CC BY
51
Функция как риторическая структура в 3D
В.В.Карпов
Тема функции в архитектуре достаточно непростая и противоречивая. Эти противоречия и сложности, как кажется, парадоксальным образом связаны с ее привычной, упрощенно зауженной и излишне радикальной трактовкой как в профессиональном, особенно в сферах архитектурного образования и проектной практики, так и обыденном понимании, часто вычлененном из исторического и культурного контекста.
Принцип контекстуальности, вероятно, заимствованный современной философией из филологической герменевтики и, еще глубже, традиционной экзегезы, окончательно утвердился сегодня как метод и основное правило культурно-исторического исследования и интерпретации. В случае изучения функции в архитектуре этот метод и правило также имеет первостепенное значение. Современные попытки обновления феноменологии с помощью герменевтики с целью выхода на уровень онтологии понимания объединили и обогатили как текст в широком смысле слова, так и язык, который по-прежнему сохраняет свое значение как способ существования и изначального уровня структурирования бытия.
В этой связи интересно проследить некоторые метаморфозы, претерпеваемые термином функция в современном, как обыденном, так и профессиональном, словоупотреблении, причем в различных языках. В качестве примера можно использовать несколько аббревиатур, в которых функция традиционно обозначается в кириллице буквой Ф: в русской транскрипции это МФУ (многофункциональное устройство), МФК (многофункциональный комплекс), АФК (архитектурно-функциональная концепция) и, возможно, некоторые другие. Очевидное стремление через языковые формы к полифункциональности и функциональной концептуальности тем не менее оказывается в многоязычном мире не столь однородным, последовательным и устойчивым, как это происходит в русском языке, и с этим, вероятно, связаны известные трудности перевода с различных языков в архитектурно-строительной и иной специализации и тематике.
В случае МФУ (многофункционального устройства), например, как сочетания принтера, сканера и копировального аппарата в едином предмете периферийного компьютерного оборудования слово функция или его дериваты частично используются в итальянском (тиШ/ипаюпе), немецком (тиШ/ипШопздегШ), французском (тиШ/опсЬ'оп), испанском (едшре ти1И/ипсИопа1е) и многих других языках; в английском и французском языках тиШ/ипсНоп или тиШ/опсИоп получают дополнения или заменители в виде
all-in-one или tout-en-un (все в одном), в итальянском - в комбинации с английским dispositive/ all-in-one (устройство все в одном); в американском английском multifunction и all-in-one используются как синонимы с очевидным предпочтением второго варианта — all-in-one, в то время как принтер с одной функцией сохраняет название single-function.
В архитектурной специфике многофункционального здания или комплекса (МФК) привычная для русского языка расшифровка аббревиатуры в ее английском варианте - multifunctional building или multifunctional complex - довольно широко используется в английских переводах с локальных языков сопредельных с Россией и ранее связанных с СССР стран и регионов, включая бывшие советские республики, страны Восточной Европы и некоторые западные государства, считавшиеся традиционными экономическими партнерами СССР, что свидетельствует о сохранении общего понятийного аппарата в границах общего идеологического или экономического пространства. В других географических, экономических и идеологических контекстах слово функция или его производные часто совсем исчезают из употребления в архитектурно-строительной специфике, сменяясь в английском языке синонимами, близкими по значению ви-трувианско-альбертианским категориям, связанным с назначением и использованием, например, multi-purpose (разного назначения), multi-use (разнообразного использования) или mixed-use (смешанного использования).
Что касается «архитектурно-функциональной концепции» (АФК), она может разрабатываться архитектором, но обычно, и особенно в сфере коммерческой архитектуры, предлагается девелоперской компанией или инвестором-застройщиком с участием архитектора-менеджера, занятого в девелоперском или строительном бизнесе, и передается другому архитектору или архитектурной компании, т.е. профессионалам для дальнейшей разработки проекта. В этой специфике АФК чаще всего становится «ясной» и «прозрачной» благодаря прежде всего предшествующей ей по времени и определяющей ее как сточки зрения «архитектуры»,так и «функционального решения», финансовой модели проекта. В целом данную концепцию, вероятно, можно было бы сравнить, в соответствии с критерием и уровнем «архитектурно-функциональной концептуальности», с традиционным эскизным проектом или предпроектным предложением, предваряющими сам проект. Возможными эквивалентами этой концепции в интернациональном контексте архитектурно-строительной практики, в которой доминирует английский язык, вероятно,
12 1 2011
могут рассматриваться conceptual design или design concept (концептуальный проект) и design proposal или project proposal (проектное предложение).
