же пустыми были и другие дисциплины, которые преподавал схоласт. Когда же отец делает новым наставником своего сына гуманиста Понократа (от греч. «сильный, неутомимый»), тот перестроил систему обучения таким образом, чтобы, заменив тупую зубрежку осмысленным учением, чередуя и совмещая занятия и игры, прогулки, развивая и ум, и тело, Гаргантюа стал действительно образованным человеком. Тем временем на государство Грангузье напал соседний король Пикрохол, воспользовавшись ничтожным конфликтом между его подданными пекарями и пастухами Утопии. Войско Пикрохола, несмотря на его жестокость, было разбито и Грангузье награждает тех, кто помог ему добиться победы. Один из самых храбрых воинов, монах брат Жан просит в качестве награды позволить ему построить аббатство по новому уставу. Те-лемская обитель становится пристанищем для самых красивых и умных девушек и юношей, которые отказываются от строгих и подробных монастырских предписаний, руководствуются принципом «Делай, что хочешь», но при этом живут мирно и дружно,
чередуя труд и досуг, развивая ум и чувства, ощущая себя свободными и счастливыми.
В 1542 г. появляется подготовленное автором «смягченное» переиздание обоих частей «Гаргантюа и Пантагрюэля». Опубликованная в 1546 г. третья книга - «Героические деяния и речения доброго Пантагрюэля» - была выпущена уже под собственным именем Франсуа Рабле, «доктора медицины», и с посвящением Маргарите Наваррской, но на этот раз осуждена теологами Сорбонны за «ересь». Тем не менее в 1548 г. (первые 11 глав) и в 1552 г. писатель публикует четвертую часть романа - «Героические деяния и речения доблестного Пантагрюэля», запрещенную вскоре к продаже и приговоренную парижским парламентом к сожжению, а уже после его смерти (1553) в 1562 г. сначала частично (16 глав), а в 1564 г. полностью выходит из печати заключительная «Пятая и последняя книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля», которая, как полагают литературоведы, была дописана по авторским заметкам кем-то из соратников французского гуманиста.
Во второй (вышедшей раньше первой) книге Рабле рассказывает историю сына Гаргантюа, Пантагрюэля. Отец, помня о трудностях, которые были связаны с его собственным обучением, стремится наилучшим образом воспитать сына. Он отправляет его в Париж, чтобы тот изучал науки, и в подробном письме излагает свою гуманистическую воспитательную программу. Наставления отца помогают Пантагрюэлю столь глубоко постичь разнообразные отрасли знания, что, когда ему пришлось вести диспут против всех теологов Сорбонны, он всех их победил. На одной из прогулок со своими друзьями Пантагрюэль встречает веселого и лукавого Панурга - бродягу и бедняка, который становится постоянным спутником и собеседником Пантагрюэля. Последние три книги романа связаны с тем, что Панург задумывает жениться, но никак не в силах решить, правильно, мудро ли он при этом поступит или нет. Он обращается за советом к Пантагрюэлю, его друзьям -богослову, медику, философу, законоведу, шуту, - спрашивает, спорит, размышляет, но не приходит ни к какому выводу. Тогда герои решают отправиться в путешествие к оракулу Божественной Бутылки, чтобы испросить совета у него. На двенадцати кораблях герои пускаются по морям, посещают различные острова (остров
Жалкий и остров Дикий, остров Звонкий и остров Застенок, остров Прокурации и остров Апедевтов и т.д.). В фантастических образах жителей этих островов Рабле рисует совершенно реальные и актуальные явления современной ему действительности: он обличает монахов и судейских, финансистов и политиков, лжеученых и фанатиков, ябед и завистников. Борьба между католиками и протестантами, охватившая в этот период Европу, предстает в романе в виде абсурдных, но жестких столкновений папоманов (поклоняющихся папе римскому) и папефигов (тех, кто дерзнул показать ему фигу). Взяточничество судебных чиновников высмеяно в образе Пушистых котов-мздоимцев. Абстрактность схоластической науки саркастически передана в пустых занятиях госпожи Квинтэссенции и т.д. Пройдя через множество смешных и опасных приключений, компания Пантагрюэля прибывает к оракулу -и получает как будто простой, но и очень емкий, многозначный ответ: «Тринк! (пей)». Тема жажды, питья здесь, как и во всем романе, несет в себе значение не только буквальное, но и аллегори-ко-символическое: человек должен жаждать знаний, непрестанно искать истину, алкать любомудрия.
