Функционально семантические и ассоциативные поля Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 8П.ПГ37 ББК 81.432.1 - 32

Нерушева Татьяна Васильевна

кандидат филологических наук, доцент г. Орел

Nerusheva Tatiyana Vasilievna

Candidate of Philology,

Associate Professor Orel

Функционально-семантические и ассоциативные поля Functional-Semantic and Associative Fields

Предметом рассмотрения статьи являются функционально-семантическое поле (ФСП) и ассоциативное поле. Поскольку ФСП является многоуровневой и многогранной структурой, включающей в себя морфологические, лексические, грамматические, лексико-грамматические структуры языковой системы, то вряд ли, данное поле можно назвать ассоциативным, которое, по сути, охватывает субъективный опыт индивидуума..

The article considers the functional-semantic field (FSF) and the associative field. As FSF is a multi-leveled and many-sided notion including morphological, lexical, grammatical and lexico-grammatical aspects of the language system, this field is not likely to be considered as the associative field, comprising the subjective experience of an individual.

Ключевые слова: функционально-семантическое поле, ассоциативное поле, ассоциат.

Key words: functional-semantic field, associative field, associate.

В понятии «функция» можно выделить два аспекта: потенциальный и целевой. Потенциальный заключается в способности языковой единицы к выполнению определенной цели. Целевой связан с функцией как целью (назначением) того или иного языкового средства. Эти два аспекта очевидно взаимосвязаны: для реализации той или иной цели нужен потенциал данной языковой единицы. Т.е. форма или конструкция может употребляться для выражения тех или иных значений, а при анализе конкретных высказываний можно увидеть, как реализуется определенное назначение языковых форм. Отсюда и следует выделение двух названных выше аспектов, которые можно объединить и сказать, что функция - это способность к выражению определенного назначения и реализация этой способности в речи. В результате мы имеем основания говорить о цели функционирования той или иной языковой единицы в речи.

Функционирование языковых единиц - это процесс актуализации и взаимодействия в речи единиц, классов и категорий той языковой системы, которой владеет каждый член языкового коллектива.

Функционирование языковых единиц включает такие процессы, как:

- отбор языковых средств, необходимых для передачи смысла высказывания;

- реализация процессов соотношения языковых единиц, классов и категорий как абстрактно-грамматических (отвлеченных от лексического материала) образцов, моделей, структурных схем, которыми владеют говорящие на данном языке, с конкретным лексическим наполнением этих образцов, моделей и структурных схем, т.е. реализация процессов соотношения лексических единиц, необходимых для передачи смысла высказывания, с существующими в языковой системе абстрактно- грамматическими образцами, моделями и структурными схемами;

- реализация существующих в грамматическом строе данного языка правил взаимодействия (сочетаемости) языковых единиц разных уровней, участвующих в передаче смысла высказывания.

Выделение того или иного ФСП основано на системе языковых средств, выполняющих определенную функцию. Среди этих средств основным является грамматическая категория; они включают также определенные синтаксические конструкции, группировки лексико-грамматических средств и т.д. Определив полный состав таких средств, можно очертить границы ФСП и наметить структуру поля. ФСП - это, с одной стороны, грамматические, морфологические и синтаксические средства, а с другой - взаимодействующие с ними лексические, лексико-грамматические, словообразовательные элементы, относящиеся к той же семантической зоне.

ФСП создается в результате взаимодействия разнородных (относящихся к разным сторонам и уровням языка) элементов, обладающих общими инвариантными семантическими признаками.

Основные черты структуры ФСП сводятся к следующему: 1. в поле выделяется ядро, по отношению к которому другие компоненты поля представляют

периферию; 2. для поля характерно частичное перекрещивание его элементов; разные поля также частично накладываются друг на друга; при этом образуются общие цепочки постепенных переходов; 3. в рамках поля представлены семантические связи как однородных, так и разнородных языковых средств; взаимодействие грамматических и лексических компонентов поля осуществляется благодаря их содержательной соотносительности, их способности объединяться в одном семантическом комплексе.

Противопоставление «центр - периферия» многосторонне. Разные основания рассматриваемого членения отразились в различных подходах исследователей. В.Г. Адмони кладет в основу данного противопоставления полноту и максимальную интенсивность, концентрацию признаков в центре структуры и их разреженность, ослабление на периферии. Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс считают доминантой поля конституент, а) наиболее специализированный для выражения данного значения; б) передающий его наиболее однозначно; в) систематически используемый.

