CC BY
41
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2016. №1(43)
УДК 811.161.1
ФРЕЙМОВАЯ СЕМАНТИКА В ЗЕРКАЛЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ НА ПРИМЕРЕ ТЕКСТОВ О ВОЛЖСКО-КАМСКОМ ЗАПОВЕДНИКЕ
© Мартин Хенцельманн, Наиля Федорова
FRAME SEMANTICS IN THE LIGHT OF THE ENVIRONMENTAL DISCOURSE IN THE RUSSIAN LANGUAGE BASED ON THE TEXTS ABOUT THE VOLGA-KAMA RESERVE
Martin Henzelmann, Nailya Fedorova
In recent decades, discourse has been the focus of cognitive research. However, in scientific research, the exact definition of discourse is still unclear. Thus, the article gives the most common and frequently used interpretations of the term. In a broad sense, discourse is understood as a set of texts on a specific topic: legal, media, political, etc. We cannot but mention ecological discourse, which has recently gained popularity. The purpose of ecological discourse is to develop environmentally friendly attitudes, which is caused by modern extra-linguistic factors, such as environmental pollution and a growing number of endangered species of animals and plants. In this regard, we aim to analyze the frames that can be identified in the environmental discourse, devoted to the description of the territory, the flora and fauna of the Volga-Kama reserve. The authors provide a detailed theoretical material in the field of frame semantics, as well as references to the methodology that forms the basis of this study. A stepwise analysis of the linguistic material allows us to identify the range of frames found in the texts under study. The analysis indicates the variety of frames, which highlight both the theme of nature, its biological diversity and the uniqueness and value of the described object. Such frame-semantic conclusions are based on the semantics of lexemes used in ecological discourse. The authors suggest that there exist frames typical for this discourse as well as certain correspondence between the pragmatic orientation of the text and the frames used in its content.
Keywords: discourse, environmental discourse, ecolinguistics, frame, frame-semantic relations.
Когнитивные исследования последних десятилетий все чаще обращаются к изучению дискурса. К настоящему времени не сформировано предельно строгое его понятие, в связи с чем в статье приводятся наиболее распространенные и часто употребляемые толкования данного термина. Так, в широком смысле под дискурсом понимается совокупность текстов определенной тематики: юридической, медийной, политической и т. д. Выделяют и экологический дискурс, который в последнее время становится все более популярным. Цель экологического дискурса - формирование бережного отношения к окружающей среде, что обусловлено современными экстралингвистическими факторами, среди которых можем выделить загрязнение окружающей среды, а также сохранение исчезающих видов животных и растений. В связи с этим мы намерены проанализировать фреймы, которые можно выделить в экологическом дискурсе, посвященном описанию территории, флоре и фауне Волжско-Камского заповедника Республики Татарстан. Авторами дается подробный анализ теоретического материала в области фреймовой семантики, а также ссылки на методику, которая легла в основу данного исследования. Ступенчатый анализ лингвистических источников позволяет выявить спектр фреймов, заложенных в текстах о Волжско-Камском заповеднике. Проведенный анализ указывает на многообразие фреймов, где не только освещаются тема природы, биологическое разнообразие, но и подчеркиваются уникальность и ценность описываемого объекта. Подробные фреймово-семантические выводы делаются на основе анализа семантики лексем, употребленных в экологическом дискурсе. Выдвигается мнение о наличии типичных для данного дискурса фреймов, а также о существовании определенного соответствия между прагматической направленностью текста и фреймами, использованными в его содержании.
Ключевые слова: дискурс, экологический дискурс, эколингвистика, фрейм, фреймово-семантические отношения.
Дискурс является одной из основополагающих категорий современных лингвистических исследований. Возникновение термина «дискурс» относят к концу 1960-х годов, к настоящему времени существует много работ, посвященных разработке его проблематики
Согласно концепции Э. Бенвениста, понятие «дискурс» резко противопоставлено понятию «язык», так как под дискурсом понимается «эмпирический объект», фиксирующий характеристику субъекта высказывания, «формальные элементы, указывающие на присвоение языка говорящим субъектом» [Бенвенист, с. 80].
