CC BY
44
Книги
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
Г.И.Каневская. «Мы еще мечтаем о России...». История русской диаспоры в Австралии (конец XIX в.-вторая половина 80-х гг. ХХ в.). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. 372 с.
«Разрозненные, немые, не знающие страны и незнакомые стране, мы были послушными игрушками в руках первого встречного. Рабочие к нам относились недоверчиво, полувраждебно; высший класс нас третировал как низшую расу. И сами мы себя чувствовали как затравленные волки в незнакомом лесу» (с. 29).
«Почти нет настоящей русской интеллигенции и не цвет России “приплелся” сюда. Духовная интеллигентная жизнь не бьет здесь не только ключом, но даже и хотя бы маленьким родничком. Нет лекций, школ для детей, курсов, кружков, праздника Дня русской культуры. Идет быстрая ассимиляция русских» (с. 65).
«... борьба за существование обострилась до крайности, все же в Демократической королевской республике Австралия (как и в Новой Зеландии) никто (ни из своих, ни из эмигрантов) от голода не умирает (как это бывает с эмигрантами, ну хотя бы в Париже). Русские показали чудеса изобретательности и приспособляемости, и все живут, кто прилично, кто просто сносно» (с. 50).
«Русские австралийцы успешно адаптировались и стали частью австралийского общества, привнеся в него не только элементы русской культуры, но и свои знания, опыт, способности. И русское влияние на австралийскую среду не осталось незамеченным.
Н.Н.Миклухо-Маклай явился одним из основоположников австралийской науки. Э.Борованский и К.Буслова считаются родоначальниками национального балета Австралии, Д.Васильев - “отцом австралийского модернизма”, а Н.А.Малько - основателем австралийской симфонической школы. Русские инженеры внесли весомый вклад в индустриализацию страны, работая в ведущих отраслях ее экономики. В анналы австралийской истории вошли как “великие австралийцы” Русский Джек, основательница русистики на
пятом континенте Н.М.Кристенсен и “гигант мультикультурной политики”, стоящий у ее истоков, В.С.Егоров» (с. 365, 366).
В этих цитатах, бережно приводимых автором монографии Г.И.Каневской со всеми пометками их создателей, в ее собственных размышлениях и оценках показана судьба такого большого и сложного, многогранного и противоречивого, теряемого и обретаемого человеческого сообщества, каким является русская диаспора в Австралии. Автору удалось главное: создать коллективный портрет многих тысяч иммигрантов на фоне коллективных мигрантских процессов и тенденций общественного развития разных стран. Г.И.Каневской удалось, с одной стороны, уважительно отнестись к каждому герою книги (об этом свидетельствуют, например, скрупулезно указанные места, даты рождения и смерти), с другой - раскрыть особенности совместной жизни эмигрантов на протяжении практически вековой истории России, Китая и, конечно же, принявшей их Австралии.
Такое изложение и объяснение материала позволяет отнести автора к талантливым реализаторам современных методологических новаций, прежде всего исследований по типу “case studies” (отдельного случая), или ситуационных (когда анализируются индивидуальные субъекты, отдельные события, конкретные процессы). В монографии Г.И.Каневская воплотила в жизнь еще одну важную методологическую новацию: она сумела достойным образом описать и объяснить предмет исследования, который, по сути, является куматои-дом (от греч. «волна»). Это своего рода «плавающий» объект. Он характеризуется тем, что может появляться, образовываться и тут же исчезать, возрождаться и распадаться, как волны, разбивающиеся о берег. Этот объект не демонстрирует одновременно все свои качества или элементы, а выпускает их то предсказуемо, то неожиданно. В качестве примеров куматоида приводится этнос, студенческая группа и др. А разве диаспора не может быть представлена в виде куматоида? Неслучайно пишут о волнах миграций. Диаспору всегда трудно локализовать на определенном пространственно-временном участке. Невозможно собрать всех ее представителей, сложно определить все качества и свойства. Диаспора порой ведет себя, как волны моря. С помощью этой аналогии многое в исследовании удается передать и оформить.
Не сомневаемся, что методолог найдет в этой работе много интересного и полезного, особенно применительно к эмигрантоведению - новому направлению в отечественной гуманитаристике. Но Каневской удалась книга, доступная и самому неискушенному читателю. Книга, которая заставляет вспоминать, размышлять, сравнивать.
