CC BY
113
УДК 316.348
ФРОНТИРЫ КУЛЬТУРНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ПРИГРАНИЧНЫХ РЕГИОНОВ РОССИИ И УКРАИНЫ
А.В. Пастюк
Аннотация. В статье рассматривается понятие фронтира культурно-цивилизационной идентичности, как распространяемой за пределы государственных административных границ общности самоидентификации населения. Проанализированы подходы ученых к проблеме исследования. Раскрываются особенности культурно-цивилизационной идентификации населения приграничных регионов, в т.ч. в рамках российско -украинского приграничья. Проводится анализ, как собственных социологических исследований, так и результатов исследований других авторов.
Ключевые слова: фронтир, приграничные регионы, культурно-цивилизационная идентичность.
FRONTIERS OF CULTURAL AND CIVILIZATIONAL IDENTITY
BORDER REGIONS RUSSIA AND UKRAINE
A.V.Pastyuk
Abstract. The article discusses the concept of the frontier cultural and civilizational identity, as the government extends beyond the administrative border of belonging identity population. The peculiarities of cultural and civilizational identification of the population of border regions, including in the framework of the Russian-Ukrainian border. The analysis of how their own sociological research, and the research results of other authors.
Keywords: frontier, border regions, cultural and civilizational identity.
На сегодняшний день исследование вопросов самоидентификации и поиска идентичностей населения российско-
украинского пограничья приобретает особую значимость в связи, как наметившихся конфликтов в международных отношениях России и Украины, так и роста культурных и социальных противоречий между населением наших стран.
Идентичность является сложным и многомерным понятием, которое представляет собой психосоциальный комплекс человека или группы, задающий эмоционально важное для них соотнесение с системой ценностей, социальных кодов, социальных паттернов, структур и стилей поведения, культурных стандартов..В данном контексте следует добавить, что по аналогии с социально ролевым портретом индивид не может обладать только одной групповой или индивидуальной идентичностью, но можно говорить о комбинации различных идентичностей - культурной, региональной, национальной, религиозной, цивилизационной и т.д.
Культурно-цивилизационная идентичность представляется, как идентичность наивысшего уровня заметно преобладающая над более низовыми (региональной, локальной, этнографической и т.д.). Тем не менее, сама структура культурно-цивилизационной идентичности и некоторые её свойства мо-
гут варьироваться в зависимости от региональных и географических особенностей. В общем виде структуру культурно-цивилизационной идентичности (применительно к любой цивилизации) можно разделить на 3 ключевых элемента: менталитет культуры и цивилизации, их локалитет и глобалитет, образующих в своей совокупности триаду. Это три разные, но взаимосвязанные модусы одной и той же (локальной) ментальности складываются в зависимости от того ценностно-смыслового контекста, в котором они исторически пребывают, - по преимуществу интерлокального, интрало-кального и глобального [1].
В свою очередь для регионального уровня характерна фрагментация идентичностей населения, что особенно актуально для Российской Федерации, со всем её многообразием и дифференцированностью регионов. На процессах самоидентификации населения сказываются исторические, социальные, географические, культурные, экономические особенности своего региона, что сказывается на восприятии собственной цивилизации и культуры населением. В свою очередь, приграничные регионы приобретают дополнительные факторы, оказывающие влияние на формирование культурно -цивилизационной идентичности населения, в том числе: уровень контактности и барь-ерности границ, особенности цивилизаци-
онной идентичности и культуры соседствующего государства, степень налаженности коммуникаций и связей между населением.
Рассматривая особенности самоидентификации населения приграничных регионов стоит в первую очередь сказать о процессе транскультурной коммуникации. В данном случае на первый план выходит процесс «перехода границы» от одного культурного единства к другому. При каждой транскультурной интеракции всегда может быть предположена определенная двусторонняя, взаимообратная связь. В случае, если речь идет о межкультурной коммуникации между двумя и более культурными единствами, уже по определению имеет место «переход границы», но это носит характер взаимного обмена (интеркультурация) [2].