Существует более узкое понимание дискурса, в рамках которого он соотносится с текстом. Т. ван Дейк утверждает, что дискурс актуализирует текст так же, как высказывание актуализирует предложение, то есть текст можно назвать абстрактным ментальным конструктом, а дискурс -реализацией названной сущности [Дейк, с. 20]. Кроме того, дискурс отличает динамика, событийность [Лингвистический энциклопедический словарь, с. 136], спонтанный характер (тогда как текст не может быть таковым) [Потапова, с. 108].
Привлекательным является и определение Ю. С. Степанова: «дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, но таких, за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса» [Степанов, с. 44]. Данное размышление, по нашему убеждению, как нельзя емко передает особенности дискурса, а также определяет объекты дискурсивных исследований: лексика, грамматика, словообразование, синтаксис текстов определенных типов.
С другой стороны, для характеристики дискурса важен учет экстралингвистических факторов: социальных, психологических и культурных. Сюда относится и событийный аспект [Лингвистический энциклопедический словарь, с. 136]. Подобное видение дискурса разделяет В. З. Демьянков, который считает, что в рамках дискурса создается некий «контекст», где представлены не только субъекты и объекты действия, происходящие события, условия их совершения, но и мир, создаваемый автором дискурса и его интерпретатором [Демьянков, с.7].
Представленные определения указывают на многоаспектность понятия, разноуровневость его содержания и, следовательно, влияют на выбор методики исследования и принципы классификации дискурса.
На сегодняшний день существуют различные классификации дискурсов. В. И. Карасик в качестве критерия классификации выделяет институ-циональность / персональность. Персональность
предполагает наличие доверительных отношений между коммуникантами (характерно для бытового и бытийного дискурсов). Бытовой дискурс имеет целью транслирование информации максимально сжатым способом, так как априори предполагается достаточно высокая степень взаимопонимания коммуникантов. Поэтому на первый план выступает оценочно-модальная эмоциональная характеристика. Институциональный дискурс используется при взаимодействии различных социальных групп и институтов, где отражены статусы участников коммуникации, поэтому он напрямую зависит от социальных ориентиров общества в данный период развития. Так, на современном этапе функционирования общества выделяют политический, юридический, научный, педагогический, религиозный, медицинский, рекламный и другие дискурсы. Для институционального дискурса характерно использование типичных клише, соответствующих нормам данного института [Карасик].
В данной статье мы бы хотели обратиться к экологическому дискурсу. Экологический дискурс (далее - ЭД) в последнее время все чаще становится объектом лингвистических исследований. Актуализация его обусловлена обращением к проблемам окружающей среды, с чем связано появление инициативных групп граждан, экологических партий. Сегодня проблемы экологии обсуждаются на различных уровнях государственного устройства, что не могло не привлечь внимания лингвистов. Именно с этими факторами мы связываем выделение экологического дискурса.
К понятию экологического дискурса, разделяя мнение В. И. Карасика, мы можем отнести тексты различной жанровой и стилевой принадлежности (художественная литература, научно-популярная, деловая), в которых рассматриваются вопросы экологии. Изучением экологического дискурса занимались А. Хауген, А. Филл, М. Хэллидей, М. Дернинг, В. Трампе и др. Впоследствии появляется термин эколингвистика, который к настоящему моменту не имеет однозначного толкования. Так, А. В. Кравченко в статье «Two views on language ecology and ecolinguistics» (Две точки зрения на лингвистическую экологию и эколингвистику) поднимает вопрос об определении понятия эколингвистика и обращает внимание читателей на необходимость введения биологических знаний в его содержание, так как именно с биологией связаны теории существования [Kravchenko]. Данная проблематика анализируется и Альфином Фил-лом: «Термину ,,эколингвистика", как и термину „экология", невозможно дать совершенно точное
определение. ... Эколингвистика - это то направление в языкознании, которое обращает внимание на взаимоотношения как между отдельными языками, носителями языка и группами носителей языка, так и между языком и миром, что имеет целью сохранение малого» [Stef-fenson, Fill, с. 4].