Книга Рабле многократно переиздавалась во Франции и за ее пределами: только при жизни автора вышло 11 изданий «Гаргантюа», 19 - «Пантагрюэля» и 10 - «Третьей книги». Она переведена на многие языки: еще в ХУ1 в. - на немецкий (1575), в ХУП - на английский (1693), правда, лишь в ХХ столетии - на русский. В ХУ11-Х1Х вв. выходили издания «Гаргантюа и Пантагрюэля» с «ключами» (с расшифровкой прототипов персонажей), в сокращениях и переделках «для дам», «для детей» и т.д. Персонажи и некоторые эпизоды «Гаргантюа и Пантагрюэля» стали источником нескольких балетов XVII в. («Рождение Пантагрюэля», 1622; «Колбасы», «Пантагрюэлисты», 1628; «Раблезианская буффонада», 1638), комических опер начала ХХ столетия («Панург» Массне, 1913; «Гаргантюа» Мариотта, 1935). В СССР в 70-е годы большую известность приобрел моноспектакль А. Калягина по книге Рабле.
Первое научное издание во Франции сочинений писателя, над которым работало специально созданное «Общество по изучению Рабле», появилось в 1912-1932 гг. Среди современных французских критических изданий следует выделить подготовленный известным французским специалистом Г. Демерсоном том сочи-
нений Рабле, выпущенный в 1973 г., а также изданное в 1994 г. в серии «Энциклопедия Плеяды» Полное собрание сочинений с комментариями Л. Шелера. В России классическим стал опубликованный в 1966 г. полный перевод романа Ф. Рабле на русский язык, сделанный Н. Любимовым. В то же время научный аппарат этого издания серии «Библиотека всемирной литературы» очевидно неполон.
Между тем постижение художественного богатства книги Ф. Рабле сегодня невозможно без обращения к комментариям: вряд ли даже весьма образованный читатель способен достичь горизонта гуманистической эрудиции Ф. Рабле. В самой творческой истории «Гаргантюа и Пантагрюэля» зафиксирована связь романа с его важнейшим источником - фольклором, точнее со всей стихией смеховой народной культуры Средневековья и Ренессанса, которую блестяще исследовал М.М. Бахтин. Однако генеалогия романа еще шире и универсальнее: здесь и разнообразные сочинения античных авторов - поэтические и прозаические, эпические и драматические, и Библия, средневековые богословские, философские трактаты, медицинские труды, исторические хроники, рыцарские романы и богатая новеллистическая традиция Средневековья и Возрождения, и ученые диалоги, и забавные ироикомические поэмы и т. д. Фабула «Гаргантюа и Пантагрюэля» отражает эволюцию авторского замысла на протяжении нескольких десятилетий, демонстрирует разнообразие жанровых моделей, с которыми писатель виртуозно играет. Первые две книги представляют собой некую пародийную стилизацию под одновременно историографический жанр хроники, жизнеописание и Священное Писание, три последующие - комическое путешествие-обозрение, в одно и то же время пародирующее «высокую» эпопею и стилизованное под ироикомическую поэму в прозе. Помимо основных, в произведение входят и разнообразные стилизации-пародии малых жанров: фаблио, фарсов, блазонов, «кок-а-л'анов», пословиц, анекдотов. Свободное экспериментирование как будто знакомыми мотивами и жанрами сочетается со столь же вольной игрой масштабами и пропорциями людей и предметов. Сам повествователь предстает перед читателем и ярмарочным зазывалой, и придворным историографом, и мудрецом одновременно на античный и на восточный - «арабский» лад, и врачевателем: недаром специалисты
