CC BY
49
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 1
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА
Е.С. Вучкович
ФУНКЦИИ ПРИЕМА ЗАМЕНЫ КОМПОНЕНТА
ФРАЗЕОЛОГИЗМА И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ПЕРЕВОДЕ
В статье рассматриваются семантические и стилистические функции приема авторской замены компонента фразеологизма в повести М.А. Булгакова "Собачье сердце" и анализируются способы их передачи в переводах на сербский язык.
Ключевые слова: идиостиль, фразеологическая единица, субституция, языковые средства, приемы перевода.
The article considers the semantic and stylistic functions of the substitution of fraseological unit component in "The Heart of a Dog" by M. Bulgakov. It analyzes the methods of their translation into Serbian language.
Key words: idiostyle, phraseological unit, substitution, language means, methods of translation.
Понятие эквивалентности является ключевым для теории перевода. Разные исследователи выделяют различные критерии эквивалентности перевода, но все они единодушны в том, что для перевода художественного текста недостаточно предметно-смыслового соответствия перевода оригиналу. Ведь "само понятие содержания в художественной литературе является гораздо более сложным, чем в научной литературе или деловом документе; оно охватывает не только вещественно-логическую, не только идейно-познавательную сторону высказывания, но и его эмоциональную насыщенность, его способность воздействовать не только на ум, но и на чувства читателя"1.
Так, В.Н. Комиссаров определяет художественный перевод как "вид переводческой деятельности, основная задача которого заключается в порождении на ПЯ речевого произведения, способного оказывать художественно-эстетическое воздействие на ПР"2 (ПЯ — переводящий язык, ПР — реципиент перевода). Иначе говоря, художественные достоинства произведения, одним из которых является индивидуальный авторский стиль, играют в переводе не менее важную роль, чем его содержание.
Вучкович Екатерина Сергеевна — ст. преподаватель кафедры славянских языков и культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-916-374-44-73, e-mail: ekaterina_vuc@mail.ru
1 Фёдоров А.В. Основы общей теории перевода. М., 2002. С. 338.
2 Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М., 2007. С. 120.
В данной статье рассматривается индивидуальное использование автором фразеологических средств языка, а именно лишь один прием — замена компонента общеязыковой фразеологической единицы (ФЕ). ФЕ здесь рассматриваются в широком понимании, т.е. анализу подвергаются и фразеологические сращения, и фразеологические единства, и фразеологические сочетания (по классификации В.В. Виноградова)3.
Перевод фразеологизмов сам по себе представляет большую сложность для переводчика, так как фразеология тесно связана с языковой картиной мира, обладает национальным колоритом, образность и стилистическая окрашенность соответствующих ФЕ в разных языках часто не совпадают, так же как и их лексическая и синтаксическая сочетаемость. Если же узуальная ФЕ подвергается автором изменению, то задача переводчика многократно усложняется. Поэтому представляется особенно важным проследить, к каким приемам прибегают переводчики для передачи значения измененных ФЕ.
Материалом для анализа послужил текст повести М.А. Булгакова "Собачье сердце"4 и его переводы на сербский язык М. Йова-новича ([овановий)5 и Д. Путника (Ри1шк)6. Примеры из переводов приводятся шрифтами оригиналов (перевод Йовановича — на кириллице, Путника — на латинице), после каждого фрагмента текста и перевода указывается номер страницы.
М.А. Булгаков наряду с узуальными фразеологизмами в текстах своих произведений довольно часто использует преобразованные ФЕ. Преобразование фразеологических выражений часто ведет к приращению смысла, что является основой для создания емкого художественного образа, ассоциативной и семантической многомерности текста. А это главная особенность идиостиля М.А. Булгакова.
Еще одной важной особенностью идиостиля М.А. Булгакова являются одновременная комбинация нескольких приемов преобразования ФЕ, а также сочетания таких приемов с другими типами преобразований, что создает дополнительные трудности при переводе.
Субституционные изменения компонентного состава ФЕ могут приводить, во-первых, к изменению экспрессивной или стилистической окраски ФЕ, что влияет на коннотацию высказывания в целом. Во-вторых, они могут влиять на семантику ФЕ. При этом, как правило, ФЕ реализует несколько семантических планов, создавая
3 См.: Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Избр. труды: Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 32.
4 См.: Булгаков М.А. Собачье сердце // Избр. соч. Т. 1. М., 1999.
5 Булгаков М. ПсеЙе срце // Дела у осам к»ига. К». 2 / Превео М. 1овановиЬ. Београд, 1985.
