CC BY
50
Литературоведение
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 2 (2), с. 198-202
УДК 830 (09)
Г. ЗУДЕРМАН И РУССКАЯ КРИТИКА КОНЦА XIX В.: ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ КОДА
© 2015 г. Г.И. Родина
Арзамасский филиал Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского
grodina@yandex.ru
Поступила в редакцию 04.02.2015
Анализируется рецепция крупными петербургскими журналами («Живописное обозрение», «Книжки Недели», «Ежегодник Императорских театров») ранних повествовательных и драматических произведений немецкого писателя и драматурга рубежа Х1Х-ХХ вв. Г. Зудермана с использованием методов сравнительно-исторического, типологического, социокультурного анализа, целью которого является репрезентация активного интереса русской аудитории, литературной и театральной критики к творчеству своего современника, а также особенности восприятия его в указанных журналах, обусловленного сходством и различием в эстетических позициях авторов статей, декодирование ими инонационального художественного мира, представленного в произведениях писателя.
Ключевые слова: Зудерман, писатель, драматург, рецепция, петербургские журналы, литературная и театральная критика, «зудермановский театр».
Немецкий писатель, драматург, публицист, общественный деятель Герман Зудерман (18571928) был широко известен на рубеже Х1Х-ХХ вв. в театральном мире Германии, Англии, Франции, Италии, России, Японии и других стран.
Репрезентируя в разных жанрах свою эпоху, он поднимал такие проблемы, как наследственность и взаимодействие человека и среды, патриархальные традиции и современная мораль, судьба женщины и творческой личности в системе буржуазных ценностей, литературная и театральная критика и др. «Новизну и привлекательность» Зудермана русская критика видела «в остроте актуальных, всегда спорных психологических проблем, постоянного столкновения старого и нового в быту и нравах его героев, в тонкости психологических характеристик, отличавших его лучшие образы» [1, с. 119]. Особенно удавались ему женские характеры, недаром Дузе так славилась в «Родине», а Комис-саржевская в «Бое бабочек».
С 1891 г. начинается активная рецепция его творчества в инонациональном культурном коде. В периодической печати появляются первые русские переводы повествовательных и драматических сочинений, а также обзоры, статьи, рецензии, информативные сообщения. Литературные и театральные критики откликнулись на творчество Зудермана как на явление культурной жизни Германии. Его популяризации способствовали известнейшие деятели русской культуры - П.Д. Боборыкин, З.А. Венгерова,
К.Ф. Головин, А.Р. Кугель, Ф.Н. Латернер, В.И. Маров, Г.В. Плеханов, В. Поссе, А. Рейн-гольдт, А.Н. Ремезов, В.М. Фриче и др. Рецепи-ируя произведения Зудермана, они рассматривали их как в контексте творчества писателя и немецкой традиции, так и русской культуры, подтверждая востребованность его сочинений (они оставались актуальными для русской публики и театра на протяжении почти 30 лет). Критики обсуждали спектакли по его пьесам на страницах центральных журналов и газет, куда поступали театральные рецензии и от корреспондентов из провинциальных городов.
Внушителен перечень авторитетных журналов (петербургских, московских, провинциальных), печатавших произведения немецкого автора и статьи о нем («Живописное обозрение», «Вестник Европы», «Театр и искусство», литературно-исторический журнал «Вестник иностранной литературы», общелитературный журнал «Книжки Недели», «Русская мысль», «Правда», «Всемирная литература», «Труд», «Север», «Новости иностранной литературы», «Северный вестник», «Наблюдатель», «Журнал для всех», «Огонек» и др.).
Первым журналом, читателям которого стало известно имя Зудермана, было петербургское «Живописное обозрение», опубликовавшее в 1891 г. в своих литературных приложениях повесть «Преступное желание» («Geschwister», 1888). Со спектаклем же по пьесе Зудермана русская публика впервые познакомилась весной 1891 г. во время гастролей Э. Поссарта в России
Г. Зудерман и русская критика конца XIX в.: переключение кода
199
[2, с. 6]. Он привез «Честь» вместе с пьесами Мельса («Генрих Гейне») и Эрксиана Шатриана («Друг Фриц»). О выступлениях Поссарта в этих пьесах газеты («Русские ведомости» и др.) известили уже в конце марта [3, с. 2]. В мае уже сообщалось о переводе пьесы «Честь» на русский язык после ее огромного успеха за границей [4, с. 53]. Осенью этого же года спектакль по пьесе «Честь» был поставлен в театре Корша (с Журавлёвой и Ильинским) [5, с. 3, 122-129]. На русской сцене это был самый первый спектакль по пьесе Зудермана. При этом среди первых следует назвать и спектакль по этой пьесе в московском Малом театре (рецензия была опубликована в ноябре того же года [6, с. 396412]).