Используемые здесь термины и понятия русского языка так же, как и английского, внутренне подразумевают функциональное решение. Тем не менее привычные операции, описываемые в русском языке в категориях «функционального зонирования», «функциональной организации» или «функциональной схемы», в английском, французском и итальянском языках основываются на общем для этих языков латинском корне tribut (назначать, определять, распределять) и соответственно представляют функциональную организацию или зонирование в терминах - functional distribution, distribution fonctionnelle и distribuzione funczionale - или, в попытке преодоления ортодоксального функционализма, просто - distribution, distribution и distribuzione. В то время как functional distribution явно указывает на функциональный императив Современного движения в архитектуре XX века, distribution возвращает современную архитектуру к принципам протофункционализма XIX столетия, сложившимся в академической традиции Ecole Polytechnique и Ecole des Beaux Arts, и окончательно к одной из шести категорий Витрувия -distribute, которую греки понимали как экономию, а в русском переводе Витрувия - это расчет. Имеется в виду расчет многообразных факторов - от выбора места и материалов до расположения, предназначения и удобств.
В одной из своих статей, выражая озабоченность по поводу отсутствия живой, стимулирующей дискуссии или дискурса в архитектуре, А.Г.Раппапорт сетует на немногословность архитекторов-практиков1. Действительно, как он признает, архитекторам не хватает слов, когда они обращаются к графическому языку - поясняющим их аргументы рисункам, наброскам и эскизам. Но подобным образом поступают отнюдь не все поколения архитекторов. Новое поколение, и не обязательно молодое, все чаще «ангажирует» свои идеи в архитектуре не только с помощью комьютерной графики, но и самими возможностями комьютерныхтехнологий, сопоставляя возможности AutoCAD с преимуществами ArchiCAD, 3D StudioMax и других графических программ. Для этого поколения принципиально важно, следует ли начинать, к примеру, разработку АФК (архитектурно-функциональной концепции) или эскизного проекта с традиционного функционального зонирования в плане, т.е. с distribution (в терминах Ecole de Beaux Arts) или же с трехмерной модели, причем в расчет (distribute - почти витрувианская категория) принимается выбор между статической и динамической трехмерными моделями.
Мнимостью и иллюзорностью современных, математизированных с помощью компьютерных технологий трехмерности и иррациональной четырехмерности, если принимать
1 Раппапорт А.Г. Вещи и слова (против заговора молчания) // Авторская рубрика. Александр Раппапорт. Интернет-издание «Архитектор». 2004.
во внимание динамическую трехмерную компьютерную симуляцию, восхитились бы все супрематисты, конструктивисты и функционалисты вместе с Н.И.Лобачевским и К.Ф.Гауссом. Напротив, нарочито остроумная на первый взгляд расшифровка современной аббревиатуры 3D (three-dimensional -трехмерный), предложенная Дж.Риквертом, подкупает свом радикальным консерватизмом. По Рикверту,30-это Dressing, Dinning, Dancing - то есть Костюм, Обед и Танцы, - слова, вызывающие реминисценции бала. Если сопоставить эту интерпретацию многомерности в архитектуре, изложенную Риквертом, с использованием традиционных метафор в его книге «Танцующая колонна: об ордере в архитектуре» с поисками истоков модернизма или функционализма в другой его работе «Первые современные. Архитекторы XVIII столетия», становится понятным, каким образом метафоры и аналогии в архитектуре перемещаются в трансисторическом измерении2. Что в таком случае может происходить с функцией как понятием, категорией, метафорой и аналогией в столь различных измерениях? Возможно, архитектурная функция наравне с другими понятиями, категориями, метафорами и аналогиями, с которыми она неразрывно связана, должна одновременно «танцевать» и как-то по новому, подобно оцифрованному ПРОУНу, самоутверждаться, проходя через ритуалы одевания или обнажения, «застольных бесед» или дискурса с непременным использованием гастрономического и иного вкуса.
В действительности идеи функционализма в наши дни не то чтобы состарились, но приобрели некоторую усталость, что проявляется в неряшливой экстравагантности костюма или одежды, в которую облекается сегодня функция; их столовый этикет (в соответствии с правилом «когда я ем, я глух и нем», которое вызывает сожаление у А.Г.Раппапорта) или отсутствиие такового почти соответствует недостаточно культивированному гастрономическому вкусу - всеядности, и к тому же они плохо, как разумеют, танцуют break dance, даже если и решаются на танец.
Если оставаться серьезным, создается впечатление, что понятие и категория функции уже не вполне отвечают профессиональной потребности в адекватном современному состоянию архитектуры описании или обозначении в прежних функциональных терминах как внутренних параметров и процессов, связанных с объектом,так и внешних влияний, относящихся к субъективным аспектам архитектурно-строительного процесса,т. е. инструментальных приемов создания архитектуры и сферы ее потребления, восприятия и использования, связанных с критической, культурно-исторической и теоретической оценкой и прогнозом. И если в архитектурной практике это ощущается скорее интуитивно - художественная интуиция и вкус подсказывают, и инерция функционального мышления, его критика и инновации неизбежно сосуществу
2 Rykwert, Joseph. The Dancing Column: On Order in Architecture. Cambridge (Mass.) London: MIT Press, 1996; The First Moderns: The Architects of the Eighteenth Century. Cambridge (Mass), London: MIT Press. 1980.