6 Bulgakov M. Psece srce / Preveo D. Putnik. Beograd, 2008.
многомерность текста. Часто такое преобразование фразеологизмов приводит сразу к нескольким видам изменений.
В некоторых случаях замена компонентов вызывает снижение экспрессивно-эмоциональной окраски, что делает ФЕ эмоционально более нейтральной. Снижение эмоционально-экспрессивной окраски ФЕ происходит за счет замены эмоционально окрашенного компонента на компонент эмоционально нейтральный.
"(Ф.Ф.): Да не спорьте, Иван Арнольдович, я все ведь уже понял. Я же никогда не говорю на ветер, вы это отлично знаете" (421).
"...Никад не говорим у ветар, то вам jе веома добро познато" (Товановип, 337).
и..Ла nikada negovorim u vetar, vi dobro znate" (Putnik, 102).
Значение, образность и экспрессивность сербской ФЕ "bacati reci u vetar" и русской "бросать слова на ветер" полностью совпадают, поэтому переводчики повторили авторский прием и добились того же эффекта — снижения экспрессивности ФЕ при полном сохранении значения. Этот прием в авторском тексте и переводе подчеркивает серьезность отношения Филиппа Филипповича к своим высказываниям.
Замена компонента может вызывать повышение экспрессивно-эмоциональной окраски и усиление интенсивности признака.
"— Я — женщина, — признался персиковый юноша в кожаной куртке и сильно покраснел. Вслед за ним покраснел почему-то густейшим образом один из вошедших — блондин в папахе" (363).
"— Jа сам — жена — признао jе младиП бо;е брескве у кожном капуту и]'ако поцрвенео. На то jе однекуд веома поцрвенео и следеПи по-сетилац — плавокоси човек у шубари" (Товановип, 281).
"Ja sam... zensko — priznao je kajsijasti mladic u koznoj vindjakni i silno pocrveneo. Odmah za njim zbog necega je pocrveneo i jedan plavi u krznenoj kapi" (Putnik, 27).
"Густой цвет — насыщенный"7. "Насыщенный — содержащий в себе предельную дозу растворимого вещества. Насыщенный цвет (чистый и густой)"8. Прилагательное "густейший" не может относиться к цвету, а сочетание "густейшим образом" стилистически неверное. Выражения, строящиеся по типу "совершение действия каким-либо образом", во-первых, относятся в основном к книжному стилю, а во-вторых, прилагательное "густейший" в норме в
7 Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова; Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М., 2007. С. 177.
8 Там же. С. 497.
таком сочетании выступать не может. Иначе говоря, автор заменяет компонент ФЕ сочетанием, нарушающим языковую норму, и тем самым доводит до абсурда интенсивность признака. Функция этого приема — выражение крайней степени эмоции (в данном случае смущения). Комбинация этого приема с приемом расширения ФЕ (присоединение наречия "почему-то") добавляет к узуальному значению фразеологизма иронический подтекст, так как читатель догадывается "почему".
Задача переводчика — передать усиленную экспрессию и иронию. Узус сербского языка, вероятно, не позволяет создать окказиональное выражение, подобное словосочетанию "густейшим образом" (хотя все языковые средства для этого имеются), поэтому оба переводчика отказываются от такого способа перевода. Первый переводчик частично передает экспрессию авторской фразы с помощью наречия "веома", хотя выражение "веома поцрвенети" соответствует русскому "густо покраснеть". Наречие "однекуд" передает авторскую иронию.
Второй переводчик высшую степень признака не передает вообще, употребляя лишь глагол "поцрвенети", а ирония передана формой "zbog necega".
В результате лексической замены может повышаться или понижаться экспрессия устойчивого выражения, а также меняться его стилистическая окраска и коннотация. В ряде случаев наблюдается снижение стилистической окраски ФЕ:
"(Ф.Ф.): Открывая глаза, слеп вновь, так как с полу, разбрызгивая веера света, швырялись в глаза лаковые штиблеты с белыми гетрами" (395).
"Када jе отварао очи, поново га jе засеыивао сjаj лакованих ципела с белим камашнама ко/е су с пода шириле лепезе светлости и бацале их на ыега" (Товановип, 311).
"Kada je otvorio oci, on je bio ponovo zaslepljen, jer su se s poda, bacajuci snop svetlosti, blistale lakovane cipele sa belim gamasnama" (Putnik, 69).