Исследуя прагматическую специфику экологического дискурса и опираясь на классификацию В. В. Красных, А. В. Пупкова выделяет информационные, информационно-прескриптив-ные, информационно-дидактические, демонстративные жанры дискурсов [Пупкова]. Для нас особый интерес представляют информационно-прескриптивные, находящиеся в тесной взаимосвязи с юридическим дискурсом, и демонстративные жанры, призванные сформировать в человеке бережное отношение к природе и стремление защищать ее. Более того, анализ выделенных жанров позволил уточнить стратегии, используемые в них с целью достижения максимального коммуникативного решения поставленной задачи: информационной, директивной, агитационной, оценивающей
Для проведения лингвистического исследования названных жанров экологического дискурса мы остановимся на текстах о Волжско-Камском заповеднике (далее - ВКЗ). Выбор для анализа текстов о ВКЗ обусловлен региональным статусом учреждения, что позволяет рассматривать его как особое образование на территории Республики Татарстан, а также предположить наличие описательных характеристик объекта как уникальных характеристик экосистемы данного субъекта Российской Федерации с целью воспитания бережного отношения к заповеднику и его популяризации. ВКЗ расположен в Зеленодольском районе Республики Татарстан, на северо-западе от города Казань, и относится к категории государственных природных биосферных заповедников. Ниже мы хотели бы рассмотреть некоторые языковые аспекты, связанные с фреймовой семантикой, и проанализировать их значение в экологическом дискурсе.
Чарльз Филлмор является одним из основоположников исследований в области фреймовой семантики. Он определяет фреймы как схемы-образцы, свойственные каждому человеку. Фрейм не только служит для создания и классификации этих структур и всегда связан с когнитивным опытом [Fillmore, с. 25], но и содержит в себе семантические сети, связанные с другими фреймами. Поэтому можно предположить, что каждое отдельное слово создаёт определённые фреймы [Lakoff, с. 71]. В соответствии с этим рассмотрим языковые особенности прагматиче-
ского дискурса, так как специфика функционирования языка в экологическом дискурсе исследована всё же на недостаточном уровне. Нами предпринимается попытка подробнее рассмотреть экологический дискурс и проанализировать его в свете основных тенденций фреймовой семантики.
Александр Цим, Ханс Ц. Боас и Йосеф Руп-пенгофер предлагают новую методику для анализа текста, опирающуюся на особенности фреймовой семантики и грамматики конструкций [Ziem , Boas , Ruppenhofer, с. 310-327]. В настоящей работе мы намерены исследовать аналогичным методом тексты о ВКЗ. Во-первых, целесообразным является изучение правовой ситуации, так как она может часто выполнять катафо-рическую функцию в значении фреймовой семантики. По этой причине хотелось бы обратить внимание на юридический статус ВКЗ, который принадлежит к «особо охраняемым природным территориям» (далее - ООПТ) и определяется следующим образом: «особо охраняемые природные территории - участки земли, водной поверхности и воздушного пространства над ними, где располагаются природные комплексы и объекты, которые имеют особое природоохранное, научное, культурное, эстетическое, рекреационное и оздоровительное значение, которые изъяты решениями органов государственной власти полностью или частично из хозяйственного использования и для которых установлен режим особой охраны» [Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях»].
Итак, становится понятной сама основа существования ООПТ, которые делятся на семь подкатегорий, из которых заповедник является самой значительной: «с учетом особенностей режима особо охраняемых природных территорий и статуса находящихся на них природоохранных учреждений различаются следующие категории указанных территорий: а) государственные природные заповедники, в том числе биосферные; ... » [Там же, раздел I, статья 2].
Все действия, осуществляемые на территории ВКЗ, должны быть обязательно направлены на его максимальную защиту и способствовать его сохранению с юридической точки зрения. Сквозь правовую призму эти правила являются обязательными и получают нарицательный характер [Wullenweber, с. 60], который должен отражаться в общих текстовых материалах о ВКЗ. Далее рассмотрены фреймово-семантические отношения в экологическом дискурсе с юридической точки зрения. Для этого приведён материал из монографии Людмилы Карташовой, в которой автор описывает многочисленные охраняемые терри-
тории в Республике Татарстан. Там мы находим некоторые общие выражения о ВКЗ, такие как: «На территории Волжско-Камского заповедника зарегистрировано более 850 видов растений, 240 - лишайников, 800 - водорослей и 1000 видов грибов» [Карташова, с. 33].