Из любого семантического поля, через более или менее длинную цепочку посредствующих звеньев, можно попасть в другое поле, так что семантическое пространство языка оказывается непрерывным (например, поле глаголов со значением колебательного движения (болтаться, дергаться, дрожать и т.п.) пересекается, во-первых, с полем каузативных глаголов болтать, дергать, которые, в свою очередь, сближаются по признаку цели и результата с глаголами типа бить (ср. дергать кого-то за волосы). Во-вторых, это поле пересекается с полем моторно-кратных глаголов (бегать, ездить и т.п.), т.к. элементы обоих полей обозначают действие, складывающиеся из четко выделяемых квантов (квант колебания движения тела и квант многократного перемещения). В-третьих, переносные значения многих рассматриваемых глаголов метонимически связаны со значением ‘бояться’, ср. дрожать, трепетать, трусить).

Как мы упоминали ранее, ФСП имеет ядро и периферию. Так, например, ядром поля темпоральности является время глагола, ядром поля аспектуально-сти является глагольный вид, ядром поля модальности - наклонение и т.п. К

периферии относятся лексические, словообразовательные компоненты, которые могут образовывать системы и подсистемы.

ФСП - это единство разных планов, уровней. Некоторые из них представляют комплекс более частных ФСП. И далеко не во всех случаях легко определить статус данного ФСП: самостоятельное ли это поле или микрополе, которое относится к более широкой семантической группе.

Благодаря близости по содержанию, принадлежности к общей семантической области в рамках одной и той же категории могут объединяться дифференциальные семантические признаки разного рода (морфолого-семантические, лексико-семантические и т.п.). Так, в рамках темпоральности в русском языке объединяются морфолого-семантические признаки одновременности, предшествования и следования и лексико-семантический признак ближайшего/отдаленного времени. Но между этими признаками нельзя проводить равенство, так как предшествование, выраженное формой прошедшего времени, и предшествование, выраженное наречиями времени, не одно и то же, и в последнем случае отношение предшествования не выступает как грамматическое, а получает лексическое выражение. Т.е. речь идет о соотносительности тех и других признаков. В конкретном высказывании семантические элементы, выражаемые грамматическими и неграмматическими средствами, способны объединяться в один семантический комплекс.

На содержательной близости значений, выражаемых грамматическими и лексическими средствами, основаны не только элементы соответствия, но и факты отталкивания. Например, нельзя сочетать такие единицы, как «долго» и «закрыл», потому что в наречии «долго» есть элемент длительности, который с глаголом совершенного вида способен сочетаться лишь в особых условиях при длительно-ограничительном способе действия (долго просидел). Прерывистосмягчительный способ действия (побаливать, подталкивать, повизгивать и т.п.) совместим с несовершенным видом, но это противоречит признаку неделимой целостности действия, заключенному в семантическом содержании совершенного вида.

Все эти явления говорят о содержательной соотносительности значений, выраженных грамматическими и неграмматическими средствами. Эта соотносительность, способность к притяжению или отталкиванию, создает условия для взаимодействия разнородных компонентов ФСП.

ФСП образуется множеством значений, которые имеют хотя бы один общий семантический компонент; это могут быть слова и других частей речи, и от них не требуется, чтобы они обнаруживали большое семантическое сходство друг с другом. В силу этого свойства семантические поля пересекаются, и из любого ФСП, через цепочку посредствующих звеньев (микрополей), можно попасть в любое другое поле, и таким образом семантическое пространство языка оказывается в этом смысле непрерывным и образуется за счет многократно пересекающихся семантических групп, независимо от того, как далеко друг от друга находятся эти семантические группы.

Однако, весьма распространенным в языкознании уже в течение ряда десятилетий является термин «ассоциативное поле», который в последние годы благодаря использованию в психологии новой методики исследований иногда употребляется как синоним термина «семантическое поле». При этом, хотя в основе ассоциативных полей лежат ассоциации, нередко исследователи не учитывают существование различных типов ассоциаций и уделяют недостаточное внимание анализу их природы.

Одним из наиболее влиятельных оказался эксперимент Г. Кента и А. Розанова (1910), проведенный над 1000 информантов с нормальной психикой. С этого времени список слов-стимулов, составленный Г. Кентом и А. Розановым, кладется в основу списков слов-стимулов других исследователей, которые стремятся не только изучать природу психических ассоциаций, но и рассматривать лексические ассоциации как показатель лингвистического развития и формирования понятий у испытуемых.

Подобный подход позволяет обнаружить зависимость лексических ассоциаций от различных факторов, таких, как возрастной, половой, географический и т.д. В то же время характерное для второй половины XX в. внедрение

структурного подхода при изучении феноменов различной природы нашло свое отражение также при исследовании ассоциаций. Это проявляется в том, что наличие у данного слова-стимула тех или иных ассоциатов нередко объясняется структурными связями слова-стимула с его ассоциатами. При этом стремление найти объективные показатели таких связей приводит к постановке многочисленных экспериментов якобы объективными методами и к привлечению математического аппарата при интерпретации фактов.