В ФЕ "бросаться в глаза" ("стать особо заметным"9) заменен глагольный компонент на синоним на первый взгляд с более экспрессивным ("швырять — с силой бросать"10), разговорным значением. Но слова "бросаться" и "швыряться" являются синонимами в значении "бросать друг в друга или в кого что-нибудь"11. В значении "быстро устремиться", которое, метафорически пере-
9 Там же. С. 62.
10 Там же. С. 1104.
11 Там же. С. 62.
осмысленное, послужило основой для ФЕ "бросаться в глаза", глагол "швыряться" не может быть употреблен, поэтому автор сознательно нарушает норму языка для создания комической экспрессии. Она усиливается употреблением формы "с пола", актуализирующей прямое значение глагола "бросаться". Такой преобразованный фразеологизм наряду с гиперболой "слеп вновь" передает шокирующее впечатление, которое произвели на Филиппа Филипповича безвкусные ботинки Шарикова.
В сербском языке эквивалентом русской ФЕ "бросаться в глаза" является ФЕ "падати у очи". Существуют более экспрессивные синонимы глагола "падати": „рушити се, обрушавати се, стрмо-главливати се, стропоштавати се"12. Вероятно, используя такой синоним, можно было реконструировать булгаковский прием в переводе.
Первый переводчик ([овановий) передает смысл фразы с помощью замены конструкции и использования глагола „бросать": "Когда он открывал глаза, его снова ослеплял блеск лаковых ботинок с белыми гетрами, которые с пола распространяли веера света и бросали их на него".
В сербском языке существует выражение „бацати зраке" — "бросать лучи" с нейтральным значением13. Поэтому оборот "бацати лепезе светлости" не обладает экспрессией, выраженной оригиналом. Некоторая экспрессия содержится в выражении "бацале их на аега".
Второй же перевод абсолютно нейтрален, он не выполняет прагматическую функцию, а лишь описывает ситуацию: "Когда он открыл глаза, он был опять ослеплен, так как с пола, бросая пучок света, блестели лаковые ботинки с белыми гетрами".
В результате замены компонентов авторский вариант имеет более сильную экспрессивную окраску и в то же время более сниженную стилистическую окраску, нежели исходный фразеологизм. При этом меняется и коннотация текста. Кроме того, все описание показывает отношение профессора к Шарикову, хотя напрямую в этом отрывке оно не выражено, т.е. ФЕ служит еще и дополнительным средством характеристики персонажа, которая в переводе данного отрывка не отражена.
Лексическая замена может приводить и к повышению стилистической окраски ФЕ.
Заменой компонента может быть достигнуто усиление степени проявления признака или качества, интенсивности действия, обозначаемого фразеологизмом, наряду со стилистическими изменениями, например:
12 ЪосиЬ П. и сарадници. Речник синонима. Београд, 2008. С. 437.
13 Речник српскога ]езика. Нови Сад, 2007. С. 66.
"Он умственного труда господин, с культурной остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей..." (350).
" То jе господин по лини/иумнограда..." ([овановий, 268).
"Оп]вgospodin 1Ме1екШа1ае.." (Ри1шк, 11).
Во фразеологизме, относящемся к официально-деловой сфере "работник умственного труда", заменен именной компонент и произведена инверсия, которая приближает его к разговорной речи, а также призвана подчеркнуть слово "умственный" (труд) в противовес "физическому". "Господин — человек, принадлежащий к привилегированному классу"14, т.е. тот, кто физическим трудом и не занимается. Плеоназм, возникающий при преобразовании ФЕ, усиливает его экспрессивность, подчеркивает почтительное отношение пса Шарика к Филиппу Филипповичу. Нарушение фразеологической сочетаемости и языковой нормы (плеоназм), а также вкрапление в разговорную речь элементов публицистического стиля, характерное для речи Шарика, — пародия на речевую манеру "революционных деятелей", наиболее ярко выраженная в повести в речи Шарикова и Швондера.
В сербском языке ФЕ "работник умственного труда" соответствует выражение "т1е1ек1иа1ш гаёшк"15 или "умни радник"16. Так как русская ФЕ является более распространенной и ее компоненты соединены управлением, замена одного компонента не приводит к утрате связи преобразованной ФЕ с узуальной, что, вероятно, могло бы произойти при аналогичной трансформации с ее сербским эквивалентом, элементы которой связаны согласованием. Поэтому первый переводчик (1овановий) использует другую ФЕ — "умни рад" ("умственный (интеллектуальный) труд", в русском языке входящий в состав переводимого фразеологизма), а для сохранения стилистического эффекта употребляет его с выполняющим функцию предлога сочетанием "по линщи", принадлежащим официально-деловому стилю.