Какие важные фреймы создаются в этом коротком предложении? Совершенно очевидно, что такие концепты и конструкции, как, например, заповедник, виды растений и виды грибов, однозначно характеризуются признаками, свойственными экологическому дискурсу. Они разделяются на общий природный фрейм (англ. Nature Frame), на который указывает термин «заповедник», и на фрейм, классифицирующий биологическое разнообразие (англ. Biological Diversity Frame). К последнему принадлежат понятия «виды растений» и «виды грибов». Данные фреймы относятся к семантическому полю «природа» и определяются точнее через конкретные названия количества и места произрастания.
Здесь мы встречаемся также с фреймом, который исполняет роль отображения местности (англ. Locative Frame), а именно - На территории Волжко-Камского заповедника, что необходимо связать со знанием о географическом положении Республики Татарстан и Российской Федерации. Результативная форма зарегистрировано указывает на правовой статус, который на семантическом уровне подробно не конкретизируется. Можно предположить, что неопределённая форма глагола зарегистрировать вызывает ассоциации с понятиями «записать, отметить с целью учета, придания законной силы и т. п., взять на учет». В то же время представляется закономерным, что целевая функция, которая передаётся при помощи предложной группы с целью учета, подразумевается и на уровне фреймовой семантики.
Далее в своей книге Людмила Карташова пишет, что ООПТ исполняют определённую функцию. В первую очередь она обращает внимание на многочисленные проблемы со здоровьем, которыми страдает сегодня большая часть населения мира, и объясняет, как заповедники могут этому противодействовать: «Так что приоритетная функция всех ООПТ, особенно включающих в себя лесные массивы, - работать на здоровье людей, на экологическую безопасность. Именно эту важную функцию выполняет и Волжско-Камский заповедник, хотя его площадь, к сожалению, невелика» [Там же, с. 39].
Значимость эффекта укрепления здоровья подчёркивается в основном через прилагательное приоритетная и наречие особенно, в отличие от конструкции выполняет функцию, которая
передаёт фрейм целесообразности (англ. Target Frame). Это может быть объяснением предыдущего подробного описания, так как фрейм целесообразности показывает, с одной стороны, самую важную задачу, которую выполняет заповедник; с другой - оправдывает существование ВКЗ в общем. Дословное анафорическое повторение Волжско-Камский заповедник не только подчёркивает значимость заповедника (поскольку известно, что важнейшие единицы в синтаксических конструкциях находятся чаще всего в конце предложения), но и создаёт заново фрейм местности. Можно найти ещё целый ряд других фреймов, которые прямо или косвенно связаны с данным контекстом. Их распознание зависит в основном от того, насколько глубоким является знание читателя об экологической ситуации региона. Покажем это на примере атрибутивной конструкции в винительном падеже экологическую безопасность. Носителям языка, которые не занимаются экологической проблематикой, данная конструкция могла бы помочь в создании фреймов, связанных с охраной окружающей среды. В отличие от этого, предложенная конструкция рассматривается экологами как связная и целостная единица, которая содержит одновременно и понятие «финальная экосистемная услуга», что, например, может относиться к задаче аккумулирования углекислого газа [Schwaiger, с. 221].
Рассмотрев эти несколько примеров, можно сделать вывод, что даже довольно простые предложения активируют огромное количество фреймов, которые соединяют знания о тексте, контексте и реальности. Таким образом, образуется целая сеть актантов, которые влияют на передачу информации и регулируют её. Фреймы создаются с помощью иллокутивных актов отдельных понятий, но могут возникать также в прагматических рамках и развивать своё значение в зависимости от ситуации. Поэтому экологический дискурс вмещает в себя базу данных, которая нуждается в обширном изучении. Она образуется из очень широкого спектра фреймов, которые могут быть рассмотрены в дальнейшем, разработаны, классифицированы. В контексте правовых особенностей необходимо более подробно рассмотреть, какие юридические тексты в экологическом дискурсе могут активировать фреймы относительно защиты окружающей среды (англ. Protecting Frame), так как только эффективное её осуществление в административных рамках позволит в будущем сохранить биоразнообразие заповедника и выполнять им его фундаментальные функции.