Интересные выводы можно сделать из сравнения воспоминаний русских эмигрантов, очутившихся в Австралии в конце Х1Х-начале ХХ в., которые приводятся в книге, и русских публицистов этого периода, писавших об Австралии. Дело в том, что в дореволюционной России появилось много произведений русских авторов и переводных зарубежных книг о доминионах Британской империи. В них давались высокие оценки их социальноэкономического и политического развития, уровня жизни всех слоев населения. Авторы называли доминионы «лидерами мирового прогресса», «политическими и социальными лабораториями», подчеркивая их беспрецедентные успехи в политике социального реформаторства. Например, в «Энциклопедическом словаре» Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона было сказано, что население Австралии «достигло благосостояния и развития, неизвестного ни одной стране земного шара; это сказывалось и в полном отсутствии пауперизма и в высоком стандарте жизни всего населения, в частности: громадном потреблении мяса, чая, кофе, сахара, поразительное развитие почтовых и телеграфных сношений. Рабочий класс Австралии стал силой экономической и политической, с которой приходилось считаться. Эта-то сила и создала демократический государственный строй»1. Кстати, в отношении кофе в монографии Г.И.Каневской на примере судьбы эмигрантов И.Д.Репина,
1 Энциклопедический словарь. Издатели Ф.А.Брокгауз (Лейпциг), И.А.Ефрон (СПб.). Доп. Т. 1. СПб., 1905. С. 23.
М.Куличенко, В.П.Нагих и других, заимевших свои кофейни и рестораны в австралийских городах, говорится, что «именно русские познакомили австралийцев с настоящим кофе». В 1930-е годы И.Д.Репин, начавший с работы таксиста, стал «кофейным королем» (с. 49).
Авторы отмечали «другой» внешний вид жителей доминионов. Так, Н.А.Крюков, посещавший Австралию по заданию министерства земледелия и государственных имуществ, писал: «... все одеты здесь совершенно по-другому, чем у нас; нет ни босых ног, ни онуч, ни рванины; все одеваются в пиджачные пары светлой легкой материи, на всех чистые воротнички, рукавчики и галстуки, на ногах ботинки черные или желтые, на головах соломенные шляпы. Куда ни пойдешь, куда ни взглянешь, везде видишь чисто и прилично одетых людей»2.
А вот Г.И.Каневская приводит отрывок из воспоминаний эмигранта Н.Д.Ильина. Он приехал в страну не в командировку, а жить и обустраиваться, и его взгляд мог быть более пессимистичным. Но он пишет: «Начиная с первого австралийского порта (Фримантль) и во всех последующих мы глубже и глубже проникались впечатлением, вполне неведомым не только русскому человеку, но и даже нам, видавшим Европу и обе Америки. Это впечатление можно вполне точно определить впечатлением “сплошной сытости”... И только позднее, когда по обстоятельствам я вошел в самую жизнь, в толщу населения, то убедился, что нищеты здесь нет совершенно, а то, что здесь по имущественной группировке - бедность, по нашей социальной мерке представляет собой завидный достаток» (с. 23).
Н.А.Крюков был удивлен вежливостью и обходительностью взаимного обращения людей в Австралии: «При обращении хозяев с рабочими не допускается никаких особенностей в языке или манерах; фермер при обращении к рабочему употребляет точно такие же выражения, с какими он обращается к членам своей семьи или знакомым. Мне никогда не приходилось наблюдать, чтобы хозяин, отдавая приказание или разговаривая с рабочим, возвысил голос, употребил невежливые выражения или жесты»3.
А вот мнение эмигранта Н.Калашникова, цитируемого Г.И.Каневской: «Прислуга и рабочие суть только помощники хозяина, а не вьючная скотина или раб» (с. 23).
Так совершенно разные люди обратили внимание на одни и те же детали и характеристики Австралии - переселенческой колонии, растущей и крепнущей именно благодаря иммигрантам. Автору монографии удалось исподволь, не теряя нити своего повествования о прибывающих иммигрантах из России, приводя меткие цитаты из их воспоминаний, показать достойный уровень развития Австралии, ее значительные успехи в области экономики, социального и политического реформаторства не только на рубеже Х1Х-ХХ вв., но и на протяжении всего ХХ в.
