CC BY
11
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 2 (22). С. 271-276. УДК 296.15
Б01 10.25513/2312-1300.2019.2.271-276
М. В. Стрелец
ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ РОССИЙСКОГО УЧЁНОГО
Рецензируется монография доктора исторических наук, профессора, профессора Омского государственного педагогического университета Виктора Александровича Зубачевского «Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть XX в.): геополитический аспект». В монографии чётко прослеживаются семь сюжетных линий. Первая сюжетная линия: комплексный показ историографического, методологического, источниковедческого аспектов политики России в ЦВЕ. Вторая сюжетная линия: новое прочтение политики России в ЦВЕ в преддверии и годы Первой мировой войны. Третья сюжетная линия: системный анализ проблемы западных рубежей бывшей Российской империи в годы Гражданской войны в России (1917-1920 гг.). Четвёртая сюжетная линия: рассмотрение советско-польской войны в контексте геополитической трансформация ЦВЕ. Пятая сюжетная линия: выяснение, сработала ли «конфликтная модель» политики РСФСР (СССР) в ЦВЕ. Шестая сюжетная линия: постижение анатомии политики России в ЦВЕ (1924-1929 гг.). Седьмая сюжетная линия: исследование политики России, Германии и Польши в ЦВЕ (1929-1934 гг.).
Ключевые слова: дипломатия; Зубачевский; монография; политика; проблемы; рецензия; решения.
M. V. Strelets
THE FUNDAMENTAL WORK OF THE RUSSIAN SCIENTIST
The monograph of Victor Alexandrovich Zubachevsky, Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of Omsk State Pedagogical University "The Politics of Russia in Central and Eastern Europe (the first third of the 20th century): the geopolitical aspect" was published. The monograph clearly traced seven plot lines. The first plot line is a comprehensive display of the historiographic, methodological and source-based aspects of Russian policy in CEE. The second plot line presents new reading of Russian policy in CEE on the eve of the First World War. The third plot line presents system analysis of the problem of the western frontiers of the former Russian empire during the years of the Civil War in Russia (19171920). The fourth plot line highlights the Soviet-Polish war in the context of the geopolitical transformation of CEE. The fifth plot line finds out whether the "conflict model" of the policy of the RSFSR (USSR) worked in CEE. The sixth plot line presents a comprehension of Russian policy anatomy in CEE (19241929). The seventh plot line is a study of the policies of Russia, Germany and Poland in CEE (19291934).
Keywords: diplomacy; Zubachevsky; monograph; policy; problems; review; solutions.
Вышла из печати монография доктора исторических наук, профессора, профессора Омского государственного педагогического университета Виктора Александровича Зубачевского «Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть XX века): геополитический аспект» (Омск: Изд-во ОмГПУ, 2018). Настоящая публикация всецело посвящена разбору труда российского коллеги. Вслед за Виктором Александрови-
© Стрелец М. В., 2019
чем вместо выражения «Центрально-Восточная Европа» будем использовать сокращение ЦВЕ.
После внимательного прочтения монографии можно однозначно утверждать, что её содержание полностью совпадает с предметом и целью исследования, заявленными во введении. Здесь читаем: «Предмет настоящего исследования - политика России в ЦВЕ в контексте международных отношений
В. А. Зубачевский
первой трети XX века. Цель научного труда -анализ политики России по защите её государственных интересов на западных рубежах, преломление политики и идеологии России в связи с конфликтами в ЦВЕ, которые воздействовали на обстановку в регионе и Европе в целом» (с. 14).
В монографии чётко прослеживаются семь сюжетных линий.
Первая сюжетная линия: комплексный показ историографического, методологического, источниковедческого аспектов политики России в ЦВЕ. Ядро поистине гигантской источниковой базы составило привлечение российских, австрийских, немецких, польских, чешских архивных документов и материалов, абсолютное большинство которых впервые введено в научный оборот. Учтены практически все работы отечественных и зарубежных историков. «Научный труд построен на основе проблемно-хронологического принципа, что позволило сочетать синхронный и хронологический методы. Вместе с тем, для сравнительного анализа применялся историко-ситуационный метод и системный подход, предполагающие рассмотрение темы в рамках эволюции международных отношений в Европе, с показом логики и движущих сил истории. Это даёт возможность выявить ретроспективные истоки проблемы и учесть последующее развитие породившей её тенденции» (с. 54-55).
Вторая сюжетная линия: новое прочтение политики России в ЦВЕ в преддверии и годы Первой мировой войны. Автор убедителен и оригинален в своём стремлении кон-
цептуально осмыслить место западных рубежей в системе геополитических координат Российской империи. Российский коллега выявил целый клубок противоречий в процессе соотнесения военно-политических целей России в ЦВЕ (1914-1917 гг.) и её национальных интересов.