Список литературы
Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.:Прогресс, 1974. 447 с.
Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. 310 с.
Демьянков В. З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста. Вып. 2. Всесоюзный центр переводов. М.: ГКНТ и АН СССР, 1982. 288 с.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 390 с.
Карташова Л. Б. Места заповедные. Казань: Идел-Пресс, 2007. 296 с.
Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцик., 1990. 683 с.
Потапова Р. К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. М.: УРСС, 2001. 586 с.
Пупкова А. В. Характеристика экологического дискурса в современном французском языке // Вестник МГЛУ. Вып. 566. С. 108-117.
Степанов Ю. С. Альтернативный дискурс. Дискурс, факт и принцип причинности // Язык и наука конца 20 века / под ред. Ю. С. Степанова. М.: РГГУ, 1995. С.35-73.
Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях». URL: http://vkgz.ru/doc/ (дата обращения: 02.02.2016).
Fillmore C. J. Frame semantics and the nature of language // Annals of the New York Academy of Sciences. Conference on the Origin and Development of Language and Speech. 1976. Volume 280. Pp. 20 - 32.
Kravchenko A. V. Two views on language ecology and ecolinguistics // Language Sciences, Volume 54, March 01, 2016. Pp. 102-113.
Lakoff G. Why it Matters How We Frame the Environment // Environmental Communication. A Journal of Nature and Culture. 2010. 4/1. Pp. 70-81.
Steffenson S. V., Fill A. Ecolinguistics: The state of the art and future horizons // Language Sciences, Volume 41, January 2014. Pp. 6-25.
Schwaiger E. Österreichisches Inventar finaler Ökosystemleistungen im Bereich Landwirtschaft. Австрийский реестр финальных экосистемных услуг в области сельского хозяйства // Груневальд, К., Бастиан, О., Дроздов, А., Грабовский, В. (составление): Erfassung und Bewertung von Ökosystemdienstleistungen (ÖSD). Erfahrungen, insbesondere aus Deutschland und Russland. Учёт и оценка экосистемных услуг (ЭУ). Опыт, особенно Германии и России. BfN-Skripten, 373. Bonn: Bundesamt für Naturschutz. 2014. Pp. 212-223.
Wullenweber K. Der ökologische Diskurs in Bulgarien nach. 1990. Specimina Philologiae Slavicae, 74. München: Verlag Otto Sagner, 2004. 360 p.
Ziem A., Boas H. C., Ruppenhofer J. Grammatische Konstruktionen und semantische Frames für die Textanalyse// Hagemann J., Staffeldt S. (под ред.): Syntaxtheorien. Analysen im Vergleich. Tübingen: Stauffenburg. 2014. Pp. 297-333.