ют; история и теория архитектуры пытаются объяснить эти процессы рефлексивно.
В этом контексте представляется интересным и важным обратиться к истории использования понятия функции в архитектуре последователем Дж.Вико, КЛодоли, которое с самого начала ставит внешнюю репрезентацию в отношение зависимости от функции. Введение этого понятия в профессиональный обиход, выявленное Э.Кауфманом в его работе «Архитектура в век разума. Барокко и постбарокко в Англии, Италии и Франции»,3 никак не связано с назначением или использованием здания. Как убедительно доказывает Дж.Рикверт в его исследовании «Первые современные. Архитекторы XVIII столетия», функция рассматривалась Лодоли в качестве инструмента установления тройственной взаимосвязи между конструкцией, материалом и декором или, иными словами, для объяснения полярного отношения между конструкцией и украшением по сути в их альбертиев-ской трактовке.
Таким образом, в XVIII столетии был сделан шаг, отделивший архитектуру в традиционном понимании, хотя она продолжала и продолжает существовать в своей трансцендентности, от архитектуры функционализма с ее особой трансцендентностью, сложно взаимосвязанной с первой. Во второй половине XIX - первой половине XX веков лодолианское правило квази-семантического кодирования - «Ничто не может быть выражено в репрезентации, что не присутствовало бы так же правдиво в функции» {“Шипа со$а...тейегз?' дев т гарргезеп1:а2юпе1 сЬе поп 5?б? апсЬе уегатеп1е т/ипгюпе")* - произвольно-тенден-циозно интерпретируется и радикально трансформируется в аподиктическую формулу функционализма - форма следует функции. При этом функция трактуется почти исключительно сточки зрения назначения или использования и соотносится с внутренними бытовыми, общественными и производственными процессами. Сущностное и знаковое, эйдетическое и сигнификативное (если использовать термины, предложенные А.Г.Раппапортом для описания ситуации5), смысл и символ, идея и объект вступают в функциональное отношение, которое через развитие миметической морально-этической и поэтическо-романтической интриги протофункциональной и функциональной теорий приводит архитектуру к эпистемологическому конфликту, описанному М.Фуко, - разрыву между интерпретацией и формализацией6.
В попытке преодоления конфликта последующие истори-ко-теоретические исследования функциональной проблематики в архитектуре, сопровождавшие кризис функционализма, были связаны главным образом с его критикой и одновре-
Kaufmann, Emil. Architecture in the Age of Reason: Baroque and Post-baroque in England, Italy and France. Cambridge: Harvard Univ. Press. 1955.
4 Ibid. P.96.
3 Pannanopm А.Г. Архитектура и миф // Вопросы теории архитектуры: Архитектура и культура Россиии в XXI веке//Сборник научных трудов и докладов на Четвертых и Пятых Иконниковских чтениях. Под ред. И.А.Азизян. НИИТАГ PAACH, М., Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. С.427-465.
6 Фуко, Мишель. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., «Прогресс», 1977.
менно с сознательным или подсознательным его оправданием и защитой. Подобная интенциональность проявлялась как в радикальном отрицании, так и в расширенных трактовках значения функции в архитектуре. Среди наиболее заметных работ этого периода можно отметить (в хронологическом порядке) исторические исследования Э.Кауфмана, Э.Р.Де Дзурко, Р.Бэнема, П.Коллинза, М.Тафури, М.Франчисконо, Р.Де Фуско, Дж.Рикверта, К.Фрэмптона, А. Коху на и многих других. В теоретическом плане примечательны работы Дж.К.Кёнига, Дж.Бродбента,У.Эко, М.Л.Скальвини, Р.Банта и, конечно, А.В.Иконникова, развивающие критическое, струк-турно-семиотическое направление в исследовании проблемы функции в архитектуре 1.