Российско-украинское приграничье, как и постсоветское в целом, имеет большое число признаков отличающих его от приграничных территорий других государств. В первую очередь это касается новообразованных государственных границ, которые ранее рассматривались только как формальные разделительные линии, проведенные для удобства административного управления, локальные изменения которых в ряде случаев могли решаться на местном уровне, исходя из хозяйственных нужд, то теперь они являются серьезными ограничительными барьерами коммуникаций между жителями приграничных регионов. Таким образом, возникновение новых границ приводит к изменению процесса межрегиональной и транскультурной коммуникации.
Стоит остановиться подробнее на понятии «границы» и «фронтиры». Один из основателей «теории фронтира» Ф. Дж. Тернер считал, что это внешний край движущейся вперед колонизационной волны — точка встречи дикости и цивилизации, это не просто движение вперед вдоль одной линии, а возвращение к примитивным условиям постоянно движущейся вперед границы, где общественное развитие становилось постоянным началом с каждой новой пограничной чертой. Тернер отмечал, что жизненный уклад фронтира, формируясь на стыке двух цивилизаций, всегда отличается от жизни в старых поселениях.
Современное понятие фронтира существенно отличается от данного Тернером. Сегодня его определяют, и как линию, которая для местных, (то есть региональных) интересов определяет пределы сотрудничества
(при условии, что в некоторой степени сотрудничество будет присутствовать всегда, даже когда граница является объектом политического интереса)^а8рапш], и как взаимопроникновение и противоречивое сочетание различных культурно-
цивилизационных практик, территория встречи и контактов различных культур и цивилизаций [3].
Однако по нашему мнению, если границы понимаются, как конкретные и всеобъемлющие линии разграничения суверенитетов, обществ, стран, народов, безопасности, культуры, экономики и т.д., то фронтир можно представить, как незримую пространственную черту, до пределов которой распространяется общность идентичности населения, выходящая за пределы государственных границ. По нашему мнению, данные понятия будут совпадать только в случае максимальной барьерности государственных границ или при наличии открытых конфликтов между населением. Таким образом, фронтир является более динамичным понятием, способным приобретать новые формы и характеристики.
Для российско-украинского приграничья характерны два ключевых свойства фронти-ра определяющих общность культурноцивилизационной идентичности на данной территории. Во-первых, непродолжительное существование новообразованных границ, а также низкая до последнего времени степень их барьерности, что предопределяло высокий уровень коммуникации между населением, а во-вторых, историческая общность приграничных территорий России и Украины, к примеру Белгородская и Харьковская область практически целиком входили в состав единого исторического региона - Слободской Украины (Слобожанщи-ны), обладающего собственными культурными традициями и идентичностью.
В настоящее время культурно -
исторический фронтир российско-
украинского приграничья распространяется за пределы государственных административных границ. Попытку исследовать территорию российского -украинского предпринимали с этих позиций такие отечественные исследователи, как М.П. Крылов и А.А. Гриценко [2]. В частности, в рамках социологического исследования проведенного в приграничных районах России и Украины, респондентам предоставлялась возможность на схематичной карте (на которой отсутствовали, какие-либо административ-
ные границы) начертить границу своей малой родины, руководствуясь своими собственными ощущениями. Практически в каждом районе границы малой родины у части респондентов выходили за пределы государственной границы, что свидетельствует об определенном уровне общности идентичности населения приграничья.
В рамках экспертного опроса «Условия и факторы формирования культурно -цивилизационной идентичности в нестабильной социокультурной среде» проведенного в начале 2014 г. сотрудниками кафедры социальных технологий Белгородского государственного национального университета была опрошено 42 эксперта по вопросам процессов трансформации культурноцивилизационных идентичностей.