Убедительно доказано наличие «стратегического интереса официального Петербурга к сопредельным территориям Германии и Австро-Венгрии в преддверии мировой войны» (с. 76-77). Вместе с тем выявлен решающий фактор, который побуждал Россию «уклониться от назревающего военного конфликта» (с. 112). В качестве такового названо «неудобство геополитической конфигурации западных российских рубежей» (с. 112). Из содержания монографии вытекает, что ни царское правительство, ни Временное правительство «не имели целостной программы послевоенного устройства западных рубежей России» (с. 112). С Виктором Александровичем можно согласиться также в том, что «военная оккупация западных земель Российской империи и усилившееся после Февральской революции стремление народов региона к национальной независимости заложили на данном этапе "длинного периода" основу для последующей геополитической трансформации ЦВЕ» (с. 112).
Обложка книги
Третья сюжетная линия: системный анализ проблемы западных рубежей бывшей Российской империи в годы Гражданской войны в России (1917-1920 гг.). Вниманию читателей предлагается предельно объективная характеристика геополитической ситуации в ЦВЕ в период Парижской мирной конференции. Несомненную научную ценность представляет собой сравнительный анализ подходов правительства В. И. Ленина и высших органов власти в Российской империи к западным российским рубежам. Проведена титаническая работа по разбору планов Белого движения в ЦВЕ (1918-1920 гг.).
Нет никакой необходимости специально доказывать, что правительство Ленина в идеологическом плане кардинально отличалось и от царского правительства, и от Временного правительства. Большевики-ленинцы пришли к власти под лозунгом мировой социалистической революции. Вместе с тем не оставались неизменными соответствующие концептуальные подходы новых властей. Впервые в исторической науке установлено, что «концепция мировой революции после начала иностранной интервенции приобрела форму революционной геополитики с элементами реальной политики, включавшей стремление большевиков к компромиссу с новыми государствами ЦВЕ» (с. 132). Представляется вполне обоснованным утверждение о том, что исход Гражданской войны был в немалой степени предрешён великодержавной политикой Белого движения, которая в содержательном плане ничем не отличалась от подходов правящих политических элит Российской империи. Эта же политика не принесла Белому движению никаких очков на международной арене. Профессор мастерски выводит причинно-следственные связи из свершившегося к началу 1920 г. факта: «произошла серьёзная геополитическая трансформация "ближнего Запада" России» (с. 164). Он совершенно справедливо считает, что это никак не стыковалось с её национальными интересами. В то же время обращается внимание проницательного читателя на следующее обстоятельство. «Государства-члены Антанты не завершили территориальное размежевание в регионе. Это вселяло в Германию, Польшу, Советскую Россию и другие заинтересован-
ные страны надежду, что установленные границы имеют временный характер и положение дел можно изменить дипломатическими, а скорее - военно-политическими методами, в пользу того или иного государства» (с. 165).
Четвёртая сюжетная линия: рассмотрение советско-польской войны в контексте геополитической трансформация ЦВЕ. Профессор добился своего, стремясь разгадать ребусы, связанные с отношениями России, Польши, Германии, Литвы, Чехословакии в 1920 г. Продемонстрировав мощный интеллект, пытливость ума, нестандартность мышления, российский учёный снял проблемный комплекс под названием «Советско-польская граница как "санитарный кордон": геополитические замыслы его создателей и противников (осень 1920 - весна 1921 годов)».
Хорошо известно, что война Польши против РСФСР, Литовско-Белорусской ССР, Украинской ССР началась в феврале 1919 г. Известно и то, что её главный инициатор начальник Польской державы Юзеф Пилсуд-ский сформулировал федералистскую концепцию, реализация которой имела бы геостратегические, этнокультурные последствия.