Европейский неоклассицизм, в котором обнаруживаются истоки функционализма и который оправданно рассматривается многими историками архитектуры первым интернациональным стилем, а также следующий за ним период развития архитектуры совмещают в себе рационалистическую и романтическую, естественно-научную и морально-этическую тенденции. На этой взаимосвязи основывается формирование квази- или протофункциональных представлений в архитектуре. Несмотря на то, что рационализм как характерная черта неоклассической тенденции начинает доминировать в архитектурной теории,такие этическо-эстетические понятия и категории, как красота, благопристойность-приличие (bienseance), конвенция, вкус (в том числе гастрономический) и т.д. продолжают дискутироваться. В свою очередь, методы художественной имитации и системы пропорционирования ордеров остаются основными инструментами архитектурнопроектного процесса. В этом контексте радикальное противопоставление тектонической чистоты и ясности греческой стоечно-балочной системы с ее сдержанностью декора ре-нессансно-барочной декоративной традиции, предпринятое в 1706 году Ж.-Л .де Кордемуа в его трактате Nouveau traitede
1 Kaufmann, Emil. Architecture in the Age of Reason... DeZurko, Edward R. Origins of Functionalist Theory. New York: Cambridge Univ. Press. 1957. Banham, Peter Reyner. Theory and Design in the First Machine Age. London: Architectural Press. 1960. Collins, Peter. Changing Ideals in Modern Architecture. 1750-1950. London: Faber and Faber. 1965. Tafuri, Manfredo.Teoria e storia dell’architettura. Bari-Roma: Laterza. 1963. Franciscono, Marcel. Walter Gropius and the Creation of the Bauhaus in Weimar: The Ideals and ArtisticTheories of Its Founding Years. Urbana: Univ. of Illinois Press. 1971. De Fusco, Ren a to. Storia dell’architettura contemporanea. Bari. 1975. Rykwert, Joseph. The First Moderns... Fra.mpton, Kenneth. Modem Architecture: A Critical History. London: Thames and Hudson. 1930. Colquhoun, Alan. The Type and Its Transformations: Displacement of Concept in Le Corbusier I I Essays in Architectural Criticism: Modern Architecture and Historical Change.The MIT Press: Cambridge, Mass and London. 1984. Koenig Giovanni Klaus. Analisi del linguaggio architettonico. Florence: Libreria editrice Fiorentina. 1964; Architettura e comunicazione.preceduta da Elementi di analisi del linguaggio architettonico. Florence: Libreria editrice Fiorentina. 1970. Broadbent, Geoffrey. Function and Symbolism in Architecture //Responding to Social Change. Dowden, Hutchinson & Ross, New York. Eco, Umberto. La stuttura as sente: Introduzione alia ricerca semiologica. Bo mpiani, Milan. 1968; Function and Sign.The Semiotics ofArchitecture //Sign, Symbol, and Architecture. John Wiley & Sons. 1980; A Componential Analysis of the Architectural Sign (Column) I I Sign, Symbol, and Architecture... Scalvini, Maria Luisa. L’architettura come semiotica connotativa. Milan: Bompiani. 1975. Bunt, Richard. Linguistics into Aesthetics Won’t Go // Sign, Symbol, and Architecture... P.421—438. Иконников А.В. Функция, форма, образ в архитектуре. М., «Стройиздат», 1986.
14 1 2011
toute ['architecture,8 рассматривается историками архитектуры определяющим, в том числе и в функциональном аспекте. Это новаторство, каждый в своей манере, продолжили М.-А.Ло-жье в 1753 году в своем Essaisur ['architecture9 во Франции и КЛодоли около 1740 года в Италии.
Лодоли оставил после себя лишь план девяти книг не написанного им, возможно, законченного, но намеренно не изданного или утраченного архитектурного трактата. Тем не менее его взгляды были широко известны во второй половине XVIII века в изложении трех комментаторов из круга его учеников, критиков и последователей - Ф.Алгаротти, А.Меммо и Ф.Милицья10. Реформаторский отход этих теорий от конвенционального формализма в направлении поисков изначальных естественных принципов архитектуры в природе был связан с использованием органических или биологических аналогий и рассмотрением физических свойств материалов. «Антропологические» ссылки Л ожье на «естественного человека»Ж.-Ж.Руссо и «примитивную хижину» (cabane) как естественную модель архитектуры и рациональный инструмент ее объяснения и создания указывают на возвращение интереса к Витрувию и античности, но уже под влиянием теоретических положений де Кордемуа.
Для монаха-францисканца Лодоли обращение к античности, кроме критического интереса к Витрувию, было навеяно философско-историческими идеями Вико11. Как оправданно полагают исследователи Лодоли, его правило правдивого, функционально осмысленного использования конструкции, материала и декора может быть интерпретировано не столько в связи с конструктивной логикой или свойствами строительных материалов, сколько с виковской трактовкой истины. Основанная в философско-историческом плане на мифе и языке и подтверждаемая в сфере практической деятельности творческим актом или изобретательностью (invenzione) как правдивой имитацией божественного творения и исторической традиции, истина в философии Вико приобретает значение гражданско-правовой категории общепринятого «здравого смысла» (sensus communis) как результата риторической, с правовым акцентом дискуссии или дискурса. Invenzione или inventio, если использовать латинский вариант слова, также является первым риторическим каноном, связанным с необходимостью нахождения, выбора или изобретения материала речи или текста. Заимствованная у Аристотеля взаимосвязь риторики и логики приводит Вико к формулированию законов конструирования и институционализации гражданской