Второй переводчик (Ри1шк), сохраняя плеоназм, который в сербском языке еще более явный, так как в одном из словарных значений „господин — 3) она], ко]и не ради физичке послове... ин-телектуалац" (тот, который не занимается физическим трудом... интеллигент), не отражает стилистического контраста, вызванного
14 Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова; Отв. ред. Н.Ю. Шведова. С. 165.
15 Русско-хорватский или сербский фразеологический словарь: В 2 т. Т. 2 / Под ред. Антицы Менац. Загреб, 1979. С. 303.
16 Речник српскога ]езика. С. 1105.
принадлежностью преобразуемого оборота к официально-деловому стилю.
Субституция адъективного компонента может изменять интенсивность признака наряду с приращением значения:
"С сосущим нехорошим сердцем вернулся в грузовике Полиграф Полиграфович" (431).
"Сав престрашен Полиграф Полиграфович вратио се камионом" (Товановий, 346).
"Рв^га/ Ро11^га/оу1е иг угаИв катюнвт s пеШт геъШт ргейоъеса-п]ет" (Ри1шк, 113).
Автор преобразовывает фразеологизм "с тяжелым сердцем", заменяя прилагательное двумя другими словами. Русская ФЕ "с тяжелым сердцем (делать что-то)" значит "в подавленном настроении, с беспокойством, с предчувствием недоброго"17. Прилагательное "нехороший" выступает контекстуальным синонимом слова "тяжелый", снижая интенсивность признака. Нехороший, недобрый — неприятный, плохой, "на душе нехорошо", "недобрая весть", "почуять недоброе"18. По сравнению со словом "тяжелый" в значении прилагательного "нехороший" есть оттенок неясности, неопределенности. "Сосущий" — причастие, в переносном значении обладающее очень ограниченной сочетаемостью, так как "сосать" — "5) обычно безл. Об ощущении тянущей боли, а также об ощущении голода (разг.) Сосет (безл.) под ложечкой. Тоска сосет сердце (перен.)"19. Этот глагол встречается и в ФЕ "червь сосет кого-л." — "какая-л. мысль или чувство угнетает, мучает, причиняет нравственные страдания, какое-л. негативное чувство не дает покоя лицу, подтачивает его нравственные силы". "Бессильная вялость томила, а в глубине сердца точно посасывал червячок" (А.Н. Толстой. Мечтатели). "...И, как червь, начала сосать мне сердце прескверная мысль, что никакого, собственно, писателя из меня не выйдет (М. Булгаков. Театральный роман)"20. Булгаковское выражение "сосущее сердце" — это метонимия, не соответствующая языковой норме.
Сложное, комбинированное авторское преобразование ФЕ приводит к приращению ее смысла: "с сосущим нехорошим сердцем" —
17 Большой фразеологический словарь русского языка / Под ред. В.Н. Телия. М., 2006. С. 610.
18 Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова; Отв. ред. Н.Ю. Шведова. С. 507, 520.
19 Там же. С. 921.
20 Большой фразеологический словарь русского языка / Под ред. В.Н. Телия. С. 719—720.
"в подавленном настроении, с неясным мучительным предчувствием чего-то недоброго".
В сербской ФЕ "тешка срца" содержится лишь часть значения русской ФЕ "с тяжелым сердцем" — "неохотно, против воли"21, поэтому авторы переводов ее не используют. Первый переводчик передает лишь сильное чувство страха ("сав престрашен"), которое в авторском тексте вообще не выражено. Второй переводчик более близок к оригиналу, хотя ни авторский прием, ни выраженные им дополнительные смыслы не передает ("с каким-то тяжелым предчувствием" — лексический перевод).
Адекватный перевод этой фразы очень важен для понимания читателем всего отрывка текста, в котором постепенно нарастает экспрессия и идет движение от смутного мучительного предчувствия к "гибели". Переводимая фраза — отправная точка этого движения, и от правильного понимания переводчиком ее значения в тексте зависит успех перевода всего отрывка.
"Преступление созрело и упало как камень, как это обычно и бывает. С сосущим нехорошим сердцем вернулся в грузовике Полиграф Полиграфович. Голос Филиппа Филипповича пригласил его в смотровую. Удивленный Шариков пришел и с неясным страхом заглянул в дула на лице Борменталя, а затем и Филиппа Филипповича. Туча ходила вокруг ассистента, и левая его рука с папироской чуть вздрагивала на блестящей ручке акушерского кресла. ...Какой-то нечистый дух вселился в Полиграфа Полиграфовича, очевидно, гибель уже караулила его и рок стоял у него за плечами. Он сам бросился в объятия неизбежного... Шариков сам пригласил свою смерть" (с. 431). Выстраивается логическая цепочка: смутное мучительное предчувствие чего-то недоброго — удивление — неясный страх — ощущение угрозы ("дула на лице") — осознание угрозы ("туча") — реакция на угрозу — неизбежность гибели — гибель.