Соотечественники Пилсудского горячо поддержали тот пункт концепции, в котором предусматривалось восстановление Речи По-сполитой в границах 1772 г., т. е. до её первого раздела. Профессор показывает, что «к началу 1920 года в польском общественном сознании окрепло убеждение, что Польша может обрести былое могущество и стать влиятельным государством Центральной Европы, способным противостоять Германии и России, при условии включения в её состав значительных территорий на востоке» (с. 210-211). Польское общественное сознание, естественно, не могло быть безразлично к тому, какой будет соответствующая реакция Москвы. Там с февраля 1919 г. до весны 1920 г. брали в расчёт наличие военно-стратегической инициативы на стороне поляков. После поражения Красной Армии на Польском фронте в марте 1919 г. здесь не велось активных военных действий. И всё же профессор не видит нормальной логики в том, что «лидеры большевиков заняли в начале 1920 года позицию максимальных территориальных уступок Польше в обмен
на мирный договор» (с. 211), считает, что подобных уступок могло быть предложено в гораздо меньшем объёме. Российский коллега вполне обоснованно разглядел проявления реальной политики в той линии, которая была характерна для Москвы в промежутке между апрелем и июлем 1920 г. «В апреле 1920 года политическое и военное руководство Советской России отказалось от надежд на разрешение конфликта ценой территориальных уступок и приняло решение о подготовке к активным военным действиям против Польши, но планов похода Красной Армии на Варшаву в то время не разрабатывали. Будущее военное противостояние трактовалось скорее как противодействие необоснованным притязаниям поляков на ряд исконно российских земель» (с. 144).
Ключевые события войны Польши против РСФСР, ЛитБела и УССР совпали по времени с тем отрезком работы Парижской мирной конференции, который был посвя-щён обсуждению территориальных вопросов. Данные вопросы входили в компетенцию территориальной комиссии конференции. Соображения комиссии на предмет прохождения советско-польской границы в соответствии с этническим принципом нашли 8 декабря 1919 г. поддержку со стороны Верховного совета Антанты. Именно эти моменты образовали базис соглашения от 10 июля 1920 г., скреплённого подписями представителей Польши, Великобритании, Франции. В данном соглашении фигурировал указанный вариант советско-польской границы. Первым государственным деятелем высокого ранга, который официально донёс до Москвы этот вариант, был министр иностранных дел Великобритании лорд Дж. Керзон. Поэтому она называется «линия Керзона». «Линию Керзона» можно однозначно характеризовать как пропольскую, что прослеживается в рецензируемой монографии.
Варшава, поддержанная 10 июля 1920 г. Лондоном и Парижем, желала, чтобы войска Западного и Юго-Западного фронтов не продвинулись дальше за пространство протяжённостью в 50 км, которое примыкало с восточного направления к «линии Керзона». В таком случае Польша на уровне официальных заявлений была готова к следующему сценарию: обе стороны прекращают военные
действия, начинают переговорный процесс, конечным результатом которого должно было оказаться установление «линии Керзона». Этот сценарий был реальным до «чуда на Висле», случившегося в середине августа 1920 г. После блестящей победы Пилсудско-го над войсками Западного фронта под Варшавой польская сторона захватила стратегическую инициативу, прочно её удерживала и, естественно, ставила вопрос о значительно большем территориальном приращении на Востоке.
«Поворот от сравнительно реальной политики к революционной геополитике произошёл во второй половине июля 1920 года, когда Красная Армия достигла серьёзных успехов на фронте, а британская дипломатия предложила Москве неожиданно благоприятные условия мира.
Поражение Красной Армии под Варшавой заставило Советскую Россию в ходе мирных переговоров с Польшей пойти ей на серьёзные территориальные уступки. С другой стороны, военно-политическая ситуация в ЦВЕ осенью 1920 - весной 1921 годов оставалась крайне нестабильной, что создавало для большевиков возможность балансирования между революционной геополитикой и реальной политикой» (с. 211).
Пятая сюжетная линия: выяснение, сработала ли «конфликтная модель» политики РСФСР (СССР) в ЦВЕ. Удачно проведена реконструкция отношений между Советской Россией и странами ЦВЕ в 1921-1922 гг. Не менее удачным получился показ завершения геополитической трансформации ЦВЕ в 1923 году на фоне рецидива революционной стратегии большевиков.
В марте 1921 г. произошли два события, после которых ощущалось, что в Кремле «начался медленный процесс перехода к реальной оценке международной обстановки» (с. 199). В Риге был подписан мирный договор между РСФСР, УССР с одной стороны и Польшей с другой. Советское руководство пошло на демонтаж политики военного коммунизма, взяв курс на новую экономическую политику.
Вместе с тем линия Москвы в международных делах, как и ранее, была полна противоречий, не давала оснований считать её предсказуемым партнёром для членов меж-
дународного сообщества. Почему? «Свою роль играло... то, что западные державы не решили проблему статуса ряда спорных территорий и конфликтная ситуация вокруг них сохранялась. Политический кризис 1923 года возродил надежды большевиков на победу социалистических революций в некоторых странах ЦВЕ при помощи Коминтерна и советских силовых ведомств» (с. 268).