Самая первая журнальная статья, в которой Зудерман представлен русскому читателю и критике («Макс Кретцер и Герман Зудерман»), была помещена в «Живописном обозрении» за 1891 г. и написана известным историком русской литературы Александром Рейнгольдтом (1856-1902, псевдоним А. Р-дтъ) [7, с. 310-311], прекрасно осведомленным и о «новых веяниях в немецкой и скандинавской литературах», и о русской литературе, сведения о которой в Германии получали длительное время из его книги «История русской литературы» («Geschichte der russischen Literatur von ihrer Anfang bis auf die neuste Zeit», до 1895 г.), напечатанной в Лейпциге известным издателем Фридрихом. Размышляя над современной немецкой литературой в лице Кретцера и Зудермана, Рейнгольдт видит в них ярких представителей современных тенденций (в частности, натурализма) в немецком искусстве.
Рейнгольдт рассматривает произведения разных жанров, созданные Зудерманом за пять лет (с 1886 по 1890 г.): сборник новелл «В сумерки» (1886), повести «Желание» и «Затихшая мельница» (1888), романы «Госпожа Забота» (1887) и «Кошачья тропа» (1889), драмы «Честь» (1889) и «Гибель Содома» (1890). По мнению критика, «литературная физиономия Зудермана» пока еще не сложилась окончательно, но уже очевидно, что это «крупная художественная величина», т.к. всего за пять лет молодой автор «достиг почетной известности».
С первых же строк Рейнгольдт заявляет о своем восприятии Зудермана как творческой личности, наделенной «яркостью и силой таланта», мастерством «тонкого психологического анализа». В содержании и в форме художественных произведений он видит «свежесть и оригинальность», «отсутствие всего заурядного, избитого, истрепанного» и рекомендует читате-
лям журнала внимательно следить за литературной деятельностью своего зарубежного современника, который прокладывает «новые пути в изящной литературе», разрабатывая злободневную социальную тематику и знакомя с жизнью германской столицы. Эту сферу действительности - жизнь Берлина - немецкие романисты освещали далеко не достаточно, о чем свидетельствовала сама немецкая критика.
«Художественное дарование» Зудермана как писателя и как драматурга Рейнгольдт воспринимает по-разному: оно «более ровное» в повествовательном творчестве, следовательно -продолжим сравнение - менее «ровное» в драматических произведениях [7, с. 311]. Как писатель Зудерман предстает «истинным поэтом», придающим «живым, законченным образам» «выдержанность и цельность характеристики» [7, с. 311]. Отдавая должное его таланту как начинающего драматурга, критик увидел, что автор, «смело» обращаясь к современной проблематике, «не вполне еще освободился от театральных традиций», и демонстрирует это наблюдение на примере пьесы «Честь», в которой, с одной стороны, ярко выражена «оригинальность» порожденной временем идеи и «интересное развитие главной мысли» (граф Траст проповедует новую сентенцию о том, что чести как нравственного понятия нет, существует лишь многообразие представлений о чести в различных социальных слоях общества), а с другой стороны - использованы традиционные театральные штампы (например, граф Траст -это своего рода deus ех шасЫпа, благодаря чему в финале сын рабочего женится на дочери фабриканта и коммерции советника, которая давно и тайно влюблена в Роберта).
Что касается драмы «Гибель Содома», то в этой пьесе «с большими достоинствами» критик не приветствует «отклонение автора в сторону цинического натурализма» (талантливый художник Вилли, погрязший в пороке берлинской богемы, не сопротивляется чувственному влечению к невинной Клерхен и становится причиной ее самоубийства).
Рейнгольдт информирует читателей о состоявшихся в Берлине спектаклях по этим двум пьесам и о реакции на них немецкой критики. В этой реакции отразилась литературная борьба и театральная ситуация в столице в 1889-1890-е гг. («театральные рутинеры всполошились, но и партия крайних натуралистов с «Вольной сценой» во главе тоже не захотела признать Зудер-мана своим» [7, с. 311]).
Стилистика статьи выдержана в доброжелательном регистре: яркий талант немецкого ав-
тора вызывает симпатии Рейнгольдта. Его небольшой критический обзор был ценен тем, что, открыв русскому читателю новое имя, он обозначил тот основной вектор, в русле которого и осуществлялось впоследствии восприятие Зу-дермана в России.