8 Cordemoy de, Jean-Louis. Nouveau traite de toute I’architecture ou I’art de bastir. Paris. 1706.
9 Laugier, Marc-Antoine. Essai sur [’Architecture. Paris. 1753-1755.
10 Algarotti, Francesco. Saggio sopra I’architettura. 1956 //Opere varie. Venice. 1757; Lettere sopra I’architettura. 1748-1763. Memmo, Andrea. Elementidi architettura lodoliana, ossia Parte del fabbricare con solidita scientifica e con eleganza non capricciosa. Libri due. Roma: Pagliarini. 1786. Milizia, Francesco. Principi di architettura civile. Finale. 1781.
11 Vico, Giambattista. De antiquissima Italorum sapientia, ex linguae latinae originibus
eruenda. Libri tres (1710) // Opuscoli vari di Giambattista Vico. Napoli: Jovene. 1840;
Principi di scianza nuova d’intorno alia comune natura delle nazioni. Napoli. 1725-1744.
Си. также Вико, Джамбаттиста. Основания новой науки об общей природе наций.
Л., ГИХЛ. 1940.
общественной жизни на основе поэтическо-мифологического предания, исторической традиции и языка. Эти законы распространяются на цивилизацию в целом.
Преподавание архитектуры, которым занимался Лодоли в Венеции, не было связано с уроками рисования или черчения, изучением конструкций или материалов. Метод его наставничества в соответствии с учением Вико скорее был основан на правилах или пяти канонах классической риторики и его - Лодоли - индивидуальном,личностном интеллекте (ingegno), еще одной виковской категории, трактуемой как необходимость имитации провиденциальной природы и возможность сопричастности божественному разуму. В своем преподавании Лодоли использовал мифологические, часто странные или наивные, истории и диалоги, которые были собраны в его книге «Вымышленные апологии» (Apobghi immaginati),12 единственном изданном в 1787 году произведении автора, отдельные истории которой вошли в комментарий Меммо E[ementi di architettura /odoUana, вышедший в 1768 году. Преподавательский метод Лодоли и его влияние на развитие архитектурной теории неоклассицизма подробно анализируются в диссертационном исследовании М.Неве «Архитектурные уроки Карло Лодоли (1690-1761): Индол материала и Я»13. Данная работа продолжает анализ выявленного Кауфманом и всесторонне изученного Риквертом и другими исследователями первого в истории архитектуры использования термина функция в архитектурной теории14. Кауфман и Рикверт рассматривают категориальную пару funzione и rappresentazione (originaUssime paro[e lodoliane -как определяет их Меммо) с позиции конструктивного отрицания радикальной трактовки функции как назначения. Неве акцентирует внимание на очевидных для исследователей Л одоли риторических аспектах его архитектурной теории, но со специфической точки зрения его педагогического метода, трактующего материалы и их свойства по аналогии со свойствами личности или «я» как совокупности индивидуальных черт характера.
Рассмотрение тройственного значения функции влодоли-анской трактовке как отношения и взаимосвязи конструкции, материала и декора в связи с философскими идеями Вико может быть соотнесено с двумя важными для изучения
п Lodoli, Carlo. Арologhi immaginati, е sol. estemporaneamente in voce esposti agli amici suoi dal fu fra Carlo de’ conti Lodoli, min. osservante di S. Francesco, facilmente utili all’onesta gioventu, ed ora per la prima volta publicati nell’occsione del solenne ingresso che fa alia procuratia di S .Marco Peccellentissimo signor Andrea Memmo cavaliere della stola d’ora. Bassano 1787.
13 Neveu, Marc. Architectural Lessons of Carlo Lodoli (1690-1761): Indole of Material and of Self// Ph.D. Dissertation in Architecture History and Theory. 2006. School of Architecture. McGill University. Montreal.
14 Kaufmann, £m//.Architecture in the Age of Reason... Kaufmann Jr., Edgar. Memmo’s Lodoli //The Art Bulletin. XLVI. No.2. June 1964. P.160-175; Lodoli architetto // In search of modern architecture. A tribute to Henry-Russel Hitchcock. A cura di Helen Searing. Cambridge, MIT Press. 1982 (The Architectural History Foundation, 6). P.31-37. Rykwert, Joseph. Lodoli on Function and Representation//The Architecture I Review. July 1976; The First Moderns...; The Necessity of Artifice. London. 1982. C. 114-121; См. также Рикверт, Джозеф. Лодоли о функции и репрезентации. Сокр. пер. с англ. Н.Молока //Архитектура мира. Выпуск 5. М.: Architecture, 1996. C.67-73. Caligaris, Sergio Paolo. Gli indici periltrattato sull’architettura di fra Carlo Lodoli //Arte Cristiana, n.s.74.1936. P.181—190.