отмечают созвучие имен Алькофрибас и собеседника Сократа в платоновских диалогах Алкивиада, так же, как находят здесь отзвук имен Алибенель, Альбенмазер, Авиценна. В то же время Рабле говорит в произведении не только голосом повествователя, его слово и смех звучат и в «одном из самым привлекательных образов христианского гуманиста» (Макфэйл) Грангузье, и в Гарган-тюа, и в Пантагрюэле, и в брате Жане, и в Панурге - в образах, с которыми разные читатели в различное время отождествляли писателя. Полагают даже, что сколь ни фантастична на первый взгляд история детства великана Гаргантюа, она содержит в себе вполне определенные автобиографические элементы. В книге находят отзвук и реальные события того времени: например, засуха 1532 г. (обстоятельства рождения Пантагрюэля), или конфликт между общинами в родном писателю Девиньере - и одновременно военный конфликт Франциска I с Карлом У (война с Пикрохолом). В эпизоде образования Гаргантюа отразились педагогические идеи гуманистов того времени, в диалогах Панурга по поводу его женитьбы - спор 40-50-х годов XVI столетия о женской природе и о браке, в конфликте папоманов с папефигами - столкновения католиков с протестантами и т. д. Но актуальная тематика и проблематика Ренессанса, вошедшая в роман, бесконечно шире этих отдельных параллелей.
Любопытно, что само слово «энциклопедия», заимствованное из словосочетания греческого языка, впервые в его новоевропейской семантике появилось именно в «Гаргантюа и Пантагрюэле». Впрочем, энциклопедизм романа - особого рода: он не столько предвещает «ограниченно универсальные» (М. Фуко) и разложимые на рубрики, объединенные условным, но строгим алфавитным порядком энциклопедии Нового времени, сколько обобщает и возводит в степень (но одновременно и пародирует) синтетический и синкретический универсализм средневековых «сводов» и «сумм». Колоссальная и удивительная даже для эпохи универсальных гениев, какою было Возрождение, эрудиция Рабле проступает в каждой детали его сочинения. Нет ни одного персонажа, ни одного эпизода в романе, который не восходил бы (хотя отнюдь не сводился) к прецеденту, прообразу, источнику, не вызывал бы целую цепочку культурных ассоциаций. Необычайная широта вобранной в роман жанровой традиции сочетается у Рабле со столь
же широким использованием богатейшего языкового спектра - не только французского, с его диалектами, профессиональным и социальным жаргоном, но и латыни, итальянского, немецкого, голландского, испанского, греческого и др. (достаточно вспомнить знаменитую сцену знакомства Пантагрюэля с Панургом), с поразительно изобретательным и свободным языкотворчеством, существенно обогатившим французский язык.
Поистине необъятная эрудиция писателя, позволившая, с одной стороны, ввести в роман разнообразную литературно-философскую традицию от Античности до последних достижений гуманизма, с другой - погрузить читателей в стихию народной смеховой культуры Средневековья и Возрождения (превосходно исследованной знаменитым отечественным ученым М.М. Бахтиным), богатая творческая фантазия, дерзкая и свободная языковая игра, великий дар комического позволили Рабле, проявляя, по словам А. Франса, «ученость не буквоеда, а мыслителя», создать уникальную по охвату, веселую и умную смеховую энциклопедию Ренессанса.
Между тем основательный историко-литературный комментарий - особый, одновременно аналитический и синтетический жанр интерпретации художественного текста - все более оказывается необходим для понимания классических произведений литературы.
Проникнуть в суть энциклопедизма Ф. Рабле, уловить богатые ассоциативные связи каждой фразы его произведения помогут более подробные и тщательные, чем были доныне, комментарии к роману «Гаргантюа и Пантагрюэль», публикацию которых осуществляет «Литературоведческий журнал».