Интерес Рейнгольдта к Зудерману не иссяк после этой журнальной публикации в «Живописном обозрении». В начале 1892 г. в другом петербургском журнале «Книжки Недели» в статье, посвященной театральной ситуации в Европе, он вновь обращается к Зудерману, но уже в контексте европейских (в том числе немецкой) «вольных сцен» [8]. Рассматривая первые пьесы Зудермана и Гауптмана - «Честь» и «Перед восходом солнца» (спектакли по ним были поставлены в Берлине почти одновременно осенью 1889 г.), он подтверждает свое прежнее наблюдение за особенностью его драматургии: он «стоит пока еще только на пороге нового драматического стиля, делая значительные уступки старому», тогда как драмы Гауптмана «представляют собой смелый, решительный поворот в сторону нового, натуралистического стиля» [8, с. 16-17].
Сформировавшаяся у Рейнгольдта концепция творческой личности Зудермана сохранялась и в последующих его публикациях [9, с. 715; 10, с. 37-53]. Он не терял из поля своего критического зрения немецкого автора как своеобразного представителя нового направления в немецком искусстве.
Вскоре после первой статьи Рейнгольдта о Зудермане появляется в 1892 г. в том же общелитературном журнале «Книжки Недели» критический очерк «Немецкий реалист», автор которого - известный в России и в Германии журналист, писатель, публицист - Владимир Поссе (1864 - 1940) [11, 12]. Он рассматривает тот же самый период творчества Зудермана, что и Рейнгольдт, но в отличие от него, во-первых, предлагает более развернутый материал с пересказом сюжетов произведений, затронувших его «чувства и мысль»; во-вторых, не исследует их художественной стороны (но декларирует, что они «полны существенных недостатков»); в третьих, к творчеству Зудермана он более не вернется (позднее он продублирует этот свой очерк в очень сокращенном варианте в книге «Пережитое и продуманное»).
Поссе, как и Рейнгольдт, не соглашается с реакцией на произведения Зудермана тех немецких критиков, которые ополчились против своего соотечественника, называя его «развратным писателем» и обвиняя в «потрясённых основах семьи и нравственности». Поссе как
социал-демократа раздражает такая точка зрения; он называет «охранителями» этих критиков, отстаивавших традиционные, консервативные позиции и в эстетике, и в жизни.
По его мнению, крайности в оценках («громадный успех произведений» и «ярость "охранителей"» [11, с. 204]) являются свидетельством «живого и симпатичного таланта» автора, стоящего в одном ряду с «современными литературными знаменитостями» [11, с. 203], а также тонкого социального чутья писателя, прикасающегося к самым болезненным социально-нравственным точкам своей эпохи: семья, брак, отцы и дети, кризис патриархальной культуры, женская эмансипация, новая мораль, художник и общество и т. д.
Восприятие Поссе сочинений Зудермана ограничивается идейно-тематическим аспектом. При этом он не всегда соглашается с идеями автора. Например, он излагает свое понимание образа Регины из романа «Кошачья тропа», сформированное модными веяниями времени. Если для Зудермана Регина - это настоящий, цельный человек, щедро одаренный природой и неиспорченный культурой, то для Поссе она «человек-животное. благородное животное, но все же животное» (курсив В.Поссе. - Г.Р.), «ей недостает рассудка, главного отличия человека от животного» [12, с. 146]; к аналогичному женскому типу, единственным достоинством которого является «безграничная преданность», Поссе относит и «лермонтовскую Бэлу». К тем женщинам, которые утрачивают эту «благородную животность» вследствие своего развития, критик относится весьма нелицеприятно.
Представление о творческой личности Зу-дермана в русской читательской аудитории По-ссе пытается сформировать, помещая его в один ряд с хорошо известными русской публике именами отечественных и зарубежных авторов - Тургенев, Гончаров, Достоевский, Толстой, Диккенс, Ибсен. Поссе берет крупные литературные величины как фон для немецкого автора, задавая высокую оценочную планку: «Как Достоевский, он умеет писать нервами; как Диккенс, Толстой и многие другие он постепенно сближает нас с своими действующими лицами и заставляет страдать и плакать вместе с ними; но более всего он напоминает Генриха Ибсена» [11, с. 204]. Сравнение Зудермана с писателями первого ряда позволяет Поссе показать сильные стороны произведений. Чтобы выявить с его точки зрения слабые в художественном отношении качества их, Поссе вновь обращается к авторитетным именам, но уже к другим: «С художественной стороны произве-
Г. Зудерман и русская критика конца Х1Х в.: переключение кода
201
дения Судермана далеко не безупречны; напротив, они полны существенных недостатков: у него нет ни изящной отделки и законченности Тургенева, ни благородной эпической красоты Диккенса и Гончарова; у него нет, наконец, волшебной рельефности Толстого...» [11, с. 204]. Итак, у Зудермана отсутствуют те качества, которые имеются у перечисленных писателей, вместе взятых. Поссе словно забывает, что произведения писателя должны анализироваться в соответствии с его собственной эстетикой, в рамках которой автор создает свой художественный мир, всегда не похожий на другие. Складывается впечатление, что критик прячется за авторитеты, чтобы оправдать отсутствие своего анализа художественной стороны зудерма-новских произведений.