функциональной составляющей архитектуры моментами -миметической интригой построения мыслительной деятельности в теории архитектуры и сопровождающим ее развитие отношением интерсигнификации или взаимного означения понятий и категорий архитектурной теории. То и другое очевидно присутствует в доктрине Лодоли.
Независимо отхарактера построения интриги и связанного с ее развитием взаимного означения понятий и категорий анализ фокусируется с целью выявления метафор и аналогий, заимствований и трансформаций, на этимологических значениях слова функция. Как кажется, именно этимология слова определяет место и значение термина функция в архитектурной теории Лодоли. Осознавая историю как развитие философии и предания, основанных на греко-римской тра-дици, Вико настаивает на глубоком этимологическом анализе слов латинского языка, которые в своем значении по сути являются носителями истории и посредниками в передаче традиции. Этимологический анализ слова функция в исследовании Г.С.Лебедевой «Функция в контексте культуры и архитектурной теории» указывает на определенное соответствие его латинского смысла и значения лодолианскому словоупотреблению. «Латинское слово времен Витрувия /ипсИо (от глагола/ипдог,/ипд! - исполнять) представляет нам панораму действий и состояний чел овека<...> исполнять обязанности, служить опорой, проявлять доблесть, следовать обычаям, совершать трапезу, выражать радость, испытывать страдание <...> Смысл слова «функция» в древнем языке зиждется на идее наличия программ, общественных и глубоко личных, повергающих каждого человека в ситуцию вечного ученика, обязанного выполнять заданные ему уроки; это программы поведения, социальных отношений, нравственных переживаний и, наконец, предназначения: судьбы, смерти»15. Этимологически функция характеризуется совокупностью индивидуальных черт характера и поведения в их опосредовании социальным и гражданско-правовым контекстом. Именно в этом характерологическом значении, определяемом воспитанием и образованием, положением в обществе, гражданской позицией, социальной активностью, этическо-правовыми нормами поведения и эмоциональными, включая эстетические, переживаниями, мог понимать и рассматривать функцию Лодоли сточки зрения использования слова в латинском или итальянском языке.
Уже в этимологическом плане и на уровне обыденного словоупотребления прослеживается использование неоднозначных значений и смыслов слов и понятий, объясняющих смысл и значение слова функция, которые, в свою очередь, дополняют и расширяют экспликативные и предикативные значения. При метафорическом или с использованием
15 Лебедева ГС. Функция в контексте культуры и архитектурной теории // Вопросы теории архитектуры: Архитектура и культура Россини в XXI веке // Сборник научных трудов и докладов на Четвертых и Пятых Иконниковских чтениях. Под ред. ИААзизян. НИИТАГ РААСН, М., «Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. С.75-84. См. также «Academia. Архитектура и строительство». № 2, 2003. С.20-23.
аналогий перемещении слова в специфический контекст архитектурной теории «внутреннее» взаимное означение дополняется «внешним», и функция как понятие и категория архитектурной теории определяется двойным отношением интерсигнификации. Параллельное и взаимосвязанное с этим процессом развитие миметической интриги построения мыслительной деятельности в архитектурной теории определяется использованием классической риторической традиции в ее философском и культурно-историческом развитии и опосредовании в качестве теоретического инструмента и метода. Таким образом, смысл и значение функции в архитектурной доктрине Лодоли могут определяться как взаимным означением понятий и категорий архитектуры в их опосредованных философско-историческим контекстом культуры значениях и смыслах, так и упорядочивающей и конфигурирующей ролью используемых и интерпретируемых на основе имитации правил и канонов классической риторики как способа теоретического осмысления архитектуры в ее профессиональной специфике и в широком культурноисторическом спектре.
Развивая философско-теоретический и педагогический метод, основанный на правилах и канонах классической риторики, Лодоли использует термин функция в полном соответствии с пятым риторическим каноном - actio (исполнение, произнесение). Данный канон подразумевает индивидуальные качества оратора, его характер и поведение, которые придают соответствующие качество и характер его речи или презентации. Аналогичное использование риторического принципа характерологии в архитектурной теории Альберти почти исчерпывающе изучено В.П.Зубовым через анализ таких альбертиевских категорий, как очертания, достоинство, подобающее, характер, движения души и тела (жесты и эмоции) и украшения16. Введение в профессиональный обиход термина и понятия функции, инициированное Л о дол и, одновременно повторяет и развиваеттеоретические положения Альберти. Как «движения тел», по Альберти, диктуются «движениями души»,так и репрезентация, у Лодоли, ставится в отношение зависимости от функции. Разумеется, отношение между функцией и репрезентацией в теории Лодоли не соответствует буквально внутренне-внешней взаимосвязи жестов и эмоций в художественной доктрине Альберти. Оно также не является отношением между достоинством и подобающим, определяющим характер постройки и ее декор, в соответствии с комментарием В.П.Зубова. Используя риторические аналогии в интерпретации архитектуры,тот и другой не упускают из виду два первых ее канона - inventio и dispositio - нахождение или изобретение материала речи или текста и расположение или композицию этого материала. Несмотря на очевидные параллели, различия между двумя интерпретациями могут определяться противоречивыми и стори чески ми тенденция ми
16 Зубов В. П. Архитектурная теория Альберти // Леон Баттиста Альберти. М. «Наука», 1977.