Стремление обнаружить объективные факторы объединения вокруг данного слова-стимула определенных групп ассоциатов, которые, несмотря на их варьирующийся состав у отдельных индивидуумов, все же обладают весьма большой степенью общности или однородности, все чаще обусловливает постулирование таким словам-стимулам и их ассоциатам наличия общей или сходной семантики.

С помощью этой символики измеряется расстояние между значениями ассоциатов. При этом более близкими к семантике оказываются те из них, которые в ассоциативном ряду находятся ближе к слову-стимулу.

То обстоятельство, что другие многочисленные исследования позволяют те же самые или сходные факты интерпретировать не с семантической, а с чисто психологической или социальной (в широком смысле этого термина) точки зрения, практически игнорируется. Подобная строгость метода оказывается весьма проблематичной, поскольку либо вообще не приводится никаких аргументов, на каком основании данное слово-стимул и его ассоциаты следует рассматривать как обладающие общностью семантики, а не общностью функций, или как относящиеся к общей предметной области, либо приводятся такие аргументы, которые вряд ли могут убедить в правомерности постулирования семантической общности большинству слов-стимулов, используемых данным экспериментатором, и их ассоциатов, получаемых в результате данного опыта. Кроме того, содержание самого термина «семантическая общность» или «семантические отношения» не анализируется. Ср., например, такое объяснение: корова и коза обладают общностью значения или находятся в семантических

отношениях не только потому, что они могут быть ассоциатами друг друга и других животных, но и потому, что их ассоциатами могут быть такие слова, как молоко, трава, ферма, мясо и т. д. Ср. также ряд других ассоциатов, якобы весьма близких в семантическом отношении: antelope 'антилопа', bear 'медведь, beaver 'бобер', buffalo 'буйвол', cat 'кошка', cow 'корова', deer 'олень.', dog 'собака', fox 'лиса', goat 'козел', gorilla 'горилла', hamster 'хомяк', horse 'лошадь', lion 'лев', moose 'лось', mouse 'мышь', muskrat 'ондатра', pig 'свинья pony 'пони', rabbit 'кролик', rat 'крыса', sheep 'овца'.

Хотя сами приведенные примеры явно свидетельствуют о том, что члены этого ряда просто относятся к классу животных и, следовательно, обладают не семантической общностью, а чем-то другим, все же идея наличия семантической близости между членами отдельных рядов не является чистым вымыслом и ни на чем не основана.

Подобная ситуация явно присутствует в определенных группах прилагательных и глаголов, однако из этого не следует, что члены любой ассоциативной группы должны обладать общим значением, отсутствие которого особенно наглядно проявляется у существительных, в частности, приведенных выше.

В результате описанной выше ситуации при исследовании ассоциативных групп и рядов, особенно при их интерпретации, вводится понятие «поле». Это приводит к тому, что среди многочисленных и разнообразных трактовок понятия «поле», заметную роль начинает играть стремление интерпретировать «поле» как психическое явление. Ситуация не меняется оттого, что элементам таких групп постулируют наличие инвариантных свойств, а состав элементов данной группы устанавливается с помощью эксперимента, что, по мнению многих исследователей, должно свидетельствовать об объективности методов установления границ и состава таких групп. Весьма часто подобные группы определяются термином «ассоциативное поле», который был впервые введен Ш. Балли.

Делая акцент не на семантической близости ассоциатов, а на типах ассоциаций, Ш. Балли различал ближние и дальние ассоциации. Следствием существования таких типов ассоциаций, по его мнению, объясняется то, что «небо

скорее наводит на мысли о звезде, туче, синем и т. д., чем о дороге или о доме». Современные же исследователи в этом случае гораздо охотнее говорили бы о семантическом пространстве между приведенными ассоциатами.

Таким образом, как видно из сказанного выше, трактовка поля как психического явления имеет ряд трудностей и, следовательно, подобный подход, по меньшей мере, не всегда оказывается оправданным, т.к. различные ассоциативные группы имеют неодинаковую природу.

Последнее, в частности, объясняется существованием различных типов ассоциаций, вследствие чего объединения элементов могут иметь как парадигматическую, так и синтагматическую природу. Кроме того, характер парадигматических групп также не всегда однороден, не говоря уже о том, что парадигматические классы могут быть и чаще всего имеют функциональную или структурную природу. Точно так же синтагматическая группировка элементов отнюдь не всегда определяется ассоциациями. Напротив, как правило, это зависит от функциональных и структурных причин. Даже указанные обстоятельства свидетельствуют как о неправомерности отождествления поля с ассоциативными группами, так и о неоправданности интерпретации поля как имеющего одновременно парадигматическую и синтагматическую природу. Однако это требует несколько более подробного обсуждения и доказательства. Как уже отмечалось, в качестве семантических полей слов нередко рассматриваются определенные сочетания слова-стимула и его ассоциатов, возникающие в сознании информантов как следствие реакции на предъявляемое слово. Например, ассоциатами слова-стимула needle 'игла' являются thread 'нитка', pin 'булавка', sharp 'острый', sewing 'шитье', weapon 'оружие'. ' При этом слову-стимулу и его ассоциатам постулируют наличие семантического инварианта, вследствие чего слово игла якобы входит в семантические поля слов булавка, острый, шитье.