У первого переводчика эта цепочка абсолютно разрушается, т.е. авторский замысел не отражен в переводе. Это происходит из-за того, что начальная фраза переведена неправильно, а также переводчик не соотнес значение фразы "туча ходила вокруг ассистента" со значениями ФЕ "быть мрачнее тучи" и "тучи сгустились над кем-л.", давшими новое значение: "ассистент был мрачен и от него исходила угроза" (фразеологическая аллюзия, наличие ключевого компонента фразеологизма позволяет восстановить потенциальные смыслы фразеологической единицы), а воспринял их как свободное сочетание слов.
Логика нарушается: сильный страх — удивление — неясный страх — ощущение угрозы — отсутствие эмоций (слегка нервный
21 Речник српскога ]езика. С. 1264.
курящий Борменталь ("око асистента се дизао облачак дима" — "вокруг ассистента поднималось облачко дыма" — ошибка в переводе, нет выражения угрозы)).
Второй переводчик более точно, чем первый, хотя и не совсем полно, передал значение преобразованной ФЕ, и в его переводе цепочка не так грубо нарушена.
Из проведенного анализа можно сделать вывод о том, что главной проблемой, влекущей за собой наиболее грубые ошибки в переводе, является нераспознавание переводчиком измененного фразеологизма. Другая трудность — отсутствие в ПЯ эквивалента ФЕ или несовпадение объема значений ФЕ в двух языках. При наличии полных эквивалентов фразеологизмов (что для близкородственных языков более частое явление, чем для языков далеких) переводчики успешно справляются с поставленной задачей, произведя в ФЕ те же изменения, которые представлены в оригинале.
Важно отметить, что в некоторых случаях переводчик должен обращаться к более широкому контексту для достижения эквивалентности перевода. Несоблюдение этого правила приводит к нарушению авторской логики в переводе.
Больше внимания необходимо уделять стилистической принадлежности слов, замещающих компонент фразеологизма. Только в одном из приведенных примеров переводчик адекватно передает стилистические изменения в преобразованной ФЕ.
Из рассмотренных примеров видно, что важной особенностью идиостиля Булгакова является намеренное нарушение языковых норм в измененных ФЕ. Только один пример перевода отразил эти нарушения. Так как речь идет о переводе с близкородственного языка с похожей системой, такое пренебрежение переводчиков к значимому элементу стиля писателя вызывает удивление.
В начале данной работы была поставлена задача проанализировать переводческие приемы (классификация приемов С.И. Влахова и С.П. Флорина22), отражающие прием замены компонента фразеологизма. К сожалению, большинство проанализированных приемов перевода нельзя признать удачными. Все они, часто необоснованно, сводятся к нефразеологическому, лексическому переводу. Приведенные примеры успешного перевода позволили выделить два типа приемов. Фразеологический перевод был сделан в случаях, когда в ПЯ были найдены эквиваленты исходных ФЕ. В одном случае автор перевода передает стилистический эффект дополнительным введением фразеосхемы23, отсутствующей в оригинале.
22 См.: Влахов С.И., Флорин С.П. Непереводимое в переводе. М., 2006. С. 238.
23 Там же. С. 255.
Список литературы
Большой фразеологический словарь русского языка / Под ред. В.Н. Те-лия. М., 2006.
Булгаков М.А. Собачье сердце // Избр. соч. Т. 1. М., 1999.
Булгаков М. ПсеЙе срце // Дела у осам каига. кй. 2 / Превео М. .Това-новий. Београд, 1985.
Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Избр. труды: Лексикология и лексикография. М., 1977.
Влахов С.И., Флорин С.П. Непереводимое в переводе. М., 2006.
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М., 2007.
Речник српскога ]езика. Нови Сад, 2007.
Русско-хорватский или сербский фразеологический словарь: В 2 т. Т. 2 / Под ред. Антицы Менац. Загреб, 1979.
Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова; Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М., 2007.
Фёдоров А.В. Основы общей теории перевода. М., 2002.
Bulgakov M. Psece srce / Preveo Dajic Putnik. Beograd, 2008.
Ъосип П. и сарадници. Речник синонима. Београд, 2008.