16 1 2011
в развитии самой риторической традиции, связанными с ее структурными, содержательными и формальными аспектами. В специфике архитектурной теории этим различным тенденциям, обусловленным внутренними факторами, могут соответствовать структура элементов и расстановка акцентов внутри витрувианской триады - прочность, польза, красота.
Основное внутреннее противоречие риторики, связанное с ее развитием и использованием в различных культурноисторических контекстах, определяется отношением между первым и последним риторическими канонами - inventio и actio. Неоднозначность взаимосвязи между материалом как внутренним содержанием замысла, вымысла или изобретения и исполнением как внешней его презентацией в характерной манере или индивидуальном стиле зависит от смены приоритетов, отдаваемых той или другой составляющей на протяжении истории. Каноническое требование соответствия содержательной убедительности материала не менее убедительной форме его репрезентации по сути возвращается к отношению между интерпретацией и формализацией в их паритетном или конфликтном сосуществовании. В ренессансной культуре наблюдается определенное равновесие рассматриваемых аспектов классической риторической традиции. Интерпретация витрувианской триады в архитектурной теории Альберти с использованием риторических аналогий, несмотря на иерархическое ее построение и различные версии, демонстрирует понимание архитектурных феноменов в их единстве и целостности. Напротив, критика и отрицание конвенционального формализма архитектуры предшествующей неоклассицизму эпохи, с ее акцентом на декор, свидетельствует о разрыве декларированного Витрувием триединства прочности, пользы и красоты.
Внутренние противоречия в архитектуре могли быть отражением более общего конфликта эпохи Просвещения между конвенциональным разумом и вкусом, с одной стороны, и рациональной правдивостью,с другой. Противопоставленная картезианскому методу критическая философия Вико еще раз подтверждает отрицание ее философско-идеологических и риторических ценностей. В этой атмосфере доминирующая и внешне презентабельная тенденция в архитектуре второй половины XVII - первой половины XVIII столетия могла восприниматься Л о дол и так же, как и Л ожье, ил и несколько ранее де Кордемуа как утрата единства, ясности и истинности, т.е. как фальшь. Стремление к возвращению античного идеала изначальной целостности, чистоты и правдивости на примере виковской интерпретации истины, основанной на правилах классической риторики, позволяло использовать тот же самый риторический инструментарий в теории и преподавании архитектуры. Если риторика, по определению,является искусством убеждения, призывающим к необходимому действию, использование ее канонов, пусть даже по аналогии, в качестве теоретического и педагогического метода в архитектуре превращает архитектурную теорию в риторику, побуждающую к поискам целостности, ясности и правдивости архитектуры.
1 2011
Теория и образовательный процесс в архитектуре становятся риторической дискуссией или дискурсом. С одной стороны, через использование философской и социально-граждан-ской категории «здравого смысла» в интерпретации Вико она обращается к обсуждению метафизических, культурноисторических и социально-политических значений и смыслов архитектурных феноменов. С другой стороны, отстаивая их целостность, чистоту и правдивость, через анализ отношения и взаимосвязи конструкции, материала и декора она приобретает внутрипрофессиональный характер, определяемый внутренней тематикой архитектуры. Наделяя конструкцию, материал и декор как «участников» риторической дискуссии соответствующим каждому «оппоненту» характером, Лодоли заставляет архитектуру (и, возможно, архитектора) как систему внутренних и внешних отношений элементов и их характеров или функций, исполнять ее проектно-строи-тельную, социально-гражданскую и культурно-историческую роль, или функционировать правдиво,убедительно и изящно.
Созданная Лодоли риторическая конструкция, получившая название функции, трансформированная функциональной доктриной в своеобразную фигуру речи, как кажется, представляется одновременно историческим анахронизмом и перспективной теоретической и инструментальной моделью, сохраняющей возможность развития. Память о ней в несколько искаженной миметической интригой функционализма трактовке сохраняется в архитектурных монументах и артефактах культуры, отмеченных поэтической эпитафией «форма следует функции». Способность к жизни и развитию определяется той же самой миметической интригой построения мыслительной и творческой деятельности, постоянно реконфигурирующей прежние смыслы в процессе необходимой для развития семантической инновации.