Точно так же в качестве семантических полей рассматриваются такие группы слов, как скрипка, смычок, струна, скрипач, якобы образующие центральный круг поля, и слова: флейта, контрабас, рояль, музыка, оркестр, соната и другие, якобы образующие периферии того же поля.

Методика исследования групп последнего типа считается психофизиологической, поскольку она основана не на регистрации чисто психических реакций испытуемого на предъявление того или иного стимула, а на регистрации реакции кровеносных сосудов головы и руки испытуемого.

Даже если значение интерпретировать предельно широко, все же представляется весьма затруднительным обнаружить общность значений у таких слов, как игла, острый, скрипка, смычок, виолончель, труба. Этому также не способствует и использование математической символики, поскольку употребляемые при такой процедуре символы отражают не близость или общность значений предъявляемого слова и его ассоциатов, а лишь тот факт, что у данного слова, в зависимости от информанта, могут быть те или иные ассоциаты. Кроме того, зависимость ассоциатов от возрастной, половой и социальной принадлежности информанта, по-видимому, весьма определенно свидетельствует о том, что появление в сознании информанта того или иного ассоциата на предъявляемое слово обусловлено не семантической общностью ключевого слова и его ассоциатов, а чем-то другим.

Обнаружению общности семантики у рассмотренных слов также не способствует использование понятия «инвариантность», даже при его самой неопределенной трактовке. Кроме того, возникает вопрос: на каком основании устойчивые сочетания слов, природа которых определяется экстралингвистиче-скими факторами, а также ассоциативные группы слов, отражающие субъективный опыт индивидуума, интерпретируются как поля, к тому же семантические? Аргумент, что последнее основывается, в частности, на том, что при эксперименте слова, близкие по звучанию, не вызывают никакой реакции на ключевое слово, вряд ли подтверждает семантическую общность этих слов. Этот эксперимент скорее подтверждает то, что такие слова обладают общими или сходными функциями и относятся к определенной сфере действительности и, следовательно, отражают субъективный опыт данного индивидуума.

Трактовка указанных явлений как полей, возможно, объясняется тем, что поле рассматривается не как онтологический феномен и один из способов су-

шествования лингвистических явлений, следовательно, имеющий парадигматическую природу, а как совокупность элементов, в том числе ассоциативных групп слов и устойчивых словосочетаний синтагматической природы.

Из этого следует также то, что такого рода ассоциации являются не чисто психическими, а обусловлены социальным опытом индивидуума в широком понимании термина «социальный».

Таким образом, психофизиологическая методика, несмотря на применение специальной аппаратуры, по крайней мере в большинстве случаев, не имеет никакого отношения к исследованию семантических полей и смыслового сходства между словом-стимулом и его ассоциатами потому, что в результате применения этой методики и аппаратуры устанавливаемые различные типы зависимостей (сильные, слабые, нулевые) между предъявляемым словом и его ассоциатами определяются не наличием у них смысловой общности, а соотнесенностью соответствующих компонентов с действительностью, следовательно, их функциями. Именно это обстоятельство обусловливает наличие синтагматических полей или парадигматических отношений между этими элементами и отсутствие у них семантической общности, что подтверждается отсутствием взаимозаменимости у таких слов, как смычок и скрипач, булавка и шитье.

Библиографический список

1. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка [Текст] / Ю.Д Апресян. - М.: Наука, 1974. - 367 с.

2. Нерушева, Т.В. Выражение категории условия при помощи средств лексической семантики: дис. к.ф.наук: 10.02.01, 10.02.19: защищена 25.06.03.: утв. 21.11.03. // Т.В. Нерушева. - Орел, 2003. - 165 с.

Bibliography

1. Apresyan, Yu. D. Lexical Semantics. Synonymie Means of Linguistics [Text] / Yu.D.Apresyan. - Moscow: Nauka, 1974. - 367 p.

2. Nerusheva, T.V. Expression of a Condition Category by Means of lLxical Semantics: Dis. ... Cand.of Philol.: 10.02.01, 10.02.19: maintained 25.06.03.: confirmed 21.11.03 // T.V.Nerusheva. - Orel, 2003. - 165 p.