Петербургский журнал «Ежегодник Императорских театров» регулярно информировал русскую театральную общественность о сюжетах пьес, разрешённых для постановки, о распределении ролей в спектаклях. Здесь неоднократно помещались сведения о пьесах Зудермана1. В 1910 г. в журнале появилась статья писателя и публициста К.Ф. Головина (1843-1913) [13] -своеобразное подведение итогов почти двадцатилетних наблюдений автора за творчеством Зудермана и его сценической интерпретацией в России. С первых же строк он заявляет о своем восприятии Зудермана как художника, «настоящий талант» которого раскрывался в повествовательных произведениях (роман «Госпожа Забота» - «самая яркая вещь» [13, с. 62]. Головин сожалеет, что эту «могучую струю» своего творчества Зудерман «заглушил», направив ее в русло драмы, что мотивы такого решения «мало имеют общего с эстетикой», они «чисто меркантильного свойства». Тем не менее и в драме критик видит у него «выдающийся талант», оригинальность которого подчеркивает термином «зудермановский театр» [13, с. 63], мотивируя этот термин идейно-художественным анализом восьми лучших с его точки зрения драматических произведений, созданных Зу-дерманом с 1889 г. («Честь», «Гибель Содома», «Родина», «Бой бабочек», «Счастье в уголке», «Иоанн Креститель», «Огни Ивановой ночи», «Да здравствует жизнь»). Каждое из них - это художественный срез определенных сторон жизни человека и общества, и в каждом критик выявляет «разные оттенки манеры Зудермана-драматурга», его выдающееся мастерство в создании характеров, в построении сюжета и диалогов, в ведении интриги и в развитии драматического действия, в оригинальности финальных сцен. Наиболее рельефно это мастерство (лите-
ратурное и сценическое) проявилось, по мнению автора статьи, в драме «Да здравствует жизнь», «бесспорно, самой лучшей из пьес Зу-дермана» [13, с. 88].
В пьесах «Гибель Содома», «Родина», «Огни Ивановой ночи» Зудерман воспринимается автором как защитник идей «безусловного индивидуализма», «полной свободы человеческой воли», «автономии сердечного влечения», «личного счастья» [13, с. 63]. Головин не разделяет индивидуалистических тенденций, однако это не мешает критику оценить драматургическое мастерство автора.
По своей идейной и эстетической позиции Головин стоит ближе к Рейнгольдту. Что касается Поссе, то он и Головин высказывают противоположные взгляды на природу зудермановского таланта. Поссе эмоционально декларирует: талант Зудермана «недостаточно оригинальный» [11, с. 204], а Головин доказывает, что «банальности в нем нет никакой» [13, с. 66]. Без сомнения, большее доверие вызывает суждение, основанное на профессиональном анализе текстов.
Таким образом, русская литературная критика активно участвовали в перекодировке художественного мира немецкого автора и в формировании вектора рецепции его произведений в инонациональном контексте рубежа Х1Х-ХХ вв.
Примечания
1. Информация о пьесах Зудермана в «Ежегоднике Императорских театров» помещалась по театральным сезонам: 1895-1896, 1900-1901 («Честь»); 1891-1892, 1896-1897 («Гибель Содома»); 1894- 1895, 1895-1896 («Родина»); 1894-1895, 1895-1896, 18961897 («Бой бабочек»); 1897-1898 («Счастье в уголке»); 1896-1897 («Фринхен"); 1900-1901 («Огни Ивановой ночи»); 1902-1903 («Да здравствует жизнь»); 1906-1907 («Среди цветов»).
Список литературы
1. Шах-Азизова Т.К. Московский Малый театр за десять лет (1898-1908) // Русская художественная культура конца Х1Х-начала ХХ века (1895-1907). Кн. 1. М., 1968. 340 с.
2. Бескин Эм. Герман Зудерман // Рабис. М., 1927. № 37. С. 6-8.