Высокой научной оценки и просто большого уважения заслуживает эвристическое чутье автора, а также источниковая база. Каневская изучила поистине огромный массив опубликованных и неопубликованных источников. Среди опубликованных: источники, созданные самими иммигрантами: периодические издания, мемуаристика, эпистолярное наследие, научные и литературные труды русских австралийцев, документы официального происхождения - правительственные и дипломатические, сборники документов. Неопубликованные источники тщательно собирались автором в российских и австралийских архивах, только перечень которых займет не один абзац. Более того, за годы работы над темой автором был накоплен личный архив, в который вошли рукописи и письма русских австралийцев, магнитофонные, теле- и видеозаписи, фотодокументы.
Благодаря такой источниковой базе коллективный портрет русской диаспоры в Австралии получился у Каневской максимально полным, объемным и весьма реалистичным. Материал, организованный в структурно-хронологическом ключе, позволил представить все
2 Крюков Н.А. Австралия. Сельское хозяйство в Австралии. М.: Склад издания у А.Ланге, 1906. С. 20, 28.
3 Крюков Н.А. Там же. С. 154, 155.
значимые аспекты общественной жизни русских иммигрантов. Хронологически волны русской иммиграции в Австралию сгруппированы в четыре периода: иммиграция дореволюционная (конец XIX в. - Первая мировая война), послереволюционная (1923 г. - Вторая мировая война), русских перемещенных лиц - «ди пи» (от англ. DP - Displaced Persons, 1947-1954 гг.) и иммиграция 1950-1980-х годов.
Автор представляет географию выхода и расселения русских иммигрантов дореволюционного периода, их социальную и правовую адаптацию, анализирует политическую иммиграцию и ее роль в складывании русской диаспоры. В послереволюционной иммиграции межвоенного периода исследованы социально-экономическое положение и правовой статус, идейно-политическое размежевание и общественно-культурная жизнь белой иммиграции. Подробно изучена коллективная судьба русских перемещенных лиц: их разнообразные пути в Австралию, численность, социальный состав, условия приема, география расселения, специфика адаптации. Это дало возможность автору нарисовать яркий политический портрет русских «ди пи» в Австралии. Более того, Каневская начинает рассказ о становлении Австралийско-Новозеландской епархии Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ). Четвертая волна иммиграции (1950-1980-е годы) структурно показана наиболее разносторонне. Ее исследование автор начинает с исхода русских из Китая, в котором устанавливается маоистский режим, размышляет об особенностях их адаптации в Австралии, продолжает рассказ об Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, поднимает вопрос об институтах этнизации. Максимально полно раскрыта культурная жизнь русской диаспоры этого периода. Рассмотрены изучение русского языка, литературная и издательская деятельность, вклад русских австралийцев в развитие науки и образования, музыкальная жизнь, русский драматический театр, изобразительное искусство и архитектура. Показав столь масштабную институциональную эволюцию русской диаспоры, автор сделал вполне обоснованный вывод об успешной адаптации русских австралийцев и превращении их в часть австралийского общества. Уже в четвертом периоде русская диаспора «имела в своей структуре сложившиеся социальные институты, которые представляли собой достаточно стройную и разветвленную систему национальных организаций, охватывающую практически все области общественной жизни. Она включала ряд церковных, общественных, культурно-просветительных, политических корпоративных, молодежных, благотворительных организаций, призванных способствовать сохранению этнической идентичности русских. Как и в других странах рассеяния, большое значение для русских имела РПЦЗ. Она объединяла иммигрантов, разбросанных на обширной территории Пятого континента, приобщала их к православной вере и помогала сохранить тот уровень духовности, который позволял им оставаться русскими» (с. 364).
Русская диаспора в Австралии, как и любая другая, всегда стоит перед альтернативными путями развития. Первый - полная ассимиляция, растворение в англоязычной австралийской культурно-языковой среде. Другой - превращение в этнокультурную группу, являющуюся органической частью страны проживания. Г.И.Каневская надеется, что «русская диаспора в Австралии сохранится» (с. 367).
Л.Н.СЕМЕНОВА, кандидат исторических наук, профессор (Институт парламентаризма и предпринимательства,
Белоруссия). E-mail: lunis17@mail.ru