Есть смысл прибегнуть к сослагательному наклонению при разборе реакции Москвы на революционные бои в Германии в 1923 г. Всё-таки хорошо, что «внутренний конфликт в руководстве РКП (б) осенью 1923 г. помешал Советскому государству пойти на открытую поддержку революционного движения в Германии» [1, с. 274]. В обратном случае дело могло дойти до регионального военного конфликта. Виктор Александрович верно подметил, что «опыт поражений, подобных германскому, подталкивал лидеров большевиков к пониманию их причин как чисто внутренних, порожденных тем или иным «уклоном», что укрепляло позиции Сталина и его приверженцев в партии и способствовало нарастанию государственнического подхода к международным отношениям» (с. 274).
Шестая сюжетная линия: постижение анатомии политики России в ЦВЕ (19241929 гг.). Исследованы практически все факторы, влиявшие на формирование геополитической ситуации в ЦВЕ в 1924-1925 гг. Дана сбалансированная оценка военно-политического сотрудничества СССР и Германии.
«Автор оценивает советско-германские военно-политические отношения в 1920 годы как позитивное явление в борьбе против "санитарного кордона", созданного версальскими миротворцами, в частности, для изоляции Германии и Советского Союза. Сочетание рапалльской и локарнской линий в политике Веймарской республики помогало ей готовить "мирную ревизию" Версальской системы, но это было выгодно в 1920-е годы и Советскому Союзу» (с. 320).
Седьмая сюжетная линия: исследование политики России, Германии и Польши в ЦВЕ (1929-1934 гг.). Установлены причины обострения германо-польских отношений в 1929-1933 гг. Всесторонне показаны начало германо-польского сотрудничества и крушение плана «Восточное Локарно».
Сделан следующий бесспорный вывод: «Германо-польский пакт о ненападении прорвал усилившуюся после выхода Германии из Лиги Наций внешнеполитическую изоляцию "третьего рейха", ослабил систему французских союзов на востоке Европы и положил начало заключению Германией двусторонних договоров с соседними государствами, которые использовались ею для подрыва усилий СССР и миролюбивых сил Запада, направленных на создание системы коллективной безопасности ("Восточное Локарно")» (с. 351).
Перечисленные сюжетные линии дают все основания считать, что монография решает крупную научную проблему. В то же время её автор обозначил важные проблемы, над которыми ещё предстоит работать научному сообществу. Ряд выводов и оценок, содержащихся в монографии, дают основание для внесения корректив в разделы учебных пособий по новейшей истории стран Европы и Америки. Монография, несомненно, способствует обогащению представлений о социокультурном аспекте при исследовании международных отношений, без адекватного понимания которого не может обойтись ни один исследователь политических процессов в новейшее время. Настоящий труд обязательно заинтересует практических работников, задействованных на центрально-европейском направлении внешней политики Российской Федерации.
«Сегодня бывшие социалистические страны и бывшие советские республики нередко апеллируют к договорам и реальным картам 1920 годов, создают ментальные и виртуальные карты на основе реалий межвоенного периода и предъявляют в связи с этим претензии к Российской Федерации. Современная Россия пытается осуществлять стратегическое партнёрство с ведущими державами, но, как это случалось и в прошлом, недоверие в отношениях между Россией и странами ЦВЕ, особенно Польшей, может поставить Европу на грань новой "холодной войны". Проблема ментальных карт у народов государств ЦВЕ носит не академический, а идеологический и политический характер. Поэтому анализ политики России в первой трети XX века с геополитических позиций важен для прогнозирования внешней политики Российской Федерации» (с. 351).
Информация о статье
Дата поступления 21 декабря 2018 г.
Дата принятия в печать 28 мая 2019 г.
Сведения об авторе
Стрелец Михаил Васильевич - д-р ист. наук, профессор, профессор кафедры гуманитарных наук Брестского государственного технического университета (Брест, Беларусь) Адрес для корреспонденции: 224011, Беларусь, Брест, ул. Луцкая, 52, кв. 57
E-mail: [email protected] Для цитирования
Стрелец М. В. Фундаментальное исследование российского учёного // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 2 (22). С. 271-276. DOI: 10.25513/23121300.2019.2.271-276.
Article info
Received
December 21, 2018
Accepted May 28, 2019
About the authors
Mikhail V. Strelets - Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of the Department of Humanities of the Brest State Technical University (Brest, Belarus) Postal address: kv. 57, 52, Lutskaya ul., Brest, 224011, Belarus
E-mail: [email protected] For citations
Strelets M.V. The Fundamental Work of the Russian Scientist. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2019, no. 2 (22), pp. 271-276. DOI: 10.25513/2312-1300.2019.2. 271-276 (in Russian).