References
Benvenist, E. (1974). Obshchaia lingvistika [General Linguistics]. 447 p. Moscow, Progress. (In Russian)
Deik, T. A. (1989). Iazyk. Poznanie. Kommunikatsiia [Language. Cognition. Communication.]. 310 p. Moscow, Progress. (In Russian)
Dem'iankov, V. Z. (1982). Anglo-russkie terminy po prikladnoi lingvistike i avtomaticheskoi pererabotke tek-sta. Vyp. 2. [English-Russian Terms in Applied Linguistics and Automatic Text Processing. Issue 2.] Vsesoiuznyi tsentr perevodov. 288 p. Moscow, GKNT i AN SSSR. (In Russian)
Federal'nyi zakon «Ob osobo okhraniaemykh prirod-nykh territoriiakh» [Federal Law "On Specially Protected Natural Areas"]. URL: http://vkgz.ru/doc/ (accessed: 02.02.2016). (In Russian)
Fillmore, C. J. (1976). Frame Semantics and the Nature of Language. Annals of the New York Academy of Sciences. Conference on the Origin and Development of Language and Speech, 1976, vol. 280, pp. 20-32. (In English)
Kravchenko, A. V. (2016). Two Views on Language Ecology and Ecolinguistics. Language Sciences, vol. 54, March 01, 2016, pp. 102-113. (In English)
Karasik, V. I. (2004). Iazykovoi krug: lichnost', kont-septy, diskurs [Linguistic Circle: Personality, Concepts, Discourse]. 390 p. Moscow, Gnozis. (In Russian)
Kartashova, L. B. (2007). Mesta zapovednye [The Protected Places]. 296 p. Kazan', Idel-Press. (In Russian)
Lakoff, G. (2010). Why it Matters How We Frame the Environment. Environmental Communication. A Journal of Nature and Culture, 2010, 4/1, pp. 70-81. (In English)
Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar' (1990) [Linguistic Encyclopedic Dictionary]. 683 p. Moscow, Sov. entsik. (In Russian)
Potapova, R. K. (2001). Rech': kommunikatsiia, in-formatsiia, kibernetika [Speech: Communication, Information, Cybernetics]. 586 p. Moscow, URSS. (In Russian)
Pupkova, A. V. Kharakteristika ekologicheskogo diskursa v sovremennom frantsuzskom iazyke [A Description of the Ecological Discourse in Modern French]. Vestnik MGLU, vyp. 566, pp. 108-117. (In Russian)
Stepanov, Iu. S. (1995). Al'ternativnyi diskurs. Diskurs, fakt i printsip prichinnosti [An Alternative Discourse. The Discourse, the Fact and the Principle of Causality]. Iazyk i nauka kontsa 20 veka. Pod red. Iu. S. Ste-panova. Pp. 35-73. Moscow, RGGU. (In Russian)
Steffenson, S. V., Fill, A. (2014). Ecolinguistics: The State of the Art and Future Horizons. Language Sciences, vol. 41, January 2014, pp. 6-25. (In English)
Schwaiger, E. (2014). Österreichisches Inventar finaler Ökosystemleistungen im Bereich Landwirtschaft [Austrian Registry of Final Ecosystem Services in Agriculture]. Gruneval'd, K., Bastian, O., Drozdov, A., Gra-bovskii, V. (sostavlenie): Erfassung und Bewertung von Ökosystemdienstleistungen (ÖSD). Erfahrungen, insbesondere aus Deutschland und Russland. Uchet i otsenka ekosistemnykh uslug (EU). Opyt, osobenno Germanii i Rossii. BfN-Skripten, 373, pp. 212-223. Bonn, Bundesamt für Naturschutz. (In German)
Wullenweber K. (2004). Der ökologische Diskurs in Bulgarien nach 1990 [The Ecological Discourse in Bulgaria after 1990]. 360 p. Specimina Philologiae Slavicae, 74. München, Verlag Otto Sagner. (In German)
Ziem, A., Boas, H. C., Ruppenhofer, J. (2014). Grammatische Konstruktionen und semantische Frames
Хенцельман Мартин,
доктор философии, Технический университет Дрездена, 01069, Германия, Дрезден, ул. Моммсен, 13 mhenzelmann@daad-alumni.de
Федорова Найля Ивановна,
кандидат филологических наук, доцент,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18 Nelya7@mail.ru
für die Textanalyse [Grammatical Structures and Semantic Frames for a Textual Analysis]. Hagemann J., Staffeldt S. (pod red.): Syntaxtheorien. Analysen im Vergleich. Pp. 297-333. Tübingen, Stauffenburg. (In German)
The article was submitted on 18.02.2016 Поступила в редакцию 18.02.2016
Henzelmann Martin,
Ph.D., Researcher, Technical University of Dresden, 13 Mommsenstraße, Drezden, 01069, Germany. mhenzelmann@daad-alumni. de
Fedorova Nailya Ivanovna,
Ph.D. in Philology, Associate Professor, Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. Nelya7@mail.ru