3. Иванов И. Поссарт Э. // Русские ведомости. М., 1891. 25 марта. № 82. С. 2-5.
4. Честь. Комедия в 4 действиях // Театральная Библиотека. М., 1891. № 1. Май. С. 53-54 (Хроника).
5. К. Г. Театр Корша. «Честь» // Русские ведомости. М., 1891. 9 октября. № 278; Р. Ст. Театр Корша // Артист. М., 1891. № 17. С. 122-129.
6. Васильев С. (Флеров С.) // Русское обозрение. М., 1891. Т. 6. Ноябрь. С. 396-412.
7. А. Р-дтъ. Макс Кретцер и Герман Зудерман // Живописное обозрение. Спб.,1891. № 45. С.310-311.
8. Рейнгольдт А. Вольный театр в Европе // Книжки Недели. Спб.,1892. № 2. С. 7-20.
9. Рейнгольдт А. Герман Зудерман // Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауз и Эфрон. СПб., 1894. Т. 24. 780 с.
10. Рейнгольдт А. Герман Зудерман. Критический этюд // Северный вестник. Спб., 1897. Апрель. № 4. С. 37-53.
11. Поссе В. Немецкий реалист // Книжки Недели. Спб, 1892. № 1. С. 203-219.
12. Поссе В. Немецкий реалист // Книжки Недели. Спб, 1892. № 2. С. 143-160.
13. Головин К. Ф Зудерман как драматург // Ежегодник Императорских театров. Спб., 1910. С. 62-88.
ZUDERMANN AND RUSSIAN THEATER CRITICISM AT THE END OF THE19TH CENTURY: THE CODE-SWITCHING
G.I. Rodina
The paper focuses on how large St. Petersburg magazines («Zhivopisnoe obozrenie» [Art Review], «Knizhki Nedeli» [Books of the Week] and «Ezhegodnik Imperatorskikh Teatrov» [Imperial Theatres Yearbook]) reviewed early prose and dramatic works of Herman Zudermann, a German writer and playwright who wrote at the turn of the 19th and 20th centuries. Methods of comparative historical, typological and socio-cultural analysis are used to present intense interest of the Russian public, as well as literary and theater critics, to the writings of their contemporary. The paper also shows how these magazines perceived Zudermann's works, how this perception was driven by similar and different esthetic positions of critics, and how critics decoded the non-Russian artistic world that was described in Zudermann's writings.
Keywords: Zudermann, writer, playwright, perception, St. Petersburg magazines, literary and theater criticism, «Zuder-mann theater».
References
1. Shakh-Azizova T.K. Moskovskiy Malyy teatr za desyat' let (1898-1908) // Russkaya khudozhestvennaya kul'tura kontsa ХIХ - nachala XX veka (1895-1907). Kn. 1. M., 1968. 340 s.
2. Beskin Em. German Zuderman // Rabis. M., 1927. № 37. S. 6-8.
3. Ivanov I. Possart E. // Russkie vedomosti. M., 1891. 25 marta. № 82. S. 2-5.
4. Chest'. Komediya v 4 deystviyakh // Teatral'naya Biblioteka. M., 1891. № 1. May. S. 53-54 (Khromka).
5. K. G. Teatr Korsha. «Chest'» // Russkie vedomosti. M., 1891. 9 oktyabrya. № 278; R. St. Teatr Korsha // Artist. M., 1891. № 17. S. 122-129.
6. Vasil'ev S. (Flerov S.) // Russkoe obozrenie. M., 1891. T. 6. Noyabr'. S. 396-412.
7. A. R-dt". Maks Krettser i German Zuderman // Zhivopisnoe obozrenie. Spb.,1891. № 45. S.310-311.
8. Reyngol'dt A. Vol'nyy teatr v Evrope // Knizhki Nedeli. Spb.,1892. № 2. S. 7-20.
9. Reyngol'dt A. German Zuderman // Entsiklo-pedicheskiy slovar'. Izd. Brokgauz i Efron. SPb., 1894. T. 24. 780 s.
10. Reyngol'dt A. German Zuderman. Kriticheskiy etyud // Severnyy vestnik. Spb., 1897. Aprel'. № 4. S. 37-53.
11. Posse V. Nemetskiy realist // Knizhki Nedeli. Spb, 1892. № 1. S. 203-219.
12. Posse V. Nemetskiy realist // Knizhki Nedeli. Spb, 1892. № 2. S. 143-160.
13. Golovin K.F Zuderman kak dramaturg // Ezhegodnik Imperatorskikh teatrov. Spb., 1910. S. 6288