В частности, были получены следующие данные. Всего 10% экспертов с украинской стороны и 9% с российской ответили на вопрос «В какой мере Вы согласны со следующим утверждением: несмотря на общие корни культурно-цивилизационные различия между Украиной и Россией существенны?» полностью положительно и около 50% экспертов и с той и с другой стороны считают, что такие различия несущественны. Это говорит, что, по мнению экспертов, существует общность культурно -
цивилизационных идентичностей наших стран. Вместе с тем, эксперты из России и Украины считают, что если процесс изме-
Литература:
1. Кондаков, И.В. Цивилизационная идентичность России: сущность, структура и механизмы // Вопросы социальной теории. - 2010. Т. IV. С. 283.
2. Крылов М.П., Гриценко А.А. Регио-
нальная и этнокультурная идентичность в российско-украинском и российско-белорусском порубе-жье: историческая память и культурные трансформации // Лабиринт. Журнал социально-
гуманитарных исследований. - 2012.- № 2. - С. 2842.
3. Тёрнер, Ф. Фронтир в американской истории. - M., 2009. - С. 304.
4. Шамне, Н.Л. Межкультурная и транскультурная коммуникация: к определению понятий // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. - 2003. № 3. С. 78.
5. Gasparini, A. Belonging and Identity in the Europe an Border Towns: Self-Centered Borders, Het-
нения идентичностей и происходит, то в приграничных регионах он проявляется «Значительно слабее, чем в центральных регионах» (36,5% для украинских экспертов и 54,5 для российских) или «Почти не проявляется» (22,7% и 18,8%).
В целом же исследование показало, что, по мнению экспертов, население российского приграничья соотносит себя в культурно -цивилизационном плане с Украиной сильнее, чем непосредственно жители украинского приграничья с Россией. Так, более чем 80% экспертов считают, что идея об общей судьбе наших государств поддерживает большинство населения приграничных регионов России, в то время как эту же идею поддерживает только 50% жителей украинских приграничных регионов. Стоит отметить, что в связи с нарастанием противоречий и конфликта между этими странами, в настоящее время ситуация может ухудшиться сравнительно с периодом проведения опроса.
Таким образом, можно говорить о том, что благодаря единству исторического развития и проницаемости до последнего времени административных границ, на сегодняшний день все еще существует общность идентичностей населения приграничья России и Украины, а культурно -цивилизационный фронтир распространяется за пределы государственных границ, хотя и в большей степени с российской стороны.
ero-Centered Borders // Journal of Borderland Studies. 2014. - C. 167.
References:
1. Kondakov I.V. Civilizacionnaja identichnost Rossii: sushhnost, struktura i mehanizmy // Voprosysocial'nojteorii. - 2010. T IV. S. 283.
2. Krylov M.P., Gricenko A.A. Regional'naja
i jetnokul'turnaja identichnost' v rossijsko-ukrainskom i rossijsko-belorusskom porubezh'e: istoricheskaja
pamjat' i kul'turnye transformacii // Labirint. Zhurnal social'no -gumanitarnyh issledovanij. - 2012. № 2. S. 28-42.Tjorner F. Frontir v amerikanskojistorii. - M., 2009. - S. 304.
3. Shamne N.L. Mezhkul'turnaja i transkul'turnajakommunikacija: k opredelenijuponjatij // Vestnik Volgogradskog ogosudarstvennogo universiteta. Serija 2: Jazykoznanie. - 2003. №3. S. 78.
4. Gasparini A. Belongingand Identity in the European BorderTowns: Self-CenteredBorders, Het-ero-CenteredBorders // JournalofBorderlandStudies. 2014. - C. 167.
Сведения об авторе:
Пастюк Александр Владимирович (г.Белгород, Россия), аспирант Белгородского государственного национального университета, e-mail: [email protected]
Data about the author:
Pastyuk A.V. (Belgorod, Russia), postgradute of Belgorod State National University, e-mail: pastyuk@mail .ru