Перевод статической двухмерной или трехмерной риторической структуры как отношения между функцией и репрезентацией или пространственно детермирируемого диалога между функцией и формой - в технологически или культурно-исторически обусловленную динамическую 3D модель, будь то компьютерная симуляция или аллегорическая ее трактовка с использованием атрибутов бала - Dressing, Dinning, Dancing, - свидетельствует как о необходимой смене риторической техники или приема репрезентации в архитектуре, так и присущих новой риторике ограничениях. Сама риторическая структура, включая риторическую структуру функции в ее изначальной трактовке, независимо от числа параметров ее описания или измерения, продолжает отражать основное внутреннее противоречие классической риторики, определяемое неоднозначным отношением между ее первым и последним канонами - inventio и actio.
В метафорическом смысле строгий регламент бала с его неизменным dress-кодом, более или менее разнообразным меню,так или иначе отражающими гастрономические и иные вкусы устроителей и участников, и традиционно-консерва
17
тивная структура классического бального танца создают и сохраняют систему правил и норм, этическо-эстетических предпочтений и ценностей, упорядочивающих и ограничивающих в той или иной мере свободу самовыражения. В подобном культурно-историческом, метафорическом измерении свобода и регламентации могут определяться, кроме прочего, не только функцией как фигурой речи, но прежде всего ее риторической структурой в лодолианской интерпретации.
Развитие архитектурно-градостроительного процесса, в том числе в аспете регламентаций и свободы, характеризуется и направляется также, как бы это ни было печально, постоянной сменой поколений его участников. В этом смысле архитектурная история, или сага, в принципе ничем не отличается от «Саги о Форсайтах». Новаторские возможности и способность нового поколения в продвижении инноваций через преодоление ограничений вызывают одновременно любопытство и обеспокоенность: «Кем, на самом деле, был этот молодой человек, ... <...> Он был архитектором, что само по себе не является достаточным основанием для того, чтобы носить такую шляпу. Никто из Форсайтов не был архитектором, но один из них знал двух архитекторов, которые никогда не надели бы подобную шляпу, будучи приглашенными на церемонию в этот лондонский сезон. Опасен - ах, опасен!»17. Форсайтовская статистика показывает, что лишь треть архитекторов, вероятно, недостаточно зрелых и еще не принятых обществом, может позволить себе относительную свободу хотя бы в выборе головного убора.
Выбор трехмерной динамической или анимационной компьютерной имитации или симуляции в качестве техники репрезентации в архитектуре или инструмента ее создания, вяроятно, представляет определенную опасность не столько с точки зрения возможной утраты традиционноконсервативных композиционно-графических навыков, что уже ощущается в проектной практике, сколько в отказе от использования риторических клише и фигур речи,унаследованных от предшествующих эпох и поколений, в частности, представителей функционализма. Разумеется,30 статическая или динамическая модель не отменяет полностью функцию в ее привычном, конвенциональном понимании назначения или использования, она скорее не акцентирует на ней внимания или игнорирует ее как фигуру речи, поскольку продолжает, порой непреднамеренно, имитировать или симулировать функцию как риторическую структуру в ее изначальной лодолианской трактовке, но с необходимым использованием новых технологических возможностей, риторических приемов и фигур.
Function as Rhetoric Structure in 3D. By V.V.Carpov
Function as one of the most paradoxical and inconsistent themes of architectural discourse is considered against the historical, philosophical and rhetoric backgounds of the initial emegence of thisterm and notion in neo-classicalarchitectural and pedagogic doctrine of Carlo Lodoli. The transformations of the original and authentic sense of the term in architectural theory, notably those pertaining to functionalism, have merely reduced its meaning to convention or simply to a figure of speach. The recent trends in architectural design based on digital technologies and computerized drafting boost anew the issue of function in architecture by sending it back, as it seems, to its original meaning in Lodolfs theory. The inherent discrepancy between representation and function in architecture finds its feasible consent in 3D static or dynamic computer simulation with its new technological and representational, rhetorical in its nature, means and instrumentalities due to partially unconscious handling and rendition of the function as an implicit rhetoric structure.
Ключевые слова: 3D модель, Вико, интерсигнификация, компьютерная имитация, Лодоли, миметическая интрига, репрезентация, риторика, риторические каноны, функция.
Key words: 3D model, canons of rhetorics, computer imitation, function, intersignification, Lodoli, mimetic intrigue, representation, rhetorics, Vico
17 Galsworthy, John.The Forsyte Saga. Scribner Paperback Fiction. Simon & Schuster Inc. New York. 1996. P.7. “What indeed was this young man, <...> He was an architect, not in itself a sufficient reason for wearing such a hat. None of the Forsytes happened to be architects, but one of them knew two architects who would never have worn such a hat upon a call of ceremony in the London season. Dangerous - ah, dangerous!”
18 1 2011